1.
Мой близокъ часъ. Свершится скоро
Велѣнье грозное судьбы —
Сойду въ могилу безъ укора,
Безъ страстной, пламенной мольбы.
Но передъ тѣмъ, какъ крышка гроба
Меня съ живыми разлучитъ,
Проклятья всѣхъ, пустая злоба
На вѣки память очернитъ,
Хочу проститься я съ друзьями,
Хочу загладить ихъ укоръ…
А тамъ — власть Божія надъ нами…
Пусть сниметъ голову топоръ…
2.
Я помню, въ дѣтствѣ, съ страстью нѣжной
Животныхъ гладилъ и любилъ…
И наслажденье находилъ,
Когда животное, робѣя,
Ко мнѣ ласкалось… Пламенѣя,
Его я холилъ и кормилъ.
Вы сами знаете, глубока
И безкорыстна дружба ихъ!
Людская вѣрность не высока,
Нѣтъ безкорыстья въ насъ самихъ.
Въ любви животныхъ есть такое,
Что проникаетъ въ глубь души,
Что сердце намъ миритъ больное
Съ неправдой жизненной въ тиши.
3.
Женился рано я. Жена
Животныхъ, какъ и я, любила…
И вотъ животныхъ разныхъ тьма
Квартиру нашу наводнила.
Но между ними котъ Плутонъ,
Какъ въ бархатъ черный разодѣтый
Любимцемъ сдѣлался. Смышленъ
Необычайно былъ. Примѣта
Живетъ въ народѣ ужъ давно,
Что черный котъ несетъ одно
Несчастье и бѣду для дома,
Гдѣ онъ живетъ. Но я Плутона,
Какъ друга вѣрнаго, любилъ
И вѣрный котъ, сгибая спину,
Дремать къ любимому камину
Ко мнѣ подъ вечеръ приходилъ.
4.
Я каюсь… Стыдно хоть признаться,
Что страстью низкою томимъ,
Я сталъ угрюмымъ, сталъ мѣняться,
Порокомъ сквернымъ одержимъ.
Въ винѣ я сталъ искать усладу…
Домой въ туманѣ отъ вина
Я приходилъ. Мою досаду
Я изливалъ на всѣхъ. Жена
Терпѣла много отъ меня…
Я сталъ жестокимъ самодуромъ…
Собакамъ, кроликамъ и курамъ
Нигдѣ проходу не давалъ…
И, отуманенный парами,
Я сознаюся передъ вами,
Я въ стонахъ отдыха искалъ.
5.
Однажды ночью сильно пьяный
Вернулся я къ себѣ домой,
Злой, безсердечный и упрямый
И недовольный самъ собой.
Мнѣ показалось: избѣгаетъ
Меня Плутонъ… и я схватилъ
Его… Тяжелая рука
Перепугала и слегка
Меня онъ въ руку укусилъ.
Себя не помня, уязвленный,
Поступокъ дьявольскій рѣшилъ,
Виномъ проклятымъ воспаленный
Я перочинный ножъ открылъ…
И, ухвативъ Плутона сразу,
Со злобой дикой, безъ стыда
Лишилъ кота мгновенно глаза…
Себя покоя навсегда!..
6.
На утро всѣ слѣды дурмана
Исчезли. Я кота жалѣлъ…
Меня пугала съ кровью рана,
Гдѣ прежде черный глазъ смотрѣлъ.
Но вскорѣ новые туманы
Заволокли разсудокъ мой…
Я приходилъ сердитый, пьяный
Съ попоекъ дьявольскихъ домой.
Плутонъ при каждой нашей встрѣчѣ
Спасенья съ ужасомъ искалъ
То за спиной жены, за печью,
Откуда глазъ одинъ сверкалъ.
7.
Во мнѣ проснулся духъ ужасный, —
Духъ злобы, что въ единый мигъ
Мнѣ въ сердце жалкое проникъ
И безпокоилъ ежечасно.
Кто сотни разъ не совершалъ
Поступковъ низкихъ и преступныхъ
Лишь потому, что понималъ
Ихъ низость! Много дней безпутныхъ
Провелъ я снова и себя
Я мучилъ. Зло во мнѣ шумѣло,
Чтобъ кончить муки мнѣ велѣло
Идти на низость. Зло любя,
Я въ эти страшныя мгновенья
Былъ до забвенія жестокъ…
Съ слезами горя, сожалѣнья
Кота повѣсилъ на сучокъ…
Я зналъ любовь ко мнѣ Плутона,
Я зналъ, что нѣтъ вины на немъ
И вѣшалъ друга. Онъ безъ стона
Повисъ… И плакалъ я о томъ.
8.
Ахъ, время быстрое не дремлетъ
И въ пропасть черную летитъ,
Оно рыданіямъ не внемлетъ,
Оно всѣхъ насъ съ собою мчитъ.
Бѣда тому, кто жизнь безславно
Свою начнетъ, кто согрѣшитъ:
Мы тяжесть на плечахъ исправно
Должны до гроба волочить.
Съ души не снять позора бремя,
Убійцѣ крови не стереть,
Всѣхъ мчитъ впередъ сѣдое время
И всѣмъ по жизни умереть.
Немногимъ сильнымъ только можно
Съ кривой дороги повернуть
И на кладбищѣ нетревожно
Подъ камнемъ тягостнымъ уснуть.
9.
Счастливый тотъ, чья жизнь, журча
Бѣжитъ чрезъ камни и пороги,
Кто до могилы отъ ключа
Не зналъ на совѣсти тревоги,
Кто не согнулся подъ ярмомъ,
Ярмомъ позора и растлѣнья,
Кто не сдружился съ вѣчнымъ зломъ
И не дарилъ душѣ мученья.
Кто передъ говоромъ страстей
Опуститъ голову стыдливо,
Кто не пойметъ душой своей
Всего, что низко и фальшиво.
10.
Въ одномъ вертепѣ, гдѣ съ виномъ
Безстыдства пѣсни раздавались
И группы женщинъ нагишомъ
Предъ жаднымъ окомъ извивались,
Гдѣ я нерѣдко за столомъ
Надъ наглой пѣсней потѣшался…
Мой взоръ случайно повстрѣчался
Съ заснувшимъ бархатнымъ котомъ.
Такой же черный, какъ убитый,
Но на груди пятно и мнѣ
Хотѣлось взять его… Къ женѣ
Снести… Хозяинъ между тѣмъ
Мнѣ объявилъ, что онъ впервые
Его увидѣлъ… Здѣшнимъ всѣмъ
Котъ неизвѣстенъ… А большіе
Глаза глядѣли мнѣ въ упоръ
И я почувствовалъ волненье…
Котъ спрыгнулъ съ бочки и спиной
Тереться сталъ у ногъ, сидѣнья…
Я вышелъ. Котъ пошелъ за мной.
11.
Котъ дома сразу сталъ своимъ.
Жена кормила и ласкала.
Мнѣ жъ было тяжко рядомъ съ нимъ:
Душа томилась, изнывала.
Я вновь въ винѣ искалъ забавы,
Кота ужаснаго бѣжалъ,
Бѣжалъ, какъ отъ чумы, отравы.
По тѣлу холодъ пробѣжалъ,
Когда замѣтилъ я, не сразу
Я сходство страшное открылъ,
Что этотъ котъ лишился глаза.
Его я вдвое не взлюбилъ.
12.
Бывало, въ думу погруженный,
Кота обдумывалъ конецъ…
И мыслью черной удрученный,
Въ душѣ я чувствовалъ свинецъ.
А котъ ласкался. Въ запоздалый,
Бывало, часъ къ ногамъ придетъ,
Подъ стулъ забьется иль усталый
Въ комокъ свернется и заснетъ.
Я былъ готовъ однимъ ударомъ
Покончить ласки и любовь,
Но мысль о преступленьи старомъ
Не допускала кончить вновь.
13.
Не скрою, я кота боялся,
Я трепеталъ порой предъ нимъ,
Порой часами оставался
Окаменѣлымъ и нѣмымъ.
Я вамъ сказалъ, что отъ Плутона
Пятномъ на бархатной груди
Онъ отличался. О мученья!..
Сначала все воображенью
Я приписалъ, что лживый сонъ
Меня туманитъ, что Плутонъ
Меня смущаетъ ежечасно,
Но убѣдился я, несчастный,
Чѣмъ мнѣ ужасенъ черный котъ:
Пятно… о, кара преступленья
И смерти страшной дуновенье!..
Напоминало эшафотъ!..
14.
Увы! Лишился я покоя
И поздней ночью, свѣтлымъ днемъ
Пятно я видѣлъ предъ собою
И глазъ, блиставшій торжествомъ.
О, еслибъ смѣлъ, достало бъ силы…
Кота ужаснаго убить!
О, еслибъ смѣлъ его въ стремнины
Съ крутой обрывистой вершины
Столкнуть ногою, утопить!
Я зналъ, я дома сталъ тираномъ,
Я сталъ женѣ невыносимъ;
Я весь отдался страшнымъ планамъ,
Я посвятилъ всѣ мысли имъ.
Я позабылъ, что есть на свѣтѣ
Честь, слава, ласки, доброта…
Меня опутывали сѣти
И планы гибели кота.
15.
Однажды въ погребъ мы спускались:
Жена и я, за нами котъ.
Ступеньки ветхія качались,
Тонулъ во мракѣ старый сводъ.
Котъ мнѣ попалъ, играя, въ ноги.
Схвативъ топоръ, я задрожалъ…
Рѣшивъ покончить всѣ тревоги
Я волю ярости подалъ.
Жена къ намъ бросилась съ мольбою…
Я звѣремъ сдѣлался… и вдругъ
Спустилъ топоръ надъ головою…
И только черепа лишь стукъ
Раздался въ погребѣ глубокомъ…
Жена упала… Страшный взоръ!..
Я бросилъ въ страхѣ одинокій
Весь окровавленный топоръ…
16.
Теперь меня никто не слышитъ,
А погребъ хладный и нѣмой
Не шелохнется и не дышетъ
Своею каменной плитой.
Что предпринять? Куда мнѣ тѣло
Жены дѣвать? Какъ поступить?
Разрѣзать? Сжечь куски? До бѣла
Печь смраднымъ углемъ затопить?
Въ колодезь бросить или въ стѣну
Здѣсь замуравить подъ землей:
Такъ прежде часто за измѣну
На вѣки исчезалъ живой.
Въ стѣнѣ осталось углубленье,
Гдѣ прежде былъ очагъ. «Туда
Я погребу». Рѣшилъ сомнѣнья
И тотчасъ вынулъ безъ труда
Всѣ кирпичи и въ нишу стоймя
Къ стѣнѣ я тѣло приложилъ.
Прижавши плотно кирпичами,
Пескомъ и известью, камнями
Все заравнялъ и схоронилъ.
Казалось, глазъ въ стѣнѣ напрасно
Начнетъ слѣды работъ искать.
Я все окончилъ такъ прекрасно,
Что могъ спокойно ночи спать.
17.
Теперь желаніемъ томимъ
Съ котомъ покончить по подвалу
Напрасно я искалъ. За нимъ
Напрасно бѣгалъ. Испугала
Его жестокость. Онъ бѣжалъ
И даже ночью не являлся,
А я впервые сладко спалъ,
Покоемъ тихимъ упивался.
Прошелъ день новый, но въ мой домъ
Котъ не вернулся… Но пришли
Съ дознаньемъ, слѣдствіемъ. Напрасно!
Я былъ покоенъ ежечасно…
Слѣдовъ, намековъ не нашли.
18.
Когда былъ обыскъ, то меня
Съ собой полицья пригласила…
Углы, каморки исходила…
А между тѣмъ прошло три дня.
Спустились въ погребъ. Не смущалъ
Меня онъ сумракомъ суровымъ.
Открыть нельзя. Я это зналъ
И былъ спокоенъ. Однимъ словомъ,
Всѣ собирались уходить.
Но я горѣлъ пустымъ желаньемъ
Мою невинность подтвердить
И осмѣять ихъ всѣ старанья.
19.
Я самъ не зналъ, что говорилъ,
Развязнѣй быть хотѣлъ, милѣе.
Ихъ подождать еще просилъ,
Когда всѣ шли — уйти.
"Свѣтлѣе
Моя невинность ясныхъ дней
И всѣ вы убѣдились въ этомъ!
Не развязались вы съ секретомъ!
Мнѣ очень жаль! Но я готовъ
Сказать, что домъ построенъ чудно,
Что стоилъ много онъ трудовъ,
Такія стѣны дѣлать трудно
И много долгихъ онъ годовъ"…
Я не докончилъ. Изъ бахвальства
Ударилъ палкой по стѣнѣ,
Гдѣ замуравленъ трупъ былъ. Мнѣ..
Мнѣ показалось нѣдра ада
Уже раскрылись. Страшный крикъ,
Крикъ, точно жалоба, рыданье,
Какъ визгъ, какъ горькое стенанье
Въ подвалъ задумчивый проникъ.
Визжали дьяволы! Едва
Я устоялъ при крикѣ страшномъ,
При крикѣ горькомъ и ужасномъ,
При крикѣ смѣха, торжества.
20.
И вотъ разобрана стѣна…
Всѣ камни мигомъ развалились…
И предо мной моя жена
Въ крови и страшно измѣнилась.
А надъ разбитой головой
Въ крови… его узналъ я разомъ…
Съ блиставшимъ и единымъ глазомъ
Сидѣлъ мучитель прежній мой.
Его въ стѣнѣ я заточилъ,
И, чтобъ предать меня, онъ жилъ.
