[121]
ЧЕРЕПЪ.

Тихъ на полкѣ зрящій черепъ,
Вѣстовой нѣмыхъ вѣковъ,
Говоритель мертвыхъ словъ.
Если-бъ дать ему покровъ
Крови, плоти, — въ равной мѣрѣ-бъ
Онъ со мною, въ дымкѣ сновъ,
Слушалъ мѣдный бой часовъ.

Сердце къ сердцу разсказало-бъ
Что проворный бѣгъ минутъ
10 Тамъ соткалъ, какъ ткетъ и тутъ,
Змѣезвенный звонный жгутъ
Словъ, признаній, сказокъ, жалобъ,
Что твердыня и редутъ
Неизбѣжно упадутъ.

15 Въ мячъ играть-ли или въ крикетъ,
Въ мечъ, въ пращу, въ копье, и щитъ,
Или въ камень маргаритъ,
Или въ зорный цвѣтъ ланитъ,

[122]

Но видѣнье и Египетъ,
20 И въ святынѣ пирамидъ
Живъ одинъ рисунокъ плитъ.

Сердце вѣрно побороло-бъ
Вѣчность жажды видѣть сонъ,
Если-бъ понялъ каждый онъ.
25 Что напѣвы всѣхъ временъ
Только стоки въ дымный жолобъ.
Гдѣ текутъ со всѣхъ сторонъ
Миги маревъ, мертвый звонъ.

На узорѣ, на примѣрѣ-бъ
30 И любая здѣсь она
Увидала, что дана
Намъ въ любленьи глубь безъ дна,
Что разуменъ только черепъ,
И его судьба вѣрна,
35 Ибо въ смерти тишина.