В. В. Розанов
правитьЭс-деки и эс-эры в Г. Думе
правитьРазумеется, если революция будет делаться через посредство Г. Думы, то Г. Думе не для чего и быть, ибо революция может сделаться и без нее. Г. Дума имеет смысл только при одном условии, если она погашает революцию, введя напор общественной энергии и общественного одушевления в твердое, неподдающееся русло органической законодательной работы. Если Дума этого не может, не хочет или бессильна сделать, то совершенно не для чего и путаться с нею, ибо революцию сделает улица, фабрики за свой счет, и не для чего тут тревожить население пертурбациею выборов и вообще всеми хлопотливыми и дорогими механизмами, приспособленными к Г. Думе.
Дума — организация, революция — хаос. Если организация не может, не хочет и даже не ставит себе задачею бороться с хаосом, то для чего она? Улетучивается ее смысл, ее raison d’etre [смысл существования (фр.)].
Вот почему в настоящее время есть только один политический вопрос:
— Быть ли Думе?
И он сводится к другому:
— Победит ли Дума революцию? Да и имеет ли она желание, энергию к этому?
Нам кажется, в самой Думе все члены должны расслоиться на два лагеря: людей, пришедших в Думу для нее самое, и на людей, вошедших в нее с замыслом против самой Думы, ее хищников и провокаторов.
И первые должны вступить в борьбу с последними и победить их. Без этого самоочищения, без этого подавления бунта против Думы в самой Думе ей невозможно существовать, как не может жить человек с двумя головами, или не может быть хозяин промышленного заведения, который сам у себя ворует из кассы и сам ломает свои машины.
Если выборгское воззвание, заключающее в себе слабый призыв к неуплате податей и недаче рекрутов, послужило для государства русского как организованной нации поводом к отказу в легализации целой образованной партии и недопущению ее предвыборных собраний, равно как к снятию кандидатуры лиц, подписавших это воззвание, в члены законодательной Думы, то не представляется ли совершенно непостижимым явлением, что социал-демократическая и социал-революционная партии, призывающие население к неповиновению вообще всем отечественным законам и к вооруженному мятежу против всякой государственной власти, признаны легально существующими, их собрания были всюду допускаемы, а кандидаты этих партий в Г. Думу были признаны правоспособными стать законодателями страны. Пусть нам не указывают на пример Германии и ее конституции: там общество давлением своего умственного и нравственного авторитета заставило социал-демократов отказаться от оружия и сохранить только идейные аргументы и с ними одними идти в рейхстаг. Русские эс-деки и эс-эры не имеют ничего общего с немецкими и вообще европейскими мирными социалистами и являются в государстве мятежною, вооруженною, борющеюся сейчас силою. Каким образом государство русское, не опасаясь быть смешным для всех русских обывателей и для целой Европы, могло последовательно легализовать, затем допустить к выборам и наконец позвать в законодатели людей, призывающих к бунту против закона и отрицающих Г. Думу как Думу?!! Совершилось одно из тех потемнений государственного рассудка, каких было много в русско-японскую войну и которые привели нас к Цусиме и Мукдену. Очевидно, нашу государственность, наш государственный строй ждет тоже Цусима, тот же Мукден, если мы руль государственного корабля передали в руки тайных пиратов, заранее и во всеуслышание составивших план посадить корабль на камень и разграбить его груз.
Судят социал-революционеров, судят суды: отчего государство in pleno [в полном составе (лат.)] не произнесло своего вердикта над самой этой партийностью, над партиею в смысле программы действий. И, не преследуя ее прямо, не отказалось, тем не менее, ее легализовать в том смысле, что примыкающим к деятельности этой партии, задающейся разрушением государства, государство не открывает в пользование своих учреждений, в том числе и Г. Думы. Каким образом казначеем может оказаться вор? судьею — преступник? священником — магометанин или язычник? Эти вопросы может разрешить только тот, кто разрешит вопрос о том неумном государстве и младенческом правительстве, которое позвало писать законы людей, по взгляду которых никаких вообще законов не нужно и следует бунтовать против всякого закона.
Русская революция — это вовсе не идея, не мысль, не система. Они и называются эс-деками и эс-эрами, и не для чего им именоваться социал-демократами, с которыми они не имеют ничего общего. Русская революция есть темперамент и больше ничего. Она вся заключается в действии. Суть этих действий заключается в противодействии всему упорядоченному, всякой форме, порядку, системе. Для государства это есть то же, что для науки «не учиться». Можно ли избирать в ректоры университета человека, который из всей науки знает только одну фразу: «Господа, не учитесь! Наука не нужна!» Также эс-деки и эс-эры твердят: государственность не нужна, государство — это враг народа. Можно ли их допускать в государственность? Странный вопрос, которому они сами смеются в глаза.
Они сами смеются пропуску их в Г. Думу: это все равно, как если бы они на свои сходки и конспирации приглашали, с правом голоса и решения, агентов охранного отделения. Они оттого и бойкотировали первую Думу, что совершенно не могли поверить, чтобы государство русское дошло до такого слабоумия, чтобы допустило в этой Думе говорить с кафедры на всю Россию то, что оно же преследует в печати, за что судит и за что ссылает, и чтобы этих людей, проповедующих борьбу с существующим порядком, во всем его объеме и неопределенных границах, этот существующий порядок позвал писать для себя законы, позвал к власти и господству, обеспечив неприкосновенностью. Хорошо зрелище трех из неприкосновенных, захваченных полициею около динамита в петербургском политехникуме. Их, впрочем, сейчас же отпустили, узнав, что они депутаты Думы. «Ваши неприкосновенности свободны, вплоть до взрыва динамитом наших жилищ и хоть самой Г. Думы».
Эс-деки и эс-эры не могли поверить этой глупости своего пропуска в Г. Думу и свободы их в Думе по-своему говорить и хозяйничать, но, когда эта глупость стала очевидною, они прямо с митингов ринулись сюда с криками ура. Еще бы! Какой нелегальный не выправит себе легальнейшего паспорта? С пропискою: «неприкосновенен»?!
Что при этом темное сельское население и низы городского населения были «оболванены» — и доказывать нечего. Образовалась «выборная кампания» и «выборные комитеты», и все пошло согласно поговорке: «Кто раньше встал, тот и капрал». Левые уже 35 лет «пропагандируют» и «агитируют»: с этою 35-летнею практикою встретилась, столкнулась и была, конечно, разбита совершенно неопытная, всего только годовалая практика пропаганды всех народно-государственных, национально-русских партий. Это как бы на зеленом поле встретились домашние игроки в короли и в свои козыри с завсегдатаями игорных клубов. Выборы имеют свою технику, парламентаризм имеет свою технику. Мирные обыватели Руси были пойманы в невод опытными рыбаками просто потому, что они раньше всех и умелее всех закинули этот невод. Ни о каком принципиальном согласии с левыми русского народа не может быть и речи, как не может быть речи о том, знает ли русский народ китайские иероглифы. Левые вожделения, являющиеся продуктом вековой анархии, духа и бунта духа западноевропейской интеллигенции, начиная от французских энциклопедистов и атеистов и кончая немецкими катедер-социалистами, так же мало вместимы в бородатую голову великорусского крестьянина, как страсбургский пирог с трюфелями мало вместим в русскую гречневую кашу. Левые навязали себя народу, объявили себя, что они лучшие, подействовали на захватные, — конечно, минутные, на минуту выборов, — инстинкты недоедающего крестьянства и пролетариата и двинули за собою всю эту громаду вовсе не с тем, чтобы поставить ее в лучшие условия прочного существования, а чтобы с помощью ее произвести то движение общественных элементов, в котором их общественный темперамент получил бы достаточную работу и достаточное удовлетворение. Как была когда-то теория «искусства для искусства» и люди толпами поклонялись ей, так наша эпоха, конечно временно, предается идее «революция для революции», «движение для движения», «анархия для анархии» и после вековой вынужденной недвижности, после векового полицейского покоя, жаждет размять члены впереди и прежде всего. И конечно, — это временно, как всякое чистое искусство, без хлебного приложения. Революция использовала все ошибки администрации, все злоупотребления ее, все несчастие народа, нищенство и темноту его: но, увы, все это она использовала в целях, говоря деревенским языком, какого-то всемирного конокрадства! Плоха храмина — надо сжечь ее, стара изба — надо сломать ее: вот их лозунг или, точнее, инстинктивное движение, о котором, конечно, не догадывается население, иначе этих гг. «государственных конокрадов» оно ни в каком случае не послало бы в Петербург для государственного механизма. Эс-деков и эс-эров так и надо называть «государственными конокрадами»: это совершенно точная их кличка, совершенно точное выражение их нравственной и политической физиономии. Они так и говорят: «Мы идем разорить», «мы покушаемся на государственную целость», на «смысл отечества и нации». Это их точная программа. Люди эти живут проклинанием. Все их орудие — в клевете. Сбросить только первую фразу их завываний: «Правительство — враг народный», и вся тотальная их программа обращается в мертвую шелуху. Без этого они теряют raison d’etre. Если правительство не «враг народный», то кого же громить, что же разрушать? А в этом все дело. Но как же можно поверить, если мы не в дому умалишенных или сами не в белой горячке, чтобы не один, не два, не десять человек, а целый класс людей всех степеней, положений, образования, талантов и бесталанности, именуемых правительством, был врагом народа, злокозненно умышлял против народа. Вот конокрад говорит: «Э, хозяин собирается отравить свою лошадь! Стяну-ка я ее у него. Для ее пользы и спасения, как бы член общества покровительства животных». Конечно, пройдет очень немного времени, два-три года, и население рассмотрит этот тупичок налево, и тогда только революция пройдет основательно и откроется возможность органической работы. Кстати: правые в Думе спокойствием поведения и умеренностью речей обязаны устранить из зрения народного этот левый песок, который обильно был всыпан в народный глаз специалистами и техниками смуты.
Думу, если ее не сдержат центр и кадеты, если она заработает в противогосударственных целях, государству останется только распустить. Никто сам с себя головы не снимает.
Впервые опубликовано: «Новое время». 1907. 25 февр. № 11120.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_es_deki_i_es_ery_v_g_dume.html.