«Аполлонъ», № 2, 1909
Зеленыя крылья весны
Пахнули травой и смолою…
Я вижу далекіе сны,
Летящую въ зелени Хлою
И голосъ, какъ ивовый прутъ,
Зацвѣтающій сильно и тонко:
— Эй Дафнисъ! И въ дремлюідій прудъ,
Купая, бросаетъ козленка.
Спѣшу я, и плещетъ трава;
Но скрылась кудд же ты, Хлоя!
Священныхъ деревьевъ листва
Темнѣетъ къ полудню отъ зноя.
— Эй Дафнисъ! И смѣхъ издали…
Несутся деревья навстрѣчу;
Туманъ отъ несохлой земли
Отвелъ мимолетную встрѣчу.
— Эй Дафнисъ! И дальній прибой
Опѣнилъ колѣни волною…
Гдѣ встрѣчусь, о Хлоя, съ тобой
Крылатой, зеленой весною?
ГРОЗA
Лбистый холмъ поросъ кремнемъ;
Тщетно Дафнисъ шепчетъ: Хлоя! —
Желтымъ солнце встало днемъ,
Высь темна отъ злого зноя,
Мгла горячая легла
На терновники, на щебень,
Въ душномъ маревѣ скала
Четко вырѣзала гребень.
Кто, свистя сухой листвой,
Вздыбилъ тѣло мѣловое?
Слышитъ сердце горній вой…
Ужасъ гонитъ все живое…
Всякъ бѣгущій, выгнувъ станъ,
Гибнетъ въ солнечной стремнинѣ —
То кричитъ въ полудни Панъ,
Наклонивъ лицо къ долинѣ…
… Вечеръ легъ росой на пняхъ,
И листва и травы сыры.
Дафнисъ тихій на камняхъ,
Руки брошенныя сиры.
Тихо такъ звенитъ струя:
— Я весенняя, я Хлоя,
Я стою, вино лія,
Гдѣ смолою дышитъ хвоя,
ДАФНИСЪ И МЕДВѢДИЦА
Поила медвѣдица мать
Въ ручьѣ своего медвѣженка,
На лапы учила вставать,
Кричать по медвѣжьи и тонко.
A отрокъ нагой на скалу
Спускался, цѣпляясь за иву;
Охотникъ, косясь на стрѣлу,
Натягивалъ туго тетиву.
Въ медвѣжью онъ мѣтитъ чету,
Но отрокъ поспѣшно ломаетъ
Стрѣлу, ухвативъ на лету,
По лугу какъ лань убѣгаетъ.
За нимъ медвѣженокъ и мать
Несутся въ лѣсныя берлоги.
Медвѣдица будетъ лизать
У отрока смуглыя ноги.
Повѣдаетъ тайны лѣсовъ,
Весенней напоитъ сытою,
Научитъ по окликамъ совъ
Найти задремавшую Хлокх
ДАФНИСЪ ПОДСЛУШИВАЕТЪ СОВЪ
Изъ ночного рукава
Вылетаетъ лунь-сова.
Глазомъ пламеннымъ лучитъ,
Клювомъ каменнымъ стучитъ.
— Совы! совы! спитъ-ли боръ?
— Спитъі кричитъ совиный хоръ.
— Травы всѣ-ли полегли?
— Нѣтъ, къ ручъю цвѣсти ушли!
— Нѣтъ-ли слѣда y воды?
— Человѣчьи тамъ слѣды
По травѣ, надъ зыбью водъ,
Всѣ ведутъ въ глубокій сводъ.
Тамъ въ пещерѣ — бирюза —
Дремлютъ дѣвичьи глаза,
Это дѣва видитъ сны,
Хлоя дѣва, дочь весны.
— Совы! крикнула сова,
Наши слушаютъ слова!
Совы взмыли, Въ темнотѣ
Отрокъ крадется къ водѣ.
— Хлоя, Хлоя, пробудись,
Блекнутъ звѣзды, глубже высь.
Хлоя въ свѣтлое кольцо
Видитъ отрока лицо.
УТРО
Слышенъ топотъ надъ водой
Единорога;
Встрѣченъ утренней звѣздой^
Заржалъ онъ строго.
Конь спѣшитъ, уздцы туги,
Онъ машетъ гривой;
Утро кличетъ: ночь, бѣги,
Горячъ мой сивый!
Рогомъ конь лѣса зажжетъ,
Гудятъ дубравы,
Вѣтеръ буйныхъ птицъ впряжетъ,
И встанутъ травы;
Конь вздыбитъ и ввысь помчитъ
Крутымъ излогомъ,
Пламя бѣлое лучитъ
Въ лазури рогомъ….
День изъ тьмы глухой возсталъ,
Свой вѣнецъ вознесъ высоко,
Стали остры гребни скалъ,
Встала сизою осока.
Дважды эхо вдалекѣ:
Дафнисъ! Дафнисъ! повторило;
Слѣдъ стопа въ сыромъ пескѣ,
Улетая, позабыла,..
Станъ откинувши тугой,
Снова дикій, снова смѣлый,
Въ чащу съ дѣвушкой нагой
Мчится отрокъ загорѣлыЙ.
