Художник
Он проходил мимо большого старого дома на длинной, бедной, шумной улице. В дверях одной из нижних квартир стояла молодая бедная женщина с ребенком на руках, и оба, мать и дитя, смотрели куда-то далеко-далеко, через высокие дома, через фабричные трубы, через густой дым, выходивший из труб…
И во взорах обоих выражалась немая мольба:
«Возьми нас туда, туда! Здесь нам тяжело, мы задыхаемся без воздуха, без света!..»
И в их взорах была печаль, горе, тоска.
— Это само несчастие — подумал художник. — Как прекрасна, как трогательна эта картина! Боже мой!
На него снизошло вдохновение; он еще раз посмотрел на живую картину и увидел те же взоры, ту же печаль, ту же мольбу: туда, туда! и, словно гонимый, таинственной силой, он побежал домой.
— Я создам картину! — воскликнул он, входя в свою мастерскую.
И три дня он как будто был прикован к полотну, три дня не ел, не пил, никого не видел: он хотел создать картину, какую видел в бедной шумной улице.
И это ему удалось!
Когда она была готова, он смотрел на нее с внутренней радостью, он был счастлив, его глаза сияли, он, казалось, создал себе не картину, а счастье.
Он назвал картину «Несчастье» и послал ее на выставку.
Критики отметили картину: ей удивлялись; публика восхищалась. Знаток, и к тому же богач, купил ее за большие деньги.
— Вы обессмертили себя! — сказал ему на другой день известный критик — ваша картина будет вечно жить!
И художник словно был опьянен счастьем: он создал шедевр.
Но, когда он немного отрезвился от первого счастья, его стала посещать ядовитая мысль.
— Где бедная женщина с ребенком?
Немного спустя мысль сделалась еще ядовитее:
— Картина на полотне бессмертна; но какова живая картина, там в бедной улице?
И мысль становилась все назойливее, она не давала ему покоя, не давала ему творить.
Его потянуло туда, в ту улицу, ему хотелось снова увидеть бедную женщину.
Но увы! Женщины, что так красиво смотрела в даль со своим маленьким ребенком, там уже не было.
— Где она? Где она? — в отчаянии спрашивал он о ней.
— Кто знает? — холодно ответили ему.
— Ха ха-ха! — дико расхохотался он, возвратившись домой: — мертвая картина на полотне будет жить вечно, а она сама, с сердцем, с чувствами, исчезла, никто не знает даже, где ее прах, никто не будет знать даже ее имени.. Ха-ха-ха!..