H. Гумилев. Колчан (Парнок)

H. Гумилев. Колчан
автор София Яковлевна Парнок
Опубл.: 1916. Источник: az.lib.ru

Андрей ПОЛЯНИН
H. Гумилев. Колчан.
Стихи. «Гиперборей». Петроград. 1916

H. С. Гумилев: pro et contra / Сост. и прим. Ю. В. Зобнина. — СПб.: РХГИ, 2000. — (Русский путь).

«Муза Дальних Странствий» — десятая Муза — кстати сказать, крестница Гумилева, завела его под крышу «Чужого неба»1, и нужен был поистине буревой ветер для того, чтобы вывести поэта на волю, под собственное свое небо. Такой благосклонной бурей для Гумилева явилась война —

В немолчном зове боевой трубы

Я вдруг услышал песнь моей судьбы,

И побежал, куда бежали люди2.

Правда, «огнезарный бой», «рокочущая труба побед», «гудящие грозно бомбы», шрапнели, которые «жужжат», «словно пчелы, собирая ярко-красный мед»3, оказались маловдохновительными для Гумилева как для стихотворца, и стихи, посвященные войне, значительно ниже других стихов сборника, среди которых есть превосходные (так, например: «Восьмистишие», «Об Адонисе с лунной красотой», «Падуанский собор», «Я не прожил, я протомился»); недаром, говоря о войне, недавний пленник «Чужого неба» называет ее «прекраснейшей» и добавляет: «которой кланяюсь я земно»4.

Для того, чтобы человек, сказавший о себе:

А я, как некими гигантами,

Торжественными фолиантами

От вольной жизни заперт в нишу,

Ее не вижу и не слышу5,

смог бы побежать «куда бежали люди», нужно случиться чуду преображения. В целом ряде стихов то размышляя, то попросту радуясь, Гумилев дивится этому чуду и пытается утвердить свершение его. Но очевидно, что творческий момент в данном случае одновременен с процессом этого чуда, что художник «кору снимает за корой» с материала еще не подготовленного для творческой руки: поэт, так сказать, еще не пришел в себя, не успел собрать своей воли, поэтому слова обнажены, чувства не облечены образами и зачастую кажутся поэтически-бессильными, рассудочными и прозаическими. Особенно явственно это в тех стихах, в которых Гумилев пытается философски формулировать свое волнение. Весьма знаменательно в этом смысле наивное, до трогательности наивное, такое странное в устах Гумилева, такое искренне-лирическое «ах», вспорхнувшее в формулу:

Солнце духа, ах, беззакатно,

Не земле его побороть6.

Так же явственна та беспомощность в приеме усиления мысли путем повторения ее:

Я, носитель мысли великой,

Не могу, не могу умереть7.

Но справился ли и справится ли человек, а следовательно и художник, со внезапным озарением своим. «Солнце духа», действительно, «благостно и грозно» уже встает над его жизнию. Поэт озирает пройденный путь и видит:

Я не прожил, я протомился

Половину жизни земной8.

. . . . . . . . . . . .

Мы никогда не понимали

Того, что стоило понять9.

Но то же солнце бросает луч и в грядущее, и там:

Есть на море пустынный монастырь

Из камня белого, золотоглавый,

Он озарен немеркнущею славой.

Туда б уйти, покинув мир лукавый,

Смотреть на ширь воды и неба ширь…

В тот золотой и белый монастырь!10

Если в поэзии Гумилева и мало «символа величия» — того, «высокого косноязычия», которое «как всякий благостный завет» даруется поэту, несомненно все же, что в многих строфах «Колчана» Гумилев точно начинает «чувствовать к простым словам вниманье, милость и благоволенье», а всякое истинное чувство заразительно11.

Комментарии
Андрей Полянин
Н. Гумилев. Колчан
Печ. по: Северные записки (Пг). 1916. Июнь. С. 218—219.

Под псевдонимом «Андрей Полянин» выступала Софья Яковлевна Парнок (1885—1933) — поэтесса, переводчица, адресат цветаевского цикла стихов «Подруга». Ранее С. Я. Парнок уже выделяла «Абиссинские песни» Гумилева как «искусно сделанные и примечательные по простоте, которой проникнута их пряность» (Всеобщий журнал. 1911. № 12. С. 104).

1 Имеется в виду образ из поэмы «Открытие Америки», вошедшей в ЧН.

2 Из поэмы Гумилева «Пятистопные ямбы».

3 Из ст-ния Гумилева «Ода Д’Аннунцио».

4 Использованы фрагменты из ст-ний Гумилева «Солнце Духа», «Война».

5 Из ст-ния Гумилева «Отъезжающему».

6 Из ст-ния Гумилева «Снова море».

7 Из ст-ния Гумилева «Наступление».

8 Из ст-ния Гумилева «Я не прожил, я протомился…»

9 Из ст-ния Гумилева «Восьмистишие».

10 Из поэмы Гумилева «Пятистопные ямбы».

11 Использованы фрагменты из ст-ния Гумилева «Восьмистишие» и поэмы «Пятистопные ямбы».