Испанское искусство. Памятники искусства на территории Испании ведут свое происхождение от эпохи римского завоевания. В течение четырех веков развивалась здесь строительная деятельность римлян, и вестготы, завоевавшие Пиренейский полуостров в V веке, прибавили к вырождавшимся римским традициям некоторые черты византийские. С VIII века, когда значительная часть Пиренейского полуострова была завоевана арабами, началась более оживленная художественная производительность. Элементы архитектуры римской и византийской потерпели переработку мавров, и зодчество, делаясь все более декоративным и грациозным, создало такие выдающиеся памятники, как мечеть в Кордове (VIII в.), мечеть (XII в.) и Альказар (XIV в.) в Севилье, Альгамбра (XVI в.) в Гранаде. Достигший в последних памятниках утонченного развития, мавританский стиль, несмотря на семивековую борьбу и вражду, просачивается и к христианам полуострова. Их соборы, воздвигнутые по покорении городов в память побед над мусульманами, показывают влияние соседства мавританского искусства. Романские соборы в Сант-Яго де Компостела XII века, величественные готические соборы XIII века в Толедо и Бургосе, XV века в Севилье, построенные французскими мастерами по французским образцам, в декорации и кружевном убранстве из камня обнаруживают мавританский элемент. Нет этого элемента в испанской скульптуре и живописи при слабости развития в арабском искусстве первой и полном отсутствии второй. Но очень сильно французское и фламандское влияние в скульптурных изображениях из дерева, камня и мрамора и, особенно, в статуях мадонн и надгробных памятниках эпохи романского и готического стилей. В живописи влияние французское сменяется в XIV веке итальянским, утвердившимся в школах Каталонии и Валенсии, и старонидерландским в XV веке, преобладавшим в Севилье, где в это время работали Санчез де Кастро и Алехо Фернандез; от них пошел целый ряд художников, в конце которого стоит Мурильо. В XVI веке, с блестящей эпохи Фердинанда и Изабеллы, Испания, бывшая главною частью могущественной монархии, вошла в непрерывные сношения с подвластными ей более ее культурными землями. Это возбуждало ее умственную и художественную жизнь, и искусство этой эпохи отразило влияние различных стран. С конца XV в. развивается в архитектуре — Ренессанс. Смешение готических, мавританских и античных форм особенно ясно выступает в порталах. Соборы в Гранаде и Малаге, выстроенные Диего де Силоэ, — лучшие образцы этого стиля, введению и распространению которого много содействовали А. Берругете и Бессера, изучившие Ренессанс в Италии. Некоторым своеобразием отличается, представляя полную противоположность декоративному стилю Силоэ, строгий величественный стиль эпохи Филиппа II, выразившийся в тяжеловесной массе Эскуриала, возведенного Хуаном де Толедо и Геррерой. При содействии того же А. Берругете, перенесшего стиль Возрождения в архитектуру, и в скульптуре под итальянским влиянием наступила эпоха блеска. Но его ученики, увлекшись Микель Анджело, доводят до крайности формы и движение, и скульптура, теряя чувство меры, стала клониться к упадку. Сильный напор итальянского искусства испытала в первой половине XVI столетия и живопись. Королевские дворцы наполнялись итальянскими картинами, итальянские художники целыми колониями переселялись в Испанию. Декоративная и религиозная живопись, начавшая несколько раньше приобретать своеобразные черты, усвоила все особенности итальянского искусства. В работах А. Берругете просвечивает знание Микель Анджело, у Луи де Варгаса — знакомство с Рафаэлем, у Наваррета видно изучение венецианцев; фламандец Педро Кампана, прекрасно компонующий картины, тоже находится под итальянским влиянием. Несколько самостоятельнее Луи де Моралес, воплощающий испанскую церковность. В портретах попрежнему Антон Мор, Алонзо Коэлло и Пантоха де ла Крус держались нидерландцев. В самом конце XVI века, однако, проснулось снова национальное направление. Сильнее всего оно проявилось в Севилье в картинах Хуана де лас Роеласа и Франциско Герреры, учителя Веласкеса; видно оно и в Валенсии в произведениях Рибальты. Последователь итальянских маньеристов, Рибальта внес в искусство испанско-валенсианский пошиб и выразительность. По его стопам шел Рибера, впервые давший образец соединения натурализма с католическим испанским настроением. Так шла подготовка полного расцвета живописи, который наступил в XVII веке. Все заимствованное у итальянцев и нидерландцев к этому веку было усвоено. Менее натуралистичные, чем нидерландцы, менее античные, чем итальянцы, испанцы заняли среднее место между теми и другими, дав под влиянием особых условий жизни нечто своеобразное. Овладевшая вполне техническими средствами живопись посвятила себя исполнению того, чего требовали церковь и двор. Изображения мучеников, иноческий восторг, Пречистая Дева в сиянии — вот сюжеты, которые диктовала церковь; портретов желал двор; чувство жизненной правды влекло к изображению окружающей действительности. И это чувство и влияние иноземных натуралистов создали жанр, портрет и те оригинальные религиозные картины, где с экстазом и аскетизмом пришел в гармоническое сочетание натурализм. Центром художественной жизни в XVII веке была Севилья. Ряд знаменитых представителей этой школы начинает суровый Зурбаран; подле него стоит изящный Кано, и завершают ее развитие, поднимаясь до недосягаемой высоты, Веласкес и Мурильо. Веласкес, долго живш. в Италии, чистый реалист, превосходный наблюдатель и колорист, дал блестящие произведения в области портрета и жанра. Мурильо показал удивительное соединение мрачного религиозного идеализма с реализмом, богатство фантазии, наблюдательность и колорит, чарующий переходами от света к тени. При религиозности народа, при покровительстве двора, кроме Севильи, возникли еще значительные школы в Гранаде около Кано и под влиянием Веласкеса — в Мадриде, кроме того, менее важные — в Кордове и Валенсии. Но такой расцвет живописи продолжался недолго. К концу века, когда сошли со сцены корифеи и основатели школ, испанская живопись показала уже признаки падения. Подобные фазисы прошла в XVII в. и скульптура. В Севилье же, в мастерской Мартинеса Монтаньеса (ум. в 1649 г.), пробудилось стремление к реализму в скульптуре. Монтаньес покинул итальянские образцы, изучал и черпал вдохновение в природе, и его произведения дышат правдой и экспрессией, особенно в изображении страданий. Его ученик Алонзо Кано (1601—67) выдвинул сильнее, чем это было у его учителя, благородство форм. Вокруг них образовалась в Андалузии целая школа. Искренность, печать аскетизма и религиозного вдохновения и здесь, как в живописи, входят в тесный союз с натурализмом. Но, подобно живописи, блеск скульптуры был непродолжителен. Падение архитектуры XVII века увлекло за собою и пластику. В XVIII веке бурбонский двор не возродил И. и. Приглашение знаменитостей из разных стран не способствовало поднятию художественной деятельности испанского народа. Скульптура почти не проявляла жизни. Мало жизненности было и в архитектуре, занятой постройкой дворцов, церквей и музеев в стиле барокко. Только в конце XVIII века и начале XIX испанская живопись ярко расцвела в лице Франциско Гойи (1746—1828), талантливого реалиста и колориста, давшего в картинах и гравюрах оригинальные образцы жанрового, фантастического и сатирического творчества. Новейшее и-во Испании XIX—XX вв. в области архитектуры и скульптуры не представляет ничего выдающегося. Скульптура, основанная на изучении классической древности и на наблюдении природы, движется по пути реализма, стоя на высоте общего уровня. Повторяющая общие мотивы, архитектура находится в таком же положении. В несколько лучшем свете является в XIX веке испанская живопись. Церковь находит теперь немногих служителей. Сюжеты трагические, большею частью заимствованные из истории национальной, главным образом занимают испанских художников, работающих обыкновенно в Риме или Париже. Они трактуют эти сюжеты с полной свободой от академических пут, с сильной экспрессией, очень натуралистично. Другое видное направление — колористическое, не без некоторого тоже французского влияния. Во главе его стал рано умерший Мариано Фортуни (1839—1874), снискавший себе большую славу виртуоза сверкающей краски. Подле него нужно поставить и удивительного мастера сильных красок, Зулоагу, возродивш. старый испанский колорит. — И. и. не туземного происхождения, и ему недостает постоянства в развитии. Элементы И. и. родились не в Испании, не созданы жизнью, а принесены извне и в Испании получили только окраску. Своеобразн. замысел, склонность к необузданной фантастике, сильный пафос, энергия, правдивость — вот главные отличия искусства, создавшегося в стране страстей и многовековой борьбы с маврами. Внешние воздействия почти непрерывно следуют одно за другим из различных культурных центров, и заимствованным извне художественным направлениям редко суждено продолжительное существование и развитие. Новое заимствование быстро вытесняет старое, не имеющее под собою национальной почвы. Такая смена направлений без развития, редкая переработка их в национальное достояние и составляет характерную черту истории И. и.
Н. Тарасов.
Словник: Индия — Кабальеро. Источник: т. 22 (1914): Индия — Кабальеро, стлб. 166—266 ( скан )