Цель, которая оправдывала средства (Аверченко)

Цель, которая оправдывала средства
автор Аркадий Тимофеевич Аверченко
Из сборника «О немцах и прочем таком». Опубл.: 1914. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 5. Сорные травы. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2014. — az.lib.ru • Дешевая юмористическая библиотека "Нового Сатирикона"

Войдя в кабинет, я увидел странную картину: хозяин дома Канапухин вместе с тремя друзьями сидел за большим пустым столом, посредине которого, как остров среди безбрежного моря, высилась небольшая копилка, — сидел и молчал.

Молчали и все три гостя.

Изредка только кто-нибудь из сидящих лукаво улыбался, но тотчас же незаметным усилием сгонял улыбку с сияющего лица.

— «Типичное заседание идиотов», — подумал я, а вслух сказал:

— Как? Вы сидите все вместе и никто из вас не пьян??! И батарея пустых бутылок не красуется среди вас?

Зрелище, действительно, было редкостное…

— Будешь тут пьян, — проворчал гость Клинков, — когда нигде не достанешь никакого напитка!

— Не пить же политуру, — криво улыбнулся Громов. — Иль лак.

— Хотя я предлагал Громову купить лакированный комод на рынке и нализаться лаку в буквальном смысле слова.

— Глупо. Ты уже этот дешевый каламбур разнес по всему Петербургу.

Раздался звериный рев и несколько рук, схватив копилку, протянули ее сказавшему.

Тот пожал плечами, вынул рубль, опустил в копилку и испытующе поглядел на меня.

— Ты ничего не знаешь?

— Ничего, — отвечал я, немного удивленный всем предшествующим.

— И ни о чем не догадываешься?

— Н… нет.

— Ну, то-то. Где ты сейчас был?

— Гулял по улицам. Вы знаете, города просто не узнать…

— Какого города? — спросил Громов с дурацким удивлением.

— Как, какого? Нашего же; Петербурга.

И опять, как прежде, раздался радостный полузвериный рев. Несколько рук снова схватили копилку и протянули ее мне.

— Клади рубль!

— Опускай, опускай, не кочевряжься!

— Господа! За что?..

— Сказал «Петербург», вместо «Петрограда!» Мы установили штраф за это — один рубль.

— Да вы что тут делаете?

— А вот сидим, разговариваем, подкарауливаем друг друга… Кто ошибется в разговоре — снимаем с него рубль.

— В чью пользу?

— В пользу семейств запасных.

Я опустил рубль в кружку и сейчас же хладнокровно заявил:

— Считаю это неправильным.

— Почему?

— Очень просто. Где, по-вашему, должна находиться центральная организация помощи семействам запасных всей России?!

И я с силой стукнул кулаком по столу.

— Как где? — удивился простоватый Клинков. — Ясно где — в Петербурге!

— Положи рубль в копилку! Зачем сказал — «Петербург»?..

— Изволь, я положу. Но только не понимаю, почему ты не согласен.

— Теперь, когда ты положил рубль, я согласен. Только это мне и нужно было… А теперь, господа, бросим и поговорим серьезно. Вы знаете, у меня большое горе.

Я упал на стул, охватил голову руками и тихо застонал. Все заметно встревожились.

— Что такое?!

— В чем дело?!

— У меня пропал без вести брат…

— Где пропал?!. В Германии?

— Нет…

— В Австрии?

— Нет, нет… Здесь он пропал…

— Где же он жил?

— Да здесь же, Господи! — вскричал я с лицом, искаженным отчаянием.

— Где же здесь? В России?

— Да…

— Где же именно в России?

— Да здесь же, Боже ты мой!

— Где «здесь»? Это понятие растяжимое…

— Грех вам издеваться надо мной, — простонал я, тихо рыдая. — Если я говорю здесь — значит, здесь.

— Да где же здесь? В Петербурге, что ли?!!

Я отнял руки от лица, вытер глаза платком и усмехнулся.

— Опусти рубль. Сказал «Петербург».

— Ах, черт! Опять я попался. — У меня уже и рублей не осталось. Ну все равно разменяю… Так, где же он жил-то?

— Кто? — удивился я.

— Да брат твой!!

— Нигде он не жил. У меня и брата нет…

— А как же ты говорил…

— Ничего… Соврал. В пользу семейств запасных — не грешно.

— Тьфу!!

Все рассмеялись, но тотчас же, насторожившись, поглядели на меня…

— Ну, серьезно — довольно, — устало сказал я. — Подурачились и будет. А то ведь так и разговора нельзя вести.

— А, может, ты опять какую-нибудь гадость подстроить хочешь, — недоверчиво сказал Клинков.

— А ты не спи, — усмехнулся я. — Положим вы, южане, все сонные.

— Кто это южанин? — изумился Клинков.

— Да ты же!

— Я! С самого рождения был петербуржцем и…

— Опусти рубль!!!

— То есть, петроградцем, я хотел сказать.

— Поздно. Опусти рубль!

— У меня три рубля. Рубль я, положим уже должен…

— А ты ошибись еще раз. Как раз и выйдет три рубля.

— Ни за что!

— Очень мило!.. Очевидно, тебе рубля на этакое дело жалко. Вот москвичи не такие…

— Почему?..

— Вы знаете, сколько Москва собрала в день флагов? Свыше трехсот тысяч!!

— Так в Москве зато два дня собирали.

— Ну, так что же?

— А не один день?

— Причем здесь один день?

— В один день меньше наберешь.

— Кто наберет?

— Всякий.

Я помолчал, немного разочарованный.

— Гм… да! А зато в Москве продавали флаги всех держав…

— И у нас тоже! — ревниво возразил Клинков.

— Где это у вас? Во втором Парголове? В Мустамяках?

— Зачем в Парголове… Здесь.

— Да где? Где здесь?

— В Петрограде, — усмехнулся Клинков.

— Это называется — уйти парадом против переднего пояса, — засмеялся хозяин.

— Бог с ним, — добродушно махнул я рукой. — Все-таки я преклоняюсь перед москвичами. А еще говорят, что они сухой, черствый народ, что все они помешаны на чинах, что все сплошь бюрократы.

— Кто говорит это о москвичах? — не утерпел Клинков, завозившись в кресле.

— Все говорят, — подтвердил я, тупо глядя на него.

— Чепуха! Это, скорей, типичные петербургские черты, которые…

— Тсс! Вот теперь ты можешь опустить все три рубля… И сдачи не нужно. А в остальном ты, конечно, прав.

— Опустить я опущу, но только ты свинья. И разговаривать с тобой не хочу!

— Ну, ладно… Теперь уж серьезно — бросим. Надоело. Читали последние телеграммы?

Все обрадовались перемене разговора облегченно вздохнули, сдвинулись ближе и заговорили…

— Читали вы, господа, сообщение, — сказал я, — что Вильгельм послал Турции триста миллионов марок.

— Первый раз слышу…

— Нет, серьезно… Об этом есть даже телеграмма из этого города… как его?

— Копенгагена?

— Нет… Вот: из Спа.

— Откуда же в Спа могут знать об этом? — скептически заметил Клинков.

— В Спа-то? В Спа все знают, — уверенно сказал я. — Ведь оттуда почти все телеграммы.

— Первый раз слышу! Причем тут Спа? Городишко маленький, о котором ничего не слышно…

— Как не слышно?! — горячо подхватил я. — А почему же все телеграммы помечаются в скобках «(СПА)»?!

Это был не смех… Это было скорее ржание стада лошадей.

Клинков упал на Громова, а хозяин с Подходцевым откинулись на спинки стульев, задыхаясь от хохота.

Я недоумевающе глядел на них, что еще более усиливало их веселое настроение.

— В чем дело, господа? — тщетно вопрошал я. — Что такое?

— Да пойми же ты… — отдуваясь, простонал хозяин, — дерево ты этакое… что… ох не могу! Что… «СПА» — это не название города, а сокращенное наименование агентства, которое дает телеграмму: с. —петербургское агентство!!!

— Опусти рубль! — сурово сказал я.

— Ах, черт, — спохватился хозяин. — Теперь уже я ошибся…

— Это только и требуется! — цинично заметил я.

С кислой миной хозяин уплатил штраф и сказал:

— Ну, теперь уж я, как хозяин, говорю — довольно. А то этак мы разоримся.

— Довольно, так довольно, — благодушно согласился я. — О чем же говорить?

— О литературе! Ну слова о войне, о столице — никаких хитростей!

— Что же мы будем говорить о литературе, когда сейчас никто ничего не читает, кроме газет.

— Извините, — возразил я. — Это, может быть, ты не читаешь, а я читаю.

— Что же ты читаешь?

— Крестовского перечитываю. Очень талантливо написано.

— Ну и вкус!..

Опять воцарилось недолгое молчание.

— А правду говорят, — с любопытством спросил я, — что он заимствовал у Помяловского несколько глав из «Панургова стада».

— Не из «Панургова стада», — поправил экзальтированный Клинков, — а из «Петербургских трущоб»!

— Из «Петроградских», — поправил я. — Опусти рубль.


На другой день мы с Клинковым свезли в комитет помощи семьям запасных 67 рублей.


Читатели! Я уверен, что не вся Россия прочтет этот фельетон… Поэтому идею, вложенную в него, предлагаю для эксплуатации. Если, благодаря этому, несколько лишних тысяч попадут на долю семейств запасных — никто роптать не будет.

Ритористы скажут, что теперь не время веселиться.

Но никогда еще цель так основательно не оправдывала средств, как в данном случае.