Хитрая наука править
Источник текста: В. А. Гатцук — Сказки русского народа.
Издательство «ЭОС», Москва, 1992 г.
Жили-были дед да баба, а у них был сын. Старику очень хотелось отдать сына в науку, чтоб смолоду был родителям на утеху, под старость на успокоение, а по смерти на помин души. Да что станешь делать, коли достатку нет? Водил старик сына по городам, по селам: авось возьмет кто в ученье. Нет, никто не берется учить даром. Воротился старик домой, потужили они со старухой, погоревали о своей бедности и повели опять сына в город. Только подошли они к городу, попадается им навстречу горбатый старик в боярском платье и спрашивает: «Что, старичок, пригорюнился?» — «Как мне не пригорюниться, — говорит дед, — водил, водил сына, никто задаром не берет в науку, а денег нет, платить нечем». — «Да отдай его мне: я в три года выучу его всяким хитростям. А через три года, в этот самый день и час, приходи за сыном. Да смотри: если не просрочишь, придешь вовремя и узнаешь сына — возьмешь его назад; а если просрочишь или не узнаешь — то оставаться ему у меня». Дед так обрадовался, что и не спросил, кто такой встречный, где живет, чему будет учить сына?
А встречный-то был колдун.
Вот прошли три года. Старик и думать забыл: в какой день и час отдал сына в науку. А сын за день до срока прилетел к нему малой пташкою, ударился о завалинку и вошел в избу добрым молодцем. Поклонился отцу и говорит: «Батюшка! Завтра сравняется моему ученью три года; не замешкайся, приходи за мною». — «Сынок мой милый! Ишь ты, научился птицей обертываться! Как мне тебя узнать?» — «А я научу. У хозяина не один я в науке, кроме меня у него одиннадцать добрых молодцев. Те навсегда при нем остались, потому что родители не сумели их признать. Если и ты меня не признаешь, то я останусь у хозяина двенадцатым. Завтра, как придешь ты за мною, хозяин выпустит нас всех белыми голубями: перо в перо, хвост в хвост, голова в голову — все ровны. Вот ты и смотри: все высоко станут летать, а я нет-нет, да и возьму повыше всех. После выведет он двенадцать коней — все одной масти, гривы на одну сторону, во всех статьях ровны. Как станешь ты проходить мимо тех коней, хорошенько примечай: все будут смирно стоять, а я нет-нет, да и топну правой ногой. Наконец, выйдут к тебе двенадцать добрых молодцов — рост в рост, волос в волос, голос в голос, все на одно лицо и одежей ровны. Как станешь проходить мимо тех молодцов, хорошенько вглядывайся: на правую щеку ко мне нет-нет, да и сядет малая мушка. То тебе примета верная». Распростился молодец с отцом, ударился о завалинку, обернулся птичкою и улетел назад к хозяину.
Поутру дед встал, собрался и пошел за сыном. Приходит к колдуну. «Ну, старик, — говорит колдун, — выучил я твоего сына всяким хитростям. Только если не узнаешь его, оставаться ему при мне на веки вечные!» Выпустил колдун двенадцать голубей: «Узнавай, старик, своего!» — «Мудрено узнать: ишь, все ровны». Стали голуби летать, а один все повыше других забирает. Старик заприметил его и говорит: «Надо быть, это мой». «Узнал, дедушка!» — отвечает колдун. Потом вывел колдун двенадцать коней. Стал дед ходить вокруг тех коней да приглядываться. Топнул один конь правой ногой; старик сейчас же на него показал и говорит: «Надо быть, это мой». «Узнал, дедушка», — отвечает колдун. Наконец, явились двенадцать добрых молодцев — рост в рост, волос в волос, голос в голос, все на одно лицо и одежой ровны. Дед раз прошел мимо тех молодцов — ничего не заприметил, в другой раз — прошел — тоже ничего, а как проходил в третий раз, увидал у одного молодца на правой щеке малую мушку и говорит: «Надо быть, это мой». «Узнал, узнал, дедушка, — сказал колдун. — Только не своим ты умом дошел, а сын тебя научил, меня, колдуна, перехитрил».
Взял старик сына и пошел с ним домой. На ту пору скачут охотники, гонят красного зверя, лисицу. «Батюшка, — говорит сын, — я обернусь борзой собакой и схвачу лисицу. Как наедут охотники и станут отбивать зверя, скажи им: „Господа охотники! У меня свой пес, я тем свою голову кормлю“. Захотят охотники меня купить и будут давать тебе хорошие деньги. Ты меня и продай. Только ошейника с веревкой ни за что не отдавай». Тотчас обернулся он борзой собакой, погнался за лисой и схватил ее. Наехали охотники. «Ах ты, старый! — кричат. — Зачем пришел сюда нашу охоту перенимать?» — «Господа охотники! У меня свой пес, я тем голову свою кормлю». — «Продай его нам». — «Купите». — «Сколько хочешь?» — «Сто рублей». Охотники и торговаться не стали, заплатили ему сто рублей и берут себе собаку, а старик снимает с нее ошейник и веревку. «Что ж ты веревку тащишь?» — «И-и, кормильцы! Мое дело дорожное: оборвется на лаптях оборка — навязать пригодится». «Ну, ладно, возьми себе!» — сказали охотники, накинули на собаку свою привязь и ударили по лошадям. Ехали-ехали, глядь — бежит лисица; пустили они за ней своих собак; те гоняли-гоняли, никак догнать не могли. Вот и говорит один охотник: «Пустимте, братцы, новую собаку». Пустили — да только и видели: лиса — в одну сторону, а собака в другую… Нагнала старика, ударилась о сырую землю и сделалась молодцем по-прежнему.
Пошел старик с сыном дальше. Подходит к озеру; охотники стреляют гусей, лебедей, серых уток. Летит стая гусиная, и говорит сын отцу: «Батюшка, я обернусь ясным соколом и стану хватать-побивать гусей; придут к тебе охотники, начнут приставать, ты им скажи: „У меня свой сокол есть, я тем голову свою кормлю!“ Будут они торговать сокола — ты птицу продай, а путцев ни за что не отдавай!» Обернулся молодец ясным соколом, поднялся выше стада гусиного и стал гусей хватать-побивать да на землю кидать. Старик едва в кучу собирать поспевает. Как увидали охотники такую добычу, прибежали к старику. «Ах ты, старый! Зачем пришел сюда нашу охоту перенимать?» — «Господа охотники! У меня свой сокол есть, я тем свою голову кормлю». — «Не продашь ли сокола?» — «Отчего не продать, купите!» — «А дорого?» — «Два ста рублей». Охотники заплатили деньги и берут себе сокола, а старик путцы снимает. «Что ж ты путцы снимаешь, аль жалко?» — «И-и, кормильцы, мое дело дорожное: оборвется на лаптишках оборка — навязать пригодится». Охотники не стали спорить и пошли отыскивать дичь. Долго ли, коротко ли — летит стадо гусиное. «Пустимте, братцы, сокола!» Пустили — да только и видели. Сокол поднялся повыше стада гусиного и полетел вслед за стариком; нагнал его, ударился о сырую землю и сделался молодцем по-прежнему. Воротились они домой и зажили себе припеваючи.
В воскресенье говорит сын отцу: «Батюшка, я обернусь нынче конем. Веди ты меня на торг, только смотри: коня продай, а уздечки не моги продавать, не то домой не ворочусь». Ударился молодец о сырую землю, сделался славным конем, и повел его дед на базар продавать. Обступили старика торговые люди, все барышники: тот дает дорого, другой дает дорого, а колдун тут же явился и дает дороже всех. Старик не признал его и продал ему сына, а уздечки не отдает. «Как же я поведу коня? — говорит колдун. — Дай хоть до двора довести, а там, пожалуй, бери уздечку: она мне не в корысть». Тут все барышники на старика накинулись: «Так не водится: продал коня — продал и уздечку». Нечего делать — отдал старик уздечку. Колдун привел коня к себе на двор, поставил в конюшню, крепко привязал к кольцу и высоко притянул ему голову. Стоит конь на одних задних ногах, передние до земли не достают.
«Ну, дочка, — говорит колдун, — ведь я купил нашего хитреца». — "Где же он, захотела она подлинней отпустить повод, стала распутывать, а конь, как затряс головой, сбросил с себя узду, вырвался и побежал в чистое поле. Дочь к отцу кинулась: «Батюшка! Что я наделала! Ведь конь-то убежал». Колдун ударился о сырую землю, обернулся серым волком и пустился в погоню… Вот близко, вот нагонит! Конь прибежал к реке, ударился о землю, обернулся ершом — и бултых в воду. А волк за ним щукою. Ерш плыл-плыл водою, добрался к плотам, где красные девицы белье полоскали, перекинулся золотым колечком и подкатился к купеческой дочери прямо под руку. Купеческая дочь увидала колечко, подхватила и на пальчик надела. А колдун сделался по-прежнему человеком и пристает к ней: «Отдай мое золотое колечко!» «Бери», — говорит красная девица и бросила кольцо наземь. Как ударилось оно — в ту Минуту рассыпалось мелким жемчугом. А колдун обернулся петухом и бросился клевать жемчужные зерна. Пока он клевал, одно зерно перекинулось ястребом. 2 — 976
Взвился ястреб кверху, ударил с налету и убил петуха на смерть. После того обернулся ястреб добрым молодцем.
Полюбился он купеческой дочери, и она ему полюбилась; женился он на ней, и зажили они вдвоем весело да счастливо.