Августовская ночь.
Муза.
О, мой поэтъ, въ тревожномъ ожиданьи
Напрасно я съ тоской зову тебя, —
Напрасно я на сладкое свиданье
Спѣшу къ тебѣ, надѣясь и любя!…
Не слышу я поэта голосъ милый…
Какъ гробъ, молвитъ пустой и мрачный домъ
И я стою безмолвна и уныла,
Какъ мать въ слезахъ надъ свѣжею могилой,
Гдѣ сынъ ея почіетъ вѣчнымъ сномъ.
Поэтъ.
О, муза, въ сладкомъ упоеньи
Опять стою передъ тобой;
Опять сроднилось вдохновенье
Съ душой усталой и больной!…
Людскую жизнь хотѣлъ узнать я,
Ей отдался, но грудь ною
Сушили слезы и проклятья…
Открой горячія объятья —
Я снова пѣсни запою…
Муза.
Скажи, зачѣмъ на долгую разлуку
Такъ часто ты расходишься со мной?
Ища любовь, находишь только муку,
Она царитъ въ твоей душѣ больной…
Всю ночь, всю ночь я жду тебя напрасно,
Томлюсь въ нѣмой тоскѣ, — тебя все нѣтъ.
Въ кому стремишься ты душою страстной,
Зачѣмъ меня покинулъ ты, поэтъ?
Я тщетно жду обычнаго привѣта,
Вокругъ меня лишь мракъ да тишина, —
Инымъ огнемъ душа твоя согрѣта,
Иной мечтой душа твоя полна…
Ты молодость и силы потеряешь,
Когда ко мнѣ назадъ вернешься ты,
Быть-можетъ вѣрную Подругу не узнаешь.
Гляди — твои любимые цвѣты,
Забытые, увяли безвозвратно…
Ты прежде ихъ лелѣялъ и ласкалъ,
Ты ихъ любилъ; слезою благодатной
Ихъ лепестки порою окроплялъ.
Съ цвѣтами я сходна: твое забвенье
Погибелью грозитъ обоимъ намъ, —
Ихъ ароматъ, какъ грезы вдохновенья,
Какъ пѣснь моя, умчится къ небесамъ.
Поэтъ.
Въ долинѣ роза увядала,
До срока вѣкъ кончая свой,
А возлѣ пышно разцвѣтала
Другая роза и собой
Цвѣтокъ поблекшій затмѣвала.
Я на него съ тоской глядѣлъ…
Такъ утихаютъ сердца грозы,
Такъ время сушитъ наши слезы
И обновленье — нашъ удѣлъ…
Муза.
Тоской и ужасомъ объята,
Я всюду слышу плачъ и стонъ, —
Съ оружьемъ братъ встаетъ на брата
И кровь течетъ со всѣхъ сторонъ…
Картины скорби и обмана
Вездѣ я вяжу предъ собой,
И если сердце лжетъ порой,
На днѣ его чернѣетъ рана…
Все тѣ же мрачныя черты*
Одни актеры, тѣ же сцены —
Страданья, слезы и измѣны,
Недостижимыя мечты.
Вотъ жизнь людей. На свѣтѣ правды нѣтъ.
Ее, увы, не знаютъ дѣти міра.
О, милый мой, ты больше не поетъ!
Въ твоихъ рукахъ молчитъ святая лира;
Не знаешь ты, что въ женщинѣ любовь
Тебя повергнетъ въ горе и тревогу
И что слеза скорѣй доходитъ къ Богу,
Чѣмъ безполезно пролитая кровь.
Поэтъ.
Въ безмолвномъ отчаяньи пташка заснула
Въ гнѣздѣ раззоренномъ, — судьбою дана
Ей горькая участь; но солнце блеснуло
И вновь беззаботно запѣла она.
О, муза, не плачь! Если сердце мятётся
И полонъ страданья томительный путь, —
Все вѣра на Бога въ душѣ остается,
Все дышетъ надеждой усталая грудь.
Муза.
Узнавъ годовъ тревоги и измѣны,
Страстей земныхъ испивъ тлетворный ядъ,
Какъ будешь ты глядѣть на эти стѣны,
Когда сюда воротишься назадъ?
Былыхъ временъ ты не забудешь повѣсть,
Отъ горькихъ думъ твоя заноетъ грудь;
Въ душѣ твоей недремлющая совѣсть
Не дастъ тебѣ забыться и заснуть…
Забвенья нѣтъ. Ища съ тоской забвенья,
Погубишь ты остатокъ грустныхъ дней…
Въ твоей душѣ изсякнетъ вдохновенье —
Поэзія на вѣкъ простится съ ней.
Гдѣ ты найдешь восторгъ и утѣшенье,
Гдѣ ты найдешь защиту и оплотъ,
Когда и я, по волѣ Провидѣнья,
Въ далекій путь направлю свой полетъ, —
Когда, взмахнувъ блестящими крылами,
Я улечу въ надзвѣздные края?
Какими безотрадными слезами,
О, милый мой, тогда зальюся я!…
Въ тѣ дня, когда другъ друга мы узнали,
Иной удѣлъ судьба сулила намъ…
Ты помнишь ли, какъ сладко мы блуждали
По дремлющимъ полянамъ и лѣсамъ?…
Насъ тѣшили плѣнительныя грёзы,
Мы вѣрили и въ счастье, и любовь…
Златымъ дождемъ катились наши слезы…
Тѣхъ свѣтлыхъ дней намъ не увидѣть вновь.
Ты испыталъ утрату за утратой.
Чѣмъ молодость свою помянешь ты?
Твоя краса погибнетъ безъ возврата,
Какъ добродѣтель; свѣтлыя мечты
Тебя покинутъ; горе и страданье
Оставятъ на тебѣ тяжелый слѣдъ…
Коль скроюсь я, какое оправданье
Себѣ найдешь? Какой мнѣ дашь отвѣтъ?
Поэтъ.
На той же вѣткѣ птичка распѣваетъ,
Гдѣ гнѣздышко ея раззорено;
Лишь краткій мигъ цвѣтокъ благоухаетъ
И грустный вѣкъ безропотно кончаетъ,
Когда ему погибнуть суждено…
Чернѣютъ пни, а зелень молодая
На нихъ бросаетъ трепетную тѣнь.
И радости, и муки забывая,
Мы всѣ идемъ — зачѣмъ, куда? — не зная.
Глухую ночь смѣняетъ свѣтлый день…
Все — прахъ одинъ; напрасно вянутъ силы…
Нѣкая смерть природѣ жизнь даетъ, —
Здѣсь смерти зовъ, такъ жизни голосъ милый, —
Порой цвѣтокъ надъ мрачною могилой,
Благоухая, радостно, цвѣтетъ.
Не надо мнѣ напрасныхъ сожалѣній,
Довольно мукъ пришлось мнѣ перенять;
За поцѣлуй я отдаю свой геній,
Святые звуки сладкихъ пѣснопѣній
Одной любви хочу я подаритъ.
Что жизнь и смерть?.. Чредой проходятъ годы;
Не долго жить… Объятія свои
Открою я для страсти и свободы;
Забывъ души тяжелыя невзгоды,
Я буду жить для нѣги и любви.
Я разорву тяжелыя оковы,
Я отгоню тревожныя мечты, —
Моя душа опять любить готова.
Люби, страдай! Когда полюбишь снова, —
Для свѣтлыхъ грёзъ душой воскреснешь ты.
Павелъ Козловъ.
|
|
См. также одноимённые страницы.
