За Русь Святую!
М.: Институт русской цивилизации, 2014.
ХОРОШИ НАШИ РЕБЯТА, ТОЛЬКО СЛАВУШКА НЕ ТА
правитьС неодинаковым чувством прочитается на Руси православной передовая статья «Московских ведомостей» о свойствах и характере наших петербургских псевдолибералов. Все благомыслящие и близко знакомые с делом люди останутся благодарны знаменитому редактору за разоблачение литературных бандитов, которые любят закрываться широким плащем гуманности и космополитизма и прятать бесстыжие глаза свои под широкими полями флибустьерских шляп. Дело пошло с писем, помещенных в английской газете «Тэймс» (Times) корреспондентом, проживающим в Петербурге, который писал в редакцию и с театра событий, с польских мест и часто прямо под диктовку поляков. Само собою разумеется, что описания его не отличались доброжелательством к России, и где представлялся хоть малейший случай, поставщик известий не пропускал его, чтоб не кольнуть русских варваров, угнетающих польскую цивилизацию. "Но вот этот же человек, — продолжают «Московские ведомости», — прибыл в Петербург и пишет из русской столицы, где, казалось бы, должны быть сосредоточены все живые интересы и чувствования русского народа. Среда непременно оказывает влияние на наблюдателя; волею или неволею он находится под ее впечатлением и подчиняется господствующему в ней духу. Иностранный наблюдатель смотрел на польское восстание из разных мест и, стало быть, с разных точек зрения, — и что же? — ни одна из этих точек зрения не представила ему такой неблагоприятной в русском смысле перспективы, как петербургская точка зрения. Ничего нельзя представить себе хуже того духа, который сказывается в письмах английского корреспондента о польском восстании с берегов Невы. Все это ничтожество, все это растление, весь этот бессмысленный и презренный лжелиберализм особого рода, состоящий в измене своему народу, в пренебрежении к его живым интересам и требованиям, и в рабском трепете перед чужим мнением, — все это так и повеяло на нас из двух прочтенных нами в газете «Times» петербургских корреспонденций о польском восстании. Для того чтоб уязвить русское народное чувство, для того чтоб оскорбить, взволновать и болезненно раздражить его, не нужно осыпать Россию и русских укоризнами и бранью; нужно только зачерпнуть из петербургской среды разных суждений и передать их в надлежащей обстановке. Это всего действительнее. Дух тления, который дышет в этом петербургском так называемом либерализме и которого пагубные действия становятся все ощутительнее внутри России, — вот наш укор, вот наше зло! Что бы кто ни говорил в этом духе, в чем бы не отзывался этот дух, — все болезненно сожжет самый источник жизни в нашем обществе, почувствуется как самая горькая обида. Что значат для нас ругательства иностранных писак! Что значат для здорового, свежего и сильного народа чьи бы то ни было отзывы! Что значат для умных, дельных людей, способных чувствовать собственное достоинство, сплетни и пересуды окружающей среды! Но когда в зеркале, которое нам подставят, отразится наш собственный позор, тогда всякий, кто бы какой ни был комплексии, почувствует и боль, и унижение и невольно возненавидит ни в чем не повинное зеркало.
«Недавно, когда Россия находилась в незаслуженном унижении, когда в ее пределах пожаром разлился мятеж, изумив все русское общество, ничего не подозревавшее в своем затишье и полусне, когда посреди русского народа вдруг неведомо откуда взялась какая-то бессмысленная революционная организация, когда наконец вся Европа ополчилась на нас и враги России ждали с часу на час, вот-вот она рушится сама собою, — что спасло Россию от этого кошмара, что оживило, что подняло ее, что заставило ее крепко почувствовать свои государственные границы, что снова приобрело ей не фальшивое, а истинное уважение Европы, что заставило Россию почувствовать в себе источник новых сил, начатки новой жизни и великого плодотворного развития? Этот ли лжелиберализм, который был готов великодушно жертвовать единством и целостию своего Отечества, — который готов был преклоняться перед всяким безумием и всякою глупостью, лишь бы только они заявляли себя достаточною наглостию и нахальством, — который губил бедную молодежь, кокетничая с нею и приветствуя гимназистов в качестве передовых мудрецов и преобразователей, — который отзыв иностранца ставит выше народного чувства своей страны? Нет, — теперь нельзя ошибаться; теперь и слепой видит, в чем дело. С фальшивым либерализмом мы покончили. На эту удочку нас теперь не поймают. Безвозвратно прошли те времена, когда можно было дурачить целое общество студенческими демонстрациями на улицах. Что было возможно тогда, того теперь не повторится. Твердая, ничем несовратимая национальная политика внутри и вне — вот наше спасение! Только на наши народные силы можем мы благонадежно опереться и в нашем консерватизме, и в нашем либерализме»[1].
Праведно и всякого приятия достойно слово одного из честнейших и разумнейших наших публицистов. Но мы, верно, невполне верим тому, чтобы дело с фальшивым либерализмом уже покончено. Что на эту удочку нас теперь не поймают — это верно: но почему ж и нам не закинуть удочек для ловли этих ершей и плотвиц, притаившихся в тине, среди камыша? Почему бы не повытаскать их на берег и не подвергнуть влиянию той атмосферы, которая действует на них так истребительно? Нет-нет, да и выпрыгивают они на водном полотне великой речи; нет-нет, да и зашевелят камышом, давая знать о своем присутствии. Вот они, — смотрите: мы видим их и в мире журнальном, и в училищных аудиториях, и за департаментскими столами, и в партере столичных театров, и за книгопродавческими прилавками, и в комитетских собраниях, и даже… даже… да мало ли где мы их не видим! Право, не мешало бы «народным силам» позаняться этими зверками!
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьПечатается по единственному изданию: Аскоченский В. И. [Без подп.] Хороши наши ребята, только славушка не та // Домашняя беседа для народного чтения. — 1864. — Вып. 2. — С. 44-46.
- ↑ Московские ведомости. 1863 г. № 281.