Ширван, область прикаспийского Закавказья между Грузией с зап., Каспийским морем с вост. и левым берегом нижнего течения Куры с юго-зап. (с гг. Шемаха, Нуха, или Шекки, Куба̀, Баку, прежде обычно и Дербент). В греко-римские времена это была сев.-вост. часть кавказской Албании (в армян. выговоре „Агван“; см. II, 69/70); в арабские средние вв. — сев.-вост. Арран. Кура отделяет Ш. от Аррана юго-зап., или коренного, лежащего между правым берегом Куры и р. Араксом (главный там город — Ганжа, или Елисаветполь, а некогда процветал г. Барда, теперь заброшенный). После присоединения к России территория Ш. вошла в состав Бакинской губ., тогда как коренной Арран превратился в губ. Елисаветпольскую. В советское время обе губернии, с подравненными этнографическими границами, составили собою т. н. Кавказский или Советский Азербайджан (с 1920 г.). Собственно говоря, прежде ни Ш., ни весь Арран не назывался „Азербайджан“; однако, нынешнее название „Советский Азербайджан“ вполне оправдывается тем фактом, что господствующий язык местного населения есть то самое тюркское наречие, которое слышится в подлинном Азербайджане, принадлежащем Персии (см. I, 424/25).
Из арабских историков IX—X в. мы знаем, что еще перед арабским завоеванием, в сасанидские времена, Ш. имел своих особых государей („ширван-шахов“), которые вассально зависели от персидских хосроев, но вместе с тем состояли с хосроями в родстве, исповедывали, впрочем, не зороастрийство, а религию страны, т.-е. христианство. При арабском завоевании Персии в VII в. Ш. со своей правящей династией подчинился завоевателям с обязательством платить дань; в стране расположились арабские гарнизоны, появился и туземный ислам. При аббасидском халифе Харуне ар-Рашиде в конце VIII в. управление Арменией, Азербайджаном и Ш. было сосредоточено в одних руках арабского наместника, резидировавшего в Барде, и таким халифским наместником был Язид ибн-Мазьяд (ум. в 801 г.). Его род основал в Ш. наследственную арабскую династию ширван-шахов, т. н. мазьядидов, которая просуществовала, правда по поздним указаниям, до наступления сельджукской эпохи (точнее — до 1067 г.), успевши породниться и с прежней, туземной династией. Иногда в междоусобиях престол переходил в руки свояков мазьядидской династии, и губительный пиратский поход русов 944 г. на Барду случился как раз при одном таком „неоспоримом потомке Бехрама-Гура“ (по выражению Масудия X в.); подробное описание этого похода сообщает ибн-Мискавейх X—XI в. (русс. перев. А. Якубовского в „Визант. Временнике“, 1926, т. 24). О тогдашнем материальном благосостоянии Ш. некоторое понятие дает сообщаемая ибн-Хавкалем цифра 1 млн. дирхемов (ок. 250.000 зол. руб.) вассального годичного взноса азербайджанскому правителю в 953 г.; в этот миллион входила подать и с вассально-ширванской Шекки (Нухи). Источником доходов было шелководство (центр исстари — Шемаха́), добыча нефти у Баку для военных целей („греческий огонь“) и транзитная торговля.
Когда Переднюю Азию завоевали тюрки-сельджуки, подчинился им и Ш., и там выдвинулась династия кясранидов. Эти ширван-шахи просуществовали свыше 300 лет, пережили — как вассалы — эпоху великих сельджукских султанов и их преемников „атабеков“, пережили после них эпоху султанов-монголов, потомков Чингиз-хана и монгольских воевод и продержались до времен Тимура (1382). Ширван-шахи кясранидской династии все носят древне-национальные персидские имена, заимствованные из „Шах-намѐ“ (Фериборз, Менучехр, Афридун, Эхситан, Гершасп, Кейкобад и т. п.), и отличаются своими заботами о развитии персидской литературы и культуры, которая в сельджукскую эпоху переживала свою золотую пору. Высший расцвет Ш. при кясранидах — XII в., когда миновал период первых могущественных сельджукских султанов и в Закавказьи выдвинулось влияние соседнего царства Грузии, от царя-багратида Давида II Возобновителя (1089—1125) до славной грузинской царицы Тамары (1184—1212). Менучехр II (ок. 1120—1149) был зятем (с 1116 г.) Давида II и под опекою Грузии чувствовал себя в безопасности от сельджуков (ср. XVII, 198/99). При дворе его и его сына Эхситана I (ок. 1149—1194) жил целый круг крупных персидских поэтов, среди них панегирист Хаканий; а великий поэт мировой славы шейх Низамий Гянджинский прислал из своей Гянджи посвященную Эхситану I бессмертную романтическую поэму „Лейла и Меджнун“ (1188; см. XXXI, 625/26). Хаканий воспел, между прочим, победу Эхситана I над хазарами, которые вторглись было в Ш. со стороны Дербента; из грузинской летописи мы знаем, что помог ширван-шаху его могучий двоюродный брат, грузинский царь Георгий III (1156—1184). Несомненно, с грузинской же помощью отразил Эхситан I ок. 1175 г. морской набег русского флота на Баку, что тоже воспел Хаканий, не упоминая о грузинском участии. В отношениях Ш. с соседним азербайджанским атабеком Кызыл-Арсланом (1186—1191) Грузия, как видно, не помогла, и пришлось Эхситану I перенести свою резиденцию из Шемахи к морю, в Баку; лишь гибель атабека возвратила Шемаху ширван-шаху. Панегирист Хаканий высказался об этом дипломатично и эвфемистически: атабек Кызыл-Арслан „украсил“ Шемаху, а ширван-шах Эхситан „украсил“ Баку.
Монгольское завоевание Ш. при Фериборзе (ум. после 1244 г.) отразилось не только губительным разорением страны, но и прогрессирующим наплывом тюркских элементов. Монголы Ш-у оставили вассальную самостоятельность под властью кясранидов за известную годичную дань (в лучшие времена она доходила до 85.000 зол. руб.). Но и политическое и экономическое положение Ш. затруднялось тем, что из-за него в XIII и XIV вв. вели борьбу Золотая Орда (владевшая и Русью) и персидские монголы-хулагиды, имевшие столицу в азербайджанском Тебризе, как потом и их воеводы, азербайджанские джелаириды. Обычно Ш. зависел от государей азербайджанских, а золотоордынцы совершали в Ш. свои разорительные нашествия; напр. ходил брать Шемаху сын Батыя Берке (1260), Узбек (1318), Джанибек (1356) и др. Династия истощилась, последний кясранид Хушенг Кавусович (ок. 1372—1382) был убит собственными возмутившимися подданными, и ширванский престол перешел к отдаленному родичу династии шейху-Ибрахиму, который скромно проживал в Шекки, недалеко от Грузии. Предки его некогда владели Дербентом при Каспийском море, и оттого новая династия несколько сбивчиво называется дербентской. Новоизбранному ширван-шаху Ибрахиму (1382—1417) пришлось много иметь дела с новым нашествием тюркских орд — и золотоордынца Тохтамыша, и среднеазиатского завоевателя Тимура, борьба которых (1385—1395) происходила в особенности на территории Ш. (см. XLI, ч. VIII, 95). После смерти Тимура (1405) Ш. еще лет десять не знал покоя от соседних тюрков — то от Золотой Орды (хан Шадибек), то от азербайджанских туркменов Чернобаранных, при чем вождь туркменов Кара Юсуф, разбивши Ибрахима при р. Куре в 1413 г., ограбил ширванскую казну до дна, до последней дорогой утвари. Лишь после смерти Кара-Юсуфа (1420) наступила для Ш. почти столетняя пора мирного развития под долголетним управлением двух ширван-шахов — Халиль-аллаха I (1417—1462) и его сына Феррох-ясара (1462—1501). Этнографически Ш. являлся тогда, в XV в., очень отюрченным, но высококультурным. Венецианский посол Амбр. Контарини (1475; см.) проводит очень резкий контраст между культурными ширванцами и жителями соседней отсталой христианской Грузии (ср. XVII, 200/01). Контарини находит, что Ш. — более богатый и плодородный край, чем сев.-зап. Персия (Азербайджан), где господствовал тогда шах Узун-Хассан Белобаранный в своей столице Тебризе. Столицу Ш. Шемаху Контарини считает „во всех отношениях“ лучше Тебриза, только размерами поменьше. Встретил Контарини в Шемахе и московского посла от вел. кн. Ивана III; это был здесь не первый посол из Москвы; известный Афанасий Никитин (см.) тоже побывал в Шемахе. Очень отстроился при Халиль-аллахе I, отчасти и при Феррох-ясаре, и приморский г. Баку (см.); большая часть его сооружений в сохранившемся доныне бакинском кремле создалась именно тогда. Погиб Феррох-ясар, столкнувшись с основателем-объединителем новой Персии шахом Исмаилом-сефевидом (1501). Три слабых преемника Феррох-ясара были послушными вассалами сефевидов (см. XXXII, 24/25), сперва шаха Исмаила (ум. 1524), потом шаха Тахмаспа I (1524—1576), пока, наконец, из-за возникавших в Ш. смут „кызылбашские“ войска шаха Тахмаспа заняли Ш. (1538), упразднили ширван-шахскую династию, и Ш. обратился в обыкновенную персидскую провинцию, управляемую шахскими наместниками.
Успокоение, однако, наступило здесь нескоро. В XVI в. беспрерывно шли войны между османской суннитской Турцией и сефевидской шиитской Персией за земли, лежавшие между обоими государствами, в том числе за Ш., через который османы могли иметь доступ к Каспийскому морю и, далее, к Средней Азии. В 1578 г. султан Мюрад III отправил под начальством визиря Лалы-Мустафы большое войско через Грузию на Ш. и Арран (с Гянджою), которое и завоевало страну для османов более чем на четверть столетия. Перс. правительство (сперва шаха Мохеммеда Ходабенде, потом молодого, еще не „Великого“, шаха Аббаса I) готово было уступить приморскую часть Ш. (Дербент, Баку) московскому царю Федору Ивановичу, чтобы сообща с московами изгнать османов из Закавказья. Но у Московии еще не было военных средств на такое далекое предприятие, и изгнаны были османы уже самим шахом Аббасом I Великим (1607), когда он путем реформ и дал своему государству силу. Только с этих пор настал для Ш. мир, и путешественники XVII в., в том числе голштинец Олеарий (1636—1637; см.), отмечают богатство Шемахи, полной иностранных купцов. Существовала здесь живая торговля и с Московиею, и лишь набеги Стеньки Разина, за которые Персия требовала возмещения от русского правительства, внесли разлад в налаженное дело; русское правительство (1673) издало даже наказ своим купцам не ездить в Персию, а торговать с перс. подданным купечеством в Астрахани. Когда сефевидского шаха Хосейна (1694—1722) свергли афганцы, один из сефевидских принцев Тахмасп II сумел убежать к русским и согласился взамен за обещанную русскую помощь против афганцев уступить Петру I прикаспийские области, в том числе вост. половину Ш., где Дербент и Баку (см. XXXII, 25/26 и XXIII, 35/36). Тогда турки захватили зап. Ш. Однако, Надир-шах, объединивши всю Персию, изгнал турок (1734—1735), а русские добровольно отказались от уступленной им части Прикаспия (1735). На 12 лет Ш. опять стал персидским.
После гибели Надира (1747) и возобновившейся в Персии анархии, Ш. и вообще Закавказье лишились перс. администрации. На его территории образовалось довольно много самостоятельных ханств. Таким было в зап. части Ш., возле Грузии, ханство Шекинское с главным городом Нухою; край этот и прежде всегда стремился к самостоятельности. Старинный титул „Ш.“ сохранился за ханством Шемахинским. Самым сильным было, однако, не оно, а ханство Кубинское, на вост. от Шемахи. Ханства прибрежные (Дербентское, Бакинское) уступали ему в силе, так же как и ханства вне Ш., правобережные (Гянджинское и пр.). Все эти владения сумел объединить кубинский государь Фетх-Али-хан (1758—1789), отчасти сюзеренно, отчасти упразднивши местных ханов (напр., в Дербенте, 1765), и, по выражению Дорна, сделался „подлинным ширван-шахом“. Он ощущал себя настолько сильным, что под конец жизни выступил с притязаниями на шахский престол всей Персии. Смерть прекратила честолюбивые замыслы Фетх-Али-хана, а Персией овладели тюрки-каджары в лице свирепого Аги-Мохаммеда, который дал себя знать и Ш.: когда Ага-Мохаммед шел беспощадным походом („страшным судом“) на непокорную Грузию, потянувшуюся к России (см. XVII, 205), тогда сильно пострадала и Шемаха (1795). Перед кавказскими ханствами резко стал вопрос, между кем делать выбор: присоединяться ли к каджарской Персии, или подобно христианской Грузии подчиниться России? Ханы повели двойную политику: наличной, слишком близкой силе России они покорялись, а тайно сносились с Персией; так, впрочем, поступали и недовольные грузины. Эта двойная игра обнаружилась и во время похода российской армии 1796 г., которую выслала Екатерина II под начальством В. Зубова; и еще резче это обнаружилось в перс.-русскую, т. н. „закавказскую войну“ 1805—1813 гг. (см. кавказские войны и Грузия, XVII, 205/06). Поэтому Россия в самом начале войны упразднила за измену ханство Кубинское с зависящими от него Дербентом и Баку (да и в Арране положила конец изменившему ханству Гянджинскому). По Гюлистанскому миру (12 окт. 1813 г.) Персия вост. Закавказье уступила России. Это не помешало неупраздненным ханствам (Шекинскому, Шемахинскому с его ловким ханом Мустафою) двулично продолжать свои сепаратистские стремления к Персии. Тогда русское правительство сочло нужным упразднить ханское управление и в ханстве Шекинском (1819) и в Шемахинском (1820) и ввести там администрацию русскую. Через несколько лет вновь вспыхнула между Россией и Персией война (1826—1828), и пока персы под командованием Аббаса-мирзы имели известный успех, изгнанные ханы (напр., Мустафа Шемахинский, Хосейн Бакинский) возвратились было в свои прежние владения. Туркманчайский мир (10 февраля 1828 г.) закрепил за Россией Закавказье окончательно. Русские разделили завоеванную территорию на губернии и уезды. Ш. сперва назывался у них „Каспийская область“ (1840), потом „Шемахинская губ.“ (1846), а когда Шемаха сильно пострадала от землетрясения, губернским городом сделался Баку; губернию назвали „Бакинская“, а Шемаху обратили в уездный город. Разработка бакинской нефти в посл. четверти XIX в. содействовала сильному приращению числа жителей в Баку, особенно вследствие наплыва рабочих из поволжских губерний. Революция обратила Закавказье в республику (с 1920-го г. — советскую). Царское деление на губернии (Бакинскую, Елисаветпольскую) отброшено, но и древнее название „Ш.“ не возобновлено. По критерию языка республика названа „Азербайджан“ (с добавкою „Советский“) и Баку — столица (о современном Азербайджане см. XLI, ч. III, 565/75).
См. B. Dorn, „Versuch einer Geschichte der Schirwanschahe“ (1841) в „Mémoires“ Росс. Ак. Н., сер. VI, т. 4; его же, „Geschichte Schirwans unter den Statthaltern und Chahen von 1534—1820“, там же, т. 5; Н. Бутков, „Материалы по новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г.“, 3 тт. (СПБ. 1869); Н. Дубровин, „История войны на Кавказе“ (СПБ., 1871). Важные хронологические неточности Дорна лучше всего исправил Е. Пахомов в брошюре „Краткий курс истории Азербайджана“ (Баку, 1923), и за ним пошел В. Сысоев, „Краткий очерк истории Азербайджана северного“ (Баку, 1925).