Мэри и Чарльз Лемб
правитьШекспир, рассказанный детям
правитьМ., «Московский рабочий», 1994.
Текст печатается по изданию: «Шекспир, рассказанный детям», издание А. Мамонтова, 1865 г.
В царствование императора Римского Августа Англией, которая называлась тогда Британией, правил король Цимбелин.
I У него было трое детей: два сына и дочь, а жена
его умерла, когда эти дети были еще очень малы. Имогена, старшая из детей, воспитывалась при дворе своего отца; сыновья же были странным образом украдены из детской, когда старшему не было и двух лет, а младший был еще грудной младенец. Как ни старался Цимбелин узнать, где они и кто их похитил, не мог получить ответа. Все поиски были тщетны.
Он женился второй раз, но выбор его был неудачен: она оказалась злой и хитрой женщиной, и Имогене часто приходилось плакать по своей доброй покойной матери.
Как ни ненавидела королева Имогену, а все-таки она очень желала выдать ее за своего сына от первого мужа, надеясь таким образом возвести на британский престол своего милого Клотена: ей было хорошо известно, что если не отыщутся сыновья Цимбелина, то Имогена будет прямой наследницей престола.
Но она ошиблась в расчете. Имогена разрушила ее планы: она без согласия и даже без ведома отца и королевы вышла замуж. Постум — так звали мужа Имогены — был один из образовеннейших и достойнейших людей своего времени. Отец его был убит, сражаясь за Цимбелина; весть о его смерти свела в могилу жену его, которая перед самой смертью произвела на свет дитя.
Цимбелин сжалился над сиротой, взял Постума к своему двору и воспитал его при себе. Он дал ему такое имя потому, что мальчик родился после смерти отца[1].
Имогена и Постум росли вместе, учились у одних учителей и были неразлучными товарищами в детских играх. Они питали друг к другу самую нежную дружбу, и эта привязанность, увеличиваясь все более и более с летами, перешла в любовь и кончилась тем, что они соединились браком, когда достигли зрелого возраста.
Королева постоянно следила за всеми действиями Имогены, и потому эта тайна не могла укрыться от ее зоркого глаза. В отчаянии, что все ее надежды лопнули, она немедленно донесла о браке Имогены и Постума.
Никакое перо не может описать гнева короля, когда он узнал, что дочь его забыла свое высокое происхождение, забыла свою будущность и вышла замуж за простого подданного. Он велел Постуму немедленно выехать из Британии и навеки запретил ему возвращаться в родную страну.
Королева опять начала питать надежду на исполнение своих замыслов. Она старалась показать Имогене, что сочувствует ее горю, и даже обещала устроить ей тайное свидание с Постумом до его отъезда. Более всего ей нужно было убедить Имогену в том, что брак их незаконен, так как он заключен без согласия короля.
Но любовь их была слишком велика для того, чтобы Имогену можно было убедить в этом; на прощанье Имогена дала своему мужу кольцо, доставшееся ей от матери; Постум обещал вечно хранить и никогда не расставаться с ним. Он также подарил жене браслет и просил беречь его как знак любви. Долго не могли они расстаться, рыданиям не было конца. Конечно, не обошлось и без клятв: они дали обещание вечно любить друг друга.
Наконец они простились. Постум поехал в Рим, где он думал прожить все время своего изгнания; Имогена же осталась при дворе своего отца, всеми забытая и презираемая.
Тотчас по приезде в Рим Постум завел обширное знакомство с молодыми людьми самых разнообразных состояний, сословий и наций.
Конечно, в этой веселой компании не могло быть иного разговора, как о женщинах, и каждый из них хвалил более всего женщин своей страны и свою жену в особенности. Постум, разумеется, возносил до небес прекрасные качества и добродетели Имогены; он говорил, что нет женщины лучше ее на свете.
Такое предпочтение британской женщины перед остальными задело за живое одного молодого римлянина по имени Иаким. Он вступился за своих соотечественниц и, чтобы унизить достоинство Имогены, похвастался Постуму, что если он захочет, то отобьет у него любовь его жены. У них завязался по этому поводу горячий спор, и они заключили следующее пари: Постум согласился, чтобы Иаким поехал в Британию и там старался приобрести любовь Имогены. В доказательство Иаким должен был выпросить браслет, который она по желанию Постума должна была свято хранить как знак его любви; в случае неудачи Иаким платил Постуму большую сумму денег. Постум же отдавал ему кольцо, полученное им от Имогены, если тот преуспеет в своем злодейском замысле.
Но Постум был твердо убежден в верности Имогены и не подозревал, что это испытание может иметь весьма дурные последствия для него и для жены; он был уверен, что честность Имогены непоколебима.
Иаким отправился в Британию с надеждой на успех. Действительно, Имогена его тепло приняла; была с ним ласкова и любезна: ведь он назвался другом ее мужа. Но как только ее гость сделал первый намек на любовь, Имогена выразила ему глубочайшее презрение и оттолкнула признание с негодованием, и таким образом он увидел, что честным путем никак не может иметь успеха в своем злодейском намерении. А пари ему очень хотелось выиграть, и он решился обмануть Постума хитростью. Он подкупил всех людей Имогены и пробрался ночью в ее спальню. Здесь спрятался в большой сундук и в этой засаде просидел до тех пор, пока Имогена не пошла спать. Когда она заснула, он вылез из своего убежища, осмотрел внимательно всю комнату, заметил, между прочим, на шее Имогены родимое пятнышко и записал все это. Потом он снял с ее руки браслет, данный ей Постумом, и, окончив таким образом свое дело, спрятался опять в сундук.
На следующий день он с поспешностью уехал в Рим и похвастался Постуму, что Имогена дала ему браслет и даже позволила провести ночь в ее комнате. Вот каким образом рассказывал он Постуму о своем мнимом успехе.
— Спальня ее, — говорил он, — украшена шелком и серебром. На стенах нарисована гордая Клеопатра, встречающая своего Антония. Первый раз в жизни видел я такое чудное произведение искусства.
— Это правда, — сказал Постум, — но ты мог узнать это из рассказов, не видев собственными глазами.
— Далее. Камин помещается на южном конце комнаты, вместо наличника устье его закрывает собой купающаяся Диана; никогда я не видел изваяния лучше этого.
— Это такая вещь, о которой ты также мог слышать, потому что об этом много говорят.
Иаким таким же точно образом описал потолок комнаты и прибавил:
— Я забыл еще сказать о сошках камина: они сделаны в форме двух купидонов, которые кивают друг другу головой. — Потом он вынул браслет и сказал: — Знакома ли тебе эта вещь? Я не могу забыть, с какой грацией она отдала мне этот браслет и прибавила, что дорожит им более всего на свете.
Он заключил рассказ описанием родимого пятнышка, которое он подметил на ее шее.
Постум слушал весь этот рассказ с сомнением, но на последние слова он разразился упреками против Имогены. Он отдал бриллиантовое кольцо, которое проиграл Иакиму по условию, так как тот получил браслет от Имогены.
Волнуемый ревностью и гневом, он написал письмо к Пизанио, британскому дворянину, который был одним из приближенных Имогены и старинным другом Постума; сказал ему, какие он имел доказательства в измене жены, и просил его отвезти Имогену в Мильфорд-Гавен, морской порт в Валиссе, и там убить ее. В то же время он написал обольстительное письмо Имогене, в котором выразил желание, чтобы она ехала с Пизанио. Он говорил ей, что не может жить, не видя ее, и просит приехать в Мильфорд-Гавен, где они встретятся, так как ему под страхом смертной казни запрещен въезд в Британию.
Имогена, добрая и доверчивая женщина, любившая своего мужа более всего на свете и желавшая всей душой видеть его, торопилась уехать с Пизанио и в ту же ночь, как получила письмо, отправилась с ним.
Пизанио, всегда верный Постуму, не хотел подчиняться ему в злом деле и открылся Имогене.
Имогена ожидала встретить любимого супруга и была поражена, когда услышала, что он приговорил ее к смерти.
Пизанио старался успокоить ее и советовал подождать того времени, когда Постум увидит свою несправедливость и раскается в ней. Когда же Имогена в отчаянии отказалась возвратиться ко двору отца, он посоветовал ей переодеться мужчиной для большей безопасности. В этом костюме она захотела отправиться в Рим, чтобы увидеть своего супруга, которого все еще не могла забыть и очень любила, несмотря на его жестокость.
Пизанио расстался с ней, потому что сам должен был возвратиться ко двору. Но, прежде чем покинуть Имогену, он дал ей склянку с целительным лекарством против всех болезней. Это лекарство дала ему королева.
Дело в том, что королева ненавидела Пизанио за его привязанность к Постуму и Имогене и давно уже мечтала отравить его. Она попросила у доктора яд, чтобы, как говорила, делать опыты над животными. Склянку, которую дал ей доктор, она и подарила Пизанио, думая, что дает ему яд. Но доктор, зная ее злые умыслы, дал ей не настоящий яд, а такое зелье, которое не приносит никакого вреда, а усыпляет человека на несколько часов, причем человек становится очень похож на мертвого. Пизанио, естественно, всего этого не знал, он думал, что дает Имогене целительное средство, и советовал принимать его всякий раз, когда та почувствует себя нездоровой в дороге. Таким образом, он расстался с ней, благословляя и желая, чтобы она счастливо и благополучно избавилась от незаслуженных обвинений.
Случилось так, что судьба привела Имогену в жилище ее братьев, которые были украдены в детстве. Похитил их Белларий, вельможа, служивший при дворе Цимбелина и несправедливо обвиненный им в измене. В отмщение за это он похитил двоих его сыновей, увез их в лес, где и скрывался с ними в подземелье. Хотя он украл их из мести, но все-таки любил и воспитывал, как собственных детей, и из них вышли прекрасные молодые люди. Их благородные сердца жаждали смелых и отважных подвигов. Охота, благодаря которой они добывали себе пропитание, сделала их деятельными и укрепила силы, так что они постоянно просили своего мнимого отца позволить им попытать счастья на войне.
Итак, судьба привела Имогену в то самое подземелье, где жили молодые люди. Она заблудилась в лесу, через который пролегала дорога в Рим. Увидев подземелье, она вошла туда в надежде найти там человека, который бы мог дать ей пищи. С первого взгляда оно показалось ей пустым, но, осмотрев его получше, она нашла какое-то кушанье и без приглашения, так как голод сильно мучил ее, села и начала есть. «Увы, — рассуждала она сама с собой, — я вижу, что мужчиной скучно жить на свете! Как я устала! Вот уже две ночи голая земля служит мне постелью. Если бы предприятие мое не поддерживало меня, я уже давно заболела бы. Как коротко казалось мне расстояние до Мильфорд-Гавена, когда Пизанио показывал мне его с вершины горы». Тут вспомнила она о муже и о его жестоком приговоре и сказала: «Милый Постум, как ты несправедлив».
Между тем братья Имогены, охотившиеся со своим мнимым отцом Белларием, возвратились домой. Белларий дал им имена Полидор и Кадвал, а настоящие имена этих принцев были Гвиедерий и Арвираг.
Белларий первым вошел в подземелье. Увидев Имогену, он остановился в удивлении и сказал:
— Не входите сюда. Если бы это существо не ело нашей пищи, я принял бы его за ангела.
— В чем дело? — спросил молодой человек.
— Клянусь Юпитером, — сказал Белларий, — у нас в подземелье сидит если не ангел, то какое-нибудь воздушное существо.
Так прекрасна была Имогена в мужском костюме.
— Добрые люди, не делайте мне зла, — взмолилась Имогена. — Я входил в подземелье с намерением попросить то, что я съел. Право, я ничего не украл, хотя я и мог бы это сделать, так как нашел много золота, рассыпанного на полу. Вот деньги за мой обед, я хотел оставить их на столе после обеда и отправиться дальше, помолившись Богу.
Они отказались от денег.
— Я вижу, что вы сердиты на меня, — сказала смущенная Имогена, — но если вы убьете меня за мой проступок, то знайте, что я умер бы, если бы не сделал этого.
— Куда вы идете, — спросил Белларий, — и как вас зовут?
— Имя мое Фидель, — отвечала Имогена, — и у меня есть родственник, который уехал в Италию; он сел на корабль в Мильфорд-Гавене; я иду туда же, и только голод побудил меня совершить это преступление.
— Прекрасный молодой человек, — сказал Белларий. — Пожалуйста, не думай, что мы скупые и ценим наши услуги в этом пустынном месте. Счастье твое, что ты встретил нас; теперь уже почти ночь. Ты будешь иметь обед лучше этого, прежде чем отправишься отсюда, и мы поблагодарим тебя за то, что ты остановился у нас и принял наше угощение. Дети, примите гостя.
Благородные молодые люди приняли Имогену дружески в своем подземелье, говоря, что они будут любить ее (или, как они говорили, его), как брата.
Имогена помогла им приготовить ужин из дыни, которую они принесли с охоты. Тогда девушки высших сословий не гнушались, как теперь, поварским искусством, и Имогена была большая мастерица в этом деле. Братья ее очень метко заметили, что она нарезала им кореньев и заправила бульон подобно тому, как Фидель кормила больную Юнону.
Но они также заметили, что ясная улыбка постоянно сменялась на умильном личике Фиделя грустным выражением, как будто бы он грустил и не хотел показать этого.
Братья очень полюбили Имогену (не подозревая о близком своем родстве), и она, со своей стороны, тоже очень к ним привязалась, и если бы не воспоминание о милом Постуме, то она могла бы жить с этими дикими лесными юношами в подземелье. Она с радостью согласилась остаться у них, чтобы оправиться от усталости и быть в состоянии продолжить свой путь в Мильфорд-Гавен.
Скоро братья собрались на новую охоту; Фидель не мог сопутствовать им, потому что ему нездоровилось. Горе, недавно перенесенное Имогеной, и усталость от путешествия были, без сомнения, причиной ее болезни.
Имогена вспомнила про лекарство, данное ей Пизанио, и немедленно выпила его. Напиток возымел свое действие: она тотчас заснула мертвым сном.
Когда Белларий и ее братья возвратились с охоты, они сняли свою тяжелую обувь, чтобы легче ходить и не разбудить ее. Эти царственные охотники были от природы одарены тонкой вежливостью. Но скоро они убедились, что никакой шум не может ее разбудить, и решили, что она умерла. Они оплакивали ее братскими слезами, как будто всегда жили вместе и никогда не разлучались.
Они отнесли ее в лес и совершили над ней все похоронные обряды, служили панихиду и пели псалмы, по тогдашним обычаям.
Потом Имогену осторожно положили под тень деревьев на траву. Полидор прикрыл ее листьями и цветами, сказав:
— Покуда я тут буду жить, каждое лето буду я усыпать таким образом твою могилу, Фидель. Белая буквица, этот бледный цветок, более всего идет к твоему грустному лицу; голубые колокольчики напоминают твои нежные жилки; тонкий листок душистого шиповника, который все-таки не может сравниться нежностью с твоим дыханием, — вот какие цветы я буду рассыпать на твоей могиле. Зимой, когда нельзя усыпать твое нежное тело цветами, я буду покрывать его пушистым мхом.
Окончив похоронный обряд, они удалились, глубоко опечаленные.
Имогена не долго оставалась в этом состоянии. Когда усыпляющее действие напитка прошло, она проснулась и, освободившись из-под легкого покрывала из листьев и цветов, которыми ее покрыли братья, встала и, думая, что все время спала, сказала:
— Ведь я, кажется, была караульщиком подземелья и поваром у честных людей. Каким же образом я очутилась тут, покрытая цветами?
Так как она не могла найти дороги к подземелью и не видела никаких следов своих новых знакомых, то заключила, что все это видела во сне. Она решила продолжать трудное путешествие в надежде найти наконец дорогу в Мильфорд-Гавен и отправиться на корабле в Италию. Мысли уносили ее постоянно к мужу, Постуму, которого она во что бы то ни стало хотела найти.
Но в это время произошли многие важные события, о которых Имогена ничего не знала. Между римским императором Августом и Цимбелином, королем Британии, вдруг разгорелась война. Римская армия высадилась в Британию, чтобы завоевать ее, и шла по направлению к тому самому лесу, по которому блуждала Имогена. В числе воинов шел также и Постум. Но Постум шел в Британию не затем, чтобы сразиться со своими соотечественниками. Он собирался присоединиться к британскому войску и сражаться под знаменами своего короля, который его изгнал.
Он почти забыл об измене Имогены, и теперь смерть любимой женщины, погибшей по его приказанию (Пизанио написал ему, что он исполнил его просьбу и что Имогена умерла), не давала покоя его совести. Он возвращался в Британию с желанием или умереть в сражении, или получить смерть из рук короля за то, что он самовольно возвращался из изгнания.
Имогена не достигла Мильфорд-Гавена, а попала в руки римских воинов. Она понравилась своим поведением Луцию, римскому военачальнику, и он сделал ее своим пажом.
Между тем армия Цимбелина шла навстречу римскому войску, и когда она вошла в лес, Полидор и Кадваль присоедились к войску короля. Молодые люди жаждали показать свою храбрость, хотя они и не подозревали, что идут сражаться за своего собственного отца. Старый Белларий шел вместе с ними в сражение. Он уже давно раскаивался в обиде, которую нанес королю, похитив его детей. В молодости он был храбрым воином и потому с радостью шел сражаться за короля.
Между войсками началось жаркое сражение, и если бы не необычайная храбрость Постума, Беллария и двоих сыновей короля, британское войско было бы разбито и сам Цимбелин был бы убит. Они выручили короля из опасности, спасли жизнь его, и таким образом вернулось то счастливое время, когда британцы одерживали победы. Когда сражение кончилось, Постум, не получив желанной смерти, отдался одному из офицеров Цимбелина, чтобы король казнил его за то, что он самовольно вернулся из изгнания.
Имогена и ее господин были взяты в плен и приведены к Цимбелину. Вместе с ними попался и Иаким, злейший враг Имогены, который служил офицером в римской армии. Когда эти пленники предстали перед королем, Постум был приведен также, чтобы выслушать от Цимбелина смертный приговор. В то же самое время Белларий с Полидором и Кадвалем были представлены королю, чтобы получить должную награду за те услуги, которые они ему оказали своей храбростью. Пизанио присутствовал там в качестве приближенного короля. Таким образом, перед лицом короля сошлись люди с самыми разнообразными надеждами и стремлениями: Постум и Имогена с ее новым повелителем; верный слуга Пизанио и коварный друг Иаким; тут же были и пропавшие сыновья Цимбелина.
Имогена увидела Постума и узнала его, несмотря на то что он был переодет крестьянином, он же не узнал ее в мужском платье. Узнала она также Иакима и кольцо, надетое на его пальце, она и не подозревала, что он был главной причиной ее несчастья. Наконец она стояла перед своим собственным отцом в качестве военнопленного.
Пизанио узнал Имогену, потому что он сам одевал ее в мужской костюм. «Это моя госпожа, — подумал он, — покуда она жива, а время приведет к хорошему или дурному». Белларий также узнал ее и сказал на ухо Полидору:
— Неужели этот человек воскрес? Песчинки не могут иметь между собой такого сходства, как этот румяный малый с покойным Фиделем.
— Это существо ожило, — отвечал Полидор.
— Вздор, вздор, — сказал Белларий. — Если бы это был он> я уверен, что он заговорил бы с нами.
— Но мы видели, как он умер, — шепнул опять Полидор.
— Молчи, — возразил Белларий.
Постум молча ожидал желанного смертного приговора. Он решил не открывать Цимбелину, что он спас ему жизнь в сражении, потому что это побудило бы короля простить его.
Луций, римский военачальник, который взял Имогену под свое покровительство как пажа, первый заговорил, обращаясь к королю. Он был человек очень храбрый и с чувством собственного достоинства. Вот какого рода речь держал он перед королем:
— Король, я слышал, что ты не принимаешь выкупа за пленников, а предаешь их всех смерти. Я римлянин и перенесу смерть, как римлянин. Но здесь есть одно существо, за которое я хочу ходатайствовать перед тобой. — С этими словами он подвел Имогену к королю. — Мальчик этот, — продолжал он говорить, — британский уроженец. Позволь мне его выкупить. Он мой паж, я уверен, что ни у кого нет такого кроткого, послушного, ловкого на всякое дело, такого верного и вместе с тем такого юного пажа. Он служил римлянину, но не замышлял никакого вреда против британца. Спаси его, если ты не гнушаешься обладать им.
Цимбелин пристально посмотрел на свою дочь. Хотя он и не узнал ее в таком костюме, но всемогущая природа заставила шевельнуться его сердце, и он сказал:
— Я его, вероятно, когда-нибудь видел, потому что лицо его мне очень знакомо. Я не знаю, почему и для чего я говорю: живи юноша и проси у меня какой хочешь милости; я исполню твою просьбу, даже если бы ты просил за жизнь самого знатного пленника.
— Я искренне благодарю тебя, король, — сказала Имогена.
Человек, которому оказывали такое расположение, мог выбрать все, что ему вздумается.
Все ожидали с любопытством, что попросит молодой паж, а Люций сказал ему:
— Я не дорожу моей жизнью, добрый юноша, но знаю, что ты попросишь ее у короля.
— Увы, нет! — сказала Имогена. — У меня есть другое дело, я не могу просить о твоей жизни.
Такая явная неблагодарность мальчика удивила римского военачальника.
Тогда Имогена взглянула на Иакима и попросила только следующей милости: чтобы тот признался, откуда он взял кольцо, которое носит на пальце.
Цимбелин оказал эту милость и пригрозил Иакиму пыткой, если он не признается, откуда у него бриллиантовое кольцо на пальце.
Тогда Иаким признался в своей подлости и рассказал всю историю своего пари с Постумом и как он злоупотребил его доверчивостью.
Невозможно описать, что чувствовал Постум, когда слушал это явное свидетельство невиновности своей жены. Он тотчас выступил вперед и сознался королю в жестоком приговоре над его дочерью, который Пизанио привел в исполнение. Потом он вскричал голосом, полным отчаяния:
— О Имогена, моя королева, моя жена! О Имогена, Имогена, Имогена!
Имогена не могла более видеть своего мужа в таком отчаянии и открылась ему. Радость его была безмерна. Он освободился от всей тяжести лежавшего на нем преступления и приобрел опять расположение своей любезной супруги, с которой он поступил так жестоко.
Цимбелин, не менее его обрадованный, что его пропавшая дочь отыскалась таким чудесным образом, опять дал ей прежнее место в своем отеческом сердце. Постуму же он не только даровал жизнь, но и согласился признать его своим зятем.
Белларий выбрал эту минуту радости и примирения и также признался в своем преступлении. Он представил королю Полидора и Кадваля и сказал, что это его пропавшие сыновья Гвидерий и Арвираг.
Цимбелин простил старого Беллария; да и мог ли он думать о наказаниях в такую счастливую минуту? В самом деле, найти свою дочь и своих пропавших сыновей, да еще видеть их спасающими жизнь отца и храбро сражающимися для его защиты — это неописанное счастье!
Имогена была теперь в состоянии заплатить своему старому господину за его услугу, и король оставил его в живых, по ее просьбе. Между британцами и римлянами был заключен мир, и они оставались долгое время в дружеских отношениях.
Что касается злой жены Цимбелина, то она была в отчаянии: ее замыслы провалились. Кроме того, королеве пришлось увидеть конец собственного сына, Клотена, который был убит в какой-то ссоре, затеянной им самим. Эти мрачные события нарушили несколько эту счастливую развязку. Но довольно того, что все, заслужившие счастье, были счастливы. Коварный Иаким был отпущен безнаказанно, так как его коварство не достигло цели.
- ↑ Postumus (лат.) — послесмертный.