Викитека

Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5/VI/ДО

< Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5 | VI
[374]
VI.
Личный составъ почтоваго управленія въ эпоху Виніусовъ. — Внутреннія распоряженія. — Записной столбецъ 1701 года. — Почтовыя станціи. — Нѣсколько статистическихъ данныхъ изъ почтовыхъ записныхъ книгъ 1700 года. — Общія наблюденія надъ исторіей Рижской и Виленской почтъ при Виніусахъ.

Какъ мы видѣли, „нѣмецкая“ почта состояла въ вѣдомствѣ Посольскаго приказа, подъ бдительнымъ надзоромъ самихъ начальниковъ приказа. Эти послѣдніе принимаютъ доклады („извѣты“, „сказки“) по важнѣйшимъ дѣламъ отъ самихъ почтмейстеровъ (Андрея и Матвѣя Виніусовъ) и ихъ уполномоченныхъ (Гаврилы Петрова); производятъ допросъ провинившимся почтарямъ, дѣятельно вмѣшиваются во всѣ дѣла по сношеніямъ Виніусовъ съ заграничными почтмейстерами. Въ эпоху Виніусовъ начальниками Посольскаго приказа были: бояринъ Артам. Серг. Матвѣевъ (до 3 іюля 1676 г.), думный дьякъ Лар. Ив. Ивановъ (дважды, съ 4 іюля 1676 г. по 21 дек. 1680 г. и съ 6 мая 1681 г. по 15 мая 1682, когда онъ былъ убитъ стрѣльцами), Вас. Сем. Волынскій (съ 21 дек. 1680 г. по 6 мая 1681 г.), кн. Вас. Вас. Голицынъ (съ 17 мая 1682 г. по 6 сент. 1689 г.), думный дьякъ Ем. Игн. Украинцовъ (послѣ ссылки Голицына, до 19 апр. 1699 г.) и Ѳед. Алексѣев. [375]Головинъ (съ 18 февр. 1700 г. по авг. 1706 г.)[1]. Съ проявленіями ихъ дѣятельности намъ приходилось и еще придется встрѣчаться. Но кромѣ этихъ начальниковъ приказа, среди второстепенныхъ лицъ его состава, подъячихъ, также иногда указываются лица, имѣвшія отношеніе къ почтовому управленію. Таковъ, напр., Дмитрій Симоновскій. Есть указанія, что приблизительно съ апрѣля 1677 г. по сентябрь 1689 г. ему поручались дѣла, касающіяся почты и вѣстовыхъ писемъ; его скрѣпу часто видимъ на различныхъ документахъ[2]. Хотя активную роль такихъ лицъ опредѣлить по документамъ невозможно, но съ ихъ участіемъ въ дѣлѣ нельзя не считаться.

Развитіе почтоваго дѣла при Виніусахъ должно было вызвать увеличеніе штата служащихъ, ихъ помощниковъ. Изъ лицъ, которыя „пріемъ и отпускъ почты вѣдаютъ“ упоминаются при Виніусахъ: въ Новгородѣ — переводчикъ Илья Гитнеръ, въ Мигновичахъ — поручикъ (а впослѣдствіи маіоръ) Ѳаддей Крыжевскій, въ Смоленскѣ — переводчикъ Иванъ Кулбацкой; въ концѣ періода, когда обоихъ этихъ лицъ уже на службѣ не было, въ Смоленскѣ при почтовомъ дѣлѣ упоминается подъячій Макушко Матвѣевъ[3], въ Мигновичахъ — Яковъ Кучинъ, въ Дорогобужѣ — подъячій Ѳед. Вас. Гандошка. Во Псковѣ упоминаются переводчики Иванъ Фаншейденъ, Тобіасъ Мейснеръ, Ефимъ Фагетъ, но ихъ отношеніе къ почтѣ установить трудно; дѣйствительнымъ агентомъ Виніусовъ былъ тамъ подъячій Никифоръ Агаѳоновъ. Въ Архангельскѣ (со времени учрежденія [376]Архангелогородской почты, 1693 г.) „пріемъ и отпускъ почты вѣдалъ“ иноземецъ Денисъ Володимеровъ Гоутевалъ (о немъ будемъ говорить впослѣдствіи). Но всѣ эти помощники Виніуса играли гораздо болѣе скромную роль, чѣмъ агенты Марселисовъ; очевидно, Виніусъ проводилъ энергично принципъ централизаціи управленія. Нѣсколько болѣе самостоятельности обнаруживаетъ лишь Никифоръ Агаѳоновъ. Мы видѣли, что даже сынъ А. А. Виніуса, Матвѣй, сдѣлался его преемникомъ скорѣе по титулу, чѣмъ на дѣлѣ. За то чрезвычайно выросло значеніе ловкаго помощника Андрея Андреевича въ Москвѣ — его „человѣка“ Гаврилы Петрова. Обычно онъ въ документахъ называется „думнаго дьяка Андрея Андреевича Виніуса человѣкъ, который почтовые отпуски и пріемы въ книгу записываетъ“. Но онъ, какъ увидимъ, широко проявлялъ свою дѣятельность: онъ подписывался за Матвѣя Виніуса на „сказкахъ“, самъ подавалъ „сказки“ въ Приказъ, приводилъ туда провинившихся ямщиковъ и дѣлалъ на нихъ „извѣтъ“ отъ себя лично, наконецъ велъ весьма обширную корреспонденцію по всѣмъ почтовымъ дорогамъ отъ себя лично, и кажется, не только дѣловую, но и торговую по своимъ дѣламъ. Мы часто будемъ встрѣчаться съ его именемъ. Съ отъѣздомъ за-границу Матвѣя Виніуса, помощникомъ почтмейстера становится Фадемрехтъ, исполнявшій порученія Виніуса по заграничной перепискѣ; во всякомъ случаѣ онъ не былъ простымъ „писаремъ“, какъ онъ иногда называется[4]; онъ называетъ себя secretarius.

Осталось упомянуть только заграничныхъ агентовъ Виніуса. Такими въ Ригѣ были напр. Генрихъ Гинцъ и Петръ Офкинъ и др.[5] [377]

Изъ исторіи личнаго состава не лишены интереса отпуски и командировки должностныхъ лицъ. Свѣдѣній о нихъ дошло немного.

8 декабря 1677 г. Ѳаддей Крыжевскій подалъ челобитную объ отпускѣ его изъ Мигновичъ къ Москвѣ, для его дѣлъ, увѣряя, что почтѣ отъ этого никакой задержки не будетъ (намъ выше приходилось говорить объ упадкѣ Виленской почты въ это время). Отпускъ былъ данъ, но велѣно было замѣнить Крыжевскаго кѣмъ-нибудь другимъ, „чтобъ почта не стояла“, Въ Москвѣ съ Крыжевскимъ случилась непріятность. Изъ Посольскаго приказа, куда онъ явился, онъ былъ отосланъ въ апрѣлѣ 1678 г. въ Приказъ княжества Смоленскаго, по требованію послѣдняго; Смоленскій приказъ намѣревался привлечь его къ обычной военной службѣ. Крыжевскій въ январѣ 1679 г. подалъ челобитную о прикомандированіи его снова къ почтовому дѣлу. Сдѣлали запросъ Виніусу, насколько Крыжевскій пригоденъ для почтоваго дѣла. Андрей Виніусъ отвѣтилъ, что ротмистръ Крыжевскій больше 8 лѣтъ работалъ по почтовому дѣлу безпорочно; если и бывали неаккуратности въ ходѣ почтъ, то въ этомъ виноватъ не онъ, а зарубежные почтари, наши ямщики и плохое состояніе дорогъ. Велѣно было приставить снова Крыжевскаго къ почтовому дѣлу, а шляхтича Николая Озерова, который въ это время замѣнялъ Крыжевскаго въ Мигновичахъ, отставить отъ почты[6]. Этимъ дѣло не кончилось; понадобилась вторая челобитная Крыжевскаго (апрѣль 1679 г.) и только тогда состоялась резолюція о посылкѣ грамоты въ Смоленскій приказъ для освобожденія Крыжевскаго отъ службы (17 апр.). [378]

Въ ноябрѣ 1680 г. Крыжевскому удалось получить еще разъ отпускъ въ Москву для „нужныхъ его дѣлишекъ въ приказахъ“[7].

Денисъ Гоутевалъ возбуждалъ ходатайства о командировкѣ въ Москву изъ Архангельска неоднократно.

Никифоръ Агаѳоновъ былъ командированъ въ 1698 году въ Ригу съ грамотой отъ Псковскаго воеводы къ тамошнему генералъ-губернатору[8].

Въ мартѣ 1699 года командировка понадобилась самому почтмейстеру „для совершеннѣйшаго изученія латинскаго и нѣмецкаго языковъ и другихъ наукъ“ въ городъ Берлинъ. Матвѣй Виніусъ получилъ завѣдываніе Архангелогородскою почтою 18 окт. 1693 г., а Виленскою и Рижскою — 8 іюля 1695 г., но, очевидно, былъ еще очень молодъ, и числился почтмейстеромъ только по имени; поэтому отецъ его, въ сущности до самой отставки никогда не покидавшій почтоваго дѣла, могъ безъ особаго ущерба разстаться съ сыномъ на время. Если въ февралѣ 1701 г, когда Матвѣй Виніусъ вернулся изъ командировки, и замѣчался въ почтѣ „непорядокъ“[9], то во всякомъ случаѣ непорядокъ этотъ не былъ результатомъ его отсутствія; о причинахъ разстройства Рижской почты въ это время было говорено выше. А Матвѣй Виніусъ, который 8 іюля 1695 г. „за службу“ отца своего получилъ завѣдываніе почтами, 17 марта 1701 г. за вину отца лишенъ былъ этого завѣдыванія: „взята оная отъ васъ не за ино что, только что оная у васъ была ни въ какую пользу государству, но только вамъ, ибо сколь кратъ я говорилъ тебѣ (т.-е. Андрею Виніусу) о корреспонденціи въ иныя [379]мѣста, но тѣ мои слова тщетны“ (письмо Петра В. отъ 16 апр. 1701 г.). Архангелогородская почта была оставлена въ управленіи Матвѣя Виніуса и была въ его рукахъ еще нѣкоторое время; но дѣятельность ея съ апрѣля 1701 г. въ нашихъ документахъ не сохранилась.

Отъ личнаго состава Рижской и Виленской почтъ переходимъ къ техникѣ самаго дѣла. Разсмотримъ факты, свидѣтельствующіе о тѣхъ или иныхъ перемѣнахъ въ ней, происшедшихъ за время управленія Виніусовъ.

Прежде всего слѣдуетъ отмѣтить то обстоятельство, что правительство твердо держалось разъ принятаго порядка въ пересылкѣ казенной корреспонденціи. Въ августѣ 1676 года окольничій и воевода кн. Ив. Борис. Троекуровъ писалъ царю изо Пскова, что Псковскій воевода Петръ Шереметевъ отказывается давать подводы его гонцамъ; тоже писалъ „товарищъ“ Троекурова, кн. Ѳедоръ Шаховской, изъ Великихъ Лукъ. Изъ Москвы отвѣтили, что отписки можно присылать черезъ установленную почту, а для самыхъ нужныхъ дѣлъ и вѣстей можно требовать у Псковскаго воеводы денегъ на уплату нарочнымъ гонцамъ, о чемъ Псковскому воеводѣ было сообщено. „А безъ самыхъ нужныхъ и скорыхъ дѣлъ нарочныхъ гонцовъ къ намъ, в. г-рю не присылать, и прогонныхъ денегъ не терять[10]. Нѣчто похожее произошло въ 1696 году. Псковскій воевода Ив. Степ. Салтыковъ написалъ въ отпискѣ по одному дѣлу, что онъ посылаетъ эту отписку черезъ уставленную почту, а затѣмъ, очевидно, передумалъ и послалъ ее въ Москву съ Пусторжевцемъ Чихачовымъ, ѣхавшимъ въ Москву по своему дѣлу. Неизвѣстно, заплатилъ-ли воевода Чихачову или нѣтъ; но когда Чихачовъ представилъ эту [380]отписку въ Разрядъ, тамъ очень были недовольны и воеводѣ былъ посланъ запросъ по этому поводу, а Пусторжевецъ былъ задержанъ въ Москвѣ до выясненія дѣла[11].

4 іюля 1683 года былъ поднятъ вопросъ о днѣ отправленія почты изъ Москвы. Андрей Виніусъ подалъ въ посольскій приказъ челобитную, въ которой заявляетъ слѣдующее. По установленному обычаю, Рижская почта отправляется изъ Москвы по вторникамъ; но вслѣдствіе медленности почтовой гоньбы, эта почта приходитъ на Шведскую границу, въ Новгородокъ, такъ поздно, что заграничнымъ почтарямъ приходится ждать ее по 2—3 дня, какъ свидѣтельствуетъ заграничный почтовый агентъ Аврамъ Петерсонъ. Это запаздываніе влечетъ за собою другое: въ Москву почта приходитъ съ запозданіемъ на 3—4 дня. Виніусъ просилъ разрѣшенія отправлять почту вмѣсто вторника въ понедѣльникъ. Кн. В. В. Голицынъ приказалъ: почту отпускать въ понедѣльникъ, а въ города, находящіеся на дорогѣ, послать къ воеводамъ грамоты, чтобы ямщикамъ было сдѣлано напоминаніе о необходимости быстрой и безпрерывной (и днемъ и ночью) ѣзды подъ угрозою жестокаго наказанія за опаздыванiе.

Поднятъ былъ вопросъ относительно печатей на сумахъ, по слѣдующему поводу.

14 мая 1684 года опять поднялось дѣло о медленности Рижской почты. Андрей Виніусъ заявилъ, что почта изъ Пскова приходитъ въ Москву въ 9-й день, а изъ Новгорода — въ 7-й, т. е. запаздываетъ на нѣсколько дней; Рижскіе почтари также запаздываютъ во Псковъ. Поэтому Виніусъ просилъ послать указъ, чтобы ямщики гоняли по часовымъ росписямъ; кромѣ того, онъ просилъ еще: печатать почтовыя сумы въ Новгородѣ, въ Приказной палатѣ, чтобы печать на сумахъ всегда была [381]одинаковая, чтобъ изъ сумъ не пропадали дѣла, отписки и посольскія письма, что возможно при разнообразіи печатей. Въ Москвѣ сумы печатались „государевою обыкновенною печатью“. Нѣкоторыя подробности о печатяхъ приведены нами въ исторіи Архангелогородской почты. Просьба Виніуса была исполнена[12].

Въ слѣдующемъ году состоялось постановленіе о заблаговременномъ заготовленіи почты на ямахъ. Виніусъ просилъ, чтобы во Псковѣ и Новгородѣ всякія отписки заготовлялись подъячими заранѣе, чтобы, не задерживая обычной почты, сразу по ея полученіи, могли вкладывать свою корреспонденцію въ сумы. Просьба его была исполнена[13].

Былъ случай передачи почты для доставки постороннему лицу. Это было нарушеніемъ давняго правила, что почтарь по нуждѣ можетъ передать суму другому, но не иначе, какъ приведя новое лицо къ присягѣ. Неоднократно самымъ рѣшительнымъ образомъ запрещалось ямщикамъ посылать „наемщиковъ и малыхъ ребятъ“. Въ 1693 году произошелъ такой случай.

Ямщикъ Московской Рогожской слободы Яковъ Яковлевъ былъ нанятъ ямщиками этой слободы для почтовой гоньбы отъ Москвы до Можайска съ 1 сент. 1692 г. по 1 сент. 1693 г. 3 августа 1693 г. онъ принялъ на почтовомъ дворѣ у Андрея Виніуса почтовыя письма и расписался у Гаврилы Петрова. Съ этими письмами онъ поѣхалъ въ Можайскъ, но не доѣхалъ 65 верстъ (проѣхалъ село Перхушково), какъ у него лошадь наколола заднюю лѣвую ногу и не могла итти далѣе. Пришлось оставить ее въ Перхушковѣ. Тогда Яковлевъ отдалъ почту Смоленскому рейтару Андрею Лукьян. Гариничу, прося его доставить почту въ Можайскъ, и за это предложилъ ему плату — 8 денегъ. Рейтаръ пришелъ [382]въ Можайскъ 5 августа. Прикащикъ Можайскаго яму Семенъ Насоновъ да ямщикъ Никита Ивановъ Хряхъ привели его къ воеводѣ. На допросѣ у воеводы рейтаръ отвѣчалъ, что суму взялъ у ямщика Яковлева, а прежде никогда ни у кого писемъ не бралъ и не носилъ. Рейтаръ былъ арестованъ, а въ Москву была послана отписка о случившимся. Ямщикъ былъ призванъ въ Ямской приказъ и допрошенъ. Онъ разсказалъ, какъ было дѣло и прибавилъ, что прежде никогда и никому почты не передавалъ. Его били кнутомъ нещадно; старосту и поручителей его били батогами. Рейтара велѣно было изъ-подъ ареста немедленно освободить[14].

Въ разсматриваемую эпоху также пришлось рѣшать вопросъ: всякія ли посылки можно посылать по почтѣ? Вопросъ былъ поднятъ по поводу безпорядковъ, которые грозили возникнуть между Новгородскими почтарями.

Въ маѣ 1688 года переводчикъ Илья Гитнеръ сообщилъ изъ Новгорода Виніусу, что среди мѣстныхъ ямщиковъ затѣвается что-то недоброе. Ямской прикащикъ Ѳедоръ Андреевъ Шишкинъ, неизвѣстно чѣмъ недовольный, сталъ настраивать ямщиковъ противъ почты. Онъ совѣтовалъ ямщикамъ бить челомъ государю, что имъ, кромѣ почтовыхъ сумъ, приходится перевозить на почтовыхъ подводахъ всякія тяжести: большія бочки съ рыбою, уксусомъ, цѣлые возы мерзлой рыбы. Тѣ ямщики, которые отказывались прикладывать руки къ челобитной, подвергались съ его стороны преслѣдованію: онъ ихъ билъ батогами, штрафовалъ, угрожалъ бить кнутомъ. Далѣе, онъ требовалъ отъ почтарей, чтобы они, кромѣ сумъ, ничего не принимали и, чтобы провѣрить, исполняютъ-ли ямщики его приказъ, онъ требовалъ, чтобы они всегда, и ночью и днемъ, являлись съ почтою передъ отъѣздомъ къ нему. [383]

Сообщеніе Гитнера было Виніусомъ немедленно доведено до свѣдѣнія Посольскаго приказа, причемъ почтмейстеръ счелъ нужнымъ самъ дать объясненія. Онъ увѣрялъ, что тяжелыхъ кладей никогда почтарямъ возить не приходится. Бываетъ, что зимою въ саняхъ имъ приходится везти пудъ или два рыбы и уксусу, не больше[15]; обычная же кладь, кромѣ сумъ, состоитъ изъ лимоновъ, апельсиновъ, лекарствъ и ренскаго вина для потребностей царскаго двора.

Распоряженіе по этому дѣлу состоялось слѣдующее: ямскому прикащику почтарей не вѣдать; легкія посылки — лимоны, апельсины и пр. возить, по прежнему, съ почтовыми сумками; лекарства же и вино, для особой аккуратности, посылать каждый разъ съ особыми нарочными посыльщиками, запечатавъ въ Приказной избѣ Новгородскою печатью и тщательно увязавъ на возу (2 іюня 1688 г.)[16]

Имѣетъ отношеніе къ этому вопросу также дѣло, возникшее въ 1692 году. Въ Новгородской Приказной палатѣ 9 марта, при разборѣ почты, оказалось въ ней 91 соболій хвостъ, обернутые въ бумагу и запечатанные краснымъ сургучомъ. Таможенной печати на этой посылкѣ не было. 16 марта опять — найдено было въ такомъ же видѣ 10 паръ соболей на лапахъ; приложены были къ оберткѣ печати нѣмецкія и написанъ былъ адресъ, также по-нѣмецки, а таможенныхъ печатей не было. Воевода велѣлъ эти посылки задержать въ Приказной палатѣ до царскаго указу и далъ знать о нихъ въ Новгородскій приказъ. Велѣно было эти посылки вручить подъ росписку по подлинному свидѣтельству тому, кто [384]предъявитъ на нихъ Московскую таможенную выпись и сообщитъ потомъ въ Посольскій приказъ о выдачѣ. Эта посылка причислена была, повидимому, къ числу „легкихъ посылокъ“, противъ пересылки которыхъ по почтѣ правительство ничего не имѣло, требуя только уплаты пошлинъ[17].

Съ большимъ трудомъ согласившись на возстановленіе Виленской почты, Андрей Виніусъ посягнулъ на давнее, очень важное, правило, гласившее, что почта должна отходить даже въ томъ случаѣ, когда писемъ нѣтъ. Онъ выговорилъ себѣ право не посылать почты въ томъ случаѣ, если ни казенныхъ, ни частныхъ писемъ не будетъ[18].

Обращено было вниманіе на форменную одежду почтарей. Уже въ 1672 г. нужны были и заказывались для нихъ новые кафтаны. Новый почтмейстеръ немедленно поднялъ вопросъ объ обновленіи костюмовъ почтарей: 20 декабря 1675 года были заказаны новые сермяжные бѣлые кафтаны. Въ 1681 году снова пришлось заказывать ихъ: очевидно, кафтановъ хватало приблизительно на 4 года. На каждый кафтанъ полагалось 4½ арш. гамбургскаго сукна, за прикладъ и работу — 10 алт., а на всѣ орлы — 2 арш. краснаго гамбургскаго сукна[19]. 20-го же декабря 1675 года для отправленія заграницу грамотъ велѣно было изготовить 5 ящиковъ изъ бѣлаго желѣза[20]. Форменная одежда почтарей внушала населенію почтительное отношеніе къ нимъ и почтари ею очень [385]дорожили: въ 1680 году, когда у почтарей обоихъ почтовыхъ дорогъ кафтаны износились, они били челомъ о дачѣ имъ новыхъ, „чтобъ нигдѣ ямщиковъ всякіе люди, которые учнутъ съ ними встрѣчаться, не изобижали“… безъ кафтановъ имъ ѣздить нельзя, потому что „всякіе люди на встрѣчахъ ихъ задерживаютъ, и бьютъ, и называютъ пролыгальщиками“[21].

Въ бесѣдѣ о почтахъ эпохи Марселисовъ мы высказали сожалѣніе, что не сохранилось хорошаго экземпляра записи прихода и отхода почтъ или такъ наз. „записнаго столбца“ (иначе — подорожной). Отъ разсматриваемой эпохи дошелъ до насъ одинъ хорошо сохранившійся экземпляръ „записного столбца“ 1701 г. Хотя на этотъ разъ почта была лишь съ казенными письмами, и представлено представлена не на почтовый дворъ, а въ Разрядъ, но весь путь ея отъ Пскова до Москвы представленъ въ цѣломъ видѣ и потому интересно съ этимъ документомъ познакомиться. Приводимъ его здѣсь цѣликомъ:

„1701 г. генваря противъ 17 числа, въ 8 часу ночи отпущена почта къ в. г-рю къ Москвѣ въ Розрядъ съ вѣстовыми отписками изо Пскова отъ боярина и воеводы и военнаго кавалера Малтиского свидѣтельствованнаго Бориса Петр. Шереметева — наскоро и погналъ изо Пскова къ Загорскому яму ямщикъ Лашка Филиповъ того жь часа.

Генваря въ 17 д., на первомъ часу дни пригналъ Псковской почтарь на Загорской ямъ Лашко Филиповъ, а съ собой привезъ письма въ обертѣ, запечатаны краснымъ сургучемъ и принялъ тѣ письма Загорской почтарь Евтишка Семеновъ, и погналъ на томъ же часу ко Мшаги.

Генваря противъ 17 числа, послѣ полунощи пригналъ Загорской почтарь на Пшаской ямъ Евтишка Семеновъ, [386]а привезъ съ собою почтовые письма въ обертѣ запечатаны, принялъ тѣ письма Пшаской почтарь Сенька Ѳедоровъ и погналъ къ Новгороду того же часу.

Генваря въ 18 д., въ 3 часу дни пригналъ въ В. Новгородъ Пшаскаго яму почтарь Сенька Ѳедоровъ привезъ письма запечатаны въ обертѣ, и съ тѣми письмами того часу изъ В. Новагорода погналъ до Бронницкаго яму Запольской слободы ямщикъ Крисашко Васильевъ, запечатаны въ обертѣ письма Новгородскою почтовою печатью.

Генваря противъ 19 числа, во 2 часу ночи пригналъ Новгородской почтарь на Бронницкой ямъ Крисашко Васильевъ, привезъ съ собою въ оберткѣ письма, запечатаны краснымъ сургучемъ, въ цѣлости, принялъ тѣ письма Бронницкой почтарь Коземка Самуиловъ и погналъ на Крестецкой ямъ того жь часу.

Генваря въ 19 день, за 2 часа дня пригналъ Бронницкого яму почтарь на Крестецкой ямъ Коземка Самуиловъ, привезъ съ собою въ обертѣ письма за Новгородскою печатью, и тѣ письма принялъ Крестецкаго яму почты Сидорко Васильевъ и погналъ того жь часу на Зимнегорской ямъ.

Генваря въ 19 д., въ 6 часу дни, Крестецкого яму почтарь Сидорко Васильевъ пригналъ на Зимнегорской ямъ привезъ почтовые письма въ оберткѣ, запечатаны краснымъ сургучемъ; на Зимнегорскомъ яму принялъ тѣ письма почтарь Мишка Степановъ и погналъ на Вышневолоцкой ямъ того жь часу.

Генваря въ 20, въ первомъ часу дни, пригналъ почтарь Зимнегорского яму Мишка Остафьевъ (sic!) на Вышневолоцкой ямъ, привезъ почтовые письма въ обертѣ, запечатаны краснымъ сургучемъ, принялъ почтарь на Вышневолоцкомъ яму Оѳонка Прокофьевъ и погналъ на Торской ямъ въ томъ же часу.

Генваря противъ 21 числа пригналъ почта отъ Вышняволоцкого яму вмѣсто ямщика Оѳонки Прокофьева [387]Тверской ямщикъ[22] Игнашка Люзнинъ, привезъ почтовые Псковскіе боярина и воеводы Бор. Петр. Шереметева отписки, запечатано красною почтовою печатью, въ 11 часу ночи, и принялъ тѣ почтовые письма Тверской ямщикъ Левка Паршинъ и погналъ къ Москвѣ въ томъ же часу.

1701 г. генваря въ 23 д. привезъ въ Разрядъ почту изо Пскова Тверской ямщикъ Левка Кузьминъ сынъ Парѳеньевъ (sic) и отдалъ въ Розрядѣ дьяку Ѳедору Замятнину въ 23 день въ отдачу часовъ ночныхъ“[23].

Учрежденія новыхъ почтовыхъ станцій въ разсматриваемый періодъ не послѣдовало. Подобно ходатайству Марселисовъ объ учрежденіи почтоваго стана въ с. Великомъ (между Можайскомъ и Вязьмою), Виніусы также возбуждали ходатайство объ учрежденіи перемѣны почты въ Клину; но, повидимому, ихъ желанія не были исполнены. Послѣднее ходатайство (о Клинскомъ ямѣ) было возбуждено 7 января 1685 г. Андрей Виніусъ доложилъ кн. В. В. Голицыну, что почтовыя сообщенія терпятъ большое неудобство отъ уничтоженія Клинскаго яма. Ямщикамъ приходится дѣлать разстояніе отъ Москвы до Твери (180 верстъ) безъ перемѣны. Почта, отпущенная изъ Москвы, приходитъ въ Тверь на 3-й или на 4-й день, и, взявъ почту изъ Твери, ямщикъ насилу поспѣваетъ къ новому отпуску почты изъ Москвы. Поэтому Виніусъ просилъ, чтобы въ Клину выбрать одного изъ посадскихъ людей съ лошадью, дать ему прогоны и тогда почтовая гоньба значительно станетъ легче. Въ этой же челобитной Виніусъ просилъ о заблаговременномъ заготовленіи почты во Псковѣ и въ Новгородѣ (см. выше). В. В. Голицынъ приказалъ, [388]чтобы въ Клину стояли для почтовой гонбы Тверскіе ямщики поочередно, а для записи почтъ предложить Клинскому воеводѣ имѣть особаго дьячка[24]. Но выше, въ записномъ столбцѣ 1701 г., мы видѣли, что въ Клинѣ перемѣны почты не произошло. За-то Иверскому монастырю удалось выхлопотать себѣ право подачи своей корреспонденціи на мѣстѣ. 25 января 1692 года намѣстникъ Иверскаго Богородичнаго монастыря іером. Лаврентій съ братіею били челомъ государю о нижеслѣдующемъ. Почта изъ Москвы въ Новгородъ и обратно проходитъ мимо Иверскаго монастыря, черезъ монастырскую вотчину, село Валдай. Перемѣна почты происходитъ близко, на Зимнегорскомъ яму; но ямщики не принимаютъ монастырскихъ писемъ, вслѣдствіе чего монастырю приходится посылать свою почту съ особыми посыльщиками къ своимъ строителямъ и стряпчимъ въ Москву и Новгородъ, что вызываетъ большія издержки. Намѣстникъ монастыря проситъ разрѣшить ямщикамъ принимать монастырскую почту въ особомъ мѣшечкѣ за монастырскою печатью и на яму, и въ монастырѣ, и на его подворьяхъ. Разрѣшеніе было дано[25].

Списокъ почтовыхъ становъ по обоимъ дорогамъ представляется въ слѣдующемъ видѣ:

а) по Новгородской дорогѣ (Рижская почта).

1) Москва — 180 верстъ — Тверь.

2) Тверь — 130 верстъ — Вышній-Волочокъ (иногда упоминается перемѣна почты въ Торжкѣ).

3) Вышній-Волочокъ — 35 верстъ — Хотѣлово.

4) Хотѣлово — 105 верстъ — Крестцы (по дорогѣ упоминаются иногда Ѣдрово, Валдай, Яжелбицы). [389]

5) Крестцы — 35 верстъ — Заечево.

6) Заечево — 30 верстъ — Бронницы.

7) Бронницы — Новгородъ, лѣтнимъ путемъ 30 верстъ, зимнимъ путемъ — 20 верстъ.

b) по Псковской дорогѣ (Рижская почта).

1) Новгородъ — 50 верстъ — Мшага

2) Мшага — 75 верстъ — Загорье.

3) Загорье — 30 верстъ — Псковъ[26].

c) по Смоленской дорогѣ (Виленская почта).

1) Москва — 90 верстъ — Можайскъ.

2) Можайскъ — 90 верстъ — Вязьма.

3) Вязьма — 70 верстъ — Дорогобужъ.

4) Дорогобужъ —          — Смоленскъ.

5) Смоленскъ —          — Мигновичи[27].

Разрозненныя и дефектныя записи Рижской и Виленской почтъ за 1699—1701 г.г. даютъ намъ все-таки не безынтересныя свѣдѣнія также о внутреннемъ почтовомъ обращеніи.

Хожденіе почты, въ общемъ, несмотря на всѣ старанія Виніусовъ, неаккуратное, было приблизительно еженедѣльное[28]. [390]

Что по этой почтѣ отсылалось за-границу и получалось оттуда, было предметомъ нашей бесѣды раньше. Теперь укажемъ, какіе внутренніе города упоминаются въ записяхъ, какъ мѣста отсылки и присылки корреспонденціи. При этомъ надо имѣть въ виду, что при перечисленіи частныхъ писемъ рѣдко называется городъ; приходится довольствоваться такими указаніями при записяхъ казенныхъ писемъ. Эти записи даютъ намъ слѣдующее.

Наибольшее количество корреспонденціи за вышеуказанное время приходится, какъ и слѣдовало ожидать, на Новгородъ и Псковъ. Далѣе идутъ: Торжокъ, Тверь, Старица, Старая-Руса, Олонецъ, Клинъ, Ржева-Пустая и Дмитровъ, село Валдай и волости Осѣченская и Сомерская.

Изъ правительственныхъ учрежденій по числу отосланныхъ и полученныхъ пакетовъ первое мѣсто занимаетъ Новгородскій приказъ; далѣе идутъ — Преображенское, Разрядъ, Посольскій приказъ, Дворецъ, Ратуша, Адмиралтейскій приказъ, Малороссійскій приказъ, Большая Казна, Приказъ Каменныхъ дѣлъ, Конюшенный приказъ, Печатный приказъ, Оружейная палата, Приказъ провіантскихъ дѣлъ, Житный дворъ, Иноземскій приказъ, Казанскій приказъ, Стрѣлецкій приказъ, Корабельная палата и Семеновское; кромѣ того — грамота изъ Преображенскаго Новгородскому митрополиту и отъ патріарха — Псковскому владыкѣ.

Почти за цѣлый 1700 годъ сохранились, хотя разбитыя, разрозненныя и попорченныя во многихъ мѣстахъ записи Виленской почты. Но объ отсылкѣ внутренней корреспонденціи здѣсь весьма мало свѣдѣній, да [391]и тѣ въ самомъ началѣ (январь — мартъ). Упоминается 9 пакетовъ Преображенскаго приказа, 5 — Посольскаго и 1 — Помѣстнаго; изъ городовъ упоминаются — Смоленскъ (15 пакетовъ), Можайскъ, Вязьма и Торжокъ — по 1. По этой почтѣ много интересныхъ свѣдѣній о заграничной корреспонденціи; о ней приходилось говорить выше. Всѣхъ пріемовъ было 44 (можетъ быть есть дефектъ?), отпусковъ изъ Москвы — 49. Отпуски нумерованы аккуратно; среди пріемовъ не хватаетъ № 40 и нѣтъ, повидимому, окончанія. Почты изъ Вильны не занумерованы.

О внѣшнемъ видѣ почтовыхъ записныхъ книгъ поговоримъ въ главѣ объ Архангелогородской почтѣ, гдѣ эти книги сохранились очень хорошо и за цѣлые 3 года.

Сдѣлаемъ теперь нѣкоторые общіе выводы, къ которымъ приводитъ насъ изученіе исторіи Рижской и Виленской почтъ въ эпоху Виніусовъ.

Правительство Московское было весьма заинтересовано существованіемъ и правильнымъ развитіемъ этихъ почтъ. Все болѣе и болѣе развивающіяся дипломатическія сношенія требовали частыхъ и аккуратныхъ посылокъ грамотъ, писемъ и т. п. Поэтому всякій ущербъ, который эти сношенія претерпѣваютъ, правительство всѣми мѣрами старается устранить: противится закрытію явно невыгодной для предпринимателя почты, преслѣдуетъ всѣхъ лицъ, мѣшающихъ правильности сношеній, не задумывается по всякому, болѣе или менѣе серьезному поводу, вступать въ пререканія даже съ правительствами сосѣднихъ странъ. Этою чуткостью правительства предприниматели пользуются и втягиваютъ его иногда въ свои личныя дрязги.

Предприниматели ведутъ дѣло коммерческимъ способомъ. Они мало заботятся о расширеніи сношеній, объ усовершенствованіи пріемовъ заграничной пересылки, даже объ интересахъ своихъ кліентовъ. Заводя съ [392]почтмейстерами другихъ странъ ссоры, они причиняютъ вредъ кліентамъ, не замѣчая, что этимъ губятъ свое предпріятіе. Ихъ „протори и убытки“ — ихъ больное мѣсто. Они не прочь вовсе прервать сношенія по тому пути, гдѣ получается убытокъ отъ недостаточности почтовой пересылки, а вовсе не стараются создавать такія условія, при которыхъ ничтожная переписка превратилась бы въ оживленную. Улучшеніе дѣла, требующее расходовъ, ихъ пугаетъ. При такихъ условіяхъ дѣло, конечно, не могло совершенствоваться.

Кліенты почты очень въ ней нуждались. Даже и для этой эпохи нельзя считать безосновательнымъ мнѣніе Посошкова, что почта это — дыра въ Европу, сквозь которую иностранцы ясно видятъ наши дѣла и получаютъ возможность пользоваться всякимъ удобнымъ случаемъ для того, чтобы получать выгоды отъ торговли. Но вмѣстѣ съ тѣмъ — несовершенство почтовыхъ сношеній, отсутствіе надлежащихъ гарантій тайны почтовой переписки, корыстолюбіе предпринимателей — все это очень отпугивало кліентовъ. Они вмѣшиваются въ распри почтмейстеровъ и въ свою очередь обращаются къ правительству, потому что всякія осложненія въ почтовомъ дѣлѣ причиняютъ имъ большіе убытки, замедляя или прерывая ихъ сношенія.

Мы видѣли во введеніи, какъ европейскіе предприниматели, вродѣ Турна и Таксиса, дискредитировали себя въ глазахъ общества и въ концѣ концовъ правительства рѣшились подчинить почтовое дѣло своему контролю. То же предстояло теперь въ Россіи. По словамъ Адама Смита, почта — единственное коммерческое предпріятіе, которое при всякомъ образѣ правленія можетъ съ успѣхомъ управляться правительствомъ. 36 лѣтъ опыта частной эксплуатаціи почты въ Россіи дали въ этомъ отношеніи совершенно опредѣленные результаты. Предпріятіе не могло съ успѣхомъ служить дѣлу культуры и государственности, ибо коммерческія [393]основанія его давали ходъ эксплуатацiи и правительства, и общества. Съ 1701 г. дѣло измѣнилось, хотя и не съ тою рѣзкостью, съ какою слѣдовало.

Но не будемъ до конца безпощадными въ своей критикѣ почтоваго дѣла въ рукахъ Виніусовъ. Не забудемъ, что они (особенно Андрей Андреевичъ) были люди не заурядные, а толковые и энергичные. Организовать почтовое дѣло въ Россіи было необыкновенно трудно, доказательствъ чего мы видѣли достаточно; и все-таки А. А. Виніусъ, несмотря на массу дѣлъ, которыя лежали на немъ, не имѣлъ соперниковъ въ почтовомъ дѣлѣ: Марселисы безъ всякой борьбы отказались отъ этого хлопотливаго дѣла, другихъ охотниковъ ни разу не появлялось за всѣ 25 лѣтъ. Открывая коммерческую Архангелогородскую почту, правительство не смогло обойтись безъ Виніусовъ. Вотъ этотъ-то недостатокъ практическихъ дѣльцовъ, безъ которыхъ такое дѣло, какъ почта, да еще въ такой странѣ, какъ Россія, должно было погибнуть — вотъ это и заставляетъ насъ высоко цѣнить заслугу Виніуса. Когда мы будемъ говорить о правительственныхъ почтахъ, возникшихъ въ эту эпоху, то мы увидимъ, что всѣ они устраиваются по образцу почты Виніусовъ (иногда объ этомъ прямо заявляется въ указахъ). Стало-быть, А. А. Виніусу мы обязаны, по крайней мѣрѣ, тѣмъ, что онъ сохранилъ въ цѣлости начатое великое культурное дѣло. Взглядъ на исторію Архангелогородской и Сибирской почтъ, въ исторіи которыхъ этотъ дѣлецъ сыгралъ также видную роль, еще болѣе убѣдитъ насъ въ томъ, что начатое дѣло укрѣпилось, пустило корни въ народной жизни и обладало уже задатками прочности существованія. Этимъ почтовое дѣло обязано, повторяемъ, А. А. Виніусу.


___________________

  1. ↑ См. С. А. Бѣлокуровъ, О Посольскомъ приказѣ, passim.
  2. ↑ См. т. II, стр. 101, 117, 143, 144. Бѣлокуровъ, стр. 52—53.
  3. ↑ Въ авг. 1700 г. Виніусъ отмѣчаетъ въ книгѣ своихъ черновиковъ: „подъячему Смоленскому, чтобъ прислалъ списки съ отписей Зубовского, въ которыхъ числехъ на рубежѣ почты отданы или подлинные и держалъ бы у себя записку въ тетратѣхъ подлинную пріему и отпускамъ“ (М. Архивъ М. Ин. Дѣлъ, Почт. Дѣла, карт. 6, л. 277).
  4. ↑ Т. II, стр. 464, а также Моск. Архивъ Мин. Ин. Дѣлъ, Почтовыя Дѣла, карт. 6, л. 86 об. Впослѣдствіи онъ игралъ выдающуюся роль въ Московскомъ почтовомъ управленіи.
  5. ↑ Въ книгѣ чернов. писемъ читаемъ: „съ сею почтою послано въ Ригу 200 ефимковъ подъ печатью Матѳ. Поппа да дикой лошади… 40 горностай… 4 песца всему цѣна 20 ефимковъ къ Рейеру да Гинцу и Офкину въ подарокъ мѣшечикъ чаю да бадяну да Мемельскихъ въ подарокъ мѣшечикъ чаю жь да бадяну“ (М. А. М. И. Д., Почт. Д., карт. 6, л. 112 об.)
  6. ↑ Т. II, стр. 51.
  7. ↑ Ibidem, № 37. Дальнѣйшихъ свѣдѣній о Крыжевскомъ почти нѣтъ. Извѣстно только, что на почтовой службѣ онъ былъ до 1690 года, а послѣ того жилъ въ Москвѣ и имѣлъ чинъ маіора.
  8. ↑ См. выше, стр. 319—320. Тамъ же — о его невѣжливомъ поведеніи въ Ригѣ по отношенію къ губернатору.
  9. ↑ См. переписку Мих. Лопухина съ его сыномъ въ Сборн. Общ. Люб. древ. письм. по опис. Лопарева, т. II, № LXIV.
  10. ↑ Моск. Архивъ Мин. Юст., Бѣлгор. стола Разряд. столбцы, № 820, л. 599—621.
  11. ↑ Ibidem, № 1420, л. 514—523.
  12. ↑ П. С. 3., т. II, № 1082, см. также у насъ, т. II, стр. 91—93.
  13. ↑ Ibidem, стр. 90.
  14. ↑ Т. II, № 90.
  15. ↑ Въ книгѣ черновиковъ писемъ Виніусовъ (Моск. Архивъ М. Ин. Д., Почтовыя дѣла, карт. 6) есть черновикъ письма нѣкоему Ивану Семеновичу (отъ 15 нояб. 1695 г.), въ которомъ А. А. Виніусъ проситъ прислать ему кадочку щукъ и судаковъ, 10 вед. уксусу да небольшой боченокъ сиговъ.
  16. ↑ Т. II, № 74.
  17. ↑ Посылались-ли почтою люди? Выражаясь яснѣе: были-ли случаи проѣзда людей на почтовыхъ лошадяхъ? О томъ періодѣ, который мы изучаемъ, на этотъ счетъ свѣдѣній мы не нашли; но есть указъ 9 марта 1703 года, въ которомъ говорится, что „посланъ наскоро чрезъ почту Ямского приказу подъячій Ив. Колесовъ“, чтобы заготовить по 100 подводъ на ямахъ отъ Москвы до Новгорода для „государева шествія“.
  18. ↑ Т. II, стр. 100.
  19. ↑ Т. II, № 39.
  20. ↑ Памятникъ законовъ Имперіи Россійской, часть I, Спб., 1825. Стр. XXXVI.
  21. ↑ Т. II, стр. 54.
  22. ↑ Принявъ ихъ, вѣроятно, въ Торжкѣ („Торской ямъ“).
  23. ↑ Моск. Архивъ М. Юст., Новгор. стола Разрядные столбцы, № 250, л. 486—491. Сохранились еще 2 росписки въ пріемѣ почтъ Тверскими ямщиками, того-же года, см. ibidem, № 250, л. 3 и 489.
  24. ↑ Т. II, № 58.
  25. ↑ Т. II, № 82.
  26. ↑ Цифровыя данныя заимствованы нами изъ Почт. Дѣлъ Моск. Архива М. Ин. Дѣлъ, карт. 11. Съ показаніями ямщиковъ они часто не сходятся.
  27. ↑ См. т. II, въ раз. мѣстахъ; относительно разстоянія Дорогобужъ—Смоленскъ сказано, что сколько между ними верстъ — „того въ поверстной книгѣ не значится“. Интересно, что на разстояніи Москва—Смоленскъ было около 533 мостовъ (Кр. очеркъ развитія вод. и сух. сообщеній, стр. 86).
  28. ↑ Н. И. Соколовъ, ссылаясь на указъ 29 янв. 1700 г., утверждаетъ, что съ этого времени вся заграничная корреспонденція направлялась черезъ Польшу, вслѣдствіе злоупотребленій извѣстнаго Грена (С.-Петербургская почта при Петрѣ В., стр. 9). Но изъ почтовыхъ записныхъ книгъ видно, что изъ Риги почта пришла, напр., 27 іюля 1700 г., а въ Ригу отослана — 10 августа. Что же касается дальнѣйшаго функціонированія этой почты, то, разумѣется, не какой-нибудь Гренъ, а начавшаяся война со Швеціей повели къ перерыву заграничныхъ сношеній по этому пути. Заявленіе г. Соколова правильно только по отношенію къ Кенигсбергской почтѣ.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Kozlovsky_pervye_pochty_t1_1913/Глава_5/VI/ДО&oldid=5191916