Россия готова была на жертвы, что доказывается тем, что русская кровь уже три месяца назад проливалась за свободу братьев Славян лучшими сынами воинственной России.
По вопросу о предполагавшейся в Константинополе конференции представителей 6-ти великих держав, Порта долго медлила, считая для себя конференцию унижением и возражение против конференции сделала, как Англии, так и другим державам.
Ввиду важности дела, 4 декабря, (по нов. стилю),[1] был приглашен из места постоянного своего пребывания, Бирмингема, в Лондон лорд Биконсфильд (Дизраели). Но еще ранее, — когда отношения держав к восточному вопросу представлялись далеко не ясными, Англия в лице своего премьера Дизраели успела высказаться в пользу Турции, её независимости и целости. Дизраели (Биконсфильд) в речи своей, сказанной на банкете, намекнул, что Турция имеет свои права, а за правое дело может постоять Англия, чтобы воспрепятствовать России в её завоевательных стремлениях, направленных на Константинополь, а может быть и на Индию. Тут же между прочим было упомянуто о Парижском трактате, заключенном после Крымской войны; но всё, что сказано было почтенным лордом, касалось личных интересов Англии и её политических взглядов.
В тот же самый день произнесения речи премьер-министром, турецкий посол в Лондоне, Музерус-Паша, получил от Порты приказание заявить Сен-Джемскому кабинету, что Турция отказывается от конференций и убедительно просит Англию взять назад свое предложение, а вместо того формулировать какую-нибудь программу мира.
От 7 ноября наш государственный канцлер, князь Горчаков, отправил нашему послу в Лондоне, графу Шувалову, депешу; в депеше этой было между прочим сказано, что: — еще в августе прошлого года князь Горчаков, предвидя опасности зарождавшегося тогда восстания, поручил графу Дерби обратить на балканское движение внимание английского кабинета.
Но Британское правительство не придало тогда надлежащего значения, как самому факту начинавшегося тогда восстания, так и замечанию русского государственного канцлера. Но Австрия, более заинтересованная положением дел на Балканском полуострове, условилась с Русским правительством насчет мероприятий к умиротворению и плодом этого был известный проект графа Андраши, который был одобрен английским кабинетом.
Но опыт доказывал, что проект этот невыполним по недостатку практических средств осуществления.
Ввиду этого три императорские Двора (Россия, Пруссия и Австрия) просят великие державы развить и пополнить программу графа Андраши с установлением гарантий изложенных потом в известном Берлинском меморандуме.
Но Лондонский кабинет, как известно, отверг эти предложения, не входя в их рассмотрение и обсуждение и даже не заменив их никаким другим предложением.
Итак труд умиротворения был прерван, Петербургский и Лондонский кабинеты расходилась в мнении относительно средств умиротворения на востоке. Что же касается до Парижского трактата, за который так горячо стояла Англия, то вмешательства великих держав в дела Сирии и Кандии фактически доказали неизбежность отступления от предписаний вышесказанного трактата. К тому же цель России и её виды так просты и ясны и желание её улучшить славянское положение, так понятно общечеловеческому чувству, а христианину в особенности, что не нужно никаких истолкований, никаких объяснений.
Спустя несколько времени после обнародования депеши и частного письма государственного канцлера стало известно, что Англия вооружается, что корабли, которые назначены к отплытию в Ост-Индию, приказано остановить в Гибралтаре и на острове Мальте. Что в Великобритании мобилизирован 1 корпус её армии из 22 батальонов пехоты, 7 полков кавалерии и 80 орудий.
Явились у всех вопросы: что это значит? Решить было пока трудно; некоторые английские газеты стали говорить, «что» мол «по дороге в Константинополь русские войска встретятся с английскими солдатами».
Что касается до России, то в течение этого времени Государь Император получил со всех концов России множество всеподданеейших адресов от дворянства и городских обществ, исполненных выражений верноподданнейших чувств и готовности на всякие жертвы: за веру, царя и отечество.
