Финский язык, один из балтийско-ф. языков, составляющих, со своей стороны, ветвь финно-угорской языковой группы (см. финно-угорские языки). Финский яз. распространен во всей Финляндии, за исключением прибрежных полос Остроботнии и Нюландии, где преобладает шведский язык. С другой стороны, шведский язык, вследствие исторических условий, является родным языком у значительной части интеллигентных слоев населения Финляндии. За пределами Финляндии на Ф. я. говорит часть населения бывшей Ингерманландии (Ленинградской губ.), а также и живущие в сев. частях Швеции и Норвегии финны. Почти исчезло уже финское население Верманландии (в Швеции), состоящее из переселившихся туда ок. 1600 г. жителей Саволакской области Финляндии. Они называют себя „лесными финнами“ (metsäsuomalaiset). Кроме того, имеются колонисты-финны не только в Америке, но и в Сибири. Ф. я. распадается на несколько диалектов. Главными подразделениями являются западный и восточный диалекты; граница между ними обозначается линиею, проведенною от Фридрихсгама до Нюкарлебю. Диалектологические различия на сравнительно маленькой территории могут быть очень велики не только в грамматическом, но и лексикальном отношении. Так, напр., язык финского населения окрестностей г. Раумо с трудом лишь понимает крестьянин из Тавастландии, не говоря уже о жителях Куопиоского и Выборгского ленов. Различая в Ф. я. два главных диалекта, трудно, однако, определить, к которому из них отнести самые северные диалекты Ф. я., которые, может быть, следовало бы выделить в особую группу. Установившийся уже литературный Ф. я. первоначально образовался на почве западного диалекта, но впоследствии в него вошли в изобилии формы и обороты восточного диалекта.
Старейшие письменные памятники Ф. я. восходят лишь к XVI в. и, следовательно, не могут в полной мере служить к выяснению развития Ф. я. Зато имеются другие средства к освещению истории Ф. я., а именно сравнение с родственными ему языками и изучение тех слоев заимствованных слов Ф. я., которые в разные периоды переходили в состав словаря Ф. я. Благодаря тому обстоятельству, что Ф. я. очень мало изменился в течение нескольких тысячелетий и заимствованные из разных источников слова, так. обр., сохранились в Ф. я. в почти неизмененном виде, Ф. я. представляет большой интерес для исследователя тех индоевропейских языков, из которых Ф. я. черпал материал. После периода, в который в финно-угорские языки перешли заимствования из арийской группы языков, Ф. я. вместе с другими близкими ему языками балтийско-финской группы (см. финно-угорские языки) подвергся влиянию латышско-литовских языков. Слова латышско-литовского происхождения перешли в Ф. я., по всей вероятности, еще до начала христианской эры, в период, когда финны вместе с эстонцами и другими народами балтийско-финской группы жили на южной стороне Финского залива в соседстве с латышско-литовскими народностями. Из финских словарных заимствований из балтийских языков усматривается, что в период этих заимствований в Ф. я. еще имелся шипящий согласный š (= русск. „ш“), впоследствии перешедший в h (ср. финск. halla, мороз, иней, лит. šalnà; финск. tarha, огороженное место (возникшее от формы tarša), лит. dàržas) и что t перед i еще не перешло в s (ср. финск. morsian, невеста, лит. marti; silta, мост, лит. tiltas). Влиянию балтийских (латышско-литовских) языков на Ф. я. и на родственные с ним языки посвящена работа датского ученого Вильг. Томсена („Beröringer mellem de finske og de baltiske [littanisklettiske] Sprog“, 1890). Означенная работа, в которой исследована и оборотная сторона вопроса, т. е. влияние балтийско-ф. языков на латышско-литовские, принадлежит к самым выдающимся трудам в области языковедения вообще. Гл. обр., заслугою Томсена является также исследование имеющихся в балтийско-ф. языках заимствований из древних германских наречий. Встречающиеся в балтийско-ф. языках слова германского происхождения проникли в эти языки в разные периоды, но самый древний слой этих заимствований относится, по всей вероятности, к первым столетиям христианской эры и является, так. обр., только немного более поздним, чем литовско-латышское влияние. Вопрос, какое германское наречие служило источником древнейших заимствований, является сравнительно сложным. Звуковые особенности древнейших германских элементов Ф. я. указывают отчасти, как на источник, древнеготский язык. С другой стороны, имеются и такие звуковые особенности, которые признаются прагерманскими и, следовательно, свидетельствуют о заимствованиях из германских языков еще до разветвления германского праязыка на отдельные группы. Соприкосновение с такими германскими языками могло происходить только к югу от Финского залива. Зато в Ф. я. имеются и древне-скандинавские элементы, перешедшие в Ф. я. уже после того, как финны переселились в Финляндию. Для германской лингвистики германские элементы в Ф. я. имеют громадное значение, так как древнейшие финские словарные заимствования из герм. языков часто сохраняли форму, которая является более древнею, чем засвидетельствованная какими-либо письменными памятниками, напр., финск. rengas, кольцо, герм. hrengaz (ср. древне-исл. hringr); miekka, меч, герм. mēkja (ср. готск. mēkeis); ruhtinas, князь, герм. druhtinaz (ср. древне-исл. dròttinn); kaunis, красивый, герм. skauniz (ср. готск. skauns) и т. д. Главн. исследования о германских элементах в балтийско-фин. языках: Вильг. Томсен, „Den gotiske Sprogklasses Indflydelse paa den finske“ (Копенгаген, 1869); его же, „Ueber den Einfluss der germanischen Sprachen auf die finisch-lappischen“ (Галле, 1870); Э. H. Сетеле, „Zur Herkunft und Chronologie der älteren germanischen Lehnwörter in den ostseefinnischen Sprachen“ (Гельсингф., 1906); его же, „Bibliographisches Verzeichnis der in der Literatur behandelten älteren germanischen Bestandteile in den ostsee-finnischen Sprachen“ (Гельсингф., 1913).
Хронологически следующий слой заимствований — это элементы, перешедшие в Ф. я. из славянских языков и представляющие большой интерес для исследователя славянских языков. Среди таких заимствований имеются примеры с сохраненным носовым гласным (финск. suntio, церковный сторож, ср. русск. судья; kuontalo, ср. русск. кудель; эст. und, ср. русск. удà), с сохраненными ъ и ь (финск. lusikka, ложка, др.-русск. лъжька, финск. akkuna окно, др.-русск. окъно) и формы без полногласия (финск. palttina, холст, ср. русск. полотно). Между тем, как большинство ученых видят в подобных примерах заимствования из древне-русского языка, имеются и ученые (напр., Шахматов), которые видят в формах в роде kuontalo и palttina праславянские звуковые особенности. Особый интерес представляет заимствованная из др.-рус. яз. церковная терминология (напр., финск. raamattu, библия, русск. грамота; финск. risti, русск. крест), служащая доказательством того, что финны познакомились с некоторыми понятиями христианской веры у русских еще до введения римско-католической религии. На ряду с этими древнейшими заимствованиями во всех балтийско-ф. языках, как вообще во всех распространенных в России финно-угорских языках, имеется масса более поздних заимствований из русск. яз. Некоторые балт.-ф. языки подверглись такому сильному влиянию со стороны русск. яз., что они в настоящее время должны считаться вымирающими языками (вотский и вепсский языки). Финск. словарные заимствования из русского яз. исследованы И. Микколою („Berührungen zwischen den westfinnischen und den slavischen Sprachen“, Гельсинг., 1894). Вместе с тем и русский яз. черпал массу слов из соседних балт.-ф. языков. Такие слова обыкновенно не проникали в литературный русск. яз., а известны, гл. обр., только диалектам сев.-великорусского языка. Наконец, следует упомянуть, что вследствие исторических условий шведский язык оказал громадное влияние на Ф. я. Это влияние не должно быть смешиваемо с упомянутым выше влиянием со стороны древних германских наречий, имевшим место гораздо раньше. Кафедра Ф. я. при гельсингф. унив. существует с 1851 г. (первый профессор Ф. я. был М. А. Кастрен). Из более ранних грамматик Ф. я. можно упомянуть труды Э. Петреуса (1649), „Grammatica fennica“ Бартольда Ваэля (Barthold Vhael, 1733), грамматику Р. фон-Беккера (1824), Г. Ренваля (1840), Ф. Коллана (1847) и Г. Э. Эурена (1849), из позднейших грамматики А. Генетса (1881) и Э. Н. Сетеле, который написал также синтаксис Ф. я. (1880 и позже) и историю звуков Ф. я. (1890—92). На русском яз.: составленное Майновым и Ернефельтом рус. издание упомянутой грамматики Генетса (1884) и практический учебник Ф. я. Фримана (1886). На иностр. языках: Eliot, „A finnish Grammar“ (Оксфорд, 1890); Neuhaus, „Kleine finnische Sprachlehre“ (Гейдельберг, 1908). В области словарной считается весьма выдающимся вышедший в 1826 г. „Lexicon linguae fennicae“ (с переводом слов на лат. и нем. языки), Ренваля. Автор обширного финско-шведского словаря (выш. 1866—1880) — Ленрот. Имеются еще ф.-русский словарь Рингваля и Киянена (1902), русско-ф. Киянена (1914), ф.-немецкий Эрваста (1888), ф.-французский Э. С. Ирье-Коскинена (1900), французско-ф. Хагфорса (1914) и т. д. Ряд исследований из области Ф. я. содержит ежегодник „Suomi“ (начиная с 1841 г.), журналы „Virittǎjǎ“, „Journal de la Société Finno-ougrienne“ и „Finnisch-ugrishe Forschungen“ (под ред. проф. Э. Н. Сетеле, К. Крона и Г. Вихмана).