Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5/XI/ДО
| Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве |
| Источникъ: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 458—471. |
Дѣла о медленности почты, о ея запаздываніи на Архангелогородскомъ пути возбуждались, повидимому, гораздо рѣже, чѣмъ на западныхъ почтахъ; но разумѣется и здѣсь они причиняли не мало заботъ правительству и почтмейстерамъ. Но и правительство, и Виніусы уже имѣли опытъ въ этомъ отношеніи; теперь они не гонятся за тѣмъ, чтобы только пускать въ дѣло батоги, а всегда изслѣдуютъ причину медленности почты и запаздыванія почтарей. Вотъ что намъ сообщаютъ документы.
Не прошло и года послѣ учрежденія Архангелогородской почты, какъ по подведеннымъ результатамъ почтоваго обращенія оказалось, что почта ходитъ гораздо медленнѣе, чѣмъ это слѣдовало по первоначальному проекту. Предполагалось, что она будетъ приходить изъ Архангельска въ Москву черезъ 8 сутокъ; она же дѣлала путь въ 9 и даже въ 10 сутокъ. Провѣрка подорожныхъ записей дала слѣдующіе результаты:
| 1) | Отъ Архангельска до Холмогоръ, 50 верстъ, предполагалось ѣзды 11 час., оказалось 21 часъ. |
| 2) | Холмогорскимъ уѣздомъ — 121 верста; предполагалось ѣзды 23 часа, оказалось 37. |
| 3) | Важскимъ уѣздомъ отъ Моржа до Жихова — 300 верстъ; предполагалось ѣзды 66 час., оказалось 72. |
| 4) | Отъ Жихова до Вологды 155 верстъ; предполагалось ѣзды 30 часовъ, оказалось 35. |
Все разстояніе отъ Вологды до Архангельска можно было бы совершить въ 5 сут. 4 часа лѣтомъ и зимою, и въ 7½ сут. — весною и осенью. Отъ Вологды до Москвы — 420 верстъ ямщики дѣлаютъ въ 2 сутокъ, т.-е. по 8½ верстъ въ часъ.
Кромѣ медленности ѣзды, запаздыванія происходили отъ нарушенія правильности смѣны почтъ: съ Липицкаго и Жиховскаго яму гоняютъ до самой Вологды (155 верстъ); Вологодскіе ямщики не встрѣчаютъ Важскихъ ни въ Горкахъ, ни въ Кобыльской (въ началѣ на этихъ ямахъ всегда стояло по 3 Вологодскихъ ямщика).
Эти обстоятельства вызвали грамоты на Двину, Вагу и въ Вологду. Велѣно было „учинить крѣпкій заказъ” ямщикамъ, чтобы они гоняли скорѣе; поставлено имъ въ вину, что вмѣсто прежнихъ 4 сутокъ, они гоняютъ отъ Архангельска до Вологды 7 сутокъ, между тѣмъ какъ число отпусковъ убавлено: сначала гоняли черезъ день, а теперь гоняютъ всего разъ въ недѣлю, а иногда и въ 2 недѣли. Велѣно, если почтари будутъ гонять лѣтомъ и зимою менѣе 6 — 7 верстъ въ часъ, или медлить на перемѣнахъ болѣе ½ часа — бить виновныхъ батогами нещадно. На росписныхъ подорожныхъ велѣно писать только въ Холмогорахъ, на двухъ конечныхъ Важскихъ ямахъ, на Вологдѣ, въ Ярославлѣ и въ Москвѣ; это послѣднее распоряженіе вызвано тѣмъ, что на прочихъ ямахъ иногда долго нельзя найти дьячка, особенно въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ нѣтъ церкви. Старостамъ велѣно записывать только въ тетради то, что прежде записывалось вмѣстѣ и въ подорожной. Велѣно, чтобы на перемѣнахъ, гдѣ ждутъ почты, лошадь стояла уже осѣдланная, и, по пріѣздѣ почтаря, староста долженъ немедленно отпустить почту далѣе, а потомъ уже записать все, что нужно, въ тетради. Важскимъ почтарямъ велѣно гонять только до перваго Вологодскаго яму; мотивировано это тѣмъ, что Важанамъ гонять 150 верстъ безъ перемѣны и безъ жалованья — тяжко, а Вологодскіе ямщики имѣютъ земли и получаютъ ежегодно жалованье и прогоны.
10 іюня 1694 г. грамота соотвѣтствующаго содержанія была послана на Двину. Велѣно отъ Архангельска до Холмогоръ совершать путь въ 8—9 час., а отъ Холмогоръ до Моржу — въ сутки. Такая же грамота и въ тотъ же день была послана на Вагу. Упоминая о льготахъ, недавно предоставленныхъ Важанамъ, грамота требуетъ, чтобы путь отъ Вологодскаго уѣзда до Холмогорскаго совершался въ 2½ сутки зимнимъ и лѣтнимъ путемъ. Такая-же грамота, и опять-таки въ тотъ же день, была послана въ Вологду. Перечисливъ всѣ вышеупомянутыя обстоятельства, грамота требуетъ, чтобы Вологодскіе ямщики не заставляли Важскихъ почтарей гонять до Вологды, а смѣняли бы ихъ въ Горкахъ.
Послѣдняя грамота, очевидно, не возымѣла надлежащаго дѣйствія. Въ сентябрѣ того же 1694 года в. г-рямъ сдѣлалось извѣстно, что Важскій почтарь попрежнему возитъ почту до Вологды, отъ чего происходитъ медленность въ доставкѣ почты: изъ Архангельска къ Москвѣ почта поспѣваетъ лишь въ 9 сутокъ. Была снова послана грамота кн. Львову о постановкѣ промежуточныхъ становъ. Но въ февралѣ 1695 года Вологодскіе ямщики просили освободить ихъ отъ обратной гоньбы (Важскій уѣздъ — Вологда) и отъ содержанія лишнихъ 2 становъ и подъячаго для записи почтъ на послѣднемъ (къ Вагѣ) стану. Просьба ихъ была исполнена. Постановлено: Вологодскимъ ямщикамъ гонять въ одну сторону до Обнорскаго яму, а въ другую — до Важскаго уѣзда, а отъ Важскаго уѣзда до Вологды гонять Важскимъ почтарямъ; промежуточные станы и подъячаго свесть. Объ этомъ посланы были, какъ водится, грамоты въ Вологду и на Вагу.
Въ февралѣ 1697 года, Матвѣй Виніусъ, допрошенный о причинахъ медленности почты, дѣлалъ представленіе правительству о необходимости подтвердить почтарямъ, что они должны гонять почту по указамъ, лошадей въ наемъ не отдавать, почтовыхъ сумъ пѣшкомъ не носить; по его заявленію, необходимо было также позаботиться о приведеніи въ порядокъ дорогъ и мостовъ.
Всѣ эти дѣла, конечно, блѣднѣютъ передъ массою дѣлъ о медленности почты на западныхъ дорогахъ. Патрикъ Гордонъ отмѣчаетъ въ своемъ дневникѣ какъ обыкновенное явленіе, что въ Архангельскѣ онъ получалъ Московскую почту на 7-й день.
Дорогу исправлять и мосты чинить на этомъ пути также приходилось рѣже, чѣмъ на западныхъ путяхъ; и это дѣло на Архангелогородской почтѣ, повидимому, было поставлено лучше. Мы видѣли, какъ энергично велось дѣло починки дорогъ и мостовъ при открытіи почты. Далѣе мы встрѣчаемъ лишь слѣдующіе факты: 11 мая 1694 г. въ одной резолюціи (см. выше) говорится мимоходомъ, что въ Важскомъ уѣздѣ надо нагатить гати и намостить мосты, гдѣ дорога грязная. — Серьезнѣе дѣло возникло въ концѣ іюля 1695 г. Ямщики Шенкурскаго яма подали челобитную по слѣдующему поводу. Въ прошлыхъ 1693 и 1694 годахъ, по указу государей, для путешествія самого царя и для скорой почтовой гоньбы на большой проѣзжей дорогѣ въ Важскомъ уѣздѣ — по рѣкамъ, на волокахъ, топкихъ мѣстахъ, грязяхъ, ручьяхъ и пр. были устроены мосты и гати, а также на рѣкахъ приспособлены плоты. Теперь, по заявленію челобитчиковъ, плоты и мосты отчасти снесены водою, отчасти развалились и сгнили; а крестьяне ничего чинить не хотятъ. Ямщики просятъ прислать на Вагу грамоту соотвѣтствующаго содержанія.
Серьезная челобитная вызвала серьезную и обстоятельную резолюцію (24 августа): послать на Тотьму (?) грамоту, велѣть тамошнему воеводѣ осмотрѣть по дорогѣ мосты и топкія мѣста и составить смѣту, сколько гдѣ нужно починить старыхъ мостовъ и сколько новыхъ, сколько нужно для этого лѣсу. Затѣмъ, по этой смѣтѣ, велѣть сошнымъ людямъ навозить лѣсу[1] и наступающимъ лѣтомъ починить старые мосты и поставить, гдѣ нужно, новые. Грамота была послана на Вагу (а не на Тотьму!), 17 сентября 1695 г. Этимъ случаемъ воспользовался Матвѣй Виніусъ, чтобы попросить кстати послать такую же грамоту на Двину. Грамота была послана 6 ноября.
Въ февралѣ 1696 г. мы видимъ, что крестьяне Важскаго уѣзда упоминаютъ въ одномъ изъ своихъ ходатайствъ (о немъ ниже), что за перевозами и мостами надо смотрѣть и своевременно ихъ чинить. Годъ спустя объ этомъ упоминаетъ въ одномъ изъ своихъ докладовъ Матвѣй Виніусъ. Если припомнимъ, сколько мученій испытывали воеводы на западныхъ путяхъ съ мѣстными жителями при постройкѣ мостовъ и починкѣ дорогъ, то поймемъ, насколько это дѣло было поставлено лучше на Архангелогородскомъ пути.
Отдѣльныхъ приключеній съ сумами на пути по Архангелогородской почтѣ за время 1693—1697 годъ намъ извѣстно только два.
6 ноября 1693 года Матвѣй Виніусъ заявилъ въ Посольскомъ приказѣ, что въ полночь прибылъ къ нему ямщикъ изъ Переславля-Залѣсскаго, Ивашка Кузьминъ, и привезъ суму не запечатанною. Въ сумѣ оказались 3 письма: къ стольнику Ѳедору Апраксину, къ генералу Францу Лефорту и къ полковнику Юрію Лиму. Въ подорожной, поданной ямщикомъ, не записанъ отпускъ почты. На допросѣ ямщикъ заявилъ, что суму въ распечатаномъ видѣ онъ принялъ отъ Ростовскаго почтаря. По представленной подорожной оказалось, что распечатаная сума съ 3 письмами была привезена на Звоской ямъ изъ Зачаческаго яму отъ почтаря Ивана Тарасова его работникомъ, и не было представлено при этомъ никакой записки; въ такомъ видѣ сума и пошла далѣе, по направленію къ Москвѣ. Очевидно, сума эта шла внѣ обыкновеннаго порядка. По правиламъ, письма эти на Звоскомъ яму слѣдовало переложить въ общую суму, шедшую отъ Архангельска, а ее сочли нужнымъ пустить отдѣльно. Розыска по этому поводу не производилось.
12 іюля 1695 года явился въ Посольскій приказъ извѣстный намъ Гаврила Петровъ и привелъ съ собою ямщика Семена Кокушкина. Явились они, чтобы доложить о приключеніи на почтовой дорогѣ. Дѣло было такъ.
10 іюля приготовлена была къ отправкѣ въ Архангельскъ почта съ письмами стольника Ѳед. Матв. Апраксина, а также съ письмами иноземцевъ и русскихъ торговыхъ людей, въ двойныхъ запечатаныхъ сумахъ. Почту эту принялъ для отправки ямщикъ Рогожской слободы Оничка Гавриловъ. Но этотъ ямщикъ самъ съ почтою не поѣхалъ, а отдалъ ее ямщику Переславля-Залѣсскаго, Семену Кокушкину. Послѣдній пріѣхалъ въ Москву за 2 недѣли передъ этимъ, ища извознаго заработка (потому что въ рядовые Переславскіе ямщики онъ не былъ поверстанъ). Кокушкинъ взялъ съ Гаврилова за доставку почты въ Переславль 11 алт. 4 деньги. Дѣло было для Кокушкина не новое; раньше всегда онъ за него брался и все обходилось благополучно. Но на этотъ разъ случилось несчастіе. Миновавъ Троицкій монастырь, онъ ѣхалъ подъ вечеръ Сватковскою рощею (въ 8 верстахъ отъ монастыря). Въ это время на него напали 2 разбойника съ дубинами, отняли почту, 5 рублей его собственныхъ денегъ (вырученныхъ имъ отъ продажи холстовъ) и убѣжали. Ямщикъ рѣшилъ вернуться въ Москву и заявить о случившемся.
Кокушкина били батогами, а затѣмъ отдали его ямщику Рогожской слободы Оськѣ Константинову и велѣли имъ искать пропавшія сумы.
Конецъ дѣла неизвѣстенъ.
Мы видѣли, что Архангелогородская почта особенно тяжела была и для населенія, и для почтарей. Многочисленныя челобитныя и жалобы на ея тяжесть служатъ этому нагляднымъ доказательствомъ. Правительство не поддавалось и черезчуръ медленно принимало мѣры къ облегченію этихъ тяжестей. Результатомъ этого сдѣлались коллективные безпорядки. Правда, до большой драмы, вродѣ открытаго бунта, дѣло не дошло; но случаи, подобные Новгородскимъ смутамъ 1688 г. (по дѣлу Шишкина) возникали и здѣсь; интересно, что какъ тамъ, такъ и здѣсь неудовольствіе возникало не по адресу правительства, а по адресу предпринимателей. Были, впрочемъ, и случаи обыкновенной распущенности.
Начнемъ съ явленія послѣдней категоріи, а затѣмъ приведемъ примѣръ безпорядковъ первой категоріи.
Въ началѣ февраля 1696 года крестьяне Важскаго уѣзда били челомъ о слѣдующемъ. Выбраны въ ихъ уѣздѣ почтари; нѣкоторые изъ нихъ — люди бѣдные и безсемейные, выбраны не по большой дорогѣ, а изъ дальнихъ деревень. Въ нынѣшнемъ году хлѣбъ въ Важскомъ уѣздѣ вымерзъ, кормовъ не стало; у иныхъ почтарей лошади пали. Это повліяло на почту: она стала ходить медленно. У почтарей старосты нѣтъ и никто за ними не смотритъ. Перевозы и мосты тоже безъ надзора. Есть у почтарей государевъ указъ — кромѣ разбойныхъ и воровскихъ дѣлъ воеводамъ ни въ чемъ ихъ не вѣдать, въ выборы ихъ не выбирать, земскихъ поборовъ съ нихъ не брать. Между тѣмъ иные почтари пьютъ и бражничаютъ, а въ пьяномъ видѣ обижаютъ крестьянъ, берутъ съ нихъ налоги. Бѣдныхъ и негодныхъ почтарей замѣнить некѣмъ. Челобитчики просятъ: велѣть быть почтарскимъ старостою Кузьмѣ Григорьеву Нечаевскому[2], чтобы онъ за почтарями смотрѣлъ, смирялъ ихъ, а вмѣсто бѣдныхъ и негодныхъ людей сдѣлалъ выборъ новыхъ, добрыхъ и семьянистыхъ; точно также, чтобы онъ смотрѣлъ за перевозами и мостами и распоряжался своевременною ихъ починкою. Старосту они просятъ освободить отъ взноса ямскихъ денегъ и всякихъ мірскихъ поборовъ, не выбирать его ни въ какіе выборы и воеводамъ его не вѣдать, чтобы старостѣ и почтарямъ налоговъ, нападокъ и обидъ не было. Ему же они просятъ поручить сборъ прогонныхъ денегъ отъ ямскихъ охотниковъ съ ямского двора и раздачу ихъ по ямамъ за почтарскую гоньбу по 4 алтына за 30 верстъ, потому что въ сборѣ этихъ денегъ ямской дворъ очень неаккуратенъ. Для гоньбы и для записей они просятъ дать старостѣ изъ міру дьячка. Кромѣ этого, челобитчики просятъ отдать имъ въ міръ луга, отведенные почтарямъ, а вмѣсто луговъ отдать почтарямъ Панешинъ наволокъ пол-трети обежнаго числа, что написанъ впустѣ и который обыкновенно захватываюъ захватываютъ наѣзжающіе люди.
Отвѣтъ, къ сожалѣнію, неизвѣстенъ. Несомнѣнно, что почтарей оставить при указанномъ положеніи было невозможно. Что мѣры были приняты какъ нужно, доказывается тѣмъ, что въ 1698—1700 годахъ Архангелогородская почта ходила очень аккуратно.
Въ томъ же 1696 году на Архангелогородскомъ пути произошли гораздо болѣе серьезныя осложненія.
Въ маѣ вдругъ прервалось почтовое сообщеніе. Встревоженный почтмейстеръ написалъ на Вагу какому-то Ивану Борисовичу (вѣроятно; подъячему, завѣдывавшему почтою) письмо слѣдующаго содержанія (сохранился черновикъ этого письма въ 2 отрывкахъ):
„Отселѣ почта къ Архангельскому городу по вся недѣли одноважды, а отъ Архангельскаго города писали ко мнѣ, что тамъ положено на томъ, что отпуску быть по недѣльно-жъ. И какъ та почта отпущена отъ Города апрѣля въ 18 день, а къ Москвѣ прибѣжала мая въ 1 день и съ того времени по се число (27 мая) ни единой почты отъ Города не бывало. И здѣ о томъ не вѣдаемъ, что думать. А въ приказѣхъ здѣ сказываютъ, что такихъ указовъ на Вагу и на Двину не послано, чтобъ быть заставѣ. Да и про то я не вѣдаю, которые почты съ Москвы въ апрѣлѣ и въ маѣ отпущены, гдѣ отъ тебя дѣвались, отпущены ль къ Городу, или гдѣ залежались и буде гдѣ залежались, пожалуй, учини радѣтельно, вели ихъ къ себѣ взять и буде невозможно чрезъ Вагу горнымъ путемъ послать съ сею почтою, хотя бъ отпустить въ нарочной лодкѣ къ Городу водою, и о почтахъ бы справиться, кои дошли и которые не въ доходѣ, чтобъ ихъ сыскать, потому что были съ тѣми почтами нужные в. г-ря грамоты, также иноземскіе нужныхъ ихъ о корабельныхъ отпускахъ грамотки и ты, Иванъ Борисовичъ, пожалуй, учини мнѣ противъ всего о всемъ подлинную вѣдомость, чтобъ мнѣ мочно знать, а иноземцы, чая, что ихъ грамотки доходятъ порядочно, а буде гдѣ залежались, вельми имъ будетъ скорбно и не безубыточно, и я противъ сего о всемъ буду отъ тебя ожидать отповѣди. Хотя буде отъ Города почты не будетъ, и ты отпусти нарочную вѣдомость ко мнѣ, куды и какъ сія почта пойдетъ”.
Другой отрывокъ того же письма: „А отъ Города мнѣ вѣдома нѣтъ о здѣшнихъ 5 почтахъ, которые отпущены съ Москвы апрѣля въ 22 и въ 29 день, да мая въ 6, 11, 20 день и тѣ почты къ тебѣ дошли ль, и въ коихъ числехъ, и отъ тебя отпущены ль, и къ Городу въ доходѣ ль, или гдѣ залежались, пожалуй, какъ ни есть постарайся, чтобъ подлинную вѣдомость взять и буде гдѣ на Вагѣ лежатъ, домогись, чтобъ ихъ къ Городу пробить, а которые залежались Городскіе, чтобы ихъ взять къ Москвѣ и впредь посылать ли чрезъ Вагу — о томъ ко мнѣ, пожалуй, отпиши и на случай, что съ Вологды отпускать водою въ лодочкѣ и съ кѣмъ посылать лутче, дадутъ ли по перемѣнамъ гребцовъ, чтобъ въ пути и досталь не остановилась, не пропала, и что какихъ вѣдомостей возьмешь о томъ почтовомъ поведеніи, пожалуй, ко мнѣ отпиши”[3].
У себя, въ книгѣ черновыхъ писемъ, Виніусъ отмѣтилъ: „къ воеводѣ Ѳедору Апраксину писать, чтобы послать нарочно, сыскать, гдѣ почты дѣвались и что за причина задержанія”. А тѣмъ временемъ отъ Дениса Гоутевала получены были тревожныя извѣстія. Въ ту же книгу ниже Виніусъ заноситъ: „писать къ Денису о мірскихъ Архангельскаго города людехъ, что не хотятъ гонять, чтобъ перво поговорить, а потомъ о допросѣ бить челомъ”. Такія же тревожныя свѣдѣнія были получены, повидимому и съ Ваги.
15 іюня почтмейстеръ доложилъ Посольскому приказу, что получилъ изъ Архангельскаго Архангельска, отъ Дениса Гоутевала извѣстіе, что Архангельскіе и Двинскіе посадскіе люди и уѣздные люди не хотятъ гонять почту, а гоняющихъ отговариваютъ, приводя тотъ доводъ, что съ почтою казенныхъ писемъ не бываетъ, а лишь грамотки торговыхъ иноземцевъ. Виніусъ заявилъ, что это — ложь, что казенныя письма бываютъ съ каждою почтою; въ разные города посылается отъ 5 до 15 государевыхъ грамотъ; вмѣстѣ съ тѣмъ изъ городовъ къ Москвѣ также съ каждою почтою бываютъ воеводскія отписки, во время ярмарки — гостинныя отписки. Прежде, по словамъ Виніуса, на нарочныхъ посыльщиковъ выходило по 200—300 руб. на годъ казенныхъ денегъ, а теперь этого расхода казнѣ нѣтъ.
По этому поводу велѣно было Матвѣю Виніусу подать роспись казенной корреспонденціи. Роспись была подана 10 іюля. Изъ нея узнаемъ, что въ 1693 году, когда царь Петръ Алексѣевичъ былъ въ Архангельскѣ, то его письма къ брату и къ матери отправлялись черезъ день и по-недѣльно; въ слѣдующемъ году, при такомъ же случаѣ, письма царя отправлялись по-недѣльно и черезъ 2 недѣли; въ тѣ же годы почта съ государевыми грамотами въ разные города отправлялась изъ Москвы однажды въ недѣлю, или въ 2—3 недѣли; обратно получались также часто воеводскія отписки изъ разныхъ городовъ; въ 1695 году на ярмарку посылались грамоты къ гостю, къ головамъ таможенному и кружечныхъ дворовъ и въ разные города, также — получались отписки воеводскія, гостиныя и таможенныхъ головъ; далѣе роспись становится обстоятельною: поименована казенная корреспонденція по днямъ, съ сентября 1695 по 8 іюля 1696 года[4]. Въ заключеніе прибавлено, что съ тою же почтою безплатно посылаются и всевозможныя челобитныя самихъ же жителей, и что за казенную корреспонденцію въ прежніе годы расходовалось до 300 и 400 рублей (цифра расходовъ уже повышена по сравненію съ прежнимъ показаніемъ) въ годъ, а теперь казна не платитъ ничего.
31 іюля послѣдовала резолюція — послать грамоты на Двину и Вагу: велѣть учинить посадскимъ и уѣзднымъ людямъ поверстку и счетъ, чтобы никто не былъ отягченъ или изобиженъ, чтобъ почтовой гоньбѣ задержанія не было, потому что черезъ почту посылаются государевы грамоты и воеводскія отписки; а кто учинится въ той почтовой гоньбѣ ослушенъ и сыщется про то допряма, то такихъ людей наказывать, смотря по винѣ. Грамоты были посланы въ серединѣ августа.
Тактичность опытнаго администратора предотвратила катастрофу. Мы видѣли, какъ Виніусъ, при первомъ слухѣ о неудовольствіи народа, не сразу прибѣгнулъ къ репрессіямъ, а сперва счелъ нужнымъ „поговорить”. Теперь, когда пришлось проявить твердость, она была проявлена, но съ тактомъ — снова пересмотрѣны условія, въ которыхъ находятся почтари и населеніе; а въ мартѣ слѣдующаго, 1697 года, при слухахъ о бѣдствіи населенія вслѣдствіе неурожая и голода, Виніусъ записываетъ въ своей книгѣ черновыхъ писемъ: „писалъ къ Денису, чтобъ давать сентября по первое число 206 году убогимъ для народу нероду и голоду изъ моихъ по три… на день и у меня зачолъ, пока либо умилосердится Господь Богъ и подастъ хлѣбъ”[5]. Что именно раздавалась бѣднымъ — хлѣбъ или деньги, написано неразборчиво; но важенъ фактъ заботы о населеніи, которое на предпринимателя несетъ извѣстный трудъ.
Этимъ и исчерпываются всѣ данныя, которыя сохранились въ документахъ касательно осложненій на Архангелогородской почтѣ.
Какъ при обозрѣніи исторіи почтъ въ эпоху Марселисовъ намъ пришлось одинъ разъ наткнуться въ Почтовыхъ Дѣлахъ на дѣло, не имѣющее прямого соприкосновенія съ почтою, такъ и въ эпоху Виніусовъ одно постороннее дѣло также попало въ рядъ документовъ почтоваго управленія. И на этотъ разъ причиною появленія этого посторонняго дѣла снова были куранты. Въ курантахъ, привезенныхъ съ Рижскою почтою 8 іюня 1696 года, прочли извѣстіе изъ Дюнкирхена, что Англичане мѣшаютъ выйти въ море Яну Барту (извѣстный въ то время морской разбойникъ); затѣмъ, въ извѣстіяхъ изъ Амстердама значилось, что Бартъ съ 18 кораблями все-таки вышелъ изъ Дюнкирхена. Это навело почему-то страхъ на наше правительство и велѣно было послать на Двину грамоту слѣдующаго содержанія: воевода долженъ всегда опасаться появленія на морѣ морскихъ разбойниковъ, чтобы эти послѣдніе, придя въ устье рѣки, не учинили грабежу и пожару среди мѣстныхъ жителей или среди русскихъ и иностранныхъ судовъ; предписано — если есть оружіе въ Аархангельскѣ Архангельскѣ, то чтобы продавцы препроводили его въ Вологду, а то его могутъ захватить разбойники; „вожамъ морскимъ” русскимъ и иноземцамъ, предписано, подъ страхомъ жестокаго наказанія и даже смертной казни — безъ вѣдома воеводы никакихъ кораблей въ устье Двины не вводить; на взморьѣ предписано имѣть крѣпкіе караулы, а также и на пристани, и даже — въ самомъ городѣ; слѣдуетъ изготовить и навести, куда слѣдуетъ, пушки. Самую грамоту обо всемъ этомъ воеводѣ предписано было хранить въ тайнѣ (тѣмъ не менѣе она была послана по почтѣ, 18 іюня).
Мы уже упоминали двухъ лицъ, которые участвовали въ управленіи Архангелогородскою почтою подъ руководствомъ Виніуса. Это были — нѣкій Иванъ Борисовичъ на Вагѣ (подъячій?) и Денисъ Володимеровъ Гоутевалъ въ Архангельскѣ. Послѣдній получилъ отъ правительства особый наказъ, одновременно съ Матвѣемъ Виніусомъ; онъ не былъ подчиненъ Виніусу; ему предписывалось лишь „списываться почасту” съ Московскимъ почтмейстеромъ. Но бывшій въ силѣ въ то время Андрей Андреевичъ обращался съ Гоутеваломъ, какъ съ подчиненнымъ, хотя и допускалъ его къ участію въ прибыляхъ. Вотъ, напр., что одинъ разъ Андрей Виніусъ отмѣтилъ у себя въ книгѣ черновыхъ писемъ: (въ 1698 г., окт. или ноябрь) „писалъ Денису съ большими пенми, что нерадливо пишетъ и забываетъ и пренебрегаетъ о дѣлахъ моихъ. Откину ево однолично съ генваря, буде о дѣлахъ, которые къ нему, писать опуститъ. Ефимковъ не посылалъ бы, прислалъ двойные, старые, безъ цѣны и легки и въ томъ мнѣ только убытокъ, и грамотокъ моихъ не смотритъ”. Но дѣло уладилось; а впослѣдствіи у Виніуса съ Гоутеваломъ были самыя сердечныя отношенія[6].
Гоутевалъ пять разъ возбуждалъ ходатайства о командировкѣ въ Москву изъ Архангельска, большею частью — по первому зимнему пути, когда работа почты въ Архангельскѣ ослабѣвала (дошли до насъ его челобитныя 1694, 1695, 1696 и 1699 г.г.). Командировку онъ просилъ „ради в. г-ря почтовыхъ дѣлъ” и за подводу платилъ прогоны изъ своихъ средствъ.
- ↑ Навозить лѣсу и притомъ „не тонкаго” предписывалось зимою, потому что зимою его возить легко, а въ другое время года — тяжко.
- ↑ Это — вторая крупная личность на Вагѣ, послѣ Васендина.
- ↑ М. Арх. М. И. Д., Почт. Дѣла, карт. 6, л. 31 об.
- ↑ Т. II стр. 391—393.
- ↑ Моск. Архивъ М. Ин. Дѣлъ, Почт. Дѣла, карт. 6, л. 68.
- ↑ См. слѣд. главу, гдѣ говорится между прочимъ о письмахъ Виніуса Гоутевалу по ихъ собственнымъ дѣламъ.