История до 1914 г. Со времен глубокой древности жили финские племена в тесном территориальном соприкосновении со славянами. Есть основания предполагать, что первоначально финские племена заселяли обширные пространства от берегов Балтийского моря далеко в глубь центральной России. Общая группа финно-угорских племен принадлежала к монгольской расе, придя в Европу с востока еще в до-исторические времена. Параллельно с передвижением славян и образованием первобытной государственности последних, началось постепенное оттеснение финских племен на сев.-восток, где, в свою очередь, теснимые финнами, еще дальше на север отступали лапландцы. Таким образом произошло постепенное заселение финнами современной Ф. К тому времени финские племена окончательно разделились на две основных ветви, западных и восточных финнов; к первым принадлежали племена, заселившие Ф. (суоми, тавасты, карелы), равно сидевшие на западном берегу Финского зал. (эсты и ливы), ко вторым — оставшиеся среди славян (меря, чудь, мордва и др.). О постоянном соприкосновении финнов со славянами свидетельствует нам масса заимствованных ими славянских слов. Благодаря своей высшей культуре и более развитой общественности, славяне с легкостью подчиняли себе финнов; последние же не страшились жить среди славян. Об оставшихся среди славян финнах говорят, напр., наши летописные предания, повествуя нам историю Новгорода. С другой стороны, с севера, в тесном соприкосновении с финнами находились первобытные скандинавы. Последние всегда отличались большою подвижностью и предприимчивостью, имея уже издревле торговые сношения с востоком (гл. обр. по волжскому пути); кроме того, они торговали и имели остановочные пункты (своего рода лагери или станции) вдоль всего берега Балтийского моря. Некоторые ученые даже предполагают постоянные поселения скандинавов вдоль финл. побережья до прихода туда финских племен (м. б. начиная с каменного века, по Монтелиус, Виклунд и др.). В позднейшую эпоху викингов, скандинавская торговля и колонизация утратили в этом направлении свое значение, оставляемые же скандинавами места заполнялись финнами. Культурное влияние скандинавов на финнов было очень велико; не было, однако, покорения финнов; скандинавские дружины, занимаясь торговлей и грабежом, мало заботились об установлении каких-либо постоянных форм господства над финскими племенами; этому способствовало, по всей вероятности, и то, что финны жили очень разбросанно и сами не имели еще сплоченной социальной организации. Финны той эпохи селились отдельными семьями, даже не родами, и не имели объединяющих их социальных единиц, начальников, предводителей или старейшин; главой социальной единицы был отец семейства. Финны жили охотой и рыболовством и самыми примитивными формами земледелия; у них, впрочем, имелся и домашний скот, лошади, коровы, реже овцы и свиньи. Нравы и религиозный культ финнов были очень примитивны и грубы; русские историки указывают на сравнительно сильное влияние, оказанное язычеством финнов на соседние славянские племена, влияние, чувствовавшееся даже долго спустя после принятия славянами христианства. На оттеснение финнов славянами на сев.-восток и на занятие ими современной финл. территории потребовалось очень значительное время; проходили целые века; на севере уже сложилось твердое государственное целое скандинавов, на юге и западе выросли и оформились многочисленные славянские волости-государства, а финны все еще продолжали жить разрозненными племенами с разбросанными на большом пространстве небольшими поселениями, преимущественно семейного типа; население Ф. попрежнему было еще сильно разреженное, и при том отсутствовали объединяющие их государственные или социальные связи. Первичное уплотнение социального строя финнов можно отнести приблизительно к началу второго тысячелетия нашей эры (около XI в.). Таковое явилось результатом троякого рода факторов: во 1-х, с юго-запада продолжали подходить финны, вытесняемые из окрепших славянских волостей, во 2-х, количество финского населения стало увеличиваться само собою, путем внутреннего прироста и развития, а в 3-х, на их социальную жизнь воздействовала новая чреда приходов скандинавов; последние теперь не оттесняли более финнов, а селились посреди них, получая этим возможность воздействовать на их социальный строй. Необходимо помнить, что скандинавы той эпохи были уже христиане; христианство первоначально, впрочем, имело небольшой успех среди финнов. Для окончательного торжества христ. церкви потребовалось целых два столетия. Медленность всех указанных процессов, может быть, находит себе также объяснение в том, что как скандинавская колонизация, так и торговые пути варяжских дружин шли лишь вдоль побережья, мало углубляясь внутрь страны; вместе с тем и само катол. духовенство стояло еще на низком культурном развитии и не могло поэтому оказывать большого духовн. влияния. В своих походах на восток скандинавы-варяги большею частью шли по финл. берегу, пока не достигали Ладожской водной системы; одною из больших попутных станций был Бьёркё, недалеко от нынешнего Выборга. Начиная с XII в. прочно сложившееся государство шведов стремится оформить свои отношения к финнам, постепенно распространяя на них свою правительственную власть. Подчинение Ф. происходит в эту эпоху под эгидой церкви; нашествия шведских конунгов носят характер крестовых походов; одновременно с покорением происходит крещение финнов. Так началась для финнов эпоха католичества. XII в. был временем очень интенсивной католической пропаганды в самой Швеции; строились церкви и соборы, учреждались новые епархии и т. д., и естественно, что представители церкви стремились распространить свое влияние и на новую „Восточную“ землю (Oesterland = Финляндия). Шведские источники оставили нам первое достоверное известие о крестовом походе в Ф. Короля Эрика Святого (ок. 1156 г.); с ним вместе отправился в Ф. епископ Генрих, родом англичанин. Эрик предложил финнам креститься, но встретил отказ; после кровопролитной битвы он крестил оставшихся в живых насильно. После ухода Эрика Генрих продолжал обращение в христианство, но скоро сам был убит; память о нем долгое время чтилась в Ф., где он считался ее патроном. Христианство распространялось, гл. обр., вдоль финского побережья, где финны находились в постоянном соприкосновении со шведами. Первые десятилетия после похода Эрика Св. финские территории в церковном отношении были подчинены упсальскому епископу; около 1220 г. появляется самостоятельная финл. епархия; первым епископом Ф. был доминиканец Фома; резиденцию он имел в недавно перед тем основанном Обу (1198; неправ. Або), расположенном недалеко от современного города того же имени. Деятельность Фомы отличалась большой энергией; ему удалось заинтересовать в судьбе молодой епархии римского папу, обращавшегося несколько раз к финнам с особыми посланиями. Культурное и государственное влияние шведов этой эпохи распространялось почти исключительно посредством катол. церкви; правительство шведских королей было мало заинтересовано Ф.; подати собирались церковью, в управлении главную роль играл епископ; объясняется это отчасти малой заселенностью края, отчасти же не особенно привлекательным климатом и бедностью страны. Только в одном военном отношении была Швеция заинтересована в Ф.; уже с этих давнишних времен данная страна представляла собой буфер между скандинавами и славянами; находясь на более низкой ступени культурного развития, финны, заселившие Ф., оказались как бы между молотом и наковальней; с обоих сторон, и с юга и с севера, сложились сильные государственные единицы, Новгород и шведское королевство, и обе смотрели на Ф., как на территорию будущей своей колонизации; этому способствовало и то, что именно здесь проходил соединительный путь с востока на запад. Обе стороны в походах друг против друга не раз пользовались помощью диких финских племен (в особ. карелов) для нападения и грабежа соседа. Хроники и летописи оставили нам много свидетельств подобных походов шведов и славян XII и XIII вв., увлекавших за собой массу финнов; новгородцы доходили не раз до Тавастландии и сев. берегов Финского зал., а шведы в свою очередь не упускали случая разорять Ладожское побережье и сев. границы Новгородского государства. В середине XIII в. наступает перемена в отношениях Швеции к Ф. вследствие предприимчивости ярла Биргера (см.), сыгравшего очень видную роль в шведском госуд. строительстве и окончательно укрепившего в Швеции королевскую власть; Биргер был женат на сестре короля Эрика XI и находился фактически во главе правительства. При нем в Ф. окончательно водворяется шведская правительственная власть, вытесняя понемногу влияние церкви в светских делах; особенно удачным был его поход 1249 г., когда он покорил Тавастландию и построил там Тавастгусский замок. В ту эпоху шведы построили много замков в Ф.; все они расположены были по водным путям, охраняя как военные, так и торговые сообщения. В это время точно определена была и государств. граница завоеванных территорий, вдоль р. Кюмени. Между указанной границей и новгородской землей находились, все еще в очень диком состоянии, некоторые финские племена, среди которых особенной воинственностью отличались карелы. Прямым следствием деятельности Биргера было водворение на покоренных территориях шведского права как публичного, так и гражданского. С этого момента начинается культурное развитие Ф., как составной части шведск. королевства. От Новгорода и славянской культуры отделяли Ф.: внешне — названная полоса, заселенная еще не покоренными и дикими племенами, внутренно же — культурная рознь двух церквей, католической и православной. Ряд обстоятельств способствовал с самого начала росту административной самостоятельности Финл. земли; из них на первом плане всегда была территориальная отдаленность; так, обособленным было церковное управление Ф.; учрежден был самостоятельный капитул (domkapitel) для церк. управления и избрания епископа и духовенства; позднее появляются первые епископы — финл. уроженцы; в 1300 г. закладывается собор в Обу. Дело Биргера находилось в надежных руках его энергичных преемников; из них особенно отличился маршал Торкель Кнутсон; его походами завоеванная территория была значительно расширена; в 1293 г. он присоединил юго-зап. Карелию и основал там новый пограничный замок Выборг. После ряда походов король Магнус Эриксон заключил, наконец, с Юрием Даниловичем мирный договор в Нётеборге (1323 г.; русск. Ореховец); борьба велась с переменным счастьем, но шведы все же постепенно продвигались все ближе к новгородской границе; Торкель высадился в устье Невы и начал постройку крепости Ландскроны (при впадении Охты), сожженую, однако, новгородцами (1299—1301). К этой же эпохе относится и первое появление титула „финляндского герцогства“, обнимавшего обе финл. провинции того времени: обосскую и тавастгусскую; в 1284 г. четвертый сын Биргера получил титул финл. герцога, хотя и не посещал лично страны; в 1302 г. герц. титул перешел к младшему брату короля, Вальдемару; титул этот, как и др. шведск. герцогств, первоначально не имел админ. значения, а обозначал лишь право получения нек. доходов. Походами Торкеля Кнутсона закончено было завоевание Ф.; отныне исчезла упомянутая выше зона, отделявшая шведов от новгородцев; госуд. границы обоих народов пришли в непосредственное соприкосновение. Новгородцам было невыгодно иметь в близком соседстве воинственных шведов, могущество коих с течением времени все увеличивалось, финские же племена несомненно от этого сильно выиграли, — во 1-х, будучи, наконец, объединены в одно общее администр. целое, а во 2-х, окончательно подпавши под влияние западной культуры. Нётеборгский договор обеспечил обоим сторонам широкие торговые привилегии. Одновременно с военным движением на юг и восток естественно происходило дальнейшее заселение финл. провинций шведским элементом; низшие классы шведов селились по прежнему гл. обр. вдоль побережья, зато высшие классы, рыцарство, дворянство и духовенство, стали приобретать поместья внутри страны, среди самих финнов. Частью такие земли занимались силой, военным захватом покорителей, но больше всего путем пожалований; короли вознаграждали своих подданных за счет далекой и чужой страны. Так. обр., в Ф. проникли зачатки феодального строя, укрепившегося в самой Швеции к концу XIII в. К середине XIV в. число помещенного среди финнов рыцарства, дворянства и духовенства было уже значительно. Шведск. правительству приходилось теперь считаться с новым, своевольным классом; пространственная отдаленность и слабость местной правительственной власти усиливали в значительной степени самостоятельность этого нового элемента шведск. королевства. Ф. все прочнее стала входить в состав шведск. государственного целого. В 1362 г. финляндцам даруется право участвовать в избрании шведск. королей; привилегия эта имела не малое значение для развития автономии края; покоренные шведами позднее прибалтийские провинции этого права не получили; на практике финляндцы, однако, мало пользовались данной привилегией; только в редких случаях принимали участие в корол. выборах единичные финляндцы, депутаций же, о коих упоминает корол. письмо 1362 г., не посылалось; впрочем, до XIV в. и в самой Швеции участие не дворянских элементов в избрании королей было чисто номинально и не имело практического значения. В админ. отношении Ф. была разделена на 3 части, соотв. трем большим крепостям края: Обу, Тавастхус и Выборг, при чем за обосским управителем (höfding) признавалось старшинство; новое название „Финляндия“, стало теперь постепенно вытеснять прежнее наименование „Восточная земля“. Первоначально судебная власть, по всей вероятности, находилась в руках военоначальников и управителей; но в первой половине XIV в. она выделяется в ведение самостоятельных судей. По инициативе короля Магнуса Эриксона, был составлен первый шведский кодекс законов (ок. 1347 г.), получивший действие и в Ф.; последняя приобрела этим хорошо выработанную систему законов и шведского права, что не могло не иметь огромного значения для будущего культурного развития страны. Во второй половине XIV в. феодальн. аристократия приобретает в Швеции огромное влияние, сильно ограничивая власть короля; междоусобия правивших в Швеции семей этому также способствовали; на Ф. такое положение вещей отзывалось ростом самостоятельности правящего класса; управители Ф. сделались почти независимы; так, напр., Бу Ионсон Грип распоряжался в Ф., ни мало не считаясь с волей короля; он вел переговоры и заключал договоры с соседями (напр., новгородцами и гор. Ревелем), назначал судей и администраторов, строил замки и т. д.; замки эти считались, однако, собственностью короля, назначавшего управителей; служили же они, гл. обр., для военной обороны страны, но одновременно являлись и админ. центрами; для населения их постройка была большой тяготой. Замки не переходили по наследству; королевская власть никогда не переставала претендовать на свое право ими распоряжаться; некоторые своевольные управители, однако, нередко этому противились, из-за чего возникали многие конфликты. Так, королева Маргарита, напр., распорядилась об отобрании большинства финл. замков. Король Эрик XIII два раза лично посетил Ф.; к его царствованию относятся след. меры: дарование Выборгу городских привилегий (1403), обеспечение рыцарских привилегий целому ряду финляндцев (все они принадлежали шведским родам), учреждение высшего суда (landsrätt), просуществовавшего до конца XV в.; Ф. была разделена на два судебных округа (южн. и сев.). Король не только претендовал на распоряжение замками Ф.; он считал также, что ему принадлежит исстари право на всю незаселенную и невозделываемую землю в Ф., которую он, след., может раздавать в награду за службу. Несмотря на это, положение управителей в Ф. было попрежнему очень самостоятельное; король нисколько не протестовал против сношений финл. управителей с соседями, против заключения ими особых договоров самостоятельного регулирования торговых сношений и т. д.; во время войны вендских городов (Штральзунд, Рошток, Висмар и Люнебург) в 1426 г. с Эриком, гор. Ревель, напр., не стеснялся иметь сношения с финляндцами и попрежнему поддерживал оживленную торговлю с Ф. Такое положение вещей находит себе объяснение в самостоятельности экономического развития Ф.
При Эрике и Маргарите в Швецию пришла масса иностранцев (датчан и немцев), коим раздавались высш. госуд. должности; чужеземцы мало стеснялись облагать население тяжелыми налогами, что вызывало большое недовольство народа, закончившееся восстанием далекарлийцев; Эрику пришлось бежать на Готланд (1439), где он коротал последние годы жизни морским разбоем (ум. в 1459 г.). Десятилетия XV в., после падения Эрика, ознаменовались в Швеции полной анархией; феодалы разделились на два лагеря; одни были приверженцами Дании (т. наз. унионисты; гл. обр. высшая аристократия и духовенство), другие (низшее дворянство) назывались патриотами и стояли за самостоятельность Швеции. В Ф. большинство было на стороне патриотов. Должность управителя Ф. рассматривалась как равнозначущая самым высшим госуд. должностям Швеции, привлекало же в Ф., очевидно, самостоятельное положение тамошних управителей; многие из них поочередно занимали высшие должности в Швеции и Ф. Во второй половине XV в. отношения между финл. управителями и Россией стали вновь ухудшаться; в молодой Москве они имели куда более опасного противника, чем в прежнем Великом Новгороде. В целях военной обороны управитель Выборгской крепости, Эрик Аксельсон, построил новую пограничную крепость Нюслот, или Олофсборг (1475—1477), что вызвало неприязнь русских, справедливо усмотревших в этом новую угрозу своей госуд. границе. Пограничные стычки не прекращались в течение двух десятилетий, при чем обе стороны нападали попеременно, пока, наконец, в 1495 г. не разгорелась настоящая война; русские войска пошли на шведов под предводительством кн. Данилы Щенятева, шведы же защищались под начальством выборгского управителя Кнута Поссе. Не будучи в состоянии взять прекрасно укрепленный Выборгский замок, русские предприняли опустошительное нашествие внутрь страны, разорив многие местности Саволакса и Тавастланда. В 1496 г. русские войска снова совершили успешный набег на Ф. Шведы защищались плохо; местных гарнизонов не хватало для защиты страны; они могли держаться лишь в замках-крепостях; помощь же из самой Швеции не приходила; занятые внутренними раздорами, шведы не могли уделять достаточного внимания Ф.; даже сам гл. управитель С. Стуре был больше заинтересован событиями, разыгрывавшимися в Швеции, чем нашествием русских. Благодаря этому, последним удалось заключить выгодный для себя мир, подписанный в Новгороде (1497); шведы называют эту войну „великой русской войной“. Им пришлось несколько отодвинуть границу в пользу России, равно признать свободу взаимной торговли и право обмена бежавшими рабами. Полного мира, однако, не было достигнуто; пограничные стычки продолжали встречаться и в следующие годы.
В XIV в. наступают крупные перемены в госуд. строе Швеции; прежде королевские выборы и решение других важных дел происходили на съездах господ (т. наз. herredagarna); затем стали участвовать и представители дворянства и духовенства (т. наз. riksdagarna), а к концу столетия появляются и первые депутаты от городов и торговли; далее, в XIV в. издается первый общий для всего государства закон, тогда как прежде каждый город и каждая провинция имели свои законы и свои сборники действ. права; перемена наступает и в положении правительств. совета: прежде таковой был советом короля, теперь же становится советом государства (riketsråd); последнее обстоятельство вызвано было, конечно, огромным ростом власти и влияния феодальн. аристократии. Корол. власть умалялась еще тем, что у монарха не было должностн. лиц в собств. смысле слова; временами даже высш. госуд. должности (marsk, drots) оставались незамещенными, члены же совета были все феодалами, рассчитывавшими своей службой упрочить свое правительств. положение. Такие важные перемены не могли не отозваться на Ф.; благодаря им увеличивалась самостоятельность как местной феодальн. аристократии, так и положения всего края; высшие должности попрежнему занимались шведами, но среди низших, разных фохтов и судей, мы начинаем встречать имена местного, финл. дворянства. Одною из причин тому была необходимость для низших должн. лиц знания финского языка. Короли стали вместе с тем возводить в дворянство представителей финл. низших социальн. классов; каждый кандидат должен был быть вооружен и иметь некот. число солдат. Финляндцы приглашались и на заседания риксдага (напр., на корол. выборы), но приглашения эти неизменно запаздывали, и финляндцам оставалось лишь подтверждать на съездах в Обу решения, принятые в Швеции; правящие классы, повидимому, довольствовались таким порядком. Шведские культура и право постепенно распространялись в городах и вокруг замков, благодаря господству шведского языка и введению шведск. законов; между собой финские племена продолжали говорить по-фински. Духовенство занимало очень выгодное положение; оно пользовалось привилегиями наравне с дворянством и накопило с течением времени большие богатства; его религиозное влияние, однако, не уходило далеко вглубь страны, о чем свидетельствует, напр., та легкость, с которой в следующий период стало распространяться протестантство. Этому способствовала оторванность народа от высших классов завоевателей вследствие различия языка и слишком большое отличие племенных культур: финны стояли еще на слишком низком уровне развития; церковная пропаганда велась, кроме того, на чуждом народу языке; большое значение имело употребление латинского языка при богослужении. Католическая церковь пользовалась значительными доходами от судебн. и наследств. пошлин, от больших имений и недвижимостей, от прямых налогов (т. н. cathedraticum) и мн. др.; епископы были, как и на западе, крупными феодалами, участвовавшими во всех мирских делах (войны и мира). Большинство крестьянства было лично свободно, но жило оно на землях помещиков и было от него экономически зависимо; существовало оно земледелием, хотя по побережью крестьяне занимались и торговлей и рыболовством; охотн. промысел был также очень распространен: часть податей уплачивалась мехами. В XV в. складывается и среднее, купеческое сословие, гл. обр. благодаря росту торговли; города были немецкого типа; те из них, которые лежали на берегу моря, вели торговлю с Ганзой; Обу продолжал быть гл. городом и гаванью севера, на юго-востоке же он получил крупного конкурента в лице Выборга; другими городами были Борго, Раумо, Нодендаль; все они управлялись бургомистром и выборным советом; корол. власть была представлена особым фохтом; в избрании бургомистра и гор. советников участвовали все свободные горожане. Торговля велась городами очень оживленно, и не только с Ганзой, но и с Ревелем, Стокгольмом и др. шведскими городами, Новгородом и др. русскими городами.
С победой в Швеции Густава Вазы над Христианом II начинается и для Ф. новый исторический период, тесным образом связанный с реформацией. В Ф. его воцарение не вызвало больших волнений, зато острые формы принял религиозный спор. Густав вряд ли понимал духовное значение лютеранства, но прекрасно сознавал политическую роль нового вероисповедания, как средства борьбы с могущественной католич. церковью; он весьма умело пользовался этим средством; борьба шла на прямую пользу государству; его власть усиливалась за счет церкви, подобно тому, как это было при Тюдорах в Англии; кроме усиления власти, Густав преследовал и другую цель: обогащения своей казны за счет богатств катол. церкви. Он начал назначать епископов помимо утверждения их папой; затем он постепенно прекратил сношения с Римом и, наконец, обложил церковь налогами в пользу государства и отнял от нее некоторые ее собственные доходы и имущества. Не прошло полных 4 лет, как духовенство Ф. оказалось подчиненным власти короля; затем начались конфискация имуществ церкви (гл. обр. богатств монастырей) и обложение ее налогами в пользу королевской казны; по расчету шведск. историков около 600 финл. имений духовенства было непосредственно отнято. Параллельно с этим ослаблением светского могущества церкви развивалась сильная пропаганда новой религии; лютеранство почти с первых дней своего появления в Ф. стало ближе к народу, чем католичество; оно было ему более понятно, легче им воспринималось. Лютеранство нашло чрезвычайно ревностного поборника в лице епископа Михаила Агриколы (см.), сына простого финл. рыбака. Свою деятельность в Ф. он начал с перевода на финский язык молитвенника, а затем (1548) Нового Завета; этим, во 1-х, заложено было начало финской письменности, а во 2-х, создано было могучее средство восприятия нового исповедания широкими массами населения. При Густаве Вазе произошли крупные перемены в правительственном строе Ф.; он стал назначать на финл. должности одних только местн. уроженцев, чем, во 1-х, укреплял их патриотизм, а во 2-х, возвышал значение поместного дворянства; конфискуя земли духовенства, король раздавал их финл. дворянству. Густав колонизовал север Ф., облагая поселенцев налогами в пользу казны; колонисты шли туда, или, вернее, посылались из Остроботнии и Тавастландии. В 1550 г. был основан Гельсингфорс.
К концу жизни Густав назначил своего сына Иоанна правителем Ф., с титулом герцога Финляндского; некоторая часть Ф. (Обосский и Кумогордский округа и Аландские острова) была отдана Иоанну в наследственное владение, с обязанностью, однако, подчинения королевской власти и участия в обороне государства. Во время царствования старшего сына Густава, Эрика XIV, управители Ф. стали именоваться губернаторами („gubernator“); полтора столетия спустя Петром I этот титул был перенесен в Россию, где он прочно привился. Шведское дворянство тяготилось правительством взбалмошного Эрика и низложило его в 1568 г., избрав его преемником второго сына Густава, Иоанна; в благодарность за это Иоанн III покровительствовал политике расширения дворянск. привилегий. Служебная аристократия сильно возвысилась при нем; это отразилось и на Ф., на положение которой Иоанн всегда обращал очень большое внимание. В свой корол. титул он впервые включил в 1580 г. титул „великого князя Ф., Карелии, Ингерманландии, Вотской и Шелонской пятины и герцога эстонцев в Лифляндии“. Отношения Иоанна с Россией были очень плохие; в 70-х годах имели место не раз военные походы; русские потеряли несколько укреплений (м. проч. Кексгольм); в 1583 г. было заключено перемирие на Плюссе. Война эта отозвалась на Ф. большими опустошениями, при чем большая доля вины падала на шведские войска, проходившие через финл. поселения; поместное дворянство выиграло от войны: оно обогатилось и приобрело новые привилегии. Притязания финл. дворянства этой эпохи были очень велики; король не мог их всех удовлетворять (отказано было, напр., в требовании освобождения от уплаты церковной десятины). Война эта создала новый класс свободных крестьян (т. наз. knaparne), необязанных платить большинство крестьянских податей; льгота эта жаловалась за участие в военных действиях. После смерти Иоанна сила дворянства стала очень значительна, в особенности во время междоусобицы, возникшей из-за престолонаследия между королем Сигизмундом и правителем герцогом Карлом. Произошло разделение государства на две половины, одних — стоявших за Карла и других — защищавших права Сигизмунда. В Ф. усобица получила особую остроту благодаря энергии стоявшего во главе управления Класа Флеминга. Сторонники Карла представляли собой интересы монархизма и протестантизма, партия Сигизмунда держалась принципов унионизма (союза с Данией) и феодализма (большей самостоятельности дворянства). Флемингу удалось в Ф. удержать в своих руках власть; угнетения населения были очень велики, вызвав даже восстание в Остроботнии; крестьяне дубинами избили местных дворян (событие это носит название „дубинной войны“, klubbekriget, 1596—1597) и пошли походом на Обосский замок. Флеминг подавил восстание со страшной жестокостью; положение его после этого упрочилось. Несколько месяцев спустя он внезапно умер, место его занял Арвид Стольарм, назначенный управителем Ф. и командующим войсками. В Швеции положение дел все ухудшалось; в 1598 г. вспыхнула междоусобная война, закончившаяся в 1599 г. победой герцога и низложением Сигизмунда; Карл, однако, был провозглашен королем несколько позднее (1604). Период его борьбы с Сигизмундом знаменует собой интересную эпоху в Ф., благодаря все прогрессирующему росту самостоятельности финл. дворянства; среди последнего теперь сложилось сознание обособленности от Швеции; Ф. оно считало отдельной от прочего королевства страной; притязания на автономию обосновывались на трудности для шведского правительства, благодаря дальности расстояния, поддерживать авторитет местных властей. Ф. оставалась верной Сигизмунду даже после его низложения в Швеции. Карлу пришлось предпринять поход для подчинения себе Ф. (лето 1599 г.); Стольарм и защитники Сигизмунда были побеждены. Расправа Карла была чрезвычайно сурова. Положение Ф. после всех этих событий было ужасающее; страна была совсем разорена, могущество дворянства сломлено, экономическое благосостояние подточено; многие местности совсем опустели, в других происходила эмиграция частью в Россию, частью в Швецию. Кроме того, страну постигло новое несчастие — распространение чумы, вызывавшей большие беспорядки и волнения. Историки недаром считают эту эпоху одной из наиболее тяжелых в истории финл. народа. Возвращаясь осенью 1601 г. из польского похода, Карл вновь посетил Ф., при чем созвал в Обу съезд дворян, управителей, фохтов и других должностных лиц для обсуждения положения и привилегий дворянства. Благодаря этому шагу ему удалось помириться со своими прежними противниками, а вместе о тем отклонить на будущее время дворянские притязания. Рядом админ. мер Карл заложил основу новому строю управления края; пересмотрены были и местные налоги, и порядки их взыскания, а, гл. обр., размер пошлин, взимаемых судьями и должностн. лицами; в последнем отношении господствовали страшные злоупотребления и беспорядки. Само собою понятно, что среди низших слоев населения и, гл. обр., среди коренных финнов личность Карла, благодаря такой политике, сделалась очень популярной. — С воцарением сына Карла, Густава II Адольфа, начинается период развития могущества шведского государства (см. Швеция — история). Густав Адольф несколько раз лично посещал Ф.; его поездки имели для края огромное значение. Первый раз в 1614 г. он объехал берега южной Ф., раздавая привилегии и патенты местному дворянству, имея, конечно, в виду его помощь в борьбе с Россией; еще бòльшего значения было его второе посещение в 1616 г., когда собрались в Гельсингфорсе представители финл. сословий; по примеру шведск. учреждений король созвал представителей 4-х сословий, рыцарства и дворянства, духовенства, горожан и крестьян, обратился к ним с речью, просил помощи для войны (с Россией и Польшей) и передал им на обсуждение ряд „пропозиций“. Так. обр. заложено было начало сословного сеймового устройства Ф. и ее обособления от коренной Швеции; из этого с течением времени выросла законодательная автономия края. При дальнейших путешествиях по Ф. король лично принимал жалобы населения, искоренял злоупотребления администрации, вводил разные реформы и т. д. В 1623 г. в Обу был учрежден самостоятельный высший суд (гофгерихт) для всей Ф.; деятельность прежнего стокгольмского суда оказывалась недостаточной. Густав ввел для Ф. действие нового цехового устройства, продержавшегося до половины XIX в. В 1618 г. была учреждена новая епархия в Выборге, выделенная из обосской; к этому времени реформация сделала уже значительные успехи и пустила глубокие корни среди самого народа (чего не удавалось католичеству); вместе с тем успешно развивалось и просвещение под руководством пасторов; число школ значительно увеличилось; в 1630 г. была основана в Обу первая гимназия. Тридцатилетняя война непосредственно не коснулась Ф., но многие из финнов принимали в ней деятельное участие (напр., маршал Горн). Война эта стоила Густаву Адольфу жизни, он был убит в битве под Люценом в 1632 г., оставив престол своей шестилетней дочери, Христине. Правительство перешло в руки регентского совета, гл. роль в коем играл род Оксеншернов. В 1634 г. была издана „Форма правления“, согласно коей центральн. учреждения и ведомства окончательно получили свое коллегиальное устройство, послужившее столетием позже образцом для реформ Петра Вел.; реорганизованы были и суды (обосский гофгерихт в том числе); Ф. была разделена на 4 округа, или губернии: Обосскую, Тавастландскую (со включ. Нюландии), Нюслотскую и Остроботнию; Кексгольмский округ оставался по старому на особом положении; к прежним двум суд. округам Ф. (сев. и южн.) прибавлен третий: Карелия, со включением Кексгольмск. округа. Затем был издан ряд подробных инструкций должностн. лицам королевства. Политика регентского совета имела, однако, одну теневую сторону: она в сильной мере способствовала росту и без того немалых привилегий дворянства, в особ. высшей аристократии; рядом с последней теперь стала складываться властная бюрократия; положение низших слоев населения, напр. крестьянства, было очень тяжелым; налогами его облагали не только правительство, постоянно нуждавшееся в помощи для своих нескончаемых войн, но и помещики; дошедшие до нас жалобы крестьянства той эпохи на различные притеснения чрезвычайно многочисленны. Во главе управления Ф. рег. совет поставил одного из наиболее выдающихся и просвещенных деятелей того времени, Пэра Браге, получившего в 1637 г. титул финл. генерал-губернатора; его власти были подчинены финл. губернаторы, за исключением Остроботнии. В лице его Ф. получила блестящего администратора. Он много заботился о просвещении; в 1640 г. обосская гимназия им была превращена в академию (впоследствии университет), основано было много новых школ, и значительно поднято благосостояние страны; в 1640 г. Браге вернулся в Швецию и был назначен верховным судьей королевства (drots); после вступления на престол королевы Христины он вновь назначается ген.-губернатором Ф. (1648—1650); на этот раз ему подчинили Остроботнию, на зато выделили Кексгольм, соединенный с Ингерманландией под властью особого генерал-губернатора; полученная им инструкция обращает особое внимание на развитие торговли Ф. и на экономич. рост городов. В 1650 г. он вернулся в Швецию, но сохранил звание ген.-губернатора до 1654 г.: с 1646 г. и до самой смерти (1680) Пэр Браге состоял первым канцлером обосской академии; в 1638 г. им были организованы первые правильные почтовые сообщения Ф. В царствование Христины и Карла X было пожаловано очень много новых титулов; высшая аристократия, и без того богатая, приобрела массу новых поместий; немало шведск. аристократов получили земли в Ф., оставаясь, впрочем, жить в Швеции и предоставляя управление своими имениями приказчикам и поверенным; финл. аристократия, привлекаемая блеском двора и столичной жизни, всегда стремилась в Стокгольм и мало жила в поместьях. Привилегии аристократии того времени состояли, гл. обр., из следующего: права на сбор почти всех коронных податей, а также права на получение части штрафных денег, коронной десятины и др. доходов; центром каждого лена должен был быть свободный торговый город; феодалы имели право суда, будучи в свою очередь подчинены суду короля; каждый из них обязан был выставлять, в случае военн. нужды, войско в известном количестве; лены переходили по наследству старшему в роде и не могли быть делимы; отсутствие аристократии из Ф. делало ее малозаинтересованной в интересах местного населения; на свои финл. поместья она смотрела лишь как на источник доходов, мало заботясь о народе. Между тем, как раз в эту эпоху, вследствие продолжительных войн и неурядиц, кор. казна стала особенно нуждаться в деньгах; доходы, благодаря существовавшей системе их сбора, не только не увеличивались, но уменьшались. Корол. власть была достаточно прочной; жалобы населения на злоупотребления помещиков создавали для монарха возможность политики сокращения могущества феодалов. В царствование Карла X можно найти первые указания на новое течение, принявшее большие размеры при его преемнике, Карле XI. Короли прибегли к особой мере так наз. редукции, или конфискации земель аристократии; все пожизненные аренды были отняты у феодалов; затем пришла очередь и большой части наследственных поместий, также отошедших в казну. Для Ф. это имело огромное значение, так как предупредило дальнейшее развитие и укрепление класса поземельного дворянства. Материальное благосостояние Ф. начало улучшаться и приходить в порядок; в 1695—1697 гг., однако, над краем разразилось новое ужасное несчастье в виде страшного голода; он унес почти ¼ всего населения; в одной обосской епархии за год умерло более 60.000 человек; страдания населения были неописуемы, и неудивительно, что местами вспыхивали голодные бунты. При такой мрачной обстановке умер Карл XI, и на престол вступил молодой Карл XII; началась знаменательная эпоха Великой Северной войны, в течение которой Петр I стал наносить шведам удары, один сильнее другого; хуже всего пришлось Ф.; король не считался с интересами этого края; несмотря на только что пережитые несчастия, он требовал от Ф. напряжения всех сил, новых частых наборов, денежных сборов и т. д. В 1702 г. пал Нётеборг, в след. году русские заняли бóльшую часть КексгольмскоЙ губернии и взяли крепость Нюенсканс, рядом с коей Петр основал свою новую столицу, Петербург; в 1704 г. пала Нарва, затем пришла очередь Выборгу (1710); тучи над Швецией все сгущались; смена главнокомандующего (Любекера заменил гр. Нирод) не помогла делу. В 1712 г. русские доходили До Каяны, а в 1713 г. высадились в Гельсингфорсе. К 1714 г. почти вся территория Ф. была в руках русских; кн. Голицын разбил Делабарра при Напо, а Шувалов занял последнюю еще державшуюся крепость Нюслот; одновременно русский флот разбил шведов у мыса Гангё (так наз. Гангутская битва). Во время русск. походов завоеванные территории были подчинены главнокомандующему кн. М. М. Голицыну; при нем была произведена первая перепись населения; сбор податей был поручен пасторам, так как шведские должн. лица бежали; в 1717 г. был введен особый порядок управления завоев. провинциями; Ф. была разделена на две части: западную (Обу, Тавастгус, Нюландия, Остроботния) и восточную (Выборг и Кексгольм). Военная власть была оставлена Голицыну, гражданское же управление было вверено Апраксину; впоследствии финл. дела были переданы камер-коллегии, а на местах высшей гражд. властью являлся обосский генерал-губернатор. Русские оставили в действии шведское право. После смерти Карла, убитого во время норвежского похода, шведская олигархия, захвативши власть в свои руки, поспешила приступить к мирным переговорам со всеми воюющими со Швецией державами. С Россией был заключен выгодный для шведов Нюстадский мир 1721 г., согласно коему большая часть Ф. была возвращена Швеции. После ухода русских в Ф. стали возвращаться шведские власти; в течение 1721—1722 г.г. управление шведов было вновь восстановлено; оставшиеся части Кексгольмской губернии получили название „Кюменегорд и Нюслот“, вторую губернию составляли Нюландия и Тавастгус, 3-ью — Остроботния, а 4 — Обу и Бьёрнеборг; выборгская епархия была перенесена в Борго; материальное и нравственное положение страны было, конечно, незавидное после всех этих походов и разорений. В самой Швеции тем временем боролись за власть две сильных политич. партии; с одной стороны, стояла высшая аристократия, с другой же, низшее дворянство, опиравшееся на сочувствие широких слоев населения; первые называли себя „шляпами“ (hattarne), вторых же презрительно именовали колпаками или „шапками“ (nattmössor, или просто mössor). Неурядица в управлении страной была очень велика; партии открыто занимались подкупом должн. лиц и членов риксдага; нравы обществ. жизни значительно пали; правление принимало все более форму самой вредной олигархии, тиранически относившейся к народу. Шапки, элемент более демократичный, мечтали об установлении прочного мира, их противники, шляпы, наоборот, готовились к „реваншу“ в виде нападения на Россию и отобрания у нее завоеванных ею финл. провинций. На риксдаге 1740 г. шляпы одержали верх, вследствие чего и была начата новая аггрессивная политика против России. Финл. депутаты участвовали на этом риксдаге, но не играли какой-либо значительной роли; их дворянство, духовенство и горожане, повидимому, примыкали к шапкам, но составляли не более 1/7—1/8 числа всех депутатов риксдага; финляндские же феодалы, естественно, соединились с шляпами, но число их было еще более ничтожным; интересно, однако, отметить, что в вопросах, касавшихся внутренней политики Ф., почти все финл. представители действовали согласно между собой, составляя в таких случаях одну общую группу; ее политич. влияние, может быть, было также не особенно велико (хотя кое-чего они все-же добились), но самое ее существование знаменательно, свидетельствуя нам о сложившемся уже среди всех классов населения Ф. национальном самосознании. Риксдаг 1740 г. делил шкуру еще не убитого медведя, вырабатывая обширную программу „компенсационных“ требований к России, согласно коим целый ряд территорий должен был отойти к Швеции; вместо этого, к великому удивлению шведов, им было нанесено новое поражение; сначала они потеряли Вильманстранд (1741), а затем отдали и др. укрепленные места (напр., Фридрихсгам, 1742); несколько позднее капитулировала бóльшая часть шведской армии под Гельсингфорсом генералу Ласси, при чем русские войска снова заняли почти всю Ф.; администрация вновь перешла в руки русских; во главе ее был поставлен Кампенгаузен, а низшие должности замещены преимущественно финнами. В 1743 г. был, наконец, заключен выгодный для России мир в Обу; согласно обосскому договору, русская граница была отодвинута вглубь страны, до р. Кюмени. Во время войны имп. Елизавета обратилась к финляндцам с особым манифестом (18/28 марта 1742 г.), обещая им образовать из Ф., в случае их добровольного подчинения, самостоятельное государство, но акт этот успеха не имел; финл. элементы, по недостатку политич. развития, вряд ли отдавали себе отчет в его значении, а шведское население Ф., естественно, становилось на сторону Швеции, под властью коей им жилось в общем недурно и, следовательно, не было причин быть недовольным; защищая автономию во внутренних своих делах, финляндцы все же открыто признавали шведский суверенитет; в этом отношении главную роль играли, конечно, как психология правящих финл. классов, так и их кровное происхождение. Эта война с Россией носит название малой северной войны (lilla ofreden). В гражданском управлении той эпохи следует отметить важное событие: принятие риксдагом в 1734 г. общего гражданского уложения. Жертвы, понесенные финляндцами в эту войну, создали среди них стремление получить от Швеции некоторую компенсацию в виде новых местных привилегий; финляндцы жаловались риксдагу на понесенные убытки; последний избрал особую „депутацию“ (собств., комиссию), в составе которой было большинство финляндцев, для рассмотрения финл. дел, гл. обр., способов уменьшения финл. налогов и контрибуции, в виду разорения страны. В последнем отношении депутации удалось достигнуть очень многого. После войны наступил период довольно продолжительного мирного развития страны; в Швеции правила победившая партия шляп, а во главе финл. управления был поставлен (1747) энергичный генерал-губернатор гр. Розен; не мало заботились шведы и об упрочении военной обороны Ф.; так, в 1750 г. была заложена сильная крепость Свеаборг, рядом с Гельсингфорсом.
В 1771 г. умер король Адольф Фридрих, и на престол вступил его энергичный и предприимчивый, но безрассудный сын, Густав III. Одним из первых дел его было изменение государств. строя, в смысле расширения своей личной власти и сокрушения дворянской олигархии. Поддержку он нашел в лице одного финляндца, Якова Спренгтпортена; последний составил заговор, захватил Свеаборг и затем со своим войском отправился в Стокгольм на помощь королю. В это время Густав уже успел арестовать членов госуд. совета и некоторых депутатов риксдага и, собрав госуд. чины, лично заявил им о восстановлении формы правления времен Густава Адольфа. Это новая форма правления 1772 г. в значительной мере усилила власть короля; внешне сохранялись некоторые ограничения монарха: он попрежнему не мог законодательствовать без участия чинов риксдага, имевшего также финанс.-контрольн. функции, он не мог также начинать агрессивной войны без согласия риксдага, но, с другой стороны, была упразднена периодичность созыва риксдага, вследствие чего, как и показала практика этого царствования, король мог обходиться без такового; намеренно неопределенными были также формы взаимных отношений короля и госуд. совета; только в судебных делах последнего предписывались известные ограничительные для кор. власти формальности. Эта форма правления 1772 г. имеет то важное госуд.-правовое значение, что в течение XIX в. она составляла не только основной закон Швеции, но основной закон покоренной Александром I Ф.; в сравнении с тогдашним русск. госуд. строем форма правления представляла значительные ограничения власти монарха. Первые годы Густав обращал серьезное внимание на реформы админ. строя королевства; он искал популярности среди народа; часто разъезжал по государству, уничтожил пытку, строго преследовал злоупотребления чиновников и т. д.; немало забот было уделено и Ф.; таковая была теперь разделена на 6 губерний (Обосскую, включая Аландские острова, Тавастгускую, включая Нюландию, Кюмменегордскую, Саволакс-Карелию, Вазаскую и Улеоборгскую; Остроботния была этим разделена на две части); в Вазе был учрежден второй гофгерихт; суд. округа Ф. были перераспределены между обоими гофгерихтами, обосским и вазаским. Затем было предпринято генеральное межевание края, принесшее Ф. огромную пользу, и целый ряд мер для успешного развития земледелия и торговли. Казалось, Густав находился в эти годы на высоте своей славы; однако, над горизонтом Швеции собиралась уже гроза; началось с проявления недовольства среди дворянства и аристократии; в особенности последней казались минувшие годы олигархич. правления куда более выгодными; от аристократии недовольство стало передаваться в армию, в среду офицерства. Как раз в это время Густав задался разными воинственными планами, может быть, в расчете поддержать победами свою популярность; в первую голову он думал напасть на казавшуюся ему слабой Россию. В Ф. были предприняты разные подготовительные меры, вызвавшие, однако, лишь новое неудовольствие среди тамошнего офицерства; во главе недовольных стояли Гёран Спренгтпортен и Иоган Егергорн. Для борьбы с Густавом ими был основан особый орден, Валгалла, целью коего было отделение Ф. от Швеции; заговорщики воспользовались мыслью, заброшенной манифестом Елизаветы 1742 г., и полагали найти поддержку своим сепаратистским стремлением в России, у имп. Екатерины II; повидимому, им представлялось идеалом провозглашение Ф. аристократической автономной республикой, во главе которой остались бы они сами и прочие представители высшего местного дворянства; не без влияния были, конечно, историч. примеры того времени: Голландских соед. штатов и отпадения сев.-амер. английских колоний, сложившихся в самостоятельные штаты. Планам этим, однако, не суждено было осуществиться; Густав открыто искал предлогов объявить России войну; он надеялся, что легкие победы восстановят его престиж. Но и его планы не оправдались. Военные действия не принесли шведам успехов; гр. Мусин-Пушкин одерживал победы над шведами на суше, а адм. Грейг разбил при Гогланде шведский флот (1788). Само собою понятно, что неудачи и отступления шведов еще усилили недовольство офицерства; неуспех военн. операций приписывался плохому предводительству короля, находившегося лично при армии. Собравшись в Аньяле, заговорщики составили особую декларацию и союз (1788, Anjalaförbundsakten); они подчеркивали незаконность войны, предпринятой без согласия земских чинов, ее плохое ведение, а также необходимость отделения Ф. и образования самостоятельного из нее государства. К Екатерине была послана депутация с Егергорном во главе; но императрица приняла ее очень холодно, ничего определенного не обещав; хорошо не известно, было ли это вследствие личного несочувствия Екатерины идеям автономии, к которой она, как известно, всегда относилась отрицательно, или же потому, что императрица надеялась завоевать Ф. и просто присоединить ее к империи. Король, бывший, очевидно, в курсе конспирации, уехал в Швецию. В след. году он произвел новый госуд. переворот, опираясь на поддержку низших классов населения, явно несочувствовавших офицерству и аристократии. В январе 1789 г. король собрал риксдаг и провозгласил „акт соединения и безопасности“, также ставший основным законом Швеции и Ф.; три сословия его приняли немедленно, дворяне же отказались его признать, несмотря на все усилия и угрозы короля; тогда он опубликовал акт без согласия дворянства, несмотря на то, что по конституции требовалось согласие всех четырех сословий риксдага. Акт этот сильно ограничил власть риксдага; последний отныне мог обсуждать лишь те мероприятия и законопроекты, которые ему предлагались корол. пропозициями, другими словами, он лишен был законод. инициативы; ограничено было также участие риксдага в финанс. и налоговых вопросах; корол. власть значительно этим усилилась. В течение 1789—1790 гг. война велась с переменным счастьем. Не найдя поддержки среди широких слоев населения, аньяльцы потеряли свое политическое значение, а дело их само собой заглохло; некоторые из заговорщиков были арестованы и преданы суду. Екатерина тоже предпочитала восстановление мира. Переговоры велись в м. Вереля, где и был подписан в авг. 1790 г. мирный договор. Верельский мир сохранил прежние госуд. границы, не принеся ни одной из воюющих сторон пользы. Через несколько времени Густав пал от руки убийцы (1792): его политика была слишком ненавистна дворянству. Эпоха Густава имела для Ф. три важных следствия, оставив в наследие, во 1-х, два основных констит. акта (1772 и 1789 гг.), во 2-х, способствовав завязке новых отношений Ф. с Россией; появилась группа лиц, считавших для Ф. более выгодным находиться в сношениях с Россией, при помощи коей они надеялись основать автономию края; а в 3-х, для русского правительства стало очевидным стратегическое значение шведско-русской границы Ф. В царствование Александра I всем этим факторам пришлось играть в истории Ф. выдающуюся роль. Великая борьба Александра с Наполеоном не могла не отразиться на судьбе Ф. При тогдашней констелляции народов Швеция оказалась на стороне Англии и против Франции; многие факторы ее влекли к союзу с Англией (гл. обр. зависимость ее экспорта от англ. флота); это и послужило для Александра предлогом к войне с Швецией; надо было, во что бы то ни стало, обеспечить свою северо-восточную границу. Наполеону в ту минуту борьба эта была выгодной; он старательно натравливал царя на Швецию, усиленно подчеркивая стратегическое значение Ф.; Наполеон полагал этим отвлечь Александра от восточного вопроса. С начала 1808 г. стали развиваться агрессивные действия России; русское правительство решило воспользоваться примерами XVIII в., манифеста 1742 г. и сношений финляндцев с русскими при Екатерине. Русский главнокомандующий издал прокламации, в которых обещал финляндцам сохранение их прав и привилегий, при условии перехода на русскую сторону; кроме того, имелись непосредственные сношения с некоторыми шведскими аристократами. Военная кампания, открытая тогда же, шла очень успешно и закончилась подписанием 5/17 сент. 1809 г. договора, согласно коему вся Ф. отошла к России, вплоть до реки Торнео (Россия сначала требовала признания границей реку Каликс), а Швеция была принуждена присоединиться к континентальной системе; самым сильным ударом для Швеции была потеря Аландских островов, столь близко расположенных к Стокгольмским шхерам. Фридрихсгамский мир обеспечил Александру стратегический тыл и как раз в то время, когда на западе стали уже ясно вырисовываться контуры новой борьбы Александра с Наполеоном; последнее обстоятельство заставляло Александра спешить; ему нужно было, во-1-х, не раздавить окончательно Швеции, а, наоборот, вновь восстановить с нею добрососедские отношения, а, во-2-х, обеспечить себе друзей с стороны финляндского населения; первое требование было достигнуто благодаря содействию Англии, второе же — путем торжественного обещания финляндцам госуд. автономии. В последнем отношении царь нашел дальновидного помощника в лице М. М. Сперанского. Еще до окончания мирных переговоров в Фридрихсгаме, весной 1809 г. Александр созвал земские чины Ф. на сейм в Борго; образцом ему послужили, конечно, собиравшиеся уже ранее сеймы Ф. (см. выше). На сейме, лично открытом царем (март), он утвердил, в качестве финл. осн. законов, шведские акты 1772 г. (форму правления) и 1789 г. (акт соединения и безопасности); одновременно им был предпринят ряд мер касательно внутреннего управления края; во главе администрации был поставлен генерал-губернатор (первым был назначен на этот пост Спренгтпортен); при нем состоял правительств. совет; в Петербурге же была учреждена должность особого докладчика финл. дел; первым докладчиком — статс-секретарем был назначен Сперанский, уму и перу коего Ф. обязана закреплением и оформлением ее конституционной свободы. Акты весной 1809 г. определили внутреннее устройство края, его же международное положение было установлено осенью, согласно Фридрихсгамскому мирн. договору; этим последним Ф. была лишена междунар. статуса и непосредств. участия в междунар. политике; благодаря этому Ф. перестала быть субъектом междунар. права. Русский император одновременно был признан вел. князем Ф. Первому сейму (1809) было передано четыре пропозиции Александра, касательно войска, налогов, монеты и учреждения правительств. совета; после обсуждения и принятия их депутаты были распущены, и сейм более в это царствование не созывался. Финл. войско было временно сохранено на существовавшей поселенной основе; но затем, в 1810 г., оно было упразднено (в виде милости финляндцам). Учрежденный в 1809 г. правительств. совет был реорганизован в 1816 г. и превращен в имперский финл. сенат, существовавший до объявления независимости. В помощь Сперанскому, в Петербурге, были созданы: должность помощника статс-секретаря (первым был назначен финляндец Ребиндер) и особая комиссия по финл. делам (18/30 окт. 1809), преобразованная затем (1811) в комитет. После падения Сперанского должность финл. ст.-секретаря занял финляндец Армфельд, участвовавший, м. проч., в интригах против павшего любимца Александра; до конца XIX в. эту должность занимали финляндцы; первым русским ст.-секретарем был В. К. Плеве. 11/23 дек. 1811 г. Александр издал очень важный акт, коим присоединялась к Ф. Выборгская губерния (так наз. старая Ф., отобранная еще при Петре Вел.). Полную автономию Александр гарантировал также обосскому университету, назначив его канцлером того же Сперанского. Интересно отметить, что среди профессоров было очень распространено мнение о необходимости добрых отношений с Россией. Все эти мероприятия вполне обеспечили Александру дружбу Ф. Оставалось вновь восстановить добрые отношения Швеции. Этому сильно способствовало избрание в 1810 г. наследником шведского престола Бернадота (см. Карл XIV, XXIII, 514). Понятно, что Бернадоту было необходимо, после избрания, войти в сношения с Александром; в самой Швеции потерю Ф. полагали компенсировать присоединением Норвегии (как выражался Бернадот: „залечить этим финл. рану“). Александр, как теперь известно, подготовлял свою борьбу с Наполеоном исподволь и очень искусно; в 1811 г. между ним и Бернадотом уже установились дружественные сношения, а в 1812 г., при объявлении войны, Швеция стала первой на сторону России; во время войны Бернадот не раз помогал Александру своим военным опытом и советами; в награду за это в 1814 г. Норвегия была присоединена к Швеции на правах реальной унии. Александр мог гордиться своей „северной“ политикой: финляндцы стали друзьями России, а Швеция — ее союзницей. Император Николай, так же как и старший брат его, относился весьма сочувственно к Ф.; он не раз высказывал свое уважение к финл. законам и твердое намерение соблюдать финл. конституцию и привилегии, дарованные Александром; так как, однако, согласно бывшим шведск. законам (утвержденным Александром), власть монарха в Ф. пользовалась обширной прерогативой, Николай мог обходиться без созыва сейма, т. е. без издания новых законов; как этот факт, так и русская политика николаевского царствования вообще не нарушили финл. законов. Бедное реформами царствование Николая было очень богато культурными явлениями в Ф.; страна стала приходить к национальному самосознанию, образование сильно подняло культурный уровень жителей; все это в совокупности подготовляло национальное движение следующего царствования. После страшного пожара в Обу (1827) столица и университет были перенесены, по приказанию Николая I, в Гельсингфорс. Царствование имп. Александра II ознаменовалось рядом важных реформ, намеченных в 1856 г. (при его личном председательствовании в сенате). В 1863 г., после долгого перерыва, был вновь созван сейм, а в 1869 г. был издан новый сеймовой устав, которым устанавливалась периодичность созыва сейма (каждые пять лет); одновременно был преобразован финл. банк (основан в 1811), с подчинением его контролю сейма. В 1877 г., с согласия сейма, был введен устав о воинской повинности. Еще в 1860 г. была принята особая финская монета, марка. Крымская война коснулась Ф. непосредственно, так как неприятельский флот бомбардировал ее берега, зато Турецкая война миновала Ф. После введения воинской повинности были созданы финл. стрелк. батальоны (1883) и драгунский полк (1889), просуществовавшие до конца столетия. В 1886 г. сейм получил право законодательной инициативы (т. наз. моции). С конца царствования имп. Александра III началась руссификаторская политика в финл. вопросе; в 1890 г. был издан манифест, которым финл. почта упразднялась передачей ее в ведение русского мин. внутр. дел, а в 1891 г. был упразднен финл. комитет в Петербурге. Новый политич. курс получил ярого представителя в лице ген. Бобрикова (ген.-губернатор 1898—1904 гг.), убитого Шауманом в 1904 г.; след. манифестами: 1899 г. — было создано понятие общеимперского законодательства, 1900 г. — был введен русский язык в делопроизводство финл. канцелярий, 1902 г. — была введена общая русская воин. повинность (в 1901 г. были расформированы финл. батальоны, а в 1904 г. — гвард. батальон). В 1905 г., несколько дней после манифеста 17 окт., финл. автономия была снова восстановлена особым манифестом (4 ноября нов. стиля); в состав сената вошли выдающиеся представители финл. политич. партий; в 1906 г. был издан новый сеймовой устав, упразднивший прежнее четырехсословное представительство и введший общее, равное и прямое избирательное право, которым пользовались (активно и пассивно) также женщины. При Столыпине, однако, началась новая эра руссификации; ген.-губ. Герард был уволен (1908) и заменен сначала ген. Бекманом, а потом ген. Зейном; в 1908 г. была проведена мера, согласно коей финл. акты должны были предварительно рассматриваться в русск. совете министров; в 1910 г. был издан, при участии русск. парламента, закон об общеимперском законодательстве, согласно коему в 1912 г. был опубликован первый подобный общеимперский акт о равноправии русских в Ф. Так шло дело вплоть до войны.
Литература: M. G. Schybergson, „Geschichte Finlands“ (1896; есть на шведск. и финск. яз.); Y. Koskinen, „Finnische Geschichte“ (1874; есть на шв. и финск. яз.); Castren, „Skildringar ur Finlands nyare historia“ (1882); H. Schück, „Svenska Folkets historia“ (I—II, 1915; наиб. соврем. история Швеции); на шведск. языке имеется обширн. литература по истории эпохи средн. веков. Междунар. договоры Швеции изданы O. S. Rydberg’ом. E. Hildebrand, „Sv. statsförfattnings hist. utvekling“ (1896); у нас имеется труд Л. Дымши, „Госуд. право Швеции“, т. I, посвященный почти исключ. истории госуд. устройства. Оч. обширна шведская и финская литература касательно царствований Густава II Адольфа, Густавов III и IV, равно эпохи русского завоевания; из соврем. историков видное место занимают S. Classon, спец. работающий над эпохой конца XVIII в. и начала XIX в. (см., напр., его труды: „Krisen 1808—1809“, „Gustaf IV“ и др.) и O. Alin (см., напр., его работу „Carl Iohan“). На русск. языке имеется преимущественно правая полемическая литература, в роде работ К. Ордина, „Покорение Ф.“ или сочинений М. Бородкина (многоч. томы истории Ф.); серьезно написаны работы К. Злобина, „Диплом. сношения России и Швеции“ (сборн. Русс. Ист. об-ва, т. II, 1868; устарела), Попова, „Сношения России с европ. державами перед отеч. войной“ („Журн. М. Нар. Пр.“, янв., 1875). Михайловский-Данилевский описал войну 1808—1809 г.г.; есть издания генер. штабов России и Швеции о той же войне. С. А. Корф, „Россия и Швеция, финл. дела“ (юб. издание „Отеч. война“, т. II); Даниельсон, „Соединение Ф. с Россией“ (1890).
С. Корф.