Посвящаю мое видѣніе безсмертной памяти провидца нашихъ дней, Словацкаго[1].
Tu król, co jękiem harf zwyciężyć mniema
I głośniej grać … niż mrący ludzie jęcząSłowacki.
1. БАЮ.
Я только зналъ, въ тѣ дни, въ тѣ дни единственные, Когда былъ юнъ, я зналъ лишь звоны струнъ,
Лишь орлій крикъ, огни, и сны таинственные, Поцѣловать, и вбросить въ девять лунъ. 5 Найдя цвѣтокъ, сорвать его съ медлительностью, Чтобъ взять слегка съ цвѣтка цвѣточный сокъ,
И вдругъ уйти, плѣнивши ослѣпительностью, Чтобъ жилъ въ другомъ намекъ, всегда намекъ.
И въ чемъ была та сила-чаровательница, 10 Что мнѣ дала такой извѣдать путь?
Не знаю, нѣтъ. Привѣтъ тебѣ, ласкательница, Ты пѣла мнѣ: Заставь ихъ всѣхъ уснуть.
Баюкалъ я своими колыбельностями, Качалъ мечту, качели хороши. 15 Изъ грёзы—жизнь, съ обрывками и съ цѣльностями, „Баю“ любви, къ душѣ „баю“ души.
Примечания
↑Словацкий, Юлиуш — польский поэт и драматург. (прим. редактора Викитеки)
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ десятый. — М.: Изд. Скорпіонъ, 1909