* * *
[23]
Я у матушки выросла въ холѣ,
И кручины не вѣдала злой.
Да счастливой дѣвической долѣ
Позавидовалъ недругъ людской.
Рѣчи сладкія сталъ онъ, лукавый,
Мнѣ нашептывать ночью и днемъ.
И наскучили смѣхъ и забавы,
И наскучилъ мнѣ матери домъ.
Сердце билось испуганной пташкой,
Не давало ни часу заснуть.
Подымалась подъ тонкой рубашкой
Высоко моя бѣлая грудь.
Я вставала съ постели босая,
И бывало всю ночь напролетъ,
Подъ окошкомъ кого-то ждала я —
Всё казалось мнѣ, кто-то идетъ…
Я ждала и дождалась мило́ва —
И ужь какъ полюбился онъ мнѣ;
Молодца не видала такого
Прежде я никогда и во снѣ. —
[24]
Очи карія бойко глядѣли
На меня изъ-подъ черныхъ бровей.
Допытать они видно хотѣли —
Что въ душѣ затаилось моей.
Допытали они, что готова —
Хоть на гибель для нихъ — я была…
И за милымъ, изъ дома роднова
Я какъ малый ребенокъ пошла.
Былъ онъ баринъ богатый, и гдѣ-то
Всё въ далекихъ краяхъ проживалъ.
Слышь лечился — и только на лѣто —
Онъ въ помѣстья свои наѣзжалъ.
Только лаской его и жила я;
Бѣлый свѣтъ съ нимъ казался милѣй.
Ни почемъ было мнѣ, что дурная
Шла молва про меня у людей.
Да не думала, я не гадала
Что любви его скоро конецъ.
Вдругъ постыла милому я стала —
И съ другой онъ пошелъ подъ вѣнецъ.
Не пригожимъ лицомъ, — не красою —
Приманила дворянка его:
Приманила богатой казною —
Много взялъ онъ за нею всего.
Съ той поры будто солнышка нѣту,
Всё глухая, осенняя ночь.
Какъ не жди — не дождешся разсвѣту.
Какъ не плачь, а бѣдѣ не помочь.
[25]
И съ красой я своей распрощалась,
Не узнала бъ теперь меня мать.
Ни кровинки въ лицѣ не осталось, —
Словно зелья мнѣ дали принять.
Ахъ! измѣной своей — не отравой —
Онъ съ лица мнѣ румянецъ согналъ…
Буду помнить я долго, лукавый,
Что ты ночью мнѣ лѣтней шепталъ!
|
|
