Чиншевое право, один из видов зависимого вечно-наследственного владения землей, схожий с вечно-наследственной арендой (см. земельный вопрос, XXI, 90). От последней Ч. п. отличается меньшей степенью зависимости от верховного собственника земли, выражающейся прежде всего в том, что чиншевик не мог быть лишен своего владения, в случае неисполнения связанных с владением землей обязанностей, гл. обр. неплатежа земельного оброка, в то время как наследственный арендатор, в случае неуплаты арендной платы в течение нескольких лет (обычно 3 лет), мог быть лишен аренды. Неуплаченный оброк чиншевика превращался в недоимку, которая могла быть покрыта собственником земли путем принудительного отчуждения Ч. п. другому лицу в общем порядке взыскания долгов с недвижимостей с тем, что вырученная за отчуждение права сумма, оставшаяся за покрытием недоимки, передавалась владельцу чинша; наследственный же арендатор, в случае неуплаты арендной платы, лишался земли без всякого вознаграждения (см. эмфитевзис).
Хозяйственное различие между чиншем и арендной платой наследственного арендатора выражается в том, что размер арендной платы соразмерялся с доходностью земли и легко учитывался, поскольку эта плата вносилась продуктами хозяйства арендуемой земли, а при замене денежными платежами часто повышалась по прошествии определенного числа лет; размер же чинша в таком соответствии с доходностью земли не стоял. Это различие обусловливалось различными целями, которые преследовались при сдаче земли в наследственную аренду, с одной стороны, и сдаче в чиншевое владение — с другой. В первом случае собственник земли стремился извлекать выгоды гл. обр. в виде получения арендной платы; при сдаче же земли в чинш интерес владельца состоял часто не в самом оброке, а в других выгодах, которые связывались им с поселением чиншевика на землю. Отсюда обычные условия сдачи земли на Ч. п. — неизменность установленного при сдаче земли оброка иа все время владения землею, благодаря чему, с изменением хозяйственных условий, чинш обращался постепенно в совершенно ничтожную сумму. Были, однако, договоры, согласно которым чиншевики обязывались уплачивать собственнику т. н. „божий грош“, под которым разумелось периодическое, через 10—40 л., увеличение чинша; а иногда при самой сдаче земли в чиншевое владение чинш устанавливался в ничтожной денежной сумме или даже не имеющей реальной ценности обязанности, взнос или исполнение которых должны были служить лишь удостоверением того, что земля находится в обладании чиншевика не на праве собственности, а на зависимом от собственника титуле, что необходимо было подчеркнуть в каком-нибудь внешнем выражении, так как по составу принадлежащих чиншевику прав на землю в огромном большинстве случаев его владение не сразу можно было отличить от права собственности. Чиншевик владел землею вечно и мог передавать владение по наследству или непосредственно, либо по особому акту верховного собственника (т. н. правомочие), переносившему право чиншевика на его наследников, — акту, выдача которого была обязательна по договору для собственника земли и обычно влекла за собою лишь уплату того или иного побора с наследников при переходе к ним земли. Чиншевику принадлежит затем право не только пользования землею, при чем юристами отмечается часто и то, что чиншевик, как и собственник, не нес ответственности за ухудшение земли (jus abutendi), — но и право распоряжения, т.-е. право продажи своих прав, дарения и залога. Для продажи, чаще всего для залога, требовалось во многих случаях согласие верховного собственника, при даче которого снова этим последним взималась в пользу собственника особая плата (т. н. лаудемиум). Собственник земли и чиншевик часто и обычно были связаны между собою, подобно собственникам-соседям, сервитутными отношениями. Существенным ограничением прав чиншевика было, однако, и то, что он не имел права сдавать своего участка в субаренду, на что имел право ленный владелец (подвассал). Интерес собственника при сдаче земли в чинш состоял или в желании его заселить свои земли людьми, обязанными несением каких-либо особых, сверх чинша, натуральных или личных повинностей, либо в извлечении косвенных выгод, связанных с населенностью земли и особыми правами землевладельца, установившимися еще в средние века и дожившими до XIX столетия. В отношении повинностей для Ч. п. следует отметить то, что это были повинности т. н. „неблагородного характера“, в противоположность благородным повинностям ленного владельца, благодаря чему и чиншевое владение считалось неблагородным, хотя бы, как это позднее часто встречалось, чиншевым участком владел рыцарь или шляхтич. Что касается косвенных выгод, то кроме упомянутых только что поборов при продаже и залоге земли собственники взимали особые платежи с чиншевиков, являвшихся на рынок для продажи продуктов сельского хозяйства или кустарного промысла, с возов и лошадей, на которых привозились эти продукты, при переезде через мосты или по дорогам, находящимся на земле владельца, не говоря уже о доходах с мельниц, на которых чиншевики вместе с крестьянами должны были обязательно молоть хлеб, с постоялых дворов, шинков, базарных палаток, лотков и т. п. Были специальные сборы в натуре при засеве новых полос земли, при введении новой культуры, при сборе продуктов земли и убое скота и птиц и др. Совокупность этих доходов несравнимо превышала стоимость чинша, незначительность размеров которого и другие льготы, предоставляемые чиншевику при поселении на предоставляемой ему земле, служили лишь приманкой для свободных людей, заселявших пустующие земли их владельцев. При Ч. п. доход собственником извлекался, таким образом, из самого факта заселения земель и специальных прав средневекового землевладельца, связанных с владением землей, но носивших по существу публично-правовой характер. Количество этих поборов было настолько велико, что задолженность по ним чиншевиков вела часто к закрепощению последних.
В описанном виде Ч. п. существовало во Франции до революции 1789 г., где носило название цензивы, ведя свое происхождение от ранних средних веков, в Германии под названием Grund-Zinsrecht до революции 1848 г., а в некоторых государствах сохраняется рядом с вечно наследственной арендой и до сих пор. В Англии аналогичной формой владения земли было copyhold, противополагавшееся свободному держанию (Freehold) (см. копигольдеры, XXV, 157). Особенно широкое распространение Ч. п. получило в Польше и Литве, юго-западных губерниях дореволюционной России и в Новороссии. В юго-западном крае на чиншевых участках возникали целые города, напр. Бердичев, принадлежавшие землевладельцам на Ч. п., и городского типа местечки. В наиболее свободной форме Ч. п. развивается с XV в. в городах, а с XVII в. и в сельских местностях в интересах предоставления свободному населению, не принадлежащему к привилегированным городским классам и дворянскому сословию и потому лишенному права владеть недвижимостями на праве собственности, — прав такого владения без титула собственности. Чиншевики этого рода обязывались уплачивать неизменный и незначительный оброк за переданные им земли, но оплачивали получаемое право по определенной продажной цене или приобретали его по особым титулам пожалования в виду особого положения жалуемых лиц. Группы таких владений существовали, напр., в течение всего XIX в. в городах или примыкающих к городам селениях б. Прибалтийского края. На Ч. п. в частности были розданы значительные участки земли приглашенным для преподавания в основанном в начале XIX в. дерптском (позднее юрьевском) университете, перешедшие за смертью или оставлением службы к их наследникам или правоприемщикам по отчуждению. „Свод гражд. уз. губ. Прибалтийских“, изданный русским правительством в 1864 г., подробно регулирует эту форму землевладения (ст. 1324—1334). Побочные поборы, существовавшие в ранних формах Ч. п. и, как указано выше, служившие основной доходной статьей собственника земли, в этой позднейшей форме места не имели, за исключением тех случаев, когда собственники земель желали взять определенную сумму за согласие на залог Ч. п., для осуществления которого такое согласие требовалось. При продаже земли собственники получали лишь право преимущественной покупки.
Дореволюционному коренному русскому праву Ч. п. было чуждо, но русское законодательство и судебная практика XIX в. уделяли этому институту много внимания в виду существования его в вошедших в состав империи польских и литовских земель, на Украине и в Новороссии, где оно с XVIII в. начало развиваться в связи с раздачей обширных земельных пространств высшему военному дворянству, а затем вообще с приобретением пустующих земель другими приобретателями, в качестве одной из форм заселения этих земель. Целью законодательства в XIX в. было постепенное ликвидирование этой несогласной с общерусскими гражданскими законами формы, однако без принятия каких-либо принудительных к тому мер. Наоборот, ряд законов и правительственных актов (1797, 1840,1864, 1866, 1870 и др.) охраняет силу этого права, поощряя лишь соглашения сторон об его прекращении. Лишь положением 1886 г. о ликвидации чиншевых отношений в сельских местностях, городах и местечках воспрещено установление вновь чнншевых отношений, а для существующих установлен порядок выкупа чиншевых владений и закрепления чиншевой земли за чиншевиками. Закон предполагал сравнительно скорую ликвидацию Ч. п., но осуществление ее затянулось: до 1902 г. созданными для ликвидации уездными чиншевыми комиссиями было рассмотрено до 100 тысяч чиншевых дел о выкупе чиншевых участков, но этим дело было далеко не закончено, что указывает на распространенность этой формы землепользования, с одной стороны, и трудности ликвидации. Последние обусловливались отсутствием во многих случаях у чиншевиков документов, удостоверяющих владение землею на Ч. п., так как много чиншевых отношений основано было на обычном праве, что затрудняло доказательство права и давало основание верховным собственникам чиншевых участков превращать чиншевиков в обыкновенных арендаторов. Другое затруднение состояло в определении стоимости выкупа, обусловленного уплатой, с помощью выкупных ссуд, капитализированных платежей, вносившихся чиншевиками собственнику, куда причислялся не только чинш, но и значительная часть других поборов землевладельцев, особенно трудно учитывавшаяся для городских и местечковых чиншевиков. Ко времени революции 1917 г. ликвидация была не только закончена, но под влиянием новых течений в разрешении земельного вопроса (см. XXI, 90) возникла мысль об укреплении Ч. п. и подобных ему форм, что и выразилось в постановлениях проекта гражданского уложения, составленного к 1905 г. (ст. 927—941).
Литер.: Пихно, „О чиншевом владении в западных губ.“ (Журн. Гр. и Уг. права, 1887, № 5); Левитский, „О чинш. владении“ („Русск. Мысль“, 1886, № 8); Соболев, „Мобилизация недвижимой собственности в Германии“, М. 1885; Garsonet, „Histoire des locations perpétuelles et des baux à longue durée“; Проект гражд. улож. с объяснениями, кн. III: Вотчинное право, т. I, Спб., 1902.