КОРАН (араб. — чтение), основная мусульманская «священная книга», сборник религиозно-догматических, мифологических и правовых материалов, составленный в 7 в. хр. эры. В дошедшем до нас (мусульманском каноническом) виде К. разделен на 114 сур (глав), к-рые распадаются на неравные количества «стихов» (аят); самая длинная сура (2-я) содержит 286 стихов, а самые короткие (102-я, 108-я и 110-я) — по 3 стиха. Порядок расположения сур обусловлен не содержанием, а почти исключительно количеством стихов каждой из них: в начале книги помещены наиболее длинные суры, за к-рыми следуют более короткие, с постепенно уменьшающимся количеством стихов.
Согласно мусульманской историко-богословской традиции, от к-рой в данном вопросе не отказалось и европейское буржуазное исламоведение, Магомет является единственным автором К. Однако такое мнение основано не на самом К., а на создавшихся гораздо позднее «Житии посланника божьего» Ибн-Исхака и раннем мусульманском предании. Согласно арабо-мусульманскому преданию, после смерти «основателя ислама» Магомета возвещавшиеся им «откровения» и сделанные им наиболее важные распоряжения хранились преимущественно «в сердцах людей» и только частично были записаны. Но уже первый, полулегендарный халиф Абу-Бекр (632—634) предписал собрать записанные и записать хранившиеся «в сердцах» суры и стихи К.; это была первая попытка составления К. (вероятно, в религиозно-культовых и судебных целях). Окончательно К. был составлен и канонизирован при третьем халифе Османе (644—656), когда выявилась опасность разногласий и споров от наличия разных редакций «священной книги». Редактором канонизированного текста К. предание называет Зейда ибн-Сабита, секретаря Магомета. Османовская редакция К. является единственной, дошедшей до нас. Наиболее древние рукописи К. датируются концом 1 века или началом 2 века мусульманской эры. Материал, собранный в К., весьма разнообразен и может служить важнейшим первоисточником для истории раннего ислама. Упорная и кропотливая работа, затраченная европейскими исламоведами (Шпренгер, Гримме, Дози, Нольдеке и др.) на восстановление хронологической последовательности сур и их составных частей, дала только очень незначительные научные результаты, поскольку европейские исследователи (в полном согласии с мусульманскими историками) исходили из априорного признания Магомета единственным автором К. и базировались в своих выводах на традиционной биографии Магомета.
Явная неудача буржуазного исламоведения в области научного изучения К. вызывает необходимость полного пересмотра вопроса о происхождении и содержании К. Вполне возможно выдвинуть гипотезу, что только некоторые части Корана связаны со временем Магомета, а остальные части этого компилятивного сборника относятся к более ранним и более поздним периодам. При социологическом анализе К. нетрудно обнаружить, что отдельные группы сур относятся к различным периодам истории арабов, начиная с примитивных отношений родового общества и вплоть до возникновения и развития феодализма. В связи с этим в новом свете выступает вопрос о наличии в К. нескольких различных стилей: объяснение следует искать в процессе развития арабского языка и стиля, зависевшего от времени и места возникновения, равно как и от содержания отдельных сур.
Тематически весьма обширный и крайне беспорядочно собранный материал К. можно подразделить на следующие группы: 1) шаманские заклинания, являющиеся самой древней составной частью Корана и имеющие отношение к исламу только как пережитки язычества; 2) эсхатологические суры, тесно переплетенные с идеологическими отражениями борьбы ханифско-мусульманской демократии против родовой аристократии; 3) арабский фольклор в виде легенд и сказок о древних народах и об их «пророках»; 4) иудейская и христианская сектантская догматика и мифология, частично синтезированная в форме основных догматов и ритуальных предписаний ислама; 5) правовые нормы, отражающие разложение арабского родового общества и установление классовых отношений.
Впоследствии, в связи с развитием классовой борьбы в халифате (см.), К. приобрел большое значение как орудие обмана и угнетения трудящихся масс господствующими классами. Такое значение К. послужило социальной базой для развития особой науки — тефсира, т. е. толкования К. в целях его приспособления к интересам господствующего класса феодального об-ва. Обширные и многочисленные работы мусульманских толкователей К., исходящие из религиозно-мистических установок, не имеют никакого научного значения.