ВЛ. ЖАБОТИНСКІЙ
правитьФЕЛЬЕТОНЫ
правитьHOMO HOMINI LUPUS
правитьКорреспондентъ «Русскихъ Вѣдомостей» пишетъ изъ Америки о послѣднемъ избіеніи негровъ. Любопытная подробность, на которую у насъ обратили, кажется, мало вниманія: произошло это событіе 4-го іюля н. с., то-есть въ «самый большой праздникъ Соединенныхъ Штатовъ, — день объявленія независимости». На этотъ день было назначено состязаніе въ боксѣ между двумя великими чемпіонами — Джонсономъ и Джеффри. Корреспондентъ разсказываетъ, что публичный боксъ запрещенъ по всей С. Америкѣ, кромѣ плата Невады; поэтому поединокъ происходилъ въ одномъ изъ городовъ этого штата, но оттуда были «проведены спеціальныя телеграфныя проволоки въ главнѣйшіе города» и «туда это всѣхъ газетъ посланы спеціальные корреспонденты». На всемъ пространствѣ Штатовъ передъ редакціями большихъ газетъ стояли толпы народа, и горластые редакціонные джентльмены выкрикивали ежеминутно послѣднюю новость: «Джеффри получилъ страшный ударъ въ подбородокъ. — Джеффри упалъ за арену». И вотъ, когда оказалось, что побѣдителемъ остался негръ Джонсонъ, а бѣлый Джеффри признанъ побѣжденнымъ, бѣлая толпа, словно но уговору, во множествѣ городовъ устроила неграмъ погромы.
Къ такимъ непріятностямъ негры давно привыкли, но обыкновенно обстановка событія другая. Обыкновенно — эти вещи происходятъ только на югѣ; на этотъ разъ приняли участіе въ избіеніяхъ негровъ и города сѣвера. Обыкновенно поводомъ является слухъ, будто мѣстный негръ «опять» покушался изнасиловать бѣлую дѣвушку: собирается многотысячная толпа, виновнаго негра ищутъ, дабы линчевать его черезъ повѣшеніе или сожженіе живьемъ, а попутно прикончатъ палками или изъ браунинговъ еще десятокъ черныхъ, за то, что попались на дорогѣ. Но на сей разъ этого повода не было. Просто два широкоплечихъ идіота подрались на кулачки, по взаимному соглашенію, съ позволенія мѣстнаго начальства и подъ контролемъ знатоковъ этого тонкаго искусства. И такъ какъ побѣдителемъ оказался негръ и можно было опасаться, что другіе негры въ странѣ зазнаются, бѣлые граждане великой республики не стерпѣли и низложили гордыню эфіоповъ. Для этого на негровъ набрасывались въ пропорціи 50 на одного, проламывали головы, топтали каблуками, истязали даже черныхъ женщинъ и дѣтей: «Въ однихъ восточныхъ штатахъ», пишетъ корреспондентъ, «много негровъ растерзано толпой; сотни ранены и изувѣчены. Въ южныхъ штатахъ, гдѣ антагонизмъ между расами гораздо сильнѣе, число изувѣченныхъ, навѣрное, нужно считать тысячами».
Каковъ же фонъ, на которомъ возможны такія вспышки? Въ Соединенныхъ Штатахъ, въ свободнѣйшей изъ республикъ, въ странѣ, которая своимъ политическимъ существованіемъ обязана возстанію, десять милліоновъ гражданъ живутъ въ самомъ черномъ безправіи только за то, что у нихъ кожа другого цвѣта. Когда-то они были рабами; потомъ сѣверные штаты потребовали отмѣны рабства и пошли войной противъ юга, стоявшаго за сохраненіе исконнаго порядка. Въ то время образъ дѣйствій сѣверныхъ штатовъ объясняли высокими гуманитарными побужденіями, но теперь даже въ учебникахъ признано, что въ основѣ рыцарственнаго заступничества сѣверянъ за черное племя лежали простые карманные интересы. Въ сѣверныхъ штатахъ, около 1860 года, уже широко развивалась крупная индустрія, которая, какъ всюду, видѣла въ рабствѣ одну изъ главныхъ помѣхъ на пути своего роста. Южные штаты, напротивъ, существовали экстенсивнымъ земледѣліемъ и дорожили институтомъ рабства. Война сѣвера и юга кончилась побѣдой сѣверянъ. Негры были признаны свободными и равноправными гражданами великой республики.
Съ тѣхъ поръ ушло около полувѣка, и не только негръ, но и бѣлый американецъ засмѣется вамъ въ лицо, если вы въ серьезъ примете это равноправіе. Нигдѣ въ культурномъ мірѣ, если даже включитъ въ это гибкое понятіе Россію и Румынію, нѣтъ подобнаго неравенства. Прежде всего, это неравенство безвыходное. Россійскій еврей, если не въ мочь терпѣть, все-таки можетъ выкреститься. Американскіе негры уже давно христіане, и дальше идти некуда. Расы не смоешь. Смѣшанные браки тоже не помогаютъ: если прадѣдъ былъ негромъ, если у правнука осталась хоть подозрительная черточка въ рисункѣ губъ, въ завиткахъ волосъ, или (почти неискоренимая) темная полоска у корня ногтей, — онъ для своихъ согражданъ негръ и дѣлить общую негритянскую судьбу. Его не пускаютъ ни въ театры, ни въ отели, ни въ поѣзда, ни въ школу. Для него отводятся особые вагоны на желѣзной дорогѣ и особые закуты въ трамваѣ; училища для негритянскихъ дѣтей строятся отдѣльно отъ «бѣлыхъ» школъ, строятся на скупые гроши и содержатся тѣсно и грязно. Политическія права чернаго гражданина, «свободнаго и равноправнаго», сведены на нѣтъ. Въ южныхъ штатахъ, гдѣ негры живутъ массами и могли бы серьезно вліять на исходъ выборовъ, дѣйствуетъ цѣлая система фальсификацій и выкрутасовъ для уничтоженія негритянскихъ голосовъ. Эта система установлена разъ навсегда, примѣняется открыто на глазахъ у всего міра, президентъ и конгрессъ о ней знаютъ, и никому даже въ голову не приходитъ пожать плечами, до того это стало въ порядкѣ вещей. Нельзя же, въ самомъ дѣлѣ, допустить, чтобы черные люди рѣшали политическую судьбу своей родины наравнѣ съ бѣлыми людьми. Равенство равенствомъ, но, тѣмъ не менѣе…
Въ оправданіе свое бѣлые американцы приводятъ много доводовъ, которымъ грошъ цѣна. Они говорятъ: зачѣмъ негру, напримѣръ, учиться? Это раса неспособная къ духовному творчеству, не давшая міру еще ни одного генія. Тѣ, которые такъ говорятъ, сами знаютъ, что школы нужны не для высиживанія геніевъ, а для грамотности, для повышенія общаго умственнаго уровня массъ; а между тѣмъ установлено, что негры очень способны, понятливы и одарены хорошей памятью. Есть у нихъ очень приличные писатели, проповѣдники, профессора; на «бѣлый» вкусъ они, конечно, не геніальны, но сами негры ими довольны, а это главное. Нельзя обязать одно племя непремѣнно нравиться другому. Какихъ такихъ геніевъ дали міру болгары или турки? И еще спорный вопросъ, дала ли міру хоть одного настоящаго генія сама великая союзная республика. Знаютъ это и американцы, знаютъ, что «негеніальность» расы не есть доводъ въ пользу безправія, и все-таки пользуются этимъ доводомъ. Говорятъ они также — въ оправданіе общаго соціальнаго бойкота, которому подвергнуты негры во всей странѣ — что здѣсь дѣйствуетъ нѣкая сверхъ-сознательная сила, нѣчто стихійное, вродѣ «національныхъ отталкиваній» г-на Струве, отчего они, бѣлые люди, физически не въ состояніи вынести близость негра. Но и это завѣдомая неправда. Проф. Мюнстербергъ, написавшій интересную книгу объ американцахъ, удостовѣряетъ, что любой бѣлый, даже изъ самыхъ завзятыхъ южанъ, охотно предоставляетъ своихъ дѣтей черной нянькѣ и съ полнымъ аппетитомъ обѣдаетъ въ ресторанѣ, когда эта нянька сидитъ тутъ же рядомъ и суетъ своему питомцу куски въ ротъ. Но если такая же негритянка войдетъ и сядетъ въ противоположномъ углу за столъ, какъ равная, бѣлый подыметъ скандалъ, соберетъ толпу, ресторанъ объявятъ подъ бойкотомъ и побьютъ въ немъ стекла, а нахальную черную женщину поколотятъ. Здѣсь не физическое отталкиваніе, здѣсь убѣжденное непризнаніе человѣка въ человѣческомъ существѣ другой расы. Въ одномъ русскомъ журналѣ недавно цитировалась такая фраза бѣлаго южанина (привожу на память): «Мы, въ сущности, любимъ негра, но какого? Такого, который знаетъ свой шестокъ, не лѣзетъ ни въ школу, ни въ театръ». А такъ какъ негръ наивенъ и все-таки принимаетъ свое полувѣковое равенство въ серьезъ, и все-таки напираетъ на двери школы и театра, и все-таки хочетъ голосовать, и притомъ еще плодится и размножается куда успѣшнѣе бѣлаго, то у бѣлаго человѣка презрѣніе все чаще смѣшивается съ тревогой. Въ результатѣ — нечеловѣческое, скотское озлобленіе, которое прорывается въ буквально ежегодныхъ погромахъ. Не проходитъ лѣта, чтобы гдѣ-нибудь на югѣ не повторилась та же исторія: молодой негръ позволитъ себѣ съ бѣлой кухаркой вольную шутку руками, какія сплошь и рядомъ себѣ разрѣшаютъ бѣлые. джентльмены, та огрызнется, ея бѣлый женихъ подыметъ вопль о покушеніи на изнасилованіе, въ пять минутъ собирается грандіозная толпа, и начинается охота на черныхъ людей. Картины линчеванія, которыми это заканчивается, отвратительнѣе всякаго кошмара. Люди, бѣлые люди, граждане республики, не пьяные, грамотные, часто прошедшіе не одну только начальную школу, люди въ пиджакахъ и чистомъ крахмальномъ бѣльѣ работаютъ локтями, чтобы тоже добраться до негра и тоже ударить его палкой; люди дерутся за честь быть палачомъ, подержаться за кончикъ веревки; иногда, въ очень глухихъ мѣстахъ, еще вспоминаютъ древній обычай — окунуть негра въ деготь и потомъ вывалять въ распоротой перинѣ, а уже въ этомъ видѣ поджечь. Полиція бездѣйствуетъ, коммиссаръ, къ которому прибѣгаютъ молить о заступничествѣ, пожимаетъ плечами и говоритъ: — Ничего не могу подѣлать. — Знакомая картина, если только не хуже…
Издали обѣтованная земля, кажется краше, чѣмъ на дѣлѣ. Мы, у которыхъ не только демократической, но и вообще никакой конституціи нѣтъ, мы естественно склонны вѣрить, что въ демократизаціи государственнаго устройства заключается панацея противъ многихъ общественныхъ золъ. Когда-то люди были еще глупѣе и думали, будто свобода лѣчитъ — даже отъ бѣдности; однако, съ тѣхъ поръ соціалисты успѣли намъ втолковать, что голодные останутся голодными даже при всеобщемъ избирательномъ правѣ. Но въ одно старая вѣра сохранилась: что расовые, національные или религіозные предразсудки поддерживаются исключительно абсолютизмомъ, демократія же ихъ не знаетъ и знать не хочетъ. Какъ разъ соціалисты разныхъ наименованій особенно старались до недавняго времени вбить въ головы эту неправду. Ибо это неправда, наглая и вопіющая. Демократія сама по себѣ очень хорошая вещь, мы ея всѣ желаемъ и добиваемся, но не надо облыжно сулить то, чего не будетъ. Расовые предразсудки коренятся именно и главнымъ образомъ въ массахъ. Допущеніе этихъ массъ ко власти далеко не всегда улучшаетъ положеніе угнетенныхъ племенъ. Что пользы евреямъ отъ того, что въ Румыніи конституція? Что выиграли тѣ же евреи отъ того, что въ Финляндіи введена самая демократическая въ мірѣ избирательная система? Негритянскій вопросъ въ Сѣверной Америкѣ ярко иллюстрируетъ печальную Картину. Здѣсь, на фонѣ почти идеальнаго демократизма, полной свободы, широкаго самоуправленія — расовая ненависть дѣйствуетъ въ самыхъ чудовищныхъ формахъ и въ самомъ безпримѣсномъ, очищенномъ видѣ. Въ Россіи или въ Румыніи пускаются по крайней мѣрѣ въ ходъ, для оправданія аналогичныхъ явленій, доводы экономическаго или политическаго свойства: такая-то народность якобы революціонна или якобы эксплоатируетъ «коренную» бѣдноту. Въ Америкѣ никто даже не пытается сочинить что-либо подобное: негры политически кротки, какъ ягнята, и занимаются почти поголовно ремеслами или низшими видами наемнаго труда. Во Франціи или въ нѣмецкой Австріи, чтобы оправдать антисемитизмъ, ссылаются на громадныя богатства Ротшильдовъ или такъ называемыхъ вѣнскихъ Quai-Juden; въ Америкѣ среди негровъ нѣтъ ни одного крупнаго состоянія. Здѣсь на лицо простая, голая, ничѣмъ неприкрытая антипатія расы къ расѣ, безъ всякаго повода или предлога, такъ, здорово живешь. За то, что Джонсонъ повалилъ Джеффри. Это въ свободнѣйшей странѣ, среди населенія, почти поголовно грамотнаго, и въ другихъ случаяхъ — напримѣръ, въ обращеніи съ бѣлой женщиной или съ бѣлымъ ребенкомъ — рыцарски-корректнаго; это въ странѣ, гдѣ ни полиція, ни судъ не боятся никакого давленія сверху. Въ такой странѣ и въ такой средѣ расовая ненависть не разъ и не два, а изъ года въ годъ выливается въ такія формы, которыя соперничаютъ не только съ кишиневской или бакинской рѣзнею, но прямо съ подвигами курдовъ въ армянскихъ вилайетахъ Турціи. Видно, противъ этой болѣзни не помогаютъ ни всеобщее голосованіе, ни всеобщее обученіе.
Но есть нѣчто болѣе глубокое, чѣмъ демократія и даже чѣмъ поголовная грамотность: это — опытъ собственныхъ страданій. Принято вѣрить, что тотъ, кто самъ долго страдалъ подъ гнетомъ сильнѣйшаго, не станетъ угнетать еще слабѣйшихъ. Мы часто строимъ самыя розовыя надежды именно на томъ, что такой-то народъ самъ много вытерпѣлъ — «значитъ», онъ будетъ сочувствовать и понимать, ему совѣсть не позволитъ обидѣть слабаго тою же обидой, подъ которою недавно кряхтѣлъ самъ. Но и это, на повѣрку, одни словеса. Въ Германіи еще не вымерло поколѣніе, въ памяти котораго живы тѣ времена, когда единой Германіи не было, а нѣмецкій народъ былъ раздробленъ на мелкіе огрызки. Это поколѣніе выносило въ груди мечту объединенія, подготовило почву упорнымъ трудомъ и осуществило свой идеалъ героическимъ усиліемъ. И то же самое поколѣніе, черезъ самый короткій промежутокъ, начало походъ противъ познанскихъ поляковъ. Польша раздроблена, какъ была недавно раздроблена Германія, но строители единой Германіи сочли бы глупымъ сентиментализмомъ считаться съ этимъ совпаденіемъ. Тотъ же германскій патріотъ, который въ 1860 г. плакалъ слезами сердца, когда дѣти въ сельской школѣ пѣли пѣсню о единой Германіи, — черезъ 40 лѣтъ изъ собственныхъ рукъ поролъ польскихъ мальчиковъ, не желавшихъ учиться закону Божію на нѣмецкомъ языкѣ. Это только въ Ветхомъ Завѣтѣ написано: «Не притѣсняй инородца, ибо и ты былъ инородцемъ въ землѣ Египетской». Въ теперешней морали этому слюнявому гуманизму нѣтъ больше мѣста.
Люди идутъ еще дальше. Не только память о прошлыхъ страданіяхъ не помѣха, чтобы въ свой чередъ бить другихъ по тому же мѣсту, по которому самъ былъ нещадно бить наканунѣ. Бываетъ и хуже. Бываетъ, что народъ, и понынѣ страдающій, понынѣ угнетенный, понынѣ взывающій къ Небу во имя справедливости, въ то же самое время изловчается душить слабѣйшую группу. Посмотрите на тѣхъ же поляковъ въ Галиціи, гдѣ они хоть немного чувствуютъ себя хозяевами. Что тамъ только не продѣлывается надъ русинами! Русины издаютъ въ Вѣнѣ спеціальный журналъ на нѣмецкомъ языкѣ — «Ukrainische Rundschau» — содержаніе котораго на три четверти сводится къ перечисленію гадостей, которыя продѣлываются въ краѣ польской администраціей. Каждая рѣчь русинскихъ депутатовъ въ рейхсратѣ полна тѣхъ же горькихъ жалобъ, украинская печать Лемберга только о томъ и кричитъ. По австрійской конституціи всѣ народности равноправны; между тѣмъ русины почти изгнаны изъ администраціи и суда, русинскіе чиновники насчитываются единицами на государственной и областной службѣ даже въ Восточной Галиціи, гдѣ русинское населеніе въ громадномъ большинствѣ; элементарныхъ школъ мало, среднихъ школъ почти совсѣмъ нѣтъ, между тѣмъ какъ львиная доля областного школьнаго бюджета тратится на польскія гимназіи и на субсидированіе польскихъ начальныхъ школъ; на судѣ, если. процессъ хоть издали похожъ на столкновеніе между русиномъ и полякомъ, первому никогда не добиться правды; полиція позволяетъ себѣ надъ русинскими мужиками самыя безобразныя насилія — то жандармъ подстрѣлитъ наповалъ мужика за ловлю рыбы въ непоказанномъ мѣстѣ, то цѣлое «стадо» русинъ, изъ за ссоры съ полякомъ-помѣщикомъ, связавъ руки за спиною, гонятъ пѣшкомъ дальше 50 верстъ въ уѣздный городъ, подталкивая прикладами, а за мужьями бѣгутъ бабы съ дѣтьми и воютъ, такъ что, по свидѣтельскимъ показаніямъ, «за 2 километра слышно было». На выборахъ въ рейхсратъ продѣлываются неслыханныя мошенничества и насилія: то группу русинъ-избирателей, пришедшихъ пѣшкомъ изъ деревни, просто не пустятъ въ городъ, то выкрадутъ или подмѣнятъ нѣсколько сотъ бюллетеней. Это не секретъ, весь рейхсратъ и вся Австрія знаетъ, что такое галиційскіе выборы, самое слово «Galizische Wahlen» пріобрѣло въ общемъ сознаніи особый смыслъ. Во всей Австріи кипитъ борьба націй, но нигдѣ она не доводитъ людей до такого озлобленія: вѣдь не даромъ въ одной только Галиціи, изо всѣхъ австрійскихъ провинцій, оказался возможнымъ террористическій актъ (убійство русиномъ Сичіинскимъ поляка-намѣстника) и, что особенно характерно, убійца встрѣтилъ нескрываемое сочувствіе со стороны всего русинскаго общества. Таковы результаты хозяйничанья угнетенной народности въ краѣ, гдѣ ей дано хоть очасти хозяйничать.
Въ другихъ формахъ, но по существу то же продѣлывается въ Галиціи и надъ евреями. На судѣ еврею, особенно бѣдному, немыслимо добиться правды противъ поляка, а бываютъ зато и такіе случаи, что судья-полякъ, въ разгарѣ засѣданія, обругаетъ еврея-свидѣтеля Іудой или въ этомъ родѣ (въ наказаніе потомъ такого судью переводятъ на лучшее мѣсто). Въ политическомъ смыслѣ поляки откровенно смотрятъ на евреевъ какъ на матеріалъ для эксплуатаціи въ цѣляхъ упроченія своей власти надъ краемъ. Еврейская національность не признается, при переписи евреевъ записываютъ «поляками» и такимъ образомъ создается въ Галиціи «польское большинство». На самомъ дѣлѣ число поляковъ и русинъ въ краѣ одинаково, а изъ 800.000 евреевъ по крайней мѣрѣ 90 % носятъ пейсы, говорятъ на жаргонѣ и двухъ словъ не умѣютъ правильно сказать по польски. Еврейскій націонализмъ преслѣдуется всѣми средствами. Были случаи исключенія учениковъ изъ гимназіи «за сіонизмъ». Въ Галиціи за послѣднія десять лѣтъ открылось множество частныхъ школъ для распространенія древне-еврейскаго языка: нѣтъ мытарствъ, которымъ бы не подвергались эти школы, особенно подъ видомъ посѣщеній санитарной коммисіи, которая въ 75 случаяхъ на сто «приходитъ въ ужасъ» отъ антигигіенической обстановки, гдѣ чахнутъ эти бѣдныя, милыя еврейскія дѣтки, и школу прикрываютъ. Особенной же ненавистью пользуется жаргонъ. Нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ въ Лембергѣ совѣтъ адвокатскаго сословія подвергъ дисциплинарной карѣ одного молодого адвоката за то, что онъ публично произнесъ рѣчь на жаргонѣ. Не за содержаніе, а за жаргонъ! Въ этой ненависти къ еврейскому національному достоянію объединяются всѣ польскія партіи, отъ клерикаловъ до соціалъ-демократовъ. Не только сіонизмъ, не только соціалисты Поалэ-Ціонъ, но и такъ называемая «еврейская соціалистическая партія», соотвѣтствующая нашему Бунду и признающая евреевъ за особую національность, бойкотируется и преслѣдуется польскими соціалъ-демократами. Когда въ 1906 году депутатъ Штраухеръ впервые заговорилъ съ трибуны рейхсрата о евреяхъ, какъ націи, рѣзче и грубѣе всѣхъ издѣвался надъ нимъ вождь польскихъ соціалъ-демократовъ, Дашинскій. Двойная иллюстрація къ нашей темѣ: членъ угнетеннаго класса угнетенной націи, самъ завзятый націоналистъ, не хочетъ признать права на національную жизнь за другой народностью, еще болѣе угнетенной.
Впрочемъ, за самыми яркими иллюстраціями нѣтъ нужды отправляться заграницу: ихъ сколько угодно въ русской Польшѣ. Тяжело и неловко объ этомъ говорить: въ передовой печати грустное положеніе Царства Польскаго всегда отмѣчается съ глубокимъ сочувствіемъ, и не принято нарушать общій тонъ упоминаніемъ про оборотную сторону польской медали. Но вѣдь и на оборотной сторонѣ копошатся живые люди съ реальными страданіями, и въ сущности нѣтъ никакой причины замалчивать некрасивую правду…
Вотъ еще примѣръ, о которомъ тоже больно говорить. Въ Лондонѣ былъ недавно «конгрессъ угнетенныхъ націй». Представительница Финляндіи произнесла рѣчь, въ которой прозвучали покаянныя нотки. «И мы во многомъ были грѣшны», сказала она, «мы, живя подъ дамокловымъ мечемъ, сами угнетали другую націю — евреевъ. Пора было насъ встряхнуть. Но встряска эта оказалась слишкомъ ужъ сильной…» Да, слишкомъ сильной, и хочется вѣрить, что черная туча надъ Финляндіей все-таки пролетитъ и разсѣется безъ слѣда. Но что правда, то правда: о такомъ гнетѣ надъ евреями, какой существуетъ въ Финляндіи, даже Россія и Румынія не знаютъ. Евреямъ разрѣшено жить только въ трехъ городахъ (въ Гельсингфорсѣ, Выборгѣ и Або); за чертой города имъ воспрещено даже временное пребываніе, и первый встрѣчный финнъ, увидавъ еврея за городомъ, имѣетъ право арестовать преступника и представить въ участокъ. Большая часть промысловъ евреямъ недоступны. Браки между евреями обставлены стѣснительными и унизительными формальностями. Убой скота по еврейскому обряду воспрещенъ. Постройка синагогъ крайне затруднена. Поселеніе новыхъ евреевъ въ краѣ не допускается, незаконно проникшіе энергично выселяются мѣрами полиціи (даже теперь, въ моментъ глубокаго національнаго траура Финляндіи). Политическихъ правъ евреи лишены абсолютно, новый избирательный законъ, прославленный своей идеальной демократичностью, предоставляющій избирательныя права женщинамъ, оставилъ евреевъ за порогомъ. Тоже демократія, тоже высокая культурность, тоже сами знаютъ, что такое угнетеніе и страданіе, а все-таки…
Мудръ былъ философъ, который сказалъ: homo homini lupus. Человѣкъ для человѣка хуже волка, и долго еще мы этого ничѣмъ не передѣлаемъ, ни государственной реформой, ни культурой, ни горькими уроками жизни. Глупъ тотъ, кто вѣрить сосѣду, хотя бы самому доброму, самому ласковому. Глупъ, кто полагается на справедливость: она существуетъ только для тѣхъ, которые способны кулакомъ и упорствомъ ея добиться. Когда слышишь упреки за проповѣдь обособленія, недовѣрія и прочихъ терпкихъ вещей, иногда хочется отвѣтить: Да, виновенъ. Проповѣдую и буду проповѣдывать, потому что въ обособленіи, въ недовѣріи, въ вѣчномъ «насторожѣ», въ вѣчной дубинкѣ за пазухой — единственное средство еще кое какъ удержаться на ногахъ въ этой волчьей свалкѣ.
1910.