Приговор, произнесённый военною комиссиею, учреждённою в Москве по распоряжение его величества императора и короля для суда над виновниками пожара 14, 15 сентября и следующих дней.
Именем императора и короля.
Сего 24 сентября 1812 г. военная комиссия, учреждённая в Москве по повелению его величества, императора и короля, составленная из (следуют девять имён: Лауер, Мишель, Сонье, Боделен, Тери, Жонэн, Монтиу, Вебер, Гибер) для следствия и суда над виновниками пожара, вспыхнувшего в различных частях города Москвы 14-го и 15-го числа текущего месяца и продолжавшегося днём и ночью 16-го, 17-го и 18-го числа.
Комиссия созвана по распоряжению её председателя и собралась в Долгоруковском дворце; заседание открыто чтением протокола следствия и документов служащих как для обвинения, так и в пользу обвиняемых.
По окончании чтения председатель приказал гвардии привести обвиняемых, числом двадцать шесть человек, которые были введены свободными и без кандалов.
Прочитав им обвинительный акт, выслушав отдельно заявления и показания свидетелей, выслушав обвиняемых, схваченных на месте преступления, поджигавших различные дома, и приказав предъявить себе средства, употреблённые поджигателями, как то труты, паклю, мешки с фосфором (cadenats phosphoriques), серу и другие воспламеняющиеся вещества, найденные у обвиняемых при обыске или положенные ими намеренно в различные жилища, комиссия признала, что уже три месяца тому назад русское правительство, предчувствуя, без сомнения, опасность завязанной им борьбы и невозможность помешать французской армии дойти до Москвы, решило употребить в свою защиту чрезвычайные средства: пожар и разрушение, средства, осуждаемые цивилизованными нациями; на этот предмет приняты были им предложения известного доктора Шмитта, англичанина (хотя он выдаёт себя за немца), механика и машиниста по профессии, который, будучи призван в Россию, прибыл в первые дни истекшего месяца мая; после нескольких тайных переговоров с главными властями он поселился в Вороновском дворце, в шести верстах от города, по Калужской дороге; что отряд из ста шестидесяти человек пехоты и двенадцати драгун отправился в это имение для прикрытия таинственных операций Шмитта и для того, чтобы помешать любопытным проникать к нему; вообще известно, что он строил воздушный шар значительной величины, в который предполагалось поместить разрушительную машину, которою, по его уверениям, можно было управлять по желанию; около пятнадцати дней до вступления французов в Москву семь больших бочек пороха были посланы в Вороново с фейерверкерами, прикомандированными к доктору Шмитту и работавшими под его руководством; было указано, что этот план постройки большого шара был придуман лишь для того, чтобы произвести впечатление, и в Вороновском дворце не занимались ничем, кроме приготовления горючих и других зажигательных снарядов; известно, что расходы на постройку шара и машин покрыты русским правительством; граф Ростопчин, военный губернатор Москвы, знавший после Можайского сражения о близком приходе французской армии, составил тогда план сжечь эту столицу всеми способами, бывшими в его распоряжении; он издал объявление жителям, в котором можно отметить следующее: «Вооружайтесь чем попало, особенно же вилами, которые тем больше годятся против французов, что по своему весу они не тяжелее снопа соломы; если их нельзя будет победить, мы их сожжём в Москве, если они осмелятся войти в неё; чтобы вернее прийти к своей цели, губернатор Ростопчин пред отъездом приказал открыть двери тюрем, называемых острогом и ямою, где находились заключёнными преступники, выпустил оттуда около восьмисот заключённых и, в виде платы за их освобождение, потребовал, чтобы они подожгли город двадцать четыре часа спустя после вступления французских войск; несколько офицеров, солдат русской армии полицейских агентов получили тайное приказание оставаться переодетыми в Москве, руководить поджигателями и дать сигнал к поджогу; хорошо известно, что для того, чтобы устранить всякое средство защиты от пожара, губернатор Ростопчин приказал вывезти утром 14-го числа пожарные трубы из двадцати частей города с телегами, крючьями, вёдрами и инструментами, а также пожарных лошадей; всякого рода воспламеняющиеся вещества, в частности мешки (catenats), наполненные фосфором и завёрнутые в полотно, пропитанное серою, были помещены и заложены в различных домах, и это очевидно указывает на то, что пожар был следствием задуманного плана; что труты и пакля, захваченные в руках нескольких солдат и русских обывателей в момент ареста, показали немедленно, без всякого сомнения, истинных виновников пожара, большое число которых расстреляно французскими патрулями, сделавшими это под непосредственным впечатлением негодования, или было убито самими жителями.
Были заслушаны доклад и заключения докладчика, защитительные речи обвиняемых, которые заявили, что они ничего не имеют более прибавить; после этого председатель обратился к членам комиссии с вопросом, желают ли они сделать свои замечания; получив отрицательный ответ, прежде чем перейти к отбиранию мнений, он приказал обвиняемым удалиться. Совет рассматривал вопрос только в составе восьми членов и в присутствии императорского прокурора; председатель по отношению к каждому из обвиняемых отдельно ставит следующий вопрос:
«Поименованные ниже, а именно, (следуют имена двадцати шести человек) виновны ли в том, что они подожгли дома Москвы в намерении сжечь город?» Были собраны голоса, начиная с низшего чина, председатель последний высказал своё мнение. Комиссия единогласно объявила, что десять человек, поименованных ниже, а именно: (следует десять имён) виновны.
После чего императорский прокурор резюмировал своё обвинение, указав, какое наказание должно быть применено к ним.
Председателем снова собраны были голоса указанным выше способом; комиссия, признавая справедливость упомянутого заключения прокурора, осуждает единогласно десять поименованных лиц на смертную казнь. Что же касается шестнадцати лиц, поименованных ниже (следует шестнадцать имён), то военная комиссия, заметив, что она недостаточно убеждена в их виновности, осуждает их на заключение в московских тюрьмах для предупреждения зла, которое они могли бы сделать, и приказывает, кроме того, напечатать приговор, расклеить его и распространить в 1000 экземпляров, она поручает при этом докладчику немедленно прочитать настоящий приговор осуждённым и приказать исполнить его в полном объёме в двадцать четыре часа.
Суд и приговор состоялись в публичном заседании в указанные выше дни, месяц и год.
Члены комиссии подписали вместе с докладчиком-хранителем печати подлинный акт суда.
Подписи (следует восемь имён).
Засвидетельствовано генеральным начальником штаба генерал-майора, исполняющим должность императорского прокурора. Граф Монтиу.