Боль, какъ бы ни пришла, приходитъ слишкомъ рано.
Прошли, въ теченьи лѣтъ, еще, еще года.
На шепчущемъ пескѣ ночного Океана
Я въ полночь былъ одинъ, и пѣнилась Вода.
5 Вставалъ и упадалъ прибой живой пустыни,
Рождала отклики на сушѣ глубина.
Былъ тотъ же Океанъ, отъ вѣка и донынѣ,
Но я не зналъ, о чемъ поетъ его волна.
Въ моемъ сознаніи иныя волны пѣли, 10 Припоминанія всего, что видѣлъ я.
И чудилась мнѣ мать у дѣтской колыбели,
И чудился мнѣ гробъ, любовь, и смерть моя.
Въ предѣльность точную замкнутыя стремленья,
Паденье, высота, разорванный узоръ. 15 Все тѣхъ же вѣчныхъ силъ все новыя сцѣпленья,
Моей души ночной качанье и просторъ.
Но за разорванной и многоцвѣтной тканью
Я чувствовалъ мою—иль не мою—мечту.
Въ концѣ концовъ я радъ, всему, я радъ страданью, 20 Я нити яркія въ живой узоръ плету.
Но мнѣ хотѣлось знать все содержанье смысла.
Куда же я иду? Куда мы всѣ идемъ?
Скажите, звѣзды, мнѣ, вы, замыслы и числа,
Вы, волны вѣчныя, чьихъ влажныхъ ласкъ мы ждемъ!
Отъ водъ вставала мгла волнистаго тумана, 30 И долго я смотрѣлъ на синій Небосклонъ.
И вотъ въ мои зрачки—отъ зыбей Океана
И отъ высотъ Небесъ—вошелъ безсмертный сонъ.
Такъ глубока Вода, подъ Небомъ безъ предѣла,
Такая тайна въ двухъ живетъ, всегда дыша, 35 Что можетъ утонуть въ ихъ снахъ не только тѣло,
Но и глубокая всезрящая душа.
Изъ легкой водной мглы и изъ сіяній звѣздныхъ,
Изъ нѣжно-зыбкаго воздушнаго руна,
Межь двухъ бездонностей, и въ двухъ зеркальныхъ безднахъ, 40 Возникла призрачно блаженная страна.
Міръ, гдѣ ни мукъ, ни тьмы, ни страха, ни обиды,
Гдѣ всѣ, плетя узоръ, въ узорность сплетены.
Какъ будто города погибшей Атлантиды,
Преображенные, возстали съ глубины.
45 Домовъ прекраснѣйшихъ возникли миріады,
Среди невиданныхъ фонтановъ и садовъ.
Я зналъ, что въ тѣхъ стѣнахъ всегда лучисты взгляды,
И могутъ все сказать глаза живыхъ—безъ словъ.
Здѣсь каждый новый день былъ сказкой, какъ вчерашній, 50 Созданій мысленныхъ, дрожа, росли лѣса.
Здѣсь каждый стройный домъ кончался легкой башней,
И все, что на землѣ, всходило въ Небеса.
Весь блѣдный, Океанъ сліялся съ Небосклономъ,
Нѣтъ нежеланнаго, ни въ чемъ, ни гдѣ-нибудь. 55 Весь Міръ наполнился однимъ воздушнымъ звономъ,
Вселенная была—единый Млечный путь.
И этихъ блѣдныхъ звѣздъ мерцающія рѣки
Сказали молча мнѣ, какой удѣлъ намъ данъ.
И въ тотъ полночный часъ я сталъ инымъ навѣки, 60 И понялъ я, о чемъ поетъ намъ Океанъ.
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ пятый. Изданіе второе — М.: Изд. Скорпіонъ, 1911