20 месяцев в действующей армии (1877—1878). Том 1 (Крестовский 1879)/XLII/ДО

[453]

XLII
Взятіе Никополя
Назначеніе 9-го корпуса для обезпеченія праваго фланга задунайской арміи. — Причины задержки его на переправѣ. — Краткій очеркъ предварительныхъ движеній и дѣйствій Кавказской казачьей бригады съ 21-го іюня и передовыхъ отрядовъ 9-го корпуса съ 25-го іюня по 2-е іюля включительно. — Характеръ никопольскихъ позицій и городъ Никополь. — Планъ дѣйствій противъ Никополя. — Диспозиція для атаки на 3-е іюля. — Дѣйствія заосминскаго отряда генерала Шильдеръ-Шульднера. — Услуга, оказанная вологодцамъ взводомъ 2-й донской батареи. — Бой козловцевъ у Чирака и Джурну-Села и занятіе двухъ осминскихъ мостовъ. — Атака генерала Богацевича со стороны раховской дороги. — Дѣйствія барона Криденера въ центрѣ. — Заполненіе опаснаго промежутка между Козловскимъ и Галичскимъ полками. — Движеніе впередъ нашихъ батарей и атака Галичскаго полка. — Штурмъ восточнаго редута. — Окончаніе боя въ центрѣ. — Дѣйствія праваго фланга. — Еще разъ о турецкой стрѣльбѣ. — Дѣйствія побочныхъ отрядовъ праваго и лѣваго фланговъ. — Нападеніе на Кавказскую казачью бригаду, въ ночь съ 3-го на 4-е іюля. — Сдача Никополя. — Баронъ Криденеръ у воротъ города. — Первые наши офицеры въ цитадели. — Представленіе Гассана-паши барону Криденеру. — Трофеи, военная добыча и потери. — Дѣятельность санитаровъ, полевыхъ жандармовъ и болгарскихъ сельчанъ во время боя. — Болгарскія женщины-водоносицы подъ огнемъ. — Дѣйствія осадной артиллеріи отъ Турну-Магурели. — Награда барону Криденеру.
Село Горный-Студень, 28-го іюля.

Одновременно съ быстрымъ движеніемъ главной квартиры изъ с. Царевица на Тырново, былъ двинутъ, подъ начальствомъ генералъ-лейтенанта барона Криденера, 9-й армейскій корпусъ, для овладѣнія городомъ Никополемъ и его цитаделью, что было необходимо, какъ для расширенія нашей задунайской базы, такъ и для первоначальнаго обезпеченія праваго фланга наступающей арміи. Переправа 9-го корпуса, по первоначальному росписанію, должна была совершиться 22-го іюня; въ дѣйствительности же, по словамъ генерала Криденера, самъ онъ съ головною частію переправился вечеромъ 24-го, а наличныя его войска только 25-го, почему 9-й корпусъ и былъ задержанъ у самой переправы болѣе чѣмъ [454]на двое сутокъ. Задержка произошла вслѣдствіе того, что въ это время переправлялись части 12-го и 13-го армейскихъ корпусовъ, вошедшія въ составъ Рущукскаго отряда. Понятно, почему было отдано преимущество во времени переправы частямъ сего послѣдняго: если съ правой стороны непріятель могъ угрожать намъ изъ Никополя и Плевны, то съ лѣвой — онъ имѣлъ цѣлый четырехугольникъ крѣпостей: Рущукъ, Силистрію, Шумлу и Варну, не говоря уже о Разградѣ, Османъ-Базарѣ и рущукско-варненской желѣзной дорогѣ; вообще, съ лѣвой отъ насъ стороны были сосредоточены болѣе значительныя и ближайшія къ намъ силы противника; стало быть, лѣвая сторона, очевидно, являлась важнѣе правой, а потому и требовалось выставить противъ нея надежный заслонъ какъ можно скорѣе. И такъ, 9-й корпусъ началъ свою переправу только 24-го іюня, но было бы ошибочно думать, что онъ переправился въ полномъ своемъ составѣ. Далеко нѣтъ, и это вотъ почему: 1-я бригада 31-й пѣхотной дивизіи[1], съ тремя 9-ти фунтовыми батареями, находилась еще въ Турну-Магурели, на случай какихъ-либо покушеній изъ Никополя на румынскій берегъ; 123-й пѣхотный Козловскій полкъ былъ еще дальше, а именно въ Слатинѣ, куда его направили въ помощь саперамъ и морякамъ, при устройствѣ и спускѣ плотовъ и понтоновъ, а 124-й пѣхотный Воронежскій полкъ, по распоряженію штаба дѣйствующей арміи, остался на переправѣ, для защиты моста. Такимъ образомъ, вмѣсто полнаго корпуса, переправилась только одна 5-я пѣхотная дивизія, съ частью артиллеріи и бригадою кавалеріи[2]. Дабы дѣйствовать съ успѣхомъ противъ Никополя и Плевны, барону Криденеру надо было имѣть въ своемъ распоряженіи достаточныя силы, а потому пришлось ему и на болгарскомъ берегу Дуная выжидать нѣсколько дней, пока успѣли подтянуться остальныя части 9-го корпуса. Здѣсь для барона Криденера разомъ предстала двоякая, почти одинаково важная цѣль: никопольская цитадель и Плевна. Которой изъ двухъ отдать предпочтеніе? Съ которой начинать прежде? — Самое лучшее, безъ сомнѣнія, было [455]бы разомъ двинуть достаточно сильныя части противъ обѣихъ, но для такой операціи было недостаточно силъ одного корпуса, а бо̀льшаго барону Криденеру неоткуда было взять. Предпочесть Никополю Плевну онъ не могъ уже потому, что Никополь хорошо укрѣпленная крѣпость, тогда какъ Плевна — открытый городъ; въ Никополѣ отъ 12-ти до 15-ти тысячъ гарнизона, въ Плевнѣ — никого; Никополь въ 40-ка верстахъ отъ Систова, Плевна въ 70-ти. Стало быть, первою задачею барона Криденера естественно долженъ былъ сдѣлаться Никополь.

Въ распоряженіе командира 9-го корпуса, для усиленія его кавалерійскихъ средствъ, была отдана Кавказская казачья бригада, стоявшая съ 23-го іюня на Осмѣ, въ Булгареняхъ, и вошедшая въ связь съ 9-мъ корпусомъ 25-го іюня вечеромъ[3]. [456]

26-го, утромъ, у барона Криденера имѣлось уже отъ Кавказской бригады свѣдѣніе, что въ Плевнѣ находится не болѣе полутораста человѣкъ вооруженныхъ турокъ[4]. Но принимая въ разсчетъ свыше 55-ти верстное разстояніе Плевны отъ Орѣше и недостаточность своихъ наличныхъ силъ, которыя не всѣ еще успѣли подтянуться къ бивуаку съ переправы, баронъ Криденеръ не могъ ничего выдѣлить отъ себя для занятія этого города. До Никополя оставалось ему 35 верстъ, т. е. одинъ переходъ, до Плевны же два перехода и, стало быть, самое раннее, что онъ могъ поспѣть туда — это 28-го вечеромъ[5]. Будь у барона Криденера въ данную минуту подъ рукою весь его корпусъ, о выдѣленіи трехъ-четырехъ [457]батальоновъ въ Плевну не могло бы быть и рѣчи[6], но ослаблять свою наличную 5-ю дивизію, въ виду возможности какого-либо значительнаго движенія противника изъ Никополя, не представлялось возможнымъ. До прибытія остальныхъ частей 9-го корпуса, рискованно было бы начать наступательныя дѣйствія и противъ Никополя; поэтому баронъ Криденеръ по неволѣ былъ вынужденъ на бездѣйствіе въ теченіи двухъ сутокъ 26-го и 27-го іюня, проведенныхъ въ Орѣше.

27-го же, вечеромъ, на булгаренскомъ бивуакѣ было получено отъ плевненскаго іеродіакона Евфимія свѣдѣніе, что въ Плевну пришли въ тотъ день къ тремъ часамъ шесть таборовъ турецкой пѣхоты, съ шестью орудіями и частью конницы, шедшихъ изъ-подъ Софіи къ Никополю, подъ начальствомъ Эдема-паши, который почему-то свернулъ въ Плевну и тамъ остается. Вслѣдствіе этого извѣстія, полковникъ Тутолминъ немедленно выслалъ къ Плевнѣ подполковника Бибикова, съ двумя сотнями Владикавказско-Осетинскаго полка, приказавъ ему произвести обстоятельную развѣдку тамошняго положенія дѣлъ, что̀ и было исполнено 28-го утромъ.

На 28-е число генералъ Криденеръ назначилъ рекогносцировку Никополя, которая и исполнена по обоимъ берегамъ Осмы: на правомъ — авангардомъ 9-го корпуса (т. е. бригадой генерала Лашкарева), а на лѣвомъ должна была быть поддержана Кубанскимъ казачьимъ полкомъ. Такимъ образомъ, въ этотъ день происходили двѣ рекогносцировки: Плевны и Никополя, а съ 29-го іюня началось наступательное дѣйствіе противъ послѣдняго, и для сего кавалерійскимъ частямъ 9-го корпуса предписано:

1) Кавалерійской бригадѣ 9-го корпуса (отрядъ генералъ- маіора Лашкарева) двинуться въ Дебо и занять мостъ черезъ Осму у селенія Мисылеу, а если окажется возможнымъ, то и переправу черезъ рѣку Видъ у селенія Гиляны.

2) Кавказской казачьей бригадѣ, сохраняя связь съ передовыми отрядами, т. е. съ габровскимъ и тырновскимъ, наблюдать за городомъ Плевной и стараться вмѣстѣ съ тѣмъ [458]поддерживать дѣйствія отряда генералъ-маіора Лашкарева, для перерыва сообщеній крѣпости Никополя съ Плевной и Виддиномъ. Вслѣдствіе этого полковникъ Тутолминъ направилъ одну полусотню (сотника Верещагина) въ Тырновъ, двѣ сотни (подъ начальствомъ войсковаго старшины князя Кирканова), для наблюденія за Плевной, выдвинулъ въ село Турскій Трестеникъ, на узелъ дорогъ, ведущихъ изъ Плевны въ Бѣлу и Систово и изъ Никополя въ Ловчу, одну сотню оставилъ въ Булгареняхъ при обозѣ, а остальныя 8½ сотень перешли въ село Мечку, испортили плевно-никопольскую телеграфную линію, отразили партію черкесовъ, захватили обозъ и вошли въ связь съ отрядомъ генерала Лашкарева, отъ котораго полковникъ Тутолминъ получилъ записку, что онъ, генералъ Лашкаревъ, въ этотъ день Осму не переходилъ, а стоитъ у деревни Марховицы, въ виду Никополя.

Приказъ барона Криденера на 30-е іюня предписывалъ: 1) 19-му пѣхотному Костромскому полку, оставя четыре роты въ Булгареняхъ при обозѣ, выдвинуться на позицію къ Турскому Трестенику и наблюдать за Плевной; 2) 1-й бригадѣ 5-й пехотной дивизіи[7] дойдти до Мечки и наблюдать за путями, ведущими изъ Никополя въ Плевну, и 3) Кавказской казачьей бригадѣ содѣйствовать однимъ полкомъ Костромскому полку, а другимъ — 1-й бригадѣ 5-й пѣхотной дивизіи. По этому полковникъ Тутолминъ приказалъ: двумъ сотнямъ (князя Кирканова), по вчерашнему, оставаться въ Турскомъ Трестеникѣ, одной сотнѣ — при обозѣ въ Булгареняхъ, а остальнымъ 8½ сотнямъ, находившимся въ Мечкѣ, пришлось, до прибытія въ это селеніе пѣхоты, подошедшей только позднимъ вечеромъ, два раза отразить значительныя партіи черкесовъ и сдѣлать рекогносцировку видскаго моста у селенія Гиляны, причемъ опять была схватка съ черкесами. Кромѣ того, полковникъ Тутолминъ опять вошелъ въ связь съ авангардомъ 9-го корпуса, стоявшимъ, по вчерашнему, на правомъ берегу Осмы, у деревни Марховицы, пославъ генералу Лашкареву извѣстіе о рекогносцировкѣ Гилягскаго моста; генералъ Лашкаревъ, въ свою очередь, извѣстилъ его, что авангардъ 9-го корпуса въ этотъ день выбилъ противника съ ближайшей къ [459]себѣ никопольской позиціи въ деревнѣ Вубе (она же Вубла и Убла).

1-го іюня 1-я бригада 5-й пѣхотной дивизіи дошла по лѣвому берегу Осмы до деревни Дебо, и здѣсь въ авангардѣ ея, за неимѣніемъ при ней кавалеріи, стали двѣ сотни Кавказской бригады (подполковника Энгельгардта), которыя, уничтоживъ мостъ въ Гилянахъ, перешли на ночлегъ въ Дебо; остальныя же 6½ сотень кавказцевъ были выдвинуты на лѣвый флангъ 1-й бригады 5-й пѣхотной дивизіи, въ деревню Бресляницу, и въ этотъ день имѣли новое дѣло съ сильною партіей черкесовъ. Связь съ отрядомъ генерала Лашкарева въ Марховицахъ поддерживалась непрерывно.

2-го іюля 1-й бригадѣ 5-й пѣхотной дивизіи предстояло овладѣть ближайшими къ Никополю позиціями, находящимися между рѣками Осмой и Видомъ, въ районѣ селеній Мисылеу и Джурну-Село, Градешти и Шамлы; Бугскому уланскому полку предписано переправиться въ бродъ черезъ Осму и присоединиться къ 1-й бригадѣ 5-й пѣхотной дивизіи, оставя обозы въ Дебо, подъ прикрытіемъ сотни изъ состава Кавказской бригады, а эта послѣдняя должна была прикрывать движеніе 1-й бригады 5-й пѣхотной дивизіи со стороны Плевны; но исполненіе всей этой задачи отложено до слѣдующаго дня, по той причинѣ, что не всѣ еще части пѣхоты 9-го корпуса, необходимыя для поддержки предпріятія на правомъ берегу Осмы, успѣли стянуться къ мѣстамъ своего назначенія, Кавказская же бригада, въ силу полученнаго на этотъ день приказанія — «прикрывать движеніе генерала Шильдеръ-Шульднера со стороны Плевны» — двинулась въ составѣ 6½ сотень на Градешти, какъ въ узелъ сообщеній Никополя съ Плевной, Гаховымъ и Виддиномъ, и имѣла горячее и въ началѣ весьма удачное дѣло у Градешти, послѣ котораго однако, за неимѣніемъ своевременной поддержки со стороны пѣхоты, была, вынуждена, по приказанію генерала Шильдеръ-Шульднера, отойдти къ Дебо.

Наконецъ, вечеромъ 2-го іюля, войска, необходимыя для основательныхъ дѣйствій противъ Никополя, успѣли уже стянуться и появились въ виду никопольскихъ оборонительныхъ позицій, причемъ 20-й пѣхотный Галичскій полкъ занялъ дер. Вубе, находившуюся въ центрѣ нашего расположенія. Дѣло [460]предположено было на 3-е іюля, и потому баронъ Криденеръ не замедлилъ лично произвести предварительный подробный обзоръ непріятельскихъ позицій. Главнѣйшая изъ нихъ лежала къ востоку отъ цитадели, на высотѣ, которая господствуетъ и надъ крѣпостью, и надъ городомъ. Эта позиція была еще усилена редутомъ весьма прочной постройки, съ амбразурами, глубокимъ рвомъ и каменными эскарпами. Вооруженный двумя крупповскими орудіями большаго калибра, онъ окруженъ крайне пересѣченною мѣстностью, которая вся была изрыта ложементами, а кромѣ того впереди редута и къ востоку отъ него нѣсколько батарей полевой профили обстрѣливали доступы къ позиціи, ведущіе по балкѣ Ермини. Такова была позиція лѣваго фланга турокъ. Въ центрѣ у нихъ, къ юго-западу отъ Никополя, противъ дер. Вубе, составлявшей, какъ сказано, центръ и нашего расположенія, устроена была большая батарея съ фланками и ложементами, хотя и полевой профили, но вооруженная тремя дальнобойными орудіями Круппа[8].

Кудрявые виноградники, сады фруктовыхъ деревьевъ и кукурузныя поля покрывали собою всю мѣстность, какъ впереди этой батареи, такъ и въ сторону до балки Ермини, и между всею этою зеленою массою растительности, въ превосходныхъ закрытіяхъ, маскировались стрѣлковые ровики, занятые сильными цѣпями; далѣе къ югу мѣстность эта, послѣ садовъ и виноградниковъ, являла пустыри, поросшіе сорными травами, колючкою и бурьяномъ, а затѣмъ переходила въ открытое пахатное, но ничѣмъ не засѣянное поле, по которому намъ предстояло вести наше наступленіе. Правый флангъ турецкой позиціи расположенъ былъ къ западу, на покатостяхъ, склоняющихся къ р. Осмѣ, и по направленію къ дорогѣ, ведущей изъ Никополя въ дер. Джурну-Село (плевненская дорога). Эти покатости оканчиваются обрывами, мало доступными и трудно одолимыми. Но этимъ еще не кончалась прекрасная оборонительная позиція противника: она переходила и на лѣвый берегъ Осмы, гдѣ на высотахъ, лежащихъ между [461]Осмою и сосѣднею съ нею рѣкою Видъ, былъ выдвинутъ особый отрядъ, занимавшій пространство отъ дер. Мисылеу до дер. Градешти. Для обороны всѣхъ этихъ позицій турки, по нашимъ свѣдѣніямъ, имѣли отъ 12-ти до 15-ти тысячъ регулярнаго войска, и кромѣ того, по нашимъ же слухамъ, ожидали къ себѣ еще подкрѣпленій изъ Рахова и Плевны.

Самый городъ расположенъ въ узкомъ каменистомъ ущельѣ, устье котораго выходитъ прямо къ Дунаю, и раздѣляется на три квартала: дунайскій, или турецкій кварталъ переполненъ плохими турецкими домишками, глинобитной постройки, рыбачьими хижинами, грязными кофейнями, лавченками и т. п.; болгарскій кварталъ, съ довольно красивою церковью и порядочного школою залегаетъ въ самомъ ущельѣ и примыкаетъ къ еврейскому кварталу, который считается лучшимъ въ городѣ, какъ по своему мѣстоположенію, такъ и по постройкамъ. Общее число никопольскихъ жителей считается въ 20,000 человѣкъ, и городъ, кромѣ своего значенія какъ пристани, служитъ складочнымъ мѣстомъ иностранныхъ товаровъ и болгарскихъ произведеній. Прежнія укрѣпленія Никополя состоятъ изъ Дунайскаго форта (Туна-кале) и цитадели. Первое изъ нихъ, примыкая съ юго-запада къ высокимъ скаламъ, окружено землянымъ валомъ и рвомъ, съ восточной же стороны соединяется съ городомъ посредствомъ подъемнаго моста. Внутри Туна-кале построено нѣсколько домиковъ для гарнизона. Цитадель образуетъ продолговатый четырехугольникъ, вполнѣ соотвѣтствующій очертанію вершины скалы, на которой построено это укрѣпленіе. Восточный уголъ цитадели защищенъ полукруглымъ бастіономъ, длинныя же стороны четырехугольника, обращенныя на сѣверъ и на югъ, усилены двумя бастіонами. Въ послѣднее время, какъ извѣстно, укрѣпленія Никополя были весьма значительно усилены какъ въ фортификаціонномъ, такъ и въ артиллерійскомъ отношеніяхъ.

По осмотрѣ непріятельскаго расположенія, баронъ Криденеръ рѣшилъ, что наступленіе на Никополь надо вести двумя отрядами, изъ коихъ первый, подъ личнымъ его начальствомъ, долженъ былъ дѣйствовать по правую сторону р. Осмы, а другой, ввѣренный генералъ-лейтенанту Шильдеръ-Шульднеру — по лѣвому берегу той же рѣки, имѣя конечною [462]цѣлью обходъ непріятельской позиціи, дабы отрѣзать противнику всякое сообщеніе съ Раховымъ и Плевной.

Для атаки никопольскихъ позицій баронъ Криденеръ сдѣлалъ слѣдующія распоряженія, окончательно выполненныя къ четыремъ часамъ утра 3-го іюля:

Въ центрѣ, начипая отъ дер. Вубе, къ востоку, до скатовъ въ лощину Ермини, наскоро были набросаны насыпи и за ними стали пять 9-ти-фунтовыхъ батерей (40 орудій). Лѣвый флангъ этой артиллерійской линіи составляла дер. Вубе, занятая Галичскимъ пѣхотнымъ полкомъ, а на правомъ ея флангѣ 121-й пѣхотный Пензенскій генералъ-адъютанта Милютина полкъ занялъ небольшую рощицу, которая раскинулась по верховью балки Ермини, и водяныя мельницы, притаившіяся въ глубинѣ самой балки. Таково было расположеніе главныхъ атакующихъ силъ, имѣвшихъ у себя въ общемъ резервѣ, за серединою боевой линіи, 122-й пѣхотный Тамбовскій полкъ, двѣ сотни казаковъ и 22 орудія[9]. Правый флангъ общаго нашего расположенія прикрывали три сотни казаковъ, подъ начальствомъ полковника Нагибина[10], который преимущественно долженъ былъ наблюдать за дорогою, ведущею изъ Никополя въ селеніе Тюркъ-Бѣляны. Со стороны же лѣваго фланга главныхъ силъ, для связи ихъ съ заосминскимъ отрядомъ генерала Шильдеръ-Шульднера и для содѣйствія ему въ овладѣніи мостомъ чрезъ Осму у дер. Мисылеу, поставлены были въ устьѣ Слатинской лощины 123-й пѣхотный Козловскій полкъ и двѣ казачьи сотни. Этому послѣднему отряду велѣно было, по исполненіи своей ближайшей задачи, наступать на Никополь по правой сторонѣ Осмы. Надъ войсками праваго фланга начальствовалъ генералъ-лейтенантъ Вельяминовъ, а надъ лѣвымъ флангомъ генералъ-маіоръ Лашкаревъ.

Отряду генералъ-лейтенанта Шильдеръ-Шульднера[11] [463]назначено было двинуться съ разсвѣтомъ въ мѣстность между рѣками Видомъ и Осмой, овладѣть мостами чрезъ эту послѣднюю, а затѣмъ дѣйствовать противъ турецкихъ силъ, расположенныхъ на правомъ берегу Осмы. Для этой послѣдней цѣли ему было предложено: по овладѣніи мостомъ у Мисылеу, направить на правый берегъ одинъ изъ пѣхотныхъ полковъ своего отряда, а чтобы прикрыть наступленіе свое со стороны Плевны, велѣно было оставить на позиціи у плевненской дороги, около села Градешти, 6½ сотень Кавказской сводной бригады[12]; для прикрытія же себя отъ Рахова, онъ долженъ былъ выдвинуть сильный наблюдательный отрядъ немедленно по овладѣніи мостами на Осмѣ.

Въ четыре часа утра наши сорокъ девяти-фунтовыхъ орудій, стоявшихъ въ центрѣ позиціи, открыли огонь, на который турки отвѣчали тѣмъ же, съ прибавкою сильнаго огня ружейнаго, направленнаго преимущественно противъ Галичскаго полка[13] — и бой завязался…

Для болѣе наглядной передачи хода дѣла слѣдуетъ прежде остановить вниманіе на дѣйствіяхъ заосминскаго отряда.

Одновременно съ началомъ артиллерійскаго боя въ центрѣ, генералъ Шильдеръ-Шульднеръ, находившійся въ дер. Дебо, началъ свое обходное движеніе противъ праваго фланга непріятеля. Боевыя линіи его отряда состояли изъ двухъ батальоновъ Вологодскаго полка съ двумя батареями, а третій батальонъ того же полка слѣдовалъ за ними въ резервѣ.

Въ связи съ этимъ наступленіемъ, 17-й пѣхотный Архангелогородскій полкъ съ одною батареею и полусотнею кубанскихъ казаковъ, подъ общимъ начальствомъ генералъ-маіора Кнорринга, направленъ былъ къ дер. Градешти, съ тѣмъ чтобы занять ее и потомъ идти противъ праваго фланга непріятельской заосминской позиціи.

Было семь часовъ утра, когда одна изъ батарей[14] нашего заосминскаго отряда открыла огонь, встрѣченный весьма энергическимъ отвѣтомъ со стороны противника изъ двухъ [464]его укрѣпленій, расположенныхъ на неравныхъ дистанціяхъ и вооруженныхъ крупповскими пушками разныхъ калибровъ. Вологодскій полкъ, встрѣчаемый гранатами съ фронта, а потомъ поражаемый и во флангъ съ батарей праваго берега Осмы и изъ крѣпостныхъ орудій, поставленныхъ на юго-западномъ (отъ Никополя) скатѣ, завязалъ было перестрѣлку, но видя ея безполезность, въ виду такой массы артиллерійскихъ снарядовъ, пошелъ прямо въ атаку. Мѣстность, по которой предстояло ему вести свое наступленіе, представляла рядъ глубокихъ овраговъ, гдѣ на противномъ гребнѣ каждаго изъ нихъ являлась для непріятеля весьма выгодная позиція, и Вологодскому полку пришлось одолѣть, послѣдовательно одну за другою, цѣлыхъ пять такихъ позицій, выбивая изъ каждой противника штыками, пока наконецъ турки не отступили на мостъ (чрезъ Осму) у дер. Джурну-Село. Успѣшному исходу этой атаки помогъ огонь одного взвода (два орудія) донской 2-го батареи, который былъ направленъ изъ резерва къ устью Слатинской балки[15]. Взобравшись съ величайшимъ трудомъ на крутую покатость этой балки, взводъ поражалъ продольнымъ огнемъ непріятельскія войска и батареи, дѣйствовавшія противъ вологодцевъ съ лѣваго берега Осмы, и этимъ облегчилъ для послѣднихъ результатъ ихъ трудной атаки, вынудивъ турокъ къ скорѣйшему отступленію. Генералъ-маіоръ Богацевичъ, наблюдавшій все время за ходомъ боя, чуть лишь замѣтилъ, что турки отступаютъ, двинулъ къ рѣкѣ Козловскій полкъ, подъ личнымъ своимъ начальствомъ, приказавъ ему прикрыться густою стрѣлковою цѣпью, которая быстро заняла мостъ у Мисылеу. Начальствовавшій лѣвымъ флангомъ генералъ Лашкаревъ, желая усилить дѣйствіе нашей атаки на турокъ, приказалъ 3-му батальону козловцевъ временно перейдти на лѣвую сторону Осмы, и этотъ маневръ еще болѣе повліялъ на быстроту отступленія противника[16]. Отступивъ въ долину [465]Осмы, турки снова покусились было остановить наступленіе вологодцевъ и козловцевъ; для этого они заняли новую позицію къ сѣверу, у мельницы, близь дер. Чиракъ. Но тутъ 2-я стрѣлковая рота Козловскаго полка, подхваченная генеральнаго штаба подполковникомъ Маціевскимъ, съ крикомъ «ура» и безъ единаго выстрѣла бросилась впередъ, выбила турокъ изъ закрытій и заняла мельницу. Тогда на помощь къ ней подоспѣли 7-я и 8-я линейныя роты, которыя совокупно со стрѣлками принудили противника бѣжать также изъ оврага, куда онъ засѣлъ послѣ того какъ ему пришлось оставить мельницу. Пока шла работа этихъ трехъ ротъ, остальныя двѣ роты 2-го батальона козловцевъ, продолжая свое движеніе вдоль подошвы высотъ праваго берега Осмы, выдержали бой при дер. Джурпу-Село, которая и была занята ими. Такимъ образомъ, противникъ бѣжалъ по лощинѣ къ высотамъ и вскорѣ очистилъ второй мостъ на Осмѣг по которому присоединился къ Козловскому полку его 3-й батальонъ съ лѣваго берега, а за нимъ перешли па правый берегъ и два батальона вологодцевъ (1-й и 2-й). Послѣ этого оба полка начали подниматься на высоты подъ сильнымъ ружейнымъ огнемъ, который заставилъ ихъ пріостановиться. Видя это минутное замѣшательство, генералъ Богацевичъ, оставшійся въ строю, не смотря на полученную имъ контузію, взялъ изъ Козловскаго полка три роты, быстро поднялся съ ними вверхъ и внезапнымъ появленіемъ своимъ на высотѣ отогналъ непріятеля на приличное разстояніе, давъ такимъ образомъ возможность собраться и устроиться остальнымъ ротамъ Козловскаго полка, наступавшимъ все время по обрывамъ и рытвинамъ. Но имъ необходимо было дать полчаса на отдыхъ и возможность утолить сильную жажду, послѣ чего генералъ Богацевичъ снова двинулся впередъ, отрядивъ полковника Степанова[17] съ шестью ротами козловцевъ для занятія мельницы у входа въ слѣдующій оврагъ, и приказавъ ему, по исполненіи сего, наступать съ этими ротами на Никополь, правѣе раховской дороги, а лѣвѣе ея были двинуты по тому же направленію еще четыре роты, изъ коихъ одна слѣдовала въ резервѣ. Въ это время 1-й [466]батальонъ Вологодскаго полка, взбиравшійся на высоты лѣвѣе козловцевъ и успѣвшій уже захватить одно укрѣпленіе съ четырьмя орудіями, наткнулся на болѣе сильнаго противника, который и вынудилъ его къ отступленію. Однако же генералъ Богацевичъ какъ разъ во̀-время подоспѣлъ къ нему на помощь съ нѣсколькими ротами Козловскаго полка и успѣлъ снова отбросить непріятеля. Пѣхота наша на столько была разстроена подъемомъ на крутыя высоты, что необходимо было дать ей еще одинъ небольшой отдыхъ. Генералъ Богацевичъ воспользовался временемъ этой вторичной остановки для того, чтобы устроить кое-какъ остатки 1-го батальона вологодцевъ. Старшихъ офицеровъ этой части не оказалось на лицо, равно какъ и въ четырехъ ротахъ Козловскаго полка, занявшихъ укрѣпленіе, взятое вологодцами. Тутъ не было не только батальонныхъ, но и ротныхъ командировъ; изъ которыхъ одни были ранены или убиты, а другіе, выбившись изъ силъ, отстали во время подъема на крутизны. Поэтому генералъ Богацевичъ поручилъ командованіе надъ вологодскимъ 1-мъ батальономъ адъютанту сего батальона, поручику Бачевскому, а четыре роты козловцевъ ввѣрилъ подполковнику Маціевскому. Между тѣмъ 1-й и 3-й батальоны Козловскаго полка также поднялись на высоты, и здѣсь къ нимъ присоединился только что устроенный батальонъ вологодцевъ. Эти три части совмѣстно стали продолжать атаку по направленію къ турецкому лагерю, чуть не на каждомъ шагу выбивая противника изъ ложементовъ и овраговъ, пока, наконецъ, послѣ сильной перестрѣлки, не овладѣли лагеремъ и не заняли оврагъ и сады передъ редутомъ, по раховской дорогѣ. Около семи часовъ вечера непріятель, выйдя изъ этого редута, началъ обходить по лощинѣ лѣвый флангъ козловцевъ и вологодцевъ. Вслѣдствіе этого вся ихъ цѣпь постепенно стала подаваться назадъ; но генералъ Богацевичъ, узнавъ, что позади находится еще 2-й батальонъ Вологодскаго полка, направилъ его на подкрѣпленіе отступающаго лѣваго фланга. Одновременно и баронъ Криденеръ, замѣтивъ, что дѣло здѣсь грозитъ принять невыгодный оборотъ, приказалъ послать туда взводъ донской № 2-го батареи, а за нимъ и всю 5-ю батарею 5-й артиллерійской бригады. Туда же, по приказанію генерала Лашкарева, подоспѣли и три [467]сотни донскаго казачьяго № 9-го полка. Прибытіе свѣжихъ частей, а главнѣе всего — отличное дѣйствіе двухъ донскихъ орудій, которыя первыми примчались на помощь, заставили турокъ не только отказаться отъ обхода, но и прекратить огонь изъ редута. Тогда козловцы съ вологодцами снова двинулись впередъ, подъ покровительствомъ артиллерійскаго огня, и опять заняли рвы, канавы и окраины садовъ впереди редута, а казаки[18] пустились въ догонку за противникомъ и гнали его почти до крѣпостныхъ рвовъ, когда наконецъ стемнѣвшій вечеръ заставилъ прекратить преслѣдованіе и перестрѣлку.

Описавъ послѣдовательно дѣйствія частей отряда генералъ-лейтенанта Шильдеръ-Шульднера, должно теперь перейдти къ дѣйствіямъ нашего центра, начавъ съ 20-го пѣхотнаго Галичскаго полка, который — какъ уже сказано — занималъ дер. Вубе, въ центрѣ расположенія нашей боевой линіи, служа прикрытіемъ слѣва для ряда 9-ти-фунтовыхъ орудій, дѣйствовавшихъ противъ центральной позиціи протпвника.

Ко времени подъема Козловскаго полка на высоты праваго берега Осмы, генеральнаго штаба полковникъ Макшеевъ-Мамоновъ передвинулъ двѣ казачьи сотни донскаго № 9-го полка изъ Слатинской лощины на западную окопечность селенія Вубе, гдѣ онѣ и расположились за высотою. Сдѣлано это было съ цѣлью заполнить довольно значительный и не безопасный промежутокъ, образовавшійся между Козловскимъ и Галичскимъ полками, и для обезпеченія фланговъ обоихъ этихъ полковъ[19].

Былъ уже второй часъ дня, когда баронъ Криденеръ получилъ личное донесеніе начальника корпуснаго штаба объ успѣшномъ ходѣ дѣла на нашемъ лѣвомъ флангѣ. Съ появленіемъ же Козловскаго полка на высотахъ праваго берега Осмы, баронъ Криденеръ отдалъ приказаніе Галичскому полку и батареямъ центра начать наступленіе на Никополь. Руководимыя начальникомъ артиллеріи 9-го корпуса, генералъ-маіоромъ Калачевымъ, батареи наши въ замѣчательномъ порядкѣ и съ полнымъ спокойствіемъ стали переходить съ одной позицій на другую, искусно и настойчиво преодолѣвая всѣ [468]мѣстныя препятствія. Галичскій полкъ въ то же время усилилъ свою цѣпь, противъ которой въ шестистахъ шагахъ засѣлъ за завалами непріятель. Послѣ непродолжительнаго, но учащеннаго огня, Галичскій полкъ, воодушевленный своимъ командиромъ, полковникомъ Разгильдѣевымъ, взялъ «на руку» и съ крикомъ «ура» отважно бросился впередъ, не смотря на совершенно открытую мѣстность, которая сплошь подвержена была сильнѣйшему ружейному огню непріятеля. Большинство офицеровъ сами шли съ ружьями въ рукахъ и, съ крикомъ «ура», первыми бросались впередъ, предъ фронтомъ своихъ частей. Турки не выдержали этого натиска и стали довольно спѣшно отходить къ своимъ укрѣпленіямъ, прежде чѣмъ галичскіе успѣли достигнуть до заваловъ. За этими завалами пошла уже весьма пересѣченная мѣстность, по которой цѣпь галичскихъ стрѣлковъ, увлеченная боемъ и во̀-время подкрѣпленная ротами второй линіи, безъ устали продолжала насѣдать на непріятеля и быстро достигла большой батареи, за которою былъ расположенъ одинъ изъ непріятельскихъ лагерей. Немедленно же овладѣвъ этою батареею и ея побочными укрѣпленіями, лежащими противъ дер. Вубе, 2-й батальонъ Галичскаго полка захватилъ тутъ же одно изъ крупповскихъ орудій, которое турки не успѣли вывезти.

Отсюда 1-й батальонъ взялъ вправо и по окраинѣ балки двинулся къ сильному и прочно построенному редуту, расположенному съ восточной стороны города, на командующей высотѣ, о чемъ уже упоминалось выше, при описаніи никопольскихъ позицій. Люди 1-й линейной роты, наступавшіе впереди[20], бросились въ ровъ редута для овладѣнія его брустверами; но здѣсь противникъ встрѣтилъ ихъ сильнѣйшимъ огнемъ, такъ что они, не имѣя вблизи поддержки, вынуждены были убраться изо рва и искать укрытій въ лощинахъ передъ редутомъ. Это было уже около четырехъ часовъ по полудни. Замѣтивъ неудачу отважной попытки 1-го батальона, баронъ Криденеръ вызвалъ изъ резерва, на подкрѣпленіе галичскимъ, 3-й батальонъ Тамбовскаго полка. Перейдя черезъ верховья городской балки, батальонъ этотъ направился по высотѣ прямо [469]на редутъ, сдѣлавшійся теперь главнѣйшимъ предметомъ усилій нашего центра и праваго фланга. Подъ сильнымъ артиллерійскимъ и стрѣлковымъ огнемъ, тамбовцы успѣшно погнали предъ собою турокъ, выбивая ихъ изъ мѣстныхъ закрытій, усиленныхъ ровиками и ложементами. Подобно галичскимъ, дойдя до редута, 3-й батальонъ бросился впередъ, по потерпѣлъ двукратную неудачу. Впрочемъ, послѣ его вторичной атаки часть людей 11-й линейной роты осталась во рву редута, и это обстоятельство обезпечило удачу третьяго приступа, который исполненъ былъ слѣдующимъ образомъ: получивъ извѣстіе о двухъ отраженныхъ атакахъ 3-го батальона тамбовцевъ, баронъ Криденеръ поручилъ начальнику своего штаба[21] отправиться на нашъ правый флангъ для ближайшихъ наблюденій и распоряженій. Генералъ Шнитниковъ прежде всего поспѣшилъ направить на редутъ остальные два батальона Тамбовскаго и одинъ батальонъ Пензенскаго полковъ. Вскорѣ послѣ этого распоряженія, къ редуту подоспѣли три свѣжія роты тамбовцевъ, которымъ удалось, вмѣстѣ съ частію людей Галичскаго полка, обойдти это укрѣпленіе съ сѣвернаго фаса. Немедленно бросившись на штурмъ съ этой стороны, онѣ заняли входъ и ворвались во внутрь редута, который и перешелъ такимъ образомъ въ ихъ руки. Здѣсь происходило одно изъ самыхъ ожесточенныхъ побоищъ; довольно сказать, что вся внутренняя часть укрѣпленія, весь ровъ его и вся окрестная мѣстность были просто усѣяны мертвыми тѣлами.

Послѣ этого послѣдняго штурма, части Тамбовскаго и Галичскаго полковъ продолжали наступленіе по восточной сторонѣ городской балки и достигли окраины города, гдѣ поддерживали еще нѣкоторое время перестрѣлку съ противникомъ, отступившимъ въ улицы и въ крѣпость. Въ этомъ положеніи застала ихъ вечерняя темнота, которая вынудила обѣ стороны, слишкомъ утомленныя продолжительнымъ боемъ, положить конецъ перестрѣлкѣ.

Правая оконечность нашего центра, гдѣ находился 121-й пѣхотный Пензенскій генералъ-адъютанта Милютина полкъ, тоже имѣла свою долю участія въ общемъ наступленіи на Никополь, хотя здѣсь преимущественно дѣйствовала наша [470]артиллерія, а дѣйствіе Пензенскаго полка ограничивалось прикрытіемъ справа линіи 9-ти-фунтовыхъ батарей. Во время вышеописанныхъ дѣйствій Пензенскій полкъ, разсыпавъ цѣпь, велъ перестрѣлку съ непріятелемъ, который на своемъ лѣвомъ флангѣ, противъ дер. Ермини, имѣлъ стрѣлковые ложементы и двѣ батареи. Впрочемъ, дѣйствіе этихъ батарей было вскорѣ прекращено огнемъ нашихъ орудій[22], которыя взяли ихъ во флангъ и стрѣляли столь удачно, что значительно перебили у турокъ лошадей и прислугу, такъ что противникъ, покинувъ на шанцахъ два орудія и всѣ артиллерійскіе припасы, спѣшилъ уйдти со своей позиціи. Когда же насталъ моментъ общаго наступленія, то Пензенскій полкъ, по приказанію генерала Вельяминова, около четырехъ часовъ дня, двинулся правымъ крыломъ впередъ и спокойно-мѣткимъ, выдержаннымъ огнемъ своимъ не только заставилъ замолчать непріятеля, не жалѣвшаго, напротивъ, патроновъ, но и принудилъ его стрѣлковыя цѣпи бѣжать, и на бѣгу отстрѣливаться зря, изъ-подъ руки или съ плеча и даже не оборачиваясь лицомъ назадъ для болѣе вѣрнаго выстрѣла. Впрочемъ, такая манера стрѣльбы, о которой я уже ѵпоминалъ однажды, по замѣчанію нашихъ офицеровъ и солдатъ, составляетъ обыкновенное явленіе у турокъ при отступленіи: они, перебѣгая съ позиціи на позицію, или вообще, что̀ называется, «удирая», кладутъ ружья дуломъ назадъ подъ лѣвую руку или на лѣвое плечо, стараясь лишь придать имъ горизонтальное положеніе, и бѣгутъ безъ остановокъ, стрѣляя вовсе безъ оглядки назадъ, и стараясь только выпустить какъ можно болѣе патроновъ. Стрѣльба же изъ-за ложементовъ и вообще изъ-за прикрытій, несравненно болѣе дѣйствительна у турокъ, потому что здѣсь они смотрятъ лицомъ впередъ, и хотя при этомъ точно также выпускаютъ огромное количество зарядовъ, но все же процентъ попаданія является довольно достаточнымъ, такъ какъ люди видятъ своего противника. Въ каждомъ дѣлѣ, бывшемъ до сихъ поръ у турокъ съ нашими войсками, солдаты наши всегда находили въ ихъ ложементахъ и закрытіяхъ полныя большія коробки оставленныхъ патроновъ, и судя по ихъ количеству и расположенію, надо думать, что коробки эти доставляются на позиціи заблаговременно, [471]распредѣляясь на извѣстное количество людей (два-три человѣка). Отъ этого-то у турокъ такъ рѣдко случаются пріостановки въ огнѣ; отъ этого и самый огонь ихъ столь частъ, безразсчетенъ и мало дѣйствителенъ относительно числа выпущенныхъ патроновъ.

Отступленіе противника изъ ложементовъ дало возможность Пензенскому полку подвинуться еще болѣе впередъ, такъ что къ восьми часамъ вечера одинъ изъ батальоновъ этого полка подошелъ къ восточному редуту, который, впрочемъ, въ это время былъ уже окончательно въ нашихъ рукахъ.

Теперь остается перейдти къ дѣйствіямъ побочныхъ отрядовъ праваго и лѣваго фланговъ.

Три сотни донскаго казачьяго № 9-го полка, подъ начальствомъ своего полковаго командира, полковника Нагибина, зорко наблюдали на нашемъ правомъ флангѣ все пространство отъ дер. Ермини до Дуная. Встрѣтивъ близь этой деревни непріятельскихъ стрѣлковъ, засѣвшихъ въ ея садахъ, двѣ сотни[23] спѣшили часть своихъ людей и огнемъ выбивъ противника изъ садовъ, заставили его бѣжать къ Никополю. Тою же дорогою (на Ермини, Тюркъ-Бѣляны, Якову, Ново-Село и Турскій Трестеникъ) турки пытались было пробраться за горами изъ Никополя въ Плевну. Но 5-я сотня № 9-го и 4-я сотня № 34-го донскихъ полковъ, съ четырьмя орудіями № 2-го батареи, прибывшія сюда по приказанію барона Криденера, подъ командою сына его, подполковника Антона Криденера, произвели по берегу Дуная весьма удачный поискъ, который и прекратилъ всѣ покушенія непріятеля выбраться этимъ путемъ изъ Никополя. Этимъ и окончились дѣйствія побочнаго правофланговаго отряда. Что̀ касается лѣваго фланга, за Осмой, то здѣсь, какъ было уже сказано, генералъ Шильдеръ-Шульднеръ отрядилъ отъ себя 17-й пѣхотный Архангелогородскій полкъ съ одною батареею и полусотнею кубанскихъ казаковъ, подъ начальствомъ генералъ-маіора Кнорринга, для овладѣнія деревнею Градешти, съ тѣмъ чтобы, занявъ оную, идти потомъ противъ праваго фланга непріятельской заосминской позиціи. На пути слѣдованія этого отряда къ Градешти, генералъ [472]Лашкаревъ отрядилъ въ помощь ему еще 9-й уланскій Бугскій полкъ. Въ совокупности съ этимъ послѣднимъ полкомъ, отрядъ генерала Кнорринга, достигнувъ Градешти и наступая оттуда въ обхватъ праваго непріятельскаго крыла, былъ на нѣкоторое время задержанъ огнемъ его цѣпей. Но смѣлая атака архангелогородцевъ, поддержанная артиллеріею, заставила турокъ отступать по дорогѣ на Никополь. Тогда генералъ Кноррингъ отправилъ бугскихъ уланъ впередъ, въ дер. Шамлы, для наблюденія — не будутъ ли подвигаться къ противнику подкрѣпленія со стороны Рахова, а самъ съ Архангелогородскимъ полкомъ, пройдя за Шамлы, двинулся вслѣдъ за отступавшимъ непріятелемъ. Послѣ этого турки еще два раза покушались обойдти лѣвый флангъ генерала Кнорринга, но архангелогородцы, каждый разъ быстро перемѣняя фронтъ, заставили противника поспѣшить къ Никополю, такъ какъ въ противномъ случаѣ онъ рисковалъ быть опрокинутымъ прямо въ Дунай. Достигнувъ этого результата, генералъ Кноррингъ далъ Архангелогородскому полку отдыхъ, въ которомъ люди крайне нуждались послѣ 12-ти-часоваго быстраго движенія, совершоннаго безъ воды и отчасти подъ огнемъ непріятеля. Отдохнувъ нѣсколько времени, этотъ полкъ опять двинулся впередъ къ р. Осмѣ и здѣсь соединился съ 3-мъ батальономъ вологодцевъ. Тутъ присоединились вскорѣ къ этимъ частямъ и бугскіе уланы, имѣвшіе предъ тѣмъ стычку съ толпами турокъ, которыя укрывались въ виноградникахъ и болотахъ, лежащихъ на правомъ берегу р. Вида, близь его устья. Спѣшенные уланы вступили съ этими толпами въ перестрѣлку, во время которой многихъ успѣли перебить и захватили нѣсколько человѣкъ въ плѣнъ. По присоединеніи же ихъ къ Архангелогородскому полку, сумерки вскорѣ смѣнились темнотою, которая и прекратила этимъ частямъ дальнѣйшее наступленіе.Въ теченіи ночи баронъ Криденеръ сдѣлалъ распоряженія для общаго штурма крѣпости, долженствовавшаго начаться на разсвѣтѣ. Вся линія нашихъ войскъ, со всѣхъ сторонъ окружившихъ Никополь, провела ночь совершенно спокойно. Одна только Кавказская сводная бригада выдержала внезапную ночуую перепалку съ турками; произошло это слѣдующимъ образомъ: [473]

Бригада эта, или точнѣе сказать — 6½ сотень, какъ уже извѣстно, предъ началомъ боя была оставлена на особой позиціи у плевненской дороги, для охраненія заосминскаго отряда (генерала Шильднеръ-Шульднера) отъ атаки въ тылъ со стороны турецкихъ подкрѣпленій, возможность появленія коихъ изъ Плевны принималась въ соображеніе барономъ Криденеромъ. Въ теченіи боя, слѣдуя постепенно за лѣвымъ флангомъ нашего заосминскаго отряда, бригада эта къ концу сраженія остановилась близь дер. Самовидъ, въ виду Дуная, и неподалеку отъ прибрежной никопольско-раховской дороги. Не получивъ ни откуда приказаній относительно какого-либо дальнѣйшаго передвиженія, полковникъ Тутолминъ былъ въ полномъ правѣ заключить, что мѣсто пребыванія его 6½ сотень должно быть именно здѣсь, на раховской дорогѣ, съ цѣлью не допустить противника уйдти изъ Никополя по этой дорогѣ въ Рахово или Плевну. Но оставаться на томъ мѣстѣ, гдѣ застало Кавказскую бригаду окончаніе никопольскаго боя, было невозможно, потому что здѣсь она могла бы подвергнуться какъ безнаказанному огню съ мониторовъ, такъ и ружейному огню съ высотъ, окружающихъ мѣстность надъ Самовидомъ. Чтобы избѣжать этого, полковникъ Тутолминъ отыскалъ подходящее для бивуака мѣсто на ближайшихъ высотахъ за деревнею Самовидомъ, куда и перевелъ свои сотни. Между тѣмъ бугскіе уланы, получивъ собственно къ нимъ относившееся приказаніе, отошли отъ Вида къ нашей пѣхотѣ, на Осму; кавказцы же, не рѣшившіеся уйдти отсюда безъ письменнаго приказанія, остались на нагорной самовидской позиціи, считая не отмѣненнымъ данное имъ приказаніе «не пропускать непріятеля изъ Никополя въ Плевну». Когда кавказскія сотни, уже въ сумерки, располагались на ночлегъ, было усмотрѣно, что съ восточной стороны, верстахъ въ шести-семи, близь Никополя, собираются колонны турецкой пѣхоты, въ числѣ пяти или шести таборовъ. Сотникъ Фокъ, лично и ближайшимъ образомъ убѣдившійся въ томъ, что это дѣйствительно турки, былъ отправленъ съ донесеніемъ объ этомъ обстоятельствѣ къ Шильдеръ-Шульднеру, но за темнотою ночи и не зная пути, поспѣлъ туда только на разсвѣтѣ. Кавказцамъ, не смотря на крайнее утомленіе, надо было приготовиться къ почти навѣрному [474]ночному бою, а такъ какъ при ночномъ нападеніи драться на коняхъ по оврагамъ было бы неудобно, то на общемъ совѣтѣ начальники частей рѣшили встрѣтить атаку противника въ пѣшемъ строю, и для этого полковникъ Тутолминъ построилъ сотни въ каре, расположивъ шесть горныхъ орудій по его открытымъ фасамъ, а на четвертомъ, заднемъ фасѣ поставилъ небольшой обозъ отряда: лазаретный фургонъ да три офицерскія повозки. Между орудіями залегли лучшіе стрѣлки; коней свели во внутрь каре и спутали имъ ноги, не разбивая коновязей; пищу не варили, за недосугомъ, и огней не разводили, чтобы не обнаруживать свои ничтожныя силы предъ непріятелемъ, къ сторонѣ котораго были впереди каре заложены особые секреты; на случай сбора, въ виду какой бы то ни было необходимости, указано мѣсто, подъ большимъ развѣсистымъ дубомъ, внутри расположенія отряда.

Турецкая пѣхота, пользуясь ночью, задумала пробраться изъ Никополя въ Раховъ, или же, пройдя первоначально этою дорогою, свернуть потомъ въ нашемъ тылу на Плевну, что для нея казалось еще выгоднѣе, такъ какъ турки начинали уже стягивать съ разныхъ сторонъ свои силы къ этому послѣднему городу. Но дабы обезопасить и маскировать свой проходъ мимо нашихъ войскъ по раховской дорогѣ, никопольская пѣхота (какъ показали потомъ плѣнные) прибѣгла къ военной хитрости: она отрядила шесть ротъ, которыя въ 12-мъ часу должны были внезапно открыть по кавказскимъ сотнямъ сильный огонь и съ гикомъ броситься на нихъ полукругомъ съ трехъ фасовъ. И дѣйствительно, въ началѣ 12-го часа ночи, наши секреты дали знать, что слышенъ гулъ приближающейся пѣхоты, а вскорѣ вслѣдъ затѣмъ со стороны противника раздались отдѣльные выстрѣлы, и огонь тотчасъ же перешелъ у него въ обычную безпорядочную трескотню. Пули, къ счастію, летѣли надъ головами нашихъ кавказцевъ, которымъ заранѣе велѣно было стрѣлять не иначе, какъ по приказанію и цѣлить при этомъ ниже. Вскорѣ противникъ съ трехъ сторонъ совершенно обложилъ нашъ маленькій станъ и открылъ поясъ такого непрерывнаго огня, что порою становилось свѣтло, какъ на пожарѣ, а затѣмъ турки съ пронзительнымъ гикомъ бросились въ атаку. Наши, [475]почти въ упоръ, встрѣтили ихъ нѣсколькими залпами, которыхъ противникъ не выдержалъ и отхлынулъ съ разу, но отойдя на нѣкоторое разстояніе, все-таки продолжалъ перестрѣлку. Впрочемъ, нѣкоторая часть турокъ осталась предъ нашими орудіями, а иные изъ аскеровъ успѣли ворваться даже во внутрь каре, но здѣсь эти смѣльчаки были обезоружены. Вспышки частыхъ выстрѣловъ, между прочимъ, доставили кавказцамъ возможность разглядѣть, что къ ихъ орудіямъ ползкомъ подбираются турки. Наши также ползкомъ приняли ихъ въ кинжалы и шашки уже въ ту минуту, какъ турки хватались за колеса пушекъ, и почти всѣхъ ихъ искрошили на мѣстѣ; лишь немногимъ удалось уползти отъ орудій. Черезъ нѣсколько времени турки повторили атаку, которая однако же была отбита при помощи картечи. Перестрѣлка смолкла и болѣе не возобновлялась; турки точно бы притаились. На общемъ совѣтѣ командировъ, который послѣдовалъ вслѣдъ за этимъ, рѣшено было держаться на мѣстѣ до разсвѣта, сколько бы атакъ ни повторялъ противникъ, потому что отступать ночью по оврагамъ и почти незнакомою дорогой, съ орудіями, въ виду близкаго, но невидимаго противника, было еще болѣе опасно, чѣмъ стоять на мѣстѣ, да къ тому же отступить послѣ двухъ столь удачно отбитыхъ атакъ, не выяснивъ результатовъ дѣла, было сочтено какъ начальникомъ, такъ и всѣми остальными, неблаговиднымъ. Рѣшились — на разсвѣтѣ, по возможности, скрытно перемѣнить фронтъ, какъ укажутъ обстоятельства, для коннаго боя, а именно — стать во флангъ предполагаемому движенію турокъ по рахово-плевненской дорогѣ, тыломъ къ Осмѣ, а осетинъ послать въ обходъ лѣваго фланга противника, для удара въ его тылъ и, кромѣ того, къ сторонѣ Вида назначенъ сильный разъѣздъ кубанцевъ. Послѣ этого рѣшенія, было отправлено вторичное донесеніе на Осму, къ нашей пѣхотѣ. Эта отправка, въ глухую ночь, среди непріятеля, окружавшаго отрядъ, была сопряжена почти съ вѣрнѣйшимъ рискомъ попасться ему въ руки, тѣмъ не менѣе маіоръ Сипягинъ[24] взялся исполнить это отчаянное предпріятіе и поѣхалъ, взявъ съ собою только двухъ казаковъ. [476]

На разсвѣтѣ обнаружилось, что вмѣсто пяти или шести таборовъ, предъ нашимъ отрядомъ остались только разсѣянныя тамъ и сямъ отдѣльныя кучки да тѣла убитыхъ и раненыхъ. Осетины пустились преслѣдовать эти кучки, уходившія въ разныя стороны, а на усиленіе осетинъ было выслано по десяти человѣкъ изъ каждой сотни, которыхъ для этого снабдили патронами, по общему сбору со всѣхъ сотень, почти въ конецъ разстрѣлявшихъ свои заряды. Такимъ образомъ, вмѣстѣ съ осетинами, составился сборный отрядецъ, человѣкъ въ двѣсти, которому и было поручено освѣтить мѣстность къ сторонѣ Никополя и Плевны и уничтожить разсѣянныхъ турокъ. Это было исполнено вполнѣ удачно, причемъ у непріятеля отхвачена часть обоза и взято знамя, принадлежащее египетскимъ войскамъ. Остальные же кавказцы, человѣкъ около трехсотъ, за окончательнымъ недостаткомъ патроновъ, были отведены полковникомъ Тутолминымъ на присоединеніе къ пѣхотѣ, въ деревню Мисылеу, гдѣ однако не оказалось на бивуакѣ начальника 5-й пѣхотной дивизіи, а батальонъ, высланный, по докладу Сипягина, начальникомъ 1-й бригады этой дивизіи, генералъ-маіоромъ Кноррингомъ, чуть ли не на свой страхъ за такое распоряженіе, былъ возвращенъ назадъ, потому что надобность въ подмогѣ уже миновала. По присоединеніи Тутолмина къ пѣхотѣ, двѣ сотни Кавказской бригады, остававшіяся при Архангелогородскомъ полку, посланы были, подъ начальствомъ подполковника Энгельгардта, преслѣдовать кучки непріятеля, которыя брели къ Плевнѣ. Эти сотни настигли турокъ, шедшихъ въ совершенномъ безпорядкѣ, разсѣявшись по полю въ ширь и глубь, какъ стадо. Кинувшись на эти группы, казаки окончательно ихъ истребили и овладѣли всѣмъ ихъ обозомъ съ имуществомъ и провіантомъ, а также двумя знаменами и стальнымъ крупповскимъ орудіемъ.

Съ разсвѣтомъ, 4-го іюля, войска наши были уже построены и готовы къ штурму. Начальникъ праваго фланга, генералъ-лейтенантъ Вельяминовъ приказалъ 1-й батареѣ 31-й артиллерійской бригады и двумъ батальонамъ Пензенскаго полка выдвинуться къ послѣднимъ внѣшнимъ укрѣпленіямъ противника. Батарея заняла позицію и навела орудія, приготовясь громить цитадель и прилежащіе къ ней дворы, въ которыхъ собрался гарнизонъ города. Наши артиллеристы [477]однако медлили открытіемъ огня, потому что турки, хорошо видѣвшіе установку нашихъ орудій, не привѣтствовали насъ первыми выстрѣлами, какъ обыкновенно дѣлалось до сего раза; съ другой стороны явилось сомнѣніе — не вошли ли уже въ цитадель наши войска лѣваго фланга, съ противоположной стороны города. Чтобы удостовѣриться въ чемъ дѣло, генералъ Криденеръ, проведшій безъ сна всю ночь во взятомъ нами редутѣ, поѣхалъ на разсвѣтѣ въ сопровожденіи небольшой свиты къ Никополю и незамѣтно доѣхалъ до послѣднихъ турецкихъ верковъ, непосредственно за которыми начинается уже самый городъ. Вслѣдъ за генераломъ сюда же поспѣшали и нѣкоторыя части нашей пѣхоты. Въ невольномъ удивленіи, что турки не только не открываютъ огня, но и вовсе не показываются ни откуда, баронъ Криденеръ уже хотѣлъ было отдать приближавшемуся батальону приказаніе занять съ разу брустверъ послѣдней пригородной батареи, какъ вдругъ, кто-то изъ свиты генерала замѣтилъ, что въ амбразуру выставляется на тычинѣ бѣлый платокъ. Это было принято за знакъ сдачи, и тогда баронъ Криденеръ, во главѣ 1-го батальона козловцевъ вошелъ въ Никополь, и знаменщикъ водрузилъ на городскихъ воротахъ знамя Козловскаго полка, а вскорѣ вслѣдъ за этимъ и на крѣпостномъ флагштокѣ поднялся бѣлый флагъ, которому наши батареи отдали салютъ, подхваченный также осадными батареями съ румынскаго берега — и все пространство русскихъ позицій огласилось крикомъ «ура!»

Тогда генералъ Вельяминовъ, еще не зная, что генералъ Криденеръ уже въ городѣ, послалъ съ нашего праваго фланга полковника Булгарина и двухъ адъютантовъ 31-й пѣхотной дивизіи, штабсъ-капитановъ Левестама и Сокольскаго, въ качествѣ парламентеровъ, за принятіемъ ключа отъ крѣпостныхъ воротъ. Казакъ съ бѣлымъ платкомъ на пикѣ сопровождалъ этихъ офицеровъ. Путь отъ нашей позиціи до цитадели, разстояніемъ около трехъ верстъ, идетъ извилистою и крутою тропинкою, выводящею на большую дорогу, которая была теперь сплошь загромождена воловьими подводами съ пожитками горожанъ-турокъ. Съ трудомъ пробираясь между этими обозами и толпами сдающихся войскъ, парламентеры наши добрались наконецъ до воротъ цитадели и нашли ихъ запертыми. Комендантъ отсутствовалъ, а безъ него долго не могли [478]отыскать ключа; пришлось ожидать передъ воротами, среди турецкихъ солдатъ и жителей, кидавшихъ на нашихъ офицеровъ явно враждебные взгляды. Казакъ-ординарецъ, оставя у воротъ свою лошадь, съ помощью пики взлѣзъ на крѣпостной валъ и оттуда спрашивалъ у офицеровъ позволенія соскочить въ крѣпость и извнутри разломать замокъ, что̀, дескать, будетъ гораздо короче. Это, конечно, не было позволено лихому удальцу, тѣмъ болѣе, что появленіе его на валу вызвало какія-то враждебныя замѣчанія, жесты и толки въ толпѣ турокъ. Но напослѣдокъ ключъ нашелся гдѣ-то и у кого-то, ворота были отворены и наши парламентеры первыми изъ русскихъ вступили во внутренность турецкой цитадели. Здѣсь они нашли подводчиковъ-болгаръ, согнанныхъ турками въ крѣпость для своза войсковыхъ тяжестей, и эти болгары, въ присутствіи своихъ недавнихъ повелителей, радостно кинулись на встрѣчу тремъ русскимъ офицерамъ, которыхъ конвой состоялъ всего изъ двухъ казаковъ-ординарцевъ, и восторженно вмѣстѣ съ ними прокричали «ура» въ честь Русскаго Царя и русской побѣды. Послѣ этого офицеры наши предложили турецкимъ начальникамъ, а тѣ своимъ войскамъ — снимать съ себя оружіе, къ исполненію чего и было приступлено немедленно.

Между тѣмъ начальникъ корпуснаго штаба послалъ Гассану-пашѣ, какъ главноначальствующему надъ войсками въ Никополѣ, приглашеніе выѣхать на встрѣчу генералъ-лейтенанту барону Криденеру. Гассанъ-паша исполнилъ это приглашеніе и выѣхалъ верхомъ, вмѣстѣ со свитою. На видъ это былъ мужчина въ цвѣтѣ лѣтъ, съ энергическими чертами лица и темными, сверкающими глазами. Вслѣдъ за его представленіемъ, къ барону Криденеру былъ принесенъ и ключъ отъ крѣпости, въ тотъ же день отправленный къ Великому Князю Главнокомандующему съ ординарцемъ Его Высочества, Кавалергардскаго полка штабсъ-ротмистромъ Вонлярлярскимъ. Начальникъ 9-го корпуса со свитою поѣхалъ къ цитадели, и здѣсь турецкія войска, успѣвшія между тѣмъ сложить свое оружіе внутри цитадели, были пропущены барономъ Криденеромъ мимо себя чрезъ крѣпостныя ворота на гласисъ.

Послѣ этого церемоніала русскія войска заняли цитадель и городъ. Военноплѣнными сдались намъ два паши: Гассанъ [479]и Ахметъ, и до 7,000 человѣкъ, изъ коихъ около трехсотъ раненыхъ. Въ крѣпости намъ сдано: 7 знаменъ[25], 113 крѣпостныхъ и полевыхъ орудій, изъ коихъ одиннадцать стальныхъ, крупповскихъ, два монитора, болѣе десяти тысячъ ружей и огромное количество снарядовъ, патроновъ, холоднаго оружія и провіантскихъ запасовъ. Гассанъ-паша, подъ конвоемъ команды казаковъ, былъ въ это же время увезенъ свиты Его Величества генералъ-маіоромъ Толстымъ въ Императорскую квартиру.Въ сраженіи 3-го іюля мы потеряли убитыми: командира 1-го батальона 20-го пѣхотнаго Галичскаго полка, маіора Волченецкаго, двухъ оберъ-офицеровъ 122-го пѣхотнаго Тамбовскаго полка, подпоручиковъ Кременецкаго и Ширяева, и 273 человѣка нижнихъ чиновъ; ранеными: штабъ-офицеровъ 3, оберъ-офицеровъ 17, нижнихъ чиновъ 901; контуженными: генералъ-маіора Богацевича, штабъ-офицеровъ 4, оберъ-офицеровъ 5, нижнихъ чиновъ 21; безъ вѣсти пропавшими 84 человѣка нижнихъ чиновъ, большинство которыхъ слѣдуетъ считать также убитыми[26], а всего ущербъ нашъ: генералъ 1, штабъ-офицеровъ 8, оберъ-офицеровъ 24 и нижнихъ чиновъ 1,279 человѣкъ. Для облегченія страданій раненыхъ, еще съ вечера были приняты возможныя мѣры; теперь же явилась возможность часть изъ нихъ помѣстить въ Никополѣ и часть отправить въ военно-временные госпитали, на румынскій берегъ. Слѣдуетъ упомянуть, между прочимъ, что во время боя особенную пользу санитарнымъ командамъ приносили полевые жандармы 9-го корпуса: неутомимо разъѣзжая по кукурузнымъ полямъ, виноградникамъ и садамъ, они отыскивали нашихъ раненыхъ и либо вывозили ихъ на санитарные пункты, либо указывали санитарамъ гдѣ находить несчастныхъ, совсѣмъ было затерянныхъ въ высокой кукурузѣ. На помощь жандармамъ и санитарамъ явились также болгары, [480]съ оставленными турками возами, въ которыхъ они доставляли раненыхъ на перевязочные пункты, гдѣ врачи работали неутомимо въ теченіи почти цѣлыхъ сутокъ. Одинъ изъ очевидцевъ, между прочимъ, передавалъ слѣдующую сцену: когда началось наступленіе нашего центра и Галичскій полкъ двинулся въ атаку — стояла ужасная жара, солнце пекло почти невыносимо; люди, обливаясь потомъ и задыхаясь отъ пыли и духоты, испытывали мучительную жажду. Тогда болгарскія женщины изъ деревни Вубе взяли ведра, кувшины, баклаги и подъ жестокимъ ружейнымъ огнемъ стали носить воду на позицію, къ нашимъ истомленнымъ солдатамъ, для которыхъ теперь живительный глотокъ холодной воды являлся неоцѣнимымъ благомъ. Замѣтили ли турки группу женщинъ среди солдатъ, или по какой другой причинѣ, только вдругъ огонь ихъ нѣсколькихъ орудій направился прямо на это мѣсто. При паденіи чуть не рядомъ и взрывѣ первыхъ гранатъ, бѣдныя женщины растерялись и хотѣли было уходить, но вдругъ одумались и, перекинувшись между собою нѣсколькими словами, рѣшились остаться. Держа ведро воды и образъ въ лѣвой рукѣ, онѣ правою творили крестное знаменіе, нашептывая молитвы и, не смотря на зловѣщее шипѣніе и разрывы безпрестанно падавшихъ сюда снарядовъ, оставались на мѣстѣ, пока всѣ ихъ сосуды не пустѣли до дна, и тогда опять уходили за водою.

Въ заключеніе слѣдуетъ упомянуть о весьма искусномъ дѣйствіи батарей осадной артиллеріи, расположенныхъ на румынскомъ берегу и руководимыхъ генералъ-лейтенантомъ Столыпинымъ и полковникомъ Анчутинымъ. Результаты этого дѣйствія вполнѣ обнаружились для насъ по взятіи Никополя: мы нашли крѣпостные верки сильно пострадавшими, многія орудія на нихъ были подбиты, мониторы разстрѣляны. И вообще надо сказать, что если бы осадная наша артиллерія не ослабила въ такой степени оборонительныхъ средствъ крѣпости, то взятіе Никополя стоило бы намъ жертвъ, которыя несравненно превзошли бы наши нынѣшнія потери.

Георгіевскій крестъ 3-й степени былъ наградою барона Криденера за эти славные для нашего оружія результаты.

Примѣчанія править

  1. Полки 121-й Пензенскій и 122-й Тамбовскій.
  2. 9-й уланскій Бугскій и 9-й казачій, подъ начальствомъ генералъ-маіора Лашкарева.
  3. Кавказская казачья бригада, согласно приказу, переправилась черезъ Дунай 21-го іюня, но такъ какъ ей было велѣно переходить мостъ послѣ драгунской и сводной казачьей бригадъ передоваго отряда, съ ихъ артиллеріею и обозомъ, то кавказцы пришли на царевицкій бивуакъ только къ вечеру. 21-го же командиръ этой бригады, полковникъ Тутолминъ, получилъ приказаніе присоединиться къ 35-й пѣхотной дивизіи и вмѣстѣ съ нею продвинуться, въ юго-западномъ направленіи, на деревню Дели-Сула, что̀ и было исполнено 22-го іюня, послѣ схватки кавказскихъ казаковъ съ черкесскою конницею. Здѣсь вышло нѣкоторое недоразумѣніе, послужившее причиною новой, впрочемъ небольшой, задержки движенія: по увѣдомленію начальника 1-й бригады 35-й дивизіи (изъ Турской Сливы), полученному Тутолминымъ въ 5½ часовъ по полудни 22 числа, Кавказской бригадѣ было предложено идти въ село Овчу Могилу (къ югу отъ Дели-Сулы); но по росписанію, данному полковнику Тутолмину въ главной квартирѣ 21-го числа, опъ долженъ былъ, дождавшись прибытія въ Дели-Сулу 35-й дивизіи (которая, по тому же росписанію, должна была стоять въ Дели-Сулѣ весь день 22-го іюня), выступить на рѣку Осму, къ Булгаренямъ (на юго-западъ отъ Дели-Сулы), оставаясь въ вѣдѣніи начальника 35-й дивизіи. Это обстоятельство потребовало выясненія, что̀ и влекло за собою извѣстную потерю времени; поэтому, желая наверстать время, полковникъ Тутолминъ поспѣшилъ на Осму, куда и прибылъ 23-го, а 35-я дивизія въ то же время перешла въ Овчу Могилу, чѣмъ и была возстановлена правильность расположенія войскъ, согласно первоначальному росписанію, данному штабомъ дѣйствующей арміи. 9-й корпусъ въ этотъ день долженъ былъ «расположиться у Систова», но онъ еще не начиналъ переправы. Кавказской же бригадѣ на 23-е число штабное росписаніе предписывало «оставаться на Осмѣ, у выславъ развѣдочныя партіи».
    На 24-е число, въ силу того же росписанія, 9-й корпусъ, «совершаетъ переходъ по пути на Плевну и Никополь», но онъ, какъ извѣстно, только что могъ начать переправу; «35-я дивизія остается на мѣстѣ», т. е. въ Овчей Могилѣ, а Кавказская бригада «остается на Осмѣ и поступаетъ въ распоряженіе командира 9-го корпуса». Стало быть, съ 24-го числа кончилось подчиненіе Кавказской бригады начальнику 35-й дивизіи; но такъ какъ штабъ 9-го корпуса еще не прибылъ за Дунай, то полковнику Тутолмину, въ виду положительнаго приказанія «оставаться на Осмѣ», и въ ожиданіи дальнѣйшихъ приказаній, оставалось только выслать пока развѣдочныя партіи къ югу, въ направленіи на Сельви и Ловчу, и къ западу на Плевну. Это и было исполнено.
    На 25-е іюня штабное росписаніе предписывало: «35-й дивизіи сдѣлать переходъ по направленію къ Бѣлѣ», т. е. съ праваго на лѣвый флангъ арміи, а 9-му корпусу съ Кавказскою бригадой — «направиться по распоряженію корпуснаго командира», и такъ какъ въ предписаніи собственно Кавказской бригадѣ было сказано, что она «получаетъ направленіе по распоряженію командира 9-го корпуса, то дабы узнать — какое, когда и куда это будетъ направленіе, а также — гдѣ именно находится штабъ 9-го корпуса? — полковникъ Тутолминъ выслалъ на поискъ послѣдняго полусотню кубанцевъ. Но 25-го іюня утромъ на булгаренскомъ бивуакѣ было получено изъ штаба арміи новое приказаніе о томъ, чтобы всѣмъ передовымъ отрядамъ «оставаться на мѣстахъ», причемъ относительно Кавказской бригады упомянуто и мѣсто ея пребыванія «на Осмѣ», а 9-му корпусу тѣмъ же предписаніемъ было велѣно ««переправиться и расположиться у Систова, по пути въ Плевну». Такимъ образомъ, къ вечеру 25-го, авангардъ барона Криденера прибылъ въ деревню Орѣше, около 12—15 верстъ отъ Систова, а передовой разъѣздъ его въ тотъ же день встрѣтился съ кубанскимъ разъѣздомъ въ деревнѣ Татары, — и съ этой минуты установилась связь между Кавказскою бригадой и 9-мъ корпусомъ.
  4. Это свѣдѣніе первоначально было сообщено полковнику Тутолмину плевненскимъ іеродіакономъ Евфиміемъ Ѳедоровымъ, а затѣмъ эсауломъ Афанасьевымъ, который со своею 6-ю сотнею 30-го донскаго полка, вечеромъ 25-го іюня, пришелъ на булгаренскій бивуакъ изъ Плевны, гдѣ, какъ извѣстно, обезоружилъ двѣ команды заптіевъ; но такъ какъ Афанасьеву невозможно было забирать столькихъ людей съ собою, ибо это крайне обременило бы его сотню, превративъ ее изъ летучаго развѣдочнаго разъѣзда въ эскортъ плѣнныхъ, да и не было въ сотнѣ достаточнаго числа людей, которыхъ можно бы было, безъ особеннаго ущерба силамъ разъѣзда, выдѣлить въ конвой, то и пришлось отпустить заптіевъ на волю, ограничась только уничтоженіемъ ихъ оружія.
  5. При убійственномъ зноѣ, стоявшемъ въ то время, пѣхота едва ли была бы въ состояніи сдѣлать 55 верстъ въ одинъ переходъ, по плохой дорогѣ, изобилующей въ первой своей половинѣ большими спусками и подъемами.
  6. Да и это не могло бы принести пользы, такъ какъ Плевна съ трехъ часовъ дня 27-го іюня уже была занята шестью таборами, шестью орудіями и нѣсколькими сотнями черкесовъ, подъ начальствомъ Эдема-паши.
  7. 17-му Архангелогородскому и 18-му Вологодскому пѣхотнымъ полкамъ.
  8. Изъ этой батареи, при взятіи ея нашими войсками, турки успѣли перевезти два орудія въ редутъ, находившійся позади, ближе къ Никополю, и вооруженный кромѣ того орудіемъ большаго калибра, заряжающимся съ дула.
  9. Сотни казачьяго донскаго № 9-го полка, а артиллерія: 6-я батарея 6-й артиілерійской бригады, 6-я батарея 31-й артиллерійской бригады и донская казачья № 2-го батарея.
  10. Командира донскаго казачьяго № 9-го полка.
  11. Составъ отряда генералъ-лейтенанта Шильдеръ-Шульднера: 1-я бригада 5-й пѣхотной дивизіи (полки 17-й Архангелогородскій и 18-й Вологодскій, 4-я и 6-я батареи 5-й артиллерійской бригады и 4-я батарея 31-й артиллерійской бригады), 8½ сотень Кавказской сводной бригады, при шести горныхъ орудіяхъ, и 9-й уланскій Бугскій полкъ.
  12. Подъ начальствомъ командира ея, полковника Тутолмина.
  13. Занимавшаго дер. Вубе.
  14. 4-я батарея 5-й артиллерійской бригады.
  15. Подъ начальствомъ командира этой батареи, полковника Рытикова и по его представленію о необходимости этого дѣйствія.
  16. Батальонъ этотъ, согласно общему плану наступленія и по распоряженію начальника корпуснаго штаба, генералъ-маіора Шнитникова, наблюдавшаго за ходомъ сраженія на лѣвомъ флангѣ, былъ послѣ того возвращенъ къ своему полку, для дѣйствія противъ высотъ праваго берега Осмы.
  17. Командира Козловскаго полка.
  18. Подъ командою войсковаго старшины Смирнова.
  19. Праваго Козловскаго и лѣваго Галичскаго.
  20. Имѣя во главѣ своего командира, капитана Квиткина, и подпоручика Борисовича.
  21. Генералъ-маіору Шнитникову.
  22. 1-й батареи 1-й артиллерійской бригады.
  23. 3-я и 6-я сотни.
  24. Прикомандированный къ Кубанскому полку.
  25. Три знамени были отняты частями Кавказской казачьей бригады, послѣ ночнаго дѣла.
  26. По свидѣтельству корреспондента «National Zeitung», въ сумерки 3-го числа небольшія группы нашихъ солдатъ успѣли проникнуть въ самый городъ, но они были подавлены превосходствомъ силъ и звѣрски перерѣзаны; 20 человѣкъ Тамбовскаго полка искрошены въ куски; нѣкоторыхъ солдатъ живыми бросали въ пламя горѣвшихъ домовъ.