Средь ночи глубокой осенней,
Дрожа, огонек угасает,
И в комнате розовый отблеск
На стены и на пол бросает.
Белеет в углу занавеска,
Но странно: не слышно дыханья…
И гаснет в фарфоре светильня,
Бесшумны огня колыханья.
Никто и не знал, что малютка
Неслышно меж тем умирала.
Склонясь к изголовью в постели,
Усталая мать задремала.
Но крадутся ножки босые…
Дверь, скрипнув слегка, отворилась:
Пришли ее братья проведать.
А смерть над больной наклонилась.
«Уснула сестрица», — сказали, —
Какие холодные руки!
Глаза неподвижны; живые
В устах ее замерли звуки.
«Как страшно, как пусто в алькове!
Какое молчанье в кроватке!
Не дрогнет на ней одеяло,
Его не шевелятся складки…
«И мама сидит неподвижно;
Уснула — и что теперь будет!
Что делать нам? Лучше оставим,
А Боженька сам их разбудит»…
В кроватки они возвратились,
Спеша, оглянуться боялись;
Вдруг стало им скучно, тоскливо,
И в страхе они разрыдались.
