Божественная комедия (Данте; Мин)/Чистилище/Песнь X/ДО
| ← Пѣснь IX | Божественная комедія. Чистилище — Пѣснь X | Пѣснь XI → |
| Оригинал: ит. Divina Commedia. Purgatorio. Canto X. — Источникъ: Данте Алигьери, Божественная комедия, Чистилище, перевёлъ Дмитрій Минъ, С.-Петербургъ, Изданіе А. С. Суворина, 1902 |
- Википроекты
|
Комментаріи.
1—3. Какъ увидимъ ниже (чистилища XVIII, 19—72), Данте выводитъ всѣ грѣхи изъ превратной или недостаточной любви; вслѣдствіе превратной любви люди нерѣдко принимаютъ земное и чувственное за истинное и сбиваются съ прямой дороги на ложную. — «Къ истинной двери Христа подходятъ души тѣмъ рѣже, чѣмъ болѣе сбиваютъ ихъ съ пути ложныя стремленія, злая любовь къ чувственному». Копишъ.
5—6. Вслѣдствіе даннаго Ангеломъ предостереженія не оглядываться назадъ (IX, 132).
7—9. «Мы должны себѣ представитъ узкую горную тропинку, извивающуюся то вправо, то влѣво между двухъ высокихъ утёсистыхъ стѣнъ. При этимъ стѣна представляется съ одной стороны какъ бы выдающейся впередъ, съ другой — подающеюся назадъ. Гдѣ тропинка особенно узка и крута,— необходимо цѣпляться руками за отклоняющуюся назадъ стѣну». Филалетъ. — «Прямая дорога потеряна (Ада I, 3); только чистые идутъ по ней, злые же идутъ по болѣе трудной дорогѣ. Сравненіе этой дороги съ прибѣгающими и убѣгающими волнами намекаетъ на треволненія житейскаго моря (Ада 1, 23)». Копишъ.
13. «Въ началѣ скалистаго ущелья дорога крута и трудна. Но съ каждой побѣждённой трудностью растётъ сила къ преодолѣнію слѣдующихъ, такъ что борьба эта становится наконецъ удовольствіемъ. Въ истинѣ этой идеи можетъ убѣдиться каждый, кто строго и неуклонно стремился къ достиженію какой-нибудь благой и важной цѣли и кто въ этомъ стремленіи становился чище и крѣпче силами. Идею эту поэтъ повторяетъ неоднократно въ продолженіи всей поэмы». Штрекфуссъ.
14—15. Опять указаніе времени. «Теперь уже пятый день послѣ полнолунія; луна заходитъ спустя 4 часа послѣ восхожденія солнца, Данте проснулся черезъ 2 часа послѣ восхода и былъ нѣсколько задержанъ у воротъ чистилища; слѣдовательно, на прохожденіе извилистой тропинки долженъ былъ употребить 1 1/2 часа». Фратичелли. — См. Филалетъ. — «О слабомъ отблескѣ луны упомянуто уже въ Чистилища IX, 1. Здѣсь, гдѣ Данте вступаетъ на путь истиннаго смиренія, не безъ значенія сказано, что идущій уже на ущербъ мѣсяцъ закатывается за горизонтъ. Земная мудрость недостаточна для того, чтобы вести по этому ущелью (Ада XX, 128 и слѣд.)». Копишъ.
16. «Ушко иглы». Мы держались текста, принятаго большинствомъ издателей Божественной Комедіи, именно cruna, a не cuna (колыбель). Данте называетъ узкое ущелье, по которому онъ взбирается, ушкомъ иглы для выраженія его узкости и трудности, имѣя, очевидно, въ виду слова Спасителя: «Удобнѣе верблюду пройти сквозь игольныя уши, нежели богатому войти въ Царствіе Божіе». (Матѳ. XIX, 24; Марк. X, 25; Лук. XVIII, 25).
18. Т. е. туда, гдѣ въ верхнемъ концѣ ущелья скалы горы слились опять въ одну сплошную стѣну.
20. «Вступили въ край пустой». Мы увидимъ, что путники, подымаясь на гору Чистилища, влѣзаютъ отъ времени до времени по узкой горной дорожкѣ на уступъ, кругъ, кольцо или карнизъ; всѣ эти слова употребляетъ поэтъ для обозначенія семи отдѣловъ горы очищенія. «Именно всѣ отдѣлы чистилища состоятъ изъ семи уступовъ, обвивающихъ всю гору, образуя, слѣдовательно, круги. Кругъ, въ который теперь вступили поэты, самый низшій, и потому самый большой, такъ какъ здѣсь очищается худшій изъ грѣховъ — высокомѣріе и гордость; такимъ образомъ уступы эти, по мѣрѣ восхожденія, становятся всё меньше и меньше. Слѣдовательно, адъ и чистилище, при всёмъ ихъ различіи, имѣютъ въ себѣ много сходнаго. Адъ — это воронка, которая, чѣмъ болѣе идётъ вглубь, тѣмъ сильнѣе наказуетъ грѣшниковъ; чистилище — это гора, и чѣмъ болѣе подымается она, тѣмъ слабѣе наказуются очищающіеся на ней; въ аду пространство круговъ становится тѣмъ меньше, чѣмъ глубже; здѣсь — тѣмъ меньше, чѣмъ выше; въ аду пустота расположена съ внутренней стороны и души пусты, совершенно лишены внутреннихъ качествъ, добродѣтели и счастья; здѣсь пустота лежитъ съ внѣшней стороны и души должны освободиться отъ всякой привязанности къ внѣшнему міру; тамъ вѣчная мгла, здѣсь — свѣтъ; тамъ скорбь составляетъ мученье, здѣсь — она только средство къ блаженству». Каннегиссеръ.
21. «Безлюднѣйшимъ названъ этотъ кругъ, гдѣ очищаются гордые, въ противоположность многочисленныхъ скитальцевъ, которыхъ встрѣчали поэты внизу горы, за чертою настоящаго чистилища». Ноттеръ.
22. «Пустота, т. е. то воздушное пространство, которое окружаетъ гору; оно названо пустотой въ противоположность той полнотѣ божественныхъ сокровищъ, которыя ожидаютъ очищающихся на вершинѣ горы». Копишъ.
24. «Слѣдовательно ширина его равнялась почти 18 футамъ». Филалетъ. — «Длина трёхъ человѣческихъ ростовъ имѣетъ аллегорическое значеніе: гордость выражается въ мысляхъ, словахъ и поступкахъ, или — направлена противъ высшихъ, равныхъ и низшихъ». Ландино.
28. На каждомъ уступѣ чистилища, какъ мы увидимъ, при вступленіи въ него представляются образцы той добродѣтели, которая противоположна грѣху или пороку, очищающемуся въ данномъ кругу; при выходѣ же изъ круга — примѣры самаго порока и его послѣдствія. Первые названы поэтомъ бичами (плетями), которыя побуждаютъ души снискивать эту добродѣтель, чрезъ это душа уже сама собою очищается отъ противоположнаго порока; вторые — уздою, удерживающею насъ отъ порока. «Очищеніе высокомѣрія состоитъ отчасти въ томъ, что высокомѣрные постоянно имѣютъ передъ глазами изваянные на боковой стѣнѣ круга образцы противоположной добродѣтели — смиренія. Для обозначенія чистоты смиренія образцы эти изваяны на бѣломъ мраморѣ: онѣ то и составляютъ бичи гордости и находятся въ стоячемъ положеніи; наоборотъ, узду высокомѣрія составляютъ картины высокомѣрія, изображенныя на землѣ (XII, 16 и далѣе), по которой ходятъ и которую попираютъ обременённые тяжестью высокомѣрные». Каннегиссеръ.
30. Въ подлинникѣ: Che, dritta, di salita aveva manco, въ другихъ — Che dritta di salita aveva manco, т. e. на которую не было права восхода, или, другими словами, нельзя было восходить по причинѣ крутизны.
32. Поликлетъ — одинъ изъ знаменитѣйшихъ греческихъ скульпторовъ, жившій около 342 г. до Р. Х., прославившійся особенно своимъ «Канономъ» или правилами для пропорцій человѣческаго тѣла, которому впослѣдствіи слѣдовали всѣ ваятели, какъ закону.
34—36. Изваяніе, представляющее благовѣщенье Архангеломъ Гавріиломъ Дѣвѣ Маріи о томъ, что она родитъ Спасителя мира, черезъ что человѣчеству будетъ подаренъ истинный миръ и приготовится блаженство неба (снимется съ неба запретъ; въ подлинникѣ: Che aporse il ciel dal suo lungo divteto). Лук. 1, 26—28.
40. «Ave» — первое слово благовѣстія архангела: «Ангелъ вошедъ къ Ней, сказалъ: радуйся, Благодатная! Господь съ Тобою; благословенна Ты между жёнами». Лук. I, 28.
42. Въ подлинникѣ: Che ad aprir l'alto amor volse la chiave, т. е. подвигла божественную любовь къ милосердію къ человѣчеству.
44. «Се, Раба Господня; да будетъ Мнѣ по слову твоему» — отвѣтъ Дѣвы Маріи архангелу (Лук. I, 38). Говоря объ этихъ словахъ, блаж. Августинъ восклицаетъ: «O vera humilitas quae Deum peperit hominibus!» — также Бонавентура (Spec. B. V, с. 8): «Ancilla Domini, qua nulla humilior unquam fuit, nec est, nec erit in aeternum». — «На всѣхъ уступахъ горы мы постоянно будемъ встрѣчать Дѣву Марію, какъ первый образецъ». Копишъ.
47—48. Данте стоялъ слѣва отъ Виргилія («гдѣ сердце у людей»), слѣдовательно, Виргилій былъ отъ него по правую руку. Эта вторая картина находилась, слѣдовательно, справа отъ первой.
55—56. Библейское сказаніе о томъ, какъ царь Давидъ, собравъ израильтянъ, вознамѣрился перенести ковчегъ Божій изъ Ваала Іудина въ Іерусалимъ, и для того поставилъ его на новую колесницу, запряжённую волами; но, устрашённый смертью левита Озы (стихъ 37), не повёзъ его въ городъ Давидовъ, a обратилъ его въ домъ Аведдара, Геѳеянина. Спустя три мѣсяца, узнавъ, что Господь благословилъ тѣмъ Аведдара, Давидъ опять взялъ ковчегъ и понёсъ его съ торжествомъ въ Іерусалимъ, принося на каждыхъ шести шагахъ въ жертву тельца и овна. Въ этотъ второй разъ ковчегъ везли не волы на колесницѣ, a несли люди. Въ картинѣ своей Данте не различаетъ эти два момента, и соединяетъ ихъ въ одну картину.
57. Намёкъ на библейскій разсказъ о смерти левита Озы, прикоснувшагося къ Божьему ковчегу, къ которому запрещено было прикасаться подъ страхомъ смерти. — «И когда дошли до гумна Нахонова, Онъ простёръ руку свою къ ковчегу Божью (чтобы придержать его), и взялся за него: ибо волы наклонили его. Но Господь прогнѣвался на Озу; и поразилъ его Богъ тамъ же за дерзновеніе, и умеръ онъ тамъ у ковчега Божія». 2-я кн. Царствъ VI, 6—7. — Съ тѣхъ поръ Оза сталъ представителемъ тѣхъ, которые, не имѣя къ тому призванія и права, вмѣшиваются въ церковныя дѣла, какъ міряне (такъ какъ левиты не принадлежали къ священникамъ).
58. «Въ семь ликовъ», такъ въ Вульгатѣ и въ славянской Библіи, переведенной съ текста 70 толковниковъ: «Et erant cum David septem chori». 2-я кн. Царствъ VI, 12; въ еврейскомъ подлинникѣ и русскомъ переводѣ этихъ словъ нѣтъ. Данте, конечно, пользовался лишь латинскимъ переводомъ — Вульгатой.
59—63. Т. е. ухо, не слышавшее пѣнія, говорило: «нѣтъ, не поютъ!» — напротивъ,— глаза, видя живое изображеніе поющихъ, утверждали: «Да, поютъ!» Точно также обоняніе и зрѣніе не соглашались между собой: послѣднее принимало дымъ всесожженій, тогда какъ первое отрицало его; съ такою правдою всё это было изваяно, что чувства обманывались.
64—65. «Давидъ скакалъ изъ всей силы предъ Господомъ; одѣтъ же былъ Давидъ въ льяняный ефодъ». 2-я кн. Царствъ, VI, 14.
66. Въ подлинникѣ: E più men che re era in quel caso — Онъ былъ здѣсь менѣе, чѣмъ царь, потому что въ смиреніи смѣшался съ толпой народа, и болѣе чѣмъ царь, потому что, какъ служитель Божій, снискалъ себѣ милость Господа.
67. «Когда входилъ ковчегъ Господень въ городъ Давидовъ, Мелхола, дочь Саула (жена Давида), смотрѣла въ окно и, увидѣвши царя Давида, скачущаго и пляшущаго предъ Господомъ, уничижила его въ сердцѣ своёмъ». 2-я кн. Царствъ, VI, 16.
73—75. Исторически недоказанный анекдотъ (народная легенда) объ императорѣ Траянѣ. «Въ то время, когда онъ совсѣмъ уже собрался въ военный походъ, одна вдова, у которой былъ умерщвлёнъ сынъ, стала умолять его o правосудіи, при чёмъ императоръ отложилъ походъ до тѣхъ поръ, пока не наказалъ убійцу. Павелъ Діаконъ, передающій этотъ разсказъ, въ своей «Жизни св. Григорія Великаго», повѣствуетъ, что проходя черезъ Forum Traianum и вспомнивъ объ этомъ поступкѣ, Григорій много и сильно плакалъ въ храмѣ св. Петра о языческомъ заблужденіи столь кроткаго государя. Въ слѣдующую ночь Григорій услышалъ голосъ, говорившій ему: «Молитва твоя о Траянѣ услышана, но отнынѣ ты не долженъ никогда молиться о язычникахъ. Франческо ди Бути прибавляетъ къ этому, что Господь, по выслушаніи молитвы Григорія, въ наказаніе ему за то, что онъ молилъ о противозаконномъ, предложилъ ему на его выборъ: или пробытъ за это часомъ болѣе въ чистилищѣ, или всю жизнь страдать бедренною немощью. Григорій избралъ послѣднее». Филалетъ. — «Этотъ анекдотъ впервые былъ разсказанъ, и притомъ не о Траянѣ, a объ Адріанѣ, Діакономъ Кассіо (1. XIX, с. 5); затѣмъ объ освобожденіи души Траяна изъ ада заступничествомъ св. Григорія говорилъ Діаконъ Джіованни (въ его Vita St. Greg. III. IV, e. 44). Легенда эта была въ общей вѣрѣ въ средніе вѣка, и даже самъ Ѳома Аквинскій вѣрилъ въ ея правдивость: «Damascenus in sermone suo, de Defunct., narrat quod Gregorius pro Trajano orationem fundens, audivit vocem sibi divinitus dicentem: Vocem tuam audivi et veniam Trajano do; cujus rei, ut Damascenus dicit in dicto sermone, testis est Oriens omnis et Occidens. Sed constat Trajanum in inferno fuisse... De facto Trajani hoc modo potest probabiliter aestimari, quod precibus B. Gregorii ad vitam fuerit revocatus, et ita gratiam consecutus sit etc. Ѳома Акв. Sum. Theol. p. III, suppl. qu. LXXI, art. 5. На эту легенду Данте также намекаетъ Рая XX, 44, 45, 106». Скартаццини.
75. «Въ бой великій», т. е. съ адомъ за спасеніе души Траяна.
80—81. Данте, повидимому, не зналъ, что римскіе орлы были литые изъ золота, и представлялъ ихъ себѣ вышитыми золотомъ на знамёнахъ.
82—93. Весь этотъ разговоръ почти буквально заимствованъ изъ Павла Діакона. Сличи у Филалета. Позднѣйшая легенда прибавляетъ, что убійцей сына вдовы былъ сынъ самого Траяна. Императоръ предложилъ вдовѣ на выборъ: казнить убійцу, или чтобы она взяла его на мѣсто убитаго сына. Она избрала послѣднее.
94—95. «Слѣдовательно, самъ Господь создатель этихъ образовъ, которые, какъ здѣсь, такъ и въ другихъ мѣстахъ, заимствованы то изъ Библіи, то изъ всемірной исторіи, нерѣдко даже изъ языческой миѳологіи; и это вполнѣ справедливо, такъ какъ здѣсь дѣло идётъ единственно лишь объ изображеніи фактовъ: для Бога же боговъ ненавистенъ каждый порокъ, достойна любви каждая добродѣтель, къ какому бы ученію, христіанскому или языческому, ни принадлежало порочное или добродѣтельное». Штрекфуссъ.
98. «Въ трёхъ изображённыхъ здѣсь картинахъ мы видимъ: въ первой смиреніе, совершенно покорное волѣ Божіей, во второй — пренебрегающее мнѣніемъ міра сего и въ третьей — побѣждающее собственныя страсти». Копишъ.
100. «Такъ какъ Виргилій стоитъ теперь (стихъ 53) по лѣвую руку отъ Данте, то мы должны себѣ представить, что души приближаются къ поэтамъ съ лѣвой стороны горы». Филалетъ.
111—112. «Опять обращеніе къ читателю. Здѣсь, по мнѣнію Данте, читателя могутъ поразить два обстоятельства: во-первыхъ, самыя муки, т. е. родъ ихъ или очищеніе, и во-вторыхъ — продолжительность мукъ. На это поэтъ отвѣчаетъ, что эти муки, какъ средство, причиняющее боль, необходимы для удовлетворенія, и что онѣ могутъ продлиться по высшей мѣрѣ лишь до дня Страшнаго суда, когда добрые будутъ отдѣлены отъ злыхъ и когда очищеніе достигнетъ своего конца; вся земля погибнетъ вмѣстѣ съ горой Чистилища и, надобно припомнить, для злыхъ наступитъ иное и притомъ болѣе мучительное состояніе по причинѣ новой тѣлесной оболочки, какую они облекутъ тогда (Ада VI, 98, 111), и имъ будутъ дано иное мѣстопребываніе». Каннегиссеръ.
107. «Гласъ добраго намѣренія» — обратиться къ Богу чрезъ покаяніе.
111. Т. е. небесную славу, которая послѣдуетъ за этими муками. «Ибо думаю, чти нынѣшнія временныя страданія ничего не стоятъ въ сравненіи съ тою славою, которая откроется въ насъ». Посл. Римл. VIII, 18.
115. «При сравненіи плана чистилища съ планомъ ада, становится очевиднымъ, что грѣхи невоздержанія (Ада XI, 82), или, что равнозначуще, грѣхи любви, уклонившейся отъ своего порядка (Чистилища XVII, 124 и слѣд.), поставлены въ обоихъ мѣстахъ на одну доску. Наоборотъ,— злоба, цѣль которой обида (Ада XI, 22 —23), или злоба, имѣющая послѣдствіемъ страданіе ближняго (Чистилища XVII, 113), раздѣлена въ аду по средству — насилію и обману, въ чистилищѣ же по цѣли: возвышенію, могуществу и мщенію, при чёмъ отдѣльныя формы опять подразделяются по намѣренію, съ какимъ они употреблены въ дѣло. Единственно существенное различіе состоитъ не столько въ томъ, что нерадѣніе и гнѣвъ, помѣщённые въ аду въ одномъ кругу, въ чистилищѣ раздѣлены на двое, сколько въ томъ, что въ системѣ ада оба грѣха отнесены къ невоздержанію, въ чистилищѣ же сюда отнесено одно нерадѣніе, гнѣвъ же причисленъ къ неправдѣ. Причина этому лежитъ въ различномъ принципѣ дѣленія неправды или оскорбленія, наносимаго ближнимъ, именно въ томъ, что чистилище ставить на первомъ планѣ цѣль, которую достигаетъ самый гнѣвъ, a не форму». Каннегиссеръ.
118—120. «Здѣсь, въ первомъ и, стало быть, самомъ обширномъ кругу, очищаются отъ грѣха своего высокомѣрные тѣмъ, что низко придавленные къ землѣ тяжкими грузами, обходятъ вокругъ горы. Какъ въ жизни они ходили, не чувствуя бремени своего недостатка, съ высоко поднятой головой такъ идутъ они теперь подъ гнётомъ этой тяжести, смиренно пригнутые къ землѣ, и только теперь узнаютъ, чего стоитъ каждое человѣческое преимущество и возникающая изъ него слава, и какъ шатко основаніе, на которомъ зиждется человѣческая гордость. — Что Данте не могъ тотчасъ издали признать въ согбенныхъ вида человѣческаго, объясняется этимъ приниженнымъ къ землѣ положеніемъ ихъ». Штрекфуссъ.
121—123. «Воззваніе къ людямъ, съ напоминаніемъ, чтобы ни въ своёмъ земномъ не вполнѣ развитомъ, даже въ нѣкоторомъ смыслѣ противорѣчащемъ истинному творческому закону, состояніи души своей не принимали себя за нѣчто особенно важное и чрезъ то не впадали въ высокомѣріе, столь жестоко здѣсь наказуемое». Ноттеръ.
124—126. «Человѣку опредѣлено въ этой жизни изъ земного червя («Человѣкъ, который есть червь, и сынъ человѣческій, который есть моль». Іовъ XXV, 6) стать бабочкой небесной; его земное состояніе похоже на недоконченное развитіе бабочки въ коконѣ, даже въ нѣкоторомъ отношеніи на неудавшееся образованіе,— въ томъ именно отношеніи, что вслѣдствіе первороднаго грѣха природа наша утратила своё первоначальное достоинство; и при такомъ неразвитомъ состояніи мы ещё гордимся?» Филалетъ.
130—134. Такъ называемыя каріатиды.
139. «Муки чистилища не составляютъ, какъ муки ада, продолженія внутренняго состоянія грѣшника на землѣ, но онѣ скорѣе представляютъ его противоположность, чрезъ что онѣ именно и получаютъ значеніе эпитиміи и очищенія». Филалетъ.