Элиза съ дѣтства росла на глазахъ у своей госпожи и всегда считалась ея балованной любимицей.
Путешественникъ, проѣзжая по южнымъ штатамъ не можетъ не обратить вниманія на особое изящество, на мягкость голоса и манеръ очень многихъ мулатокъ и квартеронокъ. У квартеронокъ эти врожденныя свойства часто соединяются съ ослѣпительною красотою и всегда съ очень пріятною, симпатичною наружностью. Портретъ Элизы, набросанный нами, не плодъ нашего воображенія: онъ сдѣланъ съ натуры, по памяти, такою видѣли мы ее нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Кентукки. Благодаря покровительству и присмотру своей госпожи, Элиза выросла, не подвергаясь тѣмъ искушеніямъ, которыя дѣлаютъ красоту пагубнымъ даромъ для рабыни. Она вышла замужъ за красиваго и талантливаго молодого мулата, Джоржа Гарриса, который принадлежалъ сосѣднему помѣщику.
Хозяинъ этого молодого человѣка отдалъ его въ рабочіе на мѣшечную фабрику, гдѣ онъ, благодаря своей ловкости и способностямъ, скоро занялъ первое мѣсто среди рабочихъ. Онъ изобрѣлъ машину для очистки пеньки, и, принимая во вниманіе отсутствіе образованія и общественное положеніе изобрѣтателя, можно сказать, что этимъ онъ обнаружилъ не меньше геніальности, чѣмъ Уитней, изобрѣтатель трепальной машины [1].
Онъ былъ красивъ собой, обладалъ привлекательными манерами и пользовался общею любовью на фабрикѣ. Тѣмъ не менѣе, такъ какъ молодой человѣкъ былъ въ глазахъ закона не человѣкъ, а вещь, то всѣ эти выдающіяся способности были подчинены власти грубаго, властолюбиваго хозяина. Этотъ господинъ, прослышавъ объ изобрѣтеніи Джоржа, пріѣхалъ на фабрику посмотрѣть, что такое сдѣлала его талантливая собственность. Хозяинъ фабрики принялъ его очень любезно и поздравилъ его съ такимъ дорогимъ невольникомъ.
Его водили по всей фабрикѣ, показывали ему машину Джоржа; молодой мулатъ, возбужденный общимъ вниманіемъ, говорилъ такъ хорошо, держался такъ свободно, имѣлъ такой красивый мужественный видъ, что его хозяинъ невольно испытывалъ непріятное чувство его превосходства надъ собой. Съ какой стати этотъ невольникъ, его собственность, разъѣзжаетъ повсюду, изобрѣтаетъ машины и держитъ себя наравнѣ съ джентльменами? Этому слѣдуетъ какъ можно скорѣй положить конецъ. Онъ возьметъ его домой, заставитъ работать киркой и лопатой, посмотримъ тогда, куда дѣнется его франтовство. Фабрикантъ и всѣ рабочіе были страшно удивлены, когда онъ вдругъ потребовалъ жалованье Джоржа и объявилъ о своемъ намѣреніи взять его домой.
— Но, мистеръ Гаррисъ, — возражалъ фабрикантъ, — не слишкомъ ли это поспѣшное рѣшеніе?
— Ну, такъ что же? Вѣдь это же мой собственный человѣкъ.
— Мы бы охотно прибавили ему жалованье, сэръ.
— Это мнѣ все равно, сэръ. Я не намѣренъ отдавать въ паемъ моихъ людей, когда мнѣ этого не хочется.
— Но, сэръ, онъ, повидимому, особенно способенъ именно къ фабричной работѣ.
— Очень можетъ быть; до сихъ поръ онъ не былъ способенъ ни къ какому дѣлу, которое я ему поручалъ.
— Но, подумайте только, вѣдь онъ изобрѣлъ эту машину, некстати напомнилъ ему одинъ изъ рабочихъ.
— Да, да, машину для сокращенія работы? Это онъ всегда можетъ придумать; самое настоящее дѣло для негра. Они сами всѣ, сколько ихъ ни есть, машины для сокращенія работы. Нѣтъ, нѣтъ, я его беру.
Джоржъ былъ ошеломленъ, услышавъ свой приговоръ, такъ неожиданно произнесенный властью, которой, какъ онъ зналъ, нельзя было противиться. Онъ сложилъ руки, плотно сжалъ губы, но цѣлый вулканъ горькихъ чувствъ бушевалъ въ груди его и разливался огнемъ по его жиламъ. Онъ прерывисто дышалъ, и черные глаза его горѣли, какъ угли; это могло бы кончиться опаснымъ взрывомъ, если бы добродушный фабрикантъ не дотронулся до его руки и не шепнулъ ему:
— Покорись, Джоржъ, иди съ нимъ теперь. Мы постараемся выручить тебя.
Тиранъ замѣтилъ этотъ шопотъ и догадался, что было сказано, хотя не могъ разслышать словъ; это укрѣпило его рѣшеніе показать свою власть надъ несчастной жертвой.
Джоржа привезли домой и заставили исполнять самую черную работу на фермѣ. У него хватило силы воли, чтобы воздержаться отъ всякаго непочтительнаго слова; но его сверкающіе глаза и мрачно сжатыя брови ясно говорили, что человѣкъ не можетъ превратиться въ вещь.
Во время своей счастливой жизни на фабрикѣ, Джоржъ познакомился съ Элизой и женился на ней. Пользуясь довѣріемъ своего хозяина, онъ могъ свободно уходить и приходить, когда хотѣлъ. Миссисъ Шельби вполнѣ одобряла этотъ бракъ; во-первыхъ, она какъ всѣ женщины, питала маленькое пристрастіе къ сватовству, во-вторыхъ, она была очень рада выдать свою хорошенькую любимицу за человѣка ея сословія и, повидимому, во всѣхъ отношеніяхъ подходящаго къ ней. Свадьба праздновалась въ большой гостиной помѣщичьяго дома, сама госпожа красила чудные волосы невѣсты цвѣтами флеръ-д’оранжа и накинула фату на ея прелестную головку; не было недостатка въ бѣлыхъ перчаткахъ, въ угощеніи, въ винѣ и въ гостяхъ, восхвалявшихъ красоту невѣсты, щедрость и доброту ея госпожи. Первые года два Элиза часто видалась съ мужемъ, и ничто не нарушало ихъ счастья кромѣ смерти двухъ малютокъ которыхъ Элиза страстно любила, и которыхъ она оплакивала съ такимъ отчаяніемъ, что ея госпожа кротко выговаривала ей, стараясь съ материнскою заботливостью обуздать эту страстную натуру доводами разума и религіи.
Ню послѣ рожденія маленькаго Гарри, Элиза постепенно успокоилась и утѣшилась. Кровавыя раны затянулись, изболѣвшіе нервы окрѣпли, и она наслаждалась счастливой жизнью до того времени, когда мужъ ея, грубо удаленный отъ добраго фабриканта, попалъ подъ желѣзное ярмо своего законнаго господина.
Фабрикантъ, вѣрный своему слову, пріѣхалъ къ мистеру Гаррису недѣли черезъ двѣ послѣ того, какъ Джоржъ былъ увезенъ. Онъ надѣялся, что за это время гнѣвъ мистера Гарриса остылъ и всячески старался убѣдить его вернуть мулата на фабрику.
— Вы напрасно теряете слова, — сердито отвѣтилъ Гаррисъ, — я самъ знаю свои дѣла, сэръ.
— Я и не позволю себѣ мѣшаться въ ваши дѣла, сэръ. Я только думалъ, что вамъ будетъ выгодно отпустить къ намъ вашего человѣка на предлагаемыя мною условія.
— О, я все отлично понимаю. Я видѣлъ, какъ вы ему подмигивали и шушукались съ нимъ въ тотъ день, когда я увезъ его съ фабрики; но меня не такъ легко провести. У насъ свободная страна сэръ; этотъ человѣкъ мой собственный, и я дѣлаю съ нимъ, что хочу, вотъ вамъ и весь сказъ.
Послѣдняя надежда Джоржа исчезла; впереди ему предстояла жизнь труда и неволи, жизнь, еще болѣе горькая вслѣдствіе разныхъ мелкихъ придирокъ и обидъ, на которыя такъ изобрѣтательны всѣ тираны.
Одинъ весьма гуманный юристъ сказалъ однажды: „Самое дурное употребленіе, какое можно сдѣлать изъ человѣка — это повѣсить его“. Нѣтъ! можно сдѣлать еще другое употребленіе и гораздо худшее.
- ↑ Машина такого рода была, дѣйствительно, изобрѣтена однимъ молодымъ чернокожимъ въ Кентукки.