Сен-Симон (Saint Simon), Клод Анри, граф de Rouvroy, один из наиболее замечательных представителей утопического социализма (1760—1825). Потомок Карла Великого, воспитанный д’Аламбером, он с раннего возраста стал обнаруживать исключительные дарования. Активная натура влекла его к ярким впечатлениям: мы видим молодого графа то сражающимся за независимость американских колоний в рядах армии Вашингтона, то советником министров в Мексике и Испании, пока, наконец, великая французская революция не положила предела его скитаниям „ради наблюдения и размышления“. He принимая непосредственного участия в революции (к политике С.-С. вообще был равнодушен, интересуясь вопросами социального и религиозного характера), С.-С. ограничился красивым жестом — отказом от графского титула. Конфискация родового имения и обман со стороны его компаньона по биржевой спекуляции, которой он занимался одно время, окончательно подорвали его материальное благосостояние. Остатки своих средств С.-С. тратит на устройство приемов всяких выдающихся людей, чтобы таким методом живого собеседования возможно скорее ознакомиться с началами важнейших наук. Через год средства иссякли, и граф превратился в нищего. Далекий от предрассудков, он не стесняется просить о материальной помощи; получает жалкое место писца в 1000 фр., пользуясь приютом и субсидиями на издание своих работ со стороны бывшего своего слуги — Диара. Как это часто бывает, творения великого мыслителя сначала не привлекали общественного внимания; лишь к печальному концу своей жизни С.-С. видит себя окруженным учениками и последователями, что не мешало, однако, претерпевать горькую бедность и совершить покушение на самоубийство (лишился одного глаза). О силе и притягательности таланта C.-С., наложившего печать своего гения на целую эпоху, можно судить по именам лиц, в той или другой степени прошедших его школу: помимо верных учеников и продолжателей — Базара и Анфантэна, мы встречаем имена Ог. Тьери, Ог. Конта, Бюше, Леру, Ад. Бланки, Мишеля Шевалье, Ферд. Лессепса, будущего министра Карно, творца „системы движимого кредита“ — Перейра и многих других.
Основное задание деятельности С.-С. — добиться осуществления такого социального порядка, который исключал бы страдания низших классов. В первой своей печатной работе, — „Письма гражданина Женевы к современникам“ (Lettres d’un habitant de Genève à ses contemporains — 1803 г.) — C.-C. мечтает, что человечество, под главенством особого совета из представителей всех отраслей знания, совета, снабженного широкими полномочиями и „денежной силой“, переработает нынешний печальный мир. В последнем произведении — „Новое христианство“ („Nouveau christianisme“ — 1825 г.) — он определяет общественную цель, как „возможно более быстрое улучшение участи наиболее бедного класса“; „все общество должно трудиться“ и „организоваться наиболее соответствующим для достижения этой великой цели образом“. Несмотря на несомненную гениальность произведений С.-С., сам он не оставил потомству законченного систематического изложения своих взглядов; об этом позаботились ученики великого мыслителя, особенно Базар, к работам которого и надо обратиться, дабы получить надлежащее ознакомление с сен-симонизмом. Из творений С.-С. следует упомянуть, кроме названных ранее: „De la réorganisation de la Société européene“ (1814), „L’industrie“ (1817—1818 г.), „Catéchisme des industriels“, „Système industriel“, „L’organisateur“ (на протяжении с 1819 по 1823 г.). Столь часто встречающееся упоминание слова „индустриальный“ указывает на стремление С.-С. найти новую основу общественной жизни, противоположную „старому режиму“. Во главу социального строительства он ставит знание и труд. Два класса должны руководить обществом: ученые — представители теоретической индустрии и промышленники — практической. „Все через индустрию, все — для нее“. В индустриальный класс С.-С. помещает не только промышленников, но и представителей труда (физического и умственного). „Единственный класс общества, в котором мы желаем видеть увеличение политического мужества и гордости, единственный, где эта гордость может быть полезной, а мужество является необходимым, — это, в общем, класс индустриальный. Ибо его частные интересы — силою самих вещей — совершенно совпадают, с интересом общественным“. В знаменитой „Параболе“, С.-С. делает два предположения: гибель во Франции 30.000 ученых, промышленных деятелей, ремесленников и т. п., и гибель 30.000 сановников, светских и духовных, праздных собственников и пр.; в первом случае нация тяжело почувствовала бы утрату, оставшись без руководителей общественной жизни; во втором — разве пролила бы слезы по доброте сердечной. Пока С.-С. противопоставлял всех представителей нового порядка старому и не выделял специально рабочий класс, буржуазия относилась сочувственно к новатору; положение резко изменилось, когда С.-С. стал бичевать „эгоизм богачей“ и, во имя разрешения социального вопроса, не задумывался обращаться к „королям“ и другим носителям суверенной власти.
Главные положения социально-философской системы С.-С. и практические выводы были изложены в коллективном труде его учеников, с Базаром во главе („Exposition de la doctrine de S.-Simon“ — 2 тома, 1828—29 и 1830 г.). Характерные черты современной культуры сен-симонисты видят в антагонизме, анархии. „Закон развития человечества“, открытый их учителем, указывает „на два различных и альтернативных состояния общества“ — органическое, „где все акты человеческой деятельности распределены, предусмотрены, регулированы общей теорией“, и критическое, когда всякая общность мысли, общность действия исчезли. Новейший критический период истории начался с XV в., ныне он проник в самую глубь общества, разложил его окончательно. Хозяйственная жизнь страдает жестокой дисгармонией между производством и потреблением; вместо единой дружной индустриальной работы идет бесконечная промышленная война, именуемая свободной конкуренцией. „Случайность рождения слепо распределяет всякие орудия труда, и если наследник, праздный собственник, передаст их в руки способного работника, то, разумеется, бо́льшая часть чистого продукта, первая выручка идет неспособному и ленивому собственнику“. Надо выйти из этого „ужасного кризиса“, надо из разрозненных, изолированных, борющихся людей сделать единое, цельное, настоящее общество. В историческом процессе развития рамки ассоциации беспрерывно расширяются: община сменяет семью, общину — нация; ныне обнаруживается тяготение „к всеобщей ассоциации“. Скорейшему осуществлению этой тенденции и должны послужить энергичные общественные деятели. Вторжение субъективного начала в объективный исторический процесс представляется с.-симонистам таким образом. Следует, для открытия закона развития, пользоваться позитивным методом (наблюдая факты); но так как социальная жизнь нормируется сознанием, „человеческим разумом“, то изучение работы этого последнего ведет прямо к цели. Вследствие этого, у них незаметно общественный разум подменяется индивидуальным, и открывается широкий простор для представлений об утопическом „естественном“ человеке. Нет ничего удивительного, что искание закона эволюции облекается в утверждение „чистой идеи всеобщей ассоциации“; праздность богача объявляется „противоестественным состоянием“. Практический смысл учения С.-С. наиболее ярко выявляется из следующего отрывка (несомненно утилизированного творцами „Коммунистич. манифеста“: „Человек до сих пор эксплуатировал человека. Господа, рабы; патриции, плебеи; сеньеры, крепостные; собственники, арендаторы; праздные, трудящиеся, — вот прогрессивная история человечества до наших дней. Всеобщая ассоциация — вот ее будущее; каждому по его способностям, каждой способности — по ее делам, — вот новое право, которое заменяет право завоевания и рождения. Человек больше не эксплуатирует человека, но человек, соединившись с человеком, эксплуатирует мир, отданный в его распоряжение“. В полном соответствии с этими выводами, с.-симонисты, в опубликованной ими в 1831 г. „программе“, требовали уничтожения „всех, без исключения, наследственных привилегий“, „постепенной отмены, всех налогов, которые труд выплачивает праздности под различными названиями — арендной платы за землю, за наем помещений и за ссуду капиталов“, и установления нового социального порядка, где каждый трудится по способностям и вознаграждается по делам. Очерчивая подробнее, со слов С.-С., новый строй, Базар говорит об ассоциации трудящихся, где единственным правом на богатство будет „способность пускать его в дело“, где право наследства будет принадлежать государству. Верховным собственником и распорядителем орудий труда при новых социальных условиях окажется государственная власть; осуществлять задачу гармонирования производства с потреблением она будет при помощи единого правительственного банка. Вообще в кредите с.-симонисты видят главный рычаг хозяйственной централизации, без которой немыслима надлежащая организация индустрии. В таком виде представляется остов учения С.-С. К этому надо прибавить, что сам творец его, проникнутый глубоким религиозным настроением, склонен был видеть в своей системе „новую религию“ и охотно окутывал некоторые свои рассуждения мистическим покрывалом. Последняя черта нашла горячего поборника в лице Барт. Анфантена, тогда как революционно-общественная сторона системы была развита С.-Аманом Базаром. О их жизни и о судьбе с.-симонистского братства см. Анфантен и Базар. Общая оценка учения С.-С. дана в ст. социализм.
Литература о С.-С. — обширна. Его произведения, перечисленные в тексте, были изданы в помеченные года; кроме того, вошли в собрание „Oeuvres de Saint-Simon et d’Enfantin“, Paris, 1855—1878. О C.-C., помимо общих курсов по истории экономических идей, см. Hubbard, „Saint-Simon, sa vie et ses travaux“ (1857); Georg Weill, „L’école Saint-Simonienne“ (1891); Séb. Charléty, „Histoire du Saint-Simonisme“ (1896); Warschauer, „S.-Simon und der Saint-Simonismus“ (1892); Muckle, „Saint-Simon und die öekonomische Geschichtstheorie“ (1906); его же, — „H. de S.-Simon. Die Persönlichkeit und ihr Werk“ (1908).