Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
ЯЗЫЧЕСТВО ИЛИ НЕ ЯЗЫЧЕСТВО?
правитьДеревцо не хочет уступить логике и в защиту школьного праздника весеннего древонасаждения, который так приглянулся всем и, вероятно, очень понравился школьным мальчуганам, усталым после долгой зимней зубрежки, выступили многие газеты, даже со ссылками на святых отцов.
Какое тут, однако, язычество? Просто русские ребята здоровой толпой идут со смехом и песнями в поле (желательно, чтобы с песнями и смехом, ибо это для школы тоже, что «ружья вольно» для усталого пехотинца), берут там заступы, копают землю, вдыхая ее сырость в грудь, берут «кудрявую березку» в ее росточке и охорашивают в земле. «Расти, матушка, на здоровье!». Самое православное дело!
Покойный публицист и критик Говоруха-Отрок в посмертных биографических воспоминаниях, напечатанных в «Русском Обозрении», говорит, что самым трогательным для него воспоминанием было о Троицыных березках в родительском дому. «Уже я был безбожником и нигилистом, — писал он, — но не мог без умиления вспоминать этого весеннего праздника и странно, где и когда о нем вспоминал: на железной дороге! Кондуктор в этот день приткнет где-нибудь к вагону зеленую березку. Все — сухо, черно, пыльно, машинно, а вот живая ветвь и вдруг вспомнишь живое детство». Не буквально, но приблизительно именно так писал видный консервативный публицист. Да и для нас всех Троицын день неразделим от Троицыных березок. Слова молитв так сложны и длинны для памяти, так трудны по мудрости для детского понимания. Березка, как символ, — проста и ярка. Увидел березку — вспомнил детство; а детство вспомнил, всегда чистое — и Богу помолился.
Поэтому нам думается, что в Харькове поднялся пустой спор. Мы позволяем себе надеяться на его перерешение, потому что ведь никакой высшей санкции решение в сторону отмены не получило, и отмена есть совершенно частное и личное распоряжение епархиального наблюдателя церковно-приходских школ, достаточно некстати припомнившего давно всеми основательно забытое язычество. Какое тут язычество и домашние «лары» и «пенаты» — с ними ли спорить теперь! Мы ведем спор и очень трудный с Дарвином, со Спенсером, с длинною школою мыслителей, которые как раз поддерживают мнение неосторожного батюшки. Ведь что говорят все эти ученые? Они говорят, что именно нет Бога в «растительной силе», не присутствует Бог в живой органической клеточке, что нет туг места ни для песенки, ни для молитвы. Это все одна механика в мире, или, как научил бедного Митю Карамазова Ракитин: «Химия, братец мой, химия, а Бога нет». Если мы скажем, что в березке нет отраженного лика Божия, то ведь Ракитин и прав, прав и Дарвин, и Геккель, и Спенсер. И тогда из-за чего же распинались Н. Я. Данилевский в «Дарвинизме», H. Н. Страхов в борьбе против механического истолкования физиологических явлений? Да и о чем тогда «шумят витии» богословствующего идеализма, с англичанином Друммондом во главе? А профессор здешней духовной академии, заслуженный ученый г. Базаров, в актовой речи, недавно произнесенной, тоже защищал таинственность и неисповедимость органического миросложения против материалистов и механиков. Тогда зачем же и огород весь этот городить богословам и философам, когда дело решается так просто: растительная сила — это язычество!
КОММЕНТАРИИ
правитьНВ. 1899. 3 июня. № 8356. Подпись: В. Р-въ. Под рубрикой: Попутные заметки.