Юзовцы (Епифанский)

Юзовцы
автор А. Епифанский
Опубл.: 1912. Источник: Юзовцы // «Утро» от 28 июня 1908 года

[стр.]
Юзовцы

На родине их так и зовут: «юзовцы»…

В Смоленском, Ельинском, Рославльском уездах нет почти ни одной деревни, мало того — ни одной семьи, где не было бы юзовцев.

В деревне, куда они приезжают на побывку или на праздники, юзовцы, резко выделяются из толпы деревенских парней своими пиджаками, гармониками и испитыми лицами.

В Юзовку уходят «на заработки».

Отправляются обыкновенно молодые здоровые парни, от семнадцати лет: мало-мальски пожилые люди не годятся для рудничной работы…

Не выдерживают.

Поздней осенью из некоторых уездов Смоленской губернии уходит почти все молодое население деревни.

Уезжают в сопровождении бывалых юзовцев и стараются по приезде поступить на один рудник к землякам, чтобы веселее было работать…

Чтобы не так страшно было новичку в шахте…

Большею частью семьи остаются в деревнях, но иногда артель юзовцев берет с собою и женщин.

И остающиеся в деревне ждут получки.

Получки эти поддерживают скудное деревенское хозяйство и без Юзовки плохо пришлось бы белоруссам…

Первое время юзовец аккуратно шлет деньги и письма с многочисленными поклонами сельчанам.

Никого не забывает…

Потом… потом иногда случается, что все реже и реже приходить повестка с почты…

И ни слова на письма.

Тогда из деревни идут письма к юзовцу и в них сама вопиющая нужда с раскрытыми крышами, с податями, с голодным плачем…

Каждое воскресенье старики идут на почту справляться:

— Нет ли вести…

И уходят с грустно поникшими головами…

От земляков уже узнают грустную правду: парень спился, задолжал, обносился и пропадает…

И нет ему иногда возврата!

Юзовка растлевающе, Юзовка ужасно действует на неиспорченную рудничной цивилизацией молодую деревенскую натуру…

В деревнях уже начинают побаиваться проклятых заработков и только нужда неумолимая и безвыходная заставляет отпустить парня в Юзово…

Проклятых…

Работать, — дни и ночи работать в вечном мраке, быть погребенными далеко от солнца, не видеть ясного неба и знать, что каждый раз смерть стоит за плечами…

Разве это не каторга?

Спускаться в шахту, отравленную и насыщенную газами, лежать на мокрой земле, впитывать в себя угольную пыль, в молодые годы убивать здоровье в подземелье, чтобы выйти оттуда с испорченными легкими, разбитым…

Разве это не каторжная жизнь?

Отчаяние охватывает рудокопа…

И он запивает…

Юзовские кабаки полны пропойцами самого бесшабашного вида…

Они внушают жалость.

Но не вините их.

Это — живые жертвы рудников, выброшенные из глубоких недр, из мрачных и сырых шахт.

Это «пропащие»…

Они были молодыми и сильными, были веселыми и здоровыми, но шахты взяли и здоровье, и силу, и молодость…

А. Епифанскій.