ЭМИ РОБЗАРЪ.
правитьДудлей, графъ Лейчестеръ.
Ричардъ Берней.
Сэръ Гюгъ Робзаръ.
Флиббертижиббе.
Аласко.
Лордъ Суссексъ.
Лордъ Шръюсбери.
Фостеръ.
Елизавета, королева англійская.
Эми Робзаръ.
Жаннетта.
ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
правитьЛейчестеръ. Ты правъ, Берней, хотя твои совѣты не совсѣмъ, быть можетъ, согласуются съ тѣмъ, что подсказываетъ мнѣ совѣсть. Сегодня невозможно объявить королевѣ о моемъ бракѣ съ Эми Робзаръ. Елизавета оказываетъ мнѣ рѣдкую и величайшую честь своимъ посѣщеніемъ замка Кенильворта. Черезъ нѣсколько часовъ она будетъ здѣсь и привезетъ въ своей свитѣ моего соперника или, вѣрнѣе, моего врага, графа Суссекса. Она хочетъ насъ помирить…
Берней. Повидимому, королева-дѣвственница, какъ ее называютъ, не особенно благосклонна къ тѣмъ изъ искателей ея милостиваго расположенія, кто въ большей мѣрѣ, чѣмъ она, подается чарамъ любви. Признаніе, что ни сердце ваше, ни рука не свободны, дало бы именно такое преимущество передъ вами графу Суссексу…
Лейчестеръ (нетерпѣливо перебиваетъ его). Говорю тебѣ, Ричардъ, я поступлю, какъ ты хочешь, какъ вынуждаетъ меня поступить мое затруднительное положеніе. И, тѣмъ не менѣе, душа моя полна тревогъ и опасеній. Что значатъ королевскія милости въ сравненіи съ семейнымъ счастіемъ? Что мнѣ гнѣвъ Елизаветы передъ любовью Эми?
Верней. Если бы графиня слышала такія разсужденія графа Лейчестера, ея сердце преисполнилось бы умиленною благодарностью.
Лейчестеръ. Милая моя, безцѣнная Эми!
Верней. Еслибы Суссексъ слышалъ эти влюбленные вздохи графа Лейчестера, его сердце въ восторгѣ запрыгало бы отъ надежды.
Лейчестеръ. О, Суссексъ, суссексъ!… Я рѣшился молчать, говорю я тебѣ!… Но что, если королева помимо меня узнаетъ о томъ, что ты мѣшаешь мнѣ самому открыть ей?…
Верней. Будьте покойны, милордъ. Развалины стараго Кенильворта не привлекутъ нескромныхъ взглядовъ; онѣ удалены отъ новаго замка и почитаются необитаемыми. Если бы тамъ не скрывалась таинственная голубка вашей милости, можно было бы, по сущей правдѣ, сказать, оставляя даже въ нихъ нашего стараго, суроваго сторожа Фостера, что, кромѣ совъ, тутъ никто не живетъ.
Лейчестеръ. Хорошо. Ступай, Верней, осмотри, все ли готово къ пріему королевы. А мнѣ надо поговорить съ нашимъ астрологомъ.
Верней (притворяясь удивленнымъ). Ваша милость приказали привести сюда Аласко?
Лейчестеръ. Да, онъ вчера пріѣхалъ. Развѣ ты не зналъ? Онъ тамъ, наверху, въ потаенной комнатѣ. Прикажи принести для него какой-нибудь ѣды, а я пока поговорю съ нимъ о нѣкоторыхъ гороскопахъ…
Верней. Сейчасъ, милордъ. (Верней кланяется и уходитъ).
Лейчестеръ (подходить къ окну). Ни облачка на небѣ. О, если правда, что участь наша зависитъ отъ свѣтилъ, блуждающихъ тамъ въ вышинѣ надъ нами, то выясненіе ихъ вліяній мнѣ никогда такъ не было необходимо, какъ въ эту минуту: мой нутъ земной неясенъ, мракомъ весь покрытъ. (Садится къ столу, открываетъ, желѣзную шкатулку и достаетъ пергаментъ, покрытый кабалистическими знаками). Глазъ не могу я оторвать отъ этихъ дивныхъ знаковъ, начертанныхъ рукой Аласко. Могу ли въ самомъ дѣлѣ я положиться на ихъ слишкомъ блестящія предсказанія?… Что сказала бы Англія, если бы знала, что благородный графъ Лейчестеръ, всесильный фаворитъ Елизаветы, какъ дитя, пытается прочесть свою судьбу въ кабалистическихъ фигурахъ астролога?… А, впрочемъ, не поддавались развѣ той же слабости и всѣ, кто питалъ въ душѣ своей честолюбивыя стремленія? Для участи простыхъ людей не существуетъ гороскоповъ… А Цезарь… Цезарь самъ не разъ пророчествъ требовалъ отъ гэльскихъ прорицательницъ, прежде чѣмъ перейти чрезъ Рубиконъ! (Подходитъ къ стѣнѣ въ глубинѣ сцены, отворяетъ низкую потайную дверь и, осмотрѣвшись безпокойнымъ взоромъ, осторожно зоветъ:) Алfско! Деметріусъ Аласко!…
Аласко. Что угодно вашей милости?
Лейчестеръ (указывая на пергаментъ). Знаешь ли, старикъ, ты написалъ тутъ слишкомъ смѣлыя фантазіи! Прошедшею ночью небо было ясно, ты могъ читать въ немъ, какъ по раскрытой книгѣ, и звѣзды, — признайся въ томъ, — не подтвердили этихъ дерзкихъ предсказаній?
Аласко. Напротивъ, сынъ мой, звѣзда ваша еще разъ мнѣ повторила то, что было ею прежде мнѣ открыто. Графъ Лейчестеръ, честолюбіе твое огромно, но ожидающее тебя счастье превзойдетъ его.
Лейчестеръ. Ты видѣлъ, говоришь, во мракѣ будущаго мою судьбу, сулящую мнѣ…
Аласко. Ты хочешь, чтобы повторилъ я? Изволь: я видѣлъ тронъ. И какой тронъ? — первый на землѣ!
Лейчестеръ. Ты взвѣсилъ ли свои слова, старикъ?
Аласко. Вы требуете правды отъ меня, милордъ. Я знаю, что порой небезопасно высказывать ее земнымъ владыкамъ…
Лейчестеръ. Негодяй! Ты хочешь обмануть меня! Клянусь честью моихъ предковъ, ты смѣешься надо мной! Такъ дорого же ты заплатишь за свою безстыдную насмѣшку!
Аласко. Тотъ не смѣется, чей взоръ на небо устремленъ, а ноги на краю могилы. Слушай, сынъ мой. Сегодня апрѣльское полнолуніе по великому халдейскому кругу. Мнѣ было открыто, что въ этотъ день вашъ недостойный слуга подвергнется смертельной опасности, но выйдетъ изъ нея здоровъ и невредимъ. Я старъ, я слабъ и беззащитенъ, а вы молоды и сильны, и вооружены; но во мнѣ больше, чѣмъ въ васъ, вѣры въ двойное предсказаніе: ваша звѣзда не обманула насъ, — меня вы не убьете.
Лейчестеръ. О, докажи мнѣ… докажи, что я не одураченъ обманщикомъ!…
Аласко. Доказать? Такъ вотъ же: я предрекъ вамъ царственную будущность, но мнѣ небезъизвѣстно, какія тому препятствія противуставитъ ваше прошлое.
Лейчестеръ. Что такое? Какія препятствія? Что хочешь ты сказать? Кто тебѣ сказалъ?
Аласко. Вспомни, сынъ мой, что вчера ты приказалъ схватить меня, какъ звѣря дикаго, въ моемъ невѣдомомъ убѣжищѣ. Въ повозкѣ, закрытой отъ нескромныхъ взглядовъ, перевезли меня въ твой замокъ, удаленный отъ всѣхъ человѣческихъ жилищъ. Въ теченіе двадцати четырехъ часовъ я голоса живаго не слыхалъ и, лишенный пищи и питья, и сна, какъ то предписано кабалистическимъ закономъ, всю ночь изъ этой узкой башни моими тусклыми глазами я проникалъ въ смыслъ этой книги безъ страницъ. Теперь спросите же себя и сами обсудите, могъ ли я узнать какими-либо средствами людскими, что не пустынна эта башня, какъ это думаютъ, что въ ней отъ свѣта скрыта обитательница…
Лейчестеръ. Боже! Стой! Молчи!… Онъ правъ. Какъ могъ узнать онъ?…
Аласко (достаетъ съ своей груди пергаментъ и, повидимому, внимательно его разсматриваетъ). Неправильность въ расположеніи созвѣздій означаетъ, что молодая дѣвушка, хотя принадлежитъ къ почтенному семейству, по роду много ниже высоко-славимаго графа. И, все-таки, пересѣченіе линій указываетъ на законный бракъ, въ тайнѣ скрываемый отъ всѣхъ, какъ видно то изъ близости туманнаго пятна Хормиты. Бракъ этотъ несомнѣнно будетъ уничтоженъ, такъ какъ блѣдная звѣзда молодой леди исчезнетъ въ горящихъ ярко волосахъ большой полуденной кометы, влекущей за собою въ вихрѣ бѣга чудную звѣзду прославленнаго графа. Комета же собой изображаетъ…
Лейчестеръ. Изображаетъ что?… Да говори-жь, несчастный, говори….
Аласко. Вы, ваша милость, требуете этого?
Лейчестеръ. Скорѣе, я приказываю.
Аласко. Я не больше, какъ старикъ безсильный… Что говоритъ вамъ мой языкъ, то не моимъ измышлено умомъ.
Лейчестеръ. Да говори же, говори-жь ты, наконецъ!
Аласко. Большая, короною вѣнчàннaя комета изображаетъ превознесенную надъ всѣми царственную женщину, которая должна прибыть со стороны полудня…
Лейчестеръ. Что говоритъ онъ? Старикъ, что кроется въ твоихъ таинственныхъ словахъ? Кто, кто она, скажи, кто эта царственная женщина?
Аласко. Графу Лейчестеру не безъизвѣстны геральдическіе знаки, и онъ съумѣетъ распознать особу по коронѣ.
Лейчестеръ. О, небесныя силы!
Аласко. Державная особа несетъ сюда зародышъ въ сердцѣ нѣжныхъ чувствъ… Эти чувства могутъ стать опредѣленнѣе, окрѣпнуть… И, можетъ быть… Неужели устоитъ любовь предъ честолюбьемъ? Отъ руки, дающей скипетръ, никто не въ силахъ отказаться… Владѣлецъ замка этого не знаетъ остановокъ на пути, ведущемъ къ почестямъ…
Лейчестеръ (растерянно). Довольно, старикъ, довольно! Ты говоришь мнѣ о будущемъ, и голосъ твой смущаетъ мою душу, какъ укоръ совѣсти!
Аласко. Если ваша милость…
Лейчестеръ. Довольно, говорю (послѣ нѣкотораго молчанія). Аласко, если жизнь дорога тебѣ, то никогда не забывай, что тотъ, кому дано все знать, долженъ обо всемъ умѣть молчать. За твои слова я щедро заплачу тебѣ, а за молчанье заплачу еще щедрѣе. (Бросаетъ ему кошелекъ съ золотомъ).
Верней. Ваши приказанія исполнены, милордъ. Въ замкѣ Кенильвортъ все готово къ пріему ея величества королевы.
Лейчестеръ. Хорошо. Я пойду переодѣться и сейчасъ же возвращусь, чтобы исполнить милое желанье, выраженное мнѣ хозяйкой этого замка. А вы, Верней, позаботьтесь объ Аласко. Окажите ему уваженіе, къ которому обязываютъ насъ его годы и знанія (Верней кланяется, Лейчестеръ уходить).
Верней (смотритъ на Аласко и смѣется). Что, старое исчадье ада, удалось-таки обмануть моего и твоего господина? Королевскій левъ Англіи запутался въ твоихъ сѣтяхъ, лисица?
Аласко. Вы могли бы, сынъ мой, выражаться почтительнѣе. Мои знанія…
Верней (прерываетъ его). Твои знанія!… Сбрось маску передо мной; я хорошо, вѣдь, знаю твое лицо! Посмѣй-ка мнѣ сказать, что въ самомъ дѣлѣ ты по звѣздамъ прочелъ тѣ поразительныя тайны, которыя сейчасъ высказывалъ графу.
Аласко. По крайней мѣрѣ, таинственныя средства…
Верней. Да, да, пергаментъ, который мой ловкій посланный сунулъ тебѣ въ руку вчера вечеромъ, какъ ты пріѣхалъ.
Аласко. А! Такъ это вашъ посланный тотъ молодой человѣкъ, что говорилъ со мной въ потемкахъ? Кто онъ такой? Его голосъ какъ будто мнѣ знакомъ.
Верней. Это пажъ, котораго самъ чортъ послалъ ко мнѣ въ услуги. А ты, все-таки, хорошо съумѣлъ воспользоваться доставленными имъ свѣдѣніями.
Аласко. А почему же и не воспользоваться, когда это дало мнѣ возможность сохранить драгоцѣнное время и съ большою пользой употребить его на раскрытіе тайнъ природы, на завоеваніе міровыхъ познаній? Еще одинъ шагъ, и я проникну въ самыя глубины лабораторіи творенія, я буду держать въ своихъ рукахъ сѣмя золота! И тогда наступитъ моя очередь быть твоимъ господиномъ, наглый фаворитъ фаворита!
Верней. Эй-эй! господинъ Аласко, не будемъ лучше ссориться. Я, видите ли, такъ вѣрю въ ваши знанія, что еслибы утратилъ ваше доброе расположеніе, то ничего не сталъ бы ѣсть, кромѣ свѣжихъ яицъ.
Аласко. Не зазнавайся и не воображай, что я стану терять на тебя мои снадобья! Не думай, что изъ-за твоей негодной жизни я буду тратить дивные елексиры изъ самыхъ рѣдкихъ растеній и изъ самыхъ чистыхъ минераловъ, — элексиры, состоящіе изъ такихъ драгоцѣнныхъ эссенцій, что всѣхъ владѣній какого-нибудь Лейчестера недостанетъ на покупку одного флакона. Будь спокоенъ, Верней! Хотя, правда, изъ твоего тѣла можно добыть больше яда, чѣмъ изъ ехидны, а все же ты не стоишь одной капли моихъ отравъ.
Верней. Вотъ первое разумное слово изъ всего, что ты мнѣ говорилъ до сихъ поръ.
Аласко. Что же касается тайнъ, твоего господина, то, если бы я только захотѣлъ, открыть ихъ было бы для меня нисколько не труднѣе, чѣмъ узнать твои собственныя тайны, Ричардъ Верней!
Верней. Мои тайны? На самомъ дѣлѣ, ихъ открыть не трудно: у меня ихъ нѣтъ.
Аласко. Въ самомъ дѣлѣ?… Секретный бракъ Лейчестера тебѣ такъ страстно хочется расторгнуть — лишь ради его выгодъ, говоришь ты? — лишь для того, чтобы не встрѣтилось задержки въ его блестящей карьерѣ?
Верней. Ну, не совсѣмъ, немножко, можетъ быть, и для того, чтобы смѣнить ливрею графскаго конюшаго на плащъ королевскаго придворнаго.
Аласко. И только для того, увертливый Верней?… Прикрываясь твоимъ именемъ, блестящій графъ Лейчестеръ нашелъ возможность сблизиться съ красавицею Эми Робзаръ; прячась за тобою, онъ хотѣлъ ее завлечь и самъ увлекся ею, сдѣлалъ Эми Робзаръ своею женой. Для стараго рыцаря Гюга Робзара — человѣкъ, похитившій его дочь, не Дудлей, а Верней.
Верней. Секреты эти, проницательный Аласко, ты слышалъ лично отъ меня.
Аласко. Да; но есть еще другіе, которые прочелъ я по твоимъ глазамъ. Разыгранную тобою комедію ты принялъ въ серьезъ, государь мой, и въ Эми Робзаръ ты самъ влюбленъ.
Верней (насильственно смѣется). Я?… А, забавно, право!
Аласко. Ты любишь Эми Робзаръ! И хлопочешь ты развести ее съ графомъ въ надеждѣ, что когда-нибудь она можетъ достаться его конюшему.
Верней. Молчи!… Кто могъ сказать тебѣ? Вѣдь, не графиня же?… Она слишкомъ горда!
Аласко. Твое смущеніе доказываетъ мнѣ, что не ошибся я. Что, еслибъ графъ узналъ, какъ конюшій во зло употребляетъ его довѣріе?…
Верней. А что, еслибъ графъ узналъ, какъ астрологъ пользуется его довѣрчивостью?… Полно, полно, Аласко, останемтесь-ка лучше добрыми друзьями! Для обоихъ это будетъ безопаснѣй. (Приближается жъ нему). Послушайте. Ваша лабораторія въ Пельгамѣ взлетѣла на воздухъ, какъ адскій кратеръ. Вы знаете, у насъ въ помѣстьи Кумноръ есть въ десять разъ лучшая лабораторія, въ которой вы найдете печи и звѣздные шары, оставленные прежнимъ пріоромъ. Тамъ вы могли бы въ полное ваше удовольствіе плавить, амальгамировать, перегонять, выпаривать, заваливать до тѣхъ поръ, пока зеленый драконъ не превратится въ золотаго гуся…
Аласко. Ладно. И чтобы получить эту прекрасную лабораторію, что мнѣ прикажутъ дѣлать?
Верней. Дѣлать то, что я скажу, молчать про то, что я буду дѣлать.
Аласко. Хорошо. Но, прежде всего, отвѣтьте, долго ли намѣрены вы держать меня взаперти въ этой пустой башнѣ? Не люблю и такъ-то оставаться по ночамъ одинъ съ совами и летучими мышами.
Верней. Это что же значитъ? Ужь не труситъ ли колдунъ, какъ дитя, потемокъ и одиночества? Ты не дѣлаешь еще пока золота, Аласко, и нечего тебѣ воровъ бояться. Что же касается злыхъ духовъ, то имъ слѣдовало бы на этомъ свѣтѣ, по крайней мѣрѣ, оставить тебя въ покоѣ.
Аласко. Кромѣ этого свѣта, есть міръ иной! И этою самою ночью я видѣлъ…
Верней. Что ты видѣлъ? Своего патрона сатану съ рогами въ двѣнадцать локтей длины и съ хвостомъ, извивающимся столькими же оборотами, сколько ихъ въ винтовой лѣстницѣ старой колокольни св. Павла въ Лондонѣ?
Аласко. Не смѣйся, Верней, и тише говори. Да, нынѣшнею ночью, ровно въ полночь, я видѣлъ привидѣнье.
Верней. Ужь не принимаешь ли ты меня за Лейчестера, Аласко?
Аласко. Тише, говорю я тебѣ! Верней, въ послѣднее время былъ у меня подручный, ученикъ…
Верней. Да, помощникъ въ твоихъ штукахъ.
Аласко. Да помолчи!… Странное то было существо, своенравное и хитрое: уменъ, какъ дьяволъ, ловокъ и проворенъ, точно сильфъ, похожъ скорѣе на ребенка, чѣмъ на человѣка, и на бѣсенка больше, чѣмъ на дитя. Его звали Флиббертижиббе.
Верней. И имя-то приличное бѣсенку.
Аласко. Глазами всюду такъ и шнырялъ и страшно смѣтливъ былъ… провѣдалъ кое-какіе изъ моихъ секретовъ…
Верней. Неосторожно поступилъ.
Аласко. Необходимо было съ нимъ разстаться. Я покинулъ Пельгамъ и оставилъ въ его распоряженіи мою лабораторію, реторты, мою печь… а въ этой печи, въ потаенномъ уголкѣ, я, кажется, забылъ маленькій боченокъ пороху!
Верней. Неосмотрительность довольно ловкая!
Аласко. Черезъ два дня я узналъ про взрывъ моей лабораторіи. Мой бѣдный ученикъ, навѣрное, погибъ при этомъ.
Верней. Бѣдный ученикъ унесъ, по крайней мѣрѣ, съ собой въ могилу всѣ твои секреты.
Аласко. Да, только онъ принесъ оттуда ихъ обратно. Ричардъ, сегодня ночью онъ… вѣрнѣе, тѣнь его явилась мнѣ подъ темнымъ сводомъ башни!
Верней. Возможно ли? И что же онъ тебѣ сказалъ?
Аласко. Ужаснѣйшія вещи, извѣстныя лишь аду, смерти и ему. Онъ укорялъ меня за то, что называлъ своимъ убійствомъ. Отъ страха я почти лишился чувствъ…
Верней. Въ какомъ же видѣ являлась тѣнь Флиббертижиббе?
Аласко. Въ видѣ молодаго демона огненнаго цвѣта. На концѣ его черныхъ роговъ блестѣлъ какъ будто фосфорическій свѣтъ.
Верней (въ сторону). Я убѣжденъ, что это мой отчаянный актерикъ.
Аласко. Ну, что, Ричардъ, какого мнѣнья вы объ этомъ странномъ привидѣньи?
Верней. Не былъ ли то скорѣе сонъ, чѣмъ привидѣнье?
Аласко (качая головой). Нѣтъ, нѣтъ, Верней! Въ дѣла наши, я чувствую, вмѣшались силы адскія. Беречься надо намъ!'
Верней. Тѣмъ болѣе причинъ, милѣйшій мой, намъ быть въ согласіи. Не отъ меня зависитъ освободить тебя тотчасъ же. Но, подъ рукой, я это посовѣтовать могу Лейчестеру. Ты мнѣ помогай, я помогу тебѣ. Графъ сейчасъ придетъ; не долженъ онъ насъ вмѣстѣ заставать. Будь вѣренъ нашему союзу, я такъ же буду поступать. Ну, рѣшено?
Аласко. Рѣшено. (Подаютъ другъ другу руки).
Верней. За симъ прощай, милѣйшій мой Аласко. (Въ сторону) И чортъ тебя восьми, проклятый отравитель!
Аласко. До свиданья, дорогой мой Верней. (Въ сторону) Громъ чтобъ разразилъ тебя, подлѣйшій негодяй!
Аласко. Вотъ человѣкъ безсовѣстный, не вѣритъ даже въ адъ! (За сценой слышенъ пронзительный голосъ).
Голосъ. Добообіусъ!
Аласко (вздрагивая). Боже! кто зоветъ меня этимъ именемъ?
Голосъ. Докторъ Добообіусъ!
Аласко. О, небо! Это имя, подъ которымъ я осужденъ?… И опять голосъ Флиббертижиббе!
Голосъ. Самъ Флиббертижиббе.
Аласко (закрывая лицо руками). Что же это? Середи дня теперь! О, пощадите, пощадите!
Голосъ. Пощадить?… Съ однимъ условіемъ.
Аласко. Съ какимъ? Скажи, чего ты хочешь отъ меня?
Флиббертижиббе. Я хочу… хочу кусокъ вотъ этого хлѣба и глотокъ вина.
Аласко (удивленно поднимаетъ голову). Что за рѣчи для привидѣнія! (Смотритъ на Флиббертижиббе, доставшаго изъ корзины бутылку вина и жадно начавшаго ѣсть хлѣбъ). Такъ ты не умеръ, стало быть?
Флиббертижиббе (ѣстъ). Конечно, умеръ… отъ голода и жажды.
Аласко (трогая его). Да онъ и въ самомъ дѣлѣ живъ, бѣдняжечка Флиббертижиббе!
Флиббертижиббе. Живъ не по твоей винѣ, я думаю, добрѣйшій мой наставникъ! И ничего бы не желалъ я такъ, какъ въ свою очередь уморить тебя со страха. Но вотъ почти восемнадцать часовъ, какъ призракъ ничего не ѣлъ, и его молодой аппетитъ не могъ терпѣть долѣе. Всѣмъ жить хочется, даже привидѣніямъ.
Аласко (въ сторону). Живъ!… Не знаю, право, ужь не больше ли онъ мнѣ по вкусу былъ выходцемъ изъ могилы. (Громко) Такъ ты спасся во время взрыва? Какимъ чудомъ?
Флиббертижиббе. Совсѣмъ не чудомъ, а ловкостью. Я умудрился открыть вашу мину, дорогой учитель, и постарался быть подальше отъ нея, когда ее взорвало.
Аласко. Клянусь тебѣ, дитя мое…
Флиббертижиббе. Оставьте лучше ваши клятвы; я васъ знаю. Кромѣ того, я знаю ваши тайны, а потому вы меня боитесь, а я васъ не боюсь.
Аласко (въ сторону). Проклятый негодяй! (Вслухъ) Милый мой Флиббертижиббе, оставимъ прошлое!… Завѣряю тебя, я искренно радъ, что встрѣтилъ тебя живаго. Скажи мнѣ, зачѣмъ ты очутился здѣсь?
Флиббертижиббе. Я полагаю, затѣмъ, чтобы служить темнымъ планамъ вашего сообщника Бернея относительно таинственной особы, которую тутъ прячутъ. Хорошъ и этотъ Верней! Его игру я тоже начинаю понимать.
Аласко. Но что же это за странный на тебѣ костюмъ?
Флиббертижиббе. Ремесло колдуна становится опаснымъ, я и сдѣлался комедіантомъ. Теперь я нахожусь въ труппѣ, приглашенной играть на празднествахъ, которыя графъ Лейчестеръ даетъ королевѣ. Я играю чертей и бѣсенятъ въ маскарадахъ Шекспира и Марло и ношу костюмъ моего амплуа, чтобы отличаться отъ дворянъ.
Аласко (въ сторону). Обезьяна! (Вслухъ) Доволенъ ты, по крайней мѣрѣ, своимъ новымъ ремесломъ?
Флиббертижиббе. Гм… Не очень! Надоѣдаетъ повторять все однѣ и тѣ же фразы, продѣлывать однѣ и тѣ же гримасы. Отъ природы я любопытенъ и люблю свободу. Мнѣ бы хотѣлось играть роль по-настоящему и принимать участіе въ дѣйствительной интригѣ. Я чую ее здѣсь и мнѣ она кажется довольно темною и очень занимательною. Вотъ почему я не отклонилъ предложенія вашего Вернея, рѣшивши, впрочемъ, принимать въ его затѣяхъ лишь такое участіе, какое самъ найду для себя пригоднымъ.
Аласко. Не хочешь ли вернуться во мнѣ?
Флиббертижиббе. Почему бы и не вернуться? Только на такихъ же условіяхъ и съ тою же оговоркой, — предупреждаю васъ объ этомъ.
Аласко. Какъ хочешь. Самому мнѣ нужно было бы знать про эту таинственную особу, какъ ты ее называешь, и про милорда Лейчестера побольше того, что угодно Вернею мнѣ сказать.
Флиббертижиббе. Да, чтобы помогать вамъ составлять ваши гороскопы, понимаю.
Аласко. Графъ и эта дама черезъ нѣсколько минутъ будутъ здѣсь. Если бы ты могъ…
Флиббертижиббе. Подслушать ихъ разговоръ и передать вамъ? Превосходно! Я и самъ былъ бы очень радъ послушать бесѣду голубки съ соколомъ.
Аласко (оглядывается кругомъ). Тебѣ надо только куда-нибудь спрятаться…
Флиббертижиббе. Да вотъ графское кресло здѣсь, какъ нарочно, для того поставлено.
Аласко. Такъ торопись же, я слышу, что сюда идутъ. (Помогаетъ Флиббертижиббе спрятаться подъ большое кресло. Въ сторону) Если бы его нашли тутъ и повѣсили на водосточномъ жолобѣ замкѣ! Тогда вздохнулъ бы я свободно.
Флиббертижиббе (подъ кресломъ). Идутъ. Скрывайтесь, докторъ Добообіусъ.
Аласко. Не называй ты меня этимъ именемъ!
Флиббертижиббе. Ладно! Змѣя перемѣнила, значитъ, кожу. (Аласко уходитъ въ башню).
Эми. Какъ добры вы, что исполнили ваше обѣщаніе, уступили моему капризу и, прежде чѣмъ явиться къ королевѣ, пришли показаться вашей затворницѣ въ придворномъ костюмѣ! Позвольте же мнѣ самой снять съ васъ плащъ.
Лейчестеръ (улыбаясь). И вы, Эми, такая же, какъ всѣ женщины? Шелкъ, брилліанты, перья больше значатъ для васъ, чѣмъ тотъ, кого они украшаютъ. (Онъ слегка сопротивляется графинѣ, снимающей съ него плащъ. На Лейчестерѣ парадный костюмъ и ордена. Костюмъ весь бѣлый, бѣлая обувь, бѣлый атласный камзолъ, бѣлый кожаный поясъ, вышитый серебромъ; на бѣломъ бархатномъ, вышитомъ серебромъ, короткомъ плащѣ звѣзда ордена Подвязки).
Эми. Эми вамъ доказала, кажется, милый графъ, что знатнаго вельможу, сану котораго принадлежитъ этотъ блестящій костюмъ, она не можетъ любить больше незнакомца, извѣщавшаго ее звукомъ рога о своемъ пріѣздѣ и являвшагося въ ней въ простомъ темномъ плащѣ въ лѣсахъ Девона.
Лейчестеръ. Правда, правда, дорогая моя, милая.
Эми. Теперь, мой лордъ и господинъ, садитесь тутъ, какъ человѣкъ, передъ которымъ всѣ остальные люди должны преклоняться. (Она подводитъ графа къ большому креслу. Онъ садится на него).
Лейчестеръ. Садись же и тына свое мѣсто рядомъ со мною.
Эми (садится на табуретъ противъ графа). Вотъ и я на своемъ мѣстѣ.
Лейчестеръ. Твое мѣсто рядомъ со мной.
Эми. Нѣтъ, — у ногъ твоихъ. Оставь меня тутъ, мой милый лордъ. Мнѣ лучше такъ, мнѣ хорошо здѣсь. (Смотритъ на него). Какъ изящно все на васъ и какъ великолѣпно!… Что значитъ эта шитая полоска, которая вамъ стягиваетъ ногу подъ колѣномъ?
Лейчестеръ (улыбаясь). Полоска эта, какъ ты ее называешь « есть та англійская подвязка, носить которую гордится самъ король. А это вотъ звѣзда того же ордена. Ты слышала, какъ Эдуардъ и леди Сальсбюри…
Эми (улыбаясь и опуская глаза). Да, я знаю… я знаю, какъ изъ подвязки дамы король Эдуардъ сдѣлалъ первый орденъ англійскаго рыцарства.
Лейчестеръ. Я имѣлъ честь получить его вмѣстѣ съ герцогомъ Норфолькомъ, маркизомъ Нортгамптономъ и герцогомъ Рутландомъ. Я былъ саномъ ниже этихъ трехъ благородныхъ лордовъ; но тотъ, кто хочетъ возвышаться, долженъ начинать съ первой ступени.
Эми. А что такое эта богато изукрашенная цѣпь, внизу которой прикрѣплена какая-то вещица, похожая на подвѣшеннаго барашка?
Лейчестеръ. Это тоже знакъ высокаго ордена, принадлежавшаго когда-то бургундскому владѣтельному дому, — знакъ ордена Золотаго Руна. Съ нимъ связаны величайшія преимущества: самъ король испанскій, наслѣдникъ бургундскаго дома, не имѣетъ права, безъ согласія и участія капитула, судить кавалера этого ордена.
Эми. А эта еще цѣпь, такая блестящая, какой она страны?
Лейчестеръ. Это орденъ святаго Андрея, возстановленный Іаковомъ, послѣднимъ королемъ Шотландіи. Онъ мнѣ пожалованъ въ то время, когда предполагали, что юная вдовствующая королева Франціи и Шотландіи, несчастная Марія Стюартъ, не откажетъ въ своей рукѣ англійскому барону. Не лучше-ль, впрочемъ, быть свободнымъ графомъ Англіи, чѣмъ съ женщиной дѣлить власть королевскую надъ унылыми скалами сѣвера?
Эми. Я такъ же думаю, какъ благородный мой Лейчестеръ. И что меня касается, такъ я всегда бы предпочла бракъ съ Дудлеемъ замужству за кого бы ни было изъ королей земныхъ. (Лейчестеръ вздыхаетъ). Что съ тобою, мой господинъ? Неужели ты думаешь, что любовь королевы могла бы быть нѣжнѣе, пламеннѣе любви твоей Эми?
Лейчестеръ (цѣлуя ее въ лобъ). О, нѣтъ, нѣтъ! И ничто не вырветъ тебя изъ моихъ объятій, ничто въ мірѣ! Жена моя! моя любимая супруга!
Эми. Да, твоя жена… И, по закону, дѣйствительно, ты вправѣ прижимать къ этой славной груди, украшенной первыми знаками рыцарства Европы, дочь безвѣстнаго деревенскаго дворянина. Но когда же буду я твоею женой для всѣхъ, какъ я твоя супруга передъ Богомъ и для тебя?
Лейчестеръ. Тотчасъ, какъ только это мнѣ возможно будетъ, милое мое дитя. (Онъ встаетъ). Теперь твое желаніе исполнено, и, несмотря на все счастье быть съ тобою вмѣстѣ, я долженъ сказать тебѣ прости.
Эми. Еще минуту… еще одну, одну минуту! Когда я прошу объявить меня твоею супругой, надѣюсь, ты не обвинишь меня въ честолюбіи и тщеславіи… Правда, я очень бы гордилась честью быть признанною супругой знатнѣйшаго изъ лордовъ Англіи. Но думаю я, Дудлей, больше о моемъ несчастномъ отцѣ. Каково ему теперь? Что съ нимъ? Каково было отчаянье въ тотъ день, когда онъ проснулся, и его не встрѣтилъ мой обычный поцѣлуй? Бѣдный, бѣдный мой отецъ! Повѣрилъ ли онъ, могъ ли онъ повѣрить, что этотъ Верней, вашъ конюшій, меня похитилъ и обольстилъ?… О, эта мысль мнѣ не даетъ покоя! Тебя не знаетъ онъ, мой Лейчестеръ, и если онъ не могъ подумать, что дочь его унизится до Вернея, то никогда не могъ онъ и мечтать, что суждено возвыситься ей до тебя. Мой дорогой, любимый мой! освободи меня отъ данной клятвы, позволь мнѣ, наконецъ, пойти къ нему и успокоить, позволь мнѣ старику вернуть его любимое дитя, вернуть законною супругой славнѣйшаго изъ лордовъ Англіи.
Лейчестеръ. Да, Эми, да… настанетъ время, исполнители это. Повѣрь, желалъ бы я приблизить этотъ день не менѣе, чѣмъ ты. Какая радость будетъ, когда я получу возможность утѣшить старость твоего отца, и, откинувши честолюбивыя заботы и тревоги, буду проводить счастливые дни у ногъ твоихъ, у ногъ очаровательнѣйшей женщины и обожаемой супруги! Увы, теперь мы ждать еще должны и жить пока надеждой.
Эми. Но почему же? Что препятствуетъ исполнить вамъ желаніе ваше, какъ вы говорите, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, исполнить то, къ чему обязываетъ насъ и человѣческій, и божескій законъ? А еслибъ только вы немножко захотѣли, никто бы не посмѣлъ вамъ помѣшать, и никогда бы большее могущество не оказало бы поддержки болѣе законному желанію.
Лейчестеръ. Легко вамъ говорить такъ, Эми! Вамъ незнакома жизнь при дворѣ, не знаете вы требованій сана, обязанностей, налагаемыхъ на насъ самимъ этимъ могуществомъ! И вы какъ разъ объ этомъ просите меня въ тотъ день, когда я вамъ хотѣлъ сказать. чтобы вы скрывались больше, чѣмъ когда-нибудь. Не знаете вы развѣ, что сегодня, вотъ сейчасъ, я принимаю въ этомъ замкѣ королеву?
Эми. Королеву?… На что же лучше случая ей объявить о нашемъ бракѣ?
Лейчестеръ. Что говорите вы, несчастное дитя? Вы не имѣете понятія о томъ, насколько непрочна и своенравна милость государей. Такое объявленіе погубитъ насъ обоихъ. Довѣрься мнѣ, моя возлюбленная Эми. Настанетъ время болѣе счастливое, а если нѣтъ, то я его поторопись съумѣю. А до тѣхъ поръ не отравляй прощанья нашего такою просьбой, которую исполнить мнѣ запрещаетъ моя забота о тебѣ самой.
Лейчестеръ (увидавши его). Это что? (Вырывается изъ объятія Эми и кидается на ряженаго бѣсомъ). Что дѣлаетъ тутъ этотъ негодяй?
Флиббертижиббе (смѣло поднимая голову). Вы видите, мой милостивый господинъ, я присутствовалъ инкогнито, какъ ревнивый Одрагоналъ, при разговорахъ красавца Меріандра съ красавицею Индамірой. Я слушалъ.
Лейчестеръ. Да? Ну, такъ за это слушанье расплатишься ушами!
Флиббертижиббе. Очень вѣроятно.
Лейчестеръ. Кто ты?
Флиббертижиббе. Что будетъ вамъ угодно: мертвецъ или живой. Мертвецъ, коли угодно это будетъ вашему кинжалу; въ противномъ случаѣ — живой, къ тому-жь, такой живой, который больше любитъ конецъ веселаго обѣда, чѣмъ начало ссоры.
Лейчестеръ. Нахальный шутъ! Ты играешь веревкой, на которой тебя повѣсятъ.
Флиббертижиббе. Потому, что перерѣзать ее не могу.
Лейчестеръ (въ сильномъ волненіи). Онъ, навѣрное, подосланъ лордомъ Суссексомъ и моими врагами. Ну, да твоя дерзость будетъ такъ наказана, что страшно станетъ всѣмъ, тебѣ подобнымъ.
Флиббертижиббе. Такихъ не много. Милордъ графъ, вы можете поступить со мною троякимъ способомъ: какъ вора — повѣсить на самомъ высокомъ суку вашей рощи, какъ шпіона — прибить гвоздями въ большимъ воротамъ замка, какъ колдуна — отправить въ адъ, изжаривши на кострѣ…
Лейчестеръ. Нахалъ довольно рѣдкостный! Однако, надо же мнѣ знать, кто подослалъ его сюда. Послушай, негодяй, ты заслужилъ всѣ эти казни и даже большія, но можешь ихъ избѣгнуть и получить прощеніе, если скажешь мнѣ, кому служилъ ты здѣсь шпіономъ.
Флиббертижиббе. Чтобъ жизнь свою спасти? Нѣтъ, это подло!
Лейчестеръ. Я больше дамъ тебѣ, не только жизнь. Тебѣ, конечно, платятъ за твое шпіонство. Скажи мнѣ, сколько, и если ты къ тому добавишь — кто, я во сто разъ дамъ больше, чѣмъ тебѣ обѣщано. Раскрой мнѣ только эту злостную интригу…
Флиббертижиббе. Изъ-за богатства? Нѣтъ, это низко!
Лейчестбръ. Какъ? Для тебя не значатъ ничего ни обѣщанья, ни угрозы? Такъ сила, можетъ быть, подѣйствуетъ. Кто приказалъ тебѣ здѣсь спрятаться? Ну, говори, не то…
Флиббертижиббе. Сказать вамъ это или не сказать, мнѣ такъ же точно нужно, какъ хлопотать о семисвѣтной лампѣ чудодѣйственной. Вотъ еслибъ вы иначе у меня спросили, я, вѣроятно, вамъ отвѣтилъ бы, и потому еще, что тотъ, по чьей я милости попалъ въ дрянное положенье, самъ интриганъ негодный, и я въ восторгѣ былъ бы отъ постигшей его кары. Но, высокородный и могущественный графъ, въ моемъ молчаньи все мое надъ вами превосходство, и я не вижу, почему я долженъ отказаться отъ него.
Лейчестеръ. А, это слишкомъ! (Вынимаетъ мнимъ). Ты умрешь, измѣнникъ!
Флиббертижиббе. Ну, что-жь? умретъ со мною и секретъ.
Эми (въ ужасѣ удерживаетъ руку графа). Милордъ! Мой Дудлей! Что вы хотите сдѣлать? Убійствомъ кончить нашу нѣжную бесѣду!
Лейчестеръ (занося кинжалъ). Да, чтобъ не кончилась она еще мрачнѣйшей катастрофой.
Эми. О, пощадите бѣдняка, милордъ!
Флиббертижиббе (въ сторону). Она обворожительна!
Лейчестеръ. Эми, пустите руку. Онъ шпіонъ негодный.
Эми. Нѣтъ, милордъ! Вы посмотрите на его смѣшной нарядъ. Онъ фигляръ какой нибудь, а, можетъ быть, и просто сумасшедшій.
Флиббертижиббе. Такъ, благородная графиня, защитите хоть вы меня! Вѣдь, съ вами мы въ родствѣ немножко: я — безуменъ, какъ луна, а вы — прекрасны, точно солнце.
Эми (улыбаясь). Вы видите, что вправду онъ безумецъ! Послушайте, милордъ, такъ неужели вы несчастнаго и беззащитнаго убьете на глазахъ у вашей Эми? Пощадите, пожалѣйте! Какъ отъ рыцаря, я требую отъ васъ ему пощады, ради дамы. Мнѣ отдайте жизнь этого бѣдняги. Такъ, Дудлей? (Она беретъ кинжалъ изъ рукъ улыбающагося графа, оказывающаго лишь слабое сопротивленіе). Отдайте мнѣ этотъ дрянной кинжалъ, чтобъ онъ не смѣлъ занимать мѣста у сердца, принадлежащаго лишь мнѣ одной. (Она выбрасываетъ кинжалъ въ открытое окно).
Флиббертижиббе. Дрянной кинжалъ! Это настоящей-то толедской стали съ золотою насѣчкой!
Лейчестеръ. Вы, Эми, настоящее дитя! Пощадивши его жизнь, вы подвергаете опасности и вашу, и мою.
Эми (съ одушевленіемъ). Не говорите такъ! Актъ милосердія не можетъ принести несчастія. Къ тому же, возможно развѣ, чтобъ, судьба орла зависѣла…
Флиббертижиббе. Отъ летучей мыши. Мнѣ предоставьте выбрать подходящее животное.
Эми. По крайней мѣрѣ, вправѣ я сказать, милордъ, что вы сегодня не во всемъ мнѣ отказали. (Лейчестеръ обнимаетъ ее. Она быстро, оборачивается къ Флиббертижиббе). Ты помиловинъ.
Лейчестеръ. Да, но только не свободенъ. Я долженъ задержать тебя до тѣхъ поръ, пока не узнаю, кто ты.
Флиббертижиббе. Вы видите, я бѣсъ, прекрасный господинъ; но бѣсъ я бѣдный и добрый бѣсъ.
Лейчестеръ (зоветъ). Гей! Верней! Фостеръ! Жаннетта! Кто-нибудь!
Верней. Что угодно милорду? (Увидавши Флиббертижиббе, говоритъ, въ сторону). Мой, каналья, маленькій актерикъ! Что это значить?
Лейчестеръ. Фостеръ! вы очень плохо исполняете своихъ обязанность. Кто его сюда впустилъ?
Флиббертижиббе. Не браните его, толстяка, синьоръ. Я вошелъ сюда, какъ и подобаетъ нашему брату бѣсу, черезъ замочную скважину.
Верней (въ сторону). Фу-ухъ! Легче стало! меня не продалъ!
Лейчестеръ. Посадить этого арлекина въ тюрьму замка.
Фостеръ. Въ башню тайниковъ, милордъ? Слушаю. Откуда ты взялся, красноперый бѣсъ?
Флиббертижиббе (смѣясь, оглядываетъ костюмъ Фостера). Изъ болота, гдѣ обучился ловить желтоногихъ гусей. (Фостеръ грозитъ ему пальцемъ).
Лейчестеръ. Запоретъ его какъ можно крѣпче и чтобы онъ ни съ кѣмъ не могъ сноситься. Но также чтобъ недостатка у него ни въ чемъ не было и зла отнюдь ему не дѣлать. Ступайте. (Верней и Фостеръ хотятъ взять Флиббертижиббе; онъ отъ нихъ увертывается).
Флиббертижиббе. Минутку, господа. (Приближается въ Эми и опускается на колѣно). Вы такъ добры, что могли-бъ свободно быть менѣе прекрасны. Бѣсенокъ вамъ обязанъ жизнью и надѣется найти возможность уплатить свой долгъ. (Верней и Фостеръ увлекаютъ его и уходятъ).
Эми. Теперь вы убѣдились, что онъ безуменъ, но не золъ.
Лейчестеръ. О, меня тревожитъ какое-то предчувствіе… Нарушена уединенность этого жилища. И въ этой черной точкѣ я чувствую предвѣстницу грозы. Прощай, Эми. Я оставляю тебя съ Жаннеттой.
Эми. Увижу васъ, милордъ, еще сегодня?
Лейчестеръ. Мнѣ не дозволятъ этого обязанности, налагаемыя на меня присутствіемъ королевы. Но завтра, когда ты услышишь звонъ большого колокола замка, извѣщающій о возвращеніи Елизаветы въ свои нокои, я воспользуюсь этою минутой свободы.
Эми. Какъ счастлива королева! Ей вы принадлежите больше, чѣмъ вашей женѣ.
Лейчестеръ. Прощай, прощай! (Уходитъ).
Жаннетта. О, миледи, если бы вы знали!…
Эми. Что такое?
Жаннетта. Въ той части замка толпы народа, шумъ, сколько лошадей…Тамъ звуки музыки, всѣ готовятся къ чуднымъ празднествамъ, и ничего этого мы не увидимъ. Говорятъ, пріѣдетъ королева, и ее мы не увидимъ.
Эми. Я знаю все это. И не королеву хотѣлось бы мнѣ имѣть возможность видѣть во время этихъ празднествъ.
Жаннетта. А, вы знаете? Вы знаете, быть можетъ, также…
Эми. Что еще?
Жаннетта. Про старика, который такъ же, кажется, какъ вы, ничуть не интересуется праздникомъ, а только бродитъ постоянно вокругъ замка…
Эми (оживленно). Что? Какой старикъ?
Жаннетта. Высокій, съ бѣлою бородой, на видъ — такой почтенный. Видно, какъ онъ ходитъ по горѣ, что возвышается надъ этою развалиной. То онъ въ кустахъ садится и голову склоняетъ на руки, то смотритъ въ эту сторону, на башню, какъ охотникъ, когда ждетъ, чтобъ птичка улетѣла.
Эми. А знаетъ кто-нибудь, что это за старикъ? откуда онъ и хочетъ онъ чего?
Жаннетта. Нѣтъ. Фостеръ опасается, ужь не шпіонъ ли это лорда Суссекса, и говорилъ о томъ, что надо какъ-нибудь скорѣе отъ него отдѣлаться.
Эми. Жаннетта! Запрети… подъ страхомъ головы лишиться, запрети ему дѣлать что-нибудь дурное старику!… Скажи, откуда можно его видѣть?
Жаннетта (смотря въ открытое окно). Да вотъ, смотрите, вотъ, миледи! вонъ онъ идетъ на томъ холмѣ.
Эми (взглядываетъ въ окно). Милосердый Боже! Мой отецъ! (Занавѣсь падаетъ).
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
правитьЕлизавета. Да, милордъ, да, милый мой хозяинъ, такъ надо! Надо вамъ сегодня же, сейчасъ же помириться съ лордомъ Суссексомъ. Не забывайте, что таковъ объявленный предлогъ нашего пріѣзда въ Кенильвортъ, а также и предлогъ бесѣды нашей, которою васъ удостоить здѣсь наединѣ я для себя почла за счастье. Такъ рѣшено, вы помиритесь…
Лейчестеръ (кланяется). Ваше величество…
Елизавета. Хорошо, довольно. Я только этого хотѣла. Теперь поговоримте о другомъ. Знаете-ль, милордъ, помѣстье ваше ни въ чемъ не уступаетъ нашему Виндзорскому помѣстью! А вашъ пріемъ, который насъ здѣсь встрѣтилъ, достоинъ герцога и пера, и даже… короля.
Лейчестеръ (въ сторону). Короля!… (Обращается къ королевѣ и кланяется еще ниже). Всѣмъ, что вашему величеству почтить угодно благосклоннымъ взглядомъ, я вашимъ милостямъ обязанъ и повергаю къ вашимъ я стопамъ все то, чѣмъ вамъ меня пожаловать угодно было.
Елизавета. Какъ, графъ? Вы мнѣ обязаны всѣмъ тѣмъ, чѣмъ я любуюсь въ этомъ замкѣ и чѣмъ, пожалуй, даже съ завистью прельщаюсь?
Лейчестеръ. Чѣмъ здѣсь прельщается Лейчестеръ, государыня, того не можетъ онъ назвать своимъ.
Елизавета. Чѣмъ, милордъ? Здѣсь развѣ вамъ не все принадлежитъ?
Лейчестеръ. Принадлежитъ мнѣ все здѣсь, государыня?..
Елизавета (улыбаясь). Вашею почтительностью много смѣлости прикрыто. И вотъ сейчасъ, когда покорно такъ вы низко голову склоняете, мнѣ кажется, что слишкомъ высоко возноситесь вы мыслью.
Лейчестеръ. Имѣлъ несчастье я прогнѣвать ваше величество?
Елизавета. Я этого, Лейчестеръ, не сказала. Но знаете, когда у васъ въ рукахъ есть все, чего лишь можетъ человѣкъ желать, титулы, почести, богатство, когда вы говорите такъ, вотъ въ этомъ заикѣ, гдѣ все является свидѣтельствомъ могущества и силы вашей, — я задаю себѣ вопросъ невольно, къ чему-жь еще стремиться можетъ это честолюбіе, котораго нельзя ничѣмъ насытить?
Лейчестеръ. Честолюбіе!… Какъ мало, государыня, вы душу знаете Лейчестера! Возьмите все у недостойнаго слуги, всѣ замки, графскую корону и это одѣяніе пера Англіи, все отнимите у него, чѣмъ ваша милость облекла его; оставьте только Дудлею, простому дворянину, шпагу его отца, да старый замокъ его предковъ, и повѣрьте, это сердце, въ изгнаньи и въ безвѣстности, на вѣки сохранитъ все ту же благодарность къ королевѣ и ту же самую любовь.
Елизавета (въ сторону). Любовь!… (Вслухъ) Да, я вижу, вы взволнованы, и это трогаетъ меня. Скажите, Дудлей, на челѣ высокомъ этомъ, гдѣ радость только бы должна блистать, порой я замѣчаю, какъ будто облако скользитъ печали… Что съ вами? Почему вы не хотите вашу душу мнѣ открыть? Я развѣ недругъ вамъ?
Лейчестеръ. Да, государыня, есть тайна у меня… И столько доброты должно бы было дать мнѣ смѣлость…
Елизавета (нѣжно). Вы не хотите досказать, Лейчестеръ. Боитесь вы, что разгадаютъ вашу тайну?
Лейчестеръ. Мнѣ вправду страшно…
Елизавета. О, разгадать ее могли бы, и все-жь вамъ было-бъ нечего бояться…
Лейчестеръ. Ваше величество!…
Елизавета. Титулъ, которымъ вы меня назвали, опомниться меня заставилъ. Увы! норою королева забыться можетъ и быть лишь женщиной. Еслибъ я была, какъ всѣ, свободна слушать только сердце, тогда, быть можетъ…
Лейчестеръ. Государыня!…
Елизавета. Но нѣтъ, я не должна. Елизавета Англійская можетъ быть супругою и матерью лишь своего народа.
Лейчестеръ. Надѣяться осмѣлюсь, я не утратилъ ничего изъ милости высокой королевы?
Елизавета. Нѣтъ, Лейчестеръ, нѣтъ! напротивъ!… Мы говорили, кажется, о вашемъ чудномъ замкѣ. Почему вы не хотите мнѣ показать развалинъ старыхъ башенъ? Издали, охваченныя паркомъ, онѣ эффектны, даже грандіозны.
Лейчестеръ. Развалина совсѣмъ пуста, къ ней доступа почти ужь нѣтъ…
Елизавета. Что это значить? Смѣетъ кто входить безъ нашего приказа?!
Приставъ (низко кланяясь). Я исполняю приказаніе вашего величества. Вамъ угодно было, чтобы, до пріема благородныхъ графовъ, я ввелъ стараго дворянина, которому милордъ Суссексъ испросилъ у вашего величества аудіенцію.
Елизавета. А, знаю. Я точно обѣщала графу Суссексу. Это какой-то старый офицеръ, сражавшійся подъ его начальствомъ. Онъ съ жалобой ко мнѣ.
Лейчсстеръ (улыбаясь). Съ жалобой!… И, безъ сомнѣнья, на меня?
Елизавета. Суссексъ не посмѣетъ!… Однако, я должна его принять.
Лейчестеръ. Я удаляюсь, государыня.
Елизавета (улыбается и подаетъ ежу руку). Идите! (Лейчестеръ цѣлуетъ руку королевы и съ поклономъ уходитъ. Она обращается къ приставу). Введите этого старика. (Приставъ уходитъ).
Елизавета. Зачѣмъ я королева! Дочь Генриха VIII, жена Дудлея! Нѣтъ, это невозможно… А онъ великодушенъ такъ и благороденъ! Взглядъ его такъ нѣженъ и такъ гордъ! Но выдти замужъ за него, вѣдь, это значило-бъ отречься отъ престола!… А, что я говорю? да и теперь не онъ ли царствуетъ?
Робзаръ. Правосудія, государыня, правосудія!
Елизавета. Встаньте. Вы слишкомъ смѣло являетесь передъ вашею королевой.
Робзаръ. Нѣтъ, я не поднимусь отъ вашихъ ногъ до тѣхъ поръ, пока вы меня не выслушаете. Ваше величество мнѣ не откажете въ державной вашей и послѣдней, остающейся мнѣ на землѣ, защитѣ… Не оттолкнете вы старика, вѣрнаго слугу, кровь проливавшаго за васъ… не оттолкнете оскорбленнаго отца, молящаго предъ дѣвственницей-королевой о возвращеніи дочери, похищенной и опозоренной!
Елизавета. Дочь похитили у васъ?… Встаньте, успокойтесь! Вы говорите, дочь похитили? Кто-жь смѣетъ похищать дѣвицъ въ англійскомъ королевствѣ, хранимомъ Богомъ и Его святыми? Какъ васъ зовутъ?
Робзаръ. Гюгъ Робзаръ, изъ Темпльтона.
Елизавета. Вы не потомокъ ли Рожера Робзара, столь доблестно служившаго при дѣдѣ нашемъ, Генрихѣ VII?
Робзаръ. Такъ точно, государыня, и самъ я, — вамъ засвидѣтельствуетъ это лордъ Суссексъ, — за васъ сражался, какъ вѣрный подданный.
Елизавета. Говорите безъ боязни и вѣрьте, мы настолько-жь правосудны, насколько честный вы слуга.
Робзаръ. Одна дочь была у меня, государыня…и мнѣ кажется, вправѣ старикъ, которому и жить-то осталось ужь мало, всѣ радости, гордость свою видѣть въ любимомъ ребенкѣ. И вотъ, безчестный обольститель, подъ видомъ друга, пробрался ко мнѣ въ домъ, заговорилъ змѣинымъ языкомъ, и дочь моя, Эми Робзаръ, ушла за нимъ.
Елизавета. Мнѣ васъ, по-правдѣ, жаль. Мы этого не понимаемъ, мы — королева, вѣнчинная короной, — какъ можетъ женщина поддаться обольщеніямъ мужчины. По очевидно, что возможно это, когда случилось съ вашею дочерью. Скажите-жь, рыцарь, имя похитителя.
Робзаръ. Онъ, государыня… онъ — человѣкъ, стоящій водъ покровительствомъ высокимъ.
Елизавета. И что же? Не выше нашего то покровительство, надѣюсь?
Робзаръ. Простите, государыня! Я непривыченъ говорить придворнымъ языкомъ и взвѣшивать я не умѣю значенья словъ… Ее похитилъ графа Лейчестера конюшій.
Елизавета. Лейчестера! У самаго безукоризненнаго человѣка въ цѣлой Англіи находится на службѣ обольститель! Имя недостойнаго слуги?
Робзаръ. Того, кто бѣгаетъ за платьемъ дѣвичьимъ и прячется отъ шпаги рыцаря, зовутъ Ричардъ Верней.
Елизавета. Ричардъ Верней… А дѣвушку — Эми Робзаръ, не такъ ли? И что же съ вашею дочерью онъ сдѣлалъ?
Робзаръ. Увы, ваше величество, здѣсь она, здѣсь въ замкѣ.. Я ее видѣлъ у окна той башни въ развалинахъ на краю парка.
Елизавета. Какъ!… Лордъ Лейчестеръ говорилъ, что та развалина необитаема. Вы въ томъ увѣрены, что мнѣ сказали? Пытались вы проникнуть въ эту башню?
Робзаръ. Дверь оказалась запертою для меня. Вѣроятно, потому-то, что башня считается необитаемой, Верней и спряталъ въ ней мою несчастную Эми.
Елизавета. Старикъ, правосудіе вамъ будетъ оказано. Богомъ клянусь, я прирожденная мать и покровительница всѣхъ англійскихъ дѣвушекъ. Какой-нибудь конюшій осмѣливается безчестить наслѣдницу почтеннаго баронета! Лордъ Лейчестеръ будетъ въ страшномъ негодованіи, когда узнаетъ объ этомъ возмутительномъ поступкѣ. Вамъ, рыцарь, мы обѣщаемъ свою поддержку у него противъ Вернея, сила котораго васъ такъ пугаетъ. А пока… (она подходитъ къ столу и прикладываетъ свою печать къ листу пергамента) Возьмите этотъ пропускъ. Передъ нимъ отворятся всѣ двери. Удостовѣрьтесь въ томъ, дѣйствительно ли ваша дочь спрятана въ той башнѣ. Я отпускаю васъ, такъ какъ дворъ нашъ ждетъ пріема. (Она ударяетъ въ колокольчикъ, входитъ приставъ.) Проводите рыцаря и пусть войдутъ оба лорда съ своими свитами.
Елизавета. Что это значитъ, милорды? Я позвала васъ за тѣмъ, чтобъ помирились вы, а вы въ нашемъ присутствій расходитесь по разнымъ сторонамъ. Сойдитесь вмѣстѣ и соедините ваши руки. Ихъ не должна разъединять вражда, когда соединяетъ служба намъ. (Оба графа кланяются и молча остаются на своихъ мѣстахъ). Редклифъ, графъ Суссексъ, Дудлей, графъ Лейчестеръ… ну, что же, слышали вы насъ? Что значитъ эта неподвижность? Къ чему молчанье это? Никто изъ васъ не хочетъ первымъ сдѣлать шага?
Лейчестеръ. Государыня… (Въ сторону) Неотесанный солдатъ!
Суссексъ (въ сторону). Выскочка любимчикъ! (Вслухъ) Ваше величество!…
Елизавета. Я знаю, что такъ меня зовутъ, и потому-то именно, что такъ зовутъ меня, вы будете повиноваться мнѣ. (Левчестеру) Дудлей, вы моложе и онъ вашъ гость, вамъ надлежитъ его предупредить. (Суссексу) Милордъ Суссексъ, чтобъ сдѣлать мнѣ угодное, вы въ битву понеслись бы, и отступаете теперь отъ примиренья.
Суссексъ (не трогаясь съ мѣста). Ваше величество, въ восторгѣ былъ бы я, когда бы лордъ Лейчестеръ благоволилъ сказать, чѣмъ могъ его я оскорбить. Въ томъ, что я дѣлалъ, что говорилъ, нѣтъ ничего такого, чего бы не былъ я готовъ отстаивать пѣшкомъ и на конѣ…
Лейчестеръ. И я, коль то угодно будетъ королевѣ, всегда готовъ за правоту стоять всѣхъ моихъ дѣяній и поступковъ не менѣе, чѣмъ кто-либо изъ тѣхъ, что носятъ имя Редклифъ. (Оба графа высокомѣрно смотрятъ другъ на друга).
Елизавета. Кто изъ васъ, лордъ Суссексъ и лордъ Лейчестеръ, попробовать желаетъ нашей хлѣба-соли въ Тоуэрѣ въ Лондонѣ? Мы здѣсь въ гостяхъ у одного изъ васъ, но, Богомъ завѣряю, статься очень можетъ, что одинъ изъ двухъ очутится въ гостяхъ у насъ. Въ послѣдній разъ я требую, чтобъ вы повиновались и дружески другъ другу руки протянули. (Повелительнымъ голосомъ) Графъ Суссексъ, я васъ прошу. (нѣжно) Лордъ Лейчестеръ, я вамъ приказываю.
(Оба графа колеблются еще немного, потомъ сходятся и подаютъ другъ другу руки).
Лейчестеръ (кланяясь). Милордъ Суссексъ, я съ величайшею радостью… (Въ сторону) Измѣнникъ, подсылающій ко мнѣ шпіоновъ!
Суссексъ (съ поклономъ). Графъ Лейчестеръ, я очень счастливъ… (Въ сторону) Предатель, окружающій себя отравителями и убійцами!
Елизавета. Хорошо. Оставьте же соперничества ваши и всѣ неудовольствія, и чтобы впредь моихъ вѣрнѣйшихъ два слуги друзьями искренними были. Милордъ Лейчестеръ, мы желали-бъ память здѣсь оставить о посѣщеніи, которымъ васъ мы удостоили, и возвести въ санъ рыцаря того изъ вашихъ приближенныхъ, кого вы намъ представите, какъ наиболѣе достойнаго.
Суссексъ (тихо Шрьюсбери). Посмотрите, о моихъ и не подумаетъ.
Елизавета. Не годенъ ли для этого, графъ Лейчестеръ, одинъ изъ вашихъ конюшихъ, по имени Ричардъ… Ричардъ… Ну, какъ его зовутъ?
Верней (тихо Лейчестеру). Королева, навѣрное, меня назвать желаетъ, милордъ.
Лейчестеръ. Коли позволено мнѣ будетъ придти на помощь вашему величеству, — не Ричардъ ли Верней?
Елизавета. Вотъ именно. Что думаете вы, милордъ, объ этомъ Вернеѣ?
Лейчестеръ. Онъ добрый, государыня, слуга для господина своего и вашего величества онъ преданнѣйшій, подданный. Не личнымъ качествамъ и по усердію стоитъ онъ выше званья своего, несли…
Елизавета. Не здѣсь ли онъ?
Верней (живо). Я здѣсь у ногъ вашего величества.
Елизавета. Довольна очень я, милордъ, что вамъ могу раскрыть глаза на негодяя и измѣнника, срамящаго вашъ благородный домъ. Лицемѣръ, котораго вы горячо такъ и увѣренно хвалили, безчестный похититель. Могли ли думать вы, что онъ осмѣлится увлечь и опозорить дѣвушку, дочь рыцаря почтеннаго, сэра Гюга Робзара?
Лейчестеръ (съ выраженіемъ ужаса). Что слышу я!… Великій Боже! Государыня… (Въ сторону) А, шпіоны Суссекса!…
Елизавета. Негодованье ваше я раздѣляю. Его я увеличу, когда скажу, что этотъ недостойный васъ слуга дерзнулъ свою скрыть жертву въ этомъ самомъ домѣ, гдѣ сегодня гостьей ваша королева.
Лейчестеръ (съ отчаяньемъ). Боже праведный! Ваше величество, повѣрьте… (Въ сторону) Я погибъ!
Суссексъ (тихо Шрьюсбери). Что значило-бъ все это? Лейчестеръ очень блѣденъ!
Елизавета (Лейчестеру). Милордъ, вы смущены!
Лейчестеръ. Признаюсь, на самомъ дѣлѣ…
Верней (становится на колѣни, складываетъ на груда руки и опускаетъ голову). Ваше величество…
Елизавета. Что это значить? Ты признаешься въ преступленьи? Ты дѣвушку похитилъ? Скрылъ здѣсь ее иль нѣтъ? Отвѣчай же.
Верней. Да.
Лейчестеръ. Негодяй!… (Хочетъ кинуться на Вернея).
Елизавета. Милордъ графъ, съ позволенья вашего, мы сами это дѣло разберемъ. Допроса мы еще не кончили. (Въ сторону) Какъ онъ смущенъ! (Вслухъ Вернею) Твой господинъ, графъ Лейчестеръ, зналъ ли что-нибудь объ этомъ? Правду говори и ничего не бойся, какой бы правда та ни угрожала головѣ. Твоя находится подъ нашею охраной.
Верней. Ваше величество правды требовать изволите? Вотъ вся она, какъ передъ Богомъ: во всемъ, что сдѣлалось, виновенъ мой господинъ.
Лейчестеръ (въ сторону). Предатель! (Громко) Негодяй! Что ты осмѣлился сказать?…
Елизавета (съ гнѣвнымъ взглядомъ). Молчите, графъ!… Договаривай, Верней! Здѣсь я одна повелѣваю.
Верней. Какъ всѣ, я повинуюсь вамъ, государыня, одной. Но не желалъ бы я дѣлъ господина моего предъ кѣмъ бы ни было раскрыть, за исключеньемъ васъ.
Лейчестеръ (въ сторону). Чтобъ окончательно предать меня, змѣя!
Верней. Да, государыня. Если вашему величеству угодно будетъ дозволить смѣлость мнѣ, то я дерзнулъ бы умолять о нѣсколькихъ минутахъ аудіенціи секретной. Я августѣйшей повелительницѣ нашей далъ бы объясненья, которыя, быть можетъ, вполнѣ раскроютъ дѣло. Но оглашенье ихъ публично можетъ чести повредить весьма почтеннаго семейства. Предметъ, сказать по правдѣ, очень щекотливый.
Елизавета. Я согласна. Но, если этимъ ты обмануть пытаешься меня, тогда клянусь душою Генриха восьмаго, моего державнаго отца, что лондонскій народъ увидитъ, какъ будешь ты повѣшенъ. Оставьте насъ на нѣсколько минутъ.
Лейчестеръ (въ сторону). Я пропалъ!
Елизавета. Встань и говори. Что можешь ты сказать въ свою защиту?
Верней. Я признаю, вина моя была бы велика, когда бы я, пользуясь слабостью неопытной дѣвицы, ее похитилъ, обольстилъ и обезчестилъ, какъ то, въ несчастью моему, изволитъ думать повелительница наша, королева.
Елизавета. Что это значитъ, Ричардъ Верней? Не такъ мнѣ передано дѣло? Виновникъ, можетъ быть, не ты, а кто нибудь Другой?
Верней. Нѣтъ, государыня. Вамъ точно передано дѣло, но вашему величеству не все извѣстно. Не обезчещена дѣвица Робзаръ, если только не считать безчестьемъ законный бракъ съ конюшимъ графа Лейчестера.
Елизавета. Какъ! Ты женатъ на ней? И Эми Робзаръ твоя законная жена?
Верней. Она моя законная жена. Вотъ правда вся, — вамъ не во гнѣвъ, ваше величество.
Елизавета. Берегитесь, если обмануть меня хотите! Коль вы женаты, въ чемъ же графа вы вините? Что на него взвести хотѣли? Онъ ничего, быть можетъ, и не зналъ?
Верней. Онъ, правда, ничего не знаетъ. Но, повторяю я, онъ, все таки, всему виною. Ваше величество благоволите сами разсудить.
Елизавета. Говорите, я васъ слушаю.
Верней. Давно ужь благородный графъ, краса англійскаго двора, отъ жизни брачной отказался. На сердцѣ у него есть тайная печаль, причинъ которой никто проникнуть не дерзаетъ… Всѣ знаютъ только, что женщинъ избѣгаетъ онъ всегда, и говорятъ, что будто мой несчастный господинъ… Угодно вашему величеству, чтобъ повторилъ я, что говорятъ?
Елизавета. Говорите, говорите!
Верней. Высказываютъ мнѣнье, будто его милость въ душѣ своей скрываетъ страсть глубокую, предметъ которой стоить такъ высоко надъ нимъ, что даже и въ мечтахъ не можетъ онъ себя надеждой обольщать.
Елизавета. Мнѣ кажется, нѣтъ женщины, которой благородный графъ не могъ бы прямо въ своей любви открыться.
Верней. Увы! ваше величество должны бы знать, что есть еще и много выше графа.
Елизавета. Что говорите вы? Что вы сказать хотите? Я васъ не понимаю, Верней.
Верней. Тутъ всякія предположенья были бы безумствомъ. Часто мой бѣдный господинъ, воображая, что его никто не видитъ, цѣлуетъ локонъ женскій… Чтобъ волосы такіе увидать, пришлось бы мнѣ слишкомъ высоко поднять мой взоръ.
Елизавета. Хорошо… ну, хорошо. Такъ вы сказали, что господинъ вашъ?…
Верней. Мой господинъ, весь поглощенный безнадежною страстью, не хочетъ слышать о женитьбѣ ни для себя, ни даже для кого-нибудь изъ находящихся при немъ на службѣ.
Елизавета. Бѣдный, благородный графъ!
Верней. Вотъ почему, влюбившись страстно въ Эми Робзаръ, я счелъ необходимымъ скрыть нашъ бракъ, чтобъ не лишиться службы у милорда. И смѣю думать, что въ этой тайнѣ и въ томъ, что представляется моимъ проступкомъ, виновенъ только мой господинъ.
Елизавета. Вина не слишкомъ важная!
Верней. Я, государыня, благопріятнаго ждалъ случая признаться въ этомъ графу, и, если вашему -величеству угодно будетъ замолвить за меня хоть слово, не сомнѣваюсь я, что онъ меня простить, отъ службы не откажетъ и мнѣ жену мою оставитъ.
Елизавета. Да, такъ какъ Эми Робзаръ вамъ жена, Верней, то обѣщаю гнѣвъ господина вашего смягчить.
Верней (кланяясь). Ваше величество, моя признательность…
Елизавета. И мы уладимъ дѣло такъ, чтобъ старику Робзару не пришлось краснѣть за зятя.
Верней (кланяясь еще ниже). Благодѣянія вашего величества меня смущаютъ…
Елизавета. Нѣтъ, Верней, я довольна объясненьемъ, вами даннымъ. Приставъ! двери отворить.
Елизавета (послѣ минутнаго молчанія). Графъ Лейчестеръ, подайте вашу шпагу.
Лейчестеръ (въ сторону). Сначала шпагу, потомъ голову.
Суссексъ (тихо Шрьюсбери). Опала это, что ли?
Елизавета. Приблизьтесь, Верней, и станьте на колѣни.
Лейчестеръ (въ сторону). Что хочетъ она дѣлать?
Елизавета (любуется шпагой). Еслибъ я была мужчиной, то, конечно, никто изъ моихъ предковъ не добилъ бы такъ, какъ я, сверканья стали хорошаго меча. Я люблю вблизи разсматривать оружіе. Когда бы небо одарило меня хотя немного красотой, я съ особеннымъ удовольствіемъ смотрѣла-бъ на себя въ такія зеркала… Ричардъ Верней, во имя Бога и святаго Георгія, мы возводимъ васъ въ санъ рыцаря. (Она прикасается шпагой къ его плечу). Будьте вѣрны, неустрашимы и счастливы. Сэръ Ричардъ Верней, встаньте.
Лейчестеръ (въ сторону). Что это? Награждаетъ она, что ли, за измѣну Вернея, прежде чѣмъ карать меня?
Елизавета. Церемонію золотыхъ шпоръ и остальныя формальности мы совершимъ завтра въ капеллѣ. И такъ, Верней, первый шагъ къ возвышенью вами сдѣланъ; но умѣйте ограничивать желанья ваши, ибо, — какъ говоритъ, мнѣ помнится, этотъ шутъ Шекспиръ, — „честолюбецъ намѣчаетъ себѣ цѣль, но попадаетъ всегда дальше, чѣмъ мѣтитъ“. Ступайте. (Верней низко кланяется. Она обращается къ Лейтестеру). Ну, что же, Графъ Лейчестеръ, прояснитесь и бросьте озабоченный вашъ видъ. Все сдѣланное зло исправлено.
Лейчестеръ (въ сторону). Что могъ онъ ей наговорить?… (Вслухъ) Я еще не знаю…
Елизавета. Да, милордъ, хотя поступлено и несогласно съ намѣреніями вашими, но честь вашего благороднаго дома не пострадала отъ того.
Лейчестеръ. Я не могу понять…
Елизавета. Подождите. Обѣщаете ли мнѣ сначала, согласно моей просьбы, милость оказать?
Лейчестеръ. Такое выраженіе вашей воли есть уже милость для меня.
Елизавета. Такъ рѣшено, милордъ, милость вы мнѣ обѣщали для конюшаго вашего Вернея, который безъ соизволенія вашего женился на Эми Робзаръ.
Лейчестеръ. Онъ! На Эми Робзаръ?… (Грозитъ кулакомъ Вервею). Мерзавецъ!
Елизавета. Графъ, умѣрьте гнѣвъ вашъ. Если ужь Верней настолько обезумѣлъ, что влюбился и совершилъ такой проступокъ, какъ похищенье, то нельзя же порицать его за то, что сдѣлалъ дѣвушку своею законною женой.
Лейчестеръ. И ты осмѣлился, наглецъ?…
Верней. Мой господинъ и повелитель, одно лишь это средство оставалось поправить страшное несчастье и то спасти, что погибало уже совсѣмъ.
Лейчестеръ. Сдержаться не могу. За это безразсудство поплатишься ты дорого, Вервей.
Елизавета. Милордъ, вы обѣщали намъ помиловать его.
Лейчестеръ. Государыня!… Такое оскорбленіе!…
Елизавета. Оскорбленіе, имъ нанесенное Гюгу Робзару, еще важнѣе было.
Лейчестеръ. Нѣтъ, государыня, нѣтъ, нѣтъ! Я все открою вамъ. О, вы не знаете…
Верней (быстро). Ея величество все знаетъ, милордъ. Ея величеству извѣстна непреодолимость отвращенія, которое питаете вы къ браку, такого отвращенія, что вы не можете терпѣть женитьбы даже вашихъ слугъ. Извѣстно королевѣ, что сердце ваше занято одною лишь таинственною страстью…
Елизавета (перебивая). Молчи, Верней! (Приблизясь къ Лейчестеру, въ полголоса) Вы отрицаете, милордъ, ту тайную любовь, которую имѣетъ смѣлость онъ предполагать?… (Лейчестеръ пытается заговорить). Нѣтъ, не надо! Я понимаю васъ и васъ мнѣ жаль. Но надо быть благоразумнымъ, милый Дудлей!
Лейчестеръ (кланяясь). Ваше величество такъ добры!… (въ сторону) О, казнь какая!…
Елизавета. Милордъ, мы оставляемъ Вернея закончить передъ вами оправданіе свое. Сэръ Ричардъ Верней, намъ угодно, чтобы супруга ваша, Эми Робзаръ, намъ была представлена сегодня же, въ вечерній нашъ пріемъ.
Лейчестеръ (въ сторону). О, Боже!
Верней. Приказаніе вашего величества будетъ исполнено. Такая милость — честь большая для моей жены и для меня.
Лейчестеръ (въ сторону). Каковъ нахалъ!
Суссексъ (тихо Шрьюсбри). Онъ въ милости опять и больше чѣмъ когда-нибудь!
Елизавета. Пойдемте, графъ Суссексъ, пойдемте, господа, принять участіе въ увеселеніяхъ, которыя намъ приготовила любезность добраго хозяина.
Лейчестеръ (въ сильномъ негодованіи). Что сдѣлалъ ты, несчастный? Осмѣлиться мою возлюбленную Эми передъ всѣми выдать за свою жену?!…
Верней. Дѣйствительно, я виноватъ, милордъ, и виноватъ я тѣмъ, что вамъ безумно преданъ! Скажите, для кого я рисковалъ ссбою, осмѣливаясь сдѣлать такое заявленіе? Кому грозила гибель? Кого спасать необходимо было? Меня ли, бѣдняка ничтожнаго, у кого нѣтъ ничего, кому и рисковать-то нечѣмъ?
Лейчестеръ. Намѣренія оставимъ ваши въ сторонѣ. Но какъ могли вы до того дойти, чтобы сказать, будто она жена вамъ?
Верней. Мнѣ слѣдовало, стало быть, оставить всѣхъ при мнѣніи, что миледи моя любовница?
Лейчестеръ. Нѣтъ, конечно! но вамъ слѣдовало… вы должны были…
Верней. Что долженъ я, милордъ?
Лейчестеръ. Какая бъ ни была опасность, все, же она лучше оскорбленія. Лучше было все открыть.
Верней. Иное говорилъ вашъ гнѣвный взглядъ, когда вы думали, что я моимъ доносомъ выдамъ васъ. Все открыть! Единымъ словомъ ниспровергнуть силу, величайшую въ Европѣ, дубъ повалить, тѣнь отъ котораго надъ цѣлою Англіей ложится, низвести до положенія мелкаго дворянчика славнаго графа Лейчестера, раздающаго титулы, епископства, чины, распускающаго и созывающаго парламенты… уничтожить молодаго, громкою славой покрытаго министра, котораго народныя баллады призываютъ къ августѣйшему союзу!… Простите мнѣ, милордъ, я признаюсь, что сдѣлать это — у меня смѣлости не стало… а также — низости.
Лейчестеръ. Э, наконецъ, всѣ эти почести… да стоятъ ли онѣ того, чтобъ счастьемъ жертвовать для нихъ? Чѣмъ жизнь всю отдавать борьбѣ опасной изъ-за власти, не во сто-ль кратъ мнѣ лучше было-бъ мирно, какъ ты сказалъ, хотя и мелкимъ дворяниномъ, дни проводить у ногъ безумно-горячо любимой женщины?
Верней. Мирно?… Простите, ваша милость, я не сказалъ вамъ — мирно. Вниманіе обратите вотъ на что: когда я съ королевой говорилъ, и въ умъ ея закралось подозрѣнье, что дѣвушку увлечь могъ это-нибудь другой, стоящій выше, чѣмъ вашъ покорнѣйшій слуга, я видѣлъ на ея лицѣ такой ревнивый гнѣвъ, къ какому женщина способна только, если любитъ…
Лейчестеръ. Какое слово выговорилъ ты? Ужели любить она меня, Ричардъ?
Верней. Да, да, она васъ любитъ, — любитъ такъ, что всѣмъ пожертвовать готова, все забыть и всѣ препятствія сломать!… А случалось, что и не такая сила воли, какъ у нея, разрывала болѣе крѣпкія связи, чѣмъ ваша.
Лейчестеръ. Любить!… Ты вправду думаешь, что любитъ она меня?
Верней. Я видѣлъ только ея ревнивую досаду, вы же видѣли сейчасъ и ея радость. Теперь идите къ дочкѣ Генриха восьмаго, которая васъ любитъ, и воображаетъ, что любима вами, и объявите ей о вашемъ далеко неравномъ бракѣ въ ту минуту, когда она, быть можетъ, готова васъ назвать своимъ супругомъ… скажите этой королевѣ, мечтающей самихъ васъ сдѣлать королемъ, что мѣсто занято другою. Идите къ ней, милордъ, и сообщите Елизаветѣ Тюдоръ, что есть у нея счастливая соперница… И смѣю утверждать, что вы отчаянно рискнете головой, и не своею только, а въ особенности той, кого вы любите до обожанья.
Лейчестеръ. Эми! Моей Эми грозитъ опасность?… Верней, довольно. Ты правъ, и что ты сдѣлалъ, то сдѣлалъ хорошо!
Верней (въ сторону). Наконецъ!… Теперь не вырвется!
Лейчестеръ. Эми надо намъ спасать, Верней! Необходимо, чтобъ ее считали…тѣмъ, чѣмъ ее ты назвалъ королевѣ.
Верней. Для этого, вы не забудьте, нужно намъ имѣть согласіе графини.
Лейчестеръ. Что говоришь ты мнѣ? Зачѣмъ?
Верней. Ваша милость слышали, что королева приказала. Ей угодно, чтобы моя названная жена была сегодня-жь ей представлена.
Лейчестеръ. Правда… О, Боже, Боже!…
Верней. Вы полагаете, миледи не противно будетъ назваться моимъ именемъ на время? Она дочь рыцаря Гюга Робзара, но, вѣдь, теперь я тоже рыцарь, я сэръ Ричардъ Верней.
Лейчестеръ. Да она-то леди Лейчестеръ, и въ добродѣтели своей горда не меньше, чѣмъ королева Англіи, Елизавета, въ своемъ могуществѣ.
Верней. Тогда и говорить объ этомъ нечего, и сдѣлать ничего нельзя.
Лейчестеръ. Но мы погибли, Верней! Она погибла!… Не покидай ее! Дай мнѣ совѣтъ, скажи, какъ поступить!
Верней. Что-жь сдѣлать я могу, милордъ? Имѣю развѣ я вліяніе на миледи? Могу ли взяться убѣдить ее и вправѣ-ль приказать?
Лейчестеръ. Слишкомъ любитъ она меня, чтобы поддаться убѣжденіямъ, и слишкомъ много я ее люблю, чтобъ ей приказывать.
Верней (скрестивши руки). Намъ остается ждать послѣдствій гнѣва королевы.
Лейчестеръ. Нѣтъ, нѣтъ! Чего-бъ ни стоило, его я долженъ отклонить отъ Эми. Послушай, Верней, избавь меня отъ тяжбой, невозможной сцены съ нею. Поговори съ ней именемъ моимъ.
Верней. Безполезно. Не повѣритъ мнѣ.
Лейчестеръ. Ты можешь, все же, попытать.
Верней. Терять напрасно время, когда его у насъ и безъ топу немного.
Лейчестеръ. Что, если дамъ тебѣ я къ ней записку?
Верней. Въ ней высказаться вы должны рѣшительно и сильно. Имѣть необходимо мнѣ неограниченное ваше полномочье.
Лейчестеръ (послѣ нѣсколькихъ мгновеній колебанья). Ну, пусть будетъ такъ. (Подходитъ къ столу и пишетъ. Подаетъ написанное Вернею). Достаточно ли этого?
Верней (прочитавши записку). Да, милордъ. Однако, мы должны предвидѣть тотъ случай, когда миледи, не взирая ни на что, откажется явиться къ королевѣ.
Лейчестеръ. Что-жь дѣлать намъ тогда?
Верней. Тогда останется одно лишь средство: увезти миледи, съ ея согласія иль силой, въ Кумнорское помѣстье ваше, а королевѣ объяснить, что жена моя опасно заболѣла. (Въ сторону) Это дѣло ужь Аласко.
Лейчестеръ. О, насиліе!…
Верней. Спасенья ради.
Приставъ (входя). Ея величество зоветъ милорда Лейчестера. (По знаку Лейчестера, приставъ уходитъ).
Лейчестеръ. Дѣлать нечего, ее, какъ и себя, я поручаю, Верней, твоей преданности. Я къ королевѣ иду. О, какъ невыносимо положенье мое между двухъ женщинъ, изъ которыхъ одна въ рукахъ имѣетъ власть, а у другой права! (Онъ уходитъ).
Верней (одинъ). Положеніе тѣмъ болѣе тяжелое, на самомъ дѣлѣ, милѣйшій господинъ, что вы, въ одно и то же время, и слабы очень, и честолюбивы безгранично! (Перечитываетъ записку вспухъ). „Эми, вѣрьте всему, что скажетъ вамъ Ричардъ Верней. Все, что Верней дѣлаетъ, то дѣлается по моему приказанію и согласно съ моею волей“. А! теперь, высокомѣрная Эми Робзаръ… теперь ты моя!
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
правитьВерней. Мы къ нашей цѣди приближаемся, Аласко. Еще одно усиліе и господинъ нашъ будетъ королемъ. Вы говорили мнѣ, что этотъ Флиббертижиббе можетъ быть полезенъ намъ. Вчера, дѣйствительно, онъ меня не выдалъ.
Аласко. Если для вашего предпріятія вамъ нуженъ человѣкъ молодой, ловкій и смышленый…
Верней. Дѣло просто состоитъ въ томъ, чтобъ увезти отсюда одну стѣсняющую насъ особу и тайно препроводить ее въ Кумморъ. Но кто поручится за вашего ученика?
Аласко. Въ настоящую минуту онъ, какъ говорится, находится подъ топоромъ и будетъ очень счастливъ, какою-бъ ни было цѣной, откупиться отъ бѣды. Однако, онъ такъ хитеръ, что, можетъ быть, въ то время, какъ мы здѣсь говоримъ, онъ отъ тюрьмы своей уже далеко.
Верней. Да, какъ же! Эта тюрьма будетъ посильнѣе всѣхъ хитростей его. У ней одинъ лишь выходъ, и тотъ на галлерею тайниковъ; такъ что если бы я захотѣлъ избавиться отъ твоего ученика, я запирать не сталъ бы двери, а, напротивъ, ее бы отводилъ, открывши предварительно задвижку тайниковой западни. И юнъ отправился бы очень быстро, по линіи перпендикулярной совершенно, пугать своею особой погребъ старой башни.
Аласко. Хорошо. А какъ къ нему пробраться? Графъ при мнѣ приказалъ Фостеру никого къ нему не допускать; въ тюрьмѣ же, ты говоришь, только одна дверь.
Верней. Да, видимая дверь одна. Но слушай: есть еще другая, незамѣтная, какъ эта, и ведетъ она потайнымъ ходомъ въ ту башенку, что служитъ тебѣ лабораторіей. Одинъ я знаю всѣ закоулки замка.
Аласко. Какъ одинъ Веельзевулъ знаетъ всѣ закоулки твоей Луши.
Верней. Весьма возможно. Вотъ ключъ отъ потаенной двери. Пойди ты къ Флиббертижиббе и наши предложенья передай ему. Если онъ приметъ ихъ, тогда вербуй на нашу службу своего бѣсенка, а если онъ откажется, воспользуйся своимъ визитомъ и въ его воду ты подлей…
Аласко. Да ладно, ладно. Все теперь?
Верней. Не все. Самое важное я приберегъ къ концу. Сейчасъ же приготовь снотворное питье, — питье такое, отъ котораго хоть женщина бы, напримѣръ, уснула бъ моментально и настолько крѣпко, чтобъ можно было увезти ее, чтобъ проспала она всю ночь, не просыпаясь, — понимаешь, чтобъ ни кричать она была не въ состояніи, ни сопротивляться.
Аласко. Это можно. А для кого питье?
Верней. Поди и по звѣздамъ узнай.
Аласко. Нужно только усыпить, не больше?
Верней. Мерзкій отравитель! Я требую невиннаго питья… слышишь ты? — невиннаго. Тебѣ знакомо это слово?
Аласко. Понимаю. Не нужно, стало быть, чтобы обитель жизни пострадала?
Верней. Избави тебя Богъ, подъ страхомъ за твой собственный шалашъ! Если твое снадобье не такимъ окажется безвреднымъ, какъ стаканъ воды, душой моей клянусь, тебя заставлю испытать я столько же смертей, сколько у тебя волосъ на головѣ. Чему смѣешься, старый призракъ?
Аласко (снимая свою шапку астролога). А что-жь? Не трепетать ли мнѣ передъ твоею угрозой? Волосъ — ни одного, и ты душой своей клянешься.
Верней. Я слышу, чьи-то тамъ шаги по галлереѣ. Идемъ. Ты готовь снотворное питье, — безвредное, смотри ты, чортова аптека! Я пойду съ тобою показать въ тюрьму ходъ потаенный. (Онъ вталкиваетъ астролога на лѣстницу, уходитъ за нимъ и затворяетъ дверь).
Эми. Иди сюда, Жаннетта. Это окно выходитъ въ сторону новаго замка и мнѣ кажется, что здѣсь я скорѣе услышу звонъ большого колокола, который извѣститъ меня о скоромъ приходѣ графа. Кончимъ мой туалетъ. Подай мнѣ ожерелье и браслеты. (Жаннетта достаетъ изъ футляра браслета и ожерелье и надѣваетъ ихъ на свою госпожу).
Жаннетта. Какъ бѣлы эти жемчуги, а руки ваши еще бѣлѣе ихъ. Но все равно и жемчуги великолѣпны! Я думаю, что каждое зерно ихъ стоитъ больше…
Эми. Фи, Жаннетта! Всѣхъ галіоновъ Португаліи не хватитъ, чтобы ихъ купить: вѣдь, это онъ мнѣ подарилъ!
Жаннетта. Хороши вы такъ, миледи!
Эми. Если бы онъ думалъ то же, что ты, дитя! Увы! коль красота была, то много изъ нея ушло подъ гнетомъ тяжкихъ испытаній. Бѣднымъ глазамъ моимъ пришлось пролить довольно слезъ съ тѣхъ поръ, какъ я покинула отца. Отецъ!… Онъ здѣсь, вѣдь, близко отъ меня! О! страшно мнѣ и видѣть хочется его скорѣе. (Входитъ Фостеръ). Что нужно, Фостеръ?
Фостеръ. Я доложить пришелъ, миледи, что гость одинъ желаетъ видѣть васъ.
Эми. Гость ко мнѣ, мой добрый Фостеръ! Вы забыли свой наказъ: мнѣ запрещено изъ замка выходить и въ замокъ никого не велѣно впускать.
Фостеръ. Такъ, миледи. Но посѣтитель предъявляетъ этотъ пропускъ. (Подаетъ Эми пергаментъ).
Эми (пробѣжавши его глазами). Пропускъ королевы! Впустите, Фостеръ. Въ Англіи нѣтъ двери, которая не отворилась бы передъ такимъ Пергаментомъ. (Фостеръ отворяетъ дверь. Входитъ сэръ Гюгъ Робзаръ).
Эми. Боже! отецъ мой! (По ея знаку Фостеръ и Жаннетта уходятъ).
Робзаръ. Да, Богъ и вашъ отецъ! Отецъ вашъ здѣсь передъ вами, и Богъ его сюда привелъ.
Эми (останавливаясь). Отецъ мой!
Робзаръ. Вы… не знаю, какъ назвать васъ… конечно, только не дѣвицей Робзаръ!
Эми. О! какія это жестокія слова! Дочерью меня зовите… Вѣдь, вы же, все-таки, отецъ мой.
Робзаръ. Судья вашъ, Эми.
Эми. О! не терзайте меня этимъ ледянымъ взглядомъ! Если бы вы знали…
Робзаръ. Что? Договаривайте! Не выслушавши, васъ не осужу я.
Эми. Я клятвой связана, и говорить я не могу.
Робзаръ. Увы! часть правды я ужь знаю. Изъ родительскаго дома вы убѣжали, сюда послѣдовали за вашимъ обольстителемъ, за конюшимъ лорда Лейчестера…
Эми. Отецъ мой, вы ошибаетесь! Обманчивая внѣшность…
Робзаръ. Обманчивая!… Взгляните на мой трауръ и на свой праздничный нарядъ, это ли обманчивая внѣшность? Скажите, чья вы здѣсь любовница?
Эми (поднимая голову). Отецъ! я замужемъ.
Робзаръ. Замужемъ? за кѣмъ?
Эми. За кѣмъ?… А! имени его не смѣю я сказать… Я обѣщала… поклялась…
Робзаръ. Я сомнѣваюсь въ существованіи такого мужа, чьего имени жена сказать не можетъ своему отцу.
Эми. Въ былое время каждому слову моему вы вѣрили…
Робзаръ. Въ былое время… да. (Слышенъ звонъ большого колокола).
Эми. А! Большой колоколъ! Наконецъ-то! Онъ сейчасъ придетъ!
Робзаръ. Кто придетъ?
Эми. Мой мужъ, отецъ. Послушайте. Назвать его я не имѣю права, но видѣть его вы можете. Кого-нибудь вы знаете изъ господъ при дворѣ Елизаветы?
Робзаръ. При дворѣ бывалъ я меньше, чѣмъ въ лагеряхъ. Но все же знаю нѣсколькихъ изъ этихъ джентельменовъ: графа Суссекса, герцога Рутланда, лорда Шрьюсбери…
Эми. Никого больше?
Робзаръ. Сегодня утромъ я видѣлъ молодаго маркиза Нортгамптона… а, забылъ, — еще владѣльца этого замка, любимаго министра королевы, у котораго на службѣ вашъ обольститель, — лорда Лейчестера…
Эми (ведетъ Робзара къ двери стеклянной галлереи въ глубинѣ залы). Сюда идите, отецъ мой. Пройдите въ эту галлерею. Тотъ, кто сейчасъ войдетъ сюда, тотъ и есть благородный и всѣми чтимый супругъ вашей Эми.
Робзаръ (смягченнымъ тономъ). Дѣлать нечего, буду исполнятъ твои капризы, дочь моя.
Эми. Въ этомъ вы не раскаетесь, отецъ. Еще одно слово. Разговоръ мой съ мужемъ можетъ коснуться такихъ секретовъ, выдать которые было-бъ преступленьемъ для меня. Обѣщайте мнѣ такъ стать, чтобъ видѣть все и не слыхать ни слова. Вы обѣщаете?
Робзаръ. Даю мое въ томъ рыцарское слово. (Уходитъ въ галлерею).
Эми (одна). Я дурно поступаю, быть можетъ, обходя такой уловкой запрещенье мужа. Въ томъ я попрошу прощенья у него, и онъ пойметъ, что не могла я дольше заставлять страдать отца… А! это онъ! (Бѣжитъ къ двери). Мой Дудлей!…
Фостеръ (докладываетъ). Сэръ Ричардъ Верней. (Удаляется. Входитъ Верней).
Эми (удивленно). Вы, господинъ Верней!… Что значитъ этотъ титулъ?
Верней. Онъ мнѣ пожалованъ сегодня ея величествомъ.
Эми. А!… Поздравляю. Ко мнѣ по дѣлу вы?
Верней. По приказанію господина моего, миледи.
Эми. Я самого его ждала.
Верней (подавая записку). Онъ поручилъ мнѣ передать вамъ это.
Эми (грустно). Онѣ не придетъ!
Верней. Важныя дѣла… необходимость быть при королевѣ.
Эми (прочитавши записку). Я вижу, Графъ вамъ поручилъ мнѣ что-то сообщить. Я слушаю васъ… говорите. Что останавливаетъ васъ?
Верней (съ притворнымъ смущеніемъ). Какъ бы это… я не знаю… То, что долженъ я сказать, быть можетъ, оскорбитъ миледи.
Эми. Ничто, идущее отъ моего супруга, меня не можетъ оскорбить. Говорите, господинъ Верней.
Верней (въ сторону). Не хочетъ удостоить ни разу назвать меня сэръ Ричардъ. (Вслухъ) Мнѣ поручено васъ приготовить къ грустнымъ перемѣнамъ въ вашей жизни.
Эми. Что хотите вы сказать?
Верней. Миледи знать должна, какъ могущественна и непреклонна воля августѣйшей королевы, держащей Англію подъ скипетромъ своимъ.
Эми. Конечно, и всякій англичанинъ за честь считаетъ повиноваться славной Елизаветѣ, давшей обѣтъ предъ всѣмъ своимъ народомъ жить и жизнь покончить дѣвственницей королевой.
Верней. Если для сохраненія уваженія вашего, миледи, необходимы оба титула эти, то благоговѣніе ваше передъ королевой весьма легко и быстро можетъ уменьшиться въ половину. Говорятъ о скоромъ бракѣ ея величества.
Эми. Дѣйствительно, я слышала про сватовство испанскихъ и французскихъ принцевъ. Называли короля Филиппа и герцога Анжуйскаго… или, не знаю хорошо, быть можетъ, Алансонскаго…
Верней. Вамъ сообщены, миледи, свѣдѣнія не совсѣмъ точныя. Королева выбирать могла любую изъ самыхъ блестящихъ коронъ Европы, но удостоила остановить свой взоръ на одномъ изъ подданныхъ своихъ.
Эми. Неужели?… на герцогѣ Линкольнскомъ, можетъ быть?
Верней. Онъ католикъ.
Эми. Герцогъ Лемерикскій?
Верней. Онъ ирландецъ.
Эми. Тогда одинъ лишь остается, сколько мнѣ извѣстно, — герцогъ Рутландъ.
Верней. Онъ женатъ. Сказать по правдѣ, это, впрочемъ, не помѣха.
Эми. Вы говорить такъ смѣете?
Верней. Политическая истина, миледи… грустная, согласенъ; но вѣнценосныя особы не подчинены законамъ, обязательнымъ для простыхъ смертныхъ. Неудобные для троновъ браки расторгаются.
Эми. Что вы! Тронъ — только тронъ, а бракъ, вѣдь, передъ престоломъ Божіимъ…
Верней. О, передъ престоломъ!…
Эми. Впрочемъ, что мнѣ за дѣло до замужства королевы?
Верней. Вамъ дѣла больше, чѣмъ вы думаете, миледи. Не о герцогѣ Рутландѣ тутъ рѣчь идетъ. И королева хочетъ соединить вѣнецъ свой королевскій не съ герцогскою короной даже, а съ простою графской.
Эми. Боже, смыслъ тайный вашихъ словъ мнѣ страшно разгадать!… Вы говорили о перемѣнахъ въ моей жизни… Королева въ Кенильвортѣ… Мой мужъ ей праздники даетъ, ея любимецъ онъ. Такъ неужели?…
Верней. Миледи, все возможно.
Эми. Правый Боже! Дудлей, мой благородный Дудлей обманулъ меня, покинуть хочетъ! Онъ, дворянинъ, перъ Англіи! Нѣтъ, невозможно это! Вы… лжете!
Верней. Я ничего такого не говорилъ, миледи.
Эми. Не говорили, но дали мнѣ понять. Кого вы предаете тутъ?
Верней. Я зналъ, что оскорбитесь вы, миледи. О, это порученіе мнѣ слишкомъ тягостно, Я удаляюсь.
Эми (останавливая его). Нѣтъ, останьтесь! Я знать хочу…
Верней. И такъ сказалъ я слишкомъ много. Мой господинъ не приказалъ мнѣ открывать всего, напротивъ…
Эми. Что же… что хотѣлъ онъ скрыть отъ меня? Да говорите-жь, наконецъ…
Верней. Извольте: королева… любитъ графа.
Эми (Въ отчаяніи). Любитъ?… А онъ?
Верней. Онъ, миледи?… Что же можетъ онъ? Брака этого желаетъ вся Англія, во Франціи находитъ онъ поддержку, Испанія довольна имъ. Народъ англійскій воспѣваетъ его въ своихъ пѣсняхъ, астрологи по звѣздамъ о немъ читаютъ, придворные читаютъ по глазамъ влюбленнымъ королевы, а королева…
Эми. А королева? Говорите… она читаетъ по глазамъ Лейчестера.
Верней. О милордѣ я не говорилъ.
Эми. Я говорю о немъ! Что-жь онъ? что думаетъ, что дѣлаетъ?
Верней. Что думаетъ — извѣстно только Богу. Что дѣлаетъ — того и самъ пока не сознаетъ вполнѣ… Какъ тутъ ни суди, вѣдь, любитъ королева, а королева можетъ сдѣлать королемъ!… Кто разъ ступилъ по лѣстницѣ, ведущей къ почестямъ, того ужь честолюбіе заставитъ подниматься все выше, выше… все потерять иль овладѣть всѣмъ! Тронъ или погибель!… А потомъ, возможно-ль отказаться ложе раздѣлить подъ королевскимъ балдахиномъ?
Эми. Я понимаю! (Въ изнеможеніи падаетъ въ кресло). Браки неудобные, вы говорили, расторгаются?.. А, Лейчестеръ, ужели нужно это поруганье? Зачѣмъ ты хочешь Бога оскорбить разводомъ, а людей — измѣной данной клятвѣ? Развѣ можешь думать ты, что я переживу потерю твоей любви? Предоставь все сдѣлать горю, — и честолюбію твоему не долго ждать свободы!
Верней (въ сторону). Дѣло идетъ не дурно!
Эми (встаетъ, охваченная внезапною мыслью). О! Я о себѣ лишь думаю. А мой отецъ? Я думаю лишь о моей любви. А честь моя? Мечтала я возвратить отцу его дочь счастливою и гордою, любимою и уважаемою мужемъ. И вотъ придетъ она къ нему покинутая, какъ любовница, и выгнанная, какъ служанка, не бывши дня одного, ни даже часа, признанной законною супругой. (Закрываетъ лица руками). О, какой позоръ!
Верней (съ притворною робостью). Если позволите, осмѣлюсь объяснить миледи, что есть возможность для нея, не будучи графинею Лейчестеръ, остаться, все-таки, законною супругой.
Эми (смотритъ на него удивленно). Какъ это?… Я васъ не понимаю.
Верней. Въ то время, какъ графъ Лейчестеръ, увлекаемый своимъ безмѣрнымъ честолюбіемъ, ради тщеславнаго величья трона, покидаетъ сокровище, стоящее выше всѣхъ престоловъ королевскихъ на землѣ… Что, еслибъ въ это время къ вамъ, миледи, явился человѣкъ не столь блестящій, но преданный глубоко, вѣрный неизмѣнно, и предложилъ бы вамъ, вмѣсто громкаго титула въ сомнительномъ, непрочномъ бракѣ, имя честное и честный бракъ, объявленный во всеуслышаніе и гордо… что, еслибъ этотъ человѣкъ…
Эми (прерывая его и сдерживаясь). Позвольте! Вы это, думается мнѣ, говорите о себѣ самомъ, господинъ Верней?
Верней. Да, миледи. Да, на мѣсто себялюбиваго, измѣнчиваго сердца, ускользнуть готоваго отъ васъ, я беру смѣлость къ ногамъ вашимъ принести глубокую и беззавѣтную любовь, для которой одинъ вашъ взглядъ дороже всѣхъ улыбокъ всѣхъ въ мірѣ, королевъ.
Эми. И вы мнѣ предлагаете стать госпожей Верней?
Верней. Нѣтъ, — миледи Верней! Такъ называться будетъ супруга сэра Ричарда, уже не конюшаго графскаго, а королевства англійскаго рыцаря свободнаго.
Эми. Положимъ, такъ! Но перемѣна мною имени и положенія, мнѣ кажется, не такъ легко и просто можетъ совершиться?
Верней. Напротивъ, весьма легко. Въ глазахъ многихъ, въ томъ числѣ и вашего отца, я и теперь считаюсь избранникомъ счастливымъ, кому вы сердце отдали. Дозвольте только, чтобы, въ ожиданіи освященія нашего союза, все оставалось такъ, какъ всѣмъ то кажется, до превращенія полнаго въ дѣйствительность. Позвольте мнѣ сегодня, тотчасъ же, представить васъ ея величеству, назвавъ моей законною женой. Согласитесь, чтобъ подъ этимъ именемъ…
Эми (не сдерживая негодованія). Довольно! А, самъ себя ты выдалъ, Ричардъ Верней! Такъ вотъ къ чему вели всѣ хитрые твои подходы! Ты говорилъ мнѣ о невѣрности Лейчестера, чтобы меня къ невѣрности склонить! По, слава Богу, во-время я разглядѣла тобой разставленную мнѣ ловушку! Разводъ, которымъ ты грозилъ, — ложь безстыдная! Предположеніе брака съ королевой — клевета! А, какое счастье! Благородный мой Дудлей, прости мнѣ, что хоть минуту я могла склонить свой слухъ къ навѣтамъ негодяя!
Верней. Такъ вы не вѣрите тому, что здѣсь написано рукой милорда и имъ подписано?
Эми. Я вѣрю лишь тому, что ты вдвойнѣ измѣнникъ и хочешь насъ обоихъ обмануть.
Верней. „Все, что Верней дѣлаетъ, то дѣлается по моему приказанію и согласно съ моею волей“, — пишетъ графъ. А воля такова его, чтобъ, для его и вашего спасенья, я васъ представилъ королевѣ, какъ мою супругу.
Эми. Молчи, обманщикъ!
Верней. Берегитесь! Онъ приказалъ мнѣ, въ случаѣ сопротивленія съ вашей стороны, прибѣгнуть къ сильнымъ мѣрамъ и болѣе ужаснымъ…
Эми. Холопъ!
Верней. А, это слишкомъ! А, вы не боитесь превратить мою любовь въ ненависть! (Наступая на нее) Вы забыли, что мы одни и что въ моей вы власти.
Эми (испуганно). Сюда! ко мнѣ, отецъ!
Верней (смѣется). Вашъ отецъ… Ха, ха! Не воображаете ли вы, что голосъ вашъ изъ Кенильворта дойдетъ до Темпльтона?
Эми. Отецъ! Отецъ!
Робзаръ (въ дверяхъ). Я здѣсь.
Верней (растерянно). Сэръ Гюгъ Робзаръ!
Робзаръ. Я здѣсь, пришелъ на зовъ твой, дочь моя. Но, признаюсь, не понимаю я, зачѣмъ предосторожности такія, таинственности эти, прежде чѣмъ показать мнѣ человѣка, ставшаго твоимъ супругомъ.
Эми. Вы жестоко ошибаетесь, отецъ. Этотъ человѣкъ — не мужъ мнѣ.
Робзаръ. Не мужъ! Что же онъ… отказаться хочетъ?
Верней. Я счастливъ былъ бы и за честь почелъ бы для себя назвать женою вашу дочь. Препятствіе къ тому не отъ меня.
Робзаръ. Какъ, Эми? Отъ васъ? Вы, стало быть, хотите…
Эми. Отецъ, позвольте одно слово…
Робзаръ. Дай мнѣ договорить! Я предпочелъ бы, разумѣется, для стариннаго рода Робзаровъ союзъ съ человѣкомъ такой же древней дворянской фамиліи. Но это ничего не значить, сэръ Ричардъ Верней возведенъ ужь въ рыцари. И я добавлю къ этому, что онъ, навѣрное, возвысится еще, такъ какъ расположеніемъ пользуется господина своего, всесильнаго графа Лейчестера, который завтра, можетъ быть, станетъ супругамъ Елизаветы и королемъ Англіи.
Эми. Боже! Что говорите вы? Лейчестеръ?… Вы въ томъ увѣрены?…
Робзаръ. А развѣ ты не знала? Я повторяю только то, что всѣ говорятъ.
Эми (пошатываясь). Такъ это правда?… Дудлей!… о, Боже!… (Она падаетъ въ кресло).
Робзаръ (подбѣги къ ней). Дочь моя! Съ нею дурно!…
Верней (зоветъ.) Фостеръ! Жаннетта! (Жаннетта стремительно вбѣгаетъ). Идите, дурно вашей госпожѣ.
Жаннетта (подбѣгая въ Эми). Миледи!… (Даетъ ей нюхать флаконъ).
Верней (Робзару). Надо дать ей успокоиться. Слишкомъ она взволнована, а ваше присутствіе волнуетъ ее еще больше.
Робзаръ. Нельзя же такъ ее оставить!
Верней. Вы возвратитесь, мой уважаемый отецъ, когда ей лучше станетъ и будетъ она въ силахъ васъ выслушать.
Робзаръ (бросаетъ нѣжный взглядъ на Эми). Бѣдное дитя!… Что же дѣлать, ухожу.
Верней. Я съ вами. (Въ сторону) Теперь къ Аласко. (Робзаръ и Верней уходятъ).
Жаннетта. Миледи!… Милая госпожа моя!… А! она открываетъ глаза.
Эми (осматриваясь). Отецъ!… Гдѣ же онъ?
Жаннетта. Онъ сейчасъ вернется. Лучше-ль вамъ?
Эми. Да, дитя, лучше, мнѣ хорошо. Теперь оставь меня, Жаннетта. Побыть одной мнѣ надо. (Снимаетъ ожерелье и браслеты). Да вотъ, унеси ты эти вещи, мнѣ тяжелы онѣ.
Жаннетта (убираетъ вещи въ футляръ). Вы только крикните, миледи, я буду здѣсь, недалеко. (Уходитъ).
ЭМИ (одна, нѣкоторое время сидитъ неподвижно и молча, оглядываясь кругомъ растеряннымъ взглядомъ). Неужели правда это, не сонъ?… Стало Быть, что говорилъ Верней — возможно, правда, стало быть? Преступленіе Дудлея мнѣ подтвердилъ отецъ мой! Увы! теперь я въ этомъ мірѣ такъ мало значу, мое мѣсто такъ въ немъ незамѣтно, что говорятъ при мнѣ про вещи, отъ которыхъ сердце разрывается въ груди; какъ о чемъ-то безразличномъ и пріятномъ даже! Такъ завтра… да, быть можетъ, завтра и безъ того, чтобъ умеръ кто-нибудь здѣсь въ Кенильвортѣ, не станетъ болѣе ни лорда, ни леди Лейчестеръ! Онъ будетъ Королемъ Англіи, а я!… (Входитъ Жаннетта съ серебрянымъ стаканомъ на золоченомъ подносѣ).
Жаннетта. Миледи…
Эми (быстро оборачиваясь). Что нужно? Оставьте меня! (Узнаетъ Жаннетту и продолжаетъ мягко). А, это ты, Жаннета, извини…
Жаннетта. Какъ добры вы, миледи, и какъ несчастны.
Эми. О! да, очень я несчастна, милое дитя! Что принесла ты мнѣ?
Жаннетта. Питье, которое мнѣ Фостеръ далъ для васъ. Она васъ освѣжить и дастъ немного вамъ покоя послѣ всѣхъ страданій.
Эми. Покой, Жаннетта?… Покой возможенъ для меня въ могилѣ только. Поставь на столъ и уходи.
Жаннетта. Вы выпьете, миледи?
Эми. Да, выпью. Иди, иди, дитя мое.
Жаннетта (въ сторону). Какъ она блѣдна, совсѣмъ ужь не пографски… (Ставить подносъ на столикъ около Эми и уходитъ).
Эми (одна). Простые люди… они думаютъ, что раны сердца можно исцѣлить лѣкарствомъ, что отчаянье — болѣзнь, что средства есть сонъ возвратить глазамъ, которые лишь плакать могутъ! Зачѣмъ мнѣ это пить?… Добрые, простые люди готовили питье и тѣшились словами: „оно поможетъ нашей госпожѣ!“ Пренебрегу ли я заботой ихъ? Въ цѣломъ мірѣ два эти сердца только сохранили сочувствіе ко мнѣ — старый этотъ сторожъ, да эта дѣвочка. Они одни лишь пожалѣли графиню Лейчестеръ! Если имъ хочется меня лечить, должна же я хоть это удовольствіе имъ сдѣлать… Выпью. (Беретъ стаканъ и подноситъ къ тубамъ).
Голосъ (изъ-за стѣны). Не пейте!
Эми (опуская стаканъ). Кто говоритъ тутъ? (Отворяется потайная дверь, Фриббертижиббе однимъ прыжкомъ подскакиваетъ къ графинѣ).
Флиббертижиббе. Я, благородная графиня… Не пейте.
Эми (удивленно). Вы? Кто вы?
Флиббертижиббе. Не узнаете жалкаго бѣсенка, которому спасли вы жизнь?
Эми. Ахъ, да!… Васъ посадили, кажется, въ тюрьму?
Флиббертижиббе. Точно, въ башню Мервина, въ башню тайниковъ, заперли въ ужасную тюрьму; вели туда по очень подозрительному корридору съ ненадежнымъ поломъ, дающимъ подъ ногами звукъ страшной пустоты!
Эми. Вы, все-таки, оттуда убѣжали?
Флиббертижиббе. Сомнѣваюсь, чтобы, даже съ моею ловкостью бѣсенка, я могъ продѣлать это чудо. Меня оттуда вывелъ старый дьяволъ, по-земному, называемый Аласко. Потайная дверь, скрытая въ стѣнѣ тюрьмы, ведетъ въ его лабораторію. О, не на добротѣ душевной выпустилъ меня милѣйшій мой Аласко! Нѣтъ, на условіи: на меня возложена обязанность довольно интересная — похитить васъ отсюда сонную. Какимъ вы сномъ должны уснуть, я этого не знаю. Разслышать удалось мнѣ нѣсколько лишь словъ, которыми вашъ Верней съ моимъ Аласко быстро обмѣнялись. Верней взялъ у него питье какое-то, заказанное лордомъ Лейчестеромъ и предназначенное для леди Лейчестеръ. Питье же это — вотъ оно.
Эми. И что же это за питье?
Флиббертижиббе. Въ этомъ ужь не можетъ быть сомнѣнья. Его состряпалъ вамъ Аласко въ своей кухнѣ: это — ядъ!
Эми. Ядъ! и посылаетъ мнѣ его Лейчестеръ?
Флиббертижиббе. Имъ питье заказано для васъ.
ЭМИ. О, Боже мой, прости мнѣ! (Беретъ стаканъ и быстро подноситъ къ губамъ).
Флиббертижиббе (останавливая ее). Что дѣлаете вы, миледи? Вѣдь, это ядъ, вамъ говорю я! Вы развѣ не слыхали?
Эми. Слышала, конечно. Но этотъ ядъ Лейчестеръ мнѣ прислалъ, и выпить я его должна. (Еще разъ подноситъ стаканъ къ губамъ. Флиббертижиббе вырываетъ его у нея изъ рукъ).
Флиббертижиббе. Нѣтъ, вы спасли мнѣ жизнь, очереди моя теперь! И — къ чорту этотъ дьявольскій напитокъ! (Бросает] стаканъ на полъ). Посмотрите, черезъ часъ полъ будетъ черенъ такъ, какъ будто онъ сожженъ тройнымъ дыханіемъ Цербера.
ЭМИ (смотря на разлитую жидкость). Что вы сдѣлали и что теперь со мною будетъ, когда въ рукахъ нѣтъ даже яда у меня?
Флиббертижиббе. Что дѣлать, благородная и молодая госпожа моя? Скажу я, по Шекспиру: съ одной стороны мужъ, желающій развода, подноситъ вамъ отраву, съ другой — Верней какой-то преступные на васъ имѣетъ виды… выходъ тутъ одинъ, обычный съ незапамятныхъ временъ во всѣхъ трагедіяхъ, комедіяхъ и пантомимахъ: это — бѣгство.
Эми. Къ чему бѣжать мнѣ… и куда бѣжать?
Флиббертижиббе. Э, развѣ нѣтъ гдѣ-нибудь у васъ семьи? брата или отца?
Эми. Отецъ!… Да, вы правы, есть у меня отецъ! о, теперь, я полагаю, меня не связываетъ больше клятва! Я все скажу отцу! По крайней мѣрѣ, я умру оправданной, прощенной! Бѣжимте… да, бѣжимъ! Но какъ бѣжать?
Флиббертижиббе. А вотъ, — въ окно. Всего одинъ этажъ надъ паркомъ. Вчера, желая испугать Аласко, я спряталъ лѣстницу въ кустахъ… (Смотритъ въ окно). Тутъ еще она. Я помогу сойти вамъ. Мы это сдѣлаемъ шутя, миледи.
Эми. Идемте. Скорѣй, скорѣй къ отцу!
Флиббертижиббе. Постойте, не забыли ли чего? (Беретъ брошенную на кресло шубу). Шубу надо захватить… (Оглядываетъ столъ). Что это за пергаментъ? Пропускъ королевы! Боже милосердый, да это нашъ дорожный талисманъ! (Прячетъ пергаментъ на груди). Теперь идемъ, миледи.
ЭМИ. Храни насъ Богъ! (Флиббертижиббе помотаетъ ей переступить окно).
ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
правитьФлиббертижиббе. Ваше бѣгство замѣтили, миледи. Аласко и Фостеръ ищутъ васъ по лѣсу. Къ счастью, одинъ старъ, другой неповоротливъ, а этотъ густо-заросшій и перерѣзанный оврагами уголъ парка отличнѣйшее мѣстечко для игры въ прятки.
Эми. Надо бы справиться… разузнать, гдѣ я могу найти отца.
Флиббертижиббе. Если бы я могъ оставить васъ на короткое время, я бы очень скоро привелъ его къ вамъ… Берегитесь! сюда идутъ…Боже! графъ Лейчестеръ… съ своимъ достойнымъ конюшимъ!
Эми. Лейчестеръ и Верней — сообщники!…
Флиббертижиббе. Сюда, миледи… скорѣй! Если увидятъ васъ, все погиблоf (Уходя» въ чащу налѣво).
Лейчестеръ. Говори скорѣе. Королева кончаетъ свою прогулку вокругъ пруда. Я долженъ поспѣшить къ ней.
Верней (въ сильномъ волненіи). Ваша милость были сами свидѣтелемъ, я нашелъ средство объяснить королевѣ, что моя жена очень больна и не въ силахъ представиться ея величеству. Какъ разъ въ эту минуту мнѣ приходятъ сказать, что графиня скрылась! Это уже больше, чѣмъ сопротивленіе, милордъ, это — угроза.
Лейчестеръ (задумчиво). Я не могу поставить ей въ вину такого сопротивленія, Верней; это значило бы въ вину ей ставить ея любовь.
Верней. Графиня рискуетъ выдать васъ, милордъ.
Лейчестеръ. Она прямо поступаетъ и честно. Мнѣ слѣдовало, Верней, держаться того же пути, а не того, на который ты меня толкаешь.
Верней. И который ведетъ къ величію, къ верховной власти.
Лейчестеръ. Посредствомъ лжи, измѣны…
Верней. Теперь, милордъ, ужь поздно отступать назадъ. Елизавета, ослѣпленная не столько вами, сколько собственной мечтой, увлеклась съ такимъ самозабвеньемъ, что вы можете на все разсчитывать, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, вы должны и всего бояться. Въ тотъ день, когда откроются ея глаза, ужасно будетъ пробужденіе. Представьте себѣ только, до чего можетъ дойти гнѣвъ оскорбленной женщины, имѣющей въ рукахъ власть королевы. Берегитесь! Теперь ужь вы рискуете не состояніемъ вашимъ и не высокимъ положеніемъ, а прямо вашей жизнью. Не въ безопасности и жизнь графини. Королева еще можетъ пощадить того, кого такъ страстно любитъ. Пощадитъ ли она соперницу, ей ненавистную?
Лейчестеръ. О! я именно передъ опасностью, грозящей Эми, отступаю. Чего-бъ ни стоило, ее я долженъ защитить, спасти.
Верней. А какъ? Съ королевой немыслима борьба!
Лейчестеръ (раздумывая). Я и пытать борьбы не стану. Но завтра, быть можетъ, вечеромъ сегодня, королевы не будетъ въ Кенильвортѣ. Тогда…
Верней (испуганно). Великій Боже! Милордъ не думаетъ, надѣюсь, покинуть Англію! Не промѣняетъ ваша милость на безвѣстное изгнанье такую будущность блестящую, какой не снилось никому во снѣ!
Лейчестеръ. Такую будущность, съ которой ваша крѣпко связана, Ричардъ Верпей? Но я на вашу преданность надѣюсь…
Верней. Милордъ!
Лейчестеръ. Хорошо! Прикажите искать графиню!… Не для того, чтобъ увезти ее, а чтобы могъ я съ ней поговорить! Идемъ на встрѣчу королевѣ. (Уходитъ).
Верней (идя за нимъ, въ сторону). Если онъ уѣдетъ, покончена моя карьера! Если увидится съ графиней, мнѣ не жить на свѣтѣ! (Уходитъ за Лейчестеромъ).
Флиббертижиббе (выходитъ изъ чащи и смотритъ вслѣдъ Лейчестеру и Бернею). Уходятъ. Можете и вы, миледи, выйти изъ своей зеленой крѣпости, только осторожнѣй, берегите ваши прекрасные глаза. Я никогда не видалъ вѣтвей, болѣе склонныхъ поласкать вамъ вѣки своими иглами. (Эми выходить).
Эми. Каково же это, мнѣ приходится прятаться отъ Лейчестера, точно отъ врага.
Флиббертижиббе. Противъ этого врага я приведу къ вамъ сейчасъ вашего естественнаго защитника, вашего отца. А вы спрячьтесь вотъ здѣсь, за уголъ этого фонтана, откуда, въ случаѣ нужды, ВЫ можете пробраться Въ кусты… (Онъ ведетъ Эми къ фонтану. Въ глубинѣ сцены появляется Верней).
Верней (въ сторону). Мнѣ показалось, будто промелькнулъ тутъ Флиббертижиббе… (Видитъ графиню). О, Графиня!… Что дѣлать?… Если бы хватило смѣлости… Продѣлка будетъ слишкомъ дерзкая! До сихъ поръ смѣлость выручала меня, а теперь я нахожусь въ такомъ безвыходномъ положеніи, что, поневолѣ, надо всѣмъ рисковать, чтобъ все спасти. (Уходитъ).
Флиббертижиббе. Ждите здѣсь меня, миледи. Черезъ четверть часа я приду съ вашимъ отцомъ. (Уходитъ).
Эми (одна). Я покинула отца, чтобы слѣдовать за мужемъ. И вотъ теперь мечтаю лишь о томъ, чтобы покинуть мужа и вернуться къ отцу. О, Лейчестеръ! Возможно ли, чтобы послѣ того, какъ ты пытался выдать меня за жену твоего холопа, ты захотѣлъ еще отравить меня! Увы, кто на подлость способенъ, тотъ способенъ и на преступленіе. Гдѣ онъ, этотъ великодушный графъ, этотъ благородный Дудлей? Все кончено, и нѣтъ въ душѣ моей ни искры любви къ нему: презрѣнье все убило. Его я даже ненавидѣть не могу! (Она садится, блѣдная и неподвижная, на подножіе колонны, у фонтана).
Елизавета (входитъ, читая записку). Что значитъ это таинственное сообщеніе?… «Пусть королева пройдетъ одна въ фонтану Нептуна»… Вотъ фонтанъ… (Увидавши Эми) Это что за женщина?
Эми. Королева! Боже! Королева! это королева!
Елизавета. Что такое? Вы, женщина… что здѣсь дѣлаете?
Эми. Ваше величество… Я проходила мимо… я ухожу…
Елизавета. Нѣтъ, постойте. Вы, видимо, взволнованы, едва стоите на ногахъ. Успокойтесь, юная дѣвица. Вы передъ вашей королевой…
Эми. Государыня, я потому-то и дрожу вся.
Елизавета. Успокойтесь, говорю я вамъ. Вы милости какой-нибудь просить хотите?
Эми. Ваше величество… я… да, я прошу вашего покровительства, государыня. (Падаетъ на колѣни передъ королевой).
Елизавета. Въ нашемъ королевствѣ всѣ дѣвушки имѣютъ право на наше покровительство, если того заслуживаютъ. Встаньте и оправьтесь. Кто вы? Въ чемъ и какимъ способомъ наше покровительство можетъ быть полезно вамъ?
Эми. Государыня… что… я могу отвѣтить?… я не знаю…
Елизавета. Это похоже на безуміе. Мы не привыкли повторять вопроса, не получая на него отвѣта!
Эми. Я прошу… я умоляю ваше величество… благоволите приказать, чтобъ отдали меня отцу!
Елизавета. Но, вѣдь, для этого должна же знать я сперва, кто такой этотъ отецъ. Кто вы и кто вашъ отецъ?
Эми. Я — Эми, дочь сэра Еюга Робзара.
Елизавета. Робзара! Однако, что же это? Два дня я только и дѣлаю, что занимаюсь этою семьей. Отецъ требуетъ у меня дочь, дочь требуетъ отца. Вы говорите мнѣ про себя не все. Вы замужемъ?
Эми. Замужемъ!… Боже! Вамъ, стало быть, извѣстно?… Да, государыня, это правда… простите! о, простите меня! Вашею августѣйшею короной молю васъ, пощадите!…
Елизавета. Васъ простить, моя милая? Да мнѣ-то въ чемъ же васъ прощать? Это дѣло вашего отца, котораго вы обманули. Видите, я знаю всю вашу исторію, и подтверждаетъ ее то, что вы краснѣете. Вы до того дошли, что васъ обольстили, похитили…
Эми (гордо). Да, государыня, но тор", кто похитилъ меня, женился на мнѣ.
Елизавета. Правда, я знаю, что вы исправили проступокъ свой и вышли замужъ за похитителя, конюшаго Вернея.
Эми. Вернея!… О, нѣтъ, ваше величество, нѣтъ… Какъ правда то, что небо существуетъ надъ головами нашими, такъ справедливо, что я не низкое созданье, какимъ вы почитаете меня! Нѣтъ, не жена я ненавистнаго Вернея!
Елизавета. Что? что такое?… Мнѣ, женщина, сдается, что словъ изъ васъ не надо ужь вытягивать, какъ только рѣчь коснется подходящаго для васъ предмета. (Какъ бы про себя) Кто здѣсь со мною шутки шутитъ? Втайнѣ здѣсь творится что-то нехорошее. (Вслухъ) Эми Робзаръ, въ присутствіи благороднаго графа Лейчестера, своего господина, Верней объявилъ, что онъ вашъ мужъ.
Эми (подавленная горемъ). Въ присутствіи Графа!…
Елизавета. Да. Но скажи-жь мнѣ, наконецъ, за кѣмъ ты замужемъ? Клянусь днемъ, который свѣтитъ намъ, я съумѣю дознать, чья ты любовница или жена! Ну, говори, и говори скорѣй, такъ какъ меньше риска для тебя играть со львицей, чѣмъ обмануть Елизавету Англійскую.
Эми. Спросите у графа Лейчестера, онъ знаетъ правду.
Елизавета. У Лейчестера?… У графа Лейчестера?… Послушай, ты клевещешь! Кто подучилъ тебя такъ гнусно лгать? Кто подкупилъ позорить благороднѣйшаго лорда, честнѣйшаго изъ джентльменовъ королевства? Иди сейчасъ со мною… А, да вотъ онъ самъ насъ ищетъ. (Возвышаетъ голосъ). Сюда, сюда идите!… Будь онъ намъ ближе вотъ этой руки, я васъ поставлю на очную ставку, тебя при немъ я выслушаю и узнаю, кто въ Англіи настолько обезумѣлъ, что смѣетъ лгать дочери Генриха восьмаго.
Лейчестеръ (въ сторону, съ выраженіемъ ужаса). Боже! Эми съ королевой!
Елизавета (въ сторону). Какъ онъ блѣденъ! (Вслухъ) Милордъ Лейчестеръ, знаете вы эту женщину?
Лейчестеръ (тихо). Государыня…
Елизавета (сильно). Милордъ Лейчестеръ, знаете вы эту женщину?
Лейчестеръ. Вашему величеству угодно будетъ мнѣ позволить объясниться…
Елизавета. Меня вы смѣете обманывать, — меня, благодѣтельницу вашу, слишкомъ довѣрчивую и слишкомъ слабую королеву вашу? Смущенье ваше есть ужь доказательство измѣны. Если есть на свѣтѣ что-либо святое, то имъ клянусь, безчестный графъ, вѣроломство ваше будетъ награждено достойно.
Лейчестеръ (совершенно подавленный). Государыня, никогда васъ обмануть я не хотѣлъ.
Елизавета. Молчите! Сдается мнѣ, милордъ, что вашей головѣ грозитъ не меньшая опасность, чѣмъ висѣвшая когда-то надъ головою вашего отца.
Эми (въ сторону). О, Боже!
Лейчестеръ (выпрямляясь, твердымъ голосомъ). Королева, голова моя пасть можетъ лишь по суду мнѣ равныхъ перовъ. Дѣло мое я буду защищать предъ королевскимъ англійскимъ парламентомъ, а не передъ государыней, такъ награждающей мои заслуги и преданность мою. Скипертъ вашего величества не палочка волшебной феи, чтобъ въ одинъ день мнѣ эшафотъ воздвигнуть.
Елиз авета. Вы всѣ, милорды, здѣсь стоящіе вокругъ меня, — вы слышали? Мы считаемъ, что брошенъ вызовъ намъ, оказано презрѣнье нашей власти въ томъ самомъ замкѣ, который этотъ человѣкъ, занесшійся высоко слишкомъ, получилъ отъ нашей королевской милости! Милордъ Шрьюсбери, вы — графъ-маршалъ Англіи, вы обвините этого мятежника въ государственной измѣнѣ.
Эми (въ сторону). Боже правый!… Я не думала, что такъ еще его люблю!
Елизаветэ. Не поднимайте такъ высокомѣрно голову, Дудлей, графъ Лейчестеръ! Нашъ славной памяти родитель Генрихъ восьмой приказывалъ рубить тѣ головы, что передъ нимъ склониться не хотѣли… И такъ, кузенъ мой, лордъ Юнздонъ, распорядитесь, чтобы джентльмены нашей свиты были наготовѣ. Человѣка этого подъ крѣпкую взять стражу. Шпагу отберите у него, да скорѣй! Я сказала. (Юнздонъ обнажаетъ свою шпагу, три человѣка изъ свиты приближаются къ Лейчестеру, неподвижному и спокойному. Эми бросается къ ногамъ королевы).
Эми. Нѣтъ, нѣтъ, государыня! Милостивы будьте, пощадите! Не виноватъ онъ, нѣтъ, не виноватъ! Никто ни въ чемъ не можетъ обвинить благороднаго графа Лейчестера!
Елизавета. Это, поистинѣ, что-то новое. Не вы ли обвиняли его сейчасъ? Стало быть, вы клеветали на него?
Эми. Развѣ я обвиняла?… О, если вправду обвиняла, то клеветала я, конечно. Вашъ гнѣвъ одна я заслужила.
Елизавета. Берегитесь, вы себя не помните! Не вы ли говорили сію минуту, чтобъ графа я спросила, что ему извѣстно все про васъ?
Эми. Не знаю я сама, что говорила… Моей жизни угрожали… я ошиблась… мой умъ былъ омраченъ…
Елизавета. Кто же мужъ вашъ иль кто любовникъ, Эми Робзаръ, если вы не жена Бернею, какъ въ томъ меня вы увѣряли?
Лейчестеръ (выступая впередъ). Признаться долженъ я вашему величеству…
Елизавета. Милордъ, дайте-жь этой женщинѣ сказать.
Эми. Государыня! (въ сторону). О, Боже… (Вслухъ) Да, государыня, я… Жена Вернея!
Лейчестеръ (въ сторону). Великодушная, самоотверженная Эми! О, если бы, рискуя самъ погибнуть, ее не велъ бы я съ собою на гибель!…
Елизавета. Вы сознаетесь, стало быть, что все здѣсь происшедшее, чему свидѣтельницей были вы сейчасъ, случилось по милости безстыдной вашей лжи и вашей клеветы безсмысленной? Вы сознаетесь въ томъ, что сюда явились очернить и въ уваженьи нашемъ уронить славнаго графа Лейчестера?
Эми. Другаго нѣтъ исхода, какъ сознаться.
Лейчестеръ (въ сторону). О, ея самоотверженность мнѣ сердце надрываетъ! (Вслухъ) Ваше величество, теперь благоволите выслушать меня.
Елизавета (улыбаясь). Еще минуту, любезный, благородный графъ, прошу, доставьте удовольствіе намъ видѣть, какъ сама собою выяснится невиновность ваша. Ваши враги подослали къ намъ эту несчастную. Предоставьте-жь намъ допросить ее.
Верней (выступая впередъ). Ваше величество, она не такъ преступна, какъ это кажется. Я надѣялся, что можно будетъ скрыть ея болѣзнь. Но королева изволила замѣтить, какъ поврежденный умъ…
Лейчестеръ (Въ сторону). О, негодяй!
Эми (въ сторону). Жертву принести я до конца должна.
Елизавета. По правдѣ, сэръ Верней, я склонна больше думать, что враги господина вашего воспользовались вашею женою, какъ орудіемъ, чтобы поколебать наше расположеніе, которое они лишь больше этимъ утвердили. Мы сегодня вечеромъ покинемъ Кенильвортъ и относительно ея оставимъ приказанья. А въ ожиданіи нашего рѣшенья, отвести ее въ тюрьму на башнѣ. Лордъ Юнздонъ, вамъ поручаю эту женщину. Держать ее подъ крѣпкимъ карауломъ и прикажите, чтобы никто, никто, — ни даже самъ владѣлецъ замка, — не могъ проникнуть къ ней, если не представитъ пропуска, подписаннаго нашей собственной рукою. Слышите, милордъ? (Лордъ Юнздонъ кланяется).
Лейчестеръ (въ сторону). Горе, горе! Дорогая моя Эми!
Эми. Теперь если умру, такъ за него, по крайней мѣрѣ. (Ее уводятъ).
ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.
правитьЭми (одна. Она сидитъ на кровати, блѣдная, съ распущенными волосами). Жертва принесена! Сама не знаю, какъ, благодаря капризамъ любви, я сдѣлалась почти государственной преступницей. Королева — моя соперница!… Королева… и нѣтъ сомнѣнья въ томъ, что гнѣвъ ея мнѣ даромъ не пройдетъ. Тюрьма — сегодня, а завтра… Дудлей! мнѣ говорятъ, отнять хотѣлъ ты жизнь у меня… Предпочитаю я тебя предупредить, самой ее отдать тебѣ. Ты тронъ получишь, я въ могилу лягу. Сойду въ нее, а ты останешься Елизаветѣ. Она, вѣдь, королева. Страшно… подумать страшно! Она въ твоихъ объятьяхъ будетъ трепетать, тогда какъ я — въ гробу забытомъ, одинокомъ и холодномъ!… Какая мука! Терзаетъ какъ невыносимо, какъ больно сердце жжетъ мнѣ ревность передъ смертью! (Эми закрываетъ лицо руками и плачетъ. Справа тихо отворяется потайная дверь, скрытая въ стѣнѣ скульптурными украшеніями. Черезъ нее входитъ Флиббертижиббе. Дверь такъ же безшумно затворяется сама собою. Флиббертижиббе медленно дѣлаетъ нѣсколько шаговъ и останавливается противъ Эми).
Эми (не поднимая головы и не видя Флиббертижиббе). Да и сими тюрьма не есть ли уже смерть? Развѣ не оторвана я здѣсь отъ всѣхъ, живущихъ въ этомъ мірѣ? Гдѣ ухо то, что можетъ услыхать отсюда голосъ мой? Гдѣ та рука, которая могла бы до моей руки достать?
Флиббертижиббе (неизмѣняя положенія). Здѣсь.
Эми. Кто… кто тутъ?
Флиббертижиббе. Флиббертижиббе къ услугамъ вашимъ.
Эми. Вы! Что же вы, колдунъ, на самомъ дѣлѣ, или бѣсъ, что могли пробраться въ эту недоступную тюрьму? И какъ вошли сюда вы, не отворяя даже двери, прости вамъ Богъ?
Флиббертижиббе. Къ несчастью, Богъ не имѣетъ повода прощать мнѣ что-либо подобное, благородная графиня.
Эми. Какъ же вошли вы, наконецъ?
Флиббертижиббе. Такъ же точно, какъ вы отсюда выйдете.
Эми. Я не могу понять…
Флиббертижиббе. Дѣло очень просто. (Указываетъ рукою на по-тайную дверь). Здѣсь есть Дверь.
Эми. Правда? И куда она ведетъ?
Флиббертижиббе. Я говорилъ ужь вамъ про это. Ведетъ она чрезъ потаенный переходъ въ лабораторію Аласко; оттуда есть лѣстница въ большую комнату, изъ которой уже разъ вы убѣжали и, съ Божьей помощью, убѣжите и вторично. Только надо торопиться! Не знаю, по какой случайности счастливой Аласко не было въ его гнѣздѣ. Онъ, конечно, вернуться не замедлитъ и проскользнуть намъ будетъ очень трудно. Идите же, скорѣй, идите… Дѣлаетъ шагъ къ потайной двери).
Эми. Благодарю тебя, мой бѣдный другъ, но за тобою слѣдовать я не могу.
Флиббертижиббе. Какъ?…
Эми. Ты то спѣши бѣжать. Вѣдь, если здѣсь тебя застанутъ…
Флиббертижиббе. Дѣло тутъ вовсе не во мнѣ, а въ васъ…
Эми. Я остаюсь.
Флиббертижиббе (топая ногой). Вы что же думаете, я за тѣмъ сюда пришелъ, чтобъ такъ и уйти ни съ чѣмъ отсюда? Не оставлю я васъ въ этой сырой и холодной башнѣ съ совами и летучими мышами, съ пауками вокругъ вашей кровати и съ тюремщиками у дверей, тогда какъ тамъ наружи воздухъ чистый и свободный, равнины, рѣки и лѣса! Если вы желали дать уморить себя въ этой тюрьмѣ, тогда не слѣдовало спасать мнѣ жизнь! Идемте же! За мной скорѣе, за мной!
Эми. Я не могу, мой бѣдный другъ. Меня приговорилъ, вѣдь, къ смерти тотъ, кому принадлежатъ и сердце Эми, и душа! Когда я подучу свободу, на что нужна мнѣ будетъ жизнь? Дудлей мнѣ измѣнилъ, Дудлей отравить меня хотѣлъ… отдать хотѣлъ Бернею своему! Дудлей скоро женится на Елизаветѣ…
Флиббертижиббе. Э-ге-ге! Старо все это. Декорація перемѣнилась. Вашъ Дудлей вамъ не измѣнилъ, оставлять васъ не хотѣлъ, Вернею васъ не отдавалъ и не только не думаетъ жениться на королевѣ, но затѣваетъ въ эту самую минуту совершить актъ государственной измѣны, то-есть, просто говоря, хлопочетъ васъ освободить.
Эми (складывая руки). Возможно-ль это? Ты правду-ль говоришь?
Флиббертижиббе. Затѣялъ это все одинъ Верней, придумалъ все, увѣрилъ всѣхъ и все надѣлалъ, все — онъ одинъ!
Эми. А, я съ самаго начала въ томъ была убѣждена! О, мой Дудлей, какъ я передъ тобою виновата!
Флиббертижиббе. И это не все еще. Отецъ вашъ знаетъ про вашъ бракъ; онъ помирился съ вашимъ мужемъ; вдвоемъ они теперь пріискиваютъ средства васъ спасти. Они, быть можетъ, оба ждутъ васъ тамъ наружи. Вы, все-таки, хотите оставаться, хотите ихъ заставить ждать?
Эми. О, нѣтъ, нѣтъ! Скорѣе! веди меня скорѣе къ мужу моему! скорѣе къ моему отцу!
Флиббертижиббе. Наконецъ-то!… Ну, дѣло сдѣлано, терять нельзя намъ ни минуты. Слѣдуйте за мною! (Онъ подбѣгаетъ къ потайной двери и пытается ее отворить; дверь не подается. Онъ дѣлаетъ новыя усилія: напрасно, — дверь не отворяется. Въ отчаяньи онъ подходитъ жъ дрожащей Эми).
Флиббертижиббе. Заперта! Дверь заперта снаружи и задвинута засовомъ. Аласко и Верней тутъ были. Пустою оставленная комната была лишь западней.
Эми. Теперь и вы погибли изъ-за меня, за то, что меня спасти хотѣли. О, я несчастная! мое несчастье переходитъ даже на моихъ друзей.
Флиббертижиббе. Не говорите вы обо мнѣ, прошу васъ. Мнѣ ровно нечего терять. А вы… вотъ вы такъ все теряете!
Эми. Да… опять въ тюрьмѣ я безъисходно! Погасъ послѣдній лучъ надежды.
Флиббертижиббе (поднимая голову). Послѣдній?… Нѣтъ, добрая и благородная миледи! Отчаяваться никогда не должно. Вашъ отецъ и вашъ супругъ хлопочутъ въ эту самую минуту о спасеніи вашемъ. Еслибъ можно было видѣть изъ этого окна!… (Онъ пододвигаетъ деревянную скамейку къ окну, становится на нее и поднимается на пальцы, чтобы, выглянуть наружу). Солнце опускается за деревья парка. До темноты осталось намъ не больше четверти часа. А! что вижу я тамъ, сквозь вечерній сумракъ! Два человѣка, закутанныхъ плащами, идутъ сюда, къ этой башнѣ. Они остановились у стѣны и мѣряютъ ее глазами… Миледи, они, они!
Эми. Кто они?
Флиббертижиббе. Отецъ вашъ и вашъ супругъ!
Эми. Отецъ мой! мужъ мой! Вы не ошиблись? Дайте мнѣ взглянуть.
Флиббертижиббе (соскакиваетъ со скамьи). Смотрите, миледи.
Эми (становится на его мѣсто у окна). А! Боже, да, это онъ! Онъ, онъ, мой Дудлей! О, какъ плохо видно сквозь рѣшетку! (Зоветъ). Отецъ! милордъ!
Флиббертижиббе. Башня слишкомъ высока; они васъ не? услышатъ. Махайте имъ платкомъ, быть можетъ, разглядятъ они. (Эми высовываетъ руку и машетъ платкомъ).
Эми. Вотъ, вотъ увидали… Шляпы поднимаютъ. (Горестно) Но я-то вижу ихъ, а они не могутъ меня видѣть.
Флиббертижиббе. Не бѣда! Они извѣщены теперь и васъ, освободятъ.
Эми (качая головою). Имъ не освободить меня!
Флиббертижиббе. Навѣрное. Какая-жь дверь не отворится передъ господиномъ замка? У него власть въ рукахъ и золото.
Эми. И это не поможетъ. Сюда онъ не войдетъ. Не знаете вы развѣ… не знаешь ты, мой бѣдный другъ, что королева приказала? Никто сюда пройти не можетъ, никто.
Флиббертижиббе. Какъ? ни даже графъ Лейчестеръ, министръ всесильный?
Эми. Онъ менѣе, чѣмъ кто-нибудь. Я говорю тебѣ, не пройдетъ сюда никто, если только не будетъ у него пропуска, подписаннаго королевою собственноручно.
Флиббертижиббе. Отлично! Теперь намъ нуженъ, значитъ, пропускъ королевы.
Эми. Конечно.
Флиббертижиббе (вынимая изъ кармана пергаментъ). Вотъ онъ, получайте.
Эми. Что это? подпись королевы! Это уже волшебство!
Флиббертижиббе. Предусмотрительность, не больше. Я этотъ талисманъ нашелъ вчера у васъ на столѣ.
Эми. А, да, я помню, — пропускъ, данный моему отцу.
Флиббертижиббе. Хорошо я сдѣлалъ, что не забылъ его, какъ вашъ отецъ. Скорѣй теперь, миледи, еще разъ платкомъ махайте и бросьте имъ пергаментъ.
Эми (машетъ платкомъ). Сигналъ мой видѣли они. (Бросаетъ пергаментъ). Помоги намъ, Боже!
Флиббертижиббе. Смотрите же, смотрите… Что?
Эми. Летитъ, вертится въ воздухѣ… вотъ онъ на высотѣ деревьевъ…
Флиббертижиббе. Лишь бы не зацѣпился, не повисъ на нихъ!
Эми. Нѣтъ, падаетъ… вотъ на землѣ, недалеко отъ нихъ.
Флиббертижиббе. Подняли?
Эми. Въ рукахъ у нихъ.
Флиббертижиббе. Мы спасены!
Эми. Мой Дудлей его цѣлуетъ, дѣлаетъ мнѣ знаки. Оба идутъ ко входу… за уголъ завернули… ихъ уже не видно.
Флиббертижиббе. Увидимъ, значитъ, очень скоро и много ближе, миледи.
Эми (сходитъ со скамьи). Слава Богу! (Осматриваетъ свой нарядъ). Онъ идетъ, я я приму его въ такомъ видѣ… Волосы растрепяны, платье смято все…
Флиббертижиббе. Добрый знакъ: горе уступило мѣсто кокетству!… Слышно ужь, идутъ. (Слушаетъ у двери). Шаги мужскіе… Что-жь, однако, это значитъ, что по корридору они такъ гулко раздаются, точно какая пустота подъ поломъ? (Слышно, какъ ключъ вставляютъ въ замокъ двери). Отпираютъ, миледи, отпираютъ!
Эми (бросаясь въ объятія Лейчестера). Мой Дудлей!
Лейчестеръ (принимаетъ ее къ груди). Эми, дорогая!
Флиббертижиббе. Какъ мертвецъ были сейчасъ блѣдна, теперь горитъ румянцемъ, какъ невѣста. Женщины-то молодыя цвѣтъ мѣняютъ чаще и быстрѣе, чѣмъ звѣзда Альдебарана.
Лейчестеръ. Виноватъ передъ тобой я очень, Эми. Съумѣю ли когда загладить мои вины? О, прости меня!
ЭМИ (все еще въ его объятіяхъ). О! Тебя… Тебя, мой благородный графъ, просить должна я о прощеньи! Тебя подозрѣвать я смѣла… И въ чемъ еще! (Обращаясь къ Робзару). А вы, отецъ, простили ли меня? Прощаете?
Робзаръ (обнимаетъ ихъ обоихъ). Дочь моя!… Мое дитя!
Флиббертижиббе. А затѣмъ — дверь отворена, что-жь мы медлимъ?
Лейчестеръ. Правъ онъ, время дорого. Послушай, милая моя, все готово къ бѣгству твоему, а также и къ моему. Черезъ часъ въ лѣсу насъ будетъ ждать карета. Намъ помогаютъ надежные друзья… Бригъ, готовый отплыть во Фландрію, насъ ждетъ у берега. И раньше, чѣмъ встанетъ солнце, мы будемъ въ морѣ, вмѣстѣ поплывемъ мы къ счастью, — ты отъ тюрьмы своей далеко, я — далеко отъ двора, и оба будемъ на свободѣ.
Эми. Какъ, милордъ! Вы для меня бросаете вашъ санъ, богатства, почести и славу, и блескъ весь, удивляющій Европу? И столько жертвъ приносите вы женщинѣ ничтожной?
Лейчестеръ. Эта женщина, ничтожная, какъ ты сказала, — приносила мнѣ и не такія жертвы.
Эми. Вы на изгнанье обрекаете себя!
Лейчестеръ. Не ты-ль моя отчизна?
Эми. Дудлей, все бросаешь!
Лейчестеръ. Ничего, ты одна — все для Дудлея.
Эми. Кто знаетъ? Ждетъ тебя, быть можетъ, тронъ!
Лейчестеръ. Тронъ! Да, я оставляю королеву, чтобъ за тобою слѣдовать; но голосъ какой-то внутренній мнѣ говоритъ, что этимъ я отклоняю отъ себя возможность взойти когда-нибудь не на ступени трона, а на помостъ эшафота.
Робзаръ. Милордъ, теперь не забывайте, однако, что ждетъ насъ эта своенравная надменно королева.
Лейчестеръ. Да, мы должны тебя оставить, Эми, безцѣнная моя.
Эми. Какъ? Меня съ собою вы не уведете?
Лейчестеръ. Нѣтъ еще. Черезъ часъ королева уѣдетъ изъ Кенильворта. Въ настоящую минуту замокъ наполненъ ея свитой, и твое бѣгство изъ него невозможно. Я провожу королеву, и, какъ только она выѣдетъ, я возвращусь. Кенильвортъ опустѣетъ, и подъ покровомъ ночи я похищу тебя изъ этой ужасной тюрьмы.
Эми (улыбаясь). Похитите меня во второй разъ, милордъ… А, простите, отецъ!
Лейчестеръ (обращаясь къ Флиббертижиббе). Ты, бѣсенокъ, иди съ нами. Мнѣ понадобятся твои услуги, чтобы подготовить все, пока я буду при королевѣ.
Флиббертижиббе. Готовъ служить, милордъ.
Эми. А я опять одна останусь…
Лейчестеръ. На одинъ часъ, не больше, дорогая.
Эми (обнимая его). Помните-ль, милордъ, какъ въ первое время нашей любви вы звукомъ рога давали знать мнѣ о своемъ присутствіи въ лѣсу Девона? Такъ и сегодня дайте знать мнѣ рогомъ о вашемъ возвращеньи.
Лейчестеръ. Я такъ и сдѣлаю. Будь счастлива, покойна будь. Прости.
ЭМИ. Прощай, мой милый. (Обнимаются. Лейчестеръ уходитъ съ Робзаромъ и съ Флиббертижиббе).
Эми. Прости… Есть въ этомъ словѣ что-то мрачное… точно на вѣки люди разстаются! (Садится на кровать и задумывается). Ушли… вотъ и шаговъ ужь ихъ не слышно. Опять я одинока. Не знаю, почему такія мысли грустныя меня одолѣваютъ. Я счастлива и буду скоро еще счастливѣе; свободна буду скоро и на свободѣ его я видѣть буду, слышать и любить… Ахъ, голова тяжела и тѣло все разбито; меня измучили волненья и тревоги. Какъ было-бъ хорошо, хотя немного, отдохнуть, прежде чѣмъ въ это путешествіе пуститьcя… (Она ложится на кровать). Въ путешествіи туда, гдѣ счастье я найду… (Мало по малу голосъ ея слабѣетъ и сознаніе поддается дремотѣ). О, мой Дудлей, какое счастье впереди!… Изгнаніе, но, вѣдь, изгнаніе съ тобою… мирный уголокъ какой-нибудь, дни цѣлые мы будемъ вмѣстѣ… неразлучно… Жизнь тихаго покоя и любви… Ахъ, лишь бы только не оказалось это все несбыточной мечтой! (Засыпаетъ).
Верней. Уснула… (Обращаясь къ Аласко) Иди же ты, иди.
Аласко (ставитъ на скамью зажженную мѣдную лампу). Что вы меня таскаете тутъ за собой? Не такъ бездѣльно мое время, чтобъ тратить мнѣ его на пустяки, шатаясь съ вами у дверей подслушивать чужіе разговоры. Я занятъ былъ работой надъ великимъ дѣломъ. Тамъ три реторты на огнѣ; полны онѣ такимъ составомъ страшнымъ, что если хоть ничтожнѣйшая капля попадешь въ огонь, то отъ башни этой камня на камнѣ не уцѣлѣетъ.
Верней. Слышалъ ты, Аласко?
Аласко. Я не подслушивалъ.
Верней. Графъ Лейчестеръ хочетъ бѣжать, бѣжать съ женою! И черезъ нѣсколько часовъ, если удастся бѣгство ихъ, конюшій фаворита съ той высоты, которой онъ достигъ, падетъ неизмѣримо ниже того, съ чего онъ началъ!
Аласко. Мнѣ что за дѣло?
Верней. Что тебѣ задало?… Изгнанника помѣстья будутъ конфискованы, а въ томъ числѣ подвергнется секвестру и Кумноръ. Тогда простись съ своей лабораторіей, съ ретортами, съ своей аптекой элексировъ, съ кухней ядовъ. Видишь, какое тебѣ дѣло?
Аласко. Ну, и что же? Отчего произойдутъ такія бѣды? Отъ исчезновенія этой птички? Поди, предупреди Елизавету, и клѣтку никакая сила не откроетъ.
Верней. И даже того лучше! Въ нее посадятъ еще графа.. Елизавета на эшафотъ его отправитъ, чтобъ окончательно ужь повѣнчать ихъ съ Эми. Тогда при чемъ же я останусь?
Аласко. Королева наградитъ тебя за то, что ты откроешь ей глаза.
Верней. Наградитъ?… Ей я стану ненавистенъ! И если на постигнетъ меня кара за добрыя мои услуги, то лучшее, чего могу я ожидать, забвенье будетъ полное.
Аласко. Ты ей не говори, что бѣгство Эми графъ замышлялъ устроить.
Верней. Тогда останется онъ въ милости и въ силѣ и, рано или поздно, подъ тѣмъ предлогомъ или подъ инымъ, со мною онъ расплатится жестоко.
Аласко. И такъ, если негодны всѣ пути…
Верней. Не всѣ!… (Приближается къ Аласко я понижаетъ голосъ). Аласко! что, если бы судьбѣ угодно было избавить насъ отъ этой женщины, отъ этой Эми, наводящей графа на всѣ его безумства? если бы она совсѣмъ исчезла со-свѣта… еслибъ умерла… естественно? Какъ думаешь, что станется тогда съ Лейчестеромъ?
Аласко. Забудетъ онъ ее, останется счастливымъ онъ министромъ и всесильнымъ фаворитомъ, блестящимъ графомъ, дающимъ праздники и всякіе спектакли королевамъ.
Верней. А мы, Аласко, мы потихоньку, мирно пойдемъ своей дорогою за нимъ, и, подвигаясь все впередъ, окажемся баронами иль графами въ тотъ день, когда онъ станетъ королемъ.
Аласко. Превосходно, — баронъ Верней, князь Деметріусъ Аласко!…
Верней. И вотъ, единственной помѣхой къ возвышенью намъ представляется существованье этой женщины.
Аласко. Что-жь сдѣлать ты намѣренъ съ такой помѣхой?
Верней. Уничтожить ее.
Аласко. О!… Я думалъ, ты любишь эту женщину.
Верней. Назвала она меня холопомъ! Ее я ненавижу. (Вынимаетъ до половины свой кинжалъ). довольно было бы двухъ дюймовъ этой стали, чтобы покончить съ сердцемъ надменно-гордымъ и съ препятствіемъ, стоящимъ на пути карьеръ такихъ блестящихъ!… (Дѣлаетъ шагъ къ Эми).
Аласко (останавливая его). Верней! Верней!… Ударъ кинжала!… Всѣмъ ясно будетъ, что это ты…
Верней. Ты правъ… Послушай! нѣтъ ли у тебя… нѣтъ ли такого элексира, такого яда, чтобы дать понюхать человѣку, и онъ бы умеръ тотчасъ?
Аласко. Яду?… Скажутъ, что это я…
Верней. Что-жь дѣлать намъ?
Аласко. Что хочешь. Я не стану мѣшаться въ это дѣло… Женщину убить!… Воспользоваться сномъ ея!…
Верней. Трусъ ты!
Аласко. Къ тому же, я сказалъ, тамъ мои реторты…
Верней. Ты совсѣмъ безумный. (Разсуждаетъ самъ съ собою). Что дѣлать тутъ? Что дѣлать?… Смерть быть должна естественной… чтобы не осталось никакихъ слѣдовъ въ томъ моего участія… (Ударяетъ себя по лбу). Э, чего же я задумался?… Вѣдь, эта башня — башня тайниковъ… Аласко, въ узкомъ корридорѣ, служащемъ выходомъ отсюда, и передъ самой этой дверью есть тайникъ.
Аласко. Ну?
Берней. Стоитъ лишь пружину тронуть и отодвинутся подпорки, на которыхъ держится плита въ полу. Она на мѣстѣ остается, и отличить ее нельзя отъ плитъ другихъ, сосѣднихъ съ нею. Но достаточно малѣйшаго давленія, чтобы низринуть ее въ пропасть, скрытую подъ нею.
Аласко. Ну?
Берней. Пропасть страшная проходитъ черезъ башню всю до самыхъ глубочайшихъ подземелій замка.
Аласко. Ну?!…
Берней. Графъ, какъ нарочно, оставилъ отпертою эту дверь.
Аласко. Ты куда же?
Берней. Надавить пружину, что отодвигаетъ подпорки изъ-подъ плиты. (Онъ выходитъ въ дверь, оставшуюся отпертою, и притворяетъ ее наполовину, такъ, чтобы не видно было корридора).
Аласко. Что затѣваетъ онъ? Какую шутку адскую еще придумалъ?… А тамъ мой элексиръ, того гляди, переварится!… Берней, гдѣ же вы?
Берней (входи). Готово. Тотъ пропалъ, кто ногу лишь поставитъ на эту западню; будь легокъ онъ, какъ сильфъ, онъ съ нею вмѣстѣ въ подземеліе слетитъ.
Аласко. Берней! не схватишь же ты эту женщину, не бросишь ее въ пропасть?
Берней (съ горькимъ смѣхомъ). Фу, какъ это грубо! До этой женщины я не дотронусь.
Аласко. Я, въ такомъ случаѣ, не понимаю ничего.
Берней (понижая голосъ). Не слыхалъ ты развѣ, какъ графъ обѣщалъ супругѣ дать знать ей звукомъ рога о томъ, что онъ вернулся?
Аласко. Хорошо. Что-жь потомъ?
Берней. Потомъ? Когда она услышитъ рогъ и увидитъ, что дверь отворена, тогда… уже-ль, ты думаешь, терпѣнья хватитъ у нея здѣсь дождаться, пока мужъ самъ сюда взойдетъ? Ты думаешь, она откажется отъ счастья быть въ его объятьяхъ скорѣй на нѣсколько мгновеній? Не побѣжитъ, ты думаешь, она ему на встрѣчу? Такъ вотъ, если она неосторожно выйдетъ за эту дверь, если истлѣвшія подпорки тайниковой западни ее не сдержатъ, если упадетъ она… Причемъ же буду я-то тутъ? Моя ли будетъ въ томъ вина? Несчастная случайность — и только.
Аласко. Ея любовь обратить въ средство для ея убійства! Берней! ты способенъ сварить ягненка въ молокѣ его матери!
Берней. Теперь уйдемъ отсюда. Графъ, того гляди, вернется. Если хочешь, или къ своей стряпнѣ проклятой. Я наблюдать останусь за этой дверью. (Оба уходятъ черезъ потайную дверь).
Эми. Что это? Звукъ какой-то разбудилъ меня… не звукъ ли рога? (Прислушивается). Нѣтъ… Это вѣтеръ гудитъ въ щели старой башни. Вѣроятно, онъ и разбудилъ меня. Тѣмъ лучше, впрочемъ… Мнѣ снился сонъ ужасный… (Звукъ рога слышенъ ближе). А, не ошиблась я, это рогъ — его сигналъ… (Подбѣгаетъ къ окну). Факелы, всадники, толпа людей вооруженныхъ… Вотъ и мой Дудлей! Онъ сходитъ съ лошади, помогаетъ моему отцу сойти съ сѣдла… Какъ хорошъ онъ, мой Дудлей!… Хорошо, что эта дверь осталась отпертою, я побѣгу ему на встрѣчу, отъ непріятности избавлю еще разъ входить въ эту мрачную тюрьму… (Накидываетъ на себя покрывало и опускается на колѣни), о, мой Боже! Тебѣ обоихъ насъ я поручаю! (Звукъ рога слышенъ еще разъ). Дудлей! бѣгу къ тебѣ!
Берней. Кончено?… Да, стукъ и крикъ я слышалъ… Тутъ — никого… Кончено… Что это? Ужь не страхъ ли нападаетъ на тебя, Верней? (Съ злобною усмѣшкой). Овца попала въ волчью яму, — есть отъ чего дрожать!… Пойти, взглянуть… (Дѣлаетъ нѣсколько шаговъ къ двери, потомъ пятится, назадъ и возвращается на прежнее мѣсто). Нечего смотрѣть… я слышалъ, и этого довольно. Торжествуй, Ричардъ Верней! Съ этой минуты свободенъ путь твой къ возвышенью!
Аласко. А! Бѣда, бѣда! несчастье!
Верней. Аласко, что съ тобою?
Аласко. Проклятіе на насъ!
Верней. Что случилось?
Аласко. Верней! Реторту взорвало… башня разрушена на половину, замокъ горитъ!
Верней. Что говоришь ты, негодяй?… Пожаръ въ замкѣ?
Аласко. Смотри… (Свѣтъ становится ярче, слышенъ шумъ пожара).
Верней. Великій Боже!
Аласко. Времени терять нельзя… Огонь все ближе… Бѣжать!
Верней. Бѣжимъ. (Они бросаются къ середней двери. Аласко отворяетъ ее и въ ужасѣ отступаетъ передъ пропастью, зіяющею у порога).
Аласко. Проклятый! это что за пропасть?
Верней. Тайникъ!
Аласко. Перебраться нѣтъ средствъ! Бѣгство невозможно… спасенья нѣтъ! Тамъ огонь, здѣсь провалъ. Погибли мы, погибли!
Верней. Ты всему виною, отравитель!
Аласко. Во всемъ твоя вина, убійца!
Верней (показывая въ сторону огня). Кто пожаръ надѣлалъ?
Аласко (показывая на открытый тайникъ). Кто провалъ открылъ?
Флиббертижиббе. Верней! Аласко!
Верней (поднимая голову). Кто насъ зоветъ? Голосъ ада?
Флиббертижиббе. Адъ ждетъ васъ только. Не вините вы другъ друга! Взрывъ реторты я устроилъ. Я васъ караю.
Верней. О, бѣсъ проклятый!
Флиббертижиббе. Бѣсъ мститъ за ангела! Идите въ эту пропасть… Дальше вамъ не послѣдовать за нимъ!