Вождь (Жаботинский)

Вождь
автор Владимир Евгеньевич Жаботинский (1880—1940)

Опубл.: 1934^[1]. Источник: Газета «Хроники Иерусалима»

Вождь

Является ли это законом, что чем более мы углубляемся в какое-нибудь явление, тем более скрытым и менее понятным кажется оно нам. Чем более я думаю о Герцле, тем труднее мне уяснить себе следующее явление: почему еврей, именно венгерский, который вырос в Вене, стал сионистом именно в Париже? В Венгрии он мог только видеть, как евреи ассимилируются с романтическим энтузиазмом. Вена была в эпоху молодости Герцля ареной еврейского внутреннего раздробления, раздробления без трагизма, без печали, веселого раздробления, сопровождавшегося танцами. А жизнь в Париже в 90-х годах для молодого, красивого, стройного корреспондента, как Теодор Герцль, конечно представляла из себя самую идеальную среду, чтобы забыть все мирские заботы, не говоря уже о той заботе, что ты еврей.

Правда, во всех тех странах он мог увидеть различные формы антисемитизма, особенно в Вене при городском голове Луигаре и в Париже во время процесса Дрейфуса. Однако, мы ведь все прекрасно знаем, что одни только удары, одни только «макес» не достаточны для того, чтобы превратить человека в сиониста. Необходимо, кроме того, чтобы у него была положительная еврейская искра.

Откуда же у такого человека взялась эта искра? Тут появляется вторая, самая большая тайна: откуда берется та магическая сила, которая в течение 7 лет видоизменяет душу и тело такого народа, как наш. Все руководящие личности, которые имеются у нас в настоящее время должны были трудиться и работать два или три раза по 7 лет прежде, чем им удалось руководить, а здесь появляется чужой человек, пишет книгу и сразу же становится вождем.

Мне возразят, что это случилось из-за приятной неожиданности, заключавшейся в том, что Герцль был «чужим» или скажут, что евреи были польщены тем, что Герцль — знаменитый писатель в Европе. Я не думаю, что этим можно объяснить хоть в какой-нибудь мере эту тайну. Это объяснение может удовлетворить для начала, для первой сенсации, однако, конгрессы и мировые организации не строятся на приятных неожиданностях и на лестных индивидуальных положениях. После того, как собирают конгресс и основывают мировую организацию, должно пройти гораздо более чем 7 лет, пока он станет чем-нибудь существенным, пока ее будут чувствовать, пока ее признают, хотя бы, какой-нибудь противодействующей силой, а тем более силой руководящей и управляющей. А здесь пришел чужой человек, сказал слово и через 7 лет он умирает и оставляет после себя, вместо стада нацию.

Конечно, эта тайна объясняется тем, что Герцль обладал «натурой вождя». Однако, что представляет собой в сущности «вождь»? я не помню, чтобы слово «вождь» употреблялось у нас евреев в ежедневном обиходе в дни Герцля. Мне кажется, что нет, ни у нас, ни у европейских народов вообще. Только в Англии употребляли слово «лидер», но у этого слова было совершенно иное значение, обыкновенный председатель, «менеджер», которого сегодня избирают, а на завтра «иди с богом», но это не тот сверхчеловек, вслед которому идут с закрытыми глазами. В России того времени вообще высмеивали всякого, кто говорил о вожде. Всякое движение руководилось Комитетом, у которого иногда был председатель, а иногда и не было. Особенно не было слышно о политических вождях, в романских странах. Во французском языке просто не достает слова, которое бы означало это понятие. Даже итальянское слово «Дуче», в сущности, слово не итальянское, оно не было известно в разговорном языке до 1922 года. Оно просто было заимствовано от латинского слова «дукас» и было изобретено специально для Муссолини.

Теперь — другое дело. Теперь это уже мода. Почти у всех наций романтически скучают по диктатуре, и если нет подходящей личности, берут неподходящую, украшают и титулом и даже стараются относиться к ней, как к настоящему вождю. Мы, евреи, которые даже в минуты экстаза сионистского энтузиазма остаемся верными голутному указу, подражаем, и искания «натуры вождя» бушуют и в нас, как и в соседях и с точно теми же последствиями: т. к. сверхчеловека нет к несчастью, «открывают» простого смертного и украшают его титулом. Если он глуп, то это принимает, надувается и старается играть эту роль; а глупцы у нас, слава Богу, вещь не редкостная.

Я знаком со всеми руководителями почти всех еврейских партий и могу вполне справедливо уверить, что среди них нет ни одного с натурой вождя: однако, несмотря на это некоторым из них дали этот титул, и к несчастью нашему, есть среди них такие, которые серьезно склонны принять его. По крайней мере, я знаю дюжину «выставляющих свою кандидатуру» на этот титул тайно или открыто.

Настоящее понятие «вождь» далеко от своего филологического источника английского «лидера». Английский «лидер» является, в сущности, рабом своей партии. Однако, «вождь» в настоящем его понимании — это нечто совершенно иное. Он должен быть человеком, который получил официальное полномочие быть единственным «думающим», вместо того, чтобы думала вся партия.

Программа, утвержденная конференцией, ничего из себя не представляет: программой считается то, что «вождь» считает нужным и полезным. Нет никакой пользы постороннему человеку, уверять доказательствами, логикой и фактами, что тот или иной шаг нехорош или нецелесообразен, ибо постоянным ответом на это должно быть — он так делает. Действительно, нужно быть свехчеловеком, чтобы справедливо носить эту корону. Однако на самом деле действуют всегда вожди официальной марки под чьим-нибудь влиянием, но вместо влияния голосования и выставления кандидатуры здесь влияние случайных приближенных.

Наши дети будут удивлены, когда будут читать правильную биографию тех личностей-вождей, которые изобилуют теперь во всех странах; они будут удивляться, когда им откроется то, что многие из них и очень часто были в сущности, не более, чем игрушками в руках их случайной среды.

Особенно трудно понять тех, кто мечтает о «вождях». Во время моей молодости было совершенно иное. Наше мнение было таким, что всякое движение состоит из людей одинаковой ценности: каждый из них герцог, каждый из них король. Когда наступает время выборов, избирают не людей, а программу. Избранные люди являются не более, как руководителями программы. Мы масса, пойдем за ними и будем их слушать не потому что они наши «вожди», а потому что наши «рабы». Если ты, по своей личной воле избрал группу людей и приказал им работать для тебя то, ты обязан или помогать им, или сбросить их, ибо ты подчиняешься не их воле, а только твоей собственной воле, выразившейся в выборах. Теория моей юности содержала в себе много противоречий, иногда он была только фикцией, но она мне больше нравится, в ней есть больше гордости, величия, «гадара», хотя она и носит на себе название, утратившее свой почетный смысл — «демократия».

Совершенно иным вождем был Герцль. Здесь не было титула, здесь не было ранее предопределенной роли: общество повинуется ему, а потому он и «вождь». В русском языке есть выражение, более подходящее, чем слово «вождь». В прежнюю эпоху в России любимого и уважаемого писателя или мыслителя назвали «властелином дум». Например, писателя 80-х годов Михайловского, не принадлежавшего ни к какой партии называли таким именем. Таким был Герцль: он завоевал наши думы, и это был факт, а не должность.

Другими словами: это была правда. Настоящие вожди рождаются редко и их отличие в том, что они и не претендуют на это звание. Повиновение им не вопрос дисциплины, им повинуются также, как втягивают в пение талантливого певца, ибо его пение выражает наши собственные упования и печали.

Еще один признак: такой человек, как Герцль, умирает, проходит 30 лет, и он остается нашим вождем.

Примечания

1. Опубликовано в 1934 году в «Гадегель», журнале союза ревизионистов и Бейтар в Маньчжу-Ди-Го и в Китае.