Общечеловѣческая литература понесла тяжелую, незамѣнимую потерю: 9 іюня (н. с.) текущаго года въ Лондонѣ умеръ геніальный юмористъ Чарльзъ Диккенсъ, родившійся 7 февраля 1812 г. въ Ландпортѣ у Портсмута, гдѣ отецъ его служилъ по морскому вѣдомству. 8-ми лѣтъ отъ роду, маленькій Чарльзъ переѣхалъ въ Лондонъ — и съ дѣтства пристрастился къ чтенію отечественныхъ романистовъ и драматурговъ. Впослѣдствіи, располагая весьма скудными средствами, молодой человѣкъ работалъ у адвоката, въ то же время состоя репортеромъ въ газетѣ «Зеркало Парламента», — два занятія, впослѣдствіи давшія Диккенсу богатѣйшій матеріалъ для его романовъ. Наконецъ онъ сталъ сотрудникомъ Morning Chronicle — и въ этой газетѣ появился первый художественный трудъ его (подъ псевдонимомъ Boz): «очерки Лондона» (Sketches of London) съ рисунками Крюкшенка. Уже въ этомъ первомъ своемъ произведеніи авторъ выказалъ то поразительное знакомство съ бытомъ низшихъ классовъ, которымъ запечатлѣны всѣ послѣдующія сочиненія; но собственно славой Диккенсъ обязанъ «Запискамъ пиквикскаго Клуба (1837—1838)», сразу поставившимъ его на степень первокласснаго писателя и прочитаннымъ на расхватъ во всей Европѣ и Америкѣ.
Затѣмъ слѣдовали романы: Nicolas Nickleby, Master Humphrey’s Clock, Barnaby Rudge (1841), Martin Chuzzlewit, не менѣе худужественные, но уступающіе «Пиквикцамъ» въ свѣжести и наивности юмора.
«Святочными разсказами» Диккенсъ вступилъ въ область художественной сказки. Таковы: Christmas Carol (1844), Cricket (1845), Battle of life (1846), и проч., посвященные различнымъ соціальнымъ вопросамъ и полные кипучаго жизненнаго интереса.
Полнаго развитія творческой силы Диккенсъ достигаетъ въ романахъ: «Домби и сынъ» (1847), «Давидъ Копперфильдъ» (1849—50) и «Крошка Дорритъ» (1855). Богатство матеріала, глубина замысла и основной идеи, обширное знаніе свѣта и жизни, разнообразіе и живость типовъ, юморъ (вырывающій у читателя то неудержимый смѣхъ, то слезы участія), поэтическія отступленія, доходящія до высокаго лиризма, необыкновенно нѣжная отдѣлка тонкихъ душевныхъ движеній (особенно, въ женскихъ типахъ), блестящій слогъ и неподражаемо-характеристичная народная рѣчь, — таковы элементы этихъ безсмертныхъ произведеній.
Покинувъ редакцію основанной имъ газеты Daily News, Диккенсъ въ 1850 г. началъ издавать небольшой журналъ для семейнаго чтенія, Household Words, впослѣдствіи (съ 1860 г.) переименованный въ All the Year round, котораго и оставался издателемъ до самой смерти своей. Журналъ этотъ въ такой степени всемірно-популяренъ, что достаточно упомянуть о немъ.
Будучи первокласснымъ писателемъ, Диккенсъ владѣлъ и замѣчательнымъ сценическимъ талантомъ, выказаннымъ имъ на спектакляхъ, которые давались во многихъ городахъ «Обществомъ пособія престарѣлымъ литераторамъ (Litterary Guild)». Сценическій талантъ его проявлялся и въ публичныхъ чтеніяхъ, для которыхъ Диккенсъ предпринималъ поѣздки даже въ Америку, гдѣ его всегда встрѣчали съ восторгомъ, не говоря уже объ успѣхѣ этихъ чтеній въ отечествѣ знаменитаго писателя. Онъ имѣлъ обыкновеніе бѣгло разсказывать весь романъ выбранный для подобнаго чтенія, останавливаясь на болѣе симпатичныхъ ему главахъ цѣликомъ — и тутъ то выступалъ удивительный даръ говорить за каждое лицо романа особеннымъ голосомъ, пріобрѣтшій чтецу такое множество поклонниковъ.
Въ прошломъ и текущемъ году, какъ бы предчувствуя близкую кончину, Диккенсъ предпринялъ (какъ объявлено было въ газетахъ) послѣдній рядъ этихъ чтеній, законченныхъ имъ въ мартѣ 1870 г. слѣдующею трогательною рѣчью къ слушателямъ:
«Леди и джентльмены, не только напрасно, но даже лицемѣрно и неблагодарно было бы съ моей стороны скрывать, что я заканчиваю этотъ эпизодъ моей жизни — съ чувствомъ немалой грусти. Вотъ уже лѣтъ пятнадцать, какъ я имѣлъ честь, въ этой и многихъ родныхъ мнѣ мѣстностяхъ, являть передъ вами въ очію знакомыя вамъ, взлелѣянныя мною идеи, — и внимательно слѣдя за впечатлѣніемъ, пользоваться такой массою художественнаго наслажденія и опыта, которую быть можетъ немногимъ дано извѣдать. Въ этомъ трудѣ, какъ и во всѣхъ прочихъ, которые я предпринималъ въ качествѣ преданнаго служителя публики, постоянно проникнутый сознаніемъ долга въ отношеніи ея, — я неизмѣнно встрѣчалъ самый искренній откликъ, самое горячее сочувствіе и самую лестную поддержку. Тѣмъ не менѣе, я счелъ за благо, въ апогеѣ вашей благосклонности, обратиться къ той прежней связи, которая установилась между нами съ болѣе давняго времени нежели эта, — и отнынѣ исключительно посвятить себя искусству, сблизившему насъ впервые. Леди и джентльмены, я надѣюсь, не пройдетъ двухъ недѣль, какъ вы получите возможность у себя дома предпринять новый рядъ чтеній, въ которыхъ содѣйствіе мое будетъ необходимо; но съ этихъ подмостковъ я исчезаю навсегда, съ сердечнымъ, признательнымъ, почтительнымъ и любящимъ прости».
Чтенію, на которое намекалъ Диккенсъ въ послѣднихъ словахъ, не суждено было состояться до конца. Новый романъ его «Тайна Эдвина Друда», переводимый въ журналѣ г. Кашпирева (Заря, 1870 г., No,№ 4 и 5), не конченъ за смертію автора,
Въ частной жизни Диккенсъ былъ прекраснымъ семьяниномъ; дочь его замужемъ за Вильки Коллинзомъ, романы котораго такъ популярны вовсей Европѣ и который принимаетъ дѣятельное участіе въ изданіи All the Year round. Располагая большими суммами отъ продажи своихъ сочиненій, Диккенсъ также легко и тратилъ ихъ и часто бывалъ принужденъ писать въ газеты или предпринимать поѣздки въ Америку — для денегъ. Знавшіе близко покойнаго говорятъ, что онъ много помогалъ бѣднымъ, — и если давалъ иногда — въ пику лордамъ — званые обѣды, на которыхъ роскошь выходила за предѣлы вѣроятія, то это слѣдуетъ приписать той-же юмористической струнѣ его души, которая отвела ему мѣсто въ сонмѣ безсмертныхъ писателей….
«Человѣкъ онъ былъ», говорятъ иногда въ лучшую похвалу отшедшимъ изъ этого міра. Не былъ ли Диккенсъ чѣмъ-то большимъ для насъ — именно (какъ озаглавленъ одинъ изъ послѣднихъ его трудовъ) нашимъ общимъ другомъ!