ХРИСТИАНСТВО ПЕРВЫХ ВЕКОВ.
правитьКогда проповедь Христа была прервана его арестом, ученики его, поддавшись чувству страха, разбежались. Мучительная казнь, которой подвергли Христа, должна была наполнить их сердца стыдом и горем. Страх исчез, и они почувствовали, что убийство проповедника любви налагает на них обязанность продолжать его дело и что они должны поделиться с людьми теми истинами, которые сообщил им Христос.
Рассказы о жестокой казни учителя какой-то новой веры заставили людей обратить внимание на его учеников. Люди стали охотнее прислушиваться к их рассказам; они же, конечно, чувствовали особенно сильную потребность вспоминать о погибшем друге и наставнике, повторять его слова, делиться с окружающими всем тем духовным богатством, которым так охотно делился с ними Христос.
Наступил праздник Пятидесятницы. В Иерусалим прибыло много приезжих из других стран. Среди них было много евреев по вере и происхождению. Живя в других странах, эти люди переняли чужой язык и некоторые чужие обычаи и уже не исполняли всех еврейских обрядов так точно, как это делали иерусалимские евреи, а в особенности фарисеи и священники. Вследствие этого, правоверные евреи смотрели на этих богомольцев с некоторым презрением, как на каких-то недостойных людей.[4]
Вполне понятно, что эти богомольцы должны были в особенности заинтересоваться новым учением, которое снисходительно относилось к неточному исполнению обрядов, считало всех людей равными, детьми одного Отца Бога. Заинтересовавшись этим учением, они, вернувшись домой, перенесли его в свои семьи и передавали своим соседям.
Иерусалимские последователи учения Христа естественно старались быть ближе к апостолам, как к людям лучше всего знакомым с новым учением, слышавшим его непосредственно из уст самого учителя. Таким образом, под главенством Петра создалась тесная и дружная семья, в которой каждый по мере своих сил делал все, что мог, для других.
У этих людей не было особых зданий, предназначенных для молитв, не было ни таинств, ни догматов, ни обязательных обрядов. Они помнили слова своего учителя, завещавшего любить друг друга, любить врагов, платить добром за зло и старались выполнять это завещание насколько им позволяли их силы. Все у них было общее, как и сказано в «Деяниях апостольских»: У множества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто из имения своего не называл своим… Все верующие были вместе, и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного…
(Деяния гл. 4 ст. 32; гл. 2, ст. 44,45; гл. 4, ст. 34.) Каждый трудился, как мог, и получал по мере своих потребностей.
Маленькая община последователей Христа разрасталась, и те, кто когда-то распяли учителя, конечно, не могли равнодушно видеть успехи учеников. Начались[5] преследования, и один из видных членов христианской общины, Стефан, был забит до смерти камнями.
После этого события некоторые члены общины ушли из Иерусалима в соседние области и стали там распространять свою веру. А преследования продолжались. Особенно ревностно гнал последователей Иисуса уроженец города Тарса некто Савл. Надо полагать, что он был крайне ревностный последователь еврейского закона и видел в учениках Христа опасных соблазнителей, которые могут отвлечь многих от истинной веры.
Но когда Савл понял сущность учения Христа, то из гонителя превратился в столь же ревностного распространителя новой веры и сделался под именем Павла одним из известнейших проповедников христианского учения, хотя и не в том простом и чистом виде, в каком оно исходило от самого Христа.
Последователи Христа довольно долго не теряли связи с еврейской верой, считаясь как бы сектой этого учения. Они посещали синагоги и иерусалимский храм и соблюдали еврейские обряды. Проповедуя свою веру другим народам, многие из христиан убеждали их вместе с верой принимать и еврейские обряды на том основании, что и Христос был обрезан и ходил в храм и соблюдал субботу и т. п.
По поводу того, следует ли соблюдать христианам еврейские обряды, возник горячий спор, чуть не уничтоживший доброе согласие общины. Наконец, под влиянием убедительных речей Павла было решено на общем собрании в Антиохии в 52 году по Р. X., что придерживаться еврейских обрядов не нужно. На этом антиохийском собрании общины последователей новой веры впервые названы «христианскими».
Исполнение обрядов было признано ненужным, но не было запрещено, и очень многие из бывших евреев продолжали исполнять их. Исполнялись и некоторые[6] языческие обряды, не имевшие серьезного значения. Безусловно воспрещалось идолослужение, с которым приходилось бороться, так как многие невежественные люди даже после принятия христианства на всякий случай молились и прежним богам.
Мало-по-малу христианство продолжало все удаляться и удаляться от еврейства. Евреи считали себя исключительным, избранным народом и своего Бога исключительно своим, Богом своего народа. Христиане считали Бога отцом всех людей, считали, что и еврей, и грек, и всякий другой человек, и свободный, и раб, и бедный, и богатый, и мужчина, и женщина — все равны, все братья, все дети одного отца — Бога
Слова Христа о том, что его царство не от мира сего, и обещание скорого возвращения многие из его последователей понимали, как обещание устройства в недалеком будущем здесь на земле нового, более совершенного царства; другие считали, что это говорится о каком-то небесном царстве после смерти; и лишь немногие понимали это, как призыв к устройству жизни на основах всеобщей любви и братства. Но все эти различные понимания вначале привели к одному результату.
Христиане прониклись сознанием, что Божеское следует ставить выше человеческого. Им важно было одно — исполнять волю Небесного Отца. А воля Отца заключалась в том, чтобы все жили в мире и согласии с братьями, делясь друг с другом всем, чем можно.
Забота о вдовах и сиротах лежала сперва на их родственниках, а потом на всем обществе. С чужестранцами и язычниками они обращались как с братьями.
Апостолы учили своих последователей: «не затруднять обращающихся к Богу из язычников; а советовать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе»… Как и сказано в Деяниях (Гл. 15, ст. 19, 20.).
Когда в общине ощущался недостаток средств, то члены общины постились, чтобы таким образом больше оставалось пищи для раздачи. Во время первых собраний не было никаких чинов. Все были равны, и те братья, которые в мире занимали высокое положение, радовались своему унижению, а бывшие прежде униженными радовались своему возвышению. Прошение милостыни не одобрялось, а к ручному труду относились с большим уважением. Одни из христиан праздновали воскресение в память того дня, когда ученики поверили, что жизнь их учителя продолжается. Другие праздновали два дня в неделю: еврейскую субботу и воскресенье.
Отличительная черта древних христиан была доброе и радостное настроение. Печаль считалась недостойным чувством для христианина, почти грехом.
В эти дни «тайная вечеря» была ничем иным, как общим ужином-трапезой, совершаемой в память Христа. Не было ни церкви, ни алтаря, ни «освящения частей», ни установленной формы службы, но всегда была готова помощь для бедных и пришельцев. Единственное правило на этих собраниях было запрещение говорить двоим сразу и требование, чтобы говорящий понимал, что он говорит. Эти собрания не имели решительно ничего общего с теперешними богослужениями, и такой порядок продолжался довольно долго. Даже в начале III столетия язычники еще упрекали христиан в том, что у них нет ни храмов, ни алтарей, ни изображений. — Христиане верили, что «Бог… не в рукотворных храмах живет, и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем либо нужду, сам да всему жизнь дыхание и все». (Деяния гл. 17, ст. 24, 25.)
Не было у древних христиан и никакого духовенства, а дьяконами, священниками и епископами назы-[8]вали выбранных самим народом заведующих собраниями или наблюдателей за одной или несколькими общинами. За свой труд эти избранники не получали никакого вознаграждения. Их единственной наградой была лишь скорейшая возможность получить мученический венец, так как они были на виду, и преследования язычников скорее всего обрушивались на них.
Падение Иерусалима нанесло страшный удар евреям. У них было разрушено их драгоценнейшее сокровище — их храм. Христиане же удалились из города еще до осады. С падением Иерусалима они ничего не теряли, потому что их царство — царство Божие было у них внутри, а храмы они носили в своих сердцах, и их Бог постоянно пребывал в этих храмах. Нося Бога в своих сердцах, эти люди не нуждались ни в алтарях, ни в священниках.
Если мы попробуем представить себе положение христианства спустя несколько десятков лет после смерти Христа, то мы увидим, что небольшая кучка христиан была окружена со всех сторон населением иных верований и, несмотря на всю свою стойкость и сплоченность, невольно должна была испытать на себе влияние этих верований и рано или поздно утратить свою первоначальную чистоту.
Учение, переданное Христом, было необыкновенно высоко в нравственном отношении; нравы же того времени были крайне грубые, умственное развитие воспринимавших это учение народов стояло на чрезвычайно низкой ступени. Понятно, что, не будучи в состоянии подняться на нравственную высоту христианства, люди постарались приспособить христианство к своему уровню. Делалось это, разумеется, не сразу, а постепенно.
Чем больше проходило времени со смерти учителя, тем более выростала его личность в глазах его последователя. Он признавал себя сыном Бога точно так[9] же, как считал детьми Бога всех людей вообще; позднейшие же последователи стали считать его единственным сыном Бога, равным Богу-Отцу, и стали молиться ему, как божеству, такому же, как божество у других народов, имевших отцов и детей.
Мало развитым людям очень трудно думать о божественном начале, о Боге, не имея пред глазами какого-нибудь изображения, напоминающего о Боге, и вот среди христиан начинают появляться изображения такие, как добрый пастырь, голубь, ковчег, пальма, оливковая ветвь, арфа, виноградная лоза, агнец и т. п. Изображение креста появилось приблизительно лет триста слишком спустя после Христа. Что же касается распятия, то оно стало употребительным среди христиан лет через 1000 после Р. X.
Изображение креста вовсе не было исключительной принадлежностью христиан. Оно гораздо древнее христианства и употреблялось и в Риме, и в Египте, и в Вавилоне, и в других странах задолго до рождения Христа.
Среди первых христиан было немало греков или людей, долго живших среди греков; греки же в то время были самым образованным народом Европы. Не мудрено, что греческое влияние отразилось на христианстве. Простое учение Христа, состоявшее из нравственных правил, стало осложняться рассуждениями и догадками о происхождении и существе Бога, т. е. такими вопросами, которых разрешить человеческий ум не может.
Появилась вера в Бога отца и в Бога сына. А так как слово «сын» непременно вызывает в уме представление о времени рождения, а представление о временности умаляет значение божества, то пришлось сказать, что Бог сын родился от Бога отца раньше всякого времени, т. е. существовал всегда. Словами это сказать можно, но понять умом нельзя, потому что для ума[10] человеческого если сказать: рожден, то значит раньше не был, а если сказать: существовал всегда, то не мог быть рожден.
Затем явилось понятие о Святом Духе, которое появилось под влиянием восточных религий. Понятие о Троице было известно народам древнего мира задолго до рождения Христа. У вавилонян был Бог в трех лицах, и символ его был треугольник. Ассирийцы тоже поклонялись тройному божеству. У индусов была святая троица: Брама, Вишну и Сива. Ассирийское тройное божество изображалось в виде трех человеческих голов, соединенных крыльями или хвостом голубя. Средняя голова была больше двух других, и вокруг нее был венчик.
Ни у непосредственных учеников Христа, ни у первых христиан вообще не было понятия о так называемой, «святой Троице». Представление о троичном Боге впервые стало проникать в христианское богословие около 150-ти лет после рождества Христова и было окончательно закреплено лишь на втором вселенском соборе, в 381-м году.
Признание трех божеств в одном давало бесконечный матерьял для всевозможных предположений и рассуждений об особенности этих божеств и их взаимных отношениях, о их отдельных влияниях на людей, об отношениях людей к ним и т. д.
Такие рассуждения, конечно, вызывали самые ожесточенные споры, отвлекали внимание людей от основной сущности христианского учения и затемняли истину.
Но учение Христа было настолько хорошо и разумно, что еще долго, несмотря на все примеси и выдумки и посторонние влияния, помогало людям жить доброй, справедливой и простой жизнью.
Интересно отметить то, что те люди, которые особенно обращали внимание на рассуждения о про-[11]исхождении и свойствах божества, т. е. о вопросах, недоступных разуму, стали мало обращать внимания на свою жизнь, на нравственную сторону христианства. Другими словами, увлекаясь недоступным, пренебрегали самой важной основой всего учения.
Понижение христианского духа в это время (во второе столетие по Р. X.) видно между прочим из того спора, который возник из-за вопроса, когда именно следует праздновать Пасху. Некоторые христиане требовали, чтобы Пасха праздновалась непременно в тот день, который они считают правильным, и запрещали праздновать в другие дни.
Христианский писатель того времени Ириней писал по этому поводу римскому епископу: «Апостолы Христовы учили никогда не насиловать совести других подобными вещами. Неправильно разрывать связь между христианскими общинами по поводу праздников или установления дня для них, зная, что праздники, проводимые в ненависти и несогласии, неугодны Богу».
В течение первых трех веков существования христианства бывали времена, когда всякие споры должны были прекращаться, так как приходилось или спасать свою жизнь бегством от гонителей или мужественно отдавать ее, как свидетельство искренности своих убеждений. Очень часто христиане прятались в так называемых катакомбах — пещерах с потайными ходами. В этих пещерах происходили во времена гонений христианские молитвенные собрания, в них же они хоронили своих мучеников, пострадавших за веру. Известный христианский писатель конца второго и начала третьего века Тертуллиан приводит следующие надписи над этими могилами:
«Кай взят навсегда домой».
«Марк, невинный мальчик, ты уже начал свою жизнь среди невинных. Перестанем плакать».[12]
«Констанция, неизменно верная, ушла к Богу».
«Адеонита, прекрасная дева, лежит здесь в мире по воле Христа».
«Здесь Гордиан, удавленный за веру, лежит со всей своей семьей в мире. Служанка Теофила написала это».
Гонения, воздвигаемые от времени до времени на христиан, были как бы пробным камнем для испытания достоинства этой веры и ее последователей. Нетвердые в вере, боязливые и слабые члены общин отпадали, — мужественные и убежденные оставались. С другой же стороны примеры мученичества привлекали внимание народа к христианам и содействовали распространению учения. Когда же гонения прекращались, проповедь христианства становилась свободнее, принимать христианство не представлялось таким опасным делом, число последователей увеличивалось быстрее, но зато нравственный уровень христиан понижался. Материальная блага принимали бСльшую ценность в глазах христиан.
Христианский писатель начала третьего века, Климент Александрийский в своих поучениях уже говорит о том, что дурно направленное богатство есть большой грех, но что «в еде, платье и жизни христианин должен сохранять состояние, достойное его лет, положения и соответственных обстоятельств».
Как далеки уже эти нравственные правила от правил жизни первых христиан — продажи всего имения и раздачи бедным, от обычая жить одной семьей и иметь все общее!
Характерным показателем высоты христианского духа является отношение христиан к военной службе.
Древние христиане считали совершенно невозможным служить в военной службе. Ни тюрьмы, ни мучения, ни даже смерть не могли их принудить к участию в войне. Это доказывается целым рядом примеров, из которых мы приведем только некоторые. Один хри-[13]стианин, по имени Максимилиан, приведенный к римскому начальнику для зачисления в военную службу, ответил ему: «Я христианин и сражаться не могу». Его насильно взяли на службу, но он все-таки отказался служить.
— Кто убедил тебя поступать так? — спросил его начальник.
— Мое собственное сознание и Тот, кто призвал меня — ответил Максимилиан.
Его стали соблазнять всевозможными приманками, указывая на его молодость, мужество, на возможность добиться славы и почестей. Но на все увещания Максимилиан отвечал, что он христианин и не может сражаться ни для каких земных целей. Тогда его приговорили к смертной казни, и приговор был приведен в исполнение. Максимилиан мужественно встретил смерть.
Другой пример представляет Марцелл. Он принял христианство в то время, когда служил сотником в римском войске. Поняв, что война запрещена христианам, он вышел перед отрядом, в котором служил, и, об’явив, почему он не может служить, бросил свой меч. Его казнили.
Наиболее древние христианские писатели, как Июстин, Ириней, Тертуллиан и другие считали войну несовместимым с христианством. Только в III веке со времени Климента Александрийского на военную службу христиан начинают смотреть, как на вещь допустимую, хотя все-таки многие христиане продолжали возмущаться этим явлением и находить его несовместимым с учением Христа. Но мало-по-малу дух христианства продолжал понижаться и, поддаваясь влиянию окружающих, христиане стали в значительном числе наполнять ряды римских войск.
То же нравственное понижение замечалось и во всем строе христианских общин. В первое время изби-[14]раемые общинами епископы были только распорядителями хозяйственных дел и руководителями в вопросах духовных, руководителями, помогавшими слабым, увещевавшими заблуждавшихся. Но уже спустя каких-нибудь два столетия епископы стали начальниками. Они не увещевают, а приказывают. В их руках скопляются крупные деньги. Простота первых времен христианства исчезает.
В первые времена каждая христианская община представляла собою небольшую независимую республику. Но так как невольно в каждой из таких общин появлялись некоторые особенности в исполнении тех или иных обрядов, то многие из узких приверженцев единообразия находили необходимым установить, чтобы во всех общинах все обряды и обычаи были бы одинаковы. Это приучало смотреть на обряд и обычай, как на нечто священное.
Для установления такого единообразия епископы собирались в известные периоды в главнейших городах провинций, чтобы сговориться о тех порядках, какие нужно поддерживать в общинах. Епископы больших городов обыкновенно получали больше дохода, около них кормилось много людей, они пользовались большим почетом и, в конце-концов, вышло так, что епископ главного города провинции стал считаться главою епископов других городов, а епископ столицы приобретал главенство над епископами главных городов. Таким образом мало-по-малу вопреки заветам Христа установилась целая лестница начальников и подчиненных, и мало-по-малу христианские общины раскололись на мирян и клир, образовался особый класс людей-священнослужителей, класс, который существовал у евреев, существовал у язычников, но которого не знали первые христиане.
Христиан становилось все больше и больше. Они вели и торговлю, служили в разных ведомствах госу-[15]дарственного управления, т. е. были правительственными чиновниками, даже стали служить в войсках. Первое время после смерти Христа его последователи отказывались совершенно поступать на военную службу. Потом, когда они стали все больше и больше забывать заветы своего учителя и вообще духовно опускаться, — христиане стали соглашаться идти в солдаты, но с тем условием, чтобы их не заставляли воевать против своих единоверцев христиан. А затем через некоторое время они стали соглашаться убивать на войне всех, кого прикажет начальство. Хотя и ослабевши духом и изменивши учению Христа, — в мирском отношении христиане стали представлять такую силу, что во время одной междоусобной войны в римском государстве один из враждующих императоров нашел, что необходимо привлечь христиан на свою сторону, и об’явил, что будет покровительствовать христианству, а язычество назвал суеверием. Можно думать, что это подняло дух христиан, служивших в войсках этого императора, и победа осталась за ним. Этот император, Константин, за покровительство христианству был назван святым и равным апостолам. Константин великий и равноапостольный в то же время известен, как убийца своей жены и сына [в IV веке по Р. X.]
Покровительство императора сразу увеличило число последователей христианства. Белая одежда и деньги, выдаваемые новообращенным, действовали успешнее всяких увещаний. Но понятно, что люди, переходившие в христианство из-за одежды и денег, были худшими из язычников. Точно так же и придворные и солдаты, во множестве принимавшие христианство, чтобы обеспечить себе милость императора, не отличались высокой нравственностью и были христианами только по имени. Стоявшие во главе христианства епископы не хотели, чтобы их вера, которой покровительствовал сам импе-[16]ратор, в чем-нибудь уступала языческой вере, и вот воздвигаются роскошные храмы, придумываются сложные службы, простота древних христиан забыта, церковь вступает в самое тесное общение с «царством мира сего» и обращается к помощи его материальной силы для покорения всех несогласно с ней мыслящих. Были случаи, когда христиане обращались даже к языческим властям за разрешением своих религиозных споров.
А эти несогласно мыслящие стали появляться все чаше и чаще. Раньше, когда христиане терпели всякие гонения, если появлялось какое-нибудь учение, несогласное с прежним пониманием, дело ограничивалось только спорами и взаимными обличениями, теперь же, когда христианство сделалось господствующей религией, все, несогласные с принятым большинством епископов мнением, рисковали подвергнуться всем карам, которые могло на них обрушить правительство. А между тем, раз христиане, уклонившись от простой веры, требовавшей только доброй жизни, обратились к расследованию сущности божества, то среди них естественно должны были возникнуть разногласия.
Когда в первые годы христианства вся сущность учения выражалась в признании всех людей братьями — детьми одного Отца-Бога и в требовании поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, то поводов к несогласиям и спорам почти не представлялось; но когда стали обсуждать вопросы о том, сколько естеств заключается в Христе, в каком отношении находятся эти естества друг к другу, из скольких лиц состоит единый Бог и каким образом произошло беспорочное зачатие и тому подобное — тогда, конечно, должны были возникнуть самые разнообразные и многочисленные споры, а нравственная сторона учения должна была понизиться.
Особенно известен происходивший в царствование[17] Константина спор по поводу учения пресвитера города Александрии — Ария, который не соглашался с православным учением, т. е. с учением господствовавшей тогда церкви о том, что Сын Божий равен Отцу, и рожден раньше всех веков. У Ария было много последователей. Они пред’являли православным между прочим такие возражении против верования в предвечное рождение Сына Божия:
«Бог родил сына, который уже существовал [вечного] или который не существовал. Если не существовавшего, то правильно сказать, что он родился во времени. Если же скажем, родил сына, который уже существовал, то сказать это не только нелепость и хула, но и совершенная глупость, ибо существующему не нужно рождение».
С своей стороны ариане считали Христа сыном Бога, созданным Отцом во времени и в свою очередь создавшим мир.
Для разрешения споров ариан с православными Константин созвал в городе Никее собор епископов, в котором и сам принял деятельное участие. Значительное большинство оказалось на стороне православных. Император старался примирить спорящих и присоединился к большинству. Очень многие из ариан по различным соображениям пошли на уступки и согласились с императором, а оставшихся верными своим убеждениям самого Ария и двух епископов Секунда и Феону Константин сослал в заточение.
Так как тюрьма и ссылка не доказательство, то и споры ариан с православными не прекратились, но продолжались и при многих преемниках Константина. Одни из них становились на сторону православных и преследовали ариан, другие придерживались арианства и преследовали православных. В то же время и православные и ариане преследовали язычников. Уже сын Константина, Констанций, об’явил, что будет казнить[18] всякого, кто принесет языческую жертву, а имущество таких людей будет отбираться в казну.
С христианскими епископами Констанций тоже не стеснялся. «Моя воля для вас правило, — говорил он. — Или повинуйтесь моему требованию, или я пошлю вас в ссылку».
Таким образом, уже в четвертом веке, когда не успела изгладиться память о гонениях христиан язычниками, когда еще живы были люди, потерпевшие от этих гонений, — уже начались преследования язычников христианами.
От редакции. В следующем выпуске нашего издания будет дан краткий обзор истории разделения церквей (на западную — римскую и восточную — византийскую) и история греко—российской, так называемой, «православной» церкви.
МЫСЛИ О ВЕРЕ.
правитьДля того, чтобы человеку жить хорошо, ему надо знать, что он должен и чего не должен делать. Для того, чтобы знать это, нужна вера. Вера — это знание того, чтС такое человек и для чего он живет на свете. И такая вера была и есть у всех разумных людей.
I.
править1. Для того, чтобы хорошо прожить жизнь, надо понимать, чтС такое жизнь и что в этой жизни надо и чего не надо делать. Этому учили во все времена самые мудрые и доброй жизни люди всех народов. Учения этих мудрых людей все в самом главном сходятся к одному. Вот это-то одно для всех людей учение о том, что такое жизнь человеческая и как надо проживать ее, и есть настоящая вера.
2. ЧтС такое этот мир без конца во все стороны, ни про начало, ни про конец которого я ничего не знаю, и чтС такое моя жизнь в этом бесконечном мире и как мне прожить ее?
Только вера отвечает на эти вопросы.
3. Истинная религия в том, чтобы знать тот закон, который выше всех законов человеческих и один для всех людей мира.
Ввиду того, что книга эта печаталась с большими цензурными пропусками, вследствие стеснительных условий царского строя, и притом уже не имеется больше в продаже, мы помещаем здесь эту главу в неискаженном цензурными сокращениями виде. Ред.[20]
4. Может быть много разных ложных вер, но истинная вера только одна.
5. Если ты сомневаешься в своей вере, это уже не вера. Вера только тогда вера, когда у тебя и мысли нет о том, чтобы то, во чтС ты веришь, могло бы быть неправда.
6. Есть две веры: вера доверия тому, чтС говорят люди, — это вера в человека или в людей, и таких вер много различных, — и вера в свою зависимость от Того, Кто послал меня в мир. Это вера в Бога, и такая вера одна для всех людей.
II.
правитьУчение истинной веры всегда ясно и просто.
править1. Верить — значит доверять тому, чтС нам открывается, не спрашивая о том, отчего это так и что из этого выйдет. Такова истинная вера. Она показывает нам, кто мы такие и что мы поэтому должны делать, но ничего не говорит нам о том, чтС выйдет из того, что мы будем делать то, чтС велит нам наша вера.
Если я верю в Бога, то мне нечего спрашивать о том, что выйдет из моего послушания Богу, потому что я знаю, что Бог — любовь, а из любви ничего, кроме добра, выйти не может.
2. Истинный закон жизни так прост, ясен и понятен, что людям нельзя оправдывать свою дурную жизнь тем, что они не знают закона. Если люди живут противно закону истинной жизни, им остается одно: отрекаться от разума. Они это и делают.[21]
3. Говорят, что исполнение закона Бога трудно. Это неправда. Закон жизни ничего не требует от нас, кроме любви к ближнему. А любить не трудно, а радостно.
4. Когда человек узнает истинную веру, с ним делается то же, чтС с человеком, засветившим свет в темной горнице. Все становится ясно и на душе весело.
III.
правитьИстинная вера в одном: в любви к Богу и ближнему.
править1. «Любите друг друга, как я полюбил вас, и потому все узнают, что вы мои ученики, если вы будете иметь любовь друг к другу», — сказал Христос. Он не говорит: если вы верите в то или это, но если вы любите. — Вера у разных людей и в разные времена может быть разная, но любовь у всех и всегда одна и та же.
2. Истинная вера одна — любовь ко всему живому.
3. Любовь дает людям благо, потому что соединяет человека с Богом.
4. Христос открыл людям то, что вечное не то же, чтС будущее, но что вечное, невидимое живет в нас сейчас в этой жизни, что мы становимся вечными, когда соединяемся с тем Богом духом, в котором все живет и движется.
Достигаем мы этой вечности не молитвами, таинствами и обрядами, а только любовью.[22]
IV.
правитьВера руководит жизнью человека.
править1. Истинно знает закон жизни только тот, кто делает то, чтС считает законом жизни.
2. Всякая вера это только ответ на то: как мне жить на свете не перед людьми, а перед Тем, Кто послал меня в мир.
3. В истинной вере важно не то, чтобы хорошо рассуждать о Боге, о душе, о том, чтС было и чтС будет, а важно одно: твердо знать, чтС в этой жизни должно и чего не должно делать.
4. Если человеку плохо жить, то это только оттого, что у такого человека нет веры. Это же бывает и с целым народом. Если плохо живется народу, то только оттого, что народ потерял веру.
5. Жизнь людей бывает хорошая или плохая только оттого, как они понимают истинный закон жизни. Чем яснее понимают люди истинный закон жизни, тем лучше их жизнь, и чем запутаннее понимают они этот закон, тем жизнь их хуже.
6. Для того, чтобы людям нашего времени выйти из той грязи греха, разврата и бедственной жизни, в которой они живут, нужно одно: нужна такая вера, в которой люди не жили бы как теперь, каждый для себя, а жили бы все общей жизнью, признавали бы все один закон и одну цель. Только тогда могли бы люди, повторяя слова молитвы Господней: «Да приидет Царство Твое на земле, как на небе»,[23] надеяться на то, что Царство Божие точно придет на землю.
7. Если вера учит тому, что надо отказаться от этой жизни для жизни вечной, то это ложная вера. Нельзя отказаться от этой жизни для жизни вечной, потому нельзя, что вечная жизнь уже есть в этой жизни.
8. Чем сильнее вера человека, тем тверже его жизнь. Жизнь человека без веры — жизнь животного.
V.
правитьЛожная вера.
править1. Закон жизни о том, чтобы любить Бога и ближнего, прост и ясен, — всякий человек, когда войдет в разум, сознает его в своем сердце. И потому, если бы не было ложных учений, все люди держались бы этого закона, и на земле было бы царство небесное.
Но всегда и везде ложные учителя поучали людей тому, чтобы признавать Богом то, что не есть Бог, и законом Бога то, что не есть закон Бога. И люди верили ложным учениям и удалялись от истинного закона жизни и от исполнения истинного закона Его, и жизнь людей становилась труднее и несчастнее.
И потому не надо верить никаким учениям, если они не сходятся с любовью к Богу и ближнему.
2. Не надо думать, что вера истинна оттого, что она старая. Напротив, чем дольше живут люди, тем все яснее и яснее становится им истинный закон жизни. Думать, что нам в наше время надо верить тому же самому, чему ве-[24]рили наши деды и прадеды, — это все равно, что думать, что, когда ты вырос, тебе будет впору твоя детская одежда.
3. У всех народов всегда были такие люди, которые говорили про себя, что они одни знают истинный закон Бога. И люди эти для того, чтобы подтвердить свои слова, рассказывали про то, что будто бы были такие чудеса от Бога, по которым видно, что тот закон, которому они учат, есть истинный закон Бога. Кроме того, люди эти записывали этот свой закон в книги и уверяли народ, что в книгах этих всякое слово истинно, потому что книги эти внушены и написаны самим Богом.
Закон Божий открывается не каким-нибудь одним людям, а равно всякому человеку, если он хочет узнать его. Чудес же никогда не было и не бывает, и все рассказы о чудесах — пустые выдумки. Неправда и то, что есть такие книги, в которых всякое слово истинно и внушено Богом. Всегда книги — дело рук человеческих, и во всех может быть и полезное, и вредное, и истинное, и ложное.
4. Мы сокрушаемся о том, что не можем уже верить в то, во что верили наши отцы. Надо не сокрушаться об этом, а стараться установить в себе такую веру, в которую мы могли бы верить так же твердо, как верили наши отцы в свою.
5. Для того, чтобы человеку познать истинную веру, ему нужно прежде всего на время отказаться от той веры, в которую он слепо верил, и проверить разумом все то, чему его с детства научили.
6. Жил рабочий в городе и отделался и пошел домой. На выходе встретился ему прохожий. И сказал прохожий: «Пойдем вместе, мне туда же, и я дорогу хорошо знаю». Рабочий поверил, и пошли они вместе.[25]
Прошли они час, два, и кажется рабочему, что дорога не та, по которой он шел в город. И говорит он: «Помнится, не та эта дорога». А прохожий говорит: «Это самая настоящая, короткая дорога. Верь мне, я хорошо знаю». Послушался рабочий и пошел за ним. И что дальше шел, то хуже и хуже становилась дорога, и все труднее и труднее было итти. И прожил, и проел рабочий все, что заработал, и все не было дома. Но чем дальше он шел, тем все больше он верил, и под конец сам уверился, что дорога настоящая. А уверился он потому, что не хотелось назад ворочаться, и все надеялся, что и по этой дойдет. И забрел рабочий далеко-далеко от дома и долго бедствовал.
Так бывает с теми, которые не слушают голос духа в себе, а верят чужим словам о Боге и законе Его.
7. Дурно то, что люди не знают Богу, но хуже всего то, что люди признают Богом то, что не есть Бог.
VI.
правитьО внешнем богопочитании.
править1. Истинная вера не в том, чтобы верить в чудеса, в таинства, в обряды, а в том, чтобы верить в такой один закон, какой годится для всех людей мира.
2. Для истинной веры не нужно ни храмов, ни украшений, ни многолюдных собраний, ни пения. Напротив, истинная вера входит в сердце всегда в тишине и в уединении.
3. Если человек хочет угодить Богу молитвами, обрядами, то это значит, что он хочет обмануть Бога. Но Бога нельзя обмануть, обманываешь только себя.[26]
4. Настоящая вера не в том, чтобы знать, в какие дни есть постное, в какие ходить в храм, и какие слушать и читать молитвы, а в том, чтобы всегда жить доброю жизнью в любви со всеми, всегда поступать с ближними, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
В этом истинная вера. И этой вере учили всегда все истинные мудрецы и святой жизни люди всех народов.
5. Иисус не говорит самарянам: оставьте ваши верования, ваши предания для еврейских. Он не говорит евреям: присоединяйтесь к самарянам. Но он говорит самарянам и евреям: вы одинаково заблуждаетесь. Важен не храм и не служение в храме, важен не Гаризим или Иерусалим, — настанет время и настало уже, когда будут поклоняться Отцу не в Гаризиме, не в Иерусалиме, но когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе.
Искал таких поклонников Иисус во времена Иерусалима. Он их ищет и теперь.
6. Царство Божие придет к нам только тогда, когда церковная вера с чудесами, таинствами и обрядами заменится верой разумной, бес чудес, таинств и обрядов. Время это приближается. Вера эта еще в зародыше. Но зародыш не может не разрастаться. Будем же ждать и работать для того, чтобы время это скорее пришло.
7. Был у хозяина работник. Жил он в одном доме с хозяином и помногу раз в день виделся с хозяином. Работник все меньше и меньше работал и под конец так обленился, что ничего не делал. Хозяин видел это, но ничего не говорил и только отворачивался от работника, когда встречался с ним. Работник видел, что хозяин недоволен им, и взду-[27]мал, не работая, подладиться к хозяину. Пошел работник к хозяйским знакомым и друзьям и просил их сделать так, чтобы хозяин не сердился на него. Хозяин узнал про это, призвал работника и сказал: «Зачем ты просишь людей заступиться за тебя? Ведь ты сам всегда со мною, можешь сам мне сказать, что тебе нужно». И работник не знал, что сказать, и ушел. И придумал работник другое: собрал он хозяйских яиц, поймал хозяйскую курицу и принес все это, как гостинец, хозяину, чтобы хозяин не сердился на него. Тогда хозяин сказал: «То ты просишь моих друзей хлопотать за тебя, тогда как ты можешь прямо со мной говорить. А теперь вот вздумал меня задобрить гостинцами. Ведь все, что у тебя есть, все мое. Если же бы ты и свое принес мне, то мне не нужны твои гостинцы». Тогда работник вздумал еще третье: он сложил стихи во славу хозяина и стал ходить под окнами хозяина и громко кричать и петь стихи, называя хозяина великим, вездесущим, всемогущим, отцом, милостивцем, благодетелем. Тогда хозяин опять призвал работника и сказал: «То ты через людей хотел угодить мне, то ты моим же добром дарил меня, теперь вздумал еще чуднее: вздумал кричать и петь обо мне, что я всемогущий, милостивый и все другое. Кричишь и поешь про меня, что такой и эдакий, а не знаешь и не хочешь знать меня. Мне же не нужно ни заступничества за тебя других людей, ни подарки твои, ни похвалы твои о том, кого ты не можешь знать, — мне нужна от тебя только твоя работа».
То же, чтС этот работник, делают люди, которые молятся святым угодникам, прося их заступиться за них перед Богом, и то же делают, когда хотят задобрить Бога лампадами и всякими жертвами, постройками храмов или восхвалениями Его.
Учение Христа в том, что между Богом и людьми не может быть посредников и что нужны Богу не дары, а наши добрые дела.
В этом весь закон Бога.[28]
VII.
правитьПонятие награды за добрую жизнь не свойственно истинной вере.
править1. Когда человек держится веры только потому, что за исполнение дел веры ожидает в будущем всяких внешних благ, то это не вера, а расчет, и расчет всегда неверный. Расчет неверный потому, что истинная вера дает благо только в настоящем, а не дает и не может дать никаких внешних благ в будущем.
2. Шел человек наниматься в работники. И повстречались ему два наемщика. Рассказал человек, что он ищет работы. И оба наемщика стали звать его, каждый к своему хозяину.
Один сказал ему: «Иди к моему. Место хорошее. Правда, если не угодишь, засадит в тюрьму и сечь будет, а если угодишь, так уж лучше житья не бывает. Когда отработаешь, то будешь жить, ничего не делать, и всякий день угощение, вино, сласти, катанье. Только угоди. Житье будет такое, что лучше и вздумать нельзя». Так зазывал к себе один из наемщиков.
Другой наемщик тоже звал к своему хозяину, но ничего не говорил про то, как хозяин его будет награждать рабочего, даже не мог сказать, как и где будут жить рабочие, и тяжела или легка работа, а только сказал, что хозяин добрый, никого не наказывает и сам живет с рабочими.
И подумал человек про первого хозяина: «Уж очень много обещает. Если бы дело по правде было, незачем обещать так много. Польстишься на роскошную жизнь, как бы[29] хуже не было. А хозяин, должно, сердитый, потому что строго наказывает тех, кто не по нем делает. Пойду лучше ко второму, — тот хоть ничего не обещает, да, говорят, добрый, да и живет заодно с рабочими».
То же и с учениями о вере. Ложные учителя привлекают людей к доброй жизни тем, что пугают наказаниями и заманивают наградой на том свете, где никто не был. Истинные же учителя учат только тому, что Начало жизни, любовь, живет в душах людей, и что хорошо тому, кто соединился с Ним.
3. Коли ты служишь Богу из-за вечного блаженства, то ты служишь себе, а не Богу.
4. Главная разница между истинной верой и ложной та, что при ложной вере человек хочет, чтобы за его жертвы и молитвы Бог угождал человеку. При истинной же вере человек хочет только одного: научиться угождать Богу.
VIII.
правитьРазум проверяет положения веры.
править1. Не заглушать свой разум нужно для того, чтобы познать истинную веру, а, напротив, очищать, напрягать его для того, чтобы проверять разумом то, чему учат учителя веры.
2. Мы не разумом доходим до веры. Но разум нужен для того, чтобы поверять ту веру, которой учат нас.
3. Не бойся откидывать от своей веры все лишнее, телесное, видимое, осязаемое, а также и все смутное, неясное: чем больше ты очистишь духовное ядро, тем яснее узнаешь истинный закон жизни.[30]
4. Рассказы о чудесах не могут подтверждать истину. Если бы не то-что рассказы, но на моих глазах человек воскрес из гроба и улетел на небо и оттуда уверял бы меня, что 2x2=5, я все-таки не поверил бы ему.
5. Не тот неверующий, кто не верит в то, чему верят все вокруг него, а истинно неверующий тот, кто думает и говорит, что верит в то, во что не верит.
IX.
правитьРелигиозное сознание людей не переставая совершенствуется.
править1. Надо пользоваться учением о законе жизни прежних древних мудрых и святых людей, но мы сами должны своим разумом проверить то, чему они учат нас: принять то, что согласно с разумом, и откинуть то, что несогласно с ним.
2. Когда человек для того, чтобы не ошибаться в законе Бога, не решается отступить от раз признанной им веры, то с ним случается то же, что случилось бы с человеком, который для того, чтобы не заблудиться, привязал бы себя к столбу веревкой.
3. Очень удивительно то, что большинство людей тверже всего верят самым старинным учениям о вере, таким, какие уже не подходят к нашему времени, а откидывают и считают ненужными и вредными все новые учения. Такие люди забывают то, что если Бог открывал истину древним людям, то Он все тот же и точно так же мог открыть ее и недавно жившим и теперь живущим людям.
4. Самый закон жизни не может изменяться, но люди[31] могут все яснее и яснее понимать его и научаться тому, как в жизни исполнять его.
5. Христос великий учитель. Он проповедывал истинную всеобщую религию любви к Богу и человеку. Но не надо думать, что у Бога не могут быть такие же и даже еще более великие учителя. Если же мы будем думать так, мы этим не уменьшим величие Христа, а только признаем величие Бога. Если же мы будем думать, что после Христа Бог уже не будет больше прямо открываться людям, то с новыми великими учителями, когда они придут, случится то же, что было с Христом: побьют живого пророка для того, чтобы боготворить умершего.
Если бы Христос не отступал от того учения, которое тогда считалось истиной, мы бы не знали его великого учения.
Что, если бы он, как другие, сказал: никто не может вернее Моисея об’яснить закон Бога? Он бы был ничто, и Дух Божий покинул бы его душу. Но он общался не с людьми, а с Богом, слушался Его голоса, а не своего страха перед людьми. Он не побоялся ни церкви, ни государства, и не смутился, когда Пилат и Ирод подружились только затем, чтобы распять его.
Да, Бог так же близок к нам, как Он близок был тогда к Христу, и так же готов открыть истину каждому из нас, кто только захочет всей своей жизнью служить Ему.
6. Религия не потому истинна, что ее проповедывали святые люди, а святые люди ее проповедывали потому, что она истинна.
7. Когда дождевая вода течет по жолобам, то нам кажется, что она вытекает из них. Но ведь вода падает с неба. То же и с поучениями святых и мудрецов: нам кажется, что поучения идут от них, а они идут от Бога.
ИЗДАНИЯ
правитьВ чем истинная свобода? а) Опыт краткого изложения основ истинной свободы, в) Устав Общества Истинной Свободы в память Л. Н. Толстого. М. 1917 г. Цена 45 к.
Ежегодник Общества Истинной Свободы в память Л. Н. Толстого за 1917—1918 год. М. 1918 г. Цена 1 р. 50 к.
Ежегодник Общества Истинной Свободы в память Л. Н. Толстого за 1918—1919 г. (печатается).
Валентин Булгаков. Христианская этика. Систематические очерки мировоззрения Л. Н. Толстого. С письмом Л. Н. Толстого. 2-е издание. М. 1919. Цена 25 руб.
Конспекты лекций о свободно-религиозном мировоззрении. О церкви и об истинной религии, об истинной свободе и о государстве. М. 1919. Цена 2 руб.
М. В. Муратов. Русское сектантство. М. 1919 г. Цена 2 р. 25 коп.
В. Г. Чертков. Церковь и политика. М. 1919. Ц. 1 р. 80 к.
Православие на Руси. Краткий исторический очерк; приложение: Ложные, веры — Мысли, собранные Л. Н. Толстым. М. 1919. Цена 5 руб.
Валентин Булгаков. Лев Толстой в последний год его жизни. Дневник секретаря Л. Н. Толстого. 3-е издание, совместное с кн. изд. «Задруга» (печатается).
Н. Н. Гусев. «Жизнь и учение Л. Н. Толстого». Издание совместно с издат. «Единение» (печатается).
И. М. Трегубов. «Назарены» (печатается).
А. И. Архангельский. «Кому служить?» (печатается).
Издание зарегистрировано и цена утверждена Отделом Печ. М. С. Р. и К. Д.
Тип. «Совместный труд»
Трудовой Общины-Коммуны «Трезвая Жизнь»,
Москва, Большая Дмитровка, дом N 28.
- ↑ Эти мысли «О вере» Л. Н. Толстого составляют первую главу его известной уже книги «Путь Жизни», выпущенной в свет после его смерти книгоиздательством «Посредник».