Маньчжурия. — Так называется одна из составных частей Китайской империи, лежащая между 38°40′ и 53°25′ с. ш. и 120°—135°25′ в. д. от Гринвича. Это название страны, происходящее от имени господствующего племени, употребляется только европейцами; в Китае же М. известна под именем «Шэн-цзин» или «Дун-сань-шэн». Границы М.: на ЮВ Корея, на Ю Желтое море (заливы Корейский и Ляо-дунский), на З, начиная с прохода Шань-хай-гуань, условная линия (по так называемой «Ивовой ограде» — Лю-тяо-бянь), отделяющая ее от провинции Чжи-ли Собственного Китая, аймаков (поколений) внутренней Монголии и Цэцэн-хановского аймака внешней Монголии; далее на СЗ, С и СВ М. граничит с нашими областями Забайкальской, Амурской и Приморской. Здесь граница идет, начиная с В, сначала от пункта схождения границ М., Кореи и России (что на р. Тумэнь-цзян, в 15 в. от ее устья) по условной линии (придерживаясь по возможности водораздельных хребтов) к сев.-зап. углу озера Ханка (Турий рог), пересекает сев. часть его и выходит (у Лун-мяо) на р. Сунгачу; далее идет естественная граница по pp. Сунгача, Сунгари, Амуру и Аргуни до караула Абагайту Забайкальской обл., от которого опять идет условная граница прямо на З до оз. Торгун-цаган. Пространство М. около 932400 кв. км (по другим сведениям — 942, 936, 725 тысяч кв. км). По характеру поверхности М. может быть разделена на две части: равнину, простирающуюся в южном направлении от Мукдэня к Ляодунскому заливу, и невысокую горную страну на всем остальном пространстве, представляющую правильную систему горных кряжей и долин (очень многочисленных и плодородных). На С эти горные системы должны быть рассматриваемы, как восточный спуск монгольского нагорья, крайний уступ которого составляет хребет Большой Хинган (по-кит. Син-ань-лин), идущий с ССВ на ЮЮЗ и на С соединяющийся с нагорьем Ильхури-алинь (иначе Доусе-алинь). Горы эти служат водоразделом между Амуром и его правыми притоками Нонни-ула и Сунгари, высота их в точке пересечения с дорогой из Мэргэня в Айгун ок. 1975 фт. Следы вулканической деятельности находим в самом высоком горном узле М. — Чан-бо-шань (или Голминь-шаньянь-алинь, «Длинные белые горы»; это название произошло от склонов хребта, покрытых измельченной пемзой), в юго-восточной части страны. Общий подъем этого хребта не превышает 5—6 тыс. фт., а самый высокий пик достигает только 7525 фт. над ур. моря. С этого хребта берут свое начало pp. Ялу-цзян, Тумэнь-цзян и Сунгари. Один из восточных истоков последней реки вытекает из озера около 9—10 в. в окружности, находящегося на 2500 фт. ниже скалистых вершин горного узла и представляющего из себя дно потухшего вулкана. От Чан-бо-шаяьского хребта идут в северо-восточном направлении, параллельно морскому берегу, к Амуру (близ пункта впадения в него реки Уссури) высоты, имеющие характер нагорий и расположенные между ручными долинами. Абсолютная высота их не более 3½—4 тыс. фт., а самый высокий перевал (между городами Хунь-чунь и Гиринь) достигает только 2650 фт. абсолютной высоты. В юго-зап. М. замечателен хребет Гуан-нин-шань (см. IX, 834). В сев. и вост. М. горные хребты во многих местах покрыты густыми лесами («тайга» у нас в Сибири). Такие места в М. издавна известны под именем воцзи (так же прежде называлось и их население). Главнейшие реки М. (не считая пограничных Амура, Ялу-цзяна и Тумэнь-цзяна) — Сунгари (Сун-хуа-цзян), Нонни-цзян (Нонь-ула), Хурха (Мудань-цзян) и Ляо-хэ (Шара-мурэнь). Сунгари, если считать по общепринятому за ее верховье р. Гиринь-ула, имеет общую длину до 1300 в. (850 англ. м.). Начинаясь из Чан-бо-шаньских гор, она протекает около 525 в. (350 м.) в сев.-зап. направлении, до соединения с р. Нонни-цзян, и затем круто поворачивает на В, на СВ и, протекши около 800 вер., впадает в Амур. Вобще же р. Сунгари течет излучинами, нередко делится на несколько рукавов, образующих множество поросших кустарником островов; фарватер ее очень неровен и извилист, вода быстро спадает и образуется масса отмелей. Вода Сунгари имеет бурый цвет, содержит в себе много ила и для питья без очистки не годится. Нонни-цзян гораздо полноводнее и удобнее для плавания. Она берет начало в Хингане (в урочище Фкэ-Гугда, из горы Екэ-Хули), протекает с северной стороны города Мэргэня и в 2 в. с зап. от г. Цицикара и при полной воде доступна для больших китайских лодок вплоть до Мэргэня. Главные ее притоки: правые (все берущие начало из Хингана) — Гань-бира (более 350 в., впадает немного ниже Мэргэня), Номинь (почти той же длины, равно как и следующая) и Торо-усу (Таорл-хэ), левый — р. Нэмэр-хэ (около 200 в., берет начало недалеко от предполагаемых потухших вулканов в урочище Уюнь-холдонги и впадает в Нонни-цзян близ станции Бордо-чжань). Из притоков Сунгари уже после слияния с Нонни-цзян самый значительный — правый, р. Хурха, или Му-дань-цзян, впадающая в р. Сунгари у г. Сань-син и отчасти также доступная для сплавного судоходства. Она берет начало из отрогов Чан-бо-шаньского хребта. На ней лежит г. Нингута, некогда главный в средней М. Главной рекой южной М. является р. Дяо-хэ, вытекающая из Монголии из юго-зап. оконечности Хингана и в верхней части более известная под именем Шара-мурэнь («Желтая река», по-кит. Хуан-хэ). Она составляется из двух рек: Лао-ха-хэ, берущей начало близ г. Пинь-цюань-чжоу, и Шара-мурэнь (Хуан-хэ), вытекающей из гор к СВ от Долон-нора. В Монголии эта река имеет направление прямо на В; войдя же в пределы М., круто поворачивается на Ю и впадает в Ляодунский залив могучей рекой, имея у торгового порта-селения Ин-цзы (Ин-коу), что в 10 вер. от ее устья, 650 фт. ширины и 16 фт. глубины. До этого пункта Ляо-хэ доступна для плавания судов с осадкой около 10 фт.; для перехода бара морские суда пользуются приливом. Во время разлива вод река судоходна на всем протяжении в М. (т. е. на 600 в. от устья). Из озер М. наибольшие Хулунь-нор и Буюр-нор, о которых сказано в ст. Далай-нор (X, 40).
Относительно климата М., кроме того, что сказано в ст. Китай (XV, 174 и д.), можно добавить еще следующее: хотя правильные наблюдения до сих пор производились только в Ню-чжуане, но все-таки, согласно показаниям европейских путешественников, несомненно, что во всей М. облачность и количество осадков очень малы зимой и сильно возрастают к лету; самое дождливое время — июль и август месяцы (нов. ст.), когда по всей стране идут беспрерывные дожди, отчего разливаются даже маленькие ручейки и сообщение становится очень затруднительно. В Мукдэне (1 г. наблюдений) выпадает за год 686 мм осадков, в том числе более половины (369 мм) летом и 48 мм зимой. Летом, при высокой температуре и обилии влаги, условия почти тропические, очень благоприятны для растительности. Наблюдения, и то короткие, имеются только на ЮЗ (Ню-чжуан, Мукдэнь), о температуре Вост. М. дает понятие климат Камня-Рыболова в нашем Южно-Уссурийском крае, а Сев. М. — Благовещенск. Средние температуры:
| Шир. | Год | Январь | Апрель | Июль | |
|---|---|---|---|---|---|
| 40° | Ню-чжуан | 8,4 | −12,0 | 8,6 | 25,4 |
| 42° | Мукдэнь | 6,9 | −15,8 | 10,4 | 26,4 |
| 45° | Камень-Рыбол. | 3,4 | −20,4 | 5,0 | 21,6 |
| 50° | Благовещенск | −0,7 | −25,5 | 1,5 | 21,4 |
Лето в М. теплее, чем под теми же широтами в нашем Уссурийском крае, так как она дальше от холодного Японского моря и ближе к жарким степям Монголии. В горах и на крайнем севере М. (т. е. между Аргунью и верхним Амуром) год и особенно лето значительно холоднее, но эти местности почти необитаемы. Из таблицы видно, что даже на крайнем Ю М. зима сурова (напр. холоднее петербургской). Во всей речной области Амура ртуть иногда замерзает. Все реки М., конечно, замерзают зимой. Ляо-хэ вскрывается в начале марта, Сунгари дней на 10—12 позже. Туманы поздней весной и ранней осенью особенно часто бывают на южном побережье, по Сунгари и особенно сильные (вследствие близости моря) в окрестностях Хунь-чуня. Общий характер флоры и фауны М. указан в статье Китай, здесь же перечислим только главнейших представителей той и другой. Наиболее характеристичным видом растительности является орешник (Juglans maridjurica), достигающий огромной высоты и образующий сплошные леса. Нередко в лесах он перемешивается с елью, сосной и кленом. Очень распространены: липа (Tilia cordata Mill.), дуб (Quercus mongolica), ясень, тополь, акация (Maackia amurensis Rupr.) и Phellodendron amurense Rupr., затем береза (белая или черная), вяз, ольха, пихта, лиственница, рябина, черемуха, черешня, крушина и т. д.; из кустарников: жимолость, дикий жасмин, шиповник, бузина и др. Травянистая растительность М. сходна с луговой и болотной средней Европы (см. Максимович в «Primitiae florae Amurensis»). Нельзя только не упомянуть о траве уля, по народной пословице вместе с соболем и женьшенем составляющей три драгоценности М. Эта трава растет почти повсеместно, но особенно распространена у Чан-бо-шань’ских г. Тонкая и мягкая, она отличается и теплотой, поэтому подкладывается в подошвы кожаных сапог. Из больших хищников в М. водятся тигры (в Гириньской пров. и Ху-лань-чэнском районе в особенности), пантеры и леопарды; попадаются волки и медведи; лисиц несколько видов. Очень многочисленны дикие кабаны. Главными предметами охоты звероловных племен служат соболя и белки, из которых лучшими считаются добываемые по р. Номинь. Затем надо упомянуть зайцев (считается два вида), рысей и выдр, из жвачных — лосей и косуль. В орнитологическом отношении М. близко подходит к Амурской обл. Хищников более 40 видов: Aquila, Gypaëtos, Haliaëtos, Asiur, Falco subbuteo, Milvus и др. Из воробьиных, которых более 200 видов, наиболее распространены зимородки, удоды, пеночки, дрозды, горихвостки, чеканы, жаворонки (особенно замечателен монгольский жаворонок Melano coryphya mongolica, отличающийся способностью подражать голосам различных птиц и животных), трясогузки, синицы, ласточки, подорожники и вьюрки; из куриных — фазаны (Phasianus torquatus), куропатки, рябчики и пр.; из болотных — кулики и бекасы. Голенастые М. (журавли, серые и белые цапли, аисты, водяные курочки и др.) по численности своей не уступают плавающим. Насекомые М. сходны с китайскими; нет скорпионов, ос и стоножек. Истинный бич людей и животных составляют мошки, комары, бурые и серые оводы. В ихтиологическом отношении М., подобно собственному Китаю, очень богата, особенно в этом отношении славится р. Нонни-цзян. Особенно ценятся по вкусу своего мяса белуга и хуан-дзуань (род нельмы). — Количество населения М. определяется чрезвычайно различно — от нескольких млн. до 23 млн. Принимая во внимание большое количество мест или совсем незаселенных, или обитаемых только бродячими племенами, цифру 7½ млн. можно признать наиболее близкой к истинной. Племенной состав населения: китайцы, маньчжуры, монголы (барху, олёты), дахуры и солоны, с другими чисто тунгусскими племенами — бирарами, ороньчонами, манеграми (или цилинями), гольдами и др. Китайцы составляют главную массу населения Мукдэньской, юго-западной провинции, но много их и в двух других провинциях. Число их увеличивается с каждым годом вследствие начавшегося в 50—60 гг. переселения из Собственного Китая. Среди китайцев, кроме коренного населения и недавних переселенцев, надо различать еще пришлых купцов (большей частью временных обитателей, сменяемых их же родственниками) и ссыльных, с их потомками; между последними много потомков бунтовщиков времен имп. Кан-си. Ссыльные приписаны к станциям (для отбывания почтовой службы), казенным фермам и отчасти включены в число матросов. В том же состоянии должны оставаться и их потомки; только приписанные к казенным фермам могут просить о возвращении на родину. Из числа этих же ссыльных выбирается и мелкая администрация: начальник поселка, начальник станции и т. д. В пограничных местах М. с Кореей живут в довольно значительном числе (несколько десятков тысяч семейств) и корейские эмигранты, но официально об этом нигде не упоминается, для избежания недоразумений с Кореей. Маньчжуры живут главным образом по обоим берегам р. Хурха и по правому берегу Сунгари. В других местах их сравнительно мало; живут они, между прочим, и на нашем левом берегу Амура, близ Аагуна. Все маньчжуры включены в состав 8 знамен (см. Китай, XV, 192). Разделяются они на старых (фэ) и новых (ичэ). Старые маньчжуры — это потомки первых сподвижников нынешней династии, оставшиеся в M. после переселения последней в Пекин; новые — впоследствии включенные в их число, ввиду значительной убыли старых маньчжур. Многие маньчжуры забыли родной язык и говорят только по-китайски. Считается несколько маньчжурских родов; главные из них — Гуалча и Куяла (новые маньчжуры). Монголы живут в пограничных местах М. с Монголией. Дахуры (или Дауры; см. X, 160) живут в Хэй-лун-цзянской провинции; главным центром их считается р. Нэмэр-хэ. В составе 8 знамен дахуры причисляются к монгольским, а солоны — к маньчжурским. Как и солоны, дахуры делятся на звероловных и оседлых. Последние живут между прочим, и на нашем берегу Амура, близ Айгуна, в девяти деревнях. Оседлые дахуры занимаются земледелием, разведением табака и торговлей. В настоящее время в Хэй-лун-цзянской провинции они занимают первое место после китайцев: дахурский язык сделался общим разговорным языком всей провинции, (даже и для купцов-китайцев, так как все звероловные, бродячие племена почти не говорят по-китайски, между тем как все (и дахуры в том числе) пишут только по-маньчжурски. Солоны (между прочим, славятся как искусные рыболовы) живут в тех же местах, что и дахуры, за иключением берегов Амура. Они, подобно маньчжурам, одно из тунгусских племен. В близком родстве с ними находятся и другие тунгусские племена, обитающие в Хэй-лун-цзянской провинции. Бирары (т. е. «приречные тунгусы») управляются 4 мелкими офицерами, не получающими жалованья, чем они и отличаются от родствениых им ороньчонов. Ороньчоны (или «оленеводы») китайцами наз. цилинь и, несомненно, суть одно и то же, что и наши манегры (манягры, манегиры; см. Манегры). Многие из них летом живут в маньчжурских пределах, преимущественно по реке Гань-бира, а зимой поселяются на льду на Амуре или являются на житье в наши станицы. Главным занятием всего оседлого населения М., как и в Китае, земледелие. Само правительство в настоящее время обращает усиленное внимание на заселение пустующих местностей и распашку возможно большего количества земель. Несколько лет все это в усиленном размере производилось в Гириньской провинции, ближе к границам нашего Южно-Уссурийского края, а теперь принялись и за Хэй-лун-цзянскую провинцию, где, помимо житницы всей провинции — Ху-лань-чэнского района, поднят вопрос о заселении пустырей около Мэргэня. Помимо военного значения (меры предосторожности против России), все эти мероприятия, несомненно, имеют в виду поднятие благосостояния страны. Главнейшие хлебные растения: просо различных сортов, пшеница, кукуруза, ячмень, а в южной части провинции Шэн-цзин — и рис. Из различных сортов проса самый важный — индейское просо, по-китайски гао-лян (Holcus sorghum), желтого, белого, черного и красного цвета; из него гонится водка, в высокие стебли употребляются со строительною целью и на домашние поделки. В Хэй-лун-цзянской провинции сеются также гречиха и овес, главным образом вывозимый в Амурскую обл., преимущественно на золотые прииски (с 1881 по 1888 г. прииски и интендантство Амурской обл. средним числом покупали в год от китайцев до 310 тыс. пд. овса, пшеницы и гречи). Из многочисленных бобовых растений особенно распространен масличный горох (да-доу, Soja hispida), из которого выжимается масло, а прессованные выжимки вывозятся в Китай для удобрения полей. В огромном количестве засевается мак, для приготовления опиума, курение которого с каждым годом все увеличивается. Табак, особенно гириньский, высоко ценится в Китае, да и в самой М. курение его чрезвычайно развито. В глубоких горных падях М. многочисленные искатели добывают знаменитый в китайской медицине целебный корень женьшень (жинзенг, см. XII, 7), для отыскивания которого надо получить билет от местных властей. Весь найденный женьшень должен быть доставлен ко двору, для которого отбираются лучшие корни, а остальные поступают в продажу. Дорого ценятся в китайской медицине и панты (маральи рога). В южн. части Шэн-цзинской пров. разводится хлопчатник; там же встречаются дикий шелк, индиго, конопля, виноград. Из плодовых деревьев особенно славится грушевое. Огородные растения те же, что и в Китае. Горы М. доставляют превосходный строевой лес, каменный уголь (в Гириньской пров. и в южн. части Шэн-цзинской), железо, свинец и золото. Последнее давно уже добывалось тайным образом в Чан-бо-шаньских горах и Хингане, шайками в насколько сот и даже тыс. человек. По инициативе Ли-хун-чжана, правительство с 1888 г. открыло правильную казенную добычу золота, по р. Мо-хэ, впадающей справа в Амур, в полуверсте выше нашей станицы Игнашино. Первоначально здесь работали русские и китайские хищники, именовавшие себя вольной республикой (с президентом во главе) и выгнанные оттуда силой. Эта местность известна у нас под именем Желтуги. Рабочие для этих приисков вербуются по всей М. и в Китае, но, вследствие тяжелых условий жизни, они в большом числе разбегаются. Грузы для приисков перевозятся нашими пароходами и только отчасти зимой на санях. Для охраны приисков устроен лагерь войск и близ него довольно большое селение, с лавками, складами и казармами. Количество добываемого золота определить нельзя, так как китайцы скрывают его, но, по общему отзыву, прииски очень богаты по %-ному содержанию золота. В р. Сунгари добывается жемчуг; право добывания его принадлежит казне. Добывание производится знаменными, из рода в род приписаными к этому промыслу. Каменная соль добывается в окрестностях Нин-гуты и в Хэй-лун-цзянской пров.; морская вываривается в солеварнях (до 20) по берегу моря. Еще добывается селитра. Добывание серы запрещено. Из домашних животных самое распространенное — свинья. Рогатого скота и баранов много разводится в Хэй-лун-цзянской пров. Рогатый скот употребляется на полевых работах, отчасти для перевозки тяжестей; молочные продукты можно достать только у монголов, но за то Хэй-лун-цзянская пров. снабжает гуртами скота на убой все Приамурье: существует особый скотопрогонный тракт из Хайлара в селение Большой Сахалин, откуда скот или перевозится на другой берег в Благовещенск, или на бараках и пароходах направляется вниз по Амуру. В 1889 г. такого скота было пригнано 10203 головы. Лошади славятся монгольские, лучшие мулы — из Куан-чэн-цзы (см. Гиринь, VIII, 754). У монгольских племен немало и верблюдов, употребляемых для перевозки тяжестей не только вьюком, но иногда и в телегах. Для верблюжьих караванов существуют особые гостиницы (ло-то-дянь), со специально приспособленными обширными дворами.
Благодаря обилию хлеба, в М. много винокуренных заводов; затем, немало заводов гончарных, кирпичных и кожевенных; обилие пушных зверей вызвало искусство обработки мехов; немало заведений для приготовления мучных продуктов, вроде нашей вермишели. В Гирине писчебумажная фабрика и много мастерских для приготовления мундштуков и табакерок из камня. По всей стране много красильных, плотничных, столярных и слесарных заведений, производящих, главным образом, для местного потребления. Большая часть товаров на рынках ввозится или через Шань-хай-гуань, сухим путем (исключит. китайские), или морем, через Ин-коу или Ню-чжуан (китайские, европ. и америк.). Из европейских и американских товаров первое место занимают бумажные ткани, затем, металлы, шерстяные изделия и опиум (всего ввезено в 1887 г. на сумму 2745636 тамож. лан). Из китайских товаров первое место занимает сахар, затем, шелковые и бумажные материи; в 1887 г. всех китайских товаров ввезено на 2133739 лан. Вывоз из М. (гл. образом продукты от бобовых растений, затем различное сырье) превосходит ввоз; в 1887 г. — на 5447298 лан. Таможенные доходы китайского правительства в порту Ин-коу в 1893 г. составили 28984 ланы, в 1894 г. — 139211 лан. Сведения о внутренней торговле в М. не обнародуются и недоступны европейцам. Между тем, эта торговля несомненно очень значительна; в каждом уезде свои особые таможни, взимающие со скота 3% продажной цены, и т. д. В Хэй-лун-цзянской провинции сбор с продажного скота ежегодно дает около 2500 лан, т. е. его продается ежегодно приблизительно на 83000 лан. Русские товары (сахар, свечи, лампы, керосин, посуда, самовары и т. п.) попадаются только в пограничных местах. Торговля с охотничьими, бродячими племенами производится, между прочим, на ярмарках, которые бывают во время представления ими в дань соболей. Главный торговый путь через М. идет из Шань-хай-гуаня на Мукдэнь, затем через проход в «Ивовом плетне» Фа-ку-мынь и монгольские кочевья на Цицикар и далее. В Мукдэне к этому пути присоединяются ветви из Ню-чжуана через Ляо-ян и из Гириня (из которого путь на Нингуту и Хунь-чунь или наш Южно-Уссурийский край). Правительственный почтовый тракт идет из Шань-хай-гуаня на Мукдэнь, Гиринь, Бэдунэ, Цицикар, Мэргэнь и Айгун. Также проведена и телеграфная линия. Вследствие нередких в прежнее время случаев грабежей в М. возникли особые транспортные конторы, перевозящие груз и пассажиров с полной гарантией за безопасность. В южной части Шэн-цзинской провинции грузы перевозятся и вьюком, на мулах.
Китайцы в М., как и в Китае, безразлично почитают божества всех трех религий: конфуцианства, буддизма и даосизма, хотя здесь особенно развито почитание Гуань-ди (IX, 833). Буддизм исповедуют монгольские племена, отчасти дахуры. Магометанство в М. имеет большое число последователей, часть которых — добровольные переселенцы (из Шань-дуна), часть — ссыльные (после дунганского восстания). Маньчжуры, солоны, отчасти дахуры и затем все тунгусские племена — шаманисты. Хотя шаманство, как официальная религия дай-цинской династии, разрешено только знаменным маньчжурам и их соплеменникам тунгусам, но китайские ссыльные также являются горячими его сторонниками. В городах церемонии шаманов запрещены, но в деревнях, особенно осенью, они происходят чуть не ежедневно. Вообще обряды шаманские сохранились еще очень хорошо, но смысл их в большинстве случаев уже утерян. Шаманы (мужчины и женщины) лечат все болезни, кроме лихорадок. Шаманские костюмы (шлемы или шапки, пояса и юбки с погремушками, такие же куртки или кольчуги, копья, бубны и т. д.) вполне напоминают такие же у сибирских инородцев; вера в их чудодейственные силы сохранилась не только у обитателей М., но и у пограничных русских. Христианские миссионеры попадали в Маньчжурию еще при Минской династии, но все дело ограничивалось единичными случаями обращения в христианство, и только в 1838 г. обратило внимание на эту страну французское католическое общество Société des Missions Etrangères; с открытием для европейцев Ню-чжуана появились и протестантские миссионеры из Англии. Католических миссионеров в М. 22; сиротские дома устроены ими во всех пунктах их деятельности; число прозелитов — до 13000 человек. Роскошные храмы в готическом стиле выстроены в Мукдэне, Ша-лине, Ню-чжуане и Сяо-хэй-шане; в прочих местах устроены молитвенные дома. Пресвитерианских миссионеров 6 чел., число обращенных — до 7000. Главное внимание миссионеров обращено на медицинскую помощь; госпитали служат, вместе с тем, главным средством пропаганды.
Нынешняя династия придала М. чисто военную администрацию и старалась всячески изолировать ее от китайского влияния. Переселения китайцев в М. были строго запрещены. Уже при императоре Кан-си М. получила нынешнее разделение на три провинции, управляемые тремя цзян-цзюнями. Как коренная земля династии, М. не могла быть, однако, поставлена ниже Китая. В Мукдэне явились, поэтому, министерства, только не в числе 6, а всего 5 (министерство чинов, при военной организации, излишне). Как и Пекин, Мукдэнь выделен из своей провинции в особый административный центр, под властью столичного префекта. Мукдэньский цзян-цзюнь, как заместитель императора, получил большее значение, чем два другие, подчиненные отчасти его надзору; ему были подчинены и министерства (управляемые, поэтому, товарищами министра — Ши-ланами); он стал главным начальником всех военных сил М. Чисто военная организация была удовлетворительна только до тех пор, пока китайский элемент, постепенно усиливавшийся путем переселения (официальное запрещение парализовалось продажностью местной администрации), не получил преобладающего значения в стране, особенно после отмены запрета, лежавшего на переселении. Явилась необходимость ввести и китайскую, гражданскую администрацию для китайцев. Нечто подобное уже существовало в Мукдэньской (Шэн-цзинской) провинции с самого начала; В 1882 г. реформы были произведены в Гириньской провинции, а затем начаты и в Хэй-лун-цзянской провинции. Вместе с реформой гражданской части была начата с 1885 г. реформа войска: во всех трех провинциях заведены отряды нового образца (лянь-бин), обучаемые на европейский лад. В Гирине основаны пороховой и оружейный заводы, а в укрепленном на европейский лад порте Артур (по-китайски — Люй-шунь-коу) устроены доки; но вследствие Японско-Китайской войны последнего порта уже не существует. Мукдэньская провинция (Шэн-цзин по-китайски) занимает площадь около 2633 кв. геогр. миль. Население ее, по официальной переписи 1882 г., 4243260 душ. Главный город ее Мукдэнь (см.), в настоящее время большей частно называется Шэнь-ян, а как департаментский город — Фынь-тянь-фу. В 60 верстах к Ю город Ляо-ян-чжоу, с V столетия и до нынешней династии бывший главным центром земель к В от Ляо-хэ, известных под именем Ляо-дуна. Производство мебели и гробов. Близ устья р. Ляо-хэ находится заштатный город Ню-чжуан, с портом Ин-цзы, или Ит-коу, самым значительным торговым пунктом провинции. Жителей до 60 тысяч. В западной части провинции важнейший город Цзинь-чжоу-фу (его надо отличать от города Цзинь-чжоу-тин, что в юго-западной части Ляодунского полуострова), на р. Сяо-лин-хэ, благодаря своему положению близ моря и на главной дороге из Пекина получивший большое промышленное и торговое значение, равно как и город Нин-юань-чжоу, близ западного берега Ляодунского залива. Описание Гириньской провинции помещено отдельно (см. VIII, 753). Хэй-лун-цзянская провинция занимает площадь около 9534 кв. геогр. миль. Население ее около 1 миллиона. Название свое она получила от имени реки Амур (Хэй-лун-цзян). Главные ее города — Цицикар и Айгунь. Цицикар в настоящее время известен более под именем Букуй; он лежит близ реки Нонни-цзян. Предместья его обнесены глинобитной стеной, а центральная часть — кирпичной. Основан в 1692 г. Жит. в нем до 30 тыс. Большинство зданий глинобитные; масса лавок, харчевен, гостиниц и складов. Торговля особенно оживает летом, во время ярмарки, когда сюда собирается масса представителей охотничьих племен (солонов, дахур, ороньчонов и др.), для представления ясака, и меняет свою добычу от охоты на китайские мануфактурные произведения и продукты сельского хозяйства. Мэргэнь основан в 168.6 г. и лежит в 225 вер. к С от Цицикара, на берегу р. Нонни-цзян; находится в полном упадке: крепость разваливается, домов не более 400, лавок (в 1890 г.) всего семь. В лучшем положении г. Айгунь, на правом берегу Амура, в 38 вер. ниже Благовещенска. Жит. до 10000, довольно значительная торговля с русскими; оживлению города способствовало открытие золотых приисков на р. Мо-хэ. Гор. Хулань-чэн, на р. того же имени, близ ее впадения в Сунгари, имеет ок. 30 т. жит.; лавки его уступают только мукдэньским (лакированная утварь, зеркала, фарфоровая и оловянная посуда, меха, материи, гробы). В его районе находится и недавно основанный город Бэй-туань-линь-цзы (иначе — Бэй-линь-цзы), быстро растущий.
История. На маньчжурское плоскогорье издревле двигались из Китая переселенцы, а вместе с ними шла и китайская культура, внедрявшаяся все глубже и глубже в М. Оттуда же производились частые нападения императоров, искавших расширения своих владений. Корея также, по временам, отдавала М. избыток своего населения и служила обычным местом убежища для жителей М., при нападениях китайцев или северных кочевников. С другой стороны, соседство степей Гоби, облегчая вторжения кочевников, являлось для М. исключительно источником бедствий и тормозом культурного развития. Чан-бо-шань, служащий границей южн. и сев. М., издревле служил границей между двумя совершенно различными в этнографическом отношении племенами: гаошским, или корейским, обитавшим в южной М., и тунгусским, занимавшим северную М. (по мнению Иакинфа Бичурина, М. всегда населяло одно и то же племя — тунгусов, которое, первоначально явившись в истории под именем сушеней, с течением времени развилось в два типа: северных тунгусов, или маньчжуров, и южных корейцев). В сев. М. единству речной системы соответствовало и единство политического центра, в южной же М., где несколько самостоятельных речных систем, с довольно высокими водоразделами, население имело несколько политических центров, между которыми происходила борьба за преобладание. Эта борьба привела к ослаблению боровшихся и замещению их племенами северной М., более способными, в силу своего охотничьего быта, к выработке государственной жизни, чем кочевые племена южной М. Знакомство китайских историков с населением южной М. относится к весьма раннему времени, но, как государственный организм, южная М. является впервые в форме составной части Чао-сяни — владения в Корее и южной М., со смешанным гаоли-китайским населением, возникшего как результат китайской колонизации на северных берегах Печелийского залива, в удельный Чжоусский период (см. Китай). Сведений о Чао-сяни сохранилось весьма немного, и лишь со отрывкам ее законодательства в Хоу-хань-шу можно констатировать влияние на нее китайской культуры. Чао-сянь вела постоянные войны с уделом Янь, а после его падения стала ареной военных действий с Вэй-манем, при смене Цянь-ханьской династии. Вэй-мань установил в Чао-сяни свою династию; внук его Ю-кюй воевал с ханьским Ву-ди (140—87 до Р. Хр.), но потерпел полное поражение. Чао-сянь пала, и земли ее были разделены на 4 округа, которыми управляли китайские чиновники. Падение Чао-сяни открыло северным племенам возможность беспрепятственного движения в принадлежавшие ей местности. Являются племена гюй-ли и фу-юй. Одновременно с Чао-сянью в южной М. существовали еще владения двух гаолийских племен: Уй, или Вэа, и Воцзюй. Уй подразделялся на западный, в Ляо-дуне, и восточный, на восточных склонах Чан-бо-шаня и в северной Корее. Оба владения состояли из множества других, более мелких, заключавших в себе отдельные городки, с клочками окружающей земли, и живших в постоянной борьбе между собой. Некоторые из них находились в номинальной зависимости от Чао-сяни, а в 129 г. до Р. Хр. правитель Нань-люй, c населением до 280 тыс. чел., отдался во власть Китая. Для Китая, однако, владение этой страной не представляло ценности, и в 30 г. по Р. Хр. он отказался от него. Сведения об Уй с тех пор прекращаются. Владение Воцзюй разделялось на восточное, северное и южное. С точностью границы их не установлены, но известно, что северный Воцзюй на юге граничил с океаном. Он делился на почти независимые роды, явившиеся в южную М. уже со сложившеюся культурой, знакомые с земледелием, выделкой шерстяных изделий и скоро усвоившие себе культуру шелководства. Торговые и политические сношения Фу-юя с Китаем начались при Ханьском Гуан-вуди, в 50 г. по Р. Хр.; позднее китайское правительство искало в Фу-юе опору против сянь-бийцев (тань-ши-хай), но иногда вело с ним войны. В 285 г. Фу-юй был уничтожен Муюнами.
Одновременно с Фу-юем в Корее и южн. М. водворяются три владения Хань (Сань-Хань) — Чэнь-хань, Ма-хань и Бянь-хань; из них первые два преимущественно господствуют над Ляо-дуном. Ма-хани во 2 половине II в. открывают ряд набегов на китайские земли, особенно сильных при Лин-ди (168—190). Позже маханские вожди награждались китайскими титулами; в 80-х годах III в. несколько посольств являются от Ма-ханей в Китай, ко двору. Чэнь-хани и Ма-хани распадались на множество мелких отдельных владений и не могли, поэтому, устоять против притока новых сев. племен; на их территории основывается новое владение Бо-цзи — государство по преимуществу морское, с развитой торговою и колониальною деятельностью, обнимавшей все острова вдоль зап. берега Кореи, а также Формозу. Произведения Бо-цзи находили себе сбыт в Японии и Китае. Через Бо-цзи Япония вела дипломатические сношения с Китаем; Бо-цзи явились также посредниками по введению буддизма в Японию. Существование Бо-цзи совпадает с китайскими династиями цзиньской, суйской и танской (см. XV, 201). С первой Бо-цзи находились в мирных сношениях, получая из Китая буддийские книги. В период Суйской династии Бо-цзи искали сближения с Китаем, для защиты от постоянных нападений своих сосдей, гюй-ли, а потом играли страдательную роль во время походов Суйского дома на Корею (нач. VII в.). Буддийское духовенство пользовалось, по-видимому, большим влиянием в Бо-цзи, но рядом с буддизмом продолжали существовать и местные верования. На смену Бо-цзи, которому, около 660 г., был нанесен смертельный удар танской династией, ок. 663 г. явились Синь-ло, сделавшие Гиринь своей столицей и опорным пунктом против сев. тунгусов. Отношении их к Китаю были большей частью мирные, и это дало Синь-ло возможность в VIII в. создать значительную культуру; формы гражд. и военного управления представляли собой точные копии с китайского. В VIII в. владения Синь-ло начали уменьшаться под влиянием нападений племени Бо-хая, явившегося первым представителем тунгусской расы в южн. М. Синь-ло отступают на В и удерживают за собой бассейн Я-лу-цзяна. Позднее Синь-ло борются еще с киданями и оканчивают свое независимое существование около 936 г., под давлением Кореи, оставляя М. во власть сев. тунгусов. Родоначальником народов сев. М. китайская история считает племя су-шеней, существование которых относит к глубокой древности. По «Бамбуковой летописи» су-шени приходили ко двору Шуня (за 2225 л. до Р. Хр.) и приносили в дар луки и стрелы. Конфуций также удостоверяет существование су-шеней, а сочинение Сун-мо-цзи-вэнь указывает даже их столицу, в долине Сунгари; но подлинность этих сведений не доказана, и существование су-шеней подлежит сомнению. Первые исторически достоверные данные о племенах сев. М. принадлежат Хоу-хань-шу, где они названы Илоу и сев. границей их указана р. Жо-шуй (едва ли не Амур), а южн. — Чан-бо-шань. Быт их звероловный; страна изобиловала дикими зверями — лосями, оленями, медведями. Позднее история отмечает у Илоу появление скотоводства и даже земледелия. Религиозные и семейные воззрения на крайне низком уровне. Более развиты были племена, жившие ближе к южной М. У них завязываются сношения с Китаем; борьба с фу-юем и другими племенами южной М. вызывает в них сознание племенного единства. В эпоху северных дворов (386—589) сношения тунгусов (известных под именем У-цзи) с Китаем продолжались, но в них не участвовали аймаки северные и восточные. Сношения тунгусов с Кореей были сравнительно редки и в большинстве случаев враждебны. Вначале тунгусы производили набеги с целью грабежа, но потом начали захватывать на С Кореи земли; когда же они достигли известной степени гражданственности, то сами гаолисские племена приглашали их к себе на помощь в своих бесконечных междоусобиях. Китай, будучи не в силах остановить движение тунгусов, старался направить их против враждебных ему племен. Из семи тунгусских аймаков сев. М. самый обширный был Хей-шуйсшй, расположенный по Амуру; но раньше его выступают на сцену аймаки более южные, из которых сунмосский, вторгнувшись в южную М., основал государство Бо-хай, в XI в. разрушенное киданями (см. XV, 44). С 1125 г. на месте киданей водворяются чжурчжени, с домом Цзинь, и подчиняют себе всю М. В цзиньском владении считалось 5 столиц, из коих верхняя (Хуй-нин), восточная (Ляо-ян) и северная (Минь-хуан) находились в южной и западной М. В 1234 г. монголы уничтожили Цзиньскую династию и присоединили к своим владениям М. По вступлении Минской династии, в 1368 г., М. составила провинцию Ляо-дун, под управлением особого ген.-губернатора. Войска были размещены в крепостцах и составляли военно-пахотные поселения, послужившие началом китайской колонизации М. Сохранились неопределенные указания о походах минцев на север М. Территория М. делилась тогда на ряд аймаков, постоянно враждовавших между собой, и в этой борьбе выросли родоначальники нынешней династии, жившие в вост. Чан-бо-шани. Вождь Нурхаци в 1616 г. принимает титул императора, а в лице его сына маньчжурский дом окончательно воцаряется в Китае (см. Китай, XV, 204—5). В 9-й год правления Шунь-чжи хэй-лун-цзянские инородческие аймаки были приведены в подданство и разделены на знамена. При Кан-си (1662—1722) на севере М. начинаются столкновения с русскими в Альбазине (см.). Частые передвижения войск к Амуру оживляют край и создают в нем колонизацию. К этому же периоду относится улучшение военных дорог в М. и первые попытки урегулирования администрации. Нерчинским договором (1689 г.) границей России и Китая сделаны р. Горбица, Аргунь и Амур до устья. Жизнь в М. затихает; только на Ю ее Шэн-цзинская провинция привлекает колонистов, и Мукдэнь, как древняя столица первых маньчжурских ханов, до времен Цзя-цина (1796—1820) является, со своими могилами, целью путешествий императоров. Айгуньский договор (1858 г.) отнял от китайской Маньчжурии всю приморскую полосу до р. Уссури и вынудил Китай к укреплению страны и к очищению ее от хунхузов, захватывавших целые города. В 60-х гг. правительство начало преследовать хунхузов в отрогах Чань-бо-шаня, к Ю от Гириня, но они бросились на С, разбили высланные против них отряды, разграбили весь правый берег Сунгари и были рассеяны лишь соединенными войсками гириньской и хэй-лун-цзанской провинций. В 1890 г. решено построить маньчжурскую ж. д. от Шань-хай-гуаня до Гириня, с ветвью на Ню-чжуан; но сооружение ее задержано Японско-Китайской войной, сосредоточившейся в М. Японский флот нанес китайскому поражение у устья Я-лу-цзяна, а армия японская из Кореи через Айчжоу (Ы-цю) перешла в шэн-цзинскую пров., овладела Ню-чжуанем, всем Ляо-дуном и угрожала Мукдэню. Порт Артур был взят. По симоносекскому миру 1895 г. Ляо-дун был удержан Японией, но потом очищен, за дополнительное к контрибуции вознаграждение. В 1895—96 г. во всей европейской прессе обсуждался вопрос о возможном проведении русскими ж. д. хордой через М. к одному из портов открытого моря: Владивостоку, заливу Посьета или Ню-чжуан. Русские предпринимали учения, комерческие и официальные экспедиции по Сунгари, с целью изучения М. Чеботарев, первый русский купец, проехавший в М., был убит в Сань-сине в 1859 г. В том же году пытался пройти в М. академик Максимович, с ученой целью, но вернулся, не дойдя до Сань-синя. В 1864 г. Усольцев, Шишмарев и кн. Кропоткин поднялись на пароходе «Уссури» до Гириня. В 1866 г. Хилковский плавал на «Уссури» до Бодунэ. В 1869 г. Ржевин на пароходе «Телеграф» доходил до Бодунэ. В 1872 г. Барабаш ходил на том же судне до Сань-синя. Далее следует перерыв до 1895 г., когда право плавания по Сунгари было упрочено новыми сношениями с Китаем. Кроме сунгарийских экспедиций, в М. были, с 1870 по 1889 г — из русских путешественников — арх. Палладий, Барабаш, Матюнин, Тарновский, Зборовский, Малевич, бр. Бутины, Евтюгин, Гарнак, Путята, Бернов, а из иностранцев — Вильямсон, Рихтгофен, Фульфорд, Юнхэсбанд, Джемс, де Мальи-Шалон, Росс и Вайли.
Литература (кроме общих сочинений о Китае): Путята, «Очерки М.» («Военный Сборник», 1892, №№ 11, 12 и 1893, № 1); де Мальи-Шалон, «Путешествие по М.» («Сб. мат. по Азии», вып. XVI); Назаров, «Материалы для военно-статистического обзора приамурского военного округа и M.» (ib., вып. XXXI); Путята, «Поездка по М.» (ib., вып. XXXVIII); Бернов, «Поездка по Монголии и M.» (ib., вып. XIV); Verroles, «Empire chinois. Notes sur la Mantchourie» («Revue d’Orient», III, 1844); Васильев, «Описание М.» («Зап. Имп. Русск. Геогр. Общ.», XII); A. Williamson, «Notes on southern and central Manchuria» («N. C. Herold», dec. 31, 1867); его же, «Notes on Manchuria» («J. R. Geogr. Soc.», XXXIX, 1869); J. Ross, «Notes on Manchuria» («Chin, Rec.», VI, 1875); P. Venault, «Voyage dans la province de la Mandchuria» («Revue de l’Orient et de l’Alg.», XI, 1852); A. Adams, «Travels of a naturalist in Japan and Manchuria»; «Travels in Mantchuria» (Дублин, «University Mag.», LXII); арх. Палладий, «Дорожные заметки на пути от Пекина до Благовещенска, через Маньчжурию, в 1870 г.»; Grinnel, «Journal through Eastern Mantchouria and Korea» («Am. Geogr. Soc. N. York.» III, № IX); G. Flemming, «Travels on Horseback in Manchou Tartary»; «Записки о М., извлеченные из письма епископа Коломбийского» («Моск. Ведом.», 1844, № 58); Parker, «Manchu. Relations with Russia» («The China Review», 1887, июль и август); «Письма о М.» («Сын Отечества», 1849, III, 3, кн. 6); «Путешествие по М. миссионера Де-ла-Брюньера» («Современник», 1849, т. 18); Венюков, «Военно-статистический очерк М.» («Русский Инвалид», 1861, № 19); Максимов, «На Востоке. В М.» («Морской Сборн.», 1864, т. LXX—LXXI, №№ 1—3); Кропоткин, «Две поездки в М. в 1864 г.» («Зап. Сиб. Отд. И. Р. Г. О.», 1865, VIII); Усольцев, «Экспедиция в М.» («Соврем. Листок», 1866, № 25); Вальток-Грикель, «Путешествие в восточную М. и Корею» («Сборн. геогр. топогр. и стат. мат. по Азии», 1884, вып. XIV); «Торговля с М.» («Всемирный Путешественник», 1871, IX, вып. 2); «Торговля с М.» («Бирж. Ведомости», 1870, № 448); Барабаш, «Русские торговые интересы с М.» («Труды общ. содействия русской промышл. и торговле», 1874); «Our commercial relations with Manchuria»; Richthofen, «China»; Барабаш и Матюнин, «Записки о М.» («Сборн. мат. по Азии», I); «Сведения о М.», собранные штабом приамурского округа (ib., XXXII); Фульфорд, «Семимесячное путешествие по М.» (ib., XXXII); James, «The long white mountain or a journey in Monchuria» (Л., 1888); Фульфорд, «Report of a journey in Manchuria» (1886); «Despatch from H. M.’s minister at Pekin» (Лондон, 1887); Васильев, «Описание больших рек, впадающих в Амур» («Вестник Имп. Рус. Географич. Общ.», за 1857—58 гг.); Шперк, «Россия дальнего Востока» («Зап. Имп. Рус. Геогр. Общества», 1885); А. Д, «Определение выгодности торговли по Сунгари» (Владивосток, 1889, №№ 21—23); L. Schrenck, «Reisen und Forschungen im Amur-Lande in den Jahren 1854—56» (т. IV, вып. I); «Meteorologische Beobachtungen im Amur-Lande» (СПб., 1876, вып. II); H. Fritsche, «Ueber das Klima Ostasiens, in’s besondere des Amur-Landes, Chinas und Japans» (СПб., 1877); Regel, «Tentamen Florae Ussuriensis, oder Versuch einer Flora des Ussuri-Gebietes» (СПб., 1861); С. S. Maximovicz, «Aperçu de la Flore de l’Amour» («Belgique horticole», XXII, 1872); T. Schmidt, «Reisen im Amur-Lande und auf der Insel Saghalin» (часть ботанич.; 1868, «Mém. de l’Ac. des Sc. de St.-Pét., VIII, № 2). A. О. Ивановский, «Mandjurica. I. Образцы солонского и дахурского яз.» (1894). Этнография и история. «Esquisse éthnographique des Manjoures d’après des documents russes» («Rev. or. et Am.», V, 1861); «Маньчжурские нравы» («Живоп. Обозр.», 1874, № 19); «Обстоятельное описание происхождения и состояния маньчжурского народа на Востоке» (СПб., 1724); J.-H. Plath, «Geschichte des Oesilchen Asiens. I Theil, l Band. Die Völker der Mandschurey» (1830); J. Ross, «The Rise and Progress of the Manjour» («Chin. Rec.», VII, 1876); его же, «The Manchous, or the reigning dynasty of China: their rise and progress» (1891).
Дополнение
править* Маньчжурия — см. Китай (доп.) и Японско-русская война (XLI, 797 и в Доп. т.).