Средь ночи глубокой осенней,
Дрожа, огонекъ угасаетъ,
И въ комнатѣ розовый отблескъ
На стѣны и на полъ бросаетъ.
Бѣлѣетъ въ углу занавѣска,
Но странно: не слышно дыханья…
И гаснетъ въ фарфорѣ свѣтильня,
Безшумны огня колыханья.
Никто и не зналъ, что малютка
Неслышно межъ тѣмъ умирала.
Склонясь къ изголовью въ постели,
Усталая мать задремала.
Но крадутся ножки босыя…
Дверь, скрипнувъ слегка, отворилась:
Пришли ее братья провѣдать.
А смерть надъ больной наклонилась.
«Уснула сестрица», — сказали, —
Какія холодныя руки!
Глаза неподвижны; живые
Въ устахъ ея замерли звуки.
«Какъ страшно, какъ пусто въ альковѣ!
Какое молчанье въ кроваткѣ!
Не дрогнетъ на ней одѣяло,
Его не шевелятся складки…
«И мама сидитъ неподвижно;
Уснула — и что теперь будетъ!
Что дѣлать намъ? Лучше оставимъ,
А Боженька самъ ихъ разбудитъ»…
Въ кроватки они возвратились,
Спѣша, оглянуться боялись;
Вдругъ стало имъ скучно, тоскливо,
И въ страхѣ они разрыдались.
