Екатерина I Алексеевна, императрица всероссийская, супруга Петра I. Относительно происхождения Е. у нас имеются лишь крайне неопределенные и противоречивые сведения. Сама Е. считала себя дочерью литовского крестьянина Скавронского, переселившегося из Литвы в Лифляндию. Еще в младенчестве E., носившая тогда имя Марты, осталась сиротою и была принята в дом своей тетки, a затем перешла в дом одного кистера или пастора в Рингене. Здесь ее увидал мариенбургский пастор Глюк и взял к себе в качестве няньки для своих детей. Марта не получила образования, не была даже обучена грамоте. С годами она стала красавицей, привлекавшей общее внимание своею наружностью. На восемнадцатом году она была повенчана с шведским драгуном Иоганном Рабе. Новобрачные прожили вместе не более недели. Мариенбург был окружен русскими войсками под начальством Шереметева (в августе 1702 г.), Иоганн Рабе ушел с своим отрядом в военную рекогносцировку, a тем временем Глюк с семьей и слугами, в числе которых находилась и Марта Рабе, добровольно отдался во власть Шереметева. Марту взял к себе полковник Балк и определил ее в полковые прачки. Скоро пленная красавица стала яблоком раздора между военноначальниками. От Балка ей пришлось перейти к Шереметеву, a этот последний вынужден был против воли уступить ее Меншикову. Меншиков отослал Марту в Москву в свой дом. Осенью 1703 г. у Меншикова ее увидел Петр и сделал ее своей сожительницей. Марта приняла православие и получила имя Екатерины Алексеевны, царевич Алексей Петрович был ее восприемником. С тех пор в течение нескольких лет Е. то сопровождает Петра в его поездках, то живет в Преображенском, в сообществе девиц Арсеньевых и Анисьи Толстой. Фамилией первого мужа Е. уже не называлась, ее звали то Василевской по фамилии ее тетки, то Михайловой по псевдониму, избранному Петром во время его заграничного путешествия. В октябре 1705 г. под одним письмом Е. к Петру находим подпись „Катерина, сама третья“; значит у нее было уже двое детей от Петра. По сохранившейся переписке между Петром и Е. можно хорошо проследить историю их отношений. В течение нескольких лет в письмах Петра к Е. незаметно чувства настоящей супружеской любви. Видно, что Петр ценил в ней только удобную по нетребовательности и покорности походную подругу и мать своих детей. Он называет Е. в письмах первых лет их сожительства не иначе, как „матка“. Затем тон писем решительным образом изменяется: „матка“ или „мудер“ превращается в „Катеринушку, друга сердешнинького“, во всех письмах то и дело встречаем нежные, ласкательные прозвища и интимные шутки, доходящие порой по своей вольности до полной нескромности, и эти прозвища, и эти шутки одинаково рисуют нам укрепление горячей сердечной привязанности Петра к Е. — Эта сердечная привязанность окончательно была закреплена, повидимому, во время прутского похода 1711 г. Петр сам впоследствии в официальном акте заявил народу о каких-то особо важных заслугах, оказанных Е. в тот момент, когда на Пруте предводимое Петром войско попало в отчаянное положение. Существует предание, что Е. отдала тогда все свои драгоценности на подарки визирю для того, чтобы спасти русское войско и самого Петра от турецкого плена. Насколько точно очерчиваются этим преданием действительные факты, — сказать трудно. 19 февраля 1712 г. состоялся церковный брак Петра с Е. К этому времени Е. уже окончательно стала необходимым для Петра существом. Петр берет ее с собой в заграничную поездку; Е. сопровождает Петра и в персидском походе 1722 года. Во время разлуки Петр поддерживает с ней самую оживленную и сердечную переписку. Е. приобретает даже некоторое моральное влияние на Петра. Только одна она могла успокаивающим образом действовать на Петра во время посещавших его припадков исступленного гнева: он стихал при звуках ее голоса и, успокоившись, засыпал на ее груди. Ум и такт Е. сказывались в особенности в том, что она отдавала себе ясный отчет в границах своего влияния на Петра и никогда не пыталась за них переступить. Иногда она ходатайствовала перед Петром за отдельных лиц, подпавших под гнев царя, но она никогда не позволяла себе вмешиваться с советами или попытками повлиять на мужа в делах, которым Петр придавал важное значение. Даже в страшном деле царевича Алексея, в исходе которого было прямо заинтересовано потомство E., по источникам не усматривается ее непосредственного вмешательства, хотя вообще Е. и не скрывала своего недоброжелательного отношения к царевичу. Быть может, этот прирожденный такт Е. в особенности упрачивал привязанность к ней Петра. Петр стремился различными способами всенародно засвидетельствовать, как высоко ценил он Е. В честь ее был учрежден орден св. Екатерины, ее именем был назван 60-ти-пушечный корабль, для ее особы была образована кавалергардская рота; наконец, в 1724 г. совершилось торжественное коронование Е. Но в том же году чувства Петра к Е. подверглись тяжелому испытанию: возникло дело Монса, брата бывшей любовницы Петра, вошедшего в чрезвычайный фавор у Е. Костомаров отказывается признать существование связи Е. с Монсом; М. И. Семевский, разобравший архивные документы, относящиеся до дела Монса, не сомневается в этой связи. Приходится сказать, что документы, приводимые М. И. Семевским, не содержат в себе прямых данных об интимных отношениях между Е. и Монсом, но делают чрезвычайно правдоподобным предположение о таких отношениях. Дело о Монсе возникло по доносу непосредственных подчиненных Монса по управлению имениями императрицы и, хотя в доносе выдвигалось обвинение Монса в желании отравить Петра, но при формальном разбирательстве против Монса были выдвинуты лишь обвинения во взяточничестве и других преступлениях по службе. Монс был казнен. Но Петр попрежнему продолжал благоволить к Е. В конце 1724 г. по желанию Е. Петр дал согласие на брак их дочери Анны с герцогом Голштинским. В ночь с 27 на 28 января 1725 г. Петр скончался, не успев назначить наследника, и собрание сановников провозгласило Е. преемницей власти Петра I. Воцарение Е. было дело Меншикова, Апраксина, Толстого, Бутурлина, опиравшихся на гвардию. Тщетно Голицыны, Долгорукие, Репнины настаивали на возведении на престол сына покойного царевича Алексея Петровича — Петра. Сторонники Е. усиленно выдвигали в ее пользу тот аргумент, что она была коронована самим Петром I и тем как бы была предназначена преобразователем к тому, чтобы явиться его преемницей на престоле. Сильнее, нежели эта аргументация, их поддержало присутствие преданных им гвардейских полков, оцепивших дворец. Под клики гвардии, под грохот гвардейских барабанов Е. была провозглашена самодержицей России. Обнаружив природный такт в житейских делах, Е. не проявила никакой способности к руководству делами государственными. Она предалась беспрерывным пирам, нисколько не обременяя себя государственными заботами. „При дворе постоянно дни обращаются в ночи; веселятся на всякие лады, о делах не говорит никто“ — так описывают иностранные агенты при петербургском дворе времяпровождение Е. по ее воцарении. Диктаторская власть над Россией перешла в руки Меншикова. Передав Меншикову управление государством, Е. ограничивалась лишь слабыми попытками противопоставить его всевластью влияние своего зятя герц. Голштинского. Самовластие Меншикова вызывало крайнее неудовольствие вельмож. С целью некоторого умиротворения по мысли Толстого был образован Верховный Тайный Совет в качестве высшего государственного учреждения, стоящего над Сенатом. В состав Совета вошли Меншиков, Головкин, Остерман, Апраксин, Толстой и Димитрий Голицын, противник Меншикова, а через несколько дней по учреждении Совета Е. ввела в его состав и герцога Голштинского, придав ему „над прочими членами первенство“. Под влиянием герцога Голштинского Е. одно время совершенно охладела к Меншикову в виду стремления последнего во что бы ни стало сделаться герцогом Курляндии с риском расстроить этим отношения России к Пруссии и Польше. Но Меншиков сумел своевременным сближением с герцогом Голштинским вернуть к себе доверие и милости Е. Благоволение Е. к Меншикову простерлось до того, что она, вопреки протестам двух своих дочерей, дала согласие на брак великого князя Петра Алексеевича с дочерью Меншикова. Этим Меншиков расчитывал вырвать почву из-под ног противной ему партии, намечавшей Петра Алексеевича в наследники престола. Теперь Меншиков брал эту кандидатуру в свои руки, намереваясь в то же время сделать будущего императора своим зятем. Е. послушно давала согласие на эти планы Меншикова, поддерживаемые австрийским и датским агентами. Девьер, Бутурлин, Скорняков-Писарев, Ушаков, Нарышкин, Долгорукий, Толстой и герцог Голштинский составили комплот с целью воспрепятствовать осуществлению этих планов. Меншиков подстерег их намерения, воздвиг дело против Девьера и его сообщников и добился их осуждения. Но довести до конца план женитьбы Петра на своей дочери Меншикову не удалось: тому помешала смерть Е. Она хворала всю зиму 1726—27 гг. 6 мая 1727 г. она скончалась на 44 году жизни, как полагают, от чахотки. Главнейшими государственными событиями царствования Е. являются: учреждение Верховного Тайного Совета (1726 г.), открытие академии наук по плану Петра I (1726 г.), организация морской экспедиции Беринга для исследования вопроса, соединяется ли Азия с Сев. Америкой, облегчение в подушном обложении, устранение военных властей от сбора подушного налога, упразднение земских комиссаров и введение в уездных городах воевод, упразднение мануфактур-коллегии, восстановление ревизион-коллегии, учреждение доимочной канцелярии, окончательное присоединение к России Ширванской области. Внешняя политика России при Е. характеризуется присоединением России к Венскому союзу ради поддержания Голштинского герцогства против Дании. Это вызвало враждебные против России демонстрации английского и датского флотов в Балтийском море и едва не привело Россию к войне с Англией и Данией.
От брака с Петром Е. имела нескольких детей — мальчиков и девочек, но все умерли в раннем младенчестве, кроме двух дочерей: Анны, герцогини Голштинской, и Елизаветы — императрицы всероссийской.