Явленіе Клоринды Танкреду.
(Изъ Освобожденнаго Іерусалима).
[30]
О ней зарёй и вечеромъ о ней
Крушится онъ, и плачетъ и стенаетъ;
Такъ въ темну ночь тоскуя соловей,
Когда ловецъ жестокой похищаетъ
Его еще не вскормленныхъ дѣтей,
Поетъ и боръ печально оглашаетъ.
Въ томленьи силъ невольно легкимъ сномъ
Забылся онъ передъ румянымъ днемъ.
И та, о комъ душа въ тоскѣ мечтала,
Чело въ звѣздахъ, подъ свѣтлой пеленой,
Въ чудесномъ снѣ очамъ его предстала,
Блистательна божественной красой,
Но и въ красѣ небесной сохраняла
Знакомый видъ любви его земной.
«О милый другъ! Взгляни, какъ я прекрасна,
Какъ весела: твоя печаль напрасна!
[31]
Ты далъ мнѣ все: нетлѣннымъ ты вѣнцёмъ
Меня вѣнчалъ, а мечъ обманутъ мглою.
Что бренный міръ! Ужь я передъ Творцёмъ;
Я въ хорѣ дѣвъ, безсмертною, святою,
Живу, люблю, молюся объ одномъ
И жду тебя, и вѣчный предъ тобою
Возблещетъ свѣтъ, и взоръ плѣнится твой
Красой небесъ, и въ нихъ моей красой.
Стремися къ намъ душою неизмѣнной!
Волненьямъ чувствъ упорствуй и живи!
Люблю тебя, другъ сердца незабвенной,
И не таюсь теперь въ моей любви!»
Рекла, въ очахъ блеснулъ огонь священной,
Невиданный у смертныхъ на земли,
И вдругъ, въ своемъ сіяньи утопая,
На синевѣ исчезла дѣва рая.
И. Козловъ.
|
