Человек, каких теперь много (Аверченко)/ДО
| ← Позитивы и негативы | Человѣкъ, какихъ теперь много | «Публика» → |
| Изъ сборника «Караси и щуки». Дата созданія: 1917, опубл.: 1917. Источникъ: az.lib.ru |
Смѣшно сказать: въ течете двухъ дней я встрѣтилъ этого человѣка три раза; и онъ мнѣ былъ совершенно чуждъ и не нуженъ! А существуютъ люди, которыхъ любишь и съ которыми хотѣлъ бы встрѣтиться — и не видишь ихъ годами…
Первая встрѣча съ этимъ человѣкомъ произошла y крупнаго ювелира, гдѣ я выбиралъ булавку для подарка, а "этотъ человѣкъ" (до сихъ поръ не знаю, какъ его зовутъ) безсмысленно переминался съ ноги на ногу y прилавка, тоскливо вздыхая, и то распахивая, то запахивая роскошную шубу съ бобровымъ воротникомъ.
— Вамъ, собственно, что хотѣлось бы? — спрашивалъ терпѣливый приказчикъ.
— Да вотъ этихъ купить… ну, какихъ-нибудь драгоцѣнныхъ камней.
— Какихъ именно?
— Эти бѣленькіе — брилліанты?
— Да.
— Значить, брилліантовъ. Потомъ еще голубыхъ я взялъ бы… красныхъ… А желтенькихъ нѣтъ?
— Есть. Топазы.
— Это дорогіе?
— Нѣтъ, они дешевые.
— Тогда не стоитъ. Брилліанты — самые дорогіе. Они какъ — поштучно?
— Нѣтъ, по вѣсу.
— Вотъ вы мнѣ полфунтика заверните.
— Видите ли, такъ, собственно, нельзя. Брилліанты продаются на караты…
— На что?
— На караты.
— Это скучно. Я этого не понимаю. Тогда лучше поштучно.
— Вамъ въ издѣліи показать?
— А что шикарнѣе?
— Да въ издѣліи можно носить, а такъ, отдѣльные камни — они y васъ просто лежать будутъ.
— Тогда лучше издѣліе.
— Желаете, колье покажу?
— Хорошо… Оно дорогое? 12 тысячъ.
— Это ничего себѣ, это хорошо. Вотъ это оно? А почему же на немъ одни бѣлые камни? Хотѣлось бы чего-нибудь и зелененькаго…
— Вотъ вамъ другое, съ изумрудомъ.
— Оно симпатичное, только куда я его надѣну?
— Виноватъ, это не мужская вещь, а дамская. Если женѣ подарить…
Незнакомецъ хитро прищурилъ одинъ глазъ.
— Экой вы чудакъ! А если я не женатъ?
— Гм! — промычалъ приказчикъ, усиліемъ воли сгоняя съ лица выраженіе отчаянія. — Вы, значитъ, хотѣли бы что-нибудь выбрать для себя лично?
— Ну да же! А вы что думали?
— Тогда возьмите кольцо.
— А оно сколько стоить?
— Смотря какое. Вотъ поглядите здѣсь: какое понравится.
— Вотъ это — почемъ? Голубенькое.
— Двѣсти пятьдесятъ.
— Гадость. Мнѣ тысячъ на пятнадцать, на двадцать.
— Тогда брилліантовыя возьмите. Вотъ это — рѣдкая вода: семь съ половиной тысячъ.
— А дороже нѣтъ?
— Нѣтъ. Да вѣдь вы можете три взять!
— И вѣрно вѣдь. Заверните. Вы думаете, что они достаточно шикарны?
— О, помилуйте, м-сье!
— Вы меня извините, но я въ этомъ ничего не понимаю. Вотъ насчетъ бумагъ я хорошо намастачился.
— Но вѣдь теперь, м-сье, биржа, кажется, не работаетъ?
— Какая биржа? Я говорю о газетной бумагѣ, писчей, оберточной — все что угодно! Получите за кольца. Вы ихъ пришлете ко мнѣ съ мальчишкой — не хочется таскаться съ этой ерундой. Или лучше я ихъ на пальцы надѣну. Экіе здоровые каменищи. Не выпадутъ?
— О, помилуйте…
— А то выпадутъ — и пропало кольцо. Куда оно тогда? Намѣсто камня — дырка. Будто окно съ выбитымъ стекломъ. Прощайте.
Въ тотъ же день вечеромъ я увидѣлъ его въ мебельномъ магазинѣ…
— Послушайте, — горячился онъ. Поймите: если бы вы сказали мнѣ: хочу имѣть самую лучшую бумагу — я отвѣтилъ бы: вотъ эта лучшая. А вы мнѣ не говорите прямо, что хорошо, что нѣтъ. Вы говорите, что эта гостиная розоваго дерева, а эта — Людовика, ну? Какая же лучшая?
— Какая вамъ понравится…
— А которая дороже?
— Розоваго дерева. Три тысячи двѣсти.
— Ну вотъ эту и заверните. Затѣемъ — какія еще комнаты есть y васъ?
— Кабинетъ, спальня, столовая, передняя…
— А еще!
— Будуары еще есть.
— Ну, это всего шесть. А y меня десять. Чѣмъ же ихъ заставлять прикажете?
— А кто y васъ еще будетъ помѣщаться въ квартирѣ?
— Я одинъ!
— Гм!.. Можно тогда библіотеку.
— Семь! А еще?
— Можно тогда какую-нибудь комнату въ русскомъ стилѣ. Потомъ, ну… сдѣлайте второй кабинетъ. Одинъ для работы, другой… такъ себѣ.
Оба глядѣли другъ на друга безсмысленными отъ натуги глазами и мучительно думали.
— Это девять. А въ десятую что я поставлю?
— А десятую… сдайте кому-нибудь. Ну, на что вамъ одному десять? Довольно и девяти. Сдадите — вамъ же веселѣе будетъ.
— Это идея. Мнѣ бы хотѣлось, чтобы эта комната была стильная.
— Въ какомъ стилѣ, м-сье?
— Въ хорошемъ. Ну, вы тамъ сами подберите. Охо-хо… Теперь подсчитайте — сколько выйдетъ?
А на другой день я къ своему и его удивленію (онъ уже началъ привыкать къ моему лицу) встрѣтилъ его на картинной выставкѣ.
Онъ помѣстился сзади меня, поглядѣлъ изъ-за моего плеча на картину, передъ которой я стоялъ, и спросилъ:
— Это хорошая?
— Картина? Ничего себѣ. Воздуху маловато.
— Ну! А я уже, было, хотѣлъ купить ее. Вижу вы долго смотрите — значить, думаю, хорошая. Я уже три купилъ.
— Какія?
— Да вотъ тѣ, около которыхъ стоять. Я себѣ такъ и думаю: тѣ картины, около которыхъ стоять — значить, хорошія картины.
Я принялъ серьезный дѣловой видъ.
— А сколько людей должно стоять передъ картиной, чтобы вы ее купили?
— Десять, — такъ же серьезно отвѣтилъ онъ. — Не меньше. Три, пять, шесть — уже не то.
А вы сообразительный человѣкъ.
— Да; я только ничего не понимаю во многомъ. А природный умъ y меня есть. Вы знаете, какъ ловко я купилъ себѣ автомобиль? Я вѣдь въ нихъ ничего не понимаю… Ну вотъ прихожу въ автомобильный магазинъ, расхаживаю себѣ, гуляю. Вижу, какой-то господинъ выбралъ для себя машину… осмотрѣлъ онъ ее, похвалилъ, сторговался, а когда уже платилъ деньги, я и говорю: "уступите ее мнѣ, пятьсотъ отступного"… Удивился, но уступилъ. Хорошій такой господинъ.
— У васъ, очевидно, большія средства?
— Ахъ и не говорите. Намучился я съ ними… Вы уже уходите? Пойдемъ, я васъ подвезу на своей машинѣ… Прогуляться хотите? Ну, пойдемъ пѣшкомъ…
Взявъ меня подъ руку, онъ зашагалъ подлѣ, заискивающе глядя мнѣ въ глаза и согнувшись въ своей великолѣпной шубѣ…
— Я былъ раньше такой бѣдный, что ужасъ: служилъ конторщикомъ, получалъ 40 рублей въ мѣсяцъ, но скопилъ сто рублей. Пришелъ одинъ товарищъ, говорить: "Давай купимъ пятнадцать стопъ бумаги, а черезъ недѣлю продадимъ". — "Давай". Купили по десяти рублей — черезъ недѣлю продали по четырнадцати. Подождалъ онъ. — "Давай, говоритъ, купимъ по пятнадцати, продадимъ по двадцати". Опять купили, опять продали. Понимаете? Дѣлать ничего не надо, а только покупать, подождать, а потомъ продавать. Понялъ я, въ чемъ штука, сталъ одинъ работать. Даже дѣло проще пошло: пріѣзжаю на бумажную фабрику: почемъ эта бумага? По восемнадцать! — Дѣлайте тысячу стопъ. Вотъ задатокъ. Дашь задатокъ и ждешь. Черезъ двѣ недѣли — письмо: "эта бумага уже стоить по двадцать четыре. Предлагаемъ пять тысячъ отступного". Беру отступное, заказываю новую. Понимаете, удобство? Ни брать бумаги не нужно, ни возить ее, ни продавать… Ты себѣ гуляешь, а она себѣ растетъ. Очень спокойное дѣло. Ну, а теперь я рѣшилъ зажить по-человѣчески… Скажите, лошадь имѣть — шикарно?
— Очень.
— Надо бы купить. Знаете что? Я въ лошадяхъ ничего не понимаю. Вы купите лошадь, съ этой самой… съ повозкой! А потомъ продайте мнѣ съ надбавкой. Заработаете — и мнѣ спокойнѣе.
— Нѣтъ, я этими дѣлами не занимаюсь.
— Жалко. На кого это вы такъ посмотрѣли?
— Дама одна прошла. Красивая.
— Серьезно, красивая? Да очень. Эффектная.
— Слушайте, а что если ее взять на содержаніе?
— Почему непремѣнно ее?!..
— Я въ этомъ, видите ли, ничего не понимаю, а вы говорите — красивая. Возьму ее на содержаніе, а?
— Позвольте! А вдругъ это порядочная женщина.
— Ну, извинюсь. Большая бѣда. Сколько ей предложитъ, какъ вы думаете?
— Ей Богу, затрудняюсь.
— Предложу три тысячи въ мѣсяцъ, чортъ съ нимъ…
Онъ догналъ даму, пошелъ съ ней рядомъ… Заговорилъ… На лицѣ ея послѣдовательно выразилось: возмущеніе, удивленіе, смущеніе, недовѣрчивость, колебаніе и, наконецъ, — радость, розовымъ свѣтомъ залившая ея красивое лицо.
Покупатель бумаги нашелъ самое нужное въ своей пустой жизни…
И подумалъ я:
"Теперь ты научишься и брилліанты покупать съ толкомъ, и обстановку выбирать въ настоящемъ стилѣ, и лошадь y тебя будетъ не одна, а двадцать одна, и картины появятся такія, передъ которыми будутъ останавливаться не десятки, а сотни, и во всемъ поймешь ты смыслъ и толкъ… и когда поймешь ты все это, какъ слѣдуетъ — не будетъ y тебя ни картинъ, ни лошадей, ни брилліантовъ, ибо есть справедливость на землѣ, ибо сказано: изъ земли взять, въ землю и вернешься.
Да будетъ впослѣдствіи тебѣ твое сорокарублевое жалованье пухомъ!"