Раскол (об отличии его от ереси см. Ересь). I. Научная разработка вопроса о расколе. Значение раскола в русской жизни. Р., у самих раскольников называемый старообрядством, староверием, возник в половине XVII века; научное исследование его началось, собственно, лишь с 1850-х годов. До того времени преобладала полемическая литература о Р., обращавшая главное внимание на догматическую сторону вопроса. На Р. смотрели с церковно-полицейской точки зрения: считали возможным убедить раскольников путем полемики — и вместе с тем надеялись принудить их к изменению своих воззрений. В середине 1790-х годов протоиерей Андрей Журавлев напечатал в СПб. краткое «Историческое известие о раскольниках»; в 1794 г. это сочинение было переделано под заглавием «Полное историческое известие о старообрядцах» и издано в 3 частях: в первой говорилось о начале Р. и истории беспоповщины, во 2-й и 3-й об истории поповщины. В 1795 г. сочинение Журавлева снова было переделано и явилось под тем заглавием, под которым известно и в наше время: «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках». При всех недостатках этого труда он имеет и теперь некоторую цену, так как заключает в себе немало фактических сведений по Р., а также копии с документов. Книга Журавлева выдержала несколько изданий и до появления «Истории русского Р.» Макария (1855) была единственной, откуда можно было почерпнуть сведения по истории Р. Труд преосвященного Макария (впоследствии митрополита Московского) носит еще на себе следы полемики, но она ведется в спокойном тоне и не затемняет смысла исторических фактов. «История русского Р.» долго была в русской литературе единственным систематическим и научно-критическим изложением фактов по истории Р. В ней было собрано все, что в то время было доступно для исследования. Дело в том, что собирание и обнародование материалов по истории Р. началось собственно уже после появления труда преосв. Макария. Правда, еще в 1846 г. министр внутренних дел возбудил вопрос о собрании дел, относящихся к Р., из архивов духовного ведомства, начиная синодским и кончая консисторскими; но эта мысль не была осуществлена. В 1850-х годах стали открываться миссионерские отделения при духовных академиях и семинариях. Благодаря этому в Спб. духовную акд. поступили архив и библиотеки из новгородского Софийского собора и Кириллобелоозерского монастыря, а в Казанскую дух. акд. — из монастыря Соловецкого и Ниловой пустыни. В то же время почетный гражданин А. Хлудов занялся собиранием редких книг и рукописей, преимущественно относящихся к Р. (Хлудовская библиотека). Все это дало толчок к серьезной научной разработке вопроса о Р., тем более, что потребность подобной разработки чувствовалась и самим правительством. В 1858 г. император Александр II при рассмотрении представленных ему дел о раскольниках заметил, «что, несмотря на обилие у нас печатных книг и рукописных записок, история, статистика и законодательство Р. еще весьма мало обработаны, а это затрудняет правительство не только при решении частных случаев о раскольниках, но и при избрании правильной и твердой системы действия в отношении к Р. вообще; по тому же предмету существует притом большое различие во взгляде православного духовенства и некоторых светских чинов, и вследствие этого тем более становятся нужными полные систематические и основательно обработанный сведения о Р.». Результатом этого замечания было издание в 1858 г. «Собрания постановлений по части Р.», состоявшихся по мин. внутр. дел с 1734 по 1858 г., а в 1860 г. — издание подобных же постановлений синода с 1716 по 1858 г. В 1863 г. вышел 8-й том официального издания «Истории мин. внутр. дел» Н. Варадинова, всецело посвященный обзору борьбы министерства с Р. Еще в 1855 г. при Казанской духовной академии основан был журнал «Православный собеседник» «с преимущественным направлением против Р. в разных его видах». После передачи в академию соловецкой библиотеки этот журнал сделался одним из главных и сравнительно беспристрастных духовных органов, занимающихся разработкой вопроса о Р. с исторической точки зрения. Здесь увидели свет многие документы, исследование А. П. Щапова «О причинах происхождения и распространения Р.» (1857), материалы для биографии Аввакума и т. п. В то же время синод предписал и другим духовным журналам помещать статьи о Р. Из журналов, возникших в 1860-х годах, особенно много сделали по истории Р. «Православное обозрение» в Москве и «Странник» в Петербурге. Ценные статьи по истории Р. появлялись также в «Трудах Киевской духовной академии», в «Душеполезном чтении» и в некоторых «Епархиальных ведомостях». В 1875—76 г. при московском братстве митр. Петра под редакцией профессора Московской дух. академии П. И. Субботина выходил журнал «Братское слово», специально посвященный изучению Р.; он возобновился в 1883 г. При «Братском слове» издаются «Материалы для истории Р. за первое время его существования» — в высшей степени ценные сборники. С конца 1850-х годов начинается разработка вопроса и в светской литературе. Профессор Казанской духовной академии А. П. Щапов высказал совершенно новый взгляд на Р. как на явление не только религиозное, но исторически бытовое и социальное («Русский Р. старообрядства», Казань, 1859; статья «Земство и Р.» в «Отеч. записках» 1862 г. и отдельно). Под влиянием Щапова написана статья его ученика, проф. Н. Я. Аристова, «Устройство раскольничьих общин» («Библиот. для чтения», 1863, № 7). В «Отечеств. зап.» 1866 г. явилась статья В. Фармаковского «О противогосударственном элементе в Р.», в которой отразились взгляды Щапова, хотя автор и не говорит о нем. В. В. Андреев, автор большого труда «Р. и его значение в русской жизни» (1870 г.), прямо говорит, что развивает взгляды Щапова. При «Колоколе» Герцена было основано в 1862 г. «Общее вече» и начато издание, под редакцией Кельсиева (см.), документов и материалов по истории Р. В 1863 г. в Лондоне было перепечатано «Собрание постановлений по части Р.» министерства внутренних дел, а еще раньше начат изданием «Сборник правительственных сведений о раскольниках», преимущественно за новейшее время. В 1860—1862 г. вышло 4 выпуска этого сборника, содержащих в себе очень важные материалы. В России Кожанчиков издал «Описание раскольничьих сочинений» (1861), «Историю Выговской пустыни» И. Филиппова, «Раскольничьи дела XVIII ст.»,Г. Есипова; Н. И. Попов — «Сборник из истории старообрядчества» (1864, брош.) и «Сборник для истории старообрядчества»; Хлудов — описание книг и рукописей его библиотеки, составленное Поповым. Материалы по Р. появляются в «Чтениях Общ. ист. и древ. российских», в «Русском архиве» и др. светских журналах. В 1864 г. П. И. Мельников (см.), один из лучших знатоков Р., печатал в «Русском вестнике» свои «Исторические очерки поповщины», которые в том же году вышли и отдельно; вскоре после того появляются «Семейная жизнь в русском Р.» Нильского, книга Н. И. Барсова о братьях Денисовых и др. В 1870 г. высказал свой взгляд на раскол Н. И. Костомаров по поводу издания «Истор. словаря староверческой церкви» Павла Любопытного. Статья Костомарова называется «История Р. у раскольников» и была помещена в «Вестнике Европы» (перепеч. в «Монографиях», т. XII). В том же журнале за 1872 и 1873 г. была помещена обстоятельная статья А. И. Розова о странниках, или бегунах. Интерес к изучению Р. в середине 1870-х годов в светской литературе несколько ослабевает, но возникает с новой силой в начале 1880-х годов, когда был поставлен на очередь вопрос о даровании прав раскольникам. Обсуждение вопроса о К. носит теперь почти исключительно публицистический характер, не раскрывая новух фактов, а освещая прежде известные с той или другой общественной точки зрения. При таком отношении к вопросу трудно было избежать преувеличений и известной доли идеализации Р., что и заметно в трудах А. С. Пругавина («Значение сектантства в русской народной жизни», «Рус. мысль», 1881), И. Юзова-Каблица («Русские диссиденты, староверы и духовные христиане» и «Политические воззрения староверия»), Я. В. Абрамова («К вопросу о веротерпимости», «Отечественные записки», 1882). В то же время А. С. Пругавиным («Рус. мысль», 1881, № 3) и Я. В. Абрамовым (под псевд.: Федосеевец, «Отеч. записки», 1882, №№ 4 и 5) были изданы программы для собирания сведений о Р. и сектантстве, касавшиеся только современного положения Р. и прошедшие бесследно для его исследования. Наиболее видные труды по истории Р. за последнее 25-летие: Н. Ф. Каптерева о патриархе Никоне (1887); Н. И. Субботина по истории белокриницкой иерархии (1874); Витевского о Р. в уральском войске; Н. С. Соколова о Р. в Саратовском крае; Дружинина о Р. на Дону в XVII в.; В. А. Мякотина, биография Аввакума; А. К. Бороздина, «Протопоп Аввакум» (1898).
По мнению Щапова, составившему эпоху в истории Р., Р. с самого появления своего имел характер не просто религиозно-обрядовый, мнимо-старообрядческий, но, главным образом, религиозно-демократический, как оппозиция большей части низшего духовенства против патр. Никона, против его слишком строгой власти, суда и управления. С 1666 г. Р. перешел из сферы церковной в сферу гражданской народной жизни и здесь, сообразно с тогдашним состоянием народа, принял характер народно-демократической оппозиции против преобразования России в европейское государство, против нового европейского устройства и направления внутренней жизни России. При Петре Вел. завершилось религиозно-гражданское развитие Р.: он окончательно принял характер религиозно-национально- демократический и, как отколок древней отжившей России, окончательно отпал от новой, Петром Вел. устроенной России. Р. — это «общинная оппозиция податного земства против всего государственного строя — церковного и гражданского, отрицание массой народной греко-восточной никонианской церкви и государства, или империи всероссийской с ее иноземными, немецкими чинами и установлениями». Точка зрения Щапова вызвала возражения со стороны духовных писателей. Профессор Спб. дух. акд. И. Ф. Нильский в статье «Несколько слов о Р.» (СПб., 1864) утверждает, что Р. всегда был занят одной только думой о спасении. Если Р. и стали подозревать в преследовании каких-то нерелигиозных целей, то только потому, что к Р. нередко примыкали люди, не имевшие ничего общего с религией. Проф. Нильский признает, что «раскольники были недовольны не только господствующей церковью, но и существующим государственным порядком», но думает, «что причины этого недовольства скрывались не в стремлении раскольников к гражданской свободе, угнетаемой будто бы абсолютизмом власти, централизацией, не в стремлении их к лучшему земскому устроению, а в своеобразном взгляде раскольников на перемены не только церковные, но и гражданские… Р. тяжелы были не распоряжения власти светской, стеснявшие права народа, но распоряжения власти церковной, будто бы губившей правую веру». Первым по следам Щапова пошел его ученик Н. Я. Аристов. «Р., — говорит он в своей статье «Устройство раскольничьих общин» («Библиот. для чтения», 1863, № 7), — составлял протест против иноземных нововведений, особенно тех, которые явились стеснением свободно развивавшейся жизни и нисколько не гармонировали с духом народа… Чем более давали свободы и льгот раскольникам, тем усерднее занимались они внутренним устройством своих общин, тем более стихала и вражда их против государства». В подтверждение своей мысли автор останавливается на организации Выговской, или Поморской, общины и старается охарактеризовать те общинные начала, которые лежали в ее основе. В характеристике этой немало преувеличений, но все же автор не позволяет себе произвольно обращаться с фактами и делать рискованные выводы. До крайности взгляд Щапова был доведен в труде В. В. Андреева «Р. и его значение в народной русской истории». «Последователи Р., — говорит Андреев, — бесспорно вместе и представители нашего земства, нашей народной массы. Последователи Р. — самая трезвая, работящая, промышленная и грамотная часть нашего крестьянства. Не скажем, чтобы они были лучшие представители нашей простонародной среды. Ум еще не дает права на нравственное превосходство: много значит и сердце. Но представители Р. — бесспорно представители ума и гражданственности в русской простонародной среде. Изучение Р. с догматической и административной точки зрения не повело и не могло повести ни к чему. Р. может быть изучаем только с земской точки зрения, в связи с главными событиями народной истории». По мнению В. В. Андреева, старина для Р. — только предлог; он борется не за нее, а против поглощения прав земства центральной властью, против введения новых порядков без спроса земства. Появление Р. совпадает с полной отменой земских прав, завершенной окончательным закреплением крестьян при Алексее Михайловиче. — Являясь оппозицией, Р. никогда, однако, не был опасен для России; напротив, своим бегством раскольники способствовали расширению ее пределов, внося обрусение на окраины. По словам Н. И. Костомарова, «в расколе привыкли видеть одну тупую любовь к старине, бессмысленную привязанность к букве; его считают плодом невежества, противодействием просвещению, борьбой окаменелого обычая с подвижной наукой. По сущности предмета, который служил Р. основой, Р. действительно представляется, с первого раза, до крайней степени явлением консервативного свойства: дело шло об удержании старых форм жизни духовной, а по связи с ней — и общественной, притом до мельчайших подробностей и тонкостей, без всяких уступок. Но в то же время потребность удержать то, что прежде многие века стояло твердо, не подвергаясь колебанию, вызывало вслед за собою такие духовные нужды, которые вводили русский народ в чуждую ему до того времени область мысленного труда… Р. не есть старая Русь; Р. — явление новое, чуждое старой Руси. Раскольник не похож на старинного русского человека… В старой Руси господствовало отсутствие мысли и невозмутимое подчинение авторитету властвующих: Р. любил мыслить, спорить, раскольник не успокаивал себя мыслью, что если приказано сверху так-то молиться, то, стало быть, так и следует. Р. хотел сделать собственную совесть судьею приказания, Р. пытался сам все поверить и исследовать». В этом смысле Р. является «крупным явлением умственного прогресса». Публицисты начала 1880-х гг., смотря на Р. с чисто народнической точки зрения, старались найти в нем те здоровые начала народной жизни, которые в своем развитии могли бы послужить основой для лучшего будущего. Точка зрения на Р., преобладающая в настоящее время в исторической науке, может быть сведена приблизительно к следующему. Первой и главной причиной Р. был протест против новшеств в делах церкви, которые вводил патриарх Никон и которые заключались в исправлении книг церковных и в изменении некоторых церковных обычаев и обрядов. Начавшись на чисто религиозной почве, Р. сделал вопросы религии главным содержанием своей умственной жизни; но преследование его со стороны церкви и государства выдвинуло в его среде вопрос политический — об отношении к государству, а необходимость устроить свою жизнь при таких неблагоприятных обстоятельствах, в каких жил Р., наложила своеобразную печать и на различные стороны общественного и экономического быта раскольников.
II. Исправление церковных книг. Возникновение Р. Ближайшим поводом к возникновению Р. послужило исправление церковных книг. Потребность в таком исправлении чувствовалась уже давно, так как в книги было внесено много мнений, несогласных с учением православной церкви. В первой четверти XVI в. исправление это было поручено Максиму Греку (см.). Он нашел много ошибок, исправил некоторые книги, но в то же время вследствие незнания славянского языка допустил и некоторые неточности, которые дали возможность его противникам, во главе которых стоял митр. Даниил (см.), обвинить его в порче книг и сослать его в отдаленный монастырь. На Стоглавом соборе (1550 г.) решено было исправить книги, не переводя их с подлинников, как делал Максим, а сравнивая только с «добрыми переводами». Так как дело исправления поручалось протопопам и поповским старостам, то при общем их невежестве открывался еще больший простор для искажений церковного текста. Для предотвращения дальнейшей порчи и искажения книг переписчиками была учреждена в Москве первая типография, которая в 1564—1565 г. напечатала очень неисправно Апостол и Часослов. При патриархах Иове и Гермогене было напечатано несколько богослужебных книг, но опять-таки с ошибками, которых не могли исправить невежественные справщики. В Смутное время издание книг прекратилось и самый печатный двор сгорел. В начале царствования Михаила Федоровича исправление книг было поручено архимандриту Троицко-Сергиевской лавры Дионисию (см.); в помощники ему дали монаха того же монастыря Арсения Глухого и свящ. Ивана Наседку. Исправляя Требник, они в водосвятной молитве на Богоявление после слов «освяти воду сию Духом Твоим святым» вычеркнули слова «и огнем», выбросили концы некоторых молитв и нашли в книге даже некоторые еретические мнения. Когда они представили свою работу заместителю патриарха, митр. Ионе, то попали под суд и были осуждены (1618). Несколько времени спустя, уже при патриархе Филарете, справщики были оправданы, так как вселенские патриархи, к которым обратились за разъяснением вопроса, нашли, что прибавка слова «и огнем» в водосвятной молитве действительно лишняя. При патр. Филарете исправление книг было поручено Арсению Глухому, Ивану Наседке и богоявленскому игумену Илье. Не зная греческого языка и считая книги, напечатанные на Западе, неправославными, они исправляли их только по славянским спискам и в свои исправления внесли не меньше ошибок, чем было их прежде. При патр. Иосифе справщиками при печатном дворе были Иван (в монашестве Иосиф) Наседка, черниговский протопоп Михаил Рогов, архимандрит Сильвестр и некоторые другие духовные и светские лица. В исправлении книг принимали участие, сверх того, разные влиятельные лица из духовенства, как духовник царя Стефан Вонифатьев, протопоп Казанского собора Иоанн Неронов, а также приезжие люди, слывшие ревнителями православия, — юрьевский протопоп Аввакум, романовский священник Лазарь, муромский протопоп Логгин и др. Исправляя книги, они, в свою очередь, внесли в них много ошибок, а главное, не исключили, а напротив, возвели на степень догматов или несомненных принадлежностей православной церкви ряд неправильных мнений и обычаев, возникших большей частью не раньше XV века и отчасти утвержденных Стоглавым собором. Таковы, напр., мнения об имени Иисус, будто оно должно быть произносимо Исус; о двуперстном знамении; об употреблении семи просфор при богослужении; о хождении посолонь; о чтении в символе веры о Сыне Божием: «его же царствию несть конца», а о св. Духе: «Господа истинного»; о небритии бороды и усов; о сугубой аллилуие. Поднят был вместе с тем целый ряд вопросов о церковном благочинии, церковном пении, иконописании, церковной проповеди и т. п. Новгородский митрополит Никон сделался самым ревностным проповедником последнего рода новшеств. Патриарх Иосиф испугался и стал сноситься с константинопольским патриархом. Среди духовенства поднялся ропот, стали поговаривать о появлении ереси: «заводится ересь новая, — говорили недовольные, — единогласное пение и людей в церкви учить, а преж сего людей в церкви никогда не учивали, учивали их втайне». В 1649 г. в Москву приехали иерусалимский патр. Паисий и грек Арсений, получивший образование в римской коллегии. Они указали на ошибки справщиков. Царь и патриарх отправили троицкого келаря Арсения Суханова на Восток для изучения греческих обрядов. В то время среди русских господствовало уже мнение о том, что вера греков не чистая, а испорченная. Арсений Суханов в своем статейном списке старался подтвердить это мнение. Кроме греков, обличителями ошибок справщиков явились и ученые монахи из Киева, которых вызвали в 1649 г. в Москву для исправления Библии: Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Феодосий Сафонович. В 1650 г. к ним присоединился еще Дамаскин Птицкий. В то же время боярин Федор Ртищев учредил недалеко от Москвы Андреевский монастырь, куда было приглашено до 30 киевских ученых. Они занимались переводом книг и учили желающих греческому языку. Ознакомившись с исправленными книгами и заметив в них ряд ошибок, эти ученые стали неблагосклонно отзываться о справщиках и о лицах, близко стоявших к делу исправления книг. Москвичи ответили на это обвинением киевских ученых в ереси. В 1651 г. приехал в Россию с востока митрополит Назаретский Гавриил, в 1652 г. — константинопольский патриарх Афанасий; оба стали обличать исправленные книги и в особенности внесенные в них еретические обряды. Афонские старцы также уведомили патриарха, что они сожгли привезенные для них из Москвы книги, как содержащие в себе много ересей. Словом, обличения шли со всех сторон, и престарелый Иосиф стал уже бояться, как бы его не лишили патриаршего престола. В 1652 г. он скончался, и на его место был выбран Никон (см.). В следующем году возвратился в Москву Арсений Суханов и представил свой отчет царю и Никону. Записки о его путешествии называются «Проскинитарием» и содержат в себе не описание уставов греческой церкви, а описание ее внешней обрядности, которая вследствие условий жизни греков под турецким владычеством во многом изменилась: греки не всегда имели возможность соблюдать все православные обряды. Суханов, впрочем, не скрыл, что греки крестятся тремя, а не двумя перстами, употребляют сугубую аллилуию и ходят против солнца, а не посолонь. «Проскинитарий» Суханова не удержал Никона от исправления книг. В предисловии к служебнику, изданному в Москве в 1655 г., сам Никон рассказывает, как он собственными глазами убедился в порче книг, увидев в акте об учреждении патриаршества и на древнем саккосе м. Фотия символ веры без прибавления слова «истинного». В 1654 г. в царских палатах был собран в присутствии царя и патриарха церковный собор из русских святителей и духовенства. Никон, указав им на ошибки в книгах, просил благословения на их исправление. Собор единогласно отвечал: «достойно и праведно исправити (книги) противу старых харатейных и греческих»; но когда дело дошло до подписи под постановлением собора, то некоторые, говорят, отказались; и действительно, нет подписей: одного епископа (Павла Коломенского), двух архимандритов, одного игумена и двух протопопов. Затем Никон отправил к константинопольскому патриарху Паисию 26 вопросов относительно обрядов и ошибок, вкравшихся в богослужебные книги; Паисий вполне одобрил мысль Никона и постановления московского собора. Снова был послан на Восток Арсений Суханов с богатой милостыней; он должен был, не щадя издержек, заботиться о приобретении греческих рукописей. Суханов вывез до 500 рукописных книг, между которыми одному евангелию считали тогда до 1050 лет; восточные патриархи также прислали не менее 200 рукописных древних книг. В 1655 г. Никон снова созвал в Москве собор, на котором присутствовали и два патриарха — антиохийский Макарий и сербский Михаил. На соборе было прочтено послание Паисия, подтверждены постановления собора 1654 г. и исправлен служебник, который и был напечатан в том же 1655 г. в Москве. Хотя на соборе было постановлено исправить служебник «согласно сотворя древним греческим и славенским», но, по новейшим исследованиям, исправление происходило по греческому евхологию, напечатанному в Венеции в 1602 г., что и дало повод к нападениям на исправленный служебник. Во главе лиц, занимавшихся делом исправления книг, стояли теперь Епифаний Славинецкий и другие киевские ученые, хорошо знакомые с греческим языком. Был вызван и заточенный патриархом Иосифом в Соловки Арсений Грек. 23 апреля 1656 г. Никон опять собрал собор русских архиереев, провозгласивший проклятие на двуперстное крестное знамение. На этом же соборе была предложена Никоном для рассмотрения переведенная с греческого книга «Скрижаль», и собор одобрил ее к печати. Книга эта была составлена греческим иеромонахом Иоанном Нафанаилом и заключала в себе изложение литургии, таинств и обрядов в том виде, как их понимали на православном Востоке. В приложениях к «Скрижали» были напечатаны Деяния Московского собора 1654 г. и Константинопольского, подтвердившего постановления Московского; ответ патриархов антиохийского и сербского о крестном знамении; слово о кресте иподиакона Петра Дамаскина; слово вопросительное и увещательное против ревнителей двоеперстия; мнение Максима Грека и ученика его Зиновия о неприкосновенности символа веры и т. п. Словом, в «Скрижали» затрагивались многие из тех разногласий, которые и теперь, главным образом, отделяют православную церковь от старообрядцев. И до сих пор поэтому «Скрижаль» служит предметом усиленных нападок со стороны старообрядцев. Действия Никона вызвали протест как со стороны лиц, не сочувствовавших делу исправления и считавших греческую церковь неправоверной, а потому ее указания не заслуживающими доверия, так и со стороны лиц — напр. прежних справщиков, — труд и ученость которых признавались негодными. К еп. Павлу Коломенскому и протоиерею Иоанну Неронову, заявившим свое несогласие с исправлением книг еще на соборе 1654 г., вскоре присоединились Аввакум, протопоп Юрьевца Повольского, Даниил — протопоп костромской, Логин — протопоп муромский и другие справщики при патриархе Иосифе. Они подали царю Алексею Михайловичу «общее прошение на многомятежного Никона», в котором жаловались, что Никон запретил в великий пост 1654 г. земные поклоны в церкви, кроме четырех великих, и ввел троеперстное крестное знамение вместо двуперстного. Царь оставил это прошение без ответа. После этого они стали возражать против четырехконечного креста и трегубой аллилуии. Иоанн Неронов запрещал у себя в церкви троить аллилуию, часто являлся к патриарху и спорил с ним. Из Москвы недовольство исправлением книг и Никоном стало проникать и в другие места. Этому способствовало и то обстоятельство, что Никон сурово расправился со своими противниками; разосланные по разным местам и окруженные в глазах народа ореолом мучеников за старую веру, они подготовили почву для быстрого распространения Р. Епископ Павел Коломенский был лишен сана (был слух, что его подвергли даже телесному наказанию) и сослан в Палеостровский монастырь; Иоанна Неронова лишили скуфьи и сослали в Каменский монастырь; Даниила расстригли и по приговору светского суда заключили в астраханскую тюрьму, где он скоро и умер; расстригли и Логина и сослали в Муром, где он вскоре умер. Лазарь был сослан в Тобольск; туда же сослали и Аввакума, которого, говорят, не лишили сана только благодаря заступничеству царя. Аввакум упорно продолжал отстаивать свои мнения и приобретал все больше и больше сторонников. Его поэтому сослали дальше, в Даурию. Не пострадал только один хитрый и уклончивый придворный протопоп Стефан Вонифатьев. Удаление Никона с патриаршества и затем его окончательное падение на время дало успех его противникам. Аввакум был помилован и возвратился в Москву. К числу его ревностных приверженцев принадлежали дворецкий и любимец боярина Салтыкова Исаия, боярыня Феодосия Морозова, женщина богатая и очень близкая ко двору, сестра ее княгиня Евдокия Урусова и др. В духе Аввакума действовал и бывший справщик при патриархе Иосифе, дьякон Успенского собора Федор. Главными соучастниками их были архимандрит Покровского монастыря Спиридон Потемкин, игумен Златоустовского монастыря Феоктист, Тихвинского — Досифей и Корнилий. Досифей и Корнилий странствовали в олонецкие пределы и на Дон и там подготовили почву для Р.; монах Иосиф Истомин, сосланный в 1660 г. в Сибирь, сделался в тех местах главным насадителем Р. Со всех сторон к царю поступали челобитные с жалобами на Никона и заведенные им новшества. Даже вятский епископ Александр, одобривший Скрижаль, прислал в 1663 г. челобитную против новшеств Никона. Это заставило царя Алексея Михайловича созвать в феврале 1666 г. собор, признавший восточных патриархов и вост. церковь православными, книги, употребляемые ими при богослужении, правильными, собор 1654 г., постановивший начать исправление книг, — также правильным. Епископ вятский Александр принес на соборе покаяние, но протопоп Аввакум не покаялся, был предан анафеме, лишен сана и после напрасных увещаний передан гражданскому суду, который сослал его на заточение в Пустозерский острог. Поп Никита также был предан анафеме и сослан в Николаевский Угрешский монастырь, но вскоре покаялся и был опять присоединен к православной церкви. В тот же монастырь был сослан и диакон Федор, лишенный сана и преданный анафеме. Он прислал было покаянную грамоту, но затем опять обратился в Р. Ему отрезали язык и сослали в Пустозерский острог. Ефрем Потемкин, Неронов и Феоктист принесли покаяние и были прощены. Лазарю было дано несколько месяцев на размышление; когда он не покаялся, его сослали в Пустозерск. Собор 1666 г. составил общее наставление к духовенству и разослал его по всем церквам, убеждая не уклоняться в Р., а слушаться православной церкви. Кроме того, он рассмотрел и напечатал книгу, составленную Симеоном Полоцким против раскольников: «Жезл правления, утверждения, наказания, казнения». В ноябре 1667 г. в Москву приехали патриархи александрийский Паисий и антиохийский Макарий, имевшие полномочия от патриархов константинопольского и иерусалимского. В декабре (с 1-го по 12-е) заседал собор, в котором участвовали и патриархи. Он утвердил постановления прежних соборов относительно обрядов церковных и исправления книг, проклял тех, которые будут противиться этим постановлениям, осудил Стоглав и житие святого Ефросина, на которых утверждали свое учение раскольники, отменил клятву на троеперстие и трегубую аллилуию, наложенную Стоглавым собором. Несогласные с постановлениями этого собора сделались уже формально раскольниками, и с этого времени Р. нужно считать окончательно возникшим.
III. Распадение раскола на толки. В Пустозерском остроге были сосредоточены все выдающиеся силы Р.: Аввакум, Лазарь, дьякон Федор. Хотя их велено было держать строго, но они жили вольно, сносились со своими родственниками и знакомыми в Поморье, Керженце, Боровске, куда были сосланы Морозова и Урусова. В Москве оставались духовный сын Аввакума, Аврамий, казненный в феврале 1670 г. за свои сношения с Аввакумом, и инокиня Мелания, стоявшая во главе всех учениц Аввакума; последний называл ее «материю», «великою», «начальницею». От этих главарей Р. исходили различные разъяснения и ответы на возникавшие в церковной практике вопросы. Они носили отчасти вероучительный, отчасти законодательный характер. Вопрос о том, как жить раскольникам вне церкви, среди враждебного им православного общества, Аввакум решал в смысле полного разрыва с «никонианами», как он называл приверженцев православия: он требовал, чтобы никониан не принимали в дома, не стояли с ними на молитве, не имели с ними никакого общения. Другим насущным вопросом был вопрос о попах. Он был первоначально решен в том смысле, что только попы, посвященные до 1666 г., могли совершать таинства; что же касается лиц, посвященных после 1666 г., то не только отрицалось их священство, но запрещалось даже молиться с ними в церквах и домах. Впоследствии, по мере того, как вымирали попы дониконианского посвящения, взгляд этот значительно был смягчен: уже Аввакум признал священство за попами нового посвящения, которые приняли старую веру и отреклись от новой. Вопросы о крещении младенцев и о браке были решены так, что крещеных не следует перекрещивать, а повенчанных — разводить, но следует только «довершить таинство, прочитав молитвы по старому требнику». Уже Аввакум своими толкованиями подготовлял крайние направления в Р., допуская много отступлений от старых церковных обрядов. В случае нужды Аввакум допускал, напр., венчание в простой избе и освящение церкви без благословения архиерея, дозволял мирским людям крестить младенцев, исповедаться друг пред другом и т. д.; причащать мог каждый самого себя. Не все соглашались с этим; среди раскольников с самого начала не было полного единомыслия. Аввакум с Федором препирались, напр., о непорочном зачатии Богородицы, о святой Троице и т. п. — и эти препирательства, отличавшиеся обычной обоим расколоучителям раздражительностью, волновали раскольников, отражаясь не только в Москве, но и в отдаленном Керженце. Расколоучители не теряли надежды вернуть «никониан» к старой вере. С этой целью они подавали целый ряд челобитных царю и патриарху. В 1668 г. поп Лазарь подал одну челобитную на имя патриарха Иоасафа II, другую — на имя царя Алексея Михайловича; в 1670 г. царю подали челобитные Аввакум и Аврамий. Они уличали «никониан», просили, умоляли, требовали принятия старой веры, грозили наказанием на страшном суде, ссылались на разные бывшие им видения, домогались правильного суда и изъявляли готовность пострадать за старую веру. На челобитные эти никто не отвечал. Рядом с этим, так сказать, теоретическим протестом шла и открытая борьба, в которой раскол выступал уже не против только церкви, но и против государства. В 1657 г. — значит, задолго до осуждения раскола на соборе 1666 г., — в Соловецкий монастырь был прислан исправленный тогда же служебник и другие церковные книги. Архимандрит Илья велел сложить их в кладовые, а в следующем году братия составила приговор не принимать исправленных книг. К братии присоединились многие богомольцы и часть монахов Анзерского скита. Меньшинство соловецких монахов, не приставших к приговору, отправило жалобу на архимандрита Илью в Москву, но безуспешно: Никона в то время не было уже на патриаршем престоле. Это способствовало тому, что протест в Соловецком монастыре против новых книг окреп. Когда преемник Ильи, Варфоломей, был вызван на собор 1666 г., соловецкие монахи поручили ему ходатайствовать пред царем о старых книгах и обрядах и написали в этом смысле челобитную. Архимандрит ярославского монастыря Сергий был послан в Соловки для усовещивания монахов и угрозы жестокого наказания. Монахи не послушались его увещаний и снова отправили челобитную, в которой грозили уйти из монастыря, если им не дозволят служить по старым книгам. В 1667 г. на место Варфоломея был назначен Иосиф, но монахи его не приняли. В сентябре того же года в Москву к царю была отправлена высоко ценимая раскольниками соловецкая челобитная, написанная казначеем Геронтием. Здесь говорилось о близкой кончине мира, об уклонении христиан от православия, о порче гречесокй веры и книг, о всех отступлениях никониан от старой веры. В заключение челобитчики выражали решимость лучше умереть, чем принять новые книги. На эту челобитную царь ответил сначала отнятием у монастыря богатых береговых вотчин, а когда это не помогло, решил употребить силу. Соловецкие монахи сами просили прислать войско, готовясь погибнуть от меча в борьбе за старую веру. Во главе соловецких монахов стояли теперь находившийся там на покое архимандрит Саввина монастыря Никанор, казначей Геронтий и келарь Азарий. У монахов были большие запасы хлеба, 90 пушек, до 900 пд. пороха; монастырь был укреплен толстыми стенами; защитники его дрались с фанатизмом. Осада монастыря продолжалась более семи лет; за это время сменились три предводителя царских войск. Монастырь был взят 22 января 1676 г. только вследствие измены одного из братии. Ожесточение монахов дошло до того, что они 28 декабря 1673 г. на соборе постановили: «за великого государя богомолье оставить». Не все священники, впрочем, подчинились этому постановлению; непослушных принуждали к тому силой, и они были вынуждены бежать из монастыря. После взятия м-ря архимандрит Никанор был казнен, его товарищи разосланы в остроги Кольский и Пустозерский; принесшие повинную церкви и государству были прощены и остались жить в монастыре. Защитники м-ря стали считаться мучениками за старую веру; в народе их называли «страдальцами соловецкими». Это не могло не способствовать распространению Р., особенно в Поморском крае. В 1681 г. Аввакум написал царю Феодору челобитную, подобную тем, с которыми он прежде обращался к царю Алексею. В челобитной он позволил себе непочтительные выходки против Алексея Михайловича: «Бог судит между мною и царем Алексеем. В муках он сидит, слышал я от Спаса: то ему за свою правду». Вероятно, за это челобитье Аввакум вместе с товарищами по заключению был сожжен «за великие на царский дом хулы» (1 апреля 1681 г.). Раскольники этим не были испуганы. По инициативе Досифея, игумена Троицкого монастыря в Олонецкой губернии, они написали к царю новую челобитную «о исправлении веры». По жребию челобитную эту довелось везти в Москву иноку Сергию, который сыграл там деятельную роль во время стрелецких бунтов. Раскольники воспользовались этими бунтами для своих целей, при чем руководителями их явились суздальский поп Никита, прозванный потом Пустосвятом, и волоколамский инок Савватий. Они познакомились с Сергием; скоро к ним присоединилось еще три волоколамских инока. Совещания происходили у Сергия. По совету Никиты была написана челобитная к царям без указания лиц, от кого она подается. Челобитчики стали подговаривать стрельцов, среди которых было много приверженцев старой веры, написать челобитную «от лица всех полков и чернослободцев». Стрельцы согласились; челобитную для них написал Сергий, исчислив в ней, по образцу соловецкой, все ереси никониан. Предводитель стрельцов Хованский сочувствовал движению раскольников и указал на попа Никиту как на человека, который может быть ответчиком пред властями, может им «заградить уста». 25 июня было назначено венчание царей Иоанна и Петра. Раскольники желали, чтобы служба в этот день шла по старым книгам и на семи просфорах. С этою целью они старались устроить 23 июня публичный диспут с духовными властями; но благодаря, кажется, главным образом политике Хованского диспута в этот день не произошло, а были поданы только челобитные. Хованский, впрочем, обнадежил Никиту, что служить будут на 7 просфорах, с печатями осьмиконечного креста. Никита напек подобных просфор, но вследствие тесноты на Кремлевской площади и в Успенском соборе не мог протиснуться к алтарю, и служба в день коронации происходила на пяти просфорах. 3 июля раскольники пришли в патриаршую крестовую палату и спорили о вере с патриархом. 5 июля, благословившись у Никиты и взяв старые книги, кресты, икону Страшного Суда, они зажгли свечи и явились на Кремлевскую площадь, вызывая духовенство на публичный диспут. Диспут состоялся в Грановитой палате в присутствии царевны Софии, царицы Натальи Кирилловны, царевен Татьяны Михайловны и Марьи Алексеевны и патриарха. Кругом царил шум, беспорядок; спорящие не понимали друг друга и ни до чего не договорились; тем не менее, раскольники, выйдя из Грановитой палаты, кричали, что они победили и, поднимая вверх два пальца, говорили, что так нужно креститься. София круто расправилась с главными вождями этого раскольничьего движения. Никита был казнен 11 июля за оскорбление царской чести; Сергий сослан в ярославский Спасский м-рь; остальные были разосланы по разным монастырям. Духовная власть издала в том же году новую полемическую книгу против Р., «Увет духовный», а светская власть ответила на раскольничье движение суровым указом 7 апр. 1685 г. (см. ниже). Около этого времени Р. разделился на две главные секты — беспоповщину и поповщину. Пока вся задача Р. ограничивалась борьбой с никонианами, раскольники были единодушны; но как скоро им пришлось организовать свою собственную церковь, начались существенные разногласия. Первым явился возникавший еще при жизни Аввакума вопрос о попах, который и послужил основанием для разделения Р. на две важнейшие секты. На то или другое его решение вопроса повлияло учение об антихристе, которого видел уже Аввакум и который, по представлению раскольников, царствует на земле. Раз это так, то православие, значит, утрачено; на земле нет ни истинной церкви, ни таинств; нет и не может быть священства; для общения с Богом достаточно молитвы и религиозных упражнений; посредства церкви не нужно. По этому пути пошла беспоповщина. Другие хотя и верили в пришествие антихриста, но не сделали таких крайних выводов и признали необходимость таинств вообще и священства в частности; для них — а это было большинство в Р. — вопрос об антихристе отходил как бы на второй план; являясь защитниками старой веры со всеми ее обрядами и таинствами, они не могли думать, что она исчезла и уже не существует. Это была поповщина. Беспоповцы не отрицают брака, но ввиду того, что его некому совершать, требуют девственной безбрачной жизни. Так как это требование трудноисполнимо, то вопрос о браке у беспоповцев является вообще спорным и в четырех различных толках беспоповщины решался различно. Главным районом первоначального распространения беспоповщины было северное русское Поморье, где ему способствовали природные условия жизни, давно уже приучившие обходиться без попов (см. Поморское согласие). Здесь в конце XVII в. возникла Выгорецкая обитель (см.), сделавшаяся скоро центром тогдашней беспоповщины и опорой Р. Около того же времени дьячок Крестецкого яма Феодосий Васильев ушел за польский рубеж, основал в Невельском у. скит и старался формулировать религиозное учение беспоповщины. Узнав о существовании Выгорецкого м-ря, Феодосий съездил туда и завел с ним сношения, а затем и споры. Он упрекал выгорецких иноков в сношениях с никонианцами и в отрицании надписи на кресте «І. Н. Ц. І.», которую поморцы считали новой, думая, что древней была «Царь Славы, Иисус Христос, сим побеждай». Феодосий признавал браки, заключенные православными священниками, законными, между тем как Андрей Денисов, руководивший Выгорецкой обителью, требовал безусловного воздержания. На диспуте в 1706 г. Денисов не присутствовал; его заменял сторонник его Леонтий, который вел себя очень нетерпимо. Диспут повел к окончательному разрыву и к отделению от поморского толка особого нового толка — федосеевщины (см.). В 1730-х годах образовался третий толк беспоповщины — филипповщина (см.). Филипп в мире назывался Фотием; служил в стрелецком полку, бежал во время сражения под Нарвой и поселился в Выгорецкой пустыни. Там он был сначала простым монахом, затем на него возложили обязанности духовного отца, и он думал по смерти Андрея Денисова занять его место, но это ему не удалось. Когда иноков Выгорецкой пустыни принудили молиться за царя, Филипп горячо протестовал и был за это наказан Семеном Денисовым и братией обители. С несколькими единомышленниками он ушел из монастыря и построил кельи на р. Умбе. Народ стал прибывать к нему. Выгорецкие иноки старались сначала возвратить к себе Филиппа увещаниями; когда это не помогло, они отправили против него воинскую команду, при приближении которой в 1743 г. Филипп заперся в избе вместе с 70 своими приверженцами и сгорел. Во главе филипповцев стал некто Терентий, но и он в 1747 г. сжег себя вместе со своими 98 приверженцами. В 1750 г. сжег себя с несколькими десятками лиц обоего пола новый вожак, старец Матвей. С той поры самоубийство считается у филипповцев мученичеством за веру. Дробление беспоповщины вообще шло быстрыми шагами. Спор из-за титла на кресте повел к отделению в конце XVIII в. от федосеевщины особого согласия, титловщины (см.). Постановления федосеевского собора в С.-Петербурге (1809), снисходительно отнесшегося к федосеевцам, вступавшим в брак, создали особое аристово согласие, или аристовщину, которая не соглашалась на послабление. От филипповцев отделились пастухово согласие (см.) и аароновщина, основанная в конце XVIII в. мещанином Андреем Жуковым, прозывавшимся Аароновым. Он считал отречением от имени христианина занесение в раскольничьи списки, но не требовал отречения от мира и допускал браки, совершенные мирянином. Как протест против компромиссов, допускавшихся в конце XVIII в. федосеевщиной и филипповщиной, сложилась секта странников (см.), или бегунов. В конце прошлого века в Москве образовалось согласие приемлющих браки (см.). Еще раньше зародилась «нетовщина», или козминщина (по имени основателя ее Козьмы). В основе нетовщины лежит убеждение, что в настоящее время нет и не может быть спасительных тайн и общественного богослужения, так как благодать взята на небо. Иначе нетовщина называется спасовым согласием (см.), потому что, по мнению нетовцев, один Спас знает, как можно спастись: необходимо уповать на его милость и молиться. От нетовщины следует отличать глухую нетовщину. Последователи ее хотя и признают православную церковь еретической, но считают возможным совершать крещение и брак в православной церкви. Другие нетовцы решили вопрос о крещении таким образом, что каждый может сам себя крестить, войдя в воду. Эти самокрещенцы теперь уже исчезли; появились же они, должно быть, в половине XVIII в. Есть еще целый ряд мелких беспоповщинских сект, появившихся большей частью в конце XVIII и в XIX вв. Такова, напр., рябиновщина (см.), названная так потому, что признает только крест, сделанный из рябины, на том основании, что в Писании словом певга будто бы означается рябина. Дырники проповедуют, что молиться нужно только на восток, а потому устраивают у себя в домах отверстия на восток, в которые и молятся; средники (см.) ведут такое счисление времени, что у них Пасха падает на нашу среду; любушкино согласие названо так потому, что допускает сожитие по любви, ожидая освящения его в будущей жизни; воздыхатели на основании своеобразных исчислений и толкований «седмин Данииловых» признают, что в настоящее время нет таинств, не должно быть и никаких обрядов: нужно только вздыхать и молить Бога, чтобы он спас оставленных им. Дробиться на толки беспоповщина продолжает и до сих пор. О поповщине — (см.) Белокриницкая иерархия (см.).
IV. Учение раскольников о пришествии антихриста. — Самоубийства у раскольников. Вера в господство антихриста составляет одну из характернейших черт значительной части Р. Мысль об антихристе, перепугавшая Европу 1000 лет спустя после Р. Хр., страшившая христиан в 1492 г., при исходе седьмой тысячи лет от сотворения мира, никогда не исчезала в России. Русские люди были уверены, что антихрист появится непременно на Западе, в римской церкви. В 1648 г. в Москве явилась «Книга о вере», в которой автор прямо доказывал, что настали последние времена, что папа — предтеча антихриста, что скоро явится и сам антихрист-папа: «много предотечев, но и сам уже близь есть по числу еже о нем, 666; число бо человческо есть антихристово. Кто весть, аще в сих 1666 явственных предотечев его или того самого не укажет». Начало пришествия антихриста автор видит в появлении унии: «по исполнении лет числа, 1666, не непотребно и нам от них вин опасение имети, да не некое бы что зло пострадати». Когда Никон стал исправлять книги и отпадать таким образом, по мнению раскольников, в латинскую веру, т. е. царство антихристово, все они заговорили о пришествии антихриста: «книга о правой вере, — говорили они, — указа их (т. е. отступников) яко перстом в лице, и книга Орель (небопорный) сказа нам время се». Ефрем Потемкин, один из видных расколоучителей, проповедовал, что антихрист уже пришел. Аввакум даже видел антихриста: «Я, братия моя, — пишет он около 1666 г., — видел антихриста, собаку бешеную: плоть у него вся смрад и зело дурна, огнем пышет изо рта, а из ноздрей и из ушей пламя смрадное исходит; по нем царь последует и власти, и множество народа». Другой расколоучитель, Авраамий, проповедовал, что Никон если не сам антихрист, то, наверное, предтеча его. Стали ожидать конца мира. С осени 1668 г. (пришествия антихриста ждали, собственно, в 1669 г. на основании апокалипсических вычислений) в некоторых местах забросили поля, а весной 1669 г. бросили и избы, исповедовались, причащались, ждали архангельской трубы. Когда назначенный срок прошел, тогда отсрочили гибель мира на 33 года, предполагая, что сатана был связан клятвой на тысячу лет не от Рождества, а от Воскресения Христова. Антихрист, следовательно, явится в 1666 + 33 = 1699 г., а мир погибнет через 3 года после этого, т. е. в 1702 г. В 1698 г. возвратился Петр I из-за границы и начал кровавую расправу со стрельцами. Совпадения во времени было достаточно, чтобы признать Петра I за антихриста и с этой точки зрения смотреть на все его реформы. Стали опять ждать кончины мира, опять исповедовались, приобщались, ложились в гробы, ожидая трубы архангела. Она не звучала, мир стоял по-прежнему; ожидавшие его гибели были сбиты с толку; в то же время исчезла и надежда убедить или победить никониан. «Самые упорные, — говорит П. Н. Милюков, — должны были, наконец, сознаться, что приходится подумать не о загробной жизни, а о продолжении земного существования и притом не в виде господствующей церкви, а в качестве отдельной от нее религиозной общины. О правильной организации этой общины нужно было теперь позаботиться». Забота эта привела к окончательному распадению Р. на поповщину и беспоповщину, которые затем дифференцировались в целый ряд толков и согласий. Но не все раскольники шли этим путем; некоторые из них, ожидая кончины мира или же мрачно смотря на жизнь как на царство антихриста, решались уйти от соблазнов мира и кончали жизнь самоубийством, считая самоубийство за веру равным мученичеству. Насильственная смерть за веру вожделенна, учил Аввакум; поэтому нужно «стоять в вере» непоколебимо, «страха человеческого не бояться, а надеяться на Бога всенадежным упованием и смело по Христе страдать…, хотя и бить станут или жечь… Что лучше сего? С мученики в чин, с апостолы в полк, со святители в лик… А в огне то здесь небольшое время потерпеть. Боишься пещи той? Дерзай, плюй на нее, не бось! До пещи страх-от, а егда в нее вошед, тогда и забыв вся»… Совет Аввакума находил себе ревностных последователей. «О братие и сестры, — говорили они, — полно вам плутати и попам окуп давати; елицы есте добрия, свое спасение возлюбите и скорым путем, с женами и детьми, в царство Божие теките. Радейте, не ослабейте; великий страдалец Аввакум благословляет и вечную вам память воспевает: тецыте, тецыте, да вси огнем сгорите». Под влиянием подобных проповедей составлялась обыкновенно кучка людей, готовых на смерть. Иногда энтузиазм проходил, но иногда какое-нибудь вышнее обстоятельство, напр. правительственное преследование, заставляло энтузиастов привести свое намерение в исполнение. Такие «гонимые» считали себя мучениками; чтобы добиться мученичества, они часто искусственно вызывали гонение, совершая какое-нибудь оскорбление святыни, и, когда являлась на место военная команда, они запирались и сжигались, приняв предварительно меры, чтобы никто не выскочил из огня и чтобы видели, что «все те страдальцы с радостью горели и яко на пир, веселяся, пришли». Таким образом, под влиянием ожидания кончины мира и преследований власти самоубийство принимает грандиозные размеры. Являются энтузиасты, которые мечтают «спалить» всю Русь. Первые самосожжения, о которых дошли до нас сведения, были в период с 1676 по 1683 г., когда в Пошехонском уезде сожгло себя до 1920 человек. До начала 1690-х гг. сожгло себя не менее 20 тысяч человек (до издания указа 7 апреля 1685 г. — не более 3800 душ, остальные — после издания указа). Самосожжения встречаются на всем протяжении XVIII в.; число сжигавшихся за один раз доходило иногда до 2700 душ. Кроме самосожжения, были в ходу также утопление, голодная смерть и самопогребение. Не исчезли самоубийства в расколе и в XIX в.: в 1802 г. некто Юшкин засыпал себя землей, в 1827 г. сын его Иван Юшкин и 36 других крестьян перерезались; в 1860 г. в Олонецкой губ. сожгли себя 15 чел.; в 1897 г. в Терновских плавнях открыты замурованные в погребе фанатики, и замуровавший их Ковалев жалел, что не успел замуровать и себя.
V. Отношение Р. к православной церкви и государству. Из убеждения, что православная церковь совратилась в латинство, а в мире царствует антихрист, логически вытекло отношение раскольников к православной церкви. «Попы и диаконы, — говорит один из расколоучителей, — не священны суть по правилам; все они отступницы и еретицы глупии. Православным христианам не подобает от них ныне благословения приимати, ни службы, ни крещения, ни молитвы, и в церкви с ними не молитися, ниже в дому, то есть часть антихристова полка, и от исполнения церковного самовольне отсекшеся, но от всепагубного сына геены, пагубного сосуда сатанина, явившегося в свое время настоящее, о нем же вам изреку, Никона еретика, адова пса, злейша и лютейша паче всех древних еретик, иже быша под небесем». Разрыв с церковью был на первых порах весьма резкий, но затем он смягчился в поповщине и даже в некоторых толках беспоповщины. Поповщина признавала все таинства и поэтому нуждалась в священниках. Когда вымерли все священники дониконовского посвящения, тогда за неимением у поповцев архиерея, который мог бы посвящать новых попов, приходилось принимать посвященных никониан (см. Беглопоповщина). Восточная церковь знала три разряда еретиков: из первого разряда она принимала в лоно церкви не иначе, как совершив вторично крещение, из второго — путем миропомазания, из третьего — требуя только проклятия ереси. Никониане были причислены сначала к первому разряду еретиков, но скоро стали считаться еретиками второго разряда и над ними совершали только миропомазание. В XVIII в. среди поповцев возникло мнение, что никониан можно принимать и по третьему разряду, т. е. ограничиваясь проклятием ими ереси. Защитником этого мнения был диакон Александр, основатель так называемой диаконовщины. Мнение это не получило перевеса: на старообрядческом соборе 1779 г. было постановлено принимать никониан, совершая над ними миропомазание. Тогда вожди диаконовщины стали хлопотать о примирении с господствующей церковью, которое и совершилось в 1800 г. в виде единоверия (см.). Примирительное направление в поповщине, склонное внести в Р. дух терпимости, стало вообще одерживать верх в XIX веке. Образовалась партия (преимущественно из московской старообрядческой интеллигенции), которая, исходя из факта приема старообрядцами беглых попов, доказывала, что и в господствующей церкви существуют остатки истинного православия. Выразителем этого взгляда явился старообрядец Илларион Егоров Ксенов, составитель известного, наделавшего в 1862 г. много шуму «Окружного послания», в котором доказывалась близость поповщины к господствующей церкви. По этому поводу возникла горячая полемика; большинство старообрядцев оказалось на стороне окружного послания, и в настоящее время (по сведениям П. Н. Милюкова) из 19 существующих в России архиерейских старообрядческих кафедр только 3 заняты противниками «Окружного послания», а 13 — его сторонниками. Иное дело — беспоповщина. Она требует полного разрыва с православной церковью и принимает присоединяющихся к ней православных не иначе, как перекрещивая. Впрочем, требования жизни заставляли и беспоповцев делать много уступок. Уже в 1691 г. один из учителей беспоповщины, вооружавшийся против самосожжений, Ефросин, проповедовал умеренные взгляды: «позываемы от неверных на трапезу, во славу Божию идите и вся представляемая вам ими ядите; также и на торжище вся продаваемая купите, ничто же не сумняшеся за совесть». Учение Ефросина применялось в Выгорецкой общине, которая была большим торгово-промышленным предприятием и, следовательно, постоянно находилась в сношениях с миром, с никонианами. Против этого восстали федосеевцы, но и они в конце концов должны были сделать уступку. Тогда против федосеевцев стали возражать филипповцы. Если жизнь по необходимости сближала беспоповцев с никонианами, то их учение, исходящее из положения о господстве антихриста, отрицающее священство, брак и вообще все таинства, резко отделяло и отделяет их от господствующей церкви. Враждебное отношение Р. к церкви перешло и на государство, раз оно взяло церковь под свое покровительство и стало преследовать раскольников. После собора 1666 г. расколоучители стали говорить, что «напоили никониане царя Алексея Михайловича пиана неповинною христианскою кровию и своим прокислым учением прелести, и ограбили душу его, яко татии и разбойницы духовныи, снявше с него драгую ризу православия и облекоша его в многошвенная своя и раздранная рубища нечестия многаго». Царь Алексей Михайлович «отсечеся от колена царского, и прелестию восхитив власть, несть отча и дедина престола наследник, но восхититель престола римского, сиречь преемник римския веры». С того времени русские цари являются, в глазах крайних представителей Р., слугами антихриста; не они царствуют, но антихрист, который воплощается в каждом из них по очереди. Для подтверждения своего учения раскольники старались находить число антихристово (666) в именах русских царей посредством разных в них изменений (напр. вместо Николай — Николаай). Из понятия о царе как антихристе вытекло логически положение: молиться за царя — значить молиться об укреплении царства антихриста. Если царь — антихрист, то, значит, и все исходящее от царской власти законы, суды и т. п. — носит на себе печать антихриста. Двуглавый орел, по их мнению, происхождения демонского, потому что все люди, звери и птицы имеют по одной голове, а две главы у одного дьявола. Свод законов — «Богом ненавидимые, кривосказательные, духоборные книги»; должностные лица — слуги антихристовы; синод — «жидовский синедрион»; сенат — «антихристов совет»; делопроизводство по законам — «никонианский богоборный суд». По-своему толкуют раскольники перенесение Петром I нового года на 1 января, учреждение подушной подати: до Петра, говорят они, не было описания народа, «а сей гордый князь мира, антихрист власный, и одушевлен образ самого сатаны по образу Августа Кесаря учинили народное описание и по записании в своя пагубные книги, требуя дани душевныя; сиречь с душ человеческих». В свое время раскольники вооружались и против чая, против кофе, даже картофеля, когда последний распространялся путем административных распоряжений. В первое время существования Р. бывали случаи активного противодействия его правительству. В 1687 и 1689 гг. раскольники нападали на Палеостровский м-рь. В 1693 г., под предводительством Василья Емельянова, они в числе 200 человек напали на Пудожский погост, разграбили попов, завладели церковью, омыли иконы, вынесли новые книги и стали совершать богослужение по-своему. Когда пришли государевы люди, то они, пока было возможно, отбивались, а затем заперлись и сожглись. В 1696 г. «воровские люди и раскольники» совершали грабежи на Волге и Каспийском море. Враждебное настроение Р. было обострено реформами Петра. Раскольники принимают деятельное участие в бунтах астраханском и булавинском. Создается легенда, что Петр — самозванец, жидовин из колена Данова. В 1700 г. о пришествии антихриста проповедует книгописец Григорий Талицкий; в 1707 г. в Новгороде про царя-антихриста говорят посадский человек, священник, офицер и т. д. Не имея сил для открытого сопротивления, раскольники бегут, укрываются, или их укрывают. Правительство старается разыскать беглых, наказывает жестоко и их, и укрывателей. Раскольники не чувствуют себя безопасными внутри государства и бегут на далекие окраины или за границу (см. Выгорецкая пустынь, Ветка). Не раскольники подготовили и организовали пугачевщину (см.), но они приняли в ней участие, как один из крупных враждебных правительству элементов. От пугачевщины они ждали возвращения к старой вере и разрушения царства антихриста на земле. Крестом, бородой и уничтожением всех тягостей, которые созданы были правительством и которые Р. считал произведением антихриста, жаловал Пугачев своих приверженцев. Пугачевщина была последним актом, когда Р. активно заявил свое противодействие власти; не прекратилась только пассивная оппозиция его, наиболее ярко выразившаяся в секте бегунов, или странников (см.). Суровое для раскольников царствование Николая I, разрушение их молелен, уничтожение скитов не вызвало какого-нибудь массового сопротивления, за исключением отдельных случаев. В 1857—58 гг. у раскольников-поповцев возникла мысль просить зашиты у Наполеона III. Мысль эта, говорят, была приведена в исполнение в 1862 г. 15 июня 1862 г. при «Колоколе» под редакцией Кельсиева (см.) было основано «Общее Вече», предназначенное специально для русских старообрядцев. «Общее Вече» имело в виду пропаганду революционных идей среди раскольников; но Р. представлял для этого неблагоприятную почву. В одном из политических сочинений федосеевцев против филипповцев находится следующее место: «дабы никто не имел на нас гнева во еже до конца обидети, аще требует враг злата, дадите; аще ризу — дадите; аще почести — дадите; аще веру хощет отъяти, мужайтесь всячески. Мы в последнее время живем — и потому всяку дань даем всякому просящему, дабы не предал враг на муку, или бы не заточил в незнаемое место». Такова, большей частью, и была политика Р.
VI. Меры духовной и правительственной власти против Р. Со времени образования Р. постояно принимались и принимаются меры к тому, чтобы удержать распространение Р. и обратить раскольников к православной вере. Меры эти двоякого характера: духовные (увещания, обличения, поучения) и принудительные. Первые применялись духовной властью, вторые — гражданской, но нередко по настоянию духовенства; послабления суровых законов против Р. часто встречали неприязненный прием в духовной литературе. Уже собор 1667 г. обнародовал повеление и завещание, которым убеждал всех православных слушаться церкви и пользоваться при богослужении вновь исправленными книгами, проклиная всякого, кто осмелится не покоряться церкви. Собор одобрил и издал книгу «Жезл правления, утверждения, наказания, казнения», в которой опровергались мнения расколоучителей и на основании древних примеров вселенской церкви постановил, что «еретики и раскольники не токмо церковным наказаниям имут наказатися, но и царским, сиречь градским законом и казнениям». К «Жезлу правления» духовенство отнеслось равнодушно: ни один экземпляр его не был выписан и куплен. Со стороны раскольников «Жезл» был встречен самой суровой критикой, указавшей в нем важные промахи вроде латинского учения о пресуществлении даров и зачатии Богородицы (см. Полоцкий Симеон). 15 июля 1677 г. была напечатана «страшная книга Извещение о том, как по молитве одного благочестивого мужа Вышеславцева, у него сложилось три пальца для крестного знамения и о руке преподобного Комненоса, изображающей троеперстное крестное знамение». Издавалось и много других поучений, посланий и обличений против раскольников. Такие послания писал, например, патриарх Иоаким, сибирский митрополит Игнатий; даже Юрий Крыжанич в 1675 г. написал «обличение на Соловецкую челобитную». Все эти писания вызывали полемику, но практических результатов не имели: раскол продолжал увеличиваться и расширяться. Для обсуждения этого обстоятельства в 1681—1682 году был созван собор в Москве, под председательством патриарха Иоакима. Собор постановил открыть новые епархии, нераскаянных раскольников отсылать к гражданскому суду; пустыни и часовни, устроенные раскольниками, уничтожать; запрещена была продажа тетрадей, листов и столбцов с выписками из Священного Писания; старые книги велено было отбирать, а взамен выдавать безденежно новые. После мятежа 5 июля 1682 г. патриарх Иоаким разослал по епархиям и велел читать каждую неделю тетради соборных постановлений, состоявшихся по случаю казни Никиты Пустосвята. 20 сентября 1682 г. была напечатана и разослана по епархиям для всенародного чтения книга Увет духовный, заключающая в себе историю исправления церковных книг и разбор по статьям стрелецкой челобитной. Были основаны четыре новые епархии в местах, где Р. наиболее распространялся: Холмогорская, Устюжская, Воронежская и Тамбовская. Законом 7 апреля 1685 г. было постановлено: 1) раскольников, которые бранят церковь, производят в народе соблазн и мятеж и, несмотря на увещания, будут продолжать упорствовать, «по трикратному у казни допросу, буде не покорятся, жечь в срубе»; 2) если покорятся, то отсылать их под строгий надзор и испытание в монастыри, а по окончании испытания холостых совсем не выпускать из монастырей, чтобы снова они не совратились в Р., женатых же выпускать на поруки и в случае совращения их вторично в Р. казнить смертью; 3) раскольников, увлекающих людей к самосожжению, сжигать самих; 4) совершивших вторичное крещение над людьми, уже раз крещеными, детьми и взрослыми, казнить смертью; 5) тех, которые перекрещивались сами у раскольников вместе с детьми, в случае раскаяния отсылать для исправления к местным архиереям, в случае же упорства казнить смертью; 6) совратившихся в Р. недавно и утверждающих, что сделали это по неведению, наказывать, смотря по вине, отсылать на патриарший двор для исправления, а потом отдавать за порукой отцам духовным под строгий надзор; 7) если обвиняемый в Р. оправляется и невинность его будет удостоверена его духовными отцами, то отдавать его под строгий надзор последним; если же не оправдается или будет запираться, а потом будет уличен, то бить его кнутом и сослать в отдаленные города, даже если бы он и раскаялся; 8) кто будет укрывать у себя раскольников, давать им помещение, пищу и питье, если сознается, то, смотря по вине, бить только кнутом или же, кроме того, ссылать в отдаленные города; 9) кто держал у себя раскольников, не зная об их Р., и потребовал даже поруку в доказательство того, что они не раскольники, с тех брать пеню по 5 р. с человека, кто поруки не потребовал — с тех по 50 р. с человека; кто держал раскольников хотя с порукой, но знал об их Р. и не донес начальству, тех бить кнутом и ссылать, а с поручителей брать пеню по 50 р. за человека; 10) если обвиняемые в Р. будут запираться, а очных ставок им нельзя будет устроить, то опрашивать их соседей, духовных отцев и пр., и если они оправдают, то обвиняемого освобождать; если же не оправдают, то поступать с обвиняемыми по закону; 11) имение раскольников и недобросовестных поручителей, сосланных в разные города, продавать в пользу казны, так как из нее идет много денег на жалованье сыщикам. По поводу нападения раскольников на Палеостровский монастырь велено было «смотреть накрепко, чтобы раскольники в лесах и в волостях не жили, а где объявятся, самих имать, пристанища их разорять, имущество продавать и деньги присылать в Москву». Все эти жестокие меры не останавливали, а, напротив, усиливали распространение Р. При Петре I указом 1716 г. раскольникам было разрешено открыто жить в селениях и городах под условием платежа двойного оклада. Пропаганда раскольничьего учения наказывалась смертью или ссылкой на каторгу. Раскольники не имели права занимать общественные должности и быть свидетелями на суде против православных. Они должны были носить особого рода платье: мужчины — крашенинную однорядку с лежачим ожерельем и сермяжный зипун с стоячим клееным козырем красного сукна; женщины — опашни и шапки с рогами. Раскольники могли носить бороду, но за нее полагалась особая подать; особую подать платил и всякий, кто не венчался у православного священника; раскольничьим попам запрещено было совершать требы; у них отбирались старые книги и отсылались в синод; строить скиты раскольникам запрещалось; раскольничьих монахов и монахинь рассылали по монастырям под строгий надзор, а иногда присуждали к горным работам; православные священники должны были вести исповедные книги по приходам, исполнять для раскольников требы по православному уставу и строго следить за тем, чтобы все бывали у исповеди; детей раскольников приказано было крестить по православному обряду, укрывательство раскольников влекло за собой тяжкие наказания, как противодействие власти. Розыск «потайных» раскольников происходил через посредство особых военных агентов. При Екатерине I строгость к раскольникам несколько уменьшилась, но при Петре II и особенно при Анне Иоанновне и Елизавете Петровне опять усилилась. Раскольников силой заставляли молиться за царя (1738); они привлекались к отбыванию рекрутской повинности и деньгами, и натурой; при всяких отлучках с места жительства они обязаны были брать паспорты, при чем производилось строгое следствие о причинах и месте отлучки (1745). В том же году им было запрещено принимать кого бы то ни было в свои скиты, называться «староверцами, скитскими общежителями и пустынножителями», а велено было называть их раскольниками. В 1752 г. был повторен указ Петра I, чтобы нашивать на верхнем платье раскольников медные знаки с надписью: «борода — лишняя тягота, с бороды пошлина взята». Раскольники убегали в леса, за границу, подкупали чиновников, для которых Р. сделался доходной статьей; вследствие этого двойной оклад мало приносил выгоды казне. Из лиц духовных особенно отличались усердием против Р. местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский, новгородский митрополит Иов, ростовский Дмитрий и нижегородский епископ Питирим. Стефану Яворскому принадлежит книга «Знамения пришествия антихриста и кончины века от писаний Божественных», направленная против учения раскольников о пришествии антихриста. Когда в 1707 г. в Новгороде появилась раскольничья брошюра «О рождении антихриста», Иов написал ее опровержение под заглавием «Увещательный ответ от Писаний» и разослал ее по епархии; впоследствии этот ответ был напечатан в Москве. Иов много спорил также с вожаками Р., Семеном Денисовым и Феодосием Васильевым. Дмитрию Ростовскому принадлежит, во-первых, «Рассуждение об образе Божии и подобии в человеце», написанное против тех, которые утверждали, что бритьем бород искажается образ Божий; во-вторых, «Розыск о раскольнической брынской вере». Последняя книга распадается на три части: в первой Димитрий доказывает, что вера раскольников неправа, во второй — что учение их вредно, в третьей — что дела их неугодны Богу. О деятельности Питирима см. это имя. Первоначально раскольничьи дела ведал приказ церковных дел; с учреждением Св. Синода все дела по расколу были переданы ему, но в 1725 году была учреждена особая раскольничья контора (см.), к которой перешли административно-полицейские дела по расколу; в ведении Синода осталась одна только миссионерская деятельность. Синод учредил должность синодального миссионера, по разным поводам издавал «увещания» и не раз вызывал желающих на диспут, но никто не являлся. В 1722 г. в поморские «раскольничьи станы» был послан иеромонах Неофит. Он предложил поморцам 106 вопросов и через несколько времени получил ответ (см. «Поморские ответы»). Миссия Неофита была неудачна; подобно Питириму, он стал требовать содействия гражд. властей и борьбы с расколом путем насилия. Возражение на «Поморские ответы» было поручено в 1723 г. тверскому архиепископу Феофилакту Лопатинскому, но он только в 1734 г. представил свой труд на «апробацию» синода. Синод поручил Арсению Мацеевичу приготовить этот труд к печати, и в 1745 г. он был издан под заглавием «Обличение неправды раскольнической». Миссионером в Стародуб был отправлен Иосиф Решилов, бывший раскольник и ученик Питирима нижегородского; но он позволял себе такие насилия над жителями, что скоро был отозван в Петербург. В 1740 г. была основана миссия в Екатеринбургском крае, но успеха она не имела. При Петре III, в 1762 г., последовали один за другим два указа: одним раскольники в отношении религиозной свободы приравнивались к иноверцам, живущим внутри России; другим были прекращены следствия о раскольниках ввиду часто повторявшихся случаев самосожжения. При Екатерине II 14 декабря 1762 г. дозволено было раскольникам, ушедшим за границу, возвратиться в Россию и селиться особыми слободами, причем они должны были быть положены в двойной оклад, но с освобождением от всяких податей и работ на шесть лет, а также от указного платья и бритья бород. В 1763 г. была уничтожена раскольничья контора, и раскольники подчинены ведению общих присутственных мест. В 1768 и 1778 гг. изданы указы, запрещавшие раскольникам строить церкви и часовни и иметь колокола. В 1769 г. было признано за раскольниками право выступать свидетелями на суде; в 1782 г. они были освобождены от двойного оклада; в 1783 г. запрещено употреблять слово раскольник в официальных бумагах и в разговоре; в 1785 г. разрешено раскольников выбирать на общественные должности. Тогда же возникли Иргисские мон-ри, Преображенское и Рогожское кладбища, Покровская монинская часовня в Москве. При Павле I положение раскольников фактически ухудшилось; некоторые облегчения получали при нем исключительно старообрядцы, т. е. поповцы и единоверцы. Император Александр I в указе от 21 февр. 1803 г. так определил свое отношение к расколу: «не делая насилия совести и не входя в розыскание внутреннего исповедания веры, не допускать однакож внешних оказательств отступления от церкви и строго воспрещать в сем соблазны, не в виде ересей, но как нарушение общего благочиния и порядка». Вообще в отношениях правительства к раскольникам замечаются в это время постоянные колебания. В 1803 г. в официальных бумагах снова появляется слово раскольник, которое старообрядцы считают для себя обидным. В том же году раскольникам с. Городца разрешено было иметь попов с Иргиза, но с ведома духовных и гражданских властей и с тем, чтобы они не распространяли своего учения и своих обрядов далее того селения, для которого вызваны. Когда же в 1812 г. жители с. Иванова Владимирской губернии обратились с такой же просьбой, им было отказано, так как «попы Иргизских монастырей суть беглецы, опорочившие свое звание». В 1822 г. разрешено было раскольникам иметь открыто беглых попов. В 1811 г. по просьбе монахинь Климовского Стародубского монастыря Черниговской губ. о позволении освятить построенную там церковь и разрешить отправление в ней богослужения Адександр I положил такую резолюцию: «не чинить помянутым монахиням препятствия в продолжении богослужения, но и формального разрешения на освящение церкви не давать». 7 мая 1812 г. раскольникам было отказано Комитетом министров в разрешении строить часовни на кладбищах. В 1816 г. была разрушена раскольническая часовня в гор. Фатеже Курской губ., а в 1817 г. с часовни в Чугуеве снята только глава. В 1820 г. постановлено было допускать раскольников к общественным должностям только в том случае, если число единоверцев или православных было ограничено. В 1824 г. за вторичное уклонение в Р. мужчин велено отдавать в рекруты, а женщин ссылать в Сибирь. В 1825 г. по делам раскольничьим был учрежден секретный комитет из митрополитов Серафима и Евгения, Аракчеева, управлявшего тогда министерством внутренних дел, и министра народного просвещения, адмирала Шишкова. При императоре Николае I распоряжения относительно Р. становились все суровее и суровее. 9 января 1826 г. комитет министров разъяснил губернаторам, чтобы они не преследовали раскольников за совершение треб по их обрядам, а смотрели только за тем, чтобы раскольники никого не совращали в Р. Это распоряжение секретно подтверждалось еще несколько раз, с оговоркой, чтобы раскольники о нем не знали; на самом деле, следовательно, раскольники часто встречали препятствия к совершению треб по их обрядам. В 1844 г. псковский губернатор стал запрещать раскольникам совершать требы; раскольники обратились с просьбой о разрешении. 5 января 1845 г. состоялось высочайшее повеление поставить губернатору секретно на вид, что его распоряжение несогласно с принятым в отношении раскольников порядком, раскольникам же объявить, что закон дозволяет открыто исправлять духовные требы только лицам духовного звания, по церковным правилам на то уполномоченным. В 1885 г. раскольники были разделены на секты менее и особенно вредные. К последним были отнесены духоборцы, молокане, иконоборцы, иудействующие, немолящиеся за царя и те, которые по местным соображениям будут в равной степени признаваться вредными для общества. На признание последних вредными нужно было каждый раз испрашивать разрешение министерства внутренних дел. В 1842 г. министерство внутренних дел обратилось в святейший синод с просьбой указать, какие именно из раскольничьих сект и толков признаются духовным начальством особенно противными учению св. Церкви и в каком порядке следует одна из них за другой по степени вреда для веры православной. Обер-прокурор граф Протасов уведомил министерство, что секты раскольников, наиболее известные, могут быть разделены на три степени таким образом: «I) секты вреднейшие: 1) иудействующие, ибо это хуже, нежели ересь; это совершенное отпадение от христианства и существенная вражда против христианства. 2) Молокане хотя, по-видимому, и держатся Священного Писания, но берут из него только то, что им нравится: не признают ни таинств, ни иерархии. Не принимают присяги, никакой власти не признают богопоставленной; повинуются только поколику нельзя противиться. Секта разрушительная. 3) Духоборцы. Сколько известно, одинакового духа c молоканами. 4) Хлыстовщина. Ересь богохульная, потому что, не отвергая наружного общения с христианской церковью, вводит человекообожание. 5) Скопцы. Также богохульная ересь, потому что начальника секты почитают Христом. Вредит обществу, охуждая брак, искажая людей и истребляя потомство. 6) Те беспоповщинские секты, которые отвергают брак и молитву за царя: они пишут и произносят жестокие хулы на церковь и таинства и всякую власть нынешнего времени почитают антихристовой. II) Секты вредные — те из беспоповщины, которые принимают брак (новожены) и не отказываются молиться за царя. По сим чертам могли бы считаться менее вредными; но решительно вредны, потому что отвергают священство и таинство евхаристии и, кроме сказанного, все заимствуют от худших отраслей беспоповщины и между прочим дух демократический. III) Секта менее вредная — Поповщина. Это не ересь, а Р. Более церковного сохраняет и более представляет надежды к обращению». Этими соображениями министерство внутренних дел руководствовалось в дальнейшей своей борьбе с Р. 25 июня 1831 г. в Москве был учрежден секретный совещательный комитет с целью «соединить дух терпимости с необходимыми мерами строгости». На тех же основаниях секретные комитеты были учреждены, начиная с 1838 г., и в других губерниях. Они состояли из епархиального архиерея, губернатора, председателя палаты государственных имуществ и жандармского штаб-офицера и действовали в строгой тайне. Объединяющим их органом был центральный комитет в Петербурге. Сам император ревностно следил за раскольничьими делами. Раскольники не признавались особым обществом или классом населения. За раскольничьими учреждениями не признавалось поэтому права приобретать имущество по купле, по завещанию и другими способами; они не могли иметь печатей, выдавать книги для сбора подаяний; метрические книги, которые велись раскольничьими попами и начетчиками, считались недействительными; раскольники обязаны были записывать свои браки в местной полиции. Запрещено было принимать пожертвования от раскольничьих учреждений. Раскольничьи кладбища и состоявшие при них благотворительные учреждения, получившие право на существование еще в царствование Екатерины II или Александра I, мало-помалу были подчинены ведению приказов общественного призрения и «освобождены от раскольничьего характера». Раскольники не могли быть свидетелями против православных в делах тяжебных и гражданских; не могли получать свидетельств от учебных заведений и начальств на право обучения детей (1839); в гимназии и университеты раскольничьи дети могли поступать только по принятии православной веры; раскольники не могли приобретать недвижимых имений в Остзейских губерниях, селиться в пограничных губерниях и уходить за границу, записываться в иконописные цехи, содержать этапы; в гильдии раскольники принимались только на «временном праве» (1853); отлучаться они могли по письменным видам только для законных надобностей (1843), а некоторым и совсем воспрещались отлучки (1853). Занятие по выбору должностей, соединенных с властью, последователям более вредных сект было вовсе воспрещено (1831 и 1838); помещикам и горным заводчикам рекомендовалось начальниками в имениях делать преимущественно единоверцев и православных (1834). В 1835 г. было предписано наблюдать, чтобы в купеческих и мещанских обществах начальственные и соединенные с особым влиянием должности, напр. градского главы, городового старосты, головы ремесленного, замещались непременно православными и единоверцами, где таковые есть; присутственные же места должны пополняться по выборам таким образом, чтобы число членов православных и единоверцев превышало число раскольников. Занятие раскольниками должностей по выборам было затруднено требованием от них присяги в православных храмах (1836). Поповцам не воспрещалось держать в услужении православную прислугу, но за ними был учрежден полицейский надзор. Правилами 13 февраля 1837 г., разъясненными 12 апреля того же года, раскольники более вредных сект были лишены права на общественные отличия; поповцы могли быть возводимы в почетное гражданство, если не будут изобличены в распространении Р. Раскольники более вредных сект не могли приписываться к городским сословиям (кроме Закавказского края), не могли принимать православных детей в свои семейства, быть опекунами, нанимать вместо себя православных в рекруты; дети их считались незаконнорожденными; жены записывались по IX ревизии в тех семействах, из которых происходили. Раскольники могли пользоваться только теми молитвенными домами, которые существовали до 1826 г.; строить новые, исправлять старые, обращать в публичные молельни крестьянские избы строго воспрещалось; существующие молельни запрещено было называть церквами, ставить на них кресты, вешать колокола, производить колокольный звон. Ветхие часовни — так теперь официально назывались раскольничьи церкви — велено было запечатывать с целью окончательного уничтожения. Закон Александра I о беглых попах был отменен; побег священника был признан преступлением, которое влекло за собой лишение сана и ограничение личных прав; бежавшие до издания этого закона попы были оставлены у раскольников, но им запрещено было переезжать из губернии в губернию, останавливаться в Москве проездом, подавать о себе ревизские сказки, называться священниками. Они должны были называть себя «остающийся у раскольников поп» или «исправляющий у раскольников духовные требы». Раскольничьи монахи считались простыми простолюдинами; предписывалось в скиты никого не принимать, опустелые в скитах дома ломать и т. п. Были уничтожены Иргизские монастыри (см.). С начала 1850-х годов отношение правительства к раскольникам делается еще более суровым. Объяснения этому нужно искать, с одной стороны, в событиях революционного характера, имевших место в то время на Западе, с другой — в том характере, который старались придать расколу его официальные исследователи, чиновники министерства внутр. дел (Липранди, Мельников и др.), доказывавшие политическую и социальную его опасность. 18 февр. 1853 г. был учрежден особый комитет для пересмотра постановлений о раскольниках, а в апреле того же года министр внутр. дел Бибиков вошел к императору с представлением, чтобы «все меры, предполагаемые вновь в отношении к раскольникам, приводить постепенно, без всяких оглашений, в виде точного исполнения законного порядка, статьи же из Свода Законов о раскольниках, при будущем издании Свода, или вовсе исключить, или ограничиться одними общими постановлениями в духе принимаемых мер». Император не согласился на исключение статей из Свода, но предписал строго исполнять то, что постановлено против Р. Для заведования делами о Р. был учрежден в том же году особый секретный комитет. В местах, где проживали раскольники, была усилена полиция; министру внутренних дел предоставлено право постепенно упразднять скиты, монастыри, кладбищенские заведения и «прочие противозаконные раскольничьи сборища», под каким бы видом они ни существовали, без всякого исключения; раскольникам, проживавшим в скитах, воспрещена отлучка; запрещено утверждать раскольников в общественных должностях и представлять их к наградам; раскольники были обложены рублевым сбором с души в пользу православных церквей, в приходе которых они жили. Все эти правила получили высочайшее утверждение 10 июня 1853 г. Для приведения их в исполнение (постепенно и в совершенной тайне) при министерстве внутренних дел было учреждено особое временное управление. Раскольников запрещено было называть несвойственными им именами «исповедующих старообрядческую веру по священству» или по «часовне, по Рогожскому, по Преображенскому кладбищу». Александр II 17 апреля 1855 г. уничтожил особый секретный комитет, но в то же время было подтвержено приводить в исполнение все правила 1853 г. Были ограничены права черниговских раскольников; сделано распоряжение, чтобы раскольников, отданных под надзор полиции, не освобождать вовсе от этого надзора; на просьбу московских и тверских раскольников иметь священнослужителей и открыть запечатанные молельни государь ответил, что он на это решительно не согласен; запрещено было раскольников увольнять за границу. Государю было представлены четыре официальных записки о Р.: министром внутренних дел Бибиковым, шефом жандармов гр. Орловым, московским ген.-губернатором гр. Закревским и исправлявшим должность обер-прокурора синода Карасевским. Бибиков относился к Р. отрицательно, требовал суровых мер и всецело одобрял политику, которую сам проводил. Гр. Орлов, из личных, по-видимому, мотивов, старался доказать несостоятельность большей части мероприятий Бибикова и находил совершенно излишними новые учреждения по раскольничьим делам, созданные Бибиковым. Закревский осуждал суровую политику министерства и находил его образ действий при закрытии Рогожского кладбища в Москве прямо недостойным. Мнение Карасевского, в сущности, близко подходило к мнению Бибикова. Он предлагал: 1) отстранить все, что может сделать Р. верой, а не толком; 2) не делать ни малейших уступок раскольникам; 3) подвергать исследованию выходцев из-за границы; 4) строго наказывать за совращение в Р. и 5) не давать раскольникам прав, которые могут быть сообщены только под условием выполнения церковных законов. В Свод Законов 1857 г. были внесены почти все постановления о Р., изданные при Николае I. Отставка Бибикова отразилась и на положении раскольников. Новый министр, Ланской, не сочувствовал системе гонений, практиковавшейся до него. В составленной в 1857 г. по его поручению П. И. Мельниковым записке проводится взгляд о необходимости улучшить положение раскольников, так как вследствие преследований сочувствие раскольников оказывается на стороне иностранных правительств и Р. может быть для них сильным орудием. В 1858 г. в совете министров обсуждалась записка петербургского митрополита Григория о том, какой системе в отношении раскольников следовать на будущее время. Государь нашел, что изменять действующую систему нет надобности; если же происходят от нее неудобства, то это зависит не от самой системы, а от неточного и неправильного исполнения ее низшими инстанциями, может быть, даже неумышленного, вследствие множества самых разнообразных распоряжений, изданных по разным ведомствам. Найдено было поэтому нужным издать наставление губернским секретным совещательным комитетам и собрать и пересмотреть действующие постановления о раскольниках. 15 октября 1858 г. государь одобрил выработанное министерством внутр. дел «Наставление для руководства при исполнительных действиях и совещаниях по делам, до Р. относящимся». «Наставление» это было немедленно разослано губернаторам с предписанием «безотлагательно прекратить все следствия и разыскания, которые несогласны с порядком, указанным в наставлении». За силой наставления, сделавшегося на все царствование Александра II главным руководством по раскольничьим делам и значительно смягчавшего существовавшие законы, гражданское начальство в делах о Р. должно было единодушно действовать вместе с духовным, стремясь к одной главной цели — искоренению в народе раскольничьих заблуждений. Духовенство не должно вмешиваться в полицейские распоряжения, а должно ограничиваться только духовными мерами и обращаться по раскольничьим делам не к светским властям, а к своему епархиальному архиерею, который, в свою очередь, прибегает к светской власти лишь в исключительно важных случаях. Раскольников природных нельзя преследовать за веру; им только запрещается распространять ее и уклоняться от исполнения общих правил благоустройства. Гражданское начальство должно заботиться о том, чтобы раскольники не исполняли богослужения и треб явно. Просьбы о разрешении раскольникам вступать в брак и хоронить по их обрядам должны быть оставляемы без внимания, с объявлением, что правительство не вмешивается в заблуждения, противные правилам истинной церкви. Раскольничьи лжепопы не должны допускаться из-за границы. Новые скиты и молельни заводить запрещается. Власти должны особое внимание обращать на начальствующих лиц из раскольников, стараясь обратить их к православию. Преследование раскольников за совращение в Р. и об оказательстве Р. производится общим порядком. С изданием этой инструкции раскольникам стало легче. Хотя раскольники допускались по закону только к низшим общественным должностям, но бывали случаи утверждения их городскими головами; старообрядцы подавали адрэсы от имени обществ и удостоивались личных представлений государю. В 1863 г. министр внутренних дел Валуев в докладной записке императору Александру II доказывал несостоятельность прежнего взгляда на Р. и находил необходимым немедленно приступить к разрешению вопроса о раскольниках в таком смысле, чтобы раскольников ведала только одна гражданская власть. Для рассмотрения проекта Валуева в марте 1864 г. был учрежден комитет из духовных и светских лиц под председательством графа Панина. В мае комитет окончил свои работы, а 16 августа 1864 г. труды его получили высочайшее одобрение после предварительного рассмотрения их московским митрополитом Филаретом. Положено было постепенно вводить меры, выработанные комитетом, начав с тех, которые касались общегражданских прав раскольников. В царствование Александра II был издан 19 апреля 1874 г. один только закон о браках раскольников, находившийся в связи с введением всеобщей воинской повинности. По этому закону браки раскольников записываются в особые метрические книги, которые по формам, утвержденным министром внутренних дел, ведутся в столицах — участковыми приставами, а в провинции — волостными правлениями и полицейскими управлениями. После этого брак приобретает законную силу, и дети, родившиеся от него и записанные в метрические книги, пользуются всеми правами законных детей. Исполнение соблюдаемых между раскольниками брачных обрядов ведению полицейских чинов не подлежит. Закон этот не мог удовлетворить раскольников; во время ревизии сенатором И. И. Шамшиным в 1881 г. Саратовской губ. старообрядцы гор. Хвалынска подали ему записку, в которой, между прочим, просили, чтобы ведение метрических книг было передано старообрядческому духовенству с отчетностью перед думой. «Закон 19 апреля 1874 г. о записях при полиции, — говорили старообрядцы, — невыполним, во-первых, уже потому, что слово полиция отталкивает каждого из нас по духовным делам иметь с ней дело: веками наложенный ею на старообрядцев страх в преследованиях нашей веры не скоро изгладится из нашей памяти, да и кроме того, самих себя признавать раскольниками по совести мы не могли». В 1875 г., после издания закона о браках раскольников, была учреждена при министерстве внутр. дел комиссия для всестороннего обсуждения остальных предположений комитета 1864 г. Этот комитет делил все толки и секты на более или менее вредные, причем к первым относил и тех беспоповцев, которые отвергают брак и молитву за царя. Некоторые гражданские права предполагалось дать им с ограничениями; относительно же отправления духовных треб облегчения проектировались только для менее вредных сект. К числу таких сект комиссия относила все толки старообрядства. Против этого возражали Синод, II отделение Собственной его величества канцелярии и министерство внутренних дел; получилось большое разнообразие мнений, и вопрос о подразделении сект не получил окончательного разрешения. Труды комиссии 1875 г. долго оставались без движения. В начале 1880-х годов в газеты проник слух о намерении правительства снова надолго отложить разрешение вопроса о раскольниках. В 1881 г. по распоряжению обер-прокурора Святейшего Синода была издана брошюра Н. С. «О сущности и значении Р. в России». «Русский Р., — говорит автор брошюры, — есть болезненное порождение самой русской церкви. Это есть домашний, внутренний кровный враг ее, именно из вражды к ней получивший свое бытие… Положив в основу своего существования мысль об еретичестве и даже антихристианстве греко-российской церкви, Р. живет исключительно враждой к ней. Этими своими коренными свойствами Р. существенно отличается от иностранных религий, существование которых дозволено в России и к которым так несправедливо желают иные приравнять его. Оградить законом полную свободу Р. во всех его религиозно-общественных отправлениях значило бы узаконить и оградить законом во всех ее проявлениях злейшую вражду против православия, стремление к ниспровержению или, по крайней мере, за невозможностью достигнуть этого, к причинению всякого зла православной церкви». Эти рассуждения не задержали разрешения вопроса о раскольниках, но колебания и противодействия, которые так долго тормозили издание закона, не могли не отразиться на его содержании и характере. Дарованию раскольникам некоторых льгот способствовали, по-видимому, прошения, поданные во время сенаторских ревизий 1880—81 г. казанскими старообрядцами — сенатору М. E. Ковалевкому и саратовскими — сенатору И. И. Шамшину. 3 мая 1883 г. был издан закон, главнейшие постановления которого заключаются в следующем: паспорты всем раскольникам, за исключением скопцов, выдаются на общем основании; им дозволяется на общем основании вести торговлю и заниматься промыслами; они допускаются в иконописные цехи с разрешения м-ра внутр. дел; им разрешается занимать общественные должности, но с тем, чтобы при избрании раскольника, напр., старшиной помощник его обязательно должен быть православный; раскольникам позволяется творить общественную молитву, исполнять духовные требы, совершать богослужение по их обрядам как в частных домах, так и в предназначенных для этого зданиях; с разрешения губернатора им дозволяется исправлять и возобновлять часовни с тем, чтобы наружный вид их не был изменен; распечатывание молитвенных зданий допускается с разрешения м-ва внутр. дел по сношению с обер-прокурором Св. Синода и без всякой торжественности; где раскольников много, а молитвенных домов нет, допускается обращать для общественных молитв существующие здания, с тем чтобы им не придавался вид православных храмов и не вешались колокола; наддверные кресты и иконы ставить не возбраняется; при погребении допускается нести впереди усопшего икону и петь на кладбищах, но без облачения; уставщики, наставники и т. под. лица не признаются лицами духовными, но им не возбраняется совершать требы; они преследуются только за распространение Р.; воспрещаются раскольникам крестные ходы, публичное ношение икон, употребление вне домов, часовен и др. молитвенных домов церковных облачений, монашеской одежды, пение на улицах и площадях. Несколько улучшив положение раскольников, закон 3 мая далеко не разрешил, однако, вопроса о Р. «Нельзя сказать, — говорит «Вестник Европы» (1883, № 7, внутр. обозр.), — чтобы на место одного принципа прямо и решительно был поставлен другой, противоположный. Полная нетерпимость заменена условной, ограниченной терпимостью, пределы которой не определены, размеры — до крайности эластичны. Покровительство закона дано раскольникам не как право, а как милость, о которой они должны каждый раз просить без всякой гарантии в том, что ходатайство их будет уважено». Закон 19 апреля 1874 г. о доказательстве раскольниками прав по происхождению и имуществу не был изменен, хотя раскольники указывали на неприменимость его на практике, где он и остался в большинстве случаев мертвой буквой; раскольничьи монастыри и скиты закон 3 мая не разрешил распечатывать: не затронул он также вопроса о богадельнях, о раскольничьих школах и т. д.
VII. Меры борьбы православного духовенства с Р. с 1762 г. и до настоящего времени. С того времени, как отношение к Р. при Петре III сделалось мягче, переменилось к нему и отношение духовенства. Миссионерско-полицейская деятельность, начало которой положил при Петре I Питирим нижегородский, почти совсем прекращается. Полемическая литература мало-помалу принимает более спокойный, кроткий тон. В новом духе написано «Увещание» архим. Платона (впоследствии московского митрополита), изданное в 1765 г. от имени Св. Синода. В 1793 г. Синод издал, также в видах борьбы с Р., книгу «О церкви и таинствах». Из духовных деятелей, полемизировавших с Р. в царствование Екатерины II, особенно известны: Никола Феотоки († 1800), архиепископ Астраханский, первый осуществивший мысль о единоверии (см.) и написавший ответы на соловецкую челобитную и на 15 вопросов иргизских раскольников; Сергий, обратившийся из иргизских раскольников к старообрядчеству; рязанский архиепископ Симон Лагова; протопресвитер Иоанн Полубенский. При имп. Николае I и в начале царствования Александра II на том же поприще выдавались олонецкий архиепископ Аркадий († 1870 г.), московский митрополит Филарет († 1867), автор «Бесед к глаголемому старообрядцу» об обрядовых вопросах; архиепископ Воронежский Игнатий († 1850); митрополит Петербургский Григорий († 1860); московский купец Адриан Озерский, сочинение которого, изданное в 1862 г., носит заглавие «Выписки из старописьменных, старопечатных и других книг». Миссионерская деятельность обращала на себя особенное внимание Св. Синода в царствование имп. Николая I; на нее возлагались большие надежды, но на самом деле она имела очень мало успеха. Полицейский характер миссий много вредил делу; в миссионерах раскольники привыкали видеть ту же полицию, только в рясах, боялись их и чувствовали к ним, по выражению самого Синода, «отвращение». Поэтому Св. Синод возложил миссионерскую деятельность на приходских священников, издав особое «Наставление священнику относительно заблуждающих от истины веры» (1835). Особые миссии посылались только в места, где был наиболее распространен раскол. В 1853 г. при академиях и семинариях решено открыть небольшие миссионерские отделения. Программа обучения обнимала, кроме истории и обличения раскола, статистику его, обозрение сочинений, написанных как раскольниками, так и против них, и пастырскую педагогику, т. е. искусство вести дело миссии. Для руководства в отделениях были введены книги преосв. Григория — «Истинно-древняя и истинно-православная Христова церковь» — и ректора Петербургской академии (впоследствии московского митрополита) Макария — «История русского раскола». Считая раскол следствием народного невежества, московский митрополит Филарет находил необходимым учреждать побольше школ с тем, чтобы школы эти находились в руках духовенства. В 1836 году было распространено на все губернии действие особых «Правил первоначального обучения детей поселянских, особенно раскольнических». Школы заводились при монастырях и церквах, в особых зданиях; обучали в них священники или члены причта Закону Божию, чтению и письму. Все подобные школы прошли бесследно для раскольников. В царствование императора Александра II некоторые из особых миссий были упразднены, другие преобразованы. Новый семинарский устав 1867 г. исключил из обязательных предметов семинарского образования учение о расколе. В то же время стали заводить школы для приготовления миссионеров из крестьянской среды. Образцом для таких школ служила вятская, основанная в 1875 г. протоиереем Кишменским. Миссионерскую деятельность и руководство ею стали возлагать на епархиальных архиереев и их викариев. В 1864 г. были утверждены правила для учреждения «церковных братств», целью которых, между прочим, было приискание людей, желающих добровольно посвятить себя борьбе с расколом. Первое такое братство было учреждено в Саратове в 1866 г. Особенную деятельность проявило московское братство св. Петра, которое имеет школу для подготовления учительниц, обширную библиотеку, ведет собеседования и десятками тысяч (в 1887 г. — 42708) экземпляров распространяет книги, брошюры и листы. Положение 25 мая 1874 г. о начальных училищах требует преподавания Закона Божия по учению православной церкви, что значительно затрудняет посещение училищ детьми раскольников. — В области полемики с Р. выдаются за это время труды профессоров духовных академий: Петербургской — Нильского, Казанской — Ивановского, Московской — Голубинского, а также преосвященных Никанора и Макария. С провозглашением законом 8 мая 1883 года некоторой веротерпимости по отношению к Р. для миссионерской и просветительной деятельности духовенства должна была открыться широкая почва. Миссионерский съезд епископов в Казани в 1865 г. возбудил вопрос об учреждении миссионеров в каждой епархии, что в 1886 г. и было решено Синодом, в 1888 г. изданы «Правила об устройств миссий». С учреждением миссионеров приходские священники не были, впрочем, освобождены от миссионерской деятельности. С 1883 г. в Москве, на Нижегородской ярмарке, в Казани и др. местах начались собеседования с раскольниками. С 1881 г. учреждаются кафедры по Р. в духовных семинариях; семинарский устав 1884 г. ввел учение о Р. в число обязательных предметов семинарского обучения. В 1882 г. при Синоде был образован фонд на издание противораскольничьих сочинений. По ходатайству Казанского миссионерского съезда в 1890 г. Св. Синодом издан каталог книг для противораскольничьих библиотек. Такие библиотеки должны учреждаться при приходах, благочиниях и епархиях, и епархиальные архиереи должны следить за тем, чтобы книги не оставались без употребления. Для объединения миссионерской деятельности с 1885 г. собираются миссионерские съезды. Некоторые духовные журналы ведут догматичесую полемику с Р. или же сообщают сведения о миссионерской деятельности по Р.: таковы, напр., «Христианское чтение», «Православный собеседник», «Странник», «Миссионерское обозрение» (сначала в Киеве, теперь в СПб.). «История русского Р. старообрядства» П. С. Смирнова рекомендуется официально как полезное пособие при изучении Р. в духовных семинариях.
Статистика Р. — см. Сектантство.
Литература (кроме сочинений, названных в тексте статьи и общих трудов по русской истории XVII—XIX в.): Н. Тихонравов, «Боярыня Морозова» («Рус. вестник», 1865, № 9); И. Я. Сырцов, «Возмущение соловецких монахов-старообрядцев в XVII в.» (Каз., 1881); Г. Е. Есипов, «Люди старого века»; его же, «Раскольничьи дела XVIII ст.»; Н. С. Соколов, «Р. в Саратовском крае» (Сар., 1889); В. Витевский, «Р. в Уральском войске и отношение к нему духовной и военно-гражданской власти в конце XVIII и в начале XIX в.»; Дружинин, «Р. на Дону в конце XVII в.» (СПб., 1889); Д. И. Сапожников, «Самосожжение в русском Р.» («Чтение Общ. ист. и др.», 1891); Н. Барсов, «Братья Андрей и Семен Денисовы»; Ив. Филиппов, «История Выговской старообрядческой пустыни»; проф. Нильский, «Семейная жизнь в русском Р.»; П. И. Мельников, «Исторические очерки поповщины». Библиографические труды по Р., далеко не полные, изданы А. С. Пругавиным — «Р.-сектантство. Вып. 1. Библиография старообрядчества и его разветвлений» (М., 1887), и Сахаровым — «Указатель литературы о Р.» (1887 и 1892).