Викитека

Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 3/IV/ДО

< Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 3‎ | IV
[133]
IV.
Столкновенія Марселисовъ съ частными и оффиціальными лицами по почтовому дѣлу. — Почта семьи фанъ-Сведена. — Неудачная попытка учрежденія Архангелогородской почты. — Ссоры Марселисовъ съ переводчиками Посольскаго приказа. — Сношенія съ заграничными почтмейстерами. — Правительственныя попытки устройства новыхъ почтъ.

Всѣмъ извѣстно, что А. Л. Ординъ-Нащокинъ не ладилъ въ Москвѣ со многими вліятельными лицами, и эти послѣднія очень часто вкладывали палки въ колеса многихъ его предпріятій. Почтовое дѣло не обошлось безъ такихъ треній. Но, подобно тому, какъ во многихъ иныхъ своихъ огорченіяхъ Ординъ-Нащокинъ виноватъ самъ, потому что имѣлъ несдержанный характеръ и постоянно задѣвалъ своихъ враговъ, такъ въ почтовомъ дѣлѣ многія тренія возникли благодаря непокладливости Марселисовъ. Намъ кажется, что Ординъ-Нащокинъ (вообще не мастеръ узнавать людей) на этотъ разъ ошибся въ своихъ избранникахъ. Марселисы были жадными предпринимателями, причемъ иногда не щадили даже свою братью, иноземцевъ. Отсюда выходили такія сплетенія обстоятельствъ, что не обходилось безъ вмѣшательства власти, которое, впрочемъ, никогда не проявлялось въ рѣзкой формѣ. Однимъ только уваженіемъ царя къ Ордину-Нащокину этого объяснить нельзя; даже послѣ смерти удаления послѣдняго Марселисы вѣдали [134]почту, несмотря на то, что завѣдываніе это было далеко отъ идеала. Прочное положеніе Марселисовъ, намъ кажется, объясняется иначе. Прежде, чѣмъ высказать свое мнѣнiе по этому вопросу, познакомимся съ нѣкоторыми фактами, въ особенности — со столкновеніями, которыя пришлось пережить Марселисамъ.

28 октября 1669 года Леонтій Марселисъ явился въ Посольскій приказъ и принесъ словесное челобитье, заключающееся въ слѣдующемъ.

Ему велѣно держать почту и пересылать всякія вѣстовыя письма. При этомъ объявлено, что никто изъ иноземцевъ не имѣетъ права ни посылать, ни принимать писемъ инымъ путемъ, кромѣ его почты. Теперь же до его свѣдѣнія дошло, что торговые иноземцы посылаютъ за рубежъ всякія письма со своими нарочными гонцами. Марселисъ просилъ напомнить иноземцамъ о существующемъ указѣ. Приказъ распорядился напомнить о существующемъ указѣ стряпчему голландской и гамбургской компанiи, иноземцу Григорью Николаеву. Но Марселису надо было опредѣленно указать на лицъ, нарушающихъ указъ и притомъ надо было прибавить какiя-нибудь обвиненія посерьезнѣе, чтобы показать, что онъ хлопочетъ не только о своихъ, но и о государственныхъ интересахъ. И вотъ на другой день, 29 октября, онъ выступилъ съ болѣе опредѣленными заявленіями[1].

Онъ заявилъ, что иноземцы, отправляя письма съ нарочными гонцами, могутъ провозить черезъ границу всякія дорогія вещи (старое обвиненіе!), и таможенному сбору будетъ отъ этого убытокъ. Марселисъ опредѣленно сообщилъ, что переводчики изо Пскова и Новгорода писали ему, будто фанъ-Сведенъ, а послѣ его смерти — его племянникъ, безпрестанно отпускали гонцовъ изъ Москвы съ письмами. [135]

Вызвали племянника фанъ-Сведена, Еремѣя Левкена. Тотъ заявилъ, что почту онъ держитъ по указу в. г-ря изъ Приказа Тайныхъ дѣлъ, на основаніи договорной записи, заключенной его дядею въ августѣ 1668 года. Съ этою почтою привозитъ онъ всякія вѣдомости; а русскихъ дорогихъ товаровъ, жемчугу, каменья и дорогихъ заморскихъ вещей и монеты, ему провозить невозможно, потому что его почтари ѣздятъ явно, а не тайно.

7 декабря торговые иноземцы черезъ своего стряпчаго подали челобитную[2], въ которой заявляли, что ни въ какихъ государствахъ торговыхъ людей въ посылкѣ писемъ не стѣсняютъ, и потому они просятъ разрѣшить имъ посылать письма съ почтою жены фанъ-Сведена и съ нарочными гонцами. При этомъ они объясняютъ, что посылка писемъ по почтѣ Марселиса для нихъ очень убыточна: почта фанъ-Сведена беретъ съ нихъ по 2 алтына съ золотника, а Марселисы — по гривнѣ.

Удовлетворенія челобитной иноземцевъ, повидимому, не послѣдовало. Впослѣдствіи мы видимъ, что даже семья фанъ-Сведеновъ пользуется услугами почты, состоящей при Посольскомъ приказѣ. А иноземцы въ концѣ концовъ поладили съ Марселисомъ. Какою цѣною куплено было ихъ расположеніе, можно видѣть изъ дѣла объ учрежденіи Архангелогородской почты, неудачно поднятаго при Марселисахъ.

Марселисъ заявлялъ, что еще во время его командировки въ Курляндію, бояринъ Ординъ-Нащокинъ писалъ царю о необходимости учрежденія Архангелогородской почты. Помимо упоминовенія объ Архангельскѣ въ письмѣ, полученномъ царемъ 29 августа 1668 г.[3], до насъ дошло, дѣйствительно, еще одно письмо О.-Нащокина, къ сожалѣнію, безъ даты. Вотъ оно: [136]

„Г-рю (п. т.) холопъ твой Афонка Ординъ-Нащокинъ челомъ бьетъ. По твоему, в. г-ря, указу устроена почта отъ царствующаго града Москвы до Вильны, а въ другую сторону — до Риги и во всѣ государства; а особо, г-рь, отъ тѣхъ проѣзжихъ мѣстъ городъ Архангельской, хотя и не во весь годъ пріѣзды иноземскіе и торги бываютъ, а въ лѣтѣ въ приходъ корабельной нужные случаютца письма для торговыхъ дѣлъ Московскихъ и иноземскихъ посылокъ, а почта на то мѣсто не уставлена, а естли твой г-ревъ указъ будетъ, и надобно, г-рь, для скорыхъ посылокъ съ Москвы твоихъ, в. г-ря, грамотъ и отъ города Архангельского и изъ иныхъ городовъ, которые по той дорогѣ къ тебѣ, в. г-рю, отписокъ и всякихъ вѣдомостей о почтѣ постановленіе также учинить; а когда, в. г-рь, построена будетъ почта къ городу Архангельскому, на которые городы и мѣста пристойно и твои, в. г-ря, грамоты съ Москвы и изъ городовъ отписки и въ приходъ корабельной всякіе вѣдомости и посыльные торговые письма учнутъ доходить съ поспѣшеніемъ, а ямщикомъ та лѣтомъ еженедѣльная почта въ гоньбѣ не тягостно, и торговымъ людемъ въ посылкѣ скорой ихъ торговыхъ писемъ великое вспомогательство будетъ, а какіе, г-рь, изъ Посольскаго приказу на Марселиса о почтѣ злости проходятъ - и ево передъ фанъ-Сведеномъ не за что хвалить, — на почту росходу нынѣ въ приказѣхъ нѣтъ, а дачи изъ Новгородцкой четверти Марселису за полковые запасы есть, и онъ въ лицахъ отчетъ готовъ дати (а когда былъ откинутъ, и безъ него въ желѣзныхъ заводахъ твоей же, в. г-ря, казнѣ великіе убытки въ тѣ годы учинились) почтѣ и во тебѣ, в. г-рѣ, хотящимъ жити будутъ всѣми гонимы и о томъ какъ тебѣ, в. г-рю, Богъ извѣститъ“[4]. [137]

5 іюня 1669 года Леонтій Марселисъ подалъ челобитную о томъ, чтобы ему разрѣшено было устроить почту отъ Москвы до Архангельска, которая ходила бы, по крайней мѣрѣ съ 1 мая до 1 октября, еженедѣльно. Просьбу эту Марселисъ мотивировалъ буквально тѣми же доводами, которые приведены въ вышеупомянутомъ письмѣ Орд.-Нащокина, а именно — важностью этой почты для правительственныхъ и коммерческихъ надобностей. Почту Марселисъ предполагалъ устроить черезъ Переславль, Ярославль, Вологду и другіе города. Ссылался онъ и на мнѣніе Орд.-Нащокина. Для ямщиковъ, увѣрялъ Марселисъ, почта эта тяжела не будетъ, потому что еженедѣльно придется посылать всего лишь по одной подводѣ[5].

Одновременно, какъ бы поддерживая ходатайство Марселиса, выступили съ челобитьемъ объ учрежденіи Архангелогородской почты торговые иноземцы. Собираясь ѣхать на ярмарку въ Архангельскъ, они безпокоились, что письма, которыя будутъ къ нимъ приходить изъ-за границы, заляжутъ въ Москвѣ; а если имъ изъ Архангельска понадобится писать о пріѣздѣ и отъѣздѣ кораблей и о нужныхъ товарахъ, — то возможности писать не будетъ.

Въ приказѣ навели справку о пяти иноземцахъ, подписавшихъ эту челобитную, и оказалось, что трое изъ нихъ были раньше изобличены въ попыткѣ тайно получать изъ-за границы золотые. Можемъ догадываться, что Марселисъ, стремясь пріобрѣсти расположеніе иноземцевъ, самъ позволялъ имъ тѣ злоупотребленія, въ которыхъ прежде уличалъ почту фанъ-Сведена. [138]Въ ходатайствѣ Марселиса и пяти иноземцевъ было отказано: „в. г-рь къ Городу почтѣ по той дорогѣ не указалъ быть“.

Теперь разсмотримъ дѣло, возбужденное противъ Марселиса приказными дѣльцами. 28 и 29 октября 1669 года онъ являлся въ Посольскій приказъ съ жалобами на почту фанъ-Сведена, а 30-го уже ему самому пришлось давать отвѣтъ по очень серьезному дѣлу.

Начали съ пустяковъ. Задали ему вопросъ: почему на этой недѣлѣ запоздала почта? Онъ отвѣтилъ, что не знаетъ. Тогда приступили къ дѣлу. Переводчики Посольскаго приказа, Ив. Мих. Чешкогорскій и Леонтій Гросъ съ товарищами заявили слѣдующее. Леонтій Марселисъ приноситъ въ Посольскій приказъ куранты распечатанными. Когда переводчики переведутъ ихъ и пойдутъ изъ приказа, то изъ разговоровъ со встрѣчными видятъ, что содержаніе курантовъ уже многимъ извѣстно. Въ нѣмецкихъ государствахъ, прибавили переводчики, нигдѣ не ведется того, чтобы почтарь распечатывалъ куранты: если онъ принесетъ куранты въ канцелярію распечатанными, то его наказываютъ. Давая торговымъ иноземцамъ всякія вѣсти изъ курантовъ прежде Посольскаго приказа, Марселисъ позволяетъ себѣ еще одну дерзость: отмѣчаетъ въ курантахъ тѣ мѣста, какія надо перевести. Это для нихъ, переводчиковъ, обидно: они и безъ него знаютъ, что надо переводить и чего не надо[6].

26 апрѣля в. г-рь указалъ сказать Петру Марселису, чтобы въ Посольскій приказъ сумы доставлялись запечатанными, какъ это ведется во всѣхъ государствахъ. Для выслушанія этого указа явился въ приказъ 27 апрѣля Леонтій Марселисъ. Онъ заявилъ, что его отецъ боленъ, а отъ себя далъ разъясненіе, что они [139]распечатываютъ письма (пакеты) потому, что имъ надо вынимать свои дѣловыя грамотки. На это ему было сказано, что въ Посольскомъ приказѣ распечатаютъ почтовыя письма, и, если окажутся грамотки къ нимъ, Марселисамъ, то эти грамотки будутъ имъ возвращены нераспечатанными.

Два дня спустя переводчики дали добавочныя показанія. Они заявили, что Марселисы не только приносятъ вѣстовыя письма распечатанными, но даже осмѣливаются подлинныя письма оставлять у себя, а приносятъ списки. Заграницею, прибавляли переводчики, порядокъ совсѣмъ не такой. Тамъ почтарей приводятъ къ присягѣ, чтобы они всякія государственныя письма, грамотки и вѣстовые листы приносили въ канцелярію запечатанными; въ канцеляріи письма пересматриваютъ, государственныя оставляютъ, а прочія возвращаютъ почтарю. Такимъ образомъ государственныя и всякія тайныя дѣла остаются почтѣ неизвѣстными[7].

На слѣдующій день въ Посольскомъ приказѣ появился Петръ Марселисъ съ запечатанными сумками и сказалъ слѣдующее: получена имъ почта изъ Вильны. Ему велѣно приносить почту въ приказъ не распечатанною; онъ принесъ; но еще разъ онъ и его сынъ Леонтій повторяютъ свою просьбу: разрѣшить имъ приносить сумки въ приказъ распечатанными. Если имъ приносить сумки нераспечатанными, — то это будетъ для нихъ большимъ безчестьемъ: всѣ будутъ думать, что государь имъ не вѣритъ. Пусть допросятъ служилыхъ иноземцевъ, докторовъ и торговыхъ людей, — неправда-ли, что заграницей въ канцелярію сумки приносятся распечатанными? Онъ признаетъ невозможнымъ распечатывать сумки въ приказѣ.

Сказавши это, Марселисъ ушелъ изъ приказа, захвативъ съ собой и нераспечатанныя сумки. [140]

Конца этого дѣла у насъ нѣтъ. Но мы знаемъ, что по этому дѣлу сочли нужнымъ запросить самого Аѳанасья Лаврентьевича. Ему въ посольскій станъ въ Мигновичи въ началѣ мая былъ посланъ указъ ѣхать въ Москву. Онъ отговорился, ссылаясь на важность даннаго ему порученія (Польскія дѣла). Тогда ему прислали вопросныя статьи, среди которыхъ были слѣдующія: „почта для чего не за крестнымъ цѣлованіемъ? грамотки распечатываютъ, а Марселисъ сказалъ, что и впредь будетъ распечатывать; явно, что вѣсти переписываетъ; въ числахъ не сходится. И въ золотыхъ улика есть, что многіе присылаются черезъ почту, а онъ не всѣ объявляетъ“.

На это Ординъ-Нащокинъ отвѣчалъ: „Леонтій Марселисъ самъ за себя отвѣтъ дастъ, какъ принимаетъ; а присягалъ-ли служить правдою — это приказное дѣло“. Тутъ же Аѳ. Лаврентьевичъ прибавлялъ, что немудрено-де, что Леонтія Марселиса ненавидятъ въ приказѣ: вѣдь Марселиса считаютъ его другомъ!

Карьера Ордина-Нащокина оканчивалась; но Марселисовъ не тронули. Общій характеръ ихъ поведенія, сколько можно судить изъ біографіи ихъ, таковъ, что они умѣли выходить изъ затрудненій. Не помогло-ли имъ обычное въ то время средство — подарки властямъ? Кажется, мы не погрѣшимъ, если сдѣлаемъ такое предположеніе.

Въ февралѣ 1671 года начальникомъ Посольскаго приказа былъ уже Артамонъ Сергѣевичъ Матвѣевъ. Къ этому времени, очевидно, Марселисы уже научились ладить съ приказомъ. Никакихъ выходокъ съ ихъ стороны съ 1670 года уже не замѣчается и къ нимъ претензій со стороны властей не заявляется. Кильбургеръ писалъ, что „по приходѣ почты пакеты посылаются тотчасъ въ Кремль, въ Посольскій приказъ, и тамъ распечатываются для того, чтобы ни одинъ частный человѣкъ не узналъ прежде правительства того, что происходитъ внутри государства и заграницею, а болѣе для того, [141]чтобы каждый остерегался писать что-нибудь непозволительное и для государства вредное“[8]. Но сообщенія Кильбургера относятся уже къ 1674 г. и о нихъ рѣчь будетъ еще впереди.

Иногда почтмейстеру приходилось выходить за предѣлы своихъ прямыхъ обязанностей. Объ этомъ свидѣтельствуетъ письмо Петра Марселиса къ Кенигсбергскому почтмейстеру, 14 іюня 1670 года. Въ курантахъ, напечатанныхъ въ Кенигсбергѣ, появились извѣстія о религіозныхъ убѣжденіяхъ царя Алексѣя Михайловича, оскорбителъныя для него. Марселисъ письмомъ увѣдомляетъ своего корреспондента, что царь очень раздраженъ этимъ и намѣренъ по этому поводу вступить въ сношенія съ курфирстомъ Бранденбургскимъ. Поэтому почтмейстеру слѣдуетъ, по мнѣнію Марселиса, тщательно хранить тотъ документъ, на основаніи котораго сдѣлано было вышеупомянутое сообщеніе, на случай разслѣдованія. Если же почтмейстера это дѣло совсѣмъ не касается, то пусть онъ предупредитъ мѣстнаго типографа, чтобы тотъ сохранилъ на всякiй случай письмо, изъ котораго получилъ оскорбительныя для царя свѣдѣнія. „Удивляюсь весьма“, прибавляетъ Марселисъ, „что есть такіе безбожные и неосторожные въ рѣчахъ люди, что не боятся такого государя обвинять въ такихъ неслыханныхъ и недостовѣрныхъ вещахъ! Его царское величество — такой богобоязливый государь и въ своей христіанской вѣрѣ такъ твердъ, что не уступитъ другимъ христіанскимъ государямъ“[9]. [142]

Въ 1672 году заграничнымъ почтмейстерамъ посланы дары „за ихъ службу“: въ Данцигъ, Даніилу Брандесу соболей на 40 рублей; въ Вильну, Рейнгольду Бисингу — на 30 рублей; въ слѣдующемъ году, по просьбѣ Московскаго дворянина Андрея Виніуса, вернувшагося изъ-за границы, Даніилу Брандесу за доставку всякихъ вѣстовыхъ писемъ Арт. Серг. Матвѣеву и тому самому Виніусу — соболей на 20 рублей[10].

Учрежденіе почты прививалось все прочнѣе и для правительства потребность въ развитіи почтоваго дѣла становилась все ощутительнѣе. Марселису все - таки не довѣряли, заботиться о торговыхъ интересахъ еще не научились, а необходимость почты для государственныхъ цѣлей становилась настолько серьезною, что правительство начало прибѣгать къ попыткамъ поручать своимъ чиновникамъ заводить въ разныхъ мѣстахъ почты, разумѣется, только для казенныхъ писемъ.

Въ „Глуховскихъ договорныхъ статьяхъ“, заключенныхъ Московскимъ правительствомъ съ гетманомъ Многогрѣшнымъ 6 марта 1669 г., читаемъ: „указалъ в. г-рь говорить гетману, чтобъ учинить на мѣстѣхъ почту, и чтобъ на тое почту кто изъ Черкасскихъ жителей нанялся, а давать ему заплату по уговору, а въ тотъ договоръ вполы платить изъ поборовъ Малороссійскихъ городовъ, а другую половину в. г-рь укажетъ дать изъ своей в. г-ря казны изъ Путивльскихъ или изъ Сѣвскихъ доходовъ противъ договора, чтобъ въ тѣхъ подводахъ учинить помочь“. Гетманъ и вся старшина на эту статью отвѣчали, что станутъ на то сыскивать охотниковъ[11].

Въ 1670 году къ Кіевскому воеводѣ, князю Гр. Аѳ. Козловскому была послана грамота, въ которой ему предписывалось устроить въ Кіевѣ почту для скорыхъ посылокъ и присылать въ Москву всякія вѣстовыя письма. [143]Почтарей было велѣно приглашать при помощи добровольнаго найма и выдавая имъ половину урядной цѣны изъ Великороссійскихъ доходовъ. Дѣла этого, очевидно, какъ слѣдуетъ не сумѣли устроить, и въ мартѣ 1673 г. снова велѣно было для скорой гоньбы отъ Москвы до Калуги, Сѣвска, Глухова и Малороссійскихъ городовъ учинить почту и росписать станы, первый — отъ Москвы на 20 — 30 верстъ, остальные — на разстояніи 30 — 40 верстъ другъ отъ друга. Постановивъ почту, Ямской приказъ долженъ былъ увѣдомить Приказъ Малыя Россіи о томъ, сколько придется употребить на это на каждомъ станѣ людей, лошадей и „въ какихъ мѣстѣхъ кому почта поручена будетъ“. Въ царскомъ указѣ по этому поводу говорится, чтобы этихъ людей и лошадей „въ иную ни въ какую гоньбу давать не велѣть, а быть всегда наготовѣ для его, в. г-ря, скорыхъ дѣлъ“, гонять имъ днемъ и ночью „такъ же, что и Рижская и Виленская почты учинены; всякія письма принимать и отдавать безо всякія задержки, имянно, и гоньбѣ бъ ни малого мотчанія отнюдь у нихъ не было нигдѣ ничѣмъ, а гонять имъ... съ великимъ береженьемъ, чтобъ писемъ не помочить и утери бъ никакіе не было“. Изъ Москвы для постановленія этой почты былъ посланъ нарочный ямской прикащикъ Петръ Чешихинъ. Ему велѣно учинить станы и поставить по 5 лошадей добрыхъ и по 3 проводника на каждомъ станѣ. 14 апрѣля онъ писалъ изъ Калуги, что онъ устроилъ 5 становъ, поставилъ на каждомъ по 5 лошадей и по 2 Московскихъ ямщика; а въ Калугѣ ямщиковъ не оказалось — всѣ разбѣжались, вслѣдствіе чего ни подводъ отъ Калуги до Болхова негдѣ было взять, ни людей не хватило. Къ своей отпискѣ онъ приложилъ роспись становъ:

1) станъ въ вотчинѣ окольн. Ив. Мих. Милославскаго, въ дер. Похрѣ, на дворѣ у крест. Софронка Павлова;

2) въ деревнѣ Исая Челищева — Васильевской, у крест. Алешки Иванова; [144]

3) въ вотчинѣ бояр. Кир. Полуэхт. Нарышкина, въ с. Покровскомъ, на дворѣ у попа Харлампія;

4) въ вотчинѣ Новодѣвичья мон. въ с. Недѣльномъ, на дворѣ у крест. Ѳедьки Сысоева:

5) въ вотчинѣ Данила Гурьева, въ дер. Гурьевѣ, у крест. Ермошки Васильева.

А на Москвѣ для той почтовой гоньбы онъ поставилъ 5 лошадей съ проводниками въ ямской Коломенской слободѣ[12].

Въ 1674 году новому Кіевскому воеводѣ, кн. Ю. П. Трубецкому была опять послана грамота о возобновленіи этой почты, успѣвшей, очевидно, остановиться[13]. Предписывалось черезъ эту почту писать „о тамошнихъ вѣстяхъ наскоро, почасту“, а отписки и письма отдавать въ Приказѣ Малыя Россіи. Такимъ образомъ уже третій приказъ усиленно хлопоталъ о томъ, чтобы обзавестись почтою. Стали допускать на эту почту даже частную корреспонденцію: письма принимались въ Кіевѣ, Нѣжинѣ, Батуринѣ[14]. Почта отъ Москвы до Кіева ходила 15—20 дней (900 килом.), а экстренная — даже 6—8 дней[15].

Надлежащей сноровки къ учрежденію почтъ у Московскихъ чиновниковъ и правительства не было. Послѣдняя изъ упомянутыхъ почтъ никакъ не могла съорганизоваться; позднѣе узнаемъ еще о нѣсколькихъ попыткахъ установить ее.


____________

  1. ↑ Т. II, № 29 (стр. 38).
  2. ↑ Т. II, № 30 (стр. 39).
  3. ↑ Т. II, стр. 8.
  4. ↑ Ординъ-Нащокинъ заявляетъ, что въ приказахъ уже нѣтъ расхода на почту, въ чемъ Марселисъ готовъ дать отчетъ. На прогоны почтарямъ, какъ увидимъ, выходило довольно много денегъ изъ приказовъ; но за то правительственная корреспонденція доставлялась даромъ, прежде же на отдѣльныхъ посыльщиковъ выходили большія суммы (это узнаемъ изъ позднѣйшихъ документовъ, съ которыми въ свое время познакомимся).
  5. ↑ Т. II, № 20 (стр. 28).
  6. ↑ Т. II, № 31 (стр. 40).
  7. ↑ Т. II, № 16, стр. 24.
  8. ↑ „Краткое извѣстіе о русской торговлѣ... въ 1674 году“. Пер. съ нѣм. Спб., 1820. Стр. 149.
  9. ↑ Т. II, № 22, стр. 30. На какія извѣстія намекаетъ Марселисъ, неизвѣстно; но въ ноябрѣ 1670 г. въ заграннчныхъ курантахъ было напечатано: „бывшій Московскій патріархъ, собравши великое число войска, хочетъ войною итти на царя за то, что царь, обезчестивъ его, отъ патріаршескаго чина безо всякія вины отставилъ, не разсудя, что онъ, патріархъ, премудрый и ученый человѣкъ и во всемъ лучше самого царя, а вина его заключается въ томъ, что онъ лютеранамъ, кальвинистамъ и католикамъ позволилъ ходить въ русскія церкви“ (Соловьевъ).
  10. ↑ Т. II, № 40 (стр. 56).
  11. ↑ П. С. 3., т. I, № 447.
  12. ↑ Моск. Архивъ М. Юст., Бѣлгор. стола Разр. столбцы, № 785, л. 191—193 и 524—526.
  13. ↑ Т. II, № 32, стр. 41.
  14. ↑ П. С. 3., т. I, 573. Закревскій, Описаніе Кіева, I, М. 1868. Стр. 61.
  15. ↑ Brückner, Europäisirung Russlands, 90.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Kozlovsky_pervye_pochty_t1_1913/Глава_3/IV/ДО&oldid=699289