ГНЕДИЧ, НИКОЛАЙ. Дон-Коррадо де Геррера
М.: Ладомир: Наука, 2019. — (Литературные памятники / РАН)
ВОЛЬФ,
или
ПРЕСТУПНИК ОТ ПРЕЗРЕНИЯ
править
не на тяжесть преступления,
но на причину оного.
Монтеские1
Христиан Вольф.
Рожер, Эврард, Гундо, разбойники.
Раймонд.
Роберт, лесничий.
Драгунский унтер-офицер.
Франц фон Штейн, градоначальник.
Судья городской.
Писарь.
Арестанты, выпущенные из крепости.
Анна, прежняя любовница Вольфа.
Мария, невинная девушка.
[Трактирщик.]
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ править
Первый арестант (таща за руку Вольфа)
Да послушай, Вольф, вить недалеко до городу — пойдем.
Вольф
Пусти!
Второй арестант
Вот видны церкви.
Вольф
Пусти, говорю.
Первый арестант
Уж недалеко тебе до родины.
Вольф
Молчи! (Вырвавшись, бросается ниц на землю)
Второй арестант
Эка упрямая голова.
Первый арестант
Да что с тобою сделалось? Из крепости, как воробей из клетки, выпорхнул; первое слово, какое мы услышали от тебя, было — родина; осталось до нее полмили, и ты как вареный картофель. Вольф? Эй, брат, спишь, что ли? Вот твоя родина — вот город Бе… Бер… (Ко второму арестанту.) Послушай! Как бишь называется этот город?
Второй арестант (думая)
Бе… Берг… Одним словом, твоя родина, слышишь ли?
Вольф (приподымаясь, водит страшно глазами, произносит глухим голосом)
Моя родина! (И почти без чувств опять падает)
Первый арестант (тихо)
Что это, не нечистый ли дух в нем?
Второй арестант (отведя его подалее)
Ну и вправду! Видел ли ты, как он страшно глядит, да и говорит не своим голосом? Уйдем, брат, — борони боже умрет, так на нашу голову беда.
Первый арестант
Не худо бы помочь ему.
Второй арестант
Сила крестная с нами! Нечистый дух в нем. Уйдем скорее — вить здесь большая дорога.
Первый арестант
Да куда же?
Второй арестант
Ну, да Богемия разве мала? Пашепорты у нас есть — чрез неделю мы там, да и опять за свое ремесло.
Вольф (приподымаясь)
Где я? Что со мною делается? (Встает) Отчего так сильно трепещет сердце мое, отчего так быстро течет кровь моя? А! я не в тюрьме. Я на свободе. Я недалеко от своей родины. Ах! железные цепи не так тяготили меня, как это слово тяготит мое сердце. Вижу, вижу тот город, в котором родился я, вижу его, и все сердечные раны мои открываются с мучительною, смертельною болью. Однако ж я пойду в этот город, пойду, но не для того, чтобы приветствовать хижину, в которой увидел я свет; не для того, чтобы облобызать ту землю, по которой ступала младенческая нога моя; не для того, чтобы с дружеским взором встретить друзей моих. Нет! Я их не имею! Для чего ж идти? Разве чтобы жажду прохладить каплею воды; чтобы голод утолить куском хлеба; но кто мне подаст его? Мать моя умерла, хижина моя разорена. Однако ж я пойду, чтобы утолить голод гораздо сильнейший, чтобы получить то, чего так сильно жаждет душа. Крови, крови врагов моих! Я пойду к ним. Пусть их языки шипят позади меня, пусть их поругание, их хохот следует по стопам моим. Нет! От одного моего взгляду оцепенеют языки их и уста их сделаются безмолвными; так, одним взором приведу их в ужас. О! как долго, как сильно ожидал я дня свободы моей, ибо этот день будет днем мщения врагам моим. Что ж медлишь, Вольф? (Поспешно уходит.)
Роберт (ее таща за руку к одной из боковых дверей)
Некогда теперь до тебя, да! некогда (толкая ее), посиди покуда там, да! (Запирает дверь и идет к столу, за которым сидят драгуны)
Первый драгун
Да что это за девка навязалась на тебя?
Роберт
Уж подлинно навязалась — как тень за мною. Я в лес, и она за мною. Я в город, и она туда же, да! туда же, ну-ну как тень.
Второй драгун
Солгал, брат: тень только в солнечный день, а она, я думаю, и ночью с тобою.
Роберт
Ну, как муха к меду.
Первый драгун
Верно, у тебя принада1 хороша?
Роберт
Голодный воробей и на мякину идет, да! идет. Покуда был у ее свой кусок и покуда Христиан кормил ее дичиною, так, бывало, и калачом не заманишь, да! а теперь голодная, босая — так и ко мне, да!
Второй драгун
Как? Что ты говоришь? Зонверт?
Роберт
Да, Христиан Вольф Зонверт.
Первый драгун
Ба-ба-ба! Так эта девушка называется Аннушкой?
Второй драгун
Как, это она?
Первый драгун
Это та девушка, которую сравнивали с Настасией Прекрасной?2
Второй драгун
И которой дурак Вольф носил свежую дичину?
Первый драгун
В этую-то тварь был влюблен Христиан?
Роберт (долго стоя противу их в молчании)
Эка засыпали меня вопросами. Нет ли еще чего-нибудь спросить? А?
Первый драгун
Пожалуйста, скажи, это ли та девушка, в которую влюбился дурак Вольф?
Роберт
Чтобы отвечать на все ваши вопросы, мне надо рассказывать целый роман, где лесничий Роберт играет не последнюю ролю. Для этого надо приготовиться, да!
Второй драгун
Как, и лесничий Роберт был в ее влюблен? Ха-ха-ха!
Роберт (осердясь)
Что ты смеешься?
Второй драгун
Фу, черт задави, ха-ха-ха! Влюбиться в эту девку, ха-ха-ха!
Роберт
Эка глуп. Право, глуп. Ну ботфорт твой разве такой был изнову?
Второй драгун
Эка сравнение, господин лесничий. Ботфорт вить каждый день таскают.
Роберт
Ну вот и всё тут, да!
Второй драгун
А-а! довольно, довольно, довольно!
Первый драгун
Неужели…
Роберт
Чем говорить неужели? как? что? где? — так, коли хочете, я расскажу вам роман, да! весь роман.
Все драгуны
Пожалуйста, господин Роберт.
Роберт (охриплым голосом)
То-то все, а ни один не догадается, что у Роберта болит горло, крича с вами.
Первый драгун
О, мы тотчас вылечим его. Эй, хозяин!
Первый драгун
Вина скорее!
Трактирщик
Какого?
Первый драгун
Самого.
Трактирщик (с вином)
Вот тебе, как ты называешь, и самое. (Уходит.)
Первый драгун (поднося Роберту)
Ну-ка, Роберт, полечи горло.
Роберт (выпив)
А-ах! Да! уж подлинно: самое!
(Думая) Да! с чего ж начать? Да! вам сначала надобно знать, что за птица был Вольф.
Второй драгун
Да, не худо; я довольно слышал о проказах этого Вольфа.
Роберт
Слушайте ж. Этот Вольф есть сын покойного содержателя трактира, называемого «Солнце». Имение, доставшееся ему после смерти отца, хотя было и не так велико, да, однако ж, копейка таки была; но мошенник Вольф скоро показал ей хорошую дорогу и старую мать свою послал шататься по миру.
Второй драгун
Или ты врешь, или тебе врали. Я слышал, что Вольф хотя был и плут мальчик, но все-таки не допускал матери ходить по миру, но еще и помогал ей.
Роберт
Кому ты говоришь, брат? Вить я эту шельму насквозь знаю, да, знаю. Так, может быть, и помогал, но чем? Протягивая в карманы руки.
Первый драгун (ко второму, тихо)
Эка пули пущает;3 этого ни один человек про него не говорит.
Роберт
Что вы там говорите?
Первый драгун
Трубка тяжело у него курится.
Роберт
Одно что-нибудь — либо курите себе трубки, либо слушайте, да.
Первый драгун
Одно другому не мешает, да и третие, я думаю, будет не лишнее.
Роберт
Да. А что бы это, например?
Первый драгун
Например, выпить по другой.
Роберт
Не худо, оченно не худо! Да.
Второй драгун
Ну, Роберт, только, пожалуйста, поменее говори «да».
Роберт
Поменее говори да побольше слушай, да. Однако на чем я остановился, да? Этот Вольф еще с ребячества был страшный головорез, не было того дня, чтобы он, играя с мальчиками, не разбил кому-нибудь носа, не подклеил кому глаз или не своротил кому-нибудь головы, да; нахальство его и дерзость были известны всему городу.
Первый драгун
Ну, языки-то у людей часто чешутся. Я слышал, что мальчики, дразня и насмешаясь над ним, приучили его злиться.
Роберт
Поди-ка хоть теперь в город и спроси о нем первую попавшуюся навстречу девку, да, девку, которым Вольф не давал покою. Представь себе человека курчавого и черного, как арапа, с носом, похожим на луковицу, с губами, из которых, право, были бы хорошие подошвы, да. И этот человек требовал поцелуя от всякой девушки, да, от всякой девушки, между которыми была… Ах! постойте, драгуны, тут надобно остановиться.
Второй драгун
И выпить по третьей.
Роберт
Хе-хе-хе! Да, не худо, да!
Первый драгун (ко второму)
Бутылка вить пуста.
Второй драгун
На мой счет другую. Эй, хозяин, еще бутылку Самого.
Первый драгун
Да господин Роберт, вижу я, весельчак?
Роберт
Да, хе-хе-хе!
Второй драгун
Что на тебя нашло?
Роберт
Как же, братец. Тут пора выходить на сцену Роберту, да-да.
Второй драгун
Так тут надобно для куражу.
Роберт
Да, не худо (выпивает), а-ах! да.
Первый драгун
Смотри же окажись, господин Роберт.
Роберт (с комическою важностию садится за стол)
Слушайте ж! Тише. Между многими девушками была Анна, с черными глазками, с розовыми губками и с мяхкинькими ручками; словом, прехорошая, да, прекрасная; и этой-то девушке надобно было пронзить ножом сердце лесничего Роберта.
Все драгуны
Браво! (Аплодируют) Браво!
Роберт (с жаром)
О, погодите, еще треснете со смеху, да. Знайте, что Роберт, хотя бы его солюбовник был сам черт, не спустит и ему, да, не спустит. Что же мне было делать, когда я узнал, что солюбовник мой есть сквернивец Вольф. Сердце мое дрожало, как лист, да, как лист. Я… Я… Да я три дни не ел и три дни не пил, да, и всё думал, как отмстить курчавому черту, да! Как бы дать знать Вольфу, что кто такой есть лесничий Роберт.
Первый драгун
А теперь, я думаю, благодаришь Бога, что не попался в руки этого курчавого черта.
Роберт
Что, что, что?
Первый драгун
То, что он бы тебя изломал как щепку. О, Вольф, брат, был дюжий парень.
Роберт
Дюжий парень? Да. Когда лесничий Роберт и самых леших не боится, да, и то бы он струсил перед Вольфом? Нет! Он уж узнал, кто такой Роберт.
Второй драгун
Как узнал?
Роберт
А вот как. Он, не надеясь черною своею рожею заразить сердце Анны, вздумал прельстить ее подарками, да. А не имея у себя ничего, он вздумал воровать.
Первый драгун
Что ж, лишь бы честным образом; а этот промысел тысяча лучших его предпринимали, да и теперь предпринимают с счастливым успехом, право.
Роберт
Как? Воровать дичь в княжеском лесе, где я лесничим?
Первый драгун
Однако ты бы не сердился за это на Вольфа, если б он не был твой солюбовник?
Третий драгун
И если бы этой дичью не принаживал к себе Аннушки?
Роберт
Как бы то ни было, а я таки поддел его, да, поддел; но судьи на первый раз простили его, да!
Первый драгун
Да, простили, отнявши у Вольфа последнюю копейку.
Роберт
И это каналье милость, да. Однако ж он не утерпел — я опять поддел его и представил в суд, за что он был посажен в смирительный дом4. Я торжествовал, да, я один обладал Анною, да, один. Опять появилась шельма, да, и я опять лишился Анны, которую он переманил к себе дичью, да, дичью, которую он стрелял в княжеском лесе. День и ночь не сводил я глаз, да, сидел в лесе, да, и стерег вора. (Схватывается с места) Поймал, поймал шельму и отмстил, да, отмстил ему. Знаете, что с ним сделали? Ему, ха-ха-ха! да, ему выжгли на спине висельницу[1], отослали в крепость на каторжную работу, да, на каторжную работу. Ха-ха-ха! Что, а? Каково я отмстил!
Унтер-офицер (входя)
О-о-о! не напрасно чихнулось мне на дороге — я поспел на бал.
Все драгуны
Милости просим, сударь.
Первый драгун
Жаль, сударь, что опоздали. Здесь господин лесничий рассказывал нам свой роман.
Унтер-офицер
О, я знаю его, он великий мастер лить пули.
Роберт (подходя к нему)
Как? Я лью пули? Кому это ты сказал, молокосос?
Унтер-офицер (с хладнокровием)
Пьяному лесничему.
Роберт
Лесничему, да! лесничему?
Унтер-офицер
Ну, дураку, если мало для тебя титула лесничего.
Роберт (с великим криком и приступая к нему)
Я — дурак, я, да?! Это ты мне сказал, да?!
Унтер-офицер (отталкивая его с хладнокровием)
Видишь ли ты эту палку? Она довольно крепка, чтобы заставить тебя молчать.
Роберт (в азарте приступая к нему)
Перед тобою молчать?
Унтер-офицер (к солдатам)
Выводите его прочь.
Роберт
К его сиятельству, да! прямо к его сиятельству.
Первый драгун
Так и будешь там, где и Вольф.
Унтер-офицер
Что, верно, он здесь про Вольфа врал?
Трактирщик (входя)
Что здесь братцы за шум происходил? (Увидя унтер-офицера) Ах, сударь, извините, я вас не видел.
Первый драгун
Роберт вздумал было похрабриться; однако ж мы послали его перед лешими оказывать свою храбрость.
Трактирщик
О, ох уж этот Роберт, ни одного разу не проходило, чтобы он посидел тихо. Вот милость ваша, правда, хотя и редко жалуете, но всегда тихо-смирно. Да, сударь, вы к нам редко очень жалуете. Милости прошу садиться. Эй, малый, дай сюда хорошего пива.
Унтер-офицер
Не для меня ли это? Разве ты видел, чтобы я когда-нибудь пил?
Трактирщик
Это правда, сударь, но хоть стакан. Сделайте милость, я вам так рад. Садитесь, сударь. (Подносит стакан пива)
Унтер-офицер
Садиться, брат, некогда; а за твое здоровье выпью. Здравствуй! (Пьет) Пора нам, ребяты; скоро вечерни, надобно быть в городе.
Второй драгун (собираясь)
Пора, сударь. Мы таки довольно послушали истории про разбойника Вольфа.
Унтер-офицер
Как разбойника?
Второй драгун
Ну или вора.
Унтер-офицер
Не лесничий ли сделал его в глазах ваших разбойником и вором?
Второй драгун
Ну да разве он не крал дичи в княжеском лесе и разве не сослан он за это в крепость?
Унтер-офицер
Боже мой! Маленький проступок мещанина так увеличен в глазах людей. Отчего ж великие, страшные пороки вельмож остаются под завесою? А! Это оттого, что нет человека, который бы осмелился поднять эту завесу. Вы называете Вольфа вором — вы несправедливо называете его. Бедный, не имущий попитания человек, и за это презираемый людьми, к тому же столько благородный, столько гордый, что не мог принудить себя вымаливать под окном, прибегает к непозволенному, но для него очень простительному средству, — и этот человек делается уже в глазах людей страшным преступником. А человек, отнимающий последнюю копейку? А несправедливый судия, делающий за деньги виновного правым, а правого виновным? Но можно ли исчислить все пороки великих людей? И этих пороков, этих преступлений люди и не видят. Не видят, потому (что) они суть преступления вельмож.
Первый драгун
Ну да, первый раз простили его, а он не покаялся да и в другой-таки раз.
Унтер-офицер
Выслушай меня: всему городу сделался известен Вольф так, как вор; все начали презирать его; все начали смеяться над ним. Это поразило, унизило его гордость и уменьшило чувство стыда; искра негодования родилась в сердце его; он силою хотел уже получить то, в чем ему отказывали. Страсть к Анне также возрастала. Но Вольф имел солюбовника, следовательно, и врага, этого бездельника Роберта, который торжествовал, поймав его в княжеском лесе. Чувство бедности, чувство оскорбленной гордости угнетали его; голод и ревность, соединясь вместе, мучили его чувствительность; он хотел удалиться от места, где он презрен, где он жестоко обижен, но страсть к Анне и вместе ревность сделали перевес. Он остается, он стреляет дичь — опять ловит его Роберт. Но не подумайте, чтобы он ловил его, сохраняя правила лесничего; нет — он ловил его так, как своего солюбовника. Судьи, не видя уже более у Вольфа такой вещи, которая бы заставила их сказать в его пользу, присудили отдать его в смирительный дом.
Первый драгун (со вздохом)
Не я ли говорил. Эка правда на свете.
Второй драгун
Правду ты сказал, что языки у людей чешутся. Ну чего нам наговорил Роберт!
Унтер-офицер
Год его наказания прошел. Отдаление любимого предмета сделало любовь его пламеннее, а тяжесть наказания возжгла искру ненависти гораздо сильнее. Он является опять в городе. Но где приклонить ему голову? Хижина его была взята жестокими судьями, мать его была уже в земле. Он идет к своим знакомым — его убегают; предлагает свои услуги в дома — ему отказывают, отказывают даже в куске хлеба. Что бы ты сделал, будучи на его месте?
Первый драгун
Я? О, черт задави! Я бы перевешал, передушил всех людей, а наипаче богатых.
Унтер-офицер
Несчастный Вольф, будучи обманут в своей надежде, будучи жестоко обижен, в третий раз прибегает к последнему средству, могущему спасти жизнь его. Он в третий раз делается лесным вором, и в третий раз Роберт умел поймать его — представить в суд. Судьи посмотрели в книгу законов и сослали его с выжженной на спине висельницею в каторжную работу. Так, все судьи смотрели в книгу законов, но ни один не заглянул в сердце его, ни один не посмотрел на расположение души несчастного Вольфа.
Первый драгун
Ах, Господи! Он еще и теперь в крепости?
Унтер-офицер
Знаю, что он должен быть там, но не знаю, жив ли он; не знаю, выдержит ли ту тяжесть работы, которую должно сносить ему. При всех грубых впечатлениях, какие получил он при воспитании, он имел не совсем испорченное сердце, искра любви тлелась еще; благородная гордость извивалась в жилах его. О! Вольф был бы великий человек, если б презрение к нему с малых лет не унизило его гордости. Так, братцы, никто не думай из вас, что Вольф сделался преступником от чего другого, как не от презрения.
Первый драгун
Я первому вырву язык, кто станет говорить о Вольфе худое.
Второй драгун
И Роберту?
Первый драгун
Да, и собаке Роберту, несмотря на то, что он не боится леших. Эй, хозяин, возьми деньги; вот тебе за бутылку.
Второй драгун
А я плачу за другую.
Трактирщик
Прощайте, господа!
Унтер-офицер
Прощай, брат!
Трактирщик (выводя простоволосую плачущую Анну)
Уверяю тебя, что они ушли.
Анна
И Роберт?
Трактирщик
Роберт прежде их еще ушел.
Анна (плача навзрыд)
Ушел! о неверный! Ушел, а меня оставил на поругание этим полицейским собакам; нет — Вольф никогда бы не допустил, чтобы солдаты сорвали платок с его любовницы.
Трактирщик
Что, голубушка, теперь только вспомянула о Вольфе? Так мы всегда вспоминаем и жалеем о том, чего уже нет. Ну зачем бы<ло> тебе волочиться за этим пьяницею Робертом; ну зачем было тебе не любить одного Вольфа? Или ты захотела помодничать, захотела подражать боярыням, которые, не довольствуясь одним мужем, имеют по полдюжины чичизбеев?6
Анна
Ах, если б ты знал, как любил меня Роберт, как он меня ласкал, как прижимал меня. Правда, и Вольф любил, но все-таки не так, как Роберт. Вольф к тому же еще… Вольф такой… такой черный, ха-ха-ха! такой губастый, ха-ха-ха! такой грубый, суровый! (Смеется)
Трактирщик
Ах, глупая, глупая девка. С чего ты заключила, что Роберт более любит тебя, нежели Вольф? А! Понимаю: первый побольше мигал плутовскими глазами, побольше хвалил тебя, что всякой девушке как с маслом пирог. Первый здоровый парень, дородный. А? Не поэтому ли? Ах, девушка, жаль мне тебя, что ты не знала хорошо Вольфа, бедного Вольфа, который и пострадал почти за тебя.
Анна
Тут-то я и узнала всю любовь Роберта, ибо он день и ночь старался поймать Вольфа7, так <как> своего солюбовника. Так, он страшно ревновал, а кто ревнует, тот и любит.
Трактирщик
Любит? Отчего ж это так, что он, имея одного солюбовника, так ревновал, а теперь, когда их двадцать, он и не говорит ничего?
Анна
Каких?
Трактирщик (уходя)
Драгунов.
Анна (идя за ним)
Как? Ты смел меня бесчестить?
Трактирщик (остановясъ)
Бесчестить? Ах, голубушка, масла не маслят.
Анна
О, так я с тобою иначе поговорю!
Трактирщик
Я уже и так каюсь, что говорил с тобою. (Уходит и запирает дверь)
Анна
Хорошо, очень хорошо!
Роберт (увидя Анну)
Не я ли говорил — как тень за мною, да!
Анна (бежит, к нему навстречу и обнимает его)
Милый мой Роберт. Смотри: этот трактирщик выругал меня, назвал меня бесчестною, сорвал с меня платок и вытолкнул из комнаты.
Роберт
Умно и сделал, да.
Анна
Назвал меня бесчестною, слышишь ли?
Роберт
Он сказал правду, да!
Анна
Как, Роберт, или ты не понимаешь меня?
Роберт
Очень понимаю, только отвяжись от меня — право, некогда.
Анна
Ах, боже мой! тебе некогда? Меня, слышишь ли, Роберт? меня этот трактирщик…
Роберт (прерывая ее)
Городничий сейчас приедет осматривать лес, мне, право, некогда.
Анна
Он этим и тебя обесчестил, а ты и не мстишь ему.
Роберт
Какой-нибудь драгун отмстит за меня.
Анна
Как? Неужели ты меня не любишь?
Роберт (прислушиваясь)
Чу! приехал городничий. Теперь, право, некогда в любви изъясняться. (Скоро уходит)
Анна
Ему теперь некогда, ему теперь не до меня? Хорошо, Роберт, ты сам научил меня говорить глазами; эта наука послужит же тебе и мщением. Так, послужит, ибо я ее не забыла еще. (Уходит)
Вольф (в молчаньи выходит и осматривается вокруг; горестная улыбка изображается на устах его; он начинает) Наконец я опять вижу мою родину. Узнаю ее, узнаю те места, где радости, наполняющие душу младенца, наполняли некогда и мою; узнаю то место, <где> я так часто резвился; узнаю даже ту скамью, на которой я так часто сиживал. Чрез три года ничего здесь не переменилось, чрез три года всё то же… но тот ли ли? Узнают ли меня здесь? Может быть.
А! Франц, здорово!
Он меня не узнаёт. Или, может быть, я просмотрелся?
Здравствуй, Карл! Узнаёшь ли ты меня?
Человек (смотря на него пристально)
Что ты за человек?
Вольф
Ты видишь пред собою Христиана Вольфа.
Человек (отступив, про себя)
Тьфу, пропасть! Я думал, кто другой. (Вслух.) Извини, брат, я тебя не знаю. (Уходит.)
Вольф
Что это? Боже мой! Меня не узнают? Неужели я так переменился, или это платье и эта борода сделали меня так странным.
Здравствуйте, знакомцы!
Первый
Здорово! А знакомым не назову, потому что не знаю тебя.
Вольф
Как, совсем не знаешь? (Ко второму.) И ты совсем меня не знаешь?
Второй (присматриваясь)
Погоди, брат, как бишь тебя зовут?
Первый
А-а! да ты тот, которого сослали в каторгу?
Второй
Чу! Вольф? Да не с висельницы ли ты сорвался?
Третий
А-а! лесной-та вор; не за дичиной ли опять к нам, а?
Первый (к третьему)
Смотри, брат, он что-то косо на тебя поглядывает, да и на меня также. Лучше от этого знакомца подалее убираться.
Вольф
Вольф — для этого ли ты пришел в родину, чтобы слушать этот смех, это поругание?
Первый мальчик
Братец, ты отстал? (Увидя Вольфа) Ах! Какой страшный человек!
Второй мальчик
Где он, близко ли возле нас?
Вольф (ласково)
Дети, дети! не пугайтесь меня, подойдите ко мне! (Подходит к ним. Оба мальчика стоят неподвижно, Вольф занимается рассматриванием их, потом говорит к первому) Этот слепой, конечно, твой брат?
Первый мальчик
На что тебе?
Второй мальчик (ищет руки первого)
Уйдем, братец!
Вольф (очень ласково)
Скажи мне, милое дитя, кто твоя мать?
Первый мальчик
Да на что тебе?
Второй мальчик
Кто это говорит с нами?
Вольф
Бедная или богатая она?
Первый мальчик
Ни бедная, ни богатая.
Второй мальчик (ища руками Вольфа)
На что ты об этом спрашиваешь, добрый господин?
Вольф (близко подступив к нему, целует его)
Милое дитя! Ах! Как я люблю маленьких детей. Ты слеп, бедный мальчик. На тебе на орехи. (Дает ему грош. Второй мальчик, не зная, брать или нет; наконец протягивает руку.)
Первый мальчик (к нему тихо)
Что ты, братец? Не бери!
Второй мальчик
Почему?
Первый мальчик
Разве ты забыл, что маминька не велела напрасно брать денег?
Вольф
Возьми, любезное дитя!
Вольф (как громом пораженный)
Всемогущий! (Закрывает руками лицо и бросается на скамью; слезы катятся по щекам его; он вскакивает в сильном движении.) И дети презирают меня!.. (Слезы задушают слова его.) Это больно! И дети ненавидят меня. Это гораздо больнее цепей, которые три года терли кожу мою. (Отирает слезы.) Вот слезы, какими я никогда еще не плакал. Я ласкаю мальчика, делаю ему добро, даю ему последний грош; а он бросает мне его в лицо. Так! он не только презрел подаяние, но презрел и того, от которого получил оное, он презрел и меня!.. (Опять бросается на скамью; люди проходят чрез театр, некоторые останавливаются — смотрят на Вольфа и уходят; он вскакивает с сильным огорчением) Га! ни один человек не удостоил дружеского взгляда. Чего же мне осталось ожидать здесь, чего еще искать? Нового презрения? Нового поругания? О! оно и так следует по стопам моим, и так один хохот поражает слух мой. Весь свет возненавидел меня. Я не имею никого и ничего более; исчезни же и стыд мой! От этого времени мне не нужно ни стыда, ни совести. Люди думают, что я лишился сих качеств, так пусть же думают справедливо. Презрение их было для меня несносно; а теперь я сам хочу его; теперь я сам нарочно буду являться пред глазами людей, искать их ненависти и уничижения, искать и услаждаться им. О! их поругание будет для меня сладостно! Так, сладостно! Ибо они не могут уже более уничижить меня. (Хочет идти)
Анна
Ах, милый Христиан! (Хочет обнять Вольфа, который отталкивает ее.)
Драгун
Фу, пропасть! Надобно хорошо знать арифметику, чтобы пересчитать всех твоих знакомцев.
Анна
Христиан, ты не узнаёшь меня?
Неужели ты не любишь меня?
Вольф
Презреннейшая тварь!..
Драгун
Пойдем, голубушка, видишь, что он не хочет иметь с тобою короткого знакомства. (Ведет ее.)
Анна (уходя)
Ха! ха! ха! с висельницы сорвался, а еще и гордится.
Вольф
Непотребнейшая женщина! Ха! ха! ха! Радуюсь, радуюсь, что есть еще в мире одно творение гораздо низшее меня. Так, гораздо низшее, гораздо презреннейшее. Но… это женщина. (Закрыв руками лицо, скоро уходит в сторону)
Гундо
Так в этом-то лесе будет твое приятное препровождение?
Вольф
Да.
Гундо
Однако, если это препровождение будет ежедневное, так ты, брат, скоро перестреляешь всех птиц.
Вольф (с злобою)
Для чего же не всех людей?
Гундо
О, на это надобно много пуль.
Вольф
О, если б одним ударом мог их поразить!
Гундо
На это также нужна большая пушка; а как нет у тебя ни того, ни другого, так пойдем в…
Вольф (не слушая его и с зверским видом)
Кусками тела своего набивал бы я ружье, если б только мог истребить этот род человеков.
Гундо
Выслушай меня, я, право, тебе хорошо советую: там ты будешь стрелять не птиц, а людей, будешь их резать, а если угодно, так и жарить.
Вольф
Так, так! Если б кровь моя могла превратиться в пламя пожирающее, если б собственная моя смерть, собственное мое истребление послужило истреблением всем ненавистным мне человекам! Клянусь всею злобою, я бы не пожалел сам себя.
Гундо
Пожалей, по крайней мере, своей жизни для тех, которые тебя станут любить.
Вольф (с страшным горьким смехом)
Любить? Меня любить? Кто это сказал? Из чьих уст излетело слово сие? Из уст человеческих? Нет, нет! из уст ада. О! если б весь этот ад поселился в сердце моем.
Гундо (схватив его)
Вольф! Заклинаю тебя этим самым адом выслушать меня, я докажу, что есть люди, которые будут любить тебя, что не все еще люди ненавидят тебя.
Вольф
О, перестань, перестань испущать ад в душу мою. Даже и дети, которых я никак не могу обвинить в личной ко мне ненависти, даже и дети ненавидят меня.
Гундо
Из чего ты это заключил?
Вольф
Из чего заключил? Мальчик, говорю, который видит меня в первый раз и которого я ласкал, этот мальчик… Так, так! я погиб, погиб вечно!
Гундо
Что же сделал тебе мальчик?
Вольф
Перестань меня мучить!..
Этот мальчик, которому я дал грош от доброго сердца… И он, он! Так! я презрен, я поруган всеми людьми!
Гундо
Да скажи, что сделал тебе, — он, верно, не захотел принять гроша?
Вольф
Он взял его — и бросил мне в лицо!
Гундо
Ну?
Вольф (после долгого страшного молчания)
С человеком ли я говорю?
Гундо
С человеком, господин Вольф, который оченно хочет знать, что с вами сделалось, когда мальчик бросил вам в лицо грош.
Вольф
Кровь моя закипела подобно раскаленному металлу, кровавые слезы полились из очей моих; зубы мои невольно заскрежетали.
Гундо9
То-то и горе, что кровь твоя закипела; а если б она была спокойнее, то бы ты и понял, что мальчик испугался бывшей твоей бороды. Признаться тебе, вить я и сам оторопел от первого на тебя взгляду.
Вольф
Нет, нет! Все люди убегают меня, все люди ненавидят меня.
Гундо
Вольф, чуть тише, пожалуйста, будь поласковее.
Вольф (с злобною улыбкою)
Быть поласковее? И с кем? С злобным родом человеческим? О, если б я имел хотя одного из этого злобного роду. Нет! Велика моя злоба, чтобы на одного излить всё мщение. Если б дыхание мое заразило воздух, чтобы погибли все человеки!
Гундо
Сделай милость, потише — вить здесь недалеко большая дорога, и мне всякую минуту надобно опасаться быть пойманным.
Вольф (опершись на него одною рукою)
Брат! не сердись на меня!
Гундо
На кого ты сердишься, я не понимаю? Люди ненавидят тебя, и ты их презри. Смеются над тобою? О, черт побери, если смотреть на это, так и ступить нельзя, ибо на первом шагу осмеют. Всё пустое, не о чем думать, не о чем печалиться. Дорога всего света открыта пред тобою, избирай ее; с твоими талантами, с твоим мужеством… Га! черт задави! Головою отвечаю, что гремящая слава не замедлит парить по следам нашим; и храм ей мы воздвигнем в лесах дунайских.
Вольф (в задумчивости)
Нет!
Гундо
А! Я вижу, ты остановился на пункте стыда и честности? Но что ты называешь честностью? Где и в каком месте сыщешь ты ее? Э, брат! Эта честность служит только маскою для всех людских каверзов и обманов, которые в тоне нынешнего света. Она называется политикою, а человек без политики, то есть человек честный, называется теперь bonhomme[2]. Чтоб не заслужить нам этого имени, так мы пойдем в дунайские леса и без всякой политики станем провеивать запылившееся у скряг золото.
Вольф (в размышлении, про себя)
Нет, я не могу этого сделать.
Гундо (не поняв его)
Это правда, что нам двоим нельзя это произвести в действо. Но я проведал в этом городе таких удальцов, что, только стоит свистнуть, так станут передо мной, как лист перед травой. Есть же еще у меня люди способные, для важнейших случаев; они так искусны в своем ремесле, что если надобно какому господину сделать визит, так сделают его так, что тот не успеет им и отблагодарить за посещение. Одним словом, мы будем жать лавры зимою и летом, и слава скоро вспотеет, разглашая дела наши. О, черт побери! Вольность. Вольф, пойми это слово! Существовать и пресмыкаться, жевать черствый хлеб или есть, пить и веселиться. Нет! Ни одного вольного часа не променяю я на целую рабскую жизнь. Что же мешает нам быть самовластными, чего недостает нам, чтобы сделаться графами силы и мужества? О, и железные цепи слабы удержать меня. Вольф! (Схватив его) Пойдем, пойдем! Я готов хотя б противу всего ада!
Вольф (ходивший в глубоком размышлении)
Но могу ли я это сделать, могу ли казаться таковым? Нет, мне осталось последнее прибежище.
Гундо
Мы пойдем в чужую провинцию, где ты будешь играть роль пречестнейшего человека.
Вольф
Не хочу, не хочу, говорю!
Гундо
Поди же, баба, с своею честностию, пускай она кормит тебя.
Вольф
Кто тебе говорит о честности? Я презираю ее, я не хочу иметь честного имени; одного желаю я — мщения.
Гундо
Неужели всех перевешаешь?
Вольф
Нет! Смеяться над княжеским указом, который запрещает стрелять дичь; смеяться над ним и, сколько сил моих доставать будет, вредить самому князю — вот мое мщение!
Гундо
За это, брат, вздернут.
Вольф
Куда?
Гундо
Ну, не за рога луны — по крайней мере, на висельницу.
Вольф
На висельницу. Гм! (Указывая на ружье) Видишь ли ты это?
Гундо
Лошадь на четырех ногах спотыкается.
Вольф (вынув из кармана большой нож)
Этот нож довольно востер. (Прячет его)
Гундо
Не госпожа ли честность будет кормить тебя?
Вольф
Довольно еще сильна эта рука.
Гундо
А! понимаю, сила вместо красноречия.
(Уходя в сторону) Что с ним делается? Он дрожит, он бледен как мертвец!
Вольф (идет трепеща)
Ободрись, Вольф! Это он!
Роберт (увидя Вольфа)
Ба! ба! ба! Вольф?
Вольф (страшным голосом)
Да! Это я!
(Глухим протяжным голосом) Убийца!
Ха! ха! ха! Вот лежит существо, ненавистнее из всех живых существ. Теперь я квит с людьми. (Переворачивает труп вверх лицом) А! дружок, теперь не станешь более ловить меня и болтать? (Вдруг отскакивает назад) Как страшно выкатились у него глаза! (В мрачной задумчивости издали смотрит на труп) Что это? Я никогда еще так не дрожал, отчего ж это? А! предчувствия: висельница или меч ожидают меня… Меня? За что? Я убил его за то, что он… что он… Память моя как будто нарочно угасла. Из тысячи зол я не могу вспомнить ни одного, сделанного мне этим Робертом; но, одним словом, я убил его, как смертельного врага своего. Но всё что-то странно, что-то очень странно… (Погружается в задумчивость; некоторый стук вдали выводит его из оной) Здесь недалеко большая дорога. (Идет в лес; чрез несколько времени слышен голос его) Стыдись, Вольф! Здесь нет никаких дьяволов. (Выходит и осматривается вокруг) Но хотя бы здесь был весь ад — я пойду противу него. (Подходит к трупу) У него должны быть деньги, которые теперь мне очень нужны. (Вынимает у него часы и кошелек)
Нет, я не возьму часов; не возьму даже и всех денег; половину — для меня довольно. (Кладет назад часы и половину денег) Гм! я не хочу, чтобы почитали меня подлым убийцею, чтобы думали, что я убил его за два талера;10 нет — пусть все знают, что я его убил как врага своего. (Уходит)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ править
Вольф (в ужасе, почти без дыхания, выбегая)
Удалитесь! Удалитесь, страшные изображения! Ах! (Без дыхания падает; чрез несколько времени приподымается) Жив ли я? Нет, ни одно живое творение не может чувствовать того, что я чувствую. Неужели <я> там, где дьяволы увеселяются мучениями людей? Неужели в аду? Нет, и в самом аду не чувствуют таких мучений. Где, где скроюсь от вас, ужасные изображения, грозные тени, разящие сердце мое тысячью ударами? О! если б покрыла меня тьма густая, вечная, чтобы я ничего не мог видеть! Но нет! К страшному, ужаснейшему мучению моему луна освещает бледную, окровавленную тень. Ах! я вижу ее: грудь ее растерзана, черная кровь обагряет следы ее, она приближается. Пожри меня бездна! (С ужасом бежит в сторону) О громы, заглушите ее стенания, ее вопли, гремящие в ушах моих, ее проклятия, гнетущие выю мою. Всё клянет меня как убийцу. Луна скрывается за облака. Всё бежит меня, как первого братоубийцы. (Вынимает нож) Смерть! (Дрожит, нож выпадает из рук его) А ужасы вечности, а ужасы бесконечного ада!
Нет, пойду — буду скитаться по всему лицу земли, пойду, куда поведет меня мое отчаяние. (Идет)
Рожер (схватив иззади идущего Вольфа) Стой!
Рожер
Браво! Да ты, вижу я, не трус?
Вольф (оттолкнувши его)
Я струшу перед честным человеком, но никогда перед тобою.
Рожер
О! О! так с тобою надо поговорить иначе. Кто ты таков? и куда ты идешь?
Вольф
На последний вопрос я тебе не буду отвечать; а на первый скажу, что я человек, которому часа за четыре до сего ты бы позавидовал, а теперь! теперь! — теперь я тот, кто и ты, если ты тот, каким кажешься.
Рожер
Гм! Это что-то по-ученому. Да как ты зашел сюда, здесь совсем нет дороги?
Вольф
Так, как и ты.
Рожер (приходя в изуллление)
Ты отвечаешь что-то странно. По крайней мере, скажи, чего ты здесь ищешь?
Вольф (осердясь)
Чего ты от меня спрашиваешь? Я ищу тебя.
Рожер (меряет его глазами)
Ты лжешь, брат! Богатый сюда не заедет, а нищий не зайдет также.
Вольф
Ты отгадал — я недавно был нищим.
Рожер
Черт задави! Можно побожиться, что ты и теперь не лучше его.
Вольф
Может быть, и хуже.
Рожер
Отчего же так?
Вольф
Этого тебе не нужно знать. (Хочет идти.)
Рожер (удерживая его)
Погоди, комрат1. Кто тебя так гонит, или для тебя коротко время?
Вольф (после разительного молчания)
Так — жизнь коротка, a ад вечен!
Рожер (смотрев на него долго и пристально)
Клянусь адом! Ты сорвался с висельницы?
Вольф
Нет! я только иду на нее. До свидания, комрат.
Рожер (вынимая из кармана бутылку с вином)
Так погоди же, комрат, выпьем за здоровье друг друга. (Выпив половину\ дает Вольфу и ложится на землю) Садись-ка, дорогой приятель! Поговорим кой о чем; ты, я вижу, человек, прошедший много света.
Вольф (отдавая ему пустую бутылку)
Благодарю, брат! Во весь день не было еще у меня во рту и крошки хлеба; я думал умереть с голоду в этом лесе; ты подкрепил меня; теперь я почти ожил. (Задумывается. Рожер накладывает трубку) О! так я не совсем еще несчастен — я нашел творение, подобное мне. В теперешнем моем положении я бы выпил за здоровье и самого адского духа, лишь бы только он сделался моим другом или, по крайней мере, товарищем.
Рожер (не слыша слов его и занимаясь раскуриванием трубки)
Садись, брат, ты вить устал — так отдохнешь, а между тем поговоришь со мною.
Вольф (садясь)
Ты очень одолжил меня своим напитком, и я хочу знать, кто таков мой благодетель; одним словом, хочу познакомиться с тобою покороче. Я, кажется, говорю с человеком…
Рожер (шуточно прерывая)
Да, если человек имеет два глаза, две руки и две ноги, так ты говоришь с человеком.
Вольф
Только не знаю, давно ли этот человек записан в цех отправляемого им ремесла.
Рожер (посмотря на него пристально) Что ты хочешь сказать чрез это?
Вольф
Часто ли ты отправляешь посылки на тот свет?
Рожер (дико смотря на него)
К черту с аллегориею! Какие посылки?
Вольф (вынув большой нож)
Часто ли ты обмакиваешь это в кровь?
Рожер (с великим изумлением) В какую кровь?
Вольф
Это всё для тебя непонятно. Много ли ты перерезал этим глоток человеческих?
Рожер (схватясь и уронив трубку)
Кто ты таков?
Вольф
Я бы сравнил себя с тобою; но розница та: что <ты> уже учитель, а я еще ученик.
Рожер (сердитым голосом)
Отвечай, кто ты таков?
Вольф
Я убийца.
Рожер
Ну, черт задави, так бы и давно сказал! (Взяв трубку, садится) Однако ты, верно, не здесь живешь?
Вольф
Я нигде не живу.
Рожер
Странно! С твоим ремеслом опасно шататься по свету. По крайней <…>2.
Вольф
В земле. Хозяин трактира «Солнце» был отец мой.
Рожер (вскочив)
Как? Неужели я вижу Вольфа?
Вольф
Если ты видишь, так видишь его.
Рожер (бросает трубку, кидается на Вольфа с чрезмерною радостию)
Здорово! Здорово, Вольф — стрелец дичи!
Здорово, брат. (Сильно трясет руку его) Ура! ура! Я наконец достал тебя! День и ночь думал я, как бы достать тебя. Славно! Славно! Я знаю тебя, брат, вдоль и поперек, я всё знаю, брат!
Вольф
Что ты знаешь?
Рожер
Вся сторона говорит о тебе. Вся сторона эта наполнена тобою. Я знаю все твои дела. Ты имеешь неприятелей, Вольф. Тебя разорили до основания, с тобою поступили неслыханно, брат!
Вольф (про себя)
Есть человек, который жалеет обо мне, и этот человек — разбойник.
Рожер
Ах! любезный Вольф, как я рад, что вижу тебя, но — черт задави! ты идешь на висельницу?
Вольф
Да, я уже недалеко от нее.
Рожер (с жаром сострадания)
Гм! Боже мой! И это всё за то, что ты убил пару свиней, которые пасутся на наших полях и лугах, и за то лишить человека домика, хозяйства, сделать его нищим, целые годы морить его в каторге. Ах! брат, разве до того уже дошло, что человек не больше стоит зайца? Разве подданный государя за дохлую свинью должен валяться в погребе и сгнить от сырости? Разве человек не стоит уже и скотины, пасущейся на лугу? Боже милосердый, что это делается на сем свете?
Вольф
Этого мало: в родине моей не только отказали мне в куске черствого хлеба, но еще я презрен и поруган.
Рожер
Знаю, знаю, брат, злых людей, знаю и шельму Роберта. Да скажи мне, как вышел ты из раю каторги и что задумываешь, дорогой мой приятель.
Вольф
Ты принимаешь во мне участие, следовательно, и заслуживаешь всю мою доверенность. Тебе известно, как обидели меня все люди. Так, я был жертвою законов людей несправедливых. Три году подобно мученику страдал я в крепости. Сильно, подобно страннику, находящемуся в степях ливийских и жаждущему капли воды, жаждал я дня свободы моей. Открытый вид для всякого невольника есть сугубый ад. Всё представляющееся взору усугубляет его мучение. Члены мои дрожали, когда я видел восходящее солнце из-за валов крепости. А ветер, свиставший в трещины башни моей, а ласточки, садившиеся на железной решетке окна, казалось, дразнили меня своею свободою и умножали ужас моего невольничества. С скрежетом зубов, потрясая цепями своими, я поклялся с этих пор непримиримою вечною злобою ко всему тому, что имеет вид человека. Поклялся — и сдержал свою клятву.
Рожер (с восхищением)
Сдержал? Ура! ура, Вольф!
Вольф
С жаждою кровавого мщения вышел я из крепости; я утолил свою жажду — я убил Роберта.
Рожер
Браво! (Стреляет из пистолета.) Браво, Вольф! Клянусь адом, ты сделал доброе дело — ты убил шельму. Теперь ты нашего поля ягода. Пойдем, брат, к нам. (Тащит его к пещере)
Вольф
Куда ты ведешь меня?
Рожер
Не спрашивай по-пустому. Ступай, не будешь жалеть. (Приводит его к пещере) Тут мы поговорим, что нам вперед надобно делать. (Трубит в рог. Ему отвечают под землею)
Вольф (несколько отступив)
Что это? Куда ведешь меня?
Рожер (трепля его по плечу)
Не в подземную тюрьму, брат, и не на висельницу. (Еще трубит в рог. В пещере делается отверстие, из которого выходит лестница) Погоди, брат, здесь, покуда я привяжу на цепи собак — ты здесь чужой. (Сходит по лестнице)
Вольф (с некоторым ужасом смотрит в пропасть, потом с трепетом отступая)
Холод проникает все мои кости! Кровь во мне стынет, и цепенеют члены! Мне кажется, что я стою над пропастью, из которой нет спасения. Я еще стою над нею, а что там? Что там? Ах! Вольф, отчего такое малодушие? Неужели ты прикован цепями? Нет — я свободен, я могу убежать. Беги, беги, Вольф, от этой бездны! (Идет скоро, но вдруг с трепетом бежит в сторону) Бежать — мне? Ха! ха! ха! Кто смеется? Чьи я слышу пронзительные крики? А! Вольф, слышишь ли, слышишь ли, с каким хохотом восклицает весь ад: «На что, на что еще отваживается убийца? чего еще ожидает он?» Так, так! Убийство, подобно страшному утесу, заграждает мне путь; круг человечества для меня уже загражден! Рожер (выходит по лестнице и ведет Вольфа) Пойдем, приятель!
Гундо (к Эврарду)
Не ослышался ли ты?
Эврард
Я тебе сказываю, что слышен был пистолетный выстрел.
Раймонд
И звук рога.
Гундо
О! Так это, верно, перекликаются часовые. Слушайте ж продолжение моих проказ.
Эврард
Черт побери тебя с твоими проказами! С чем пошел, с тем и пришел. Вы только ходите паясничать.
Гундо
И на это надобно ума. Посмотри-ка на молодцов, которых заманил я своим паясничеством. Красноречием, брат, усмирялись бунты.
Эврард (вынув кошелек с деньгами и галантерейными вещами3, высыпает их на стол)
А вот это, я думаю, будет получше твоих молодцов. Видишь ли ты этот алмаз? (Показывает перстень.) Каков он тебе кажется?
Гундо (указывая на одного из разбойников)
Видишь ли ты этого детину?
Эврард (с сердцем)
Пойди к черту с ним.
Гундо
Ты отгадал, все они имеют столько смелости, что не боятся пойти к черту, а что касается до их искусства — так попробуй возьми этот перстень в руку, уверяю тебя, они его так вытащат, что не только ты, ни один из нас этого не увидит.
Эврард
Ладно, покуда твои молодцы достигнут что-нибудь, то скажи, каков этот алмаз, который я достал?
Гундо
Стоит… (Думает.)
Эврард (показывая на руке рану)
Вот чего он стоит. Твои-та молодцы, верно бы, достали его каким-нибудь мошенничеством, а я привык доставать кровью; эту табакерку и часы отнял я у какого<-то> ферлюиста4, который от пистолетного выстрела повалился к ногам моим. А это золото, о, черт задави! это золото стоит мне очень дорого. (Расстегнув камзол.) Вот рана, вот другая, вот третья.
Гундо (тихо к разбойникам)
Смотрите, братцы, он скоро покажет нам И четвертою. (К Эврарду.) Верно, наскочила коса на камень.
Эврард
Однако, несмотря на всю силу толстого монаха, я убил его (вынув саблю, показывает) этою саблею. Посмотрите, вот видна на ней дьявольская кровь его. О! эту саблю буду я беречь пуще этого алмаза, ибо этою саблею я убил черта. Так, Гундо, я хожу не балы точить5. Ну вот пошел на добычу и Рожер; но клянусь адом: он приведет баталион каких-нибудь побродяг.
Гундо
Врешь, комрат! Если бы убитые Рожером воскресли из мертвых, то бы они могли осадить неприступное наше жилище; а кто пересчитает червонцы, которые достал храбрый наш атаман, тот должен быть или Невтон6, или лучший из учеников его. Ну да не тебя ли самого прельстила слава Рожера, не ты ли первый подал ему руку и клялся всеми клядьми служить ему по смерть; клялся пройтить огонь и воды, и потом, когда дошло до дела, когда напали на нас княжеские драгуны, кто первый предложил бегать, а? Кто залез в ущелины гор, а? И, самохвал…
Ты если хочешь похвастаться, так совсем распори себе брюхо да и говори, что получил рану. Нет! Если атаман имеет раны, так, верно, не фальшивые.
Эврард
Что ты так горячо вступаешься за него?
Гундо
То, что если бы не он, так бы ты кушал хлеб с водою или твоя голова давно бы уже была взоткнута на кол: видел ли ты, с какою храбростию и с каким мужеством пошел он противу ста гренадеров, несмотря на пули, летевшие мимо ушей его, несмотря на дьявольские штыки их, с саблею в руке повел он нас в центр. Пулею сшибло с него шляпу, штыком выбили у него саблю, он взял ее в левую руку и прогнал гренадеров! Но кому я говорю — ты сидел тогда в ущелинах горы.
Нет, старуха, как ни подкрашивает седых волос, как ни румянится — всё не девка; как ты, брат, ни подделывайся, как ни храбрись, — никогда не сравниться тебе с Рожером. Пожалуй! Исцарапай всего себя, отрежь нос, выломи руку — так всё будешь только лягушкою, которая хотела сделаться быком7.
Эврард
Послушай, Гундо, ты вздумал бесить меня?
Гундо
Вот и сбылась пословица, что правда глаза колет.
Раймонд (чтобы прервать эту материю)
Кто знает, братцы, Рожер один пошел?
Гундо
Да, он один пошел, и если бы был так счастлив, чтобы достал одного человечка. О! тогда бы не только пошли мы противу ста гренадеров, но противу целого ада! Но полно об этом. Я так разгорячился, что позабыл, зачем и сел.
Раймонд
Марья, ты что не садишься?
Мария
У меня что-то болит голова. (Зевает.) Мне спать хочется.
Раймонд
Спать? Разве ты забыла, что у нас днем спят, а не ночью?
Рожер (входя)
Хлеб да соль, братцы!
Гундо
Как? Атаман? Так скоро?
Эврард
И без всего?
Гундо
Нет, скорее подьячий выдет из суда без ничего. Нет, я не помню еще, чтобы Рожер приходил без всего.
Рожер
Ты отгадал, Гундо, я вам принес много — я достал такую вещь, какой никогда и никто не доставал. Чем вы похвалитесь?
Гундо
Бесспорное дело, что я не могу похвалиться тем, чем хвалится Эврард, — я не получал таких ран. Я только и похвалюсь (указывая на некоторых разбойников) этими молодцами; пойми, атаман, это слово; конечно, ни один из них не умеет (значущим тоном) подделывать ран. Эврард, ты не прими этого на свой счет; но (к Рожеру), если хочешь завесть почту духов8, так они могут быть исправнейшими почтальонами.
Рожер
Верю, брат. Не согласишься ли ты быть почтмейстером? Всё-всё хорошо, я знаю тебя, ты изрядный птицелов.
Гундо (прерывая его)
Так, я хотел уловить одну птичку, которая очень-очень тебе (бы) понравилась, ну да помешало одно обстоятельство.
Рожер
Верю, всему верю, честный проповедник. Спасибо и вам, Эврард и Раймонд; но я доставил вам такое сокровище.
Гундо (с нетерпением)
Черт задави! Атаман, атаман! если я понимаю тебя…
Эврард
Да не ограбил ты какого-нибудь князя?
Раймонд
Не привел ли дочки его?
Рожер
Вот вам Вольф, приветствуйте его! Все разбойники (кроме Эврарда, с радостным криком) Вольф? Ура! Ура, Вольф!
Гундо (в чрезмерной радости подбежав к Вольфу)
Вольф? Тебя ли я вижу? Как? Атаман! Где достал его? Вольф, не с висельницы ли ты? А! черт побери всё! Я задохнусь от радости. (Держит его в своих объятиях)
Рожер
Полно, полно, Гундо. Доставь и другим удовольствие обнять его; я думаю, здесь мало людей, которые бы не знали Вольфа.
Все разбойники
Мы все знаем его! Мы все знаем его!
Гундо
Ах, боже мой! Ах, боже мой! У меня голова треснет: думаю, думаю и понять не могу. Вольф, произнеси хотя одно слово, а иначе я не поверю, что это ты.
Вольф
Гундо, скажи мне, где я? У разбойников? Нет! На лице разбойника не может быть изображена та доверенность, та беспритворная сердечная радость, которая изображается здесь на лице почти каждого. Мне кажется, я увиделся с старинными моими знакомыми, меня любящими.
Рожер
Так, брат! Ты теперь в таком месте и у таких людей, где нет никакой политики, где всё делается по-братски и что у каждого на сердце, то и на языке, ты теперь у таких людей, которые предлагают тебе изобилие и честь и дружбу. Не так ли, братцы?
Все разбойники (выключая Эврарда)
Мы все любим тебя! Все, все станем любить тебя!
Эврард (про себя)
Гм! не сделает ли он его атаманом?
Гундо (после задумчивости)
Ах, атаман, атаман! Клянусь, ты великий человек! Где и как мог ты достать этого Вольфа?
Рожер
После об этом — сядем, братцы, за стол и возобновим пирушку. (КВолъфу, который занижается рассматриванием Марьи) Ты, любезный Вольф, садись (указывает на первое место) здесь; я подле тебя, Гундо здесь, а Раймонд там…
Эврард (про себя)
Гм, а я в стороне, хорошо!
Рожер
Эврард здесь.
Эврард
Последним — очень хорошо!
Рожер (к разбойникам)
Эй? побольше вин.
Вольф
Неужели эта девушка здесь лишняя?
Гундо
Эта девушка великая скромница; она не только не говорит, да и не ест почти ничего.
Вольф
Эта девушка должна садиться с нами.
Рожер
Марья! слышишь ли? Гость просит тебя.
Вольф
Ее зовут Марьею? Садись здесь, любезная Марья. (Дает ей возле себя место.)
Рожер
Мы все станем теперь пить за здоровье Вольфа, а он этим бокалом должен благодарить всякого из нас. А вы, братцы (к стоящим разбойникам), спойте что-нибудь хорошее.
Хор разбойников (во время пения коего стаканы переходят из рук в руки. Вольф часто и пристально смотрит на Марию)
Станем, братцы, веселиться,
Для чего крушиться нам?
Станем жить подобно графам,
Здесь довольно есть всего.
Здесь наш храбрый атаман.
Здесь наш храбрый атаман.
Наливайте, братцы, рюмки
Самым пенистым вином,
Пойте, пойте, веселитесь,
Пойте: виват, атаман!
Виват! виват, атаман!
Виват! виват, атаман!
Атаман наш сильный, храбрый!
Страшну клятву мы даем,
Что по смерть пребудем верны,
Всюду пойдем мы с тобой.
Пойдем, пойдем в самый ад!
Пойдем, пойдем в самый ад!
Теперь же станем мы дружиться,
Черт возьми на свете всё!
Станем есть, пить, веселиться,
Здесь довольно есть всего.
Ра-ура наш атаман!
Ра-ура наш атаман!
Вольф (с криком)
Браво! браво! браво!
Гундо
Браво? О, черт задави! Это ли браво? Что ж ты скажешь тогда, когда увидишь на прекрасной зеленой равнине, окруженной неприступными горами, тысячу блюд, тысячу бутылок; когда увидишь прекрасных девушек, разливающих вина в золотые чаши; когда услышишь музыку, от которой пляшут и горы; когда услышишь пальбу, от которой пробуждаются и мертвые; что скажешь, а?
Рожер
Каково мы живем, дорогой гость?
Вольф
Если каждый день у вас подобен нынешнему, то черт задави! Вы ограбили половину Германии.
Эврард
Гм! я один ограбил большую половину.
Рожер
Однако, Вольф, ты еще ничего не видел: ты думаешь, что эта пещера есть наше жилище, что эти худые столы составляют всю нашу мебель. Нет! Пойдем — и ты еще увидишь то, чего, может быть, и сам могол не имеет9.
Гундо
Однако не поздно ли теперь? Скоро уже будет ночь.
Вольф
Гундо, вино лишило тебя ума — какая ночь?
Рожер
Так, скоро наступит день, который для нас <ночь>; а ночь у нас день; однако мы еще успеем пройти всё наше подземелье. (К разбойникам.) Эй! Зажгите факелы и ступайте вперед.
Эврард
И, верно, он будет хвастаться всем богатством так, как собственным приобретением. Верно, станет говорить, что это всё достал он сам? Гм, гм! Черт задави! Я что-то предвижу такое скверное, такое, что все мои великие предприятия лопнут так, как мыльные пузыри.
Клянусь Богом, он сделает этого побродягу атаманом. Атаманом? Вольфа? Эврард, и ты не стыдиться этого думать? Разве для того ты мучил себя самого, чтобы получить сотую часть из всей добычи, разве для того ты отвергся всего человеческого, для того отдал душу свою дьяволам, чтобы быть рабом у нищего и, протягивая руку, вымаливать у него то, что достал ты? Ха! ха! ха! О нет! нет! Клянусь адом, нет! (Ищет в карманах) На этот раз нет ничего, даже и ножа. (Схватывает на столе нож) А! Вот, только этот туп. Гм! Неужели одно железо может причинять смерть? Неужели эта ничего не значащая рана сделала руку мою так бессильною, что я не смогу удушить его? Пойду — если услышу, что он всю добычу будет называть приобретением его мужества, удушу его, вырву его язык. (Бежит, но, увидев Марию, останавливается) Как? Ты меня подслушивала?
Мария
Повтори еще раз всё сказанное тобою, так я не пойму, что и про кого ты говорил.
Эврард
Слушай, девушка, ты, я думаю, помнишь тот вечер, когда мы напали на вас? Вспомни о том, чем ты мне обязана. Тебя обещал Рожер отпустить — так знай, что и я имею такое же право удержать тебя, какое имеет Рожер отпустить. Слушай, если ты из всего говоренного мною скажешь хотя одно слово Рожеру, — клянусь, ты скорее увидишь тот свет, нежели свою родину. (Уходит)
Мария (бывшая по сю пору в задумчивости, выводится из ее последним словом)
Так, ты правду сказал: я не увижу своей родины — я не могу, не хочу ее видеть. Печальное воспоминание доброго отца моего и теперь не выходит из памяти моей, что же будет со мною тогда, когда я, пришедши в свой дом, найду его пустым, оставленным всеми служителями, лишившимися доброго своего господина, что будет со мною тогда, когда друзья его станут расспрашивать у меня об отце моем, их друге? О, тогда сердце мое разорвется на части! Там каждый предмет каждую минуту будет напоминать мне о нем; верная его собака своим воем ежечасно будет напоминать мне мою потерю. Так, я всего лишилась в моей родине.
Однако, несмотря на печальное воспоминание, я чувствую нечто такое, чего еще никогда не чувствовала, но что такое — я и сама не понимаю. Я вижу здесь какую-то перемену: угрюмые лица разбойников сделались такими веселыми. Даже этот Эврард говорит так ласково; Раймонд всякую минуту предлагает мне свои услуги. А этот новый мужчина… О, он совсем не похож на разбойника; сердце мое уверяет меня, что он должен быть добрый, а сердце редко обманывается. Когда повели его осматривать подземелье, мне казалось, что его повели на эшафот; я хотела бежать за ним, хотела удержать его, не имела столько бодрости. Ах, если б этот Вольф остался здесь. Здесь? Мария, что ты сказала? Ты желаешь, чтобы он уподобился этим извергам, этим варварам, убившим отца твоего. О родитель мой! Если голос страждущей дочери внемлем тобою, то будь ангелом-хранителем этого мужчины. А он, он, верно, будет (так я чувствую), он будет моим хранителем. Черты лица его показывают нечто такое… Такое, что заставляет сердце сильнее биться. Когда он вошел в пещеру и когда громкие восклицания разбойников изъявили их радость и любовь… Его даже разбойники любят. Когда он произнес несколько слов, я уже ничего не могла слышать; а когда он повелительным, но таким приятным голосом велел мне сесть возле себя — тогда я ничего не видела, ничего не понимала.
Еще месяц, и ты свободна — так сказал мне Рожер. (Погружается в задумчивость) Мария, трепещи, о чем ты думаешь? (Уходит в сторону)
Гундо
Так, Вольф, тебя только недоставало, чтобы и последние три комнаты наполнить такими же вещами, как и те наполнены.
Рожер
Итак, любезный, ты видел наше богатство, видел образ нашей жизни. Скажи же, доволен ли ты ньшепшим днем; а у нас, черт задави, все дни подобны нынешнему. Не так ли, братцы?
Все
Все дни подобны нынешнему.
Рожер
Если доволен, так по рукам и ты наш атаман; я был им до сих пор, но тебе уступлю это право. Согласны ли вы на это, товарищи?
Все
Согласны! Мы с радостию согласны!
Гундо
Погодите, братцы, я скажу одно слово, которое скорее выведет его из задумчивости, нежели крик всего ада. (Кричит ему на ухо) Вольф, вспомни историю под заглавием: Мальчик и грош.
Вольф (бросившись на него)
Змея! (Великий переход) Брат, брат!
Гундо
Что? Каково это подействовало на тебя? Вспомни еще историю: О лесничем Роберте.
Вольф (с болезненным чувством)
Перестань! Перестань!
Гундо
До тех пор не перестану, покуда не скажешь: я ваш атаман. Скажи мне, что ты еще предпринимаешь? Чего еще осталось ожидать тебе?
Вольф
Оставьте меня одного.
Вольф (один)
Так, чего еще осталось ожидать? Тлеется ли еще хотя в пепле малейшая искра надежды? Нет. Свет меня возненавидел; свет отвергнул меня. Я лишился в свете всех радостей, а здесь нашел я братский прием. Здесь все один перед другим стараются живее оказать в рассуждении меня радость. Здесь я нашел то, чего еще и всю жизнь мою не находил — ласковый взгляд томной прелестной девушки. (Вынимает из кармана маленький портрет, осыпанный камнями) Из всех сокровищ, какие я видел в четырех комнатах, этот портрет показался мне лучшим всего. Я приметил, как эта Марья бросала на меня робкие, томные взгляды. Так, здесь я нашел то, чего нигде и никогда не нашел. Куда я ни пойду, везде ожидает меня смерть; а здесь… О! Здесь дорого будет стоить моя жизнь. Чего же думать? Эй! войдите сюда.
Гундо
Не повторить ли мне еще какой-нибудь истории?
Вольф
Молчите, станьте все вокруг меня и отвечайте на мои вопросы. Что заставляет вас избрать меня атаманом?
Рожер
На этот вопрос я буду один отвечать. Давно уже дошел слух к нам о тебе и о твоих делах, или преступлениях, как называют их. Давно уже мы слышали о тебе как о храбром, мужественном и тонко знающем свет человеке. И я в этом не без знания, но пред тобою…
Гундо
Так, мы давно ищем человека, который бы презирал все опасности, который бы не страшился смерти и знал, что никому не миновать ее, который бы был уверен, что в нонишнем свете нельзя жить честным образом, который бы… Одним словом — тебя.
Вольф
Вы не ошиблись. Вы сыскали человека, который много видел и терпел, человека, который привык к всяким опасностям, который не боится ни свистящих пуль, ни блестящих мечей, человека, который уже выступил из пределов человечества и с твердостию может переносить проклятия, поношения и самую, говорю, смерть, который хочет или превзойти человека, или уподобиться адскому духу, одним словом, пред вами стоит теперь человек, какого вы ищете. Но может ли он надеяться на вашу верность?
Рожер (с негодованием бросив на землю свою саблю)
Как, черт задави! Разве не по доброй воле уступаю я тебе мое право? И ты еще сомневаешься?
Гундо
Погоди, Рожер, я понимаю, что сказал Вольф; он сказал правду. Ибо и самая паутина гораздо крепче, нежели союз разбойников, мы должны скрепить его клятвами; пусть буду я первый, завязавший узел. (Твердым голосом.) Вольф, клянусь душою убитого тобою Роберта, клянусь всеми ужасами ада, всем, что есть еще для тебя свято: я весь твой до тех пор, пока дьяволы не вырвут души из тела. (К разбойникам.) Дайте мне, братцы, свои руки, станьте вокруг и клянитесь.
Верно и неизменно служил я Рожеру, пускай же висельница, колесование, пускай самая постыднейшая смерть постигнет меня, если я не верно буду служить тебе по самую смерть.
Все
Мы все верно и неизменно будем служить тебе.
Вольф
Хорошо, на первый раз сделаю я вам опыт послушания. Всех вас лишаю я права на Марию.
Раймонд
Фи! Что с нею будешь делать?
Вольф
Ничего я с нею не буду делать, ничего и вы с нею не должны делать; пусть она живет спокойно.
Раймонд
Рожер дал слово отпустить ее.
Вольф
Я уничтожаю его, что вы на это скажете?
Разбойники
Согласны! Все согласны!
Вольф
Хорошо! (Подняв саблю, брошенную Рожером) С этою саблею я беру и твое право, Рожер.
Гундо
Ура! Ура!
Рожер
Я с радостию уступаю тебе его, сердечный приятель. (Сняв с себя ножны, привешивает их Вольфу)
Вольф
Гундо, ты был свидетелем, сдержал ли я первую свою клятву. Рожер, и ты также знаешь. Кто еще потребует от меня клятвы в верности?
Рожер и Гундо
Мы верим, верим одному твоему слову!
Вольф
В противном же случае первый, приметивший во мне одно слово, одну мину измены, первый, говорю, да обратит меня в труп, и первого, замеченного мною, этою саблею я обращу в труп.
Гундо (с жаром выхвативши свою саблю)
И первого, замеченного мною в измене, я обращу в труп. Атаман! Я твой, пока не издохну. (Дает Вольфу свою руку)
Все разбойники
Мы все твои рабы по смерть свою!
Вольф
Рожер, дай и ты мне свою руку. (Держит Гундо правую и Рожера левую руку) Я ваш атаман.
Все (с криком)
Ура! Ура, Вольф! Ура, наш атаман!
Гундо
Га, черт задави! Теперь я готов драться с самым Вельзевулом.
Эврард
Что за радость? Не добыча ли какая?
Гундо
Радость! Великая радость, комрат.
Рожер
Вольф нашим атаманом!
Эврард (задрожав от досады)
Право? Радуюсь. (Оборотившись спиною к Вольфу, свищет)
Гундо
Как? И ты при всём этом так хладнокровен?
Эврард
Я? Я скоро тресну от радости. (Бросается на стул)
Рожер
Так, радостно начали мы этот день; и вдвое радостнее кончим его. Эй, братцы, я пока буду еще повелевать вами, ибо Вольф у нас еще гостем (здесь)10. Мы станем угощаться самыми лучшими кушаньями, самыми лучшими винами; составим громкий хор с роговою музыкою. Эй! Ступайте несколько из вас и на зеленой равнине разложите огни и приготовляйте там всё, что нужно.
Гундо
О! Мы такими винами станем потчевать, Вольф, которые сами льются в горло; мы также составим празднество, какого и государи в день своего рождения не имеют. Вольф, не правду ли я сказал, что рабская жизнь не стоит и одного вольного часа? (К Эврарду, который, качаясь на стуле, свищет с досадою.) Эй, брат, ты что не расправишь своих морщин? Теперь не о чем думать, когда Вольф у нас атаманом. (Таща его со стула) Вставай, комрат, давай плясать.
Эврард (оттолкнув его)
Убирайся к дьяволу! Плясать, когда у меня еще раны на груди не зажили.
Гундо
Эта скотина только и носится с своими ранами. Да у меня хотя б череп надвое был разрублен, так бы он сросся от радости. Вольф нашим атаманом, слышишь ли? А ты, надувши губы, свистишь. Нет! Я заставлю тебя веселиться. (Стаскивает его со стула и ворочает) Ну! Так, тра-ла-ла, тра-ла-ла-ла!
Эврард (вырвавшись и ударив ногою в зелллю)
О! Я так повеселюсь, что вы все треснете со смеху. (Убегает с яростию)
Гундо (кричит ему вслед)
Ладно! Ладно! Мы можем приготовиться к веселому зрелищу. Эта скотина на словах куцы бойка, а как придет к делу, так он как мышь в кошечьих лапах.
Чу! Музыка. Прекрасная выдумка. Мы проводим своего атамана с музыкою.
Вольф
Рожер и Гундо, дайте мне еще свои руки, обнимите меня. Теперь мы братья. (Трясет их руку) Если огонь, извивающийся в руках ваших, находится и в сердцах; если жар, изображающийся в словах ваших, будет и на самом деле, то я нарушу свою клятву, которую произнес противу всего рода человеческого. Так, нарушу, ибо не один я совершу ее.
Гундо
О! Что до этого касается, то пусть большие бояры заводят побольше датских собак11 и пусть потолще сделают запоры в своих сундуках.
Вольф
Я не могу понять, чем мы будем через год.
Раймонд
Всё готово, все ожидают только тебя, атаман.
Гундо
Пойдем, атаман, и за винами станем рассуждать, чем мы будем через год.
Вольф
И девушка Мария должна идти с нами.
Раймонд
Она, я думаю, спит теперь.
Рожер
Дурак! Разве ты не слышал, что сказано: она должна идти.
Вольф
Рожер, ты не хорошо меня понял. Поди, Гундо, если она не спит, позови ее ко мне.
Эту девушку мне надобно узнать покоротче. Кто она такова?
Рожер
Раймонд, ты ее привел, ты должен знать, кто она такова?
Раймонд
Она дочь какого-то фон Штейна; но, право, воспитана не по-дворянски — всякая крестьянка развязнее ее. Атаман, если ты думаешь найти в ней что-нибудь доброе, то ошибся; ибо в целый месяц ты не услышишь от нее ни одного слова — такая скромная, такая стыдливая.
Гундо
Эта девушка любит более говорить сама с собою, нежели с людьми. Я застал ее рассуждающую о какой-то наружной красоте.
Вольф
Любезная девушка, дай мне свою руку. (Берет ее руку) Если ты не привыкла говорить с рабами, так говори с их господином. Пойдем, нас ожидает радость.
Мария (потупив в землю глаза)
Если этот господин <знает> свои и мои обязанности, если он умеет щадить стыд женщины.
Гундо
Браво! Она умела выбрать, с кем говорить, да и как умно еще раз-дабарывает.
Вольф
Будь уверена, Мария, я не заставлю краснеть ни одним словом. (Взяв Марию под руку, идет.)
Мария (остановясь)
Куда ты ведешь меня?
Вольф
Верь мне — я не заставлю краснеть тебя.
Рожер
Эй, музыка!
ПРИМЕЧАНИЯ править
Незавершенная драма. Беловой, с поправками автограф в бумагах Гнедича — ОР РНБ. Ф. 197. № 6. Первоначальные варианты заглавия: «Преступник от презрения. Трагедия. Российское сочинение»; «Преступник от презрения. Мещанская трагедия. Российское сочинение»; «Преступник от презрения. Драматическая картина. Российское сочинение. По расположению г. Шиллера». Печатается по автографу. Имеющиеся в рукописи сокращенные написания слов восполняются без оговорок, также без оговорок исправляются очевидные описки. Публикуется впервые.
1 Надобно смотреть не на тяжесть преступления, но на причину оного. Монтеские. — Фраза достаточно близко корреспондирует с тезисами трактата «О духе законов» («De l’Esprit de la lois»; 1748) французского писателя и философа Ш.-Л. Монтескье (Charles-Louis de Seconda, Baron de la Brède et de Montesquieu; 1689—1775) (ср.: Кн. VI, гл. 9; Кн. XII, гл. 4).
1 Принада — то же, что привада — приманка, прикормка для ловли дичи (см.: Даль 1912—1914/3: 1045).
2 …с Настасией Прекрасной? — Имеется в виду Анастасия Прекрасная, персонаж русских народных сказок.
3 Эка пули пущает… — «Пускать пули» — то же, что «лить пули»: говорить небылицы, лгать (см.: Даль 1912—1914/3: 1406).
4 …он был посажен в смирительный дом. — Имеется в виду так называемый работный дом (нем. Arbeitshaus) — пенитенциарное учреждение, обеспечивавшее изоляцию и принудительный труд мелких преступников и бродяг. Первое подобное заведение возникло в Англии в середине XVI в.; с начала XVII в. идея работных домов получила распространение в других европейских странах, в частности в Германии. В России подобного рода пенитенциарные учреждения, под именем «смирительных домов», были введены при Петре I в 1721 г., однако практическую реализацию получили лишь в царствование Екатерины П, с 1780-х годов, и в обиходе, по европейскому образцу, обычно назывались «работными домами».
5 Место третьего явления. — В автографе ошибочно: первого.
6 Чичизбей (чичисбей, и т. cicisbeo) — в Италии XVIII—XIX вв. постоянный спутник замужней женщины, сопровождавший ее в общественных местах; шутливое обозначение кавалера, любовника.
7 …ибо он день и ночь старался поймать Вольфа… — В автографе ошибочно: поймать Роберта.
8 Явление 9. — Седьмое явление в автографе заканчивается внизу листа, а на следующем листе начинается девятое явление. Явление восьмое, таким образом, в рукописи отсутствует. Нельзя исключить утрату одной или нескольких страниц рукописи, однако, поскольку пропуск явления никак не сказывается на ходе действия, скорее всего здесь авторский сбой в нумерации явлений.
9 Гундо. — В автографе ошибочно: Вольф.
10 Талер (нем. Taler) — крупная серебряная монета, игравшая важную роль в денежном обращении в Европе.
1 Комрат (от нем. Kamerad) — товарищ.
2 По крайней <…>. — Конец реплики, видимо, случайно пропущен при переписывании.
3 …вынув кошелек с деньгами и галантерейными вещами… — Галантерейные вещи — здесь: мелочный дорогой товар, предметы щегольства.
4 Ферлюист — по-видимому, авторское образование от нем. Verlust — «потеря», «пропажа», «проигрыш».
5 …я хожу не балы точишь. — «Точить балы» — вести пустой разговор; ср.: «точить лясы» (см.: Даль 1912—1914/1: 111).
6 …тот должен быть или Невтон… — Под «Невтоном» подразумевается Исаак Ньютон (Isaac Newton; 1643—1727), английский физик, математик и астроном, один из создателей классической физики.
7 …всё будешь только лягушкою, которая хотела сделаться быком. — Имеется в виду басня о лягушке, которая лопнула, надуваясь, чтобы сделаться размером с быка; сюжет этот восходит к римскому баснописцу Федру (ок. 20 до н. э. — ок. 50 н. э.). Басня известна в обработке французского поэта Ж. де Лафонтена (Jean de La Fontaine; 1621—1695) — «Лягушка, захотевшая сделаться такой же большой, как бык» («La Grenouille qui veut se faire aussi grosse que le Boeuf»; 1668); на русском языке дважды обработана А. П. Сумароковым (1717—1777) — «Лягушка» и «Возгордившаяся лягушка», — и, уже позднее, И. А. Крыловым (1768/1769—1844) — «Лягушка и вол» (опубл. 1808).
8 …завесть почту духов… — Выражение «почта духов» является не имеющим никакого смыслового подтекста фразеологическим заимствованием из названия сатирического журнала, издававшегося в 1789—1790 гг. И. А. Крыловым, «Почта духов, или Учёная, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами».
9 …чего, может быть, и сам могол не имеет. — Имеется в виду правитель Империи Великих Моголов. Такое европейское название носило государство, возникшее в результате мусульманской экспансии на территории современных Индии, Пакистана и юго-восточного Афганистана. Основанное в 1526 г. потомком знаменитого тюркского завоевателя Тамерлана (Тимура) (1336—1405) Захир ад-Дин Мухаммадом Бабуром (1483—1530), оно, меняя границы, просуществовало номинально до середины XIX в.
10 …Вольф у нас еще гостем (здесь). — В автографе очевидная ошибка: «Вольф у нас еще гостем дело».
11 …заводят побольше датских собак… — По-видимому, имеются в виду так называемые датские доги — порода собак гигантского размера.