Викитека

Хроника внутренней жизни (Мякотин)/Версия 6

Хроника внутренней жизни
автор Венедикт Александрович Мякотин
Опубл.: 1902. Источник: az.lib.ru • I. Сведения об урожае 1902 года и известия из неурожайных местностей. Продовольственные затруднения и проектируемая переработка продовольственного устава.- Сведения о безработице.- II. Проекты об изменении положения печати.- Административные распоряжения по делам печати.- III. Правительственные распоряжения и сообщения.

Хроника внутренней жизни.

править
I. Свѣдѣнія объ урожаѣ 1902 года и извѣстія изъ неурожайныхъ мѣстностей. Продовольственныя затрудненія и проектируемая переработка продовольственнаго устава. — Свѣдѣнія о безработицѣ. — II. Проекты объ измѣненіи положенія печати. — Административныя распоряженія по дѣламъ печати. — III. Правительственныя распоряженія и сообщенія.

Не такъ давно въ печати были опубликованы результаты работъ главнаго статистическаго комитета при министерствѣ внутреннихъ дѣлъ и отдѣла сельской экономіи при министерствѣ земледѣлія и государственныхъ имуществъ по опредѣленію урожая 1902 года. Свѣдѣнія обоихъ названныхъ учрежденій, будучи основаны главнымъ образомъ на сообщеніяхъ ихъ мѣстныхъ добровольныхъ корреспондентовъ, не обладаютъ безусловною точностью и порою даже находятся въ нѣкоторомъ противорѣчіи другъ съ другомъ. Тѣмъ не менѣе въ общемъ эти свѣдѣнія даютъ довольно близкую къ дѣйствительности картину и заключаютъ въ себѣ небезъинтересныя данныя для сужденія объ экономическомъ положеніи населенія, поскольку такое положеніе является непосредственно связаннымъ съ результатами урожая. Съ этой точки зрѣнія стоитъ присмотрѣться, по крайней мѣрѣ, къ главнымъ очертаніямъ картины, обрисовываемой работами упомянутыхъ учрежденій.

Согласно свѣдѣніямъ главнаго статистическаго комитета, относящимся къ территоріи 72 губерній и областей съ населеніемъ до 125 милліоновъ душъ, истекшій сельско-хозяйственный годъ является въ общемъ очень удовлетворительнымъ, характеризуясь какъ увеличеніемъ площади посѣвовъ подъ озимые хлѣба, такъ и повышеніемъ урожайности. Въ 44 губерніяхъ и областяхъ съ населеніемъ до 81 милліона душъ сборъ озимыхъ хлѣбовъ оказался хорошимъ, превышающимъ 105 процентовъ средняго сбора за послѣдніе пять лѣтъ. Въ 6 губерніяхъ, съ населеніемъ въ 9 3/4 милліоновъ душъ, сборъ получился удовлетворительный, колеблясь въ предѣлахъ 95—105 процентовъ средняго за послѣднее пятилѣтіе сбора. Наконецъ, въ 22 губерніяхъ населенныхъ 34 1/4 милліоновъ душъ, сборъ оказался ниже средняго, не достигая 95 процентовъ его. Какъ видно уже изъ этихъ цифръ, распредѣленіе урожая въ настоящемъ году оказалось далеко не равномѣрнымъ и наряду съ обезпеченными хлѣбомъ нынѣшняго сбора мѣстностями имѣется немало и такихъ, которыя должны быть отнесены къ разряду неблагополучныхъ по урожаю. Но къ этому нужно еще прибавить, что и общій избытокъ хлѣба, доставленнаго урожаемъ минувшаго лѣта, представляется не особенно значительнымъ. Согласно произведеннымъ главнымъ статистическимъ комитетомъ вычисленіямъ, чистый остатокъ полученнаго въ 1902 году сбора озимыхъ хлѣбовъ, за. исключеніемъ изъ него количества зерна, необходимаго для обсѣмененія полей, равняется въ 72 губерніяхъ и областяхъ I. 481.447.900 п., что составляетъ 11,86 п. на душу населенія. Въ 1901 г. такой остатокъ равнялся 9,57 п. на душу, въ 1900 г. — II, 17 п. Если сопоставить цифру остатка настоящаго года съ двумя послѣдними цифрами, ее придется признать сравнительно благопріятной, но, сама по себѣ взятая, она врядъ-ли можетъ быть названа достаточно высокою. Для правильнаго удовлетворенія однѣхъ лишь продовольственныхъ потребностей населенія въ теченіе года требуется, по самому скромному разсчету, 13 пудовъ хлѣба на душу. Между тѣмъ изъ имѣющихся въ наличности 11,86 п. земледѣльческому населенію придется еще отчислить извѣстную долю на уплату податей и повинностей и на поддержаніе собственнаго хозяйства, значительно оскудѣвшаго въ послѣдніе тяжелые годы

Такимъ образомъ уже общія свѣдѣнія о размѣрахъ и распредѣленіи урожая, даваемыя главнымъ статистическимъ комитетомъ, въ сущности достаточно убѣдительно свидѣтельствуютъ о томъ, что текущій сельско-хозяйственный годъ ни въ какомъ случаѣ не можетъ быть названъ безусловно благополучнымъ для всего земледѣльческаго населенія Россіи. Въ свою очередь отдѣлъ сельской экономіи и сельско-хозяйственной статистики при министерствѣ земледѣлія пришелъ, на основаніи полученнаго имъ матеріала, къ тому выводу, что вліяніе урожая 1902 года на благосостояніе населенія оказалось значительно менѣе благопріятнымъ, чѣмъ можно было предполагать первоначально, и что въ общемъ текущій годъ въ этомъ отношеніи можетъ быть причисленъ лишь къ среднимъ. Наиболѣе благопріятно, по свѣдѣніянъ упомянутаго учрежденія, отразилось вліяніе урожая минувшаго лѣта на экономическомъ положеніи населенія черноземной полосы. Въ центрально-земледѣльческихъ, юго-западныхъ и малороссійскихъ губерніяхъ крестьяне оказались вполнѣ обезпеченными какъ продовольственными хлѣбами, такъ и кормами для скота, и сверхъ того нерѣдко имѣли болѣе или менѣе значительные избытки для продажи. Повышенію уровня благосостоянія крестьянскаго населенія въ этомъ районѣ способствовали и хорошіе лѣтніе заработки, обусловленные обильнымъ урожаемъ хлѣбовъ и спѣшностью ихъ уборки. Благотворное вліяніе урожая здѣсь сказалось уже къ осени въ болѣе исправномъ поступленіи податей и недоимокъ, въ поднятіи цѣнъ на рабочія руки, увеличеніи числа свадебъ, исправленіи старыхъ и возведеніи новыхъ построекъ, обзаведеніи сельско-хозяйственными орудіями, пополненіи живого инвентаря и въ стремленіи въ расширенію аренды. Почти не наблюдалось въ этомъ районѣ и обычной осенней распродажи скота. Менѣе удачнымъ текущій годъ оказался для многихъ новороссійскихъ и средневолжскихъ губерній, у крестьянскаго населенія которыхъ избытка хлѣба для продажи не имѣлось уже въ ноябрю. Въ наиболѣе же худшихъ условіяхъ въ названномъ районѣ оказалось населеніе Таврическаго полуострова и отдѣльныхъ мѣстностей Саратовской, Каванской и Уфимской губерній, гдѣ, по свѣдѣніямъ отдѣла, крестьянамъ вслѣдствіе недорода хлѣбовъ и плохого сбора кормовъ для скота придется прибѣгнуть къ продовольственнымъ и сѣмяннымъ ссудамъ, равно какъ въ вынужденной продажѣ скота. Недородомъ постигнуты также нижневолжскія губерніи, за исключеніемъ южныхъ уѣздовъ губерніи Самарской. Въ этихъ губерніяхъ уже съ осени ощущался сильный недостатокъ въ продовольствіи и особенно въ кормахъ, вызвавшій, между прочимъ, усиленную продажу скота.

Въ нечерноземной полосѣ положеніе крестьянскаго населенія представляется, по свѣдѣніямъ отдѣла, значительно менѣе благопріятнымъ, чѣмъ въ черноземныхъ губерніяхъ. Особенно тяжелымъ, согласно его сообщенію, текущій годъ долженъ быть признанъ для крестьянскихъ хозяйствъ сѣверныхъ, пріозерныхъ, прибалтійскихъ, Тверской и Ярославской губерній, а также тѣхъ мѣстностей промышленнаго района, населеніе которыхъ живетъ большую часть года покупнымъ хлѣбомъ. Плохой сборъ сѣна и недостаточные запасы яровой соломы въ этихъ мѣстностяхъ вынудили крестьянъ въ продажѣ скота, что будетъ имѣть своимъ послѣдствіемъ обезсиленіе хозяйствъ и недостатокъ удобренія въ слѣдующемъ году. Наконецъ, неудовлетворительнымъ оказался текущій годъ и для населенія пріуральскихъ, бѣлорусскихъ и литовскихъ губерній, гдѣ главнымъ признакомъ неблагополучія. ВЪ крестьянскихъ хозяйствахъ явился сильный недостатокъ въ кормахъ, вызвавшій огромное предложеніе скота въ продажу и обезцѣненіе его. Питаніе населенія здѣсь также значительно ухудшилось, такъ какъ одинъ изъ главнѣйшихъ пищевыхъ продуктовъ крестьянъ западнаго края — картофель — уродился плохо и къ тому же подвергся порчѣ на поляхъ; точно также не уродились гречиха, горохъ и огородные овощи. Въ такихъ же условіяхъ должно оказаться и крестьянство привислинскихъ губерній, гдѣ плохо уродившійся картофель повсемѣстно держится въ высокой цѣнѣ.

Въ приведенныхъ сообщеніяхъ остается еще незатронутымъ положеніе Финляндіи. Для этого края настоящій годъ оказался изъ ряду вонъ тяжелымъ. Минувшее лѣто было въ Финляндіи крайне дождливымъ и необыкновенно холоднымъ и это обстоятельство само по себѣ уже пагубно повліяло на вызрѣваніе хлѣбовъ. Между тѣмъ раннею осенью ударили морозы и выпалъ снѣгъ, во многихъ мѣстностяхъ похоронившій подъ собою овесъ и ячмень, которые такъ и остались неубранными. Къ этому присоединились еще многочисленныя наводненія, въ очень многихъ мѣстахъ помѣшавшія уборкѣ хлѣбовъ и травъ, а въ другихъ уничтожившія либо испортившія хлѣбъ и сѣно уже послѣ ихъ уборки. Въ результатѣ всѣхъ этихъ невзгодъ весьма значительная часть земледѣльческаго населенія Финляндіи уже съ осени испытываетъ бѣдствія тяжелаго голода. Во многихъ мѣстностяхъ края крестьяне вынуждены питаться пушнымъ хлѣбомъ и другими суррогатами пищевыхъ продуктовъ. Мѣстами появились уже и заболѣванія голоднымъ тифомъ. Правительственныя и общественныя учрежденія Финляндіи ведутъ дѣятельную работу по собиранію средствъ для помощи нуждающимся и направленію этой помощи на мѣста бѣдствія, но послѣднее такъ велико, что борьба съ нимъ является крайне затруднительной. Въ серединѣ прошлаго мѣсяца и въ русскихъ газетахъ появилось правительственное сообщеніе, извѣщающее о томъ, что, въ виду постигшаго нѣкоторыя мѣстности Финляндіи неурожая и «заявленій частныхъ лицъ о желаніи жертвовать въ пользу нуждающихся жителей означенныхъ мѣстностей, разрѣшенъ сборъ пожертвованій въ Имперіи въ пользу пострадавшихъ отъ неурожая въ Финляндіи». Симпатіи интеллигентныхъ слоевъ русскаго общества въ Финляндіи не подлежатъ сомнѣнію. Позволительно надѣяться, что эти симпатіи не останутся исключительно платоническими въ тотъ моментъ, когда есть на лицо возможность и потребность выразить ихъ активнымъ дѣйствіемъ, и что русское общество внесетъ свою лепту въ дѣло помощи обездоленному судьбой финскому земледѣльцу.

Въ помощи со стороны русскаго общества настоятельно нуждаются, какъ можно видѣть отчасти даже изъ приведенныхъ и выше свѣдѣній о распредѣленіи урожая, и нѣкоторыя мѣстности самой Россіи. Къ сожалѣнію, здѣсь такая помощь немало затрудняется уже тѣмъ обстоятельствомъ, что въ печати имѣется слишкомъ мало извѣстій о неурожайныхъ мѣстностяхъ и размѣрахъ испытываемой ими нужды. Въ газетахъ встрѣчаются по этому поводу лишь отрывочныя и случайныя сообщенія, до извѣстной степени пополняющія тѣ общія данныя, о которыхъ шла у насъ рѣчь выше, но далеко недостаточныя для составленія сколько-нибудь полной и яркой картины. Во всякомъ случаѣ и изъ этихъ сообщеній нѣкоторыя заслуживаютъ большаго и серьезнаго вниманія. «Результаты этого года — писали, напримѣръ, осенью „Спб. Вѣдомостямъ“ изъ Пскова — таковы, что будетъ голодъ и для населенія, и для скота». По свѣдѣніямъ мѣстнаго статистическаго бюро, сѣна въ Псковской губерніи было собрано около двухъ третей нормальнаго количества, а соломы — менѣе четырехъ пятыхъ обычнаго урожая. При этомъ сѣно вслѣдствіе дождливаго лѣта получилось настолько недоброкачественное, что скотъ даже хворалъ отъ него. Благодаря этому цѣны на сѣно уже въ началѣ осени поднялись противъ обычныхъ вдвое, а съ первыхъ чиселъ сентября началась усиленная распродажа крестьянскаго скота, цѣны котораго, сравнительно съ лѣтними, понизились въ полтора и въ два раза, мѣстами же и болѣе[1]. Въ Варнавинскомъ уѣздѣ Костромской губерніи, по сообщенію корреспондента «Сѣв. Края», крестьяне уже въ началѣ осени испытывали острую продовольственную нужду, въ силу которой иные изъ нихъ для покупки хлѣба, поднявшагося въ цѣнѣ до 1 р. за пудъ, прибѣгали къ распродажѣ своего скота[2]. Подобное же обостреніе продовольственной нужды наблюдалось и въ Арзамасскомъ уѣздѣ Нижегородской губерніи. Не менѣе тяжело положеніе крестьянства и на дальнему югѣ, — въ степныхъ уѣздахъ Крымскаго полуострова, за исключеніемъ лишь одного Евпаторійскаго. Четвертый годъ уже постигаетъ эти уѣзды неурожай и въ будущемъ году ихъ положеніе грозитъ не улучшиться. Текущій годъ для нихъ, по словамъ корреспондента «Р. Вѣдомостей», «оказался еще хуже предыдущаго, такъ какъ не только не уродились хлѣба, но и травы совершенно погибли отъ необычайной засухи: населеніе осталось и безъ хлѣба, и безъ кормовъ для скота. Вслѣдствіе безкормицы крестьянскій скотъ и рабочія лошади сбываются за безцѣнокъ. Сѣвъ озимыхъ хлѣбовъ былъ произведенъ при крайне неблагопріятныхъ условіяхъ: сѣмена были брошены въ совершенно сухую, сыпучую почву и во многихъ мѣстахъ были выдуты сильнѣйшими осенними вѣтрами… Масса крестьянскихъ обществъ вынуждены просить о земской ссудѣ, при чемъ многія изъ нихъ, — напримѣръ, татарскія деревни десятинщиковъ, — какъ оказывается, не имѣютъ права на эту ссуду, такъ какъ у нихъ нѣтъ продовольственныхъ капиталовъ»[3]. Землевладѣльцы Симферопольскаго уѣзда, согласно переданному на-дняхъ телеграфомъ сообщенію, представили земству свои отзывы о недостаткѣ корма и сѣмянныхъ средствъ у сельскаго населенія и о необходимости оказанія ему скорой помощи[4]. Въ Ѳеодосійскомъ уѣздѣ, какъ гласитъ позднѣйшая телеграмма той же газеты, изъ которой нами заимствовано только что приведенное сообщеніе, "посѣвы озимыхъ въ большинствѣ случаевъ не произведены вслѣдствіе задержки выдачи крестьянамъ пособій на обсѣмененіе полей[5]. Серьезная нужда констатирована и въ Саратовской губерніи, для которой министерство внутреннихъ дѣлъ, по словамъ мѣстныхъ газетъ, согласно съ представленіями мѣстной губернской администраціи, рѣшило отпустить.1.725.000 р., въ томъ числѣ 840.000 р. на продовольствіе населенія, 600.000 р. на обсѣмененіе полей и 325.000 р. на устройство общественныхъ работъ[6].

Какъ ни скупы и отрывочны эти сообщенія, они все же позволяютъ заключить, что населеніе нѣкоторыхъ мѣстностей страны и въ настоящемъ сравнительно благополучномъ году вынуждено считаться съ послѣдствіями неурожая и бороться съ серьезными продовольственными затрудненіями. Но общее количество такихъ мѣстностей и размѣры переносимаго ими бѣдствія остаются, повидимому, еще не выясненными и во всякомъ случаѣ пока неизвѣстны обществу. Правда, та частная и общественная благотворительность, путемъ которой отдѣльныя лица и общественныя учрежденія могли бы придти на помощь бѣдствующему населенію, задерживается не однимъ лишь указаннымъ обстоятельствомъ. Въ настоящемъ году остаются въ силѣ тѣ правила, которыя установлены были для подобной благотворительности въ прошломъ году и которыя, какъ выяснила практика, не только стѣсняютъ сколько-нибудь широкое развитіе этой благотворительности, но и подсѣваютъ ее въ самомъ корнѣ. Но въ прошломъ году, по крайней мѣрѣ, появлялись уже съ начала осени оффиціальныя сообщенія о планѣ продовольственной кампаніи и постепенномъ выполненіи этого плана, а вмѣстѣ съ тѣмъ нѣсколько больше было и частныхъ извѣстій о положеніи пострадавшихъ отъ неурожая мѣстностей. Въ настоящемъ же году туманъ канцелярской тайны, окутавшій продовольственное дѣло со времени изъятія его изъ рукъ земскихъ учрежденій, сгустился еще болѣе и даже оффиціальныя сообщенія о ходѣ продовольственной кампаніи пригнаны, повидимому, пока излишними[7]. Едва-ли только такой порядокъ много способствуетъ успѣшности борьбы съ продовольственными затрудненіями. Чѣмъ большею гласностью сопровождется такая борьба, тѣмъ легче могутъ быть обнаружены допущенныя въ ней ошибки я тѣхъ меньшій размѣръ могутъ онѣ принять. И, наоборотъ, эти ошибки, сами по себѣ почти неизбѣжныя при той постановкѣ, какую имѣетъ у насъ продовольственное дѣло, могутъ оказаться тѣмъ болѣе значительными и повлечь за собою тѣмъ болѣе оерьезныя послѣдствія, чѣмъ меньше будетъ предоставлено мѣста контролирующему вліянію гласности.

Но если принятый для текущаго года планъ борьбы съ продовольственными затрудненіями остается пока неизвѣстнымъ, то съ другой стороны въ настоящее время уже выяснилось намѣреніе правительства произвести нѣкоторыя измѣненія вообще въ постановкѣ продовольственнаго дѣла. Такое намѣреніе засвидѣтельствовано въ опубликованномъ мѣсяца полтора тому назадъ и датированномъ 15 октября текущаго года всеподданнѣйшемъ докладѣ министра внутреннихъ дѣлъ о правительственныхъ мѣропріятіяхъ по неурожаю 1901 года. Этотъ докладъ, составленный въ очень оптимистическомъ тонѣ, заканчивается однако ке признаніемъ, что «неурожай минувшаго года не только крайне тяжко отозвался на благосостояніи сельскихъ обывателей, но и засвидѣтельствовалъ общее пониженіе уровня хозяйственной зажиточности крестьянскаго населенія». «Пережитое бѣдствіе — говоритъ авторъ доклада — вновь подтвердило нашу коренную нужду — поддержать пошатнувшееся благосостояніе сельскаго населенія, безъ чего не можетъ быть достигнуто и прочное обезпеченіе продовольственныхъ потребностей страны». Тѣмъ не менѣе авторъ доклада признаетъ и самостоятельное значеніе организаціи продовольственнаго дѣла. Въ видахъ надлежащей постановки послѣдняго онъ считаетъ необходимымъ, наряду съ работами особаго совѣщанія о нуждахъ сельско-хозяйственной промышленности «возобновить въ ближайшемъ времени прерванныя съ введеніемъ въ дѣйствіе правилъ 12-го іюня 1900 года работы по составленію общаго продовольственнаго устава. При разрѣшеніи этой задачи, не устраненной изданіемъ упомянутыхъ правилъ, должны — продолжаетъ докладъ — быть приняты во вниманіе тѣ практическія указанія, которыя доставилъ опытъ примѣненія правилъ 12-го іюня 1900 г. и продовольственной организаціи прошлаго года».

Въ самомъ докладѣ министра внутреннихъ дѣлъ намѣчаются, далѣе, и тѣ указанія, какія министерство извлекло изъ опыта минувшаго года, и характеръ тѣхъ измѣненій въ постановкѣ продовольственнаго дѣла, какія названное учрежденіе признаетъ желательными на основаніи этихъ указаній. Прежде всего, по мнѣнію министра внутреннихъ дѣлъ, «опытомъ вполнѣ установлена цѣлесообразность одного изъ основныхъ положеній послѣдняго продовольственнаго закона — о предоставленіи крестьянскимъ учрежденіямъ ближайшаго попеченія объ удовлетвореніи продовольственныхъ потребностей сельскихъ обывателей». «Въ то же время — говорится въ докладѣ — въ семъ законѣ обнаружились и недостатки». Въ ряду этихъ недостатковъ докладъ на первое мѣсто ставитъ обусловленный дѣйствующимъ закономъ характеръ продовольственныхъ запасовъ. «Натуральные хлѣбные запасы сельскихъ обществъ, являющіеся, въ виду полнаго истощенія обще-имперскаго продовольственнаго капитала и уменьшенія капиталовъ губернскихъ, для пополненія которыхъ способовъ не указано, главнымъ источникомъ обезпеченія народнаго продовольствія на мѣстахъ, не могли, какъ оказалось, удовлетворить продовольственную нужду и потребовались многомилліонные на этотъ предметъ расходы со стороны государственнаго казначейства. Явленіе это объясняется, впрочемъ, не скудостью запасовъ вообще (наличность ихъ въ странѣ была свыше 100 милліоновъ пудовъ), а невозможностью пользоваться ими въ мѣрѣ дѣйствительной надобности, такъ какъ они признаются въ настоящее время собственностью отдѣльныхъ сельскихъ обществъ и хранятся при нихъ сравнительно небольшими партіями». Къ этому докладъ присоединяетъ и другое указаніе. «Къ числу недочетовъ современнаго положенія продовольственнаго дѣла, по его словамъ, слѣдуетъ отнести и то, что, не смотря на вполнѣ согнанную потребность помогать населенію не однѣми хлѣбными ссудами, а также путемъ предоставленія ему дополнительныхъ заработковъ, хлѣбныя ссуды попрежнему приходится считать преимущественнымъ способомъ облегченія нужды, такъ какъ широкое развитіе трудовой помощи безъ живого участія земскихъ учрежденій оказывается недостижимымъ».

Исходя изъ этихъ соображеній, министръ внутреннихъ дѣлъ указываетъ рядъ вопросовъ, подлежащихъ разсмотрѣнію при составленіи продовольственнаго устава Въ числѣ ихъ первое мѣсто занимаетъ вопросъ о томъ, не представляется ли цѣлесообразнымъ для возстановленія обще-имперскаго и для подкрѣпленія губернскихъ капиталовъ установить хотя-бы на извѣстное время продовольственный налогъ, нѣсколько уменьшивъ существующій сборъ хлѣбомъ. Подобный налогъ, по словамъ всеподданнѣйшаго доклада министра, представляя болѣе устойчивое основаніе мѣрамъ по обезпеченію народнаго продовольствія, вмѣстѣ съ тѣмъ придалъ бы имъ большую приспособляемость къ надобностямъ управленія и съ теченіемъ времени освободилъ бы казну отъ ежегодныхъ ассигновокъ на продовольствіе деревни. Другой вопросъ, которымъ задаётся министерство, сводится къ тому, не слѣдуетъ ли включить общественныя работы въ число предписываемыхъ закономъ постоянныхъ мѣръ по борьбѣ съ продовольственною нуждою. «Широкое устройство этихъ работъ — говорить докладъ — потребуетъ, впредь до образованія въ достаточномъ размѣрѣ особыхъ продовольственныхъ капиталовъ, нѣкоторыхъ расходовъ со стороны государства, но затраты на это дѣло при надлежащемъ выборѣ работъ впослѣдствіи въ значительной мѣрѣ будутъ возмѣщены полезными экономическими результатами; къ тому же этотъ видъ помощи имѣетъ несомнѣнное передъ всѣми прочими преимущество съ точки зрѣнія нравственнаго вліянія на населеніе». Далѣе министерство ставитъ вопросъ, не требуетъ-ли измѣненія порядокъ возмѣщенія продовольственныхъ ссудъ, чтобы съ одной стороны устранить благотворительный порядокъ помощи, который получается въ тѣхъ случаяхъ, когда ссуда не взыскивается, а съ другой — не отягощать быстрымъ взысканіемъ ослабѣвшія отъ неурожая хозяйства. Наконецъ, по словамъ доклада, «заслуживалъ бы всесторонняго выясненія, вопросъ объ образованіи центральныхъ складовъ хлѣба въ мѣстностяхъ, куда доставка зерна въ неурожайные годы представляется затруднительной». Въ связи съ этимъ — прибавляетъ еще докладъ — необходимо будетъ при составленіи общаго продовольственнаго устава «точно выяснить и опредѣлить положеніе и обязанности земства въ области продовольственнаго дѣла. Окончательно намѣтитъ предѣлы его дѣятельности въ этомъ дѣлѣ въ настоящее время представлялось бы затруднительнымъ, такъ какъ по сложности своей этотъ вопросъ требуетъ тщательнаго разсмотрѣнія и соображенія съ возложенными на крестьянскія учрежденія закономъ 12 іюня 1900 года полномочіями, измѣнять коихъ не предполагается». Въ видахъ разсмотрѣнія всѣхъ указанныхъ соображеній и подробной разработки вопроса о составленіи общаго продовольственнаго устава министръ внутреннихъ дѣлъ признавалъ желательнымъ «подвергнуть этотъ вопросъ предстоящей зимою обсужденію въ особомъ при министерствѣ внутреннихъ дѣлъ совѣщаніи при участіи нѣкоторыхъ губернаторовъ и лицъ, близко стоящихъ къ продовольственному дѣлу по службѣ своей въ крестьянскихъ и земскихъ учрежденіяхъ».

Въ печати пока, если не ошибаемся, не появлялось еще свѣдѣній о дѣятельности такого совѣщанія и даже объ его образованіи. Но это обстоятельство само по себѣ еще не уменьшаетъ интереса изложеннаго доклада, который, не ограничиваясь одною постановкою вопроса, содержитъ въ сущности и цѣлый проектъ коренного преобразованія продовольственнаго дѣла. Тѣмъ важнѣе, конечно, попытаться опредѣлить, въ какомъ отношеніи стоитъ этотъ проектъ къ дѣйствительнымъ потребностямъ государственнаго управленія и народнаго хозяйства.

Предположеніе о выработкѣ общаго продовольственнаго устава, возникающее всего черезъ два года послѣ изданія временныхъ правилъ о народномъ продовольствіи, само по себѣ не является какою-либо неожиданностью. Правда, обыкновенно всевозможныя временныя правила живутъ у насъ очень долго, едва-ли не дольше, чѣмъ постоянные законы. Но временныя правила 12 іюня 1900 года слишкомъ быстро и слишкомъ рѣзко обнаружили свою несостоятельность. 1901 годъ, когда для нихъ наступилъ первый моментъ практическаго примѣненія, явился вмѣстѣ съ тѣмъ и моментомъ рѣшительнаго ихъ осужденія. Выработавшее эти правила министерство, встрѣтившись съ первымъ же серьезнымъ неурожаемъ, поспѣшило отказаться отъ нихъ, признавъ, что они пригодны лишь для сравнительно благополучнаго времени, и замѣнить созданную ими организацію другою, хотя въ общемъ и образованною по тому же самому типу бюрократически-сословныхъ учрежденій. Во всякомъ случаѣ послѣ этого естественно было ожидать, что правила 12 іюня 1900 года просуществуютъ недолго. Тѣмъ любопытнѣе отмѣтить, что осужденіе, постигающее эти правила въ докладѣ нынѣшняго министра внутреннихъ дѣлъ, является лишь условнымъ и не простирается на ту организацію завѣдыванія продовольственнымъ дѣломъ, какая была установлена ими. Напротивъ, этотъ докладъ главную заслугу названныхъ правилъ усматриваетъ въ «предоставленіи ближайшаго попеченія объ удовлетвореніи продовольственныхъ потребностей сельскихъ обывателей, крестьянскимъ учрежденіямъ» и завѣряетъ, что измѣненіе полномочій послѣднихъ не входитъ въ настоящее время въ планы министерства.

Указанныя мѣста доклада позволяютъ составить довольно точное представленіе и о тѣхъ правахъ и обязанностяхъ, какими предполагается надѣлить при составленіи проектируемаго продовольственнаго устава земскія учрежденія. За ними, очевидно, предположено сохранить то же самое положеніе въ продовольственномъ дѣлѣ, какое они занимаютъ и въ настоящее время. Въ самомъ дѣлѣ, временныя правила 12 іюня 1900 г., изъявъ продовольственное дѣло изъ вѣдѣнія земствъ, передали его цѣликомъ въ руки администраціи, обязанной, согласно этимъ правиламъ, заботиться о составленіи и храненіи продовольственныхъ запасовъ и капиталовъ, опредѣлять размѣры испытываемой населеніемъ нужды въ помощи, равно какъ возможные способы этой помощи, распредѣлять пособія и наблюдать за возвратомъ полученныхъ населеніемъ ссудъ. Разъ всѣ эти полномочія мѣстной администраціи останутся неизмѣнными, то они не оставятъ мѣста для сколько-нибудь самостоятельной дѣятельности земскихъ учрежденій въ дѣлѣ обезпеченія продовольственной помощи пострадавшему отъ неурожаевъ населенію. Возможно, конечно, что при сохраненіи общаго руководства продовольственнымъ дѣломъ за мѣстной администраціей отдѣльныя его отрасли будутъ поручаться земскимъ учрежденіямъ, какъ это отчасти и практиковалось въ прошломъ году, когда земствамъ рекомендовалось заняться устройствомъ общественныхъ работъ и прокормленіемъ крестьянскаго скота въ неурожайныхъ мѣстностяхъ. Но именно опытъ прошлаго года показалъ, что подобное выдѣленіе въ завѣдываніе земства лишь отдѣльныхъ, хотя бы и очень важныхъ, отраслей продовольственнаго дѣла не приноситъ еще большой пользы и что совмѣстная работа надъ этимъ дѣломъ нынѣшнихъ крестьянскихъ и земскихъ учрежденій, въ своей организаціи построенныхъ на совершенно различныхъ принципахъ, на практикѣ едва-ли осуществима. До извѣстной степени такой результатъ можно было предвидѣть и ранѣе указаній, данныхъ опытомъ. Неудивительно поэтому, что земскіе дѣятели не перестаютъ выступать съ ходатайствами о возвращеніи продовольственнаго дѣла во всемъ его объемѣ въ завѣдываніе земскихъ учрежденій. Московское губернское земство возбудило такое ходатайство передъ правительствомъ почти немедленно вслѣдъ за реформою 12 іюня 1900 г. Но, какъ сообщалось въ свое время въ газетахъ, министерство внутреннихъ дѣло признало это ходатайство не подлежащимъ удовлетворенію, найдя, что «опасенія московскаго губернскаго земскаго собранія относительно дальнѣйшей судьбы продовольственнаго дѣла въ рукахъ крестьянскихъ учрежденій представляются и преждевременными по краткости срока дѣйствія упомянутаго закона, столь недавно изданнаго, и не отвѣчающими дѣйствительному положенію вещей въ виду усердной и всегда несомнѣнно плодотворной дѣятельности крестьянскихъ учрежденій во всѣхъ отрасляхъ мѣстнаго управленія, которыя были возлагаемы на эти учрежденія и нынѣ ввѣряются ихъ вѣдѣнію». Въ свою очередь комитетъ министровъ, въ который вошло министерство съ этимъ представленіемъ, постановилъ предоставить министру внутреннихъ дѣлъ отклонить ходатайство московскаго губернскаго земства[8]. Однако въ текущемъ году подобныя ходатайства опять возобновились. Въ «хроникѣ» прошлаго мѣсяца намъ случилось уже указывать, что костромская земская управа внесла въ мѣстный сельско-хозяйственный комитетъ, между прочимъ, записку о желательности возвращенія продовольственнаго дѣла въ компетенцію земства[9]. На-дняхъ телеграфъ принесъ извѣстіе, что и костромское губернское собраніе въ свою очередь единогласно постановило ходатайствовать передъ правительствомъ о передачѣ продовольственнаго дѣла въ вѣдѣніе земства[10]. Но, какъ можно заключить изъ сказаннаго выше, удовлетвореніе подобныхъ ходатайствъ и въ настоящее время не входитъ въ намѣренія министерства внутреннихъ дѣлъ, считающаго лишнимъ измѣнить существующую на мѣстахъ организацію завѣдыванія продовольственнымъ дѣдомъ и проектирующаго сохраненіе этой организаціи въ томъ видѣ, въ какомъ она установлена правилами 12 іюня 1900 г.

Признавая, что установленный послѣднимъ закономъ порядокъ завѣдыванія продовольственнымъ дѣломъ на мѣстахъ вполнѣ отвѣчаетъ своему назначенію, докладъ министра внутреннихъ дѣлъ усматриваетъ недочеты дѣйствующей системы обезпеченія народнаго продовольствія не въ этомъ порядкѣ, а въ формахъ и способахъ оказываемой нуждающемуся населенію помощи. Нѣтъ сомнѣнія, что названная система и въ этомъ отношеніи далеко не свободна- отъ серьезныхъ недостатковъ. Другой вопросъ, однако, насколько проектированныя для, ея исправленія мѣры способны устранить эти недостатки. Такихъ мѣръ, какъ мы видѣли, предполагается три: устройство центральныхъ складовъ хлѣба въ тѣхъ мѣстностяхъ, куда трудно доставлять зерно въ неурожайные годы, включеніе общественныхъ работъ въ число предписываемыхъ закономъ постоянныхъ мѣръ борьбы съ продовольственною нуждою и введеніе особаго продовольственнаго налога. Что касается первой изъ этихъ мѣръ, то она, очевидно, можетъ имѣть лишь второстепенное значеніе. Болѣе важными, если не по своей практической выполнимости, то по своему принципіальному характеру, представляются двѣ другія изъ проектированныхъ министерствомъ мѣръ, на которыхъ мы и позволимъ себѣ поэтому нѣсколько остановиться.

Мысль о желательности замѣны выдачи продовольственныхъ ссудъ и пособій пострадавшему отъ неурожая населенію организаціей общественныхъ работъ впервые была высказана въ нашихъ административныхъ сферахъ еще въ 1822 году. Съ той поры она неизмѣнно повторяется при каждомъ новомъ голодѣ, при чемъ въ подкрѣпленіе ея столь же неизмѣнно приводится аргументъ, говорящій о предпочтительномъ нравственномъ вліяніи этого вида помощи на населеніе. Но частое повтореніе этой мысли до сихъ поръ не сопровождалось ея практическимъ осуществленіемъ и это обстоятельство само по себѣ уже достаточно краснорѣчиво свидѣтельствуетъ о трудности подобнаго осуществленія. Чрезвычайно поучительнымъ является въ этомъ отношеніи и опытъ минувшаго 1901 года. Приступая въ борьбѣ съ послѣдствіями неурожая 1901 года, министерство внутреннихъ дѣлъ разсчитывало, что организація общественныхъ работъ получитъ въ этой борьбѣ крайне важное значеніе. На дѣлѣ, однако, случилось иначе и оказалось, что путемъ общественныхъ работъ удалось доставить нѣкоторый заработокъ лишь весьма небольшой, чтобъ не сказать, ничтожной, части нуждавшагося въ помощи населенія. Докладъ нынѣшняго министра внутреннихъ дѣлъ, между прочимъ, заключаетъ въ себѣ данныя, хорошо освѣщающія этотъ итогъ продовольственной кампаніи 1901 года. По словамъ названнаго доклада, общественныя работы, организованныя въ теченіе прошлаго года лѣснымъ департаментомъ въ казенныхъ лѣсныхъ дачахъ и министерствомъ путей сообщенія — на рѣкахъ и рѣчныхъ пристаняхъ, дали заработокъ приблизительно 50.000 рабочихъ; мѣстными начальствами было затрачено на общественныя работы по водоснабженію селеній и улучшенію земельныхъ угодій 770.000 р., при чемъ эти работы получили наибольшее развитіе въ трехъ губерніяхъ; на работы по постройкѣ Сѣверной желѣзной дорога и другихъ желѣзнодорожныхъ линій было перевезено изъ нуждающихся мѣстностей около 11.000 рабочихъ; наконецъ, въ Томской, Тобольской и Енисейской губерніяхъ нѣкоторый заработокъ населенію былъ доставленъ работами, организованными попечительствомъ о домахъ трудолюбія и работныхъ домахъ. «Тѣмъ не менѣе, — заключаетъ докладъ — въ окончательномъ итогѣ сопоставленіе числа крестьянъ, принятыхъ на работу, съ численностью рабочаго населенія пострадавшихъ мѣстностей, простирающейся приблизительно до 12 милліоновъ, и съ числомъ рабочихъ, ходатайствовавшихъ о предоставленіи имъ работы (по одной Казанской губерніи такихъ лицъ насчитывалось 40.000 человѣкъ), указываетъ, что значительная часть нуждающагося рабочаго населенія не могла быть обезпечена заработкомъ. Сравненіе же общей суммы расходовъ на это дѣло, не превысившей 2 1/2 милліоновъ рублей, съ многомилліонными затратами на заготовку зерна для хлѣбныхъ ссудъ, приводитъ въ заключенію, что и при послѣднемъ неурожаѣ выдача этихъ ссудъ явилась, по примѣру предшествующихъ неурожайныхъ лѣтъ, главнѣйшимъ способомъ правительственной помощи населенію».

Такой исходъ дѣла врядъ-ли представляется сколько-нибудь удивительнымъ и въ сущности подобныхъ же результатовъ можно ожидать и впредь. Само собою разумѣется, что болѣе «живое участіе земскихъ учрежденій», а равно, можно прибавить, и вообще общественныхъ учрежденій и частныхъ лицъ, могло бы нѣсколько увеличить успѣхъ общественныхъ работъ, но для пріобрѣтенія такого участія потребовалось бы раньше измѣнить общій характеръ положенія, предоставленнаго этимъ учрежденіямъ и лицамъ въ продовольственномъ дѣлѣ. И однако, даже при соблюденіи этого условія, трудно было бы ожидать очень быстраго и значительнаго увеличенія успѣха общественныхъ работъ. Дѣйствительно, какъ ни проста въ теоріи мысль о помощи пострадавшему отъ неурожая населенію путемъ предоставленія ему не непосредственныхъ пособій и ссудъ, а возможности заработка, но на практикѣ дроблена нахожденія производительной работу для массы внезапно впадшаго въ нужду и выбитаго изъ обычной колеи населенія принадлежитъ къ числу наиболѣе трудно разрѣшимыхъ и во всякомъ случаѣ требуетъ для своего рѣшенія многихъ предварительныхъ условій, отсутствующихъ въ современной намъ дѣйствительности. Если бы дѣло стояло иначе, еслибы можно было въ каждый данный моментъ найти производительную и достаточно оплачиваемую работу для всѣхъ лицъ, выносящихъ свой трудъ на рынокъ, не только неурожаи, но и вообще современныя экономическія бѣдствія утратили бы значительную долю своей остроты. Но пока о такомъ положеніи возможно лишь мечтать для болѣе или менѣе отдаленнаго будущаго и поэтому нетрудно предвидѣть, что даже въ томъ случаѣ, если законъ включитъ общественныя работы въ число постоянныхъ мѣръ борьбы съ продовольственною нуждою, на практикѣ за этимъ видомъ помощи нуждающемуся населенію въ ближайшіе годы по необходимости останется лишь весьма скромное значеніе.

Несомнѣнно, легче выполнима другая проектированная въ докладѣ министра внутреннихъ дѣлъ мѣра — введеніе особаго продовольственнаго налога. Однако, большая ея выполнимость не предрѣшаетъ еще ея желательности. Прежде всего приходится замѣтить, что уже мотивировка этой мѣры въ названномъ докладѣ способна возбудить нѣкоторыя сомнѣнія. Факты, отмѣченные въ этой мотивировкѣ, допускаютъ, какъ уже и указывалось въ нашей печати, не только то толкованіе, какое придано имъ авторомъ доклада, и въ зависимости отъ этого могутъ значительно измѣнить свой смыслъ. По словамъ доклада, натуральные хлѣбные запасы сельскихъ обществъ являются теперь «главнымъ источникомъ обезпеченія народнаго продовольствія» въ виду «полнаго истощенія обще-имперскаго продовольственнаго капитала и уменьшенія капиталовъ губернскихъ, для пополненія которыхъ способовъ не указано». Но, хотя эти запасы имѣютъ значительный размѣръ, достигая 100 милліоновъ пудовъ, въ настоящее время пользоваться ими «въ мѣрѣ дѣйствительной надобности» неудобно, благодаря тому, что они «признаются собственностью отдѣльныхъ сельскихъ обществъ». Отсюда и выводится необходимость, въ видахъ освобожденія государственнаго казначейства отъ многомилліонныхъ расходовъ на продовольственное дѣло, "установить продовольственный налогъ, нѣсколько уменьшивъ существующій сборъ хлѣбомъ*'. Къ этому выводу мы еще вернемся. Пока же отмѣтимъ, что тѣ утвержденія, на которыхъ онъ основанъ, сами по себѣ уже требуютъ нѣкоторыхъ дополненій и поправокъ.

Статья 53-я временныхъ правилъ 12-го іюня 190Ц г. гласитъ: «губернскіе продовольственные капиталы образуются изъ наличныхъ суммъ оныхъ, изъ платежей, поступающихъ на пополненіе ссудъ, выданныхъ изъ этихъ капиталовъ, а также изъ суммъ, ассигнуемыхъ изъ средствъ казны въ возмѣщеніе убыли въ упомянутыхъ капиталахъ»… Статья 55-я тѣхъ же правилъ говоритъ: «общій по имперіи продовольственный капиталъ… образуется изъ наличныхъ суммъ онаго, изъ платежей, поступающихъ на пополненіе ссудъ, выданныхъ изъ этого капитала, а также изъ суммъ, ассигнуемыхъ изъ средствъ казны въ возмѣщеніе убыли въ упомянутомъ капиталѣ». Такимъ образомъ, утвержденіе доклада, будто для пополненія имперскаго и губернскихъ продовольственныхъ капиталовъ «способовъ не указано», не совсѣмъ точно. Дѣйствующій законъ указываетъ два такіе способа, — возвратъ продовольственныхъ ссудъ и непосредственныя ассигновки изъ казны. Правда, на первый изъ этихъ путей не приходится возлагать особенно большихъ надеждъ. Возвратъ полученныхъ населеніемъ ссудъ при дѣйствующей у насъ продовольственной системѣ, имѣющей своею цѣлью не поддержаніе хозяйственныхъ средствъ земледѣльца, а лишь поддержаніе существованія его семьи, не можетъ идти очень успѣшно и нерѣдко затягивается на долгое время, если даже не становится вовсе безнадежнымъ. Но во всякомъ случаѣ для пополненія убыли въ названныхъ капиталахъ остается еще другой, указанный въ законѣ, путь въ видѣ ассигнованія необходимыхъ средствъ изъ казны.

Воспользоваться для пополненія истощенныхъ продовольственныхъ капиталовъ этимъ путемъ представлялось бы тѣмъ болѣе естественнымъ, что законъ въ сущности вовсе не предвидитъ возможности разсматривать хлѣбные запасы сельскихъ обществъ, какъ «главный источникъ обезпеченія народнаго продовольствія на мѣстахъ». Согласно закону, эти запасы являются не главнымъ, а лишь первымъ источникомъ такого обезпеченія и, составляя собственность собравшаго ихъ сельскаго общества, должны находиться въ распоряженіи мѣстныхъ властей на случай вызванныхъ неурожаемъ неотложныхъ нуждъ даннаго общества. Такіе запасы, гласитъ ст. 37 правилъ 12 іюня 1900 г., расходуются «лишь на продовольственныя и сѣменныя нужды сельскихъ обществъ, коимъ они принадлежатъ. Въ исключительныхъ случаяхъ, когда оказывается необходимымъ воспользоваться этими запасами для передвиженія ихъ въ мѣстности, постигнутыя неурожаемъ, на кратковременное позаимствованіе оныхъ для нуждъ пострадавшаго отъ неурожаевъ населенія, министръ внутреннихъ дѣлъ испрашиваетъ чрезъ комитетъ министровъ высочайшее соизволеніе». Имѣя, такимъ образомъ, чисто мѣстное значеніе хлѣбные запасы сельскихъ обществъ представляются первымъ и всегда находящимся въ наличности источникомъ удовлетворенія нуждъ застигнутаго неурожаемъ населенія, и въ этомъ заключается ихъ главная роль, которая, согласно дѣйствующему закону, лишь въ исключительныхъ случаяхъ можетъ быть замѣнена другою, болѣе широкой. Теперь какъ будто предполагается обратить эти исключительные случаи въ правило. Конечно, какъ бы ни была велика полоса неурожая, всегда остаются мѣстности, не захваченныя ею и потому временно сохраняющія въ цѣлости хлѣбные запасы своихъ сельскихъ обществъ. Неудивительно поэтому, что и въ прошломъ неурожайномъ году часть сельскихъ обществъ имперіи сохранила свои запасы въ количествѣ 100 милліоновъ пудовъ хлѣба. Но едва-ли было бы правильно признать эти запасы излишними на мѣстахъ и обратить ихъ въ общеимперскія продовольственныя средства. Такая мѣра заключала бы въ себѣ тѣмъ менѣе благоразумной осторожности, что на практикѣ сельскіе общественные хлѣбные магазины получили и такое значеніе, которое не предусмотрѣно за ними закономъ, но съ которымъ трудно не считаться. «Нельзя забывать, — писали по этому поводу „Р. Вѣдомости“, — что эти магазины въ рядѣ губерній, — напримѣръ, Московской, Тверской, Новгородской и другихъ — давно уже играютъ роль общественныхъ крестьянскихъ складовъ сѣмянъ и частью продовольственнаго хлѣба. Крестьянинъ вноситъ зерно въ магазинъ, не безъ основанія полагая, что оно тамъ будетъ цѣлѣе, — ни самъ не изведетъ, ни на подати не возьмутъ; но дѣлается это не для того, чтобы получить хлѣбъ во время неурожая, а для того, чтобы воспользоваться имъ при первомъ же сѣвѣ или обратить его на продовольствіе въ болѣе трудное время зауряднаго года. Такимъ образомъ, — продолжала газета, — замѣна хлѣбнаго сбора въ сельскіе общественные магазины новымъ продовольственнымъ налогомъ лишаетъ деревню весьма существеннаго удобства и тѣмъ, конечно, еще больше понизитъ ея пошатнувшееся благосостояніе»[11]. Но въ сущности цитированный докладъ предлагаетъ не уничтожить, а лишь «нѣсколько уменьшить существующій сборъ хлѣбомъ», и, слѣдовательно, центръ тяжести проектированнаго преобразованія сводится не столько къ уничтоженію и обезличенію сельскихъ запасовъ, сколько къ освобожденію государственнаго казначейства отъ «многомилліонныхъ расходовъ» на продовольственное дѣло или, вѣрнѣе, къ созданію для этихъ расходовъ особаго налога. За послѣдніе годы мы были свидѣтелями накопленія такихъ грандіозныхъ бюджетныхъ остатковъ и столько разъ слышали рѣчи о значеніи создающейся такимъ путемъ «свободной наличности», какъ страхового фонда для населенія, что на первый взглядъ мысль объ отсутствіи у государственнаго казначейства свободныхъ средствъ для обезпеченія народнаго продовольствія въ неурожайные годы можетъ показаться крайне странной. Но для тѣхъ, кто внимательно слѣдилъ за развитіемъ государственнаго хозяйства въ эти годы и помнитъ, какъ. распредѣлялись громадныя суммы свободной наличности, не говоря уже о расходахъ по обыкновенному бюджету, — въ указанномъ явленіи не представится ничего неожиданнаго. Тѣмъ не менѣе созданіе новаго налога врядъ-ли явится правильнымъ выходомъ изъ труднаго положенія и такой налогъ самъ по себѣ едва-ли будетъ способствовать «поддержанію пошатнувшагося благосостоянія сельскаго населенія». Благосостояніе русской деревни, дѣйствительно, серьезно расшатано, и она съ трудомъ несетъ даже то податное бремя которое лежитъ на ея плечахъ въ настоящую минуту. При такихъ условіяхъ, всякая новая прибавка къ этому бремени, тѣмъ болѣе прибавка сколько-нибудь значительная, рискуетъ отозвать" еще болѣе глубокимъ разстройствомъ въ хозяйствѣ крестьянина и повести въ полному истощенію платежныхъ силъ крестьянскаго населенія. Вполнѣ понятно, что въ концѣ концовъ подобный результатъ не могъ бы остаться безразличнымъ и для казны, въ интересахъ которой проектируется созданіе новаго вида обложенія. Въ послѣднее время государственному казначейству приходится уже считаться съ извѣстными послѣдствіями ослабленія платежныхъ средствъ массы населенія. Парализовать значеніе испытываемыхъ при этомъ затрудненій путемъ увеличенія обложенія той же массы довольно трудно и даже въ томъ случаѣ, если эту задачу удастся рѣшить такимъ путемъ, она окажется разрѣшенной лишь на весьма короткій промежутокъ времени, по истеченіи котораго, тѣ же самыя затрудненія неизбѣжно вернутся съ еще большей силой и остротой.

Борьба съ продовольственными затрудненіями въ деревнѣ въ послѣдніе годы все чаще и все упорнѣе усложняется неблагопріятными явленіями въ экономической жизни городовъ и промышленныхъ центровъ. Въ началѣ текущаго года намъ приходилось уже приводить нѣкоторыя свѣдѣнія о массовой безработицѣ, охватившей собою многія области промышленнаго труда въ Россіи[12]. Съ той поры это явленіе, повидимому, не только не ослабѣло, но даже получило еще болѣе широкое распространеніе и еще большую интенсивность. Такъ, по крайней мѣрѣ, позволяютъ думать отдѣльные факты, въ изобиліи сообщаемые періодическою прессой. Позволимъ себѣ напомнить нѣкоторые изъ этихъ фактовъ.

Весною съ юга сообщали, между прочимъ, что промышленный кризисъ текущаго года чрезвычайно сильно отравился на положенія извѣстнаго Юзовскаго завода. Въ былые годы на немъ работало отъ 15 до 20 тысячъ человѣкъ, а къ этому времени число рабочихъ не превышало 5 тысячъ. Изъ шести доменныхъ печей на заводѣ работало только три. Въ механическихъ мастерскихъ ночная работа была упразднена, а днемъ въ большей ихъ части работали только три раза въ недѣлю. Число рабочихъ на заводѣ уменьшалось съ каждымъ днемъ; въ дни получекъ ихъ разсчитывали сперва тысячами, затѣмъ сотнями. «Естественно, — прибавляла сообщавшая эти свѣдѣнія газета, — что рабочіе послѣ продолжительнаго періода трехдневной работы истратили свои сбереженія и ко времени отказа отъ работы очутились въ безпомощномъ положеніи»[13]. Но Юзовскій заводь представлялъ собою только одинъ примѣръ изъ многихъ подобныхъ. По словамъ «Харьковскихъ Губ. Вѣдомостей» черезъ Харьковъ весною часто проходили большія партіи рабочихъ, возвращавшихся на родину вслѣдствіе сокращенія дѣятельности заводовъ въ Екатеринославской губерніи и въ Донской области[14]. Въ приволжскихъ городахъ и открытіе навигаціи на первыхъ порахъ не ослабило безработицы. Въ Царицынѣ, напримѣръ, оно «вызвало лишь приливъ массы нищихъ, которые буквально осаждали обывателей». «Тяжелое время для безработныхъ, — замѣчала по атому поводу одна изъ нижегородскихъ газетъ, — вѣроятно, продержится до конца мая, когда откроются полевыя работы и работы на лѣсныхъ пристаняхъ. Пока же на пристаняхъ очень тихо. Рыбы идетъ очень мало, хлѣба грузится очень немного»[15].

Не лучше было положеніе дѣлъ весною и въ прибалтійскомъ районѣ. Въ Ревелѣ къ этому времени заработная плата упала до минимума. Рабочіе, которые прежде получали 60—70 р. въ мѣсяцъ, вынуждены были довольствоваться заработкомъ въ 17—18 р. Многіе мелкіе фабриканты или совершенно прекратили свои предпріятія, или же должны были уменьшить ихъ размѣры. На большія фабрики безъ аттестата никого не принимали и у воротъ фабрикъ, по словамъ мѣстныхъ газетъ, всегда можно было видѣть сотни людей, тщетно просившихъ работы. Многіе изъ съѣхавшихся въ Ревель въ поискахъ труда рабочихъ, проживъ здѣсь послѣдніе гроши, возвращались назадъ[16]. Приблизительно таково же было положеніе рабочаго люда и въ Ригѣ. Безработица давала себя чувствовать все больнѣе, жизнь между тѣмъ становилась все дороже, и съѣхавшіеся было изъ деревень рабочіе принуждены были возвращаться по домамъ. Былъ случай, когда одинъ фабрикантъ объявилъ въ газетахъ, что ему нуженъ ночной сторожъ. На другой день у конторы фабрики съ утра собралось до ста кандидатовъ на это мѣсто. По какому-то объявленію на мѣсто служанки въ теченіе полъ-дня явилось до 60 женщинъ. Около экспедицій газетъ толпами стояли люди, ищущіе работы, но работы не было[17]. Въ Варшавѣ, гдѣ также давала о себѣ внять безработица, техническая секція мѣстнаго отдѣла Общества ли содѣйствія русской промышленности и торговлѣ постановила просить президента города открыть побольше городскихъ работъ съ цѣлью предоставленія такимъ путемъ заработка нуждающимся рабочимъ[18].

Волна безработицы, созданной промышленнымъ кризисомъ и голодомъ, докатилась весною и до далекой восточной окраины. Въ Челябинскъ, по сообщенію «Уральской Жизни», въ это время ежедневно прибывали сотни искавшихъ заработка чернорабочихъ. Большинство этихъ искателей счастья направлялось на строющуюся Манчжурскую желѣзную дорогу, надѣясь найти на ней приложеніе своимъ силамъ. «Въ виду этого, — замѣчала газета, — не трудно предвидѣть наплывъ чернорабочихъ на дорогу, гдѣ далеко не всѣ найдутъ заработокъ, такъ какъ инженеры предпочитаютъ имѣть дѣло съ китайцами»[19]. Масса безработнаго люда наблюдалась и въ Благовѣщенскѣ. При этомъ многіе, не находя себѣ здѣсь работы, голодали, — «явленіе, до послѣдняго времени небывалое въ Благовѣщенскѣ», — прибавляла газета, передававшая это извѣстіе[20].

Минувшее лѣто съ его сравнительнымъ урожаемъ временно нѣсколько ослабило напряженность безработицы, но осеннія извѣстія рисуютъ картину, врядъ-ли во многомъ уступающую весенней. Въ Ивановѣ-Вознесенскѣ, по словамъ «Сѣвернаго Края», съ октября «ежедневно ходятъ въ одиночку и десятками кучки рабочихъ, ища заработка на мѣстныхъ фабрикахъ и завода», но такъ какъ послѣдніе переполнены рабочими, то пришлые, въ числѣ которыхъ есть многіе изъ Вятской губернія, бродятъ уже недѣли изо дня въ день въ поискахъ работы, измученные, голодные, безъ копѣйки денегъ"[21]. Въ павловскомъ раіонѣ «сильный застой въ торговлѣ отражается на кустаряхъ, которые начинаютъ бросать работу и уходить на фабрику». Мѣстное кредитное товарищество завалено залогами, но въ виду недостатка своихъ средствъ вынуждено сокращать выдачу ссудъ"[22]. Въ Ардатовскомъ уѣздѣ Нижегородской губерніи прекращеніе дѣятельности Шиповскихъ чугунно-литейныхъ заводовъ рѣзво отразилось и на благосостояніи мѣстныхъ крестьянъ, для которыхъ копаніе руды и возка ея на заводы въ теченіе нѣсколькихъ десятковъ лѣтъ служили главнымъ источникомъ заработка. «Лишившись въ на стоящее время постоянной, привычной для нихъ работы, крестьяне ожидаютъ въ текущемъ году голодовки»[23]. Въ Брянскомъ уѣздѣ за послѣднее время «массами разсчитываютъ рабочихъ на рельсопрокатномъ заводѣ, находящемся въ семи верстахъ отъ города». Въ районѣ Донецкаго бассейна на Мокѣевскихъ сталелитейныхъ заводахъ «Генеральнаго Общества» въ силу уменьшенія заказовъ уволено значительное число рабочихъ[24]. Аналогичныя извѣстія приходятъ и изъ многихъ другихъ мѣстностей, не оставляя сомнѣнія въ широкомъ распространеніи бѣдствія безработицы.

Продовольственныя затрудненія въ деревнѣ и безработица въ промышленныхъ центрахъ въ сущности лишь двѣ стороны одного и того же явленія. Русская деревня въ теченіе долгаго времени приносила слишкомъ большія и слишкомъ тяжелыя жертвы на алтарь развитія отечественной крупной промышленности и эти жертвы въ концѣ концовъ сказались глубокимъ разстройствомъ экономической жизни крестьянства. Теперь обезсиленная деревня съ ея «пошатнувшимся благосостояніемъ» не можетъ представить собою надежнаго и прочнаго рынка для произведеній промышленности, тѣмъ болѣе, что послѣдняя строитъ свои разсчеты не столько на потребностяхъ массы населенія, сколько на фискальномъ хозяйствѣ страны. Въ то же время обнищавшая деревня непрестанно высылаетъ изъ своей среды новыя толпы людей, оторвавшихся отъ земли, ищущихъ работы и громаднымъ предложеніемъ рабочихъ рукъ понижающихъ до послѣдней крайности заработную плату въ самыхъ различныхъ областяхъ промышленнаго труда. Этотъ двухсторонній процессъ, на послѣднихъ этапахъ своего развитія выражающійся въ голодѣ и безработицѣ, представляетъ серьезную опасность для будущаго страны, но наивно было бы мечтать объ его остановкѣ при помощи какихъ-либо палліативовъ. Для своего устраненія онъ требуетъ мѣръ, не менѣе глубокихъ и радикальныхъ, чѣмъ тѣ причины, какія вызвали его появленіе. Къ сожалѣнію, пока не слышно ни о какихъ систематическихъ мѣрахъ борьбы даже съ тѣмъ проявленіемъ этого процесса, какое сказалось въ массовой безработицѣ текущаго года. Изъ лицъ, непосредственно заинтересованныхъ въ данномъ вопросѣ, возможностью высказаться по нему обладаетъ лишь одна сторона въ лицѣ промышленныхъ дѣльцовъ. Эти послѣдніе и не замедлили воспользоваться такою возможностью, найдя въ настоящій моментъ болѣе выгоднымъ для себя выступить уже не съ проектами созданія промышленныхъ предпріятій за счетъ казны, а съ планами сокращенія производства при помощи той же казны путемъ установленія покровительствуемой государствомъ нормировки. Нѣтъ надобности разъяснять, какую опасность таять въ себѣ эти уродливые планы, довольно близкіе, однакоже, къ осуществленію. Населеніе страны нуждается не въ сокращеніи количества продуктовъ обрабатывающей промышленности, а въ удешевленіи ихъ. Съ другой стороны, острая нужда, испытываемая массами рабочаго люда, не находящаго заработка, настоятельно требуетъ вниманіяхъ себѣ и принятія мѣръ, направленныхъ опять таки не въ совращенію производства, а въ ослабленію безработицы. Помимо временныхъ и экстренныхъ мѣропріятій, имѣющихъ своею непосредственною цѣлью уменьшеніе числа безработныхъ въ данную минуту, въ томъ же направленіи могутъ дѣйствовать и болѣе прочныя мѣры, преслѣдующія улучшеніе участи рабочаго класса, вродѣ сокращенія продолжительности рабочаго дня, признанія закономъ за представителями промышленнаго труда права соединять" въ союзы и организаціи для самостоятельнаго отстаиванія своихъ интересовъ и т. п. Во всякомъ случаѣ дѣло борьбы съ осложненіями промышленнаго кризиса не менѣе, чѣмъ борьба съ продовольственными затрудненіями деревни, для своего успѣха требуетъ такой политики, которая, взявъ своимъ исходнымъ пунктомъ интересы народныхъ массъ, стремилась бы на почвѣ служенія именно этимъ интересамъ поднять страну изъ переживаемаго ею хозяйственнаго упадка. Другого пути къ поднятію изъ этого упадка не существуетъ, — и объ этомъ какъ нельзя болѣе краснорѣчиво говорятъ всѣ факты окружающей насъ дѣйствительности.

II.

править

Въ предъидущей хроникѣ мнѣ пришлось, между прочимъ, говорить о нѣкоторыхъ проектахъ, связанныхъ съ приближающими 200-лѣтнимъ юбилеемъ русской періодической печати. За мѣсяцъ, прошедшій съ той поры, эти проекты успѣли значительно измѣниться. Проектированное въ Москвѣ «московское общество дѣятелей періодической печати», поставившее своимъ девизомъ объединеніе писателей самыхъ различныхъ направленій, успѣло, идя путемъ такого объединенія, дойти до крупнаго скандала, обѣщающаго закончиться въ залѣ суда, и теперь, кажется, отцвѣтаетъ, не успѣвши расцвѣсть. Отцвѣли и нѣкоторые проекты, выдвигавшіеся отъ имени петербургской «Кассы взаимопомощи литераторовъ и ученыхъ». Правда, названная «Касса» не отказалась пока ни отъ проекта сбора въ свою пользу со всѣхъ изданій пожертвованій за перепечатки, ни отъ сбора «читательскихъ копѣекъ». Но общее собраніе членовъ «Кассы» отказалось, по крайней мѣрѣ, отъ устройства въ день юбилея торжественнаго спектакля въ пользу пенсіоннаго фонда «Кассы взаимопомощи» и вообще отъ всякаго шумнаго празднества.

Настоящимъ юбилейнымъ днемъ, по словамъ «Вѣстника Европы», будетъ не тотъ, съ которымъ связано воспоминаніе о петровскихъ «Вѣдомостяхъ», а тотъ, въ который законъ признаетъ свободу печатнаго слова. Эта же самая мысль въ нѣсколько иныхъ выраженіяхъ высказывается и многими другими органами печати. Въ числѣ другихъ раздѣляетъ, повидимому, эту мысль даже и «Н. Время». «Главное и единственное, чѣмъ достойнымъ образомъ можетъ быть ознаменованъ предстоящій юбилей, — говоритъ въ этой газетѣ г. И. Р. — заключается въ томъ, чтобы теперь же былъ предпринятъ пересмотръ нашего цензурнаго устава, пересмотръ тѣмъ болѣе необходимый, что существующіе у насъ законы о печати не только устарѣли сами по себѣ, но и совершенно замѣнились временными мѣрами». Такой пересмотръ, по мнѣнію цитируемаго автора, долженъ быть направленъ въ вполнѣ опредѣленной цѣли. «Когда создавался государственный порядокъ въ завоеванной нами Болгаріи, — странѣ, которая не имѣетъ и малѣйшаго подобія той литературы, какую имѣемъ мы, и которую никто не дерзнетъ считать болѣе культурною, чѣмъ Россія, — то русское правительство, въ качествѣ одного изъ первыхъ условій создававшагося порядка, потребовало установленія свободы печати. Свобода эта была установлена въ 1883 г…. Русская печать, безспорно, заслужила быть поставленной не ниже болгарской печати». «Печатное слово — заключаетъ авторъ свою статью — есть духъ Божій, который всюду проникаетъ и все освѣщаетъ немеркнущимъ свѣтомъ истины. Но безъ свободы духа и слова не можетъ быть и приближенія къ истинѣ»[25].

Въ горячихъ словахъ г. И. Р., несомнѣнно, много справедливаго. Но въ нашей прессѣ высказываются и другіе проекты измѣненія положенія печати. Одинъ изъ такихъ проектовъ недавно былъ изложенъ въ статьѣ «Гражданина». У меня нѣтъ сейчасъ подъ руками подлинника этой статьи, но, насколько помню, въ ней шла рѣчь о необходимости воспретить печатаніе анонимныхъ и подписанныхъ псевдонимами статей, запретить писать въ газетахъ и журналахъ лицамъ, не имѣющимъ извѣстнаго диплома, и установить разныя другія ограниченія для писателей. Вполнѣ возможно, что на мысль о такихъ ограниченіяхъ издателя «Гражданина» навелъ горькій опытъ съ его собственными сотрудниками. По крайней мѣрѣ, вотъ какая телеграмма кн. В. П. Мещерскаго была недавно напечатана въ «Варшавскомъ Дневникѣ»: «Въ № 93 „Гражданина“ по недосмотру помѣщена, подъ рубрикою „Шутки и пародіи“, неприличнаго тона шутка о балѣ варшавскаго клуба, мной назначенная къ разбору, но попавшая въ печать вмѣсто другой статьи подъ тѣмъ х» заглавіемъ. Такъ какъ въ Варшавѣ, какъ мнѣ извѣстно, есть только одинъ клубъ, посѣщаемый русскимъ обществомъ и пользующійся всеобщимъ уваженіемъ, а именно Русское Собраніе, то не желая, чтобы мой органъ могъ быть солидарнымъ съ замысломъ автора шутки оскорбить доброе имя сего Собранія, я прошу васъ помѣстить сіе заявленіе съ цѣлью высказать мое порицаніе автору публично и публично же извиниться предъ тѣми лицами, которые могли бы кабацкимъ тономъ его шути оскорбиться. Такія же заявленія я помѣщу въ № 94 «Гражданина»[26]. Быть можетъ, однако, всего пикантнѣе въ этомъ эпизодѣ оказалось то обстоятельство, что на, страницахъ «Гражданина» обѣщанное заявленіе вовсе не появилось. Такимъ образомъ, извинившись передъ читателями «Варшавскаго Дневника» въ «кабацкомъ тонѣ шутки» своего журнала, кн. Мещерскій своихъ собственныхъ читателей предпочелъ оставить въ невѣдѣніи насчетъ факта этого извиненія. Приведенный эпизодъ можетъ, пожалуй, служить недурною иллюстраціей освѣдомленности «Гражданина» относительно необходимости ограниченій для писателей.

Другой проектъ, касающійся печати, не совсѣмъ тожественный съ проектомъ «Гражданина», но въ свою очередь не лишенный интереса, былъ помѣщенъ на страницахъ «Новаго Времени», того самаго «Новаго Времени», которое помѣстило и горячую статью г. И. Р. «Намъ слѣдовало бы — писалъ не такъ давно въ этой равносторонней газетѣ г. Сигма — учредить департаментъ очистки общественныхъ мозговъ или хотя бы частную компанію ихъ ассенизаціи. Китай выдумалъ приказъ цензоровъ, ученыхъ классиковъ, которые разсматриваютъ поведеніе высшихъ чиновниковъ и богдыхана. Наша Академія, къ сожалѣнію, не считается съ жизнью, ибо состоитъ изъ чистыхъ ученыхъ, отшельниковъ науки, а почетная академія представляетъ отдѣленіе редакцій „Вѣстника Европы“ и „Русскаго Богатства“. И цѣлыя области общественной мысли оставляются безъ призора и критики, и частному человѣку часто не подъ силу разобраться въ противорѣчивыхъ сужденіяхъ печати». Несомнѣнно, что ни почетные, ни дѣйствительные наши академики не примутъ на себя той миссіи созданія «департамента ассенизаціи», которую имъ такъ любезно хотѣлъ бы предоставить г. Сигма. Въ сознаніи этого газета г. Суворина принимаетъ небезуспѣшныя мѣры къ образованіе, по крайней мѣрѣ, «частной компаніи ассенизаціи».

Вслѣдъ за г. Сигмою на это достославное поприще въ названной газетѣ выступилъ нѣкій г. Ярошъ, прибѣгнувшій къ такимъ подмигиваніямъ по адресу «Р. Богатства», которыя, соблюдая полную осторожность выраженій, нельзя назвать иначе, какъ сикофантскими. Г. Ярошъ состоитъ или состоялъ профессоромъ и въ качествѣ такового проявилъ себя трудами, ничего общаго съ наукой не имѣющими. Быть можетъ, поэтому онъ и счелъ нужнымъ отозваться на призывъ, обращенный г. Сигмою къ академикамъ, — не быть лишь «отшельниками науки». Но все же онъ, повидимому, вспомнилъ, что профессору подмигивать несовсѣмъ пристойно, и потому предпочелъ совершить такое подмигиваніе не отъ своего лица, а отъ лица героя якобы беллетристическаго разсказа. При этомъ г. Ярошъ рекомендуетъ читателямъ своего героя, какъ человѣка, который «пороху не выдумаетъ, но очень исполнителенъ»[27]. Дана-ли эта рекомендація въ видахъ еще большаго прикрытія автора или же съ прямо противоположною цѣлью, — судить не берусь. Во всякомъ случаѣ разбираться въ подмигиваніяхъ человѣка, который «пороху не выдумаетъ», очевидно, не стоитъ. Можно лишь отмѣтить его подвигъ и спокойно пройти дальше.

Гораздо рѣшительнѣе другой сотрудникъ «Н. Времени», кн. М. Н. Волконскій. Онъ уже безо всякаго прикрытія, а прямо отъ своего имени, обвиняетъ въ потрясеніи основъ никого иного, какъ автора пресловутыхъ учебниковъ исторіи, г. Иловайскаго. Въ теченіе многихъ лѣтъ учебникъ русской исторіи г. Иловайскаго благополучно одобрялся ученымъ комитетомъ министерства народнаго просвѣщенія и употреблялся чуть ли не во всѣхъ нашихъ учебныхъ заведеніяхъ и никто не видѣлъ въ немъ ничего зловреднаго, кромѣ невѣжества по части исторіи, но пришелъ кн. Волконскій и усмотрѣлъ, что г. Иловайскій потрясаетъ основы. Позволимъ себѣ привести нѣкоторые отрывки изъ этого любопытнаго обвинительнаго акта. «О просвѣтителѣ Россіи Владимірѣ г. Иловайскій, — сѣтуетъ суровый „критикъ“ изъ „Н. Времени“, — говоритъ только какъ о великомъ, нигдѣ не упоминая, что Владиміръ святой[28], относясь къ нему съ нѣкоторою, пожалуй, обидною, развязностью». Въ доказательство этого приводится слѣдующая цитата изъ учебника: «этотъ воинственный и жестокій князь сдѣлался знаменитъ въ исторіи не столько своими побѣдами, сколько принятіемъ христіанской религіи и распространеніемъ ея между восточными славянами». «Г. Иловайскій — взволнованно восклицаетъ по поводу этого мѣста кн. Волконскій — забываетъ, что онъ пишетъ не біографію „этого жестокаго князя“, а житіе православнаго святого, къ которому въ учебникѣ, какъ и повсюду, слѣдуетъ относиться, по крайней мѣрѣ, съ уваженіемъ, если не дано тебѣ благоговѣнія»… Суровый обвинитель, очевидно, имѣетъ какія-то оригинальныя представленія и объ учебникѣ исторіи, авторъ котораго будто-бы обязывается писать житія святыхъ, и объ «уваженіи». О князьяхъ Борисѣ и Глѣбѣ у г. Иловайскаго, между прочимъ, сказано, что они «пріобрѣли въ народѣ славу святыхъ мучениковъ». «Неправда, — строго поправляетъ кн. Волконскій, — во-первыхъ, у снятыхъ мучениковъ „славы“ въ этомъ смыслѣ не бываетъ, а существуетъ „память“ ихъ, которую чтитъ народъ, а, во-вторыхъ, Борисъ и Глѣбъ не въ народѣ только святые, а причислены кг лаку святыхъ православною церковью… Такія недомолвки, — горько жалуется онъ, — не случайны у г. Иловайскаго. Онъ упорно проводитъ ихъ по всему своему учебнику». По поводу фразы учебника, что Іоанну II помогали въ управленіи «старые отцовскіе бояре, въ особенности митрополитъ Алексѣй (родомъ изъ черниговскихъ бояръ), который неоднократно ѣздилъ въ орду и умѣлъ заслужить ханское благоволеніе», кн. Болконскій не менѣе строго замѣчаетъ: «нельзя говорить о святителѣ русскомъ, поминаемомъ въ православныхъ храмахъ за каждой обѣдней, что онъ только тѣмъ и выдѣлился, что ѣздилъ въ орду и умѣлъ заслужить ханское благоволеніе»[29]. Въ своемъ рвеніи рьяный обвинитель не стѣсняется даже рѣшительно уклоняться отъ истины, такъ какъ въ учебникѣ г. Иловайскаго вовсе не говорится, будто митр. Алексѣй «только тѣмъ и выдѣлился, что ѣздилъ въ орду». Но стѣсняться такими мелочами, какъ отступленіе отъ истины, ревнителямъ «твердаго направленія» едва-ли стоить. Съ другой стороны и намъ едва-ли стоитъ продолжать эти выдержки. Думается, что и приведенныхъ выше вполнѣ достаточно для ознакомленія читателя съ дѣйствіями вновь открытой за столбцахъ «Н. Времени» «частной компаніи ассенизаціи»…

Такимъ образомъ, выдвигаемые въ настоящее время проекты измѣненія положенія печати довольно разнообразны: наряду съ проектомъ пересмотра цензурнаго устава въ цѣляхъ предоставленія печати большей свободы фигурируютъ и пожеланія разнообразныхъ ограниченій для писателей и своеобразные планы учрежденія «департамента очистки общественныхъ мозговъ или хотя бы частной кампаніи ихъ ассенизаціи». Какой изъ этихъ, столь различныхъ но своей нравственной цѣнности, проектовъ возьметъ переносъ и получитъ практическое осуществленіе, — рѣшитъ будущее, создаваемое работою активныхъ общественныхъ силъ.

За мѣсяцъ, прошедшій со времени послѣдней нашей хроники, состоялись слѣдующія административныя распоряженія по дѣламъ печати:

1) 28-го ноября: на основаніи ст. 155 уст. о ценз. и печ. (св. зак. т., XIV, изд. 1890 г.) министръ внутреннихъ дѣлъ опредѣлилъ: воспретить печатаніе частныхъ объявленій въ газетѣ «Бессарабецъ» на два мѣсяца";

2) 23-го ноября: "на основаніи ст. 178 уст. о ценз. и печ. (св. зак., т. XIV, изд. 1890т.) министръ внутреннихъ дѣлъ опредѣлилъ: воспретить розничную продажу нумеровъ газеты «Одесскія Новости»;

3) 2-го декабря: "на основаніи ст. 178 уст. о ценз. и печ., св. зак., т. XIV (изд. 1890 г.) министръ внутреннихъ дѣлъ опредѣлилъ: воспретить розничную продажу нумеровъ газеты «Биржевыя Вѣдомости»;

4) 7-го декабря: "министръ внутреннихъ дѣлъ опредѣлилъ: вновь разрѣшить печатаніе частныхъ объявленій въ газетѣ,"Бессарабецъ", воспрещенное распоряженіемъ отъ 23-го ноября сего года;

и 5) 7-го декабря: «министръ внутреннихъ дѣлъ опредѣлилъ: вновь допустить ровничную продажу нумеровъ газеты „Одесскія Новости“, воспрещенную распоряженіемъ отъ 23-го ноября сего года».

III.

править

За послѣдній мѣсяцъ опубликовано нѣсколько правительственныхъ распоряженій и сообщеній. Воспроизводимъ здѣсь важнѣйшія изъ нихъ.

Въ «Правит. Вѣстникѣ», между прочимъ, опубликованы слѣдующіе именные Высочайшіе указы, данные Правительствующему Сенату:

1) отъ 12-го ноября: «Воронежскаго губернатора, Двора Нашего въ званіи камергера, д. с. с. Слѣпцова — Всемилостивѣйше увольняемъ, согласно прошенію, отъ занимаемой имъ должности, съ причисленіемъ его къ министерству внутреннихъ дѣлъ и оставленіемъ въ придворномъ званіи»;

2) отъ 28-го ноября: «Товарища министра финансовъ, завѣдующаго дѣлами торговли и промышленности, т, с. Ковалевскаго — Всемилостивѣйше увольняемъ, согласно прошенію, отъ службы, съ мундиромъ, занимаемой имъ должности присвоеннымъ»;

3) отъ 28 то ноября: «Члену совѣта министра финансовъ и агенту министерства финансовъ въ Берлинѣ, т. с. Тимирязеву — Всемилостивѣйше повелѣваемъ быть товарищемъ министра финансовъ, завѣдующимъ дѣлами торговли и промышленности».

Въ этой же газетѣ 19 ноября появилось слѣдующее правительственное сообщеніе:

4-го ноября рабочіе расположенныхъ въ гор. Ростовѣ-на-Дону мастерскихъ Владикавказской желѣзной дороги, въ числѣ около 3,000 человѣкъ, неожиданно прекратили работу и предъявили управляющему дорогой требованія о сокращеніи рабочаго дня, увеличеніи заработной платы, удаленіи нѣкоторыхъ мастеровъ и др., при чемъ заявили, что до выполненія указанныхъ требованій работать не будутъ. Вслѣдствіе сего желѣзнодорожнымъ начальствомъ было объявлено, что заявленныя претензіи будутъ сообщены на усмотрѣніе министра путей сообщенія. Въ теченіе первыхъ дней забастовки рабочіе вели себя сдержанно, въ виду чего никакихъ мѣръ противъ нихъ не принималось. 7-го ноября забастовавшимъ рабочимъ ростовскихъ мастерскихъ было объявлено распоряженіе министра путей сообщенія о томъ, что предъявленныя ими требованія оставлены безъ разсмотрѣнія, такъ какъ рабочіе добровольно покинули работы, не обратившись къ законнымъ способамъ для огражденія своихъ правъ; при этомъ рабочіе приглашались получить разсчетъ и искать работы въ другомъ мѣстѣ.

"При самомъ возникновеніи забастовки было замѣчено, что среди рабочихъ обращались печатныя прокламаціи за подписью «Донского комитета россійской соціалъ-демократической рабочей партіи», въ коихъ были приведены вышеупомянутыя требованія съ призывомъ къ забастовкѣ. Въ послѣдующіе дни распространеніе прокламацій усилилось, и движеніе рабочихъ перешло также на нѣсколько мѣстныхъ фабрикъ и заводовъ, въ виду чего 8-го ноября было задержано 5 человѣкъ зачинщиковъ и подстрекателей къ забастовкѣ, у которыхъ при задержаніи было отобрано также значительное количество воззваній.

"9-го и 10-го ноября сходки рабочихъ продолжались, при чемъ мѣстомъ ихъ была избрана балка за Гемерницкою частью города Ростова-на-Дону. На 11-е ноября желѣзнодорожнымъ начальствомъ былъ назначенъ окончательный срокъ забастовавшимъ рабочимъ, изъ коихъ желающіе работать должны были приступить къ занятіямъ, а нежелающіе должны были получить разсчетъ. Въ тотъ же день было арестовано еще 6 рабочихъ — агитаторовъ, а съ цѣлью воспрепятствовать рабочимъ снова собраться на сходку въ упомянутой балкѣ тамъ была поставлена сотня казаковъ. Тѣмъ не менѣе 11-го ноября рабочіе съ утра стали собираться толпами по сторонамъ балки, не исполняя требованій полиціи и не желая расходиться. Въ теченіе дня конные казаки около 10 разъ пытались разогнать забастовщиковъ нагайками, а пѣшіе прикладами, но рабочіе осыпали ихъ градомъ камней, при чемъ 1 офицеръ получилъ ушибы, 9 казаковъ ранены, въ томъ числѣ 2 тяжело, а околоточному надзирателю толпа разбила голову и сломала палецъ. Группируясь небольшими толпами, рабочіе позволяли себѣ глумиться надъ войсками, не смотря на предупрежденія командира части, что онъ вынужденъ будетъ стрѣлять. Когда назойливость рабочихъ, продолжавшихъ бросать въ казаковъ камнями, достигла крайнихъ предѣловъ, полусотнѣ пѣшихъ казаковъ было приказано готовиться въ стрѣльбѣ, послѣ чего было сдѣлано 37 выстрѣловъ. Толпа бросилась бѣжать, оставивъ на мѣстѣ двухъ убитыхъ и 19 раненыхъ, при чемъ изъ числа послѣднихъ двое по доставленіи въ городскую больницу умерли.

"Забастовка въ ростовскихъ мастерскихъ Владикавказской желѣзной дороги отозвалась и на рабочихъ мастерскихъ той же дороги, расположенныхъ при ст. Тихорѣцкой. Здѣсь рабочіе 15-го ноября утромъ превратили работу, ушли изъ мастерскихъ и собрались на сходку. Затѣмъ толпа, подстрекаемая къ безпорядкамъ прибывшими изъ Ростова вожаками, предъявила требованія, тожественныя съ тѣми, которыя были заявлены рабочими въ Ростовѣ. 16 ноября начальникомъ Кубанской области было лично объявлено толпѣ забастовщиковъ о воспрещеніи всякаго рода сходовъ. Тѣмъ не менѣе на слѣдующій день въ 10 час. утра около 1.000 рабочихъ вновь собрались на сходку и такъ какъ, несмотря на многократныя увѣщанія и приказанія, рабочіе не только не пожелали разойтись, но даже стали бросать въ войска камнями, коими ранили 12 казаковъ, а офицеру топоромъ разрубили кисть руки, то командиръ части, исчерпавъ всѣ средства образумить толпу, вынужденъ былъ употребить въ дѣло сначала холодное, а потомъ и огнестрѣльное оружіе, послѣ чего толпа была разсѣяна, при чемъ съ ея стороны оказалось 2 человѣка убитыхъ, 7 человѣкъ раненыхъ тяжело и 12 легко. Изъ числа оказавшихъ сопротивленіе войскамъ рабочихъ 102 человѣка задержано.

«О причинахъ и обстоятельствахъ движенія рабочихъ въ сказанныхъ мастерскихъ, потребовавшаго вмѣшательства войскъ, производится особое разслѣдованіе, къ которому въ качествѣ обвиняемыхъ привлечены подстрекатели и лица, задержанныя на мѣстѣ безпорядковъ».

Въ октябрьской книжкѣ нашего журнала уже сообщалось, что въ Саратовѣ должно было разбираться судебной палатой дѣло по обвиненію нѣсколькихъ лицъ въ участіи въ безпорядкахъ, происшедшихъ въ этомъ городѣ 5 мая текущаго года. Въ «Курьерѣ» напечатана по поводу этого дѣла слѣдующая телеграмма изъ Саратова отъ 9 ноября: «Сегодня судебная палата вынесла приговоръ по разсматривавшемуся съ 4-го ноября дѣлу ряда лицъ, обвиняемыхъ въ преступленія, предусмотрѣнномъ 2 и ч. 252 ст. улож. о наказ. Палата оправдала подсудимыхъ: Штейнберга, Григорьева, Рылову, Дьяконову и Ѳоминыхъ; приговорила: къ тюремному заключенію: Бударину — на 3 мѣс., Сарапулову — на 6 мѣс. и Воеводина на 2 1/2 года; къ ссылкѣ на поселеніе въ Сибирь по лишеніи всѣхъ правъ состоянія: Ефимова, Бочкарева, Фофанова, Коссовича, Архангельскую, Чубаровскую и Ашакину»[30].

Въ «Правительственномъ Вѣстникѣ» 6 декабря была напечатана слѣдующая телеграмма Государя Императора на имя министра внутреннихъ дѣлъ:

«Возвратите изъ Сибири сосланныхъ за студенческіе безпорядки. Пока имъ жить въ городахъ съ высшими учебными заведеніями не слѣдуетъ, но, все-таки, нужно позаботиться, чтобы возвращенные молодые люди оказались, по возможности, на попеченіи своихъ семей, въ обстановкѣ, пріучающей къ порядку».

«Изложенное Высочайшее повелѣніе — прибавляетъ названная газета — касается 58 лицъ, водворенныхъ въ настоящее время въ Восточной Сибири. На основаніи же Высочайшаго повелѣнія 13 минувшаго сентября, милость сія уже коснулась 62 лицъ, находившихся въ томъ же положеніи».

В. Мякотинъ.
"Русское Богатство", № 12, 1902


  1. ↑ «Спб. Вѣд.», 6 окт. 1902 г.
  2. ↑ Цитируемъ по «Нижег. Листку», 26 окт. 1908 г.
  3. ↑ Цитируемъ по «Спб. Вѣдомостямъ», 27 окт. 1902 г.
  4. ↑ «Н. Время», 6 дек. 1902 г.
  5. ↑ «Н. Время», 8 дек. 1902 г.
  6. ↑ «Сарат. Дневникъ», 3 окт. 1902 г.
  7. ↑ Настоящая хроника была уже закончена, когда въ «Прав. Вѣстникѣ» появилось сообщеніе о постигнутыхъ неурожаемъ мѣстностяхъ и оказываемой имъ помощи. Отмѣчая пока лишь фактъ обнародованія этого сообщенія, мы вынуждены отложить бесѣду объ немъ до слѣдующаго мѣсяца.
  8. ↑ «Моск. Вѣдомости», 15 сент. 1901 г.
  9. ↑ «Р. Бог.», 1902, № 11, «Хроника внутренней жизни», с. 214.
  10. ↑ «Н. Время», 6 дек. 1902 г.
  11. ↑ «Р. Вѣдомости», 30 окт. 1902 г.
  12. ↑ См. «Хронику внутреннее жизни» въ № 4 «Р. Богатства».
  13. ↑ «Донская Рѣчь». Цитируемъ по «Нижег. Листку», 17 апр. 1902 г.
  14. ↑ Цитируемъ по «Спб. Вѣдомостямъ», 13 апр. 1902 г.
  15. ↑ «Волгарь». Цитируемъ по «Р. Вѣдомостямъ», 14 апр. 1902 г.
  16. ↑ «Спб. Вѣдомости», 5 мая 1902 г.
  17. ↑ «Прибалтійскій Край». Цитируемъ по «Р. Вѣдомостямъ», 28 апр. 1902 г.
  18. ↑ «Р. Вѣдомости», 27 апр. 1902 г.
  19. ↑ Цитируемъ по «Спб. Вѣдомостямъ», 8 мая 1902 г.
  20. ↑ «Спб. Вѣстникъ». Цитируемъ по «Р. Вѣдомостямъ», 8 мая 1902 г.
  21. ↑ Цитируемъ по «Нижег. Листку», 13 ноября 1902 г.
  22. ↑ «Спб. Вѣдомости», 29 ноября 1902 г.
  23. ↑ «Волгарь». Цитируемъ по «Р. Вѣдомостямъ», 14 октября 1902 г.
  24. ↑ «Нижег. Листокъ», 7 дек. 1902 г.
  25. ↑ «Н. Время», 5 дек. 1902 г.
  26. ↑ Цитируемъ по «Н. Времени», 6 дек. 1902 г.
  27. ↑ «Н. Время», 13 ноября 1902 г., «Маленькій фельетонъ».
  28. ↑ Курсивъ здѣсь, какъ и дальше, принадлежитъ „Н. Времени“.
  29. ↑ «Н. Время», 13 ноября 1902 г.
  30. ↑ Цитируемъ по «Рус. Вѣд.», 11 ноября 1902 г.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Хроника_внутренней_жизни_(Мякотин)/Версия_6&oldid=5019608