Литовско-русское государство. Ранняя история. Литовские племена занимали первоначально побережье Балтийского моря от Немана до Западной Двины, бассейн Немана и нижней Зап. Двины, северные притоки Припети, верхнее течение Днепра и Березины. Есть следы раннего пребывания литовцев и по средней Оке. Время появления литовцев на месте первоначальной территории остается гадательным. Кое-какие сведения о них появляются уже во II веке по Р. X. (Птоломей). Заняв огромную территорию, литовцы столкнулись с славянскими племенами на реке Березине и верхнем Днепре. Это заставило их уйти в глубь современных литовских губерний. В том же направлении действовали и морские набеги скандинавов. Главные Л. племена расположились по бассейну рек: литва — по Неману и Вилии, жмудь — около устья Немана и его притокам Дубиссе и Невеже. По Бугу и Нареву жили ятвяги. Пруссы заняли полосу между устьями Немана и Вислой. Летьгола и симигалла заняли бассейн З. Двины. Голядь расположилась где-то между Угрой и Протвой, притокам Оки. Первоначальные известия о литовских плем. с X в. сообщают немецкие хронисты, а с XI в. упоминает о них „Начальная Летопись“, дающая краткие сведения о соприкосновениях князей с ятвягами и литовско-латышскими племенами. Первоначально Л. жили родовыми союзами. Но с начала XII в. уже заметны признаки разложения рода. Занимались они различными промыслами: звероловством, рыболовств., бортничеством и скотоводством. В XII—XIII вв. было уже значительно развито и земледелие. Не чужда была им и сельско-хозяйств. культура. Под влиянием нападений немецк. ордена (см. Ливонский орден) ускорился процесс разложения родовой организации. Стало крепнуть сознание необходимости религиозно-национального единства для сохранения независимости от соседей. Выразителем этого народного чувства был Миндовг, сосредоточивший в своих руках власть над Литвою. Захватил он и соседнюю Черную Русь (города: Гродно, Слоним, Волковыйск). Благодаря усобицам в Полоцкой земле, подчинил ее своему влиянию. Борьба с немцами была также удачна. В 1250 г. Миндовг заключил договор с немцами и для укрепления его принял христианство. В 1263 г. Миндовг был убит, и временно, вследствие усобиц, остановился процесс концентрации литовских земель. Он возобновляется только со времен Гедимина (1315—1341). При нем присоединяется турово-пинская земля; благодаря женитьбе Ольгерда на витебск. княжне, вошла в состав кн. Витебская земля. По среднему теч. З. Буга была покорена Берестейская земля. При Ольгерде (1341—1377) присоединяются Чернигово-Северская, Киевская и Переяславские земли, часть Волыни и Подолье с Браславлем и Винницею. При Витовте в конце XIV в. присоединяется Смоленская земля. Когда литов. племена столкнулись с славянами, они стали чувствовать на себе их культурное воздействие. Они принимали христианство по православн. обряду, усваивали русские обычаи, русский язык. Отдельные земли сохраняли свою полную самостоятельность. Они признавали только суверенитет литовского князя и были весьма слабо связаны с центром княжества. Образовавшемуся литовско-рус. государству после смерти Гедимина грозила опасность распадения. Гед. при жизни разделил все государство между своим братом и сыновьями: Войном, Монвидом, Кориатом, Кейстутом, Ольгердом, Любартом, Явнутием (последний сидел в Вильно; некот. из историков считали его в. к., но Б. Б. Антонович и М. К. Любавский относятся к этому предположению отрицательно). Ольгерд в 1346 г. прогнал Явнутия и занял Вильно. Государство тогда разделилось на две части: западную и восточную. Одною правил Кейстут, другою Ольгерд. На долю первого выпала борьба с орденом. Второму пришлось втягивать в сферу своего влияния русские земли. Однако, теоретически оставался в. к. Ольгерд. Еще при жизни Ольгерд разделил государство на уделы между своими сыновьями. В. к. был назначен Ягайло, и Кейстут признал его власть. Но Яг. оказался коварным племянником; между дядей и плем. началась борьба, которая окончилась в пользу Яг. Кейстут был убит, а Витовт, его сын, спасся бегством к немцам. Его удел был отдан Скиргайллу Ольгердовичу. Благодаря существ. удельной системы, литов.-рус. государство разделилось на ряд отд. княжений, подчиненных великому князю. Большие размеры его удела — вотчины давали возможность в. к. держать уд. князей в полном подчинении. Князья были связаны договорами и присяжными грамотами. Их обязанности заключались в отправлении военной службы, но внутри княжений власть их ничем не была стеснена. Положение уд. князей стало шатким с того момента, когда Витовт стал кн. литовским. Он нанес им решительный удар. Они потеряли свои верховные права и очутились только на положении крупных землевладельцев. Исчезновение уделов не уничтожило политич. самостоятельности областей. Они сохраняли большую самостоятельность во внутреннем управлении. Их положение определялось уставными земскими грамотами. Первый из них (для полоцкой и витебской земель) были выданы Витовтом. Раз выданные привилегии впоследствии подтверждались. Эти привилегии еще более превращали государство в федерацию областей. Грамоты содержали: а) подтверждение прав церкви и духовенства; b) ограждение личных прав всего свободного населения земли; с) ограждение поимущественных прав; d) привилегии шляхты, духовенства и отчасти мещан; е) подтверждение основных прав земель и их самоуправления; f) финансовые платежи: g) закрепление местных гражданских и уголовных норм.
Литовско-польские унии. Во второй половине XIV ст. положение Л. было очень тяжелое. Л. потеряли Жмудь, но наступление немцев не прекратилось. Кроме того, между удельными князьями и Яг. возникали недоразумения. Положение Яг. становилось шатким. Поэтому, когда польские паны предложили Ягайллу жениться на Ядвиге, польской королеве, то предложение было принято в надежде с помощью поляков победить орден и укрепить свое положение. В 1385 г. поляки и литовцы заключили в Крево унию. Условия были тяжелые. Яг. обязывался креститься с народом в кат. веру и обещал „на вечные времена“ присоединить к Польше литовские и русские земли. Литовская знать не помирилась с унией 1385 г., хотя и получила разного рода льготы в 1387 г. Вождь ее — Витовт в 1392 г. добился изменения акта 1385 г. Теперь Л. имела своего князя, правда, пожизненного — Витовта. Островское соглашение 1392 г. было со смягчениями в пользу Польши подтверждено в 1401 г., но в 1413 г. на съезде в Городле на Зап. Буге подверглось изменению. Литва отныне будет иметь своего собственного князя и после смерти Витовта. Только в избрании его принимают участие и польские прелаты, паны и шляхта. Политические планы поляков относительно Литвы пока потерпели крушение, однако уния открыла дорогу польской культуре и католицизму, ставила в привилегированное положение лиц, принявших католицизм. Последний принимали обыкновенно литовские бояре, и это создавало антагонизм Литвы и земель аннектиров. Недоразумения начались сейчас же после смерти Витовта (1430), и вспыхнула борьба между литовскою знатью во главе с избранным ею Сигизмундом Кейстутьевичем и русскою во главе с ранее избранным совместно лит. и русскою знатью Свидригайлом, братом Ягайллы. Сиг. Кейст. в 1432 г. подписал возобновленное соглашение с Польшей на условиях, близких к условиям унии 1392 и 1401 г. Не могли примирить обе партии и привилеи 1432 и 1434 г. Борьба окончилась в пользу Сиг. Но и Сиг. не удержался на престоле. Магнаты не вынесли его тираннического характера и убили (1440 г.). После этого на съезде панов был избран в. к. 13-летний сын Ягайлы, Казимир. Взяв в свои руки управление государством, паны признали недействительным соглашение об унии. С своей стороны, поляки не хотели признавать происшедших перемен. Самостоятельное избрание Казимира в. кн. было большим ударом для унитарных стремлений Польши, и даже избрание Казимира польским королем после смерти Владислава не помогло делу. Уния 1447 г. была возвращением к акту 1413 г. Одновременно, в целях примирения Руси и Литвы, 2 мая 1447 г. Казимир опубликовал новый привилей, при чем его значение распространялось и на земли аннексы, впрочем, сохраняющий ограничения для некатоликов. Когда в 1492 г. умер Казимир, литовцы избрали в. кн. его сына Александра, а поляки его брата Яна Альбрехта. Уния была опять разорвана. В 1501 г. умер польский король. Литва вела неудачную войну с Москвой, и Л. подняли вопрос о приглашении Александра на польский престол. Поляки согласились, но заставили Александра и бывших при нем панов принять новые условия унии. Это было в Мельнике в 1501 г. По условиям унии Литва и Польша сливаются в одно государство, имеют одного государя, выбираемого на общем сейме, одну монету, но самостоятельную судебную и административную организацию. На деле и этот трактат не был выполнен. Поляки не помогали в войне с Москвой, так что уния явно оказалась ненужной. После же смерти Александра в 1506 г., поляки „едностайной волей“ избрали в. кн. брата Александра, Сигизмунда (1506—1547). Полякам оставалось проделать то же у себя дома, не подымая пока вопроса об унии.
Оппозиционные брожения на Руси и внешнее положение Литвы. Привилей 2 мая 1447 г. отчасти примирил русскую шляхту с политикой Казимира. Однако, конфессиональная статья Городельского привилея оставалась неотмененной, чем и объясняется враждебное отношение русской аристократии к политике правительства. Это недовольство выразилось и в 1481 г., в неудачном заговоре против Казимира, и в 1501 году, когда Михаил Глинский поднял неудачное же восстание против Сигизмунда. Недовольство русской аристократии совпадает с моментом обострения отношений между Москвой и Литвой, ибо Москва теперь уже не прочь была захватить себе русские земли, и она принимала какое-то участие в заговоре 1481 г., давала убежище переходившим в Москву чернигово-северским князьям. Литва же в свою очередь поддерживала Новгород. Натянутые отношения кончились войной. По перемирию 1503 г. Литва признавала присоединение к Москве черниговских земель, а в новой войне потеряла в 1522 году Смоленск. Крымские же Гиреи сумели использовать антагонизм Москвы и Литвы. Литва посылала им „упоминки“, но это мало помогало, и набеги продолжались. Только отношения к пережившему ряд поражений ордену стали лучше.
Общественный строй до половины XVI века. Военно-служилый класс. Шляхетские привилеи. Сущность эволюции в общественных отношениях заключается в постепенном образовании сословий и в получении высшим сословием ряда прав и привилегий. Сначала в Литве не было сословий, но уже существовали элементы, игравшие видную политическую роль. Это были крупные землевладельцы — prepotentes, potiores domini, nobiles — немецких хроник, бояре — русских летописей, составлявшие думу князя. С разгромом удельных князей последние незаметно сливались с нетитулованной аристократией. Привилей 1447 г. распространяет свое действие на князей, панов, шляхту русск. и лит. областей. Это был шаг к слиянию удельного княжья с боярством, окончательно завершившийся привилеями 1492 г. и 1506 г., признавшими за князьями и панами равноправ. участие в управлении государством. Консолидация шлях. сословия началась со времени опубликования Ягеллом привилея 1387 г. Правда, им могли воспользоваться только католики. Он давал боярам право владеть недвижимым имуществом и свободно им распоряжаться, разрешал вдовам, сестрам и дочерям бояр свободно выходить замуж и освобождал бояр от разного рода натуральных повинностей. Привилей 1413 г., подтверждая первый привилей, распространял его действие на католиков, получивших от поляков гербы и клейноты. Привилеи 1432 г. и 1434 г. распространяли свое действие на все русские и литовские земли. Последний привилей, повторяя статьи привилея 1413 г., гарантировал знати личную неприкосновенность и освободил от платежей дякла, что еще требовалось по привилею 1413 г. Привилей 2 мая 1447 г. распространял свое действие на все „станы“ шл. сословия. Подтверждая статьи прежних привилеев, он освобождал боярских, шляхетских и мещанских крестьян от платежа „серебщины“ (денежной подати), обеспечивал шляхте личную неприкосновенность и индивидуальную ответственность за преступления; разрешал свободный выезд за границу, отдавал в руки собственников суд над подданными, запрещал владельцам принимать госуд. крестьян и наоборот. Привилеи 1492 и 1506 гг. ничего нового шляхте не дали, за исключением статьи о неповышении людей низшего стана над шляхтой. Все эти привилеи превратили шляхту в господствующее сословие. Привилеи 1547 г. и 1563 г., хотя не дали ничего нового, однако отменили действиe конфессиональной статьи привилея 1413 г.
Состав шляхетства и его права. До половины XV в. литовско-русское право не выработало точных юридических признаков, определявших шляхетство того или другого военно-служилого человека. По привилею 1387 г. требовалось для этого принятие католицизма; привилей 1413 г. требовал записи в польские гербовые братства и принятие польских гербов, по привилею 1432 г. ограничивалось дозволением брать гербы от литовцев по соглашению последних со своими одногербовниками. В привилее 1447 г. — полное умолчание о соответствующем критерии. Сеймовая „ухвала“ 1522 г. шла навстречу этой потребности и требовала со стороны желающего доказать свое шляхетство представления двух шляхтичей из рода отца и матери. Их присяга решает дело; присягу можно было заменить документами, указывающими на исстаринность боярской службы его предков. Шляхетство приобреталось рождением и пожалованием его господарем. Делилось оно на 2 разряда: к людям „высшего стану“ принадлежали: прелаты, княжата и паны хоруговные; к „низшему стану“ — рыцарство — шляхта. Все шляхетские права объединены в статуте 1529 г. Общими правами всего сословия были: право неприкосновенности личности, индивидуальная ответственность за преступление, ненарушимое владение недвижимым имуществом, освобождение населения имений от разных налогов и повинностей, право суда над населением, право выезда за границу. К политическим правам относится: право установления новых законов на „вальном сейме“, право участия шляхтичей по выбору урядника в количестве двух на суде урядника. Аристократия пользовалась еще особенными правами: она освобождается от подсудности провинциальной администрации, выходить на войну под собственной хоруговью, жалобы на радных панов подаются только господарю или панам раде.
Землевладение. В литовско-русском государстве было три вида землевладения: к первому относятся имения, над которыми нет верховного собственника. С господарем такой землевладелец связан только отбыванием военной повинности. К второму и третьему относятся имения, над которыми верховным собственником был господарь, или крупный пан. Земли раздавались господарем „до ласки и воли господарской“, „до живота“, „ленным правом“, „в вечистое владение“. Все владельцы землей были обязаны отправлять военную повинность и выставлять одного вооруженного слугу с 8 крестьянских служб.
Мещане. Сначала города составляли одно целое с волостью. Постепенно эта связь стала разрываться, отчасти под влиянием развития землевладения и роста шляхетского сословия, отчасти благодаря развитию торговли. Обособлению городов от волости содействовало также дарование городскому населению „магдебургского права“. Распространялось оно довольно быстро. В 1376 г. получает немецкое право Вильно, в 1390 г. — Берестье, Гродно и Ковно при Витовте — в 1407 г., Дорогичин — 1429 г., Бельск — 1430 г. и т. д. Особенно сильно распространилось магдебургское право в XVI в., когда Литва переживала исключительный торгово-промышленный подьем. Города с магд. правом освобождались от юрисдикции местной администрации и приобретали самоуправление на корпоративных началах. Города имели свой суд, они могли заботиться о городском благоустройстве, развитии торговли и промышленности. Во главе стоял назначенный „войт“. В его руках находились управление городом и суд по уголовным делам. Обычно он судит с лавниками, пожизненными присяжными из мещан. Текущими делами и гражданским судом заведывал совет, „рада“. Ее члены „райцы“ назначались войтом из кандидат. общины. Войт и рада выбирали „бурмистров“ двух или больше, бывших председателями городского совета. Рада давала отчет всему поспольству. На раду можно было жаловаться войту, а на последнего — господарю. Впоследствии города выкупили должность войта. Когда усилился городской совет, совершенно устранивший „поспольство“ от участия в жизни города, то он выбирал лавников и райцев. Только кое-где удалось цеховым ремесленникам добиться организации особого городского совета в составе 40 членов, оказывавшего большое влияние на ход городской жизни. Такова сущность магдебургского права в теории. Действительность часто отличалась от последней. Свободные города освобождались от натур. повинностей и вносили в казну определенные платы с разных торгов и промыслов. Обособившиеся мещане не завоевали право представительства на „вальных сеймах“ и почти лишились права землевладения.
Сельское население, жившее или на государственных или частновладельческих землях, делилось на несколько разрядов. К нему принадлежали холопы — „челядь невольная“, „паробки“. Они были лишены гражданской дееспособности и правоспособности. Источниками холопства были: рождение, плен, брак с лицом несвободным. Смертную казнь можно было заменить при выдаче истцу головою оставлением в рабстве. Холопство знакомо статутам обеих редакций, но статут 1588 г. его не знает: невольники становятся „отчичами“. Холопы жили на господском дворе и получали месячину. Некоторые имели небольшие земельные участки, „приробки“ и располагали движимостью, бондой. Холопов могли иметь только одни христиане. Второй разряд составляли „тяглые люди“. Это — основная рабочая сила имения. Они сидели на особых земельных участках различных названий в отдельных местностях. Иногда на одном участке жило несколько семей, составлявших „большое дворище“. Тяглые люди на господарских землях, помимо барщинных работ, еще вносили платежи натурою, называвшиеся „дякло“ и „мезлева“, подати со всего того, что уродилось и прибыло в хозяйстве. К тяглым людям по своему юридическому состоянию примыкали крестьяне специальных служб, как-то: бобровники, бортники, осочники (стерегущие великокняж. леса), псарцы, ловцы, сокольники, свинари, конюхи, кобыльники, дойлиды, плотники, рудники, рыболовы, млынари (мельники) и т. д. Помимо своих специальных повинностей, они иногда платили „дякло“ и выходили на толоку в помощь тяглым людям во время сельскохозяйственных работ. Затем идут „данники“. Большая их часть сидела на государственных землях, в Подвинских и Поднепрских волостях, где для развития промыслового хозяйства были наиболее подходящие условия. Данники вносили в скарб: дань медовую, бобровую, куничную, житную, пшеничную. Высшим слоем крест. массы были слуги путные, щитные, доспешные, конные. Они несли военную службу, исполняли всякого рода поручения, но отбывали „толоку“, а это приближало их к тяглому крестьянству. Крестьянство, жившее на частновлад. землях, довольно рано потеряло свою свободу и незаметно превратилось в крепостных „отчичных“ людей. Благодаря этому появился целый класс „непохожих людей“, потерявших права выхода. Этому процессу содействовало развитие частного землевладения и шляхетские привилеи, в особенности 1447 г. Крестьянская крепость носила личный характер. Статут 1529 г. допускает покупки крестьян без земли, передачи их по наследству. Крестьяне, жившие на государств. землях, находились в несколько ином положении. Эти крестьяне-„отчичи“, жившие в западных областях, могли уйти и посадить на свое место другое лицо, переложив на него все лежавшие на них повинности. Крестьяне же русских волостей были совершенно свободны и пользовались значительным самоуправлением, имевшим свои распорядительные и исполнительные органы: вече и старцев. Впрочем, во второй четверти XVI в. ясно обнаруживалось намерение правительства стать в более близкие отношения к крестьянской массе в податном и административном отношениях.
Волочная помера и крестьянство. Во второй половине XVI в. правительство Сигизмунда II Августа осуществило грандиозную аграрную реформу. До сих пор крестьянские участки были неравномерны и не было никакой системы в определении платежей с них. Перемерив всю землю и разделив ее на однообразные участки — волоки (около 19½ десятин), правительство роздало крестьянам эти однообразные участки и ввело одинаковые повинности. Часть земель и угодий была выделена под собственно господарскую пашню. Такая реформа кое-где на Подляшьи была проведена еще при Сиг. I. Его сын в 1557 г. задумал осуществить ее повсеместно, за исключением Подвинья и Поднепровья, где она была введена в конце XVI и начале XVII в. Обыкновенно, крестьяне получали по одной волоке, высшие разряды по две. Аграрная реформа не прикрепила крестьянина к земле. Он мог и теперь уйти, посадив на свое место другое лицо. Фактически это было невозможно, так как число „вольных“ людей все более и более сокращалось.
Политический строй. Органы центр. и провинц. управления. С исчезновением в половине XV в. удельной системы, вел. кн. стал во главе единого государства. Власть его ничем не была ограничена, и только уставные земские грамоты связывали суверенитет вел. кн. по отношению к землям-аннексам, хотя в пределах „прав земли“ его власть оставалась неограниченной. Вел. кн. принимает меры по обороне страны, издает законодательные акты, назначает должностных лиц, выступает в качестве судьи. Положение его однако двойственное: он не только „господарь“, но и богатейший вотчинник. Доходы с господарских имений составляли едва ли не главную доходную статью великокняжеского скарба. В его руках сосредоточивается верховный надзор по управлению господарскими имениями. Свою волю вел. кн. проявлял посредством ряда должностных лиц. С одной стороны, это были лица, занимавшие должности по дворцовому управлению: маршалки земский и дворный, ведавшие устройство дворцовых церемоний, опубликовывавшие обязат. постановления на месте пребывания господарской квартиры; подчаший, ведавший напитки, подаваемые к господарскому столу, чашник, наливавший напитки; крайчий, разрезавший кушания; стольник и подстолий, заведывавшие сервировкой стола; кухмистр, завед. кухней; конюший, завед. конюшнями; ловчий — начальник придворной охоты, лежничий, ведавший господ. опочивальню, подскарбий дворный, специально ведавший господарские доходы, составлявшиеся из доходов с личных имений господаря и поступлений из общего земского скарба. К органам цент. администрации относились: подскарбий земский, ведавший все поступления в господарский скарб и проверявший отчетность местных агентов по сбору налогов, выдававший деньги или вещи из скарба, составлявший отчетность. Он же хранил разного рода документы. Канцлер был правителем госуд. канцелярии, хранителем государств. печати, которою скрепляли все документы, выходившие из в.-к. канцелярии. В руках гетмана наивысшего сосредоточивалось командование армией, которому вел. кн. временно передавал функции главнокомандующего. Действия всей этой администрации были несамостоятельны и лишены всякой инициативы. Они только — исполнители воли короля и панов рады. Но в половине XVI в. положение изменяется. Подскарбий земский и гетман наивысший приобретают значительную долю самостоятельности в своих действиях, становятся начальниками ведомств.
Для обозначения административного деления до начала XV в. употреблялись термины: волость, держава, повет. Этими названиями обозначались и крупные территориальные единицы и более мелкие. С начала XV в. намечается новое деление на воеводства (Виленское, Троцкое, Киевское, Смоленское, Полоцкое, Витебское) и староства (Жмудь, Волынь)[1]. Державы и поветы стали подразделениями воеводств. Во главе последних находились воеводы и старосты. Назначались они вел. князем, которому иногда приходилось считаться с мнением населения относительно желательного кандидата (Витебск, Полоцк, Жмудь). Воевода — начальник военных сил, в его руках высшая судебно-административная власть[2], и в то же время был управителем королевских имений, находившихся в его держании. Провинциальные администраторы назывались державцами и тивунами, большей частью назначавшимися из числа представителей местной аристократии. Державы давались „до живота“, „до воли и ласки господарской“. Расточительное ведение хозяйства могло повлечь за собой лишение должности. В виде вознаграждения державцы и тивуны пользовались определенной частью поступлений в господарский скарб.
Господарская рада — это был совет при в. князе. Корни ее в княжеской думе удельных князей, в которой принимали обыкновенно участие представители местного крупного землевладения. Однако советы кн. с думой были необязательны. Великие кн. предпринимают ряд политических актов без совета бояр, а с согласия только одних уд. князей (уния с Польшей). Окончательный состав рады определился только во времена вел. кн. Александра и Сигизмунда I. Она состояла из высших духовных и светских сановников, „отправлявших высокие должности и носивших высокие звания“. Иногда в ней заседали князья и паны не по уряду, а по личному праву. Рада в полном составе собиралась редко, разве только во время „вального сейма“. До конца XV в. функционирует так называемая „тайная“ рада, из числа высших областных правителей и государственных сановников, занимавших должности по центральному управлению. В раду могли попасть и шляхта и, благодаря занятию разного рода дворных урядов, новые люди. Первоначально господарская рада, будучи советом при государе, функционировала только при нем. С половины XV в. рада превращается в самостоятельное учреждение, чему не мало содействовали отлучки вел. кн. в Польшу. В их отсутствие рада разбирала самостоятельно все вопросы. Фактическое положение рады было закреплено привилеями 1492 и 1506 гг., существенно ограничившими прерогативы вел.-кн. власти.
Великий вальный сейм — учреждение, развивавшееся в течение XV в. и окончательно сформировавшееся во второй половине XVI в. Генезис сейма можно вести с 1401 г., со времени заключения третьей унии с Польшей, когда в Вильно съехалось много лиц княжеского и знатного происхождения. И сейм 1413 г. состоял из тех же общественных элементов. Когда началась борьба русских земель с гегемонией Литвы, то литов. панам приходилось считаться с русским элементом. Когда в 1446 г. в Вильно решался вопрос, принимать ли Казимиру польский престол или нет, то на Виленском съезде были и русские паны. Съезд 1446 г. можно назвать „великим вальным“ в широком смысле этого слова. При Казимире сеймы собирались часто, при Александре всего только 4 раза. Зато время обоих Сигизмундов было очень благоприятно для развития сеймов. Затруднительное внешнее положение и нужда в деньгах для покрытия военных расходов заставляли их созывать сеймы. Участники сейма учли свое значение и стали выступать на сеймах с требованием реформ и новых законов. Благодаря этому при Сигизмунде II сейм отстранил на второе место раду и занял первенствующее положение. Статут 1566 г. юридически закрепил за сеймом то значение, которое он фактически имел при Сигизмунде II.
На сеймах присутствуют князья, паны, бояре, шляхта. Первые приглашались поголовно именными листами. Шляхетское представительство организуется в XVI в. На сеймах присутствует рядовая шляхта, а не только „старшие“ из ее среды. Участвуют они „поголовно“. Шляхетские представители появляются впервые на сейме 1512 г. по 2 ч. от повета и, наконец, реформа 1566 г. окончательно закрепила представительство шляхты на сеймах. С появлением шляхет. представит. в. вальный сейм делится на два кола: панов-раду и рыцарство-шляхту и невыборных лиц, получавших специальные приглашения от господаря. Эти невыборные элементы вышли из состава сейма только после унии 1569 г. Благодаря развитию сейма, завершилась шляхетизация литов.-русского государств. и обществ. строя. Эта шляхетизация строя и учреждений решила вопрос об унии на сейме 1569 г.
Реформы 1611-х гг. Великие вальные сеймы служили прекрасной школой для шляхты в смысле влияния их на развитие ее политической идеологии, и она выступает с проектом целого ряда административных и судебных реформ. Ее настойчивый натиск и тяжелое внешнее положение заставили короля и аристократию пойти на уступки. Наступает эпоха реформ. На Бельском сейме 1564 г. аристократия отказалась от своих судебных привилегий. Этим самым явилась возможность осуществить новое судебное устройство. Литва с Русью делилась на 30 судовых поветов. В пределах каждого из них устраивались сеймики для выбора 4 кандидатов на каждую судебную должность, из числа которых один получал утверждение. Эти лица: судья, подсудок и писарь составляли персонал земского суда, присуду которого были подчинены все землевладельцы повета по гражданским делам. Дела же уголовные подлежали присуду коронного замкового суда, находившегося в руках воеводы и судового старосты. Наконец, вводились еще „для справ граничных и земленых“, суд подкоморский, состоявший из подкомория, назначавш. в. князем, и коморника, помощника подкомория, выбиравшегося им из числа местных оседлых шляхтичей.
В административном отношении Литва и Русь были разделены на 13 воеводств, подразделенных на поветы. К старым воеводствам было прибавлено: Волынское, Берестейское, Мстиславское, Браславля Подольского и Минское. Реформа ограничила власть воеводы, изъяв из его компетенции судебную власть и оставив за ним только юрисдикцию по уголовным делам в пределах центрального повета. И административная власть воеводы ограничивалась пределами центрального повета. Зато военная власть распространялась на все воеводство. Но в новых воеводствах они были лишены и этих функций, за исключением прав военного предводительства. Судебные функции были в руках особых „судовых старост“. Все эти реформы изменили политическое положение шляхты. Господарь в статуте 1566 г. обязывался не установлять ничего нового для блага государства, иначе, как на вальном сейме, с ведома и согласия панов-рады и дозволения всех земель великого княжества.
Люблинская уния. Вопрос об унии с Польшей был основным вопросом внешней политики времени Сигизмунда II. Тяжелое внешнее положение настойчиво его выдвигало на первый план. Но переговоры долго кончались ничем. Литовцы отвергали предложения поляков заключать унию по образцу Мельницкого трактата 1501 г. и откладывали решение вопроса на неопределенное время. Но и этому наступил предел. После реформ 1563—65 гг. шляхта стала на сторону унии, и Люблинский сейм 1569 г., наконец, разрешил этот вековой вопрос. Условия унии были для Литвы тяжелыми. Отнимались части территории: Подляшье, Волынь, Киевщина, Литовское Подолье, но зато она сохранила часть своей автономии в виде права иметь свои суды и уряды, собственное законодательство. Соединенное государство имеет общего главу, избираемого на совместном сейме. Сейм же собирается в Польше. Поляки получили право владеть недвижимостями в Литве, но не получили права занимать там должности. Уния 1569 г. имела огромное влияние на судьбу литовско-русского государства. Она содействовала полонизации литовско-русской шляхты, усиливала классовый антагонизм, укрепляла политику религиозной нетерпимости, сделав необходимым пропаганду католицизма в качестве фактора более тесного скрепления между собой Литвы и Польши.
Литература: Любавский, „Очерк истории литовско-русского государства до Люблинской унии включительно“ (1910), превосходный труд, дающий вполне отчетливое представление об истории л.-рус. госуд.; Антонович, „Монографии по истории Западн. России“, т. I (1885); Пичета, „Литовско-русское государство“ (Книга для чтения по рус. истории под ред. Довнар-Запольского); Любавский, „Литовско-русский сейм“ (1901) и „Областное деление и местное управление Лит.-рус. госуд.“ (1892); Грушевский, „История Украiни Руси“, т. IV (1907); Довнар-Запольский, „Государственное хозяйство при Ягеллонах“ (1901) и „Очерки по организации западн.-рус. крестьянства“ (1905); Малиновский, „Рада великого князя литовского“ (1902 и 1912); Максимейко, „Сеймы Литовско-рус. госуд.“ (1902); Леонтович, „Очерки истории литов.-рус. права“ (1894); „Крестьян. двор в лит.-рус. гос.“ („Журн. Мин. Нар. Просв.“ 1896—1897); „Рада великих литовских князей“ („Ж. М. Н. П.“, 1907, сент. — окт.); „Правоспособность литовско-рус. шляхты“ („Ж. М. Н. П.“, 1908—1909); Коялович, „Люблинская уния“; Пичета, „Литовско-польские унии“ („Сб. статей в честь Ключевского“); Лаппо, „Великое княж. литовское“ (1901); его же, „Великое княжество Литовское во второй полов. XVI в.“ (1911); Kutrzeba, „Historya ustroju Polski“, T. II. Litwa. (1914).