Федра Августова отпущеника, Нравоучительные басни с Езопова образца сочиненных (Барков)

Федра Августова отпущеника, Нравоучительные басни с Езопова образца сочиненных
автор Иван Семёнович Барков

Опубл.: 1764. Источник: az.lib.ru

И. С. Барков. Полное собрание стихотворений

СПб.: Академический проект, 2005

Федра Августова отпущеника,
Нравоучительные басни с Езопова образца сочиненных

5
Книга перьвая

ПРЕДЪИЗВЕЩЕНИЕ

Что вымыслил Езоп, то скрасил я стихами,

Двояку похвалу мня заслужить трудами;

Так как и плод сокрыт двоякой в книге сей,

Во перьвых, баснями смешит она людей,

Другое, учит жизнь вести благоразсудно.

Когдаж кому смешно покажется и чудно,

Что звери и древа имеют разговор,

Тот ведал бы, что здесь шутливых басен сбор.

БАСНЬ 1

ВОЛК И ЯГНЕНОК

Из одного ручья для утоленья жажды

Ягненку с волком пить случилося однажды:

Ягненок ниже был, а выше волк стоял.

Тогда, разинув пасть, затеял здор нахал:

Я пью; как смеешь ты мутить, бездельник, воду?

Ягненок отвечал, бояся, сумазброду:

Льзяль статься оному, пожалуй разсуди?

Ко мне бежит вода, а ты вить впереди.

Опешил грубиян, как правду тут увидел;

Потом рек: Ты еще за полгода обидел.

Я в те поры, сказал ягненок, не рожден.

Да я отцом твоим злословно обнесен,

Сказав, схватил его и растерзал напрасно.

Всяк может разуметь чрез оную баснь ясно,

Как приобыкшие невинных подавлять

Умеют ложныя причины составлять.

БАСНЬ 2

ЛЯГУШКИ ЦАРЯ ПРОСЯЩИЯ

Повольные имев Афиняне уставы,

По воле жили все и управляли нравы,

И свергли прежнюю продерзостью узду.

Сим средством ту нашли за своевольство мзду,

Что Пизистрат Тираны,

взявь власть чрез сонм мятежных,

О вольности их в век оставил безнадежных.

Когда Афинян род под игом сим стенал,

И в горе на судьбу класть пени начинал,

Хотя не поступал он с гражданами злосно,

Но не обыкшим все казалося не сносно;

Езоп такую баснь сказал на случай тот:

Лягушки подняли вопль сильной из болот,

Прося, чтоб Юпитер их в нужде не оставил,

И шатки, дав царя, обычаи исправил.

С усмешкой их мольбу Отец богов внушил,

И небольшой для них осколок ниспустил,

Которой в лужу пал в нечаянное время,

Незапным стуком в страх привел пужливо племя.

Приметив, что давно лежит в илу лентяй,

Одна всплыла на верьх тихонько невзначай

И высмотрев царя, встревожила всю лужу.

Лягушки выплывши без ужаса на ружу,

И смело наскакав ругались над щепой;

Меж тем, чтоб послан был правитель им иной,

Послали к Иовишу с прошеньем дерзки жабы,

За тем что данной был для них негож и слабый.

Тогда владетеля Дракона жабам дал,

Кой лютым зубом всех по одиначке рвал;

Спастися робкия вотще оне хотели,

И в страхе онемев разинуть рта не смели,

Через Меркурия просили втай за тем,

Чтоб Юпитер помог им в крайнем бедстве сем.

На то божок сказал: Теперь сноситеж злаго,

Коль добраго царя не приняли за благо.

И вы, рек, граждане, сие терпите зло,

Чтоб горшее еще постигнуть не могло.

БАСНЬ 3

СПЕСИВАЯ ГАЛКА И ПАВЛИН

В тщеславии чужим, кроме стыда, нет чести,

И то не новыя, да старыя уж вести;

А лутче пробавлять жизнь всякому своим,

Как научает нас Езоп примером сим.

Надменна Галка быв кичливостью безмерной,

Павлины перья скрав, свой скрасила вид черной.

С тех пор презрев она одноплеменной род,

Вмешалась с той красой в Павлиной каравод.

Те перья выщипав, прогнали вон из стада.

Познав безстыдная, что ей худа награда,

В печали отходить к подругам начала,

Но не мила уже и им она была.

Тогда одна из тех, которых презирала,

Презренной наконец безстыднице сказала:

Когдаб, как говорят, сверчок свой знал шесток,

И тыб натуры дар не ставила в порок,

Но тем, чем снабдена, довольнаб быть хотела;

Тоб надругательства такова не терпела,

И бедствияб сего не ощущала, верь,

Какое прогнанна ты чувствуешь теперь.

БАСНЬ 4

ПЛЫВУЩАЯ САБАКА ЧРЕЗ РЕКУ

Кто гнаться за чужим охочь, свое теряет,

Как подлинно о том нас басня уверяет.

Сабака мяса часть через реку несла,

И тень свою узрев в воде, когда плыла,

Подумала, что пес такуюж мчит находку,

И чтобы вырвать, вдруг хотела взять за глодку.

Завистливой кобель как рак на мель попал,

Свой упустил кусок, другова не достал.

БАСНЬ 5

КОРОВА И КОЗА, ОВЦА И ЛЕВ

Кто с сильным хоть один раз в правде похлопочет,

Тот никогда иметь с ним дела не захочет;

Дуть станет на воду, ожегшись молоком,

И за правдиву баснь сию признает в том.

В товарищах со Львом три богатырки были,

Которыя на лов с ним за одно ходили,

Корова и Овца беззлобна и Коза.

Поймали тучного оленя, вшед в леса,

И по частям делить хотели меж собою.

Тут Лев сказал: Я часть себе за то присвою,

Что именуюсь Львом; другую дайте вы,

За то, что меж зверьми бывают храбры львы;

А третью я и сам беру, что всех сильнее;

Лишь за четверту часть примись кто посмелее,

Я дам себя узнать. Так всю добычу Лев

В широкой посадил свой и ужасной зев.

БАСНЬ 6

ЛЯГУШКИ К СОЛНЦУ

В соседстве свадьбу вор, как принц, играл на славу;

Вдруг к стати баснь Езоп сказал другим в забаву:

Не знаю, от кого случилось жабам знать,

Что Солнце за себя невесту хочет взять;

Вопели к небесам по той молве всей свалкой.

До Юпитеровых ушей дошел вопль жалкой.

Какая жалобы, спросил божок, вина?

Из старожилых жаб сказала тут одна:

Теперь от Солнца все почти засохли лужи,

И с жажды мы мереть принуждены от суши.

Чегож осталось нам другова ждать вперед,

Когда родить детей, как только злейших бед?

БАСНЬ 7

ЛИСИЦА К ТРАГИЧЕСКОЙ ЛИЧИНЕ

Попалась невзначай Лисе в глаза личина;

Куда сколь пригожа, сказала, образина!

Да только жаль тово, что нету мозгу в ней.

Почтенным полвена глупцам речь в басне сей.

БАСНЬ 8

ВОЛК И ЖУРАВЛЬ

Двояко тот грешит, кто мзды от злых желает,

Что недостойным он услуги содевает,

Потом и сам едва избегнуть может зла.

От поглощеннаго страдая волк мосла,

Великую сулил дать всякому награду,

Ктоб зделал от беды, кость вытащив, отраду.

Дав клятву журавлю, к тому глупца склонил,

Что в волчью долгой нос пасть для цельбы вложил.

Как платы требовал Журавль противу ряды;

Так разве думаешь, что мало той награды,

Что не отгрыз, сказал волк, шеи за труды,

А ты еще, глупец, безстыдно просишь мзды?

БАСНЬ 9

ВОРОБЕЙ И ЗАЯЦ

Кто учит всех, а сам живет не осторожно,

Того за умнаго счесть меж людьми не можно.

Трус заяц испускал в нещастье жалкой стон,

Попавшися орлу злым роком в когти он;

А воробей над ним смеяся издевался:

Куда твой быстрой скок, мой свет, теперь девался?

Какой страх скорыя вдруг ноги подкосил?

Тут ястреб самого незапно подхватил.

Ту ж с тщетным писком смерть

злой претерпел за смехи.

Впоследни заяц рек, кончаясь, для утехи:

Оплакивай теперь безвременье твое,

Кто сей час ставил в смех злощастие мое.

БАСНЬ 10

СУД У ВОЛКА С ЛИСИЦЕЮ ПРЕД ОБЕЗЬЯНОЮ

Хотя однажды кто коварным приличится,

Тот вероятности и в правде уж лишится,

Как в краткой притче нам Езоп дает в том толк.

Лисицу обличал пред Обезьяной Волк,

И в краже на нее показывал улику;

Та спорила, что волк взвел ябеду толику.

Мартышка, слушав их в сей тяжбе спорных слов,

Сказала приговор, как говорят, таков:

Мне кажется, один не потерял ни мало,

Хотя бы у него что подлинно пропало;

А может быть другой понравилось унесть,

В чем отговорки столь красно умеет сплесть.

БАСНЬ 11

ОСЕЛ И ЛЕВ НА ЛОВЛЕ

Кто в силах не удал, но славится хвастливо,

Тот знаемым в посмех бывает, прочим в диво.

На ловлю взяв Осла в товарищество Лев,

И хворостом ево обклав вокруг от древ,

Велел стращать зверей не обычайным криком,

А сам ловить взялся бегущих в лесе диком.

Ужасной вопль подняв Осел из силы всей,

Вдруг странным чудом тем встревожил всех зверей.

Меж тем как бросились врознь звери устрашенны,

Свирепым были Льва набегом пораженны.

Как от убийств уже Лев выбился из сил,

Велел, чтоб более Осел не голосил.

Спросила, выдравшись из хворосту зверина:

Добраль тебе моя казалась голосина?

Столь хороша, сказал, что естьлиб я не знал

Ни духа твоего, ни роду, тоб бежал.

БАСНЬ 12

ОЛЕНЬ ПРИ ИСТОЧНИКЕ

Полезней часто нам те вещи, кои худы,

; Как те, который за лучшия чтут люди.

Олень, пив из ручья, и вдруг остановясь,

Увидя образ свой в воде, и удивясь,

Тут ветвисты свои выхваливать стал роги,

А тонкия в икрах, гнушаясь, хулить ноги.

Охотников вблизи почув незапно гам,

От страха побежал по ровным он полям,

И как стрела летел далече перед псами.

Потом быв загнан в лес, запутался рогами,

Где начали ево сабаки зло терзать.

Тогда при смерти то одно успел сказать:

О сколь нещастлив я! теперь уж вызнал точно,

Колико для меня, что презрил, было прочно;

Чтож прежде напротив того предпочитал,

Злощастье от того велико пострадал.

БАСНЬ 13

ЛИСИЦА И ВОРОН

Которым хитрое льстецов приятно льщенье,

Те поздо вскаются, пришедши в сожаленье.

С окна унесши сыр, на древе Ворон сел,

И рад добыче той, лишь только есть хотел;

Увидев онаго, Лисица подбежала,

И ласковы слова безумцу распложала:

Павлиных перьев ты превысил красоту!

Какуюж станом всем являешь доброту!

Ярчае зрит Орла твоя, драгой, зеница!

Дражайшаяб была ты всех на свете птица.

Когдаб при красоте толикой был и глас.

Безумной краснопев хотел зевнуть в тот час,

Желая показать свои пресладки песни;

Упал на землю сыр; умолк и глас небесный.

Проворно хитрая Лиса схватила кус,

И с радостью тотчас побегла в свой улус.

А Ворон, как шальной, взглянул лишь в след за нею,

И с горести вздохнул, обманут лестью сею.

Что может чрез хвалу искусной лицемер;

Сколь острота сильна, являет сей пример.

БАСНЬ 14

ВРАЧ ИЗ САПОЖНИКА

Худой Сапожник был, к тому ж весьма убогой,

Кой инде хлеба стал искать другой дорогой,

И вздумал стать врачом, оставя ремесло;

За тем в незнаемо он перешел село,

И тамо продая фальшивые лекарства,

Посредством онаго вошел он в знать коварства.

По случаю тех стран владетель захворал,

И новаго врача искусство знать желал.

Призвав его велел подать сосуд проворно,

А сам с лекарством стал мешать в нем яд притворно,

И обещал врачу за то награду дать,

Когда отважится лекарство он принять.

Несмысленной глупец тут смерти убоялся,

И совестно Царю в сем случае признался,

Что Лекарской во век науки он не знал,

Но от людской молвы беспутной славен стал.

Услышав от него сие признанье само,

И о не знании ево изведав прямо,

В тож время созвал Царь к себе градских вельмож,

И новаго врача открыл обман и ложь:

Сколь легкомысленны теперь вы обличились,

Что вверить жизнь свою тому не усумнились,

Которому никто сего не поручил,

Чтоб обувь на ноги такой безумец сшил.

К чему же сей прилог касается, открою;

А как я право мню; то баснею такою

Тех заключается безумцов в свете род,

От коих глупости живет безстыдным плод.

БАСНЬ 15

ОСЕЛ И СТАРОЙ ПАСТУХ

Как пременяется правление народно,

Одним временьщикам то может быть выгодно;

А бедной черни все равно, кто б ни владел,

За тем что всяк терпеть тож должен, что терпел.

Трусливой пас старик Осла в привольном поле;

Почув вопль с стороны неведомо отколе,

Подумал, что вблизи там неприятель был,

И совещал Ослу, чтоб он скорей дал тыл,

За тем, что оробев пастух того боялся,

Чтоб неприятелям с Ослом он не попался.

А не проворной зверь спросил у старика:

Неушто на меня взворотят два возка?

Старик сказал: Никак. Так что же мне и нужды,

Тебель служить, или попасть мне в руки чужды,

Когда тож бремя несть должна моя спина,

И где бы ни был я, однак судьба одна.

БАСНЬ 16

ОЛЕНЬ И ОВЦА

Обманщик, кой в долгах дает порук злонравных,

Приводит до хлопот заимодавцов явных,

А не с таким в заем намереньем берет,

Что дело безо всех минулося сует.

Просил в долг у Овцы Олень пшеницы меру;

Ручался Волк по нем, Овца чтоб яла веру.

От хитрости она себя тщась остеречь,

Сказала обоим в ответ такую речь:

Худую оба вы имеете привычку;

Волк похищать всегда и уносить добычку,

А ты, как вихрь, из глаз поспешно пропадать;

Как придет срок платить, где вас тогда искать?

БАСНЬ 17

ОВЦА, САБАКА И ВОЛК

Бывает злобным месть лжецам обыкновенно.

Сабака клевету взвела, что одолженна

Во время нужное от ней Овца была,

И целой хлеб в заем при скудости взяла.

С сабакою и Волк в одно стакался слово,

И вящше подтвердил оклеветанье псово,

Сказав, что не один, да десять ей дано.

Хоть ложно было то на Овцу взведено,

Но заплатила иск Овечка по неволе.

Чрез три, четыре дни, или не много боле

Увидела Овца, что в яму Волк попал:

Вот, что за ложь себе, сказала, ты снискал.

БАСНЬ 18

ЖЕНА РОДАМИ МУЧАЩАЯСЯ

На туже лошадь сесть боится всякой боле,

Которая ногой ударила дотоле.

Ходила на часах беременна жена,

И уж со всем родить должна была она,

За тем что ей пора урочна миновала.

Металась по полу, и тяжко воздыхала:

Просил муж, чтоб жена на мягкой одр легла,

На коем бы родить удобнее могла.

На то жена ему ответствовала прямо:

Не мню, чтоб помогло мне тоже место само,

И от болезни чтоб моей я там спаслась,

Где прежде оная, как знаешь, началась.

БАСНЬ 19

СОБАКА ПЕРЕД РОДАМИ

В ласкательстве людей злых ков сокрыт бывает,

От коего сия нас баснь остерегает.

Искавши Сука мест, чтоб ощениться ей,

Подруге докучать с тем начала своей,

Чтоб только для родов канурой посудилась,

На что та до слова охотно согласилась.

А как хозяйка дом назад хотела взять,

Родильница у ней просила и опять,

Чтоб малое еще ей время потерпети,

Пока повыростут и укрепятся дети.

Когдаж и та пора давно уже прошла,

Усильно требовать кануру начала;

Но вместо онаго, чтоб возвратить чужое,

Ответствовала ей родильница иное:

Когда ты в силах мне противиться с ордой,

То возвращу тебе охотно твой покой.

БАСНЬ 20

ГОЛОДНЫЯ САБАКИ

Не только получить успех в том деле трудно,

Которо начато с отвагой безразсудно;

Но часто с пагубой оно сопряжено,

Как смертным в басне сей о том изъяснено.

Увидев в глубине псы кожу истощалы,

Прилежно доставать готовый корм все стали;

А чтоб удобнее то в действо произвесть,

И из реки б достав скорей голодным съесть,

Все начали лакать припавши жадно воду,

И думали реку всю осушить до броду;

Но прежде требуха в них лопнула полна,

А нежели корысть достать могли со дна.

БАСНЬ 21

ПРЕСТАРЕЛЫЙ ЛЕВ, ВЕПРЬ, ВОЛ И ОСЕЛ

Кто, прежняго лишась достоинства, стал бедным,

Бывает тот в посмех негодным и последним.

Достигши старости глубокой, дряхл Лев стал,

И лежа слаб, конца последняго уж ждал.

Свирепый Вепрь явил над жалким лютость яру,

Прибег и поразил, мстя за обиду стару.

Направил на негож и Вол свои рога,

И тяжко уязвил жестокаго врага.

А наконец когда Осел сие увидел,

Что безопасно всяк противника обидел,

Копытами в чело ударил Льва и он.

Тут Лев отчаян рек, как выходил дух вон:

Когда и сильные дерзали что противно,

То и того не мог сносить я терпеливно;

Теперь, что от Осла терпеть Лев принужден,

Двукратно, кажется, тем живота лишен.

БАСНЬ 22

ЛАСОЧКА И ЧЕЛОВЕК

Просила Ласочка попавшись Человеку,

Чтоб не пресек ея безвинно смертью веку:

Помилуй, хоть за то обрадуй животом,

Что я от злых мышей твой очищаю дом.

Когдаб ты для меня, сказал, о том радела,

Приятноб было мне, от карыб уцелела;

А ты вить для себя стараешься самой,

Чтоб сытой лишь тебе крохами быть одной,

Который мышам могли бы доставаться:

Так должно ли сие в услугу причитаться,

Как нареканье в том кладешь ты на людей?

И так убил ее он после тех речей.

Легко по сим словам догадываться можно,

Что многие и то чтут за услугу ложно,

; В чем только собственна их польза состоит,

А из того другой со всем плода не зрит.

БАСНЬ 23

ВЕРНАЯ САБАКА

Приятен дуракам живет не к стате чивой,

А скрытой в щедрости ков видит прозорливой.

Чтоб ночью промышлять мог безопасно вор,

Собаке бросил хлеб, закравшися на двор.

То думал, что ее сим средством он обманет,

И лаять на него Сабака уж не станет.

Пустое в голову ты принял, Пес сказал,

Чтоб красть тебе я дал и из куска молчал.

Когдаб не оказал себя вдруг тароватым,

Тоб, может быть, меня ты зделал простоватым;

Да щедрость, кою ты не к стате кажешь мне,

Бдеть нудит, чтоб не быть мне от тебя в вине.

БАСНЬ 24

ТРЕСНУВШАЯ ЛЯГУШКА И БЫК

Не должен никогда равняться с сильным бедный;

В противном случае конец получит вредный.

Увидев Жаба, что гуляет в поле бык,

Позарилась, что он пред ней чрез чур велик,

И дулась с зависти, чтоб морщевата кожа

Была величиной во всем с бычачьей схожа.

А как потом она спросила у детей:

Уже ли более быка? Сказали ей:

Нет, матушка, еще ты меньше, как зверина.

По шире раздалась у жабы кожурина,

За тем что дулася всей силою она,

Чья больше, вопросив опять, величина?

Бык более, на то ответствовали детки.

Досадней сей ответ был жабе горькой ретьки,

И напыщалась столь, что крепче не могла;

Доколе дрожжи все на месте пролила.

БАСНЬ 25

САБАКА И КРОКОДИЛ

Кто осторожным злы советы падавает,

Приемлет тщетный труд, и посрамлен бывает.

Из Нила воду псы лакают на бегу,

Чтоб Крокодилу их не изловить врагу.

И так когда бежа лакал пес воду тамо,

То молвил Крокодил, как доброхотный, прямо:

Изволь там кушать, где похочешь, мой дружок,

Приближись, не спеша твой наполняй роток,

И тщетно никаких обманов не страшися.

Пожалуй обо мне, сказал Пес, не крушися;

Охотноб исполнять готов был твой приказ,

Когдаб не знал, что вы до наших падки мяс.

БАСНЬ 26

ЛИСИЦА И АИСТ

Месть равну воздавай, сам будучи обидим;

А чтоб не делать зла, пример мы в притче видим.

Аиста, говорят, на ужин позвала,

И с хитрой выдумкой Лисица приняла,

Построив со стыдом над ним смешное чудо.

Поставила на стол с похлебкой жидкой блюдо,

Которой гость не мог никак голодной есть.

Подобную Лисе он после воздал честь:

Взаимно пригласил Лисицу на пирушку,

И учинил над ней такую же игрушку;

Внес флягу, тюрею накрошенну сполна,

И под чуя просил, чтоб кушала она.

Меж тем свой долгой нос впуская насыщался,

А у честной жены желудок поджимался,

Котора горлышко лизала лишь одно,

Как будтоб ества та ей скучила давно.

Приметив то Аист, речь выговорил к стати:

Всяк должен по себе о людях разсуждати,

И терпеливно то, что делает, сносить,

Или, чего себе не хочет, не творить.

БАСНЬ 27

САБАКА, НАШЕДШАЯ СОКРОВИЩЕ, И СИП

Никто с богатством в свет из смертных не родится;

Почто же в скудости всяк о излишнем тщится?

Сабака, рыская, где мертвецов кладут,

И кости из могил выкапывая тут,

Сокровище нашла незапно под землею.

Усопших боги душ прогневанные ею,

Преступнице святынь мстя за отвагу злу,

Вселили страсть богатств к несчетному числу.

И день и ночь она над деньгами карпела,

И есть уже забыв, от глада околела.

Тогда, как идет слух, над нею стоя Сип,

Достойно, говорил, ты алчной пес, погиб,

Кой на распутий в навозе зародился,

Скитался там и здесь, навозом и кормился;

Да в голову того ты выростши не взял,

И царских вдруг себе сокровищ пожелал.

БАСНЬ 28

ЛИСИЦА И ОРЕЛ

И подлых бойся, хоть цветешь ты в знатной чести;

Пронырливой легко найдет дорогу к мести.

Как корму для детей своих искал Орел,

Лисёнков молодых нечаянно обрел,

Схватил и потащил их к своему жилищу;

Принесши положил в гнезде ту детям пищу,

Мать бедна без души за ним гоняся в след,

Не делай мне толь злых, Орла просила, бед.

Не преклонился он ни мало прозьбой тою,

Что безопасен был древины высотою.

Лисица в крайности злощастье предваря,

Похитила огонь от жертв и олтаря;

Все древо пламенем отвсюду окружила,

И горесть облегчить злодейской кровью мнила.

Орел, чтоб мог спасти от гибели детей,

Лисёнков возвратил с покорностию ей.

БАСНЬ 29

ЛЯГУШКИ ОПАСАЮЩИЯСЯ СРАЖЕНИЯ БЫКОВ

Как сильные раздор имеют меж собою,

Наводят беднякам своею страх враждою.

За первенство быки бой подняли жесток;

Лягушка из того предвидела свой рок,

И зря на драку их, пропали мы! сказала.

Почтож так говорить, другая вопрошала?

О старшинстве, рекла, спор идет меж быков,

И хоть вдали живут от наших те домов,

И родом будучи и местом отделенны;

Но по изгнании из лесу побежденный

В болотах кроючись, потопчет болыыу часть:

Так должно будет нам в их бешенстве пропасть.

БАСНЬ 30

КОРШУН И ГОЛУБЬ

Кто людям злым себя в защиту поручает,

Тот вместо помощи погибель получает.

Пребыстрой голубей спас многажды полет

От хищных Коршуна когтей и лютых бед.

К лукавству обратил разбойник мысли злобны,

И лестью уловил род к бою неспособный,

Чтоб лучше примирясь Царем его нарек,

А нежель в суетах препровождал свой век.

При том их не давать в обиду обязался.

Хорош всем голубям царь оный показался,

И веря Коршуну, довольны были тем,

В защиту поддались, поздравили Царем.

Лишь только получил он власть над голубями,

По одиночке стал их есть и рвать когтями.

Достойно страждем, рек один из их числа:

Причиной сами мы такова были зла.

Книга вторая

СОЧИНИТЕЛЬ

В сем слоге подает Езоп примеры ясны;

Иногож ничего не заключают басни,

Как труд, чтоб пременить развратной нрав людей,

И чтоб острили ум прилежностью своей.

И так, хотяб в них смех, хоть правдаб изъявлялась,

Лишь одного бы мысль намеренья держалась,

И привлекалаб речь к вниманию других.

Не именем творца прилогов вымысл сих,

Но содержанием своим хвалу заслужит.

Когда излишне что стих в баснях обнаружит,

Хоть смысла старика держась не погрешу,

За благо то принять читателя прошу,

За тем что чувства разнь сия увеселяет.

А ежели за честь и краткость мне признает,

Которой не хочу пространно выхвалять,

И тщетныя на то слова употреблять;

То да внимает он, разумным что обычно,

Завистным для чего отказывать прилично,

И для чего давать без прозьбы надлежит

Учтивость знающим в прошениях и стыд.

БАСНЬ 1

МОЛОДОЙ БЫК, ЛЕВ И ОХОТНИК

Лев стоя над быком поверженным трудился;

На тот час к стати тут Охотник прилучился,

И требовал, чтоб часть ему он уделил.

Когдаб ты нагло брать, сказал Лев, не любил,

Тоб поступился я тебе до половины;

И так отвел ни с чем нахала от скотины.

По случаю тогда прохожей мимо шел,

И с простоты своей на место то набрел,

Где зверя усмотрев, попятился обратно.

Не бойся, говорил прохожему приятно,

И смело часть бери ты из добычи сей,

Котору заслужил учтивостью своей.

Потом Лев разделив быка и взявши долю,

Пошел и приступить дал человеку волю.

Изряден и весьма похвален сей прилог;

Но зависть завсегда богата, стыд убог.

БАСНЬ 2

ВЛЮБИВШАЯСЯ СТАРУХА И ДЕВИЦА

Хоть любят щоголи, хоть щоголей красавы,

Но из кармана жать сок, жен обычны нравы.

Влюбилась женщина в детину средних лет,

Умевша старости не оказать примет,

За тем что гладилась, лощилась, щеголяла;

Евож красой своей и девушка пленяла.

Желали равных лет казаться обе с ним,

И средством доказать старались то одним,

Начав из головы рвать волосы подруги.

Он мня, что кудри вьют и холят для услуги,

Без черных и седых волос стал, как ладонь;

Те старая, сии ж рвала младая вон.

БАСНЬ 3

ЧЕЛОВЕК И САБАКА

Быв некто уязвлен Сабакою лихою,

Кусок ей хлеба дал помазанный рудою,

За тем что от людей слыхал он пожилых,

Что рану заживить нет лучше средств других.

Тогда сказал Езоп: Смотри, чтоб не видали

Другие псы, и нас живых бы не пожрали,

Узнав, что такова награда им за зло.

Успехи злых манят их большее число.

БАСНЬ 4

ОРЕЛ, КОШКА И ДИКАЯ СВИНЬЯ

Орел гнездо себе свил на большой древине,

А кошка родила нашед дупло в средине,

При корне дикая Свинья имела плод;

Случился вместе трех животных разной род.

Коварное нашла и злое Кошка средство,

Чтоб ей искоренить опасное соседство.

Вскарапкавшись тотчас к Орлиному гнезду,

Сказала, что тебе и мне нажить беду:

Ты видишь, что Свинья в глубь роется проворна,

Конечно для того, чтоб дуб свалить ей с корня,

И наших бы детей на ровном месте съесть.

Орел стал вне себя, сию услышав весть,

А Кошка с вышины к Свинье спустилась дикой,

И также навела ей ужас превеликой,

Беды над головой, сказав, твоей висят,

И естьли ты беречь не станешь поросят;

То всех от хищнаго Орла тотчас лишишься,

Как скоро в стадо ты на паству отлучишься.

Потом опять в своем запряталась дупле,

А ночью рыскав, чуть ступала по земле,

И требуху свою с детьми набив проворно,

Весь озирала день, как в ужасе, притворно.

Нещастия страшась, что дуб падет, Орел,

На ветьвях в вышине как вкопаной сидел.

Вепрь не сходил с гнезда, хищенья опасаясь;

Погибли вдруг с детьми, от глада изнуряясь,

А Кошке было чем соседей поминать.

Вся может из сего довод примера взять,

Что двуязычной ввесть того в беду умеет,

Кто злобной хитрости его не разумеет,

И смутным верить кто словам легко готов,

Не разсудив сперьва, что скрыт в них яд и ков.

БАСНЬ 5

ЦЕСАРЬ И ПРИДВОРНОЙ

Есть неспокойных род голов и запрометных,

Которой в Риме жизнь в трудах проводит тщетных,

Из края мечется в край празден весь в поту,

Пыхтит, и ни за что вдаваясь в суету,

Не нужными себя делами отягчает,

Тревожится всегда и протчим досаждает:

Чрез повесть басенну исправить сих потщусь,

Коль можно, и вотще успехом в том не льщусь.

Достойно баснь сию внимать и не безплодно.

Путь было предприять Тиверию угодно

В Мисненское село в Неаполь на покой,

Построенно дотоль Лукулловой рукой,

Которое с горы на брег Сицильской зрело,

И море Тусское в видуж вдали имело.

Как Цесарь по садам зеленым там ходил,

Досужливой водой Придворной сушь кропил,

Из деревяннаго сосуда поливая,

И тем приятную услугу изъявляя;

А платье, кое с плеч до пояса он снял,

Пелузским полотном повыше подвязал,

Лишь по пятам мохры тащились и обвисли.

Услугой представлял дурачество он в мысли;

Но возбудил шальством и гнусность вдруг и смех.

Оттоль в беседку, пыль метя, кругом обег,

А Цесарь дурака узнав и дело само,

Вдруг кликнул, бросился к нему со всех ног прямо,

И мнил, что значит тот хорошее позыв,

И конче Государь к подаркам будет чив.

Но Цесарь рек: Труды твои пропали даром,

И малы столь, что жаль мне заплатить ударом,

За тем что дороги пощочины мои,

И больше стоят, как услуги все твои.

БАСНЬ 6

ОРЕЛ, ВОРОНА И ЧЕРЕПАХА

Хотя кто огражден защитою природной,

Но от напасти он едва живет свободной;

А естьли к силе злой прибавится совет,

То рушится, что мочь и дерзость потрясет.

Орел на высоту восхитил Черепаху,

Котора скрывшись вся внутрь черепа от страху,

Все способы себе вред зделать отняла.

Ворона близ Орла летев ему рекла:

Хорош кусок поймал, и можешь съесть с охоткой,

Но естьли не скажу, что делать с сей находкой,

То тщетно бременем ты будешь утомлен.

Часть посулить Орел был оной принужден,

Чтоб способ изнутри достать корм показала.

Повыше подымись ты в верьх, она сказала,

И череп ниспустив, о камень им ударь;

Получишь в снедь себе удобно скрыту тварь.

Послушав слов ея, Орел повиновался,

И безобидно дал ей часть, как обещался.

Мня под защитою натуры уцелеть,

Погибша не могла тварь двух преодолеть.

БАСНЬ 7

ЛОШАКИ И РАЗБОЙНИКИ

Два Лошака одним путем шли, с кладью оба;

С казной мешки везла одна из них особа,

Другой товарища подлей казался быть,

И на спине тащил велику ношу жить.

Тот поднял шею вверьх, гордясь богатством клади,

И с колокольчиком шел бодр вперед, сей с зади

За предводителем, как вялой, в шаг ступал.

Незапно каравод разбойников напал:

В той свалке Лошака кинжалом уязвили,

Расхитили казну, хлеб ни во что вменили.

Меж тем, как сетовал ограбленной Лошак,

Я рад, что презрили меня, сказал простак,

За тем что и бока мои и ноша целы.

Кто без достатку свой проводит век веселый,

Опасности такой не знает и сует;

А кто богат, тот жди с часа на час злых бед.

БАСНЬ 8

ОЛЕНЬ И БЫКИ

Олень спасти хотя живот от смерти злыя,

Дремучия леса оставил и густыя,

И от охотников гоним в село прибег,

Где было ближе, чтоб там мог иметь наслег.

Отчаянье и страх слепой загнал зверину

В бычачью, кою он в тот час нашел, хлевину.

Тут бык ему сказал: Что вздумал в голове

Из доброй воли ждать убийства в сем хлеве?

Иль чаешь жизнь зберечь

внутрь стен людских, злощастной?

Укройте лишь, прошу, от гибели напрасной;

При случае опять уйду, сказал Олень.

Как наступала ночь, и окончался день,

Принесши ввечеру быкам дал скотник сена,

Однако между тем не усмотрел Оленя,

Ходили мужики потом вперед и в зад,

Но всем им меж быков Олень был не в догад;

Прошел и староста, но не приметил зверя.

Олень подумав, что уж нет беды теперя,

Благодарил быков покойных он сто раз,

Что сохранили жизнь его в злощастной час.

Тогда один сказал: Мы все добра желаем,

Но буде придет, кто сто глаз имеет, знаем,

Что будет жизнь твоя подвержена бедам.

Меж тем отужинав пришел хозяин сам,

Кой видя, что была быков часть заморенна,

И к яслям подошед, спросил, что мало сена?

Или соломы нет? скотина что худа?

Чтоб паутину с стен сместь, сколько тут труда?

Когда так спрашивал и делал наставленьи,

Вдруг усмотрел рога высокие Оленьи,

Был гостю рад, и дал тут карачун ему.

Хозяйской глаз большим есть сторожем в дому.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Езопов образ был на мраморе поставлен,

Чем от Афинян был сей раб за ум прославлен,

Чтоб ведал всяк, что всем путь к славе есть прямой,

И что дается честь не знатности одной,

Но добродетелью зослуживают славу.

Коль первенство другой взял в роде сем по праву,

И прежде, нежели я, басни сочинял;

То чтоб был не один, и я писать тож стал,

И то не с зависти, но с ревности единой,

Котора мне была охоты сей причиной.

Когда мои труды хвалою Рим почтит,

То многих против Грек не хуждших ощутит.

Пусть зависть похвалы своей не удостоит,

Но совесть за сие ее обеспокоит.

Как скоро ревность ты услышишь и внушишь,

И басни, зделанны со тщаньем, вразумишь,

То щастье пресечет к пороченью след всякий.

Когдаж такие лишь вменят мой труд за враки,

Которых рок в злой час на свет сей произвел,

И кои никаких других не смыслят дел,

Как только что искать в разумнейших порока;

Готов я презирать злость, стиснув зубы, рока,

Доколе щастие в раскаянье впадет,

Когда вину свою в досаде мне найдет.

Книга третия

ПРЕДИЗВЕЩЕНИЕ К ЕВТИХУ

Коль книжки Федровы читать тебе угодно,

То время ты имей, Евтих, от дел свободно,

Чтоб ум покойный смысл стиха возмог понять.

А ты мне говоришь: Не можно потерять

Минуты заняту делами повсечасно.

Так в руки не бери, коль не поймет слух ясно.

Но скажешь может быть: Час выдастся такой,

В которой буду я иметь от дел покой;

Тогда то я примусь безпечно за науки.

Скажи же: Лучше ли читать смешныя штуки,

А нежель о своих домашних промышлять,

Услуживать друзьям, супруге угождать,

Отдых дать разуму, и упокоить тело,

Чтоб крепче за свое опять приняться дело?

Никак: переменить уж должно жизни род,

Когда охота есть познать ученья плод.

Я на Парнассе быв от матери рожденный,

И тем же молоком от оной воздоенный,

Каким Мнемосина вскормила дочерей,

Которых девять дев наук был хор у ней,

Хоть в самом почитай училище родился,

От прелести богатств всем сердцем отщетился,

И славы красотой влеком учиться стал;

Однак с трудом хор Муз в свой сонм меня приял.

Какой, как чаешь ты, тот плод приобретает,

Кто всеми силами богатства собирает,

Дороже чтя корысть ученаго труда?

Пусть так, или не так, (Синон то рек тогда,

Как в руки он царю Троянскому попался)

Я третью книгу петь Езопа басен взялся,

Для чести и твоих то делая заслуг.

Когда прочтешь ее, обрадуешь мой дух;

А естьли нет, найдут потомки в ней забаву.

Теперь что подало вину сих притч к составу,

Намерен кратко я об оном предложить.

По воле ничего не смея говорить

Подверженны рабы чужой неволей власти,

Через прилоги знать давали мысль отчасти,

И басни вымыслив презорство отвели.

Потом по их тропе мои стопы пошли,

А наконец уже дорогу разширили,

И больше думал я, как мысли рабски были,

Вдруг применяючись и к горести свой.

Когда бы не Сеян донес, но тот иль сей,

Когда бы обличил иной, и осудил бы,

Толиких бед себя достойным я вменил бы,

И сей утехою не облегчал бы зла.

Кто вздумает на свой прилог клонить дела,

И о себе возмнит, что обще всем реченно,

Тот совесть обнажит безумец совершенно:

Однак прошу его, чтоб всуе не грешил,

И чтоб намеренье мое тем извинил,

Что в баснях ни кого пятнать я не желаю,

Но только жизнь людей и нравы изъявляю.

Пускай же мнят, что я за трудну вещь берусь;

Яж напротив того тем вящше поощрюсь,

Что ежели Езоп и Анахарс издавна

Достигли имени чрез разум свой толь славна,

Хоть тот во Фриги, сей в Скифии рожден,

Я к Грекам будучи ученым приближен,

Могуль отечество в забвении оставить,

Чтоб не умножить честь его и не прославить?

Коль знает Фракия считать творцов своих

Как Лина, равно как Орфея обоих,

Которой пением влек камни за собою,

Зверей смягчал, и Гебр остановлял порою;

Молчи же, зависть, ты, и удались скоряй,

За тем что буду честь иметь всегдашню, знай.

Ко чтению, Евтих, сим побудить я тщуся,

Надеждой между тем приятною сам льщуся,

Что конче изъявить мне знак не применешь,

Сколь с истинным меня усердием ты чтешь.

БАСНЬ 1

СТАРУХА К НАЙДЕННОЙ БОЧКЕ

От бочки обоняв приятной дух ноздрями,

Которую нашла с Фалернскими дрожжами,

И винным запахом до сыта насладясь,

Старуха жадная сказала в оный час:

Любезная душа! о Некарт предражайший!

Сколь многим перед сим до толь ты был сладчайший!

Когда и самые остатки таковы!

Всяк силу ясно зрит сей басенной молвы.

БАСНЬ 2

БАРС И ПАСТУХИ

Награду воздает обиженный туж саму.

Барс некогда упал неосторожно в яму;

Приметив Пастухи все бросились с полей,

Иные палками во враг метали сей,

Другие в бедняка каменьями кидали,

А некоторые жалея разсуждали,

Что может околеть и без того зверок,

Которому пришел без бою смертный рок;

И в мыслях таковых ломоть в ров опустили,

Чтоб тем злощастного жизнь снова подкрепили.

Как наступила ночь, пошли все по домам,

Мня мертваго найти по утру барса там.

Лишь только отдохнул, и с силой он собрался,

Проворно выскочив из рва, куда попался,

Со всех ног бросился в гнездо свое опять,

И несколько дней в нем он вздумал обождать,

А умысел к тому употребил нарошный,

Чтоб также зделались враги, как он, оплошны,

Потом вдруг налетев, скотину стал терзать,

Злодеев Пастухов свирепо умерщвлять,

И с яростью громя стада безмерно злился.

Тогда уж наконец зверь лютый утолился,

Как начали его жалевшие просить,

Дабы едину жизнь невинну пощадить.

Барс напротив того сказал: Я помню твердо

Кидавших камнями в меня немилосердо;

Для благодетельстваж оставьте вы свой страх:

Обидчикам одним противник я и враг.

БАСНЬ 3

ПИФИКОВА ГОЛОВА

Увидев Пифика у мясника прохожей,

Которой у него висел с дурною рожей,

Между продажными товарами ево,

Спросил, каков есть вкус провеснаго сего?

Тогда мясник шутя ответствовал детине:

Каков является вид в оной образине,

Таков же точно вкус и сладость такова.

Для шутки сказаны, не в правду те слова,

За тем что часто мне то примечать случалось,

Что коих мне лице пригожим быть казалось,

В тех нрава добраго не находил отнюдь,

А тот был лучший, кто являлся с виду худ.

БАСНЬ 4

ЕЗОП И ЗАБИЯКА

Доводит до беды щастливая удача.

Ударил камнем злой Езопа, забияча;

Тем лучше, рек Езоп, ты зделал, мой дружок;

Потом дал грош за то, влепив что камень в бок.

Примолвил сверьх сего: Кленусь, что больше нету,

Но можешь ты достать по моему совету.

Смотри вот близ тебя богатой идет тут,

Брось камнем, наградит щедряе сей за труд.

Послушав и того он камнем запятнал;

Но схвачен и казнен продерской сей нахал.

БАСНЬ 5

МУХА И ОСЛИЦА

К оглобле прилепясь грозила Муха кляче:

Что тихо так ползешь? Не льзя ль ступать иначе?

Не лучшель попрямить повислой шеи мне;

Дам со сто ран тебе я жалом на спине.

Пожалуй не стращай, Ослица отвечала,

Я право твоего не устрашаюсь жала,

Но тот лишь страшен, кто напереди сидит,

Мной правит, делать все по воле мне велит,

Держа с вожжами бичь, и к бегу понуждая,

Откинь же хвастовство; вить похвальба пустая,

За тем что я могу и без укащиц знать,

Где должно тише мне, и где скорей бежать.

Достойно можно тем колоть глаза сей басней,

Которых хвастовство смешнее всяких блазней,

За тем что силы в них против ребенка нет,

Однако потрясти грозятся целой свет.

БАСНЬ 6

САБАКА И ВОЛК

Всем вольность дорога, и всем неволя скучна!

Попалась невзначай Сабака Волку тучна;

Волк напротив того иссох весь и исчах,

И с голоду едва держался на ногах.

Как поздоровались они между собою,

Остановились: Волк завел речь с дорогою:

Скажи мне, кумушка, как другу, без затей,

С чего ты стала так дородна у людей,

И чем ты кормишься, что тучна и дебела?

А у меня почти нет ничего и тела,

При том хотя тебя сильняе вдвое я,

Но с голоду со всем пропаща жизнь моя.

Сабака не таясь ответ дала худому:

Тыб так же был, как я, доволен по прямому,

Когдаб хозяину служить хотел ты так,

Как я ему служу верней других сабак.

Что делать у нево? На ту сказал Волк речь.

Ты должен у ворот всю ночь двора стеречь,

Чтоб воры не пришли в господской дом для кражи.

Волк отвечал: Готов итти с тобой для стражи,

Чем бродя по лесам несносну жизнь иметь,

И нужду от снегов и стужи там терпеть.

Не лучшель жить в тепле

под кровлей, как под небом,

И лежа на боку питаться даром хлебом?

Нуж пойдем, молвила Сабака. Вызнал толк,

Как шею на пути увидел стерту Волк.

Спросил: что шея так гола, мой светик, стала?

Безделица, она товарищу сказала.

Пожалуй от меня, ты кумушка, не скрой.

Хозяин ведая обычай мой дурной,

И что кажусь ему безмерно я лихою,

Велит привязывать меня дневной порою,

Чтоб днем покоилась, а ночью не спала,

Лишь спустят свечера, куда хочу пошла;

Хлеб до слова дают, и кости мне бросают,

Которыя с стола господскаго збирают,

При том сверьх множества оставшихся кусков,

Похлебкой промзглою довольна от рабов:

И так я всем сыта, и голоду не знаю.

А вольноль отходить? спросил Волк. Я не чаю.

Довольствуйся же ты, Сабака, сим добром;

Я царства не хочу, чтоб с воли быть рабом.

БАСНЬ 7

БРАТ И СЕСТРА

Принявши сей пример за правило надежно

Испытывай себя и часто и прилежно.

Нелепа дочь была безмерно у отца;

И у негож был сын прекраснаго лица.

Подетски брат с сестрой между собой играя

Взглянули в зеркало как тот так и другая,

На креслах матери лежавше в пору ту.

Тот выхвалял свою безмерно красоту,

Сей шутки братнины казалися несносны,

И за насмешества те почитая злосны,

Побегла с жалобой к отцу, чтоб равно мстить,

И злобно начала на брата доносить,

Что вздумал присвоять жен красоту мущина.

Обнявши их отец, лобзал и дочь и сына;

И по ровну любовь обеим разделил,

А между тем их спор сей речью разрешил:

Смотритесь в зеркало вы всяк день забавляясь,

Чтоб злой нрав красоты не повредил вселяясь,

И что бы честностью нелепость наградить;

И так обеим льзя вам пользу получить.

БАСНЬ 8

СОКРАТОВО СЛОВО

Всяк другом звать готов, и всяк то имя знает,

Но редко верной друг и искренней бывает.

Как Сократ не большой домишко основал,

(Охотник коего я смерти жизнь скончал,

Лишь толькоб приобресть толикуюж мог славу,

И только бы мне быть в могилу легши праву,

А впротчем ненависть с терпением сношу,

И злобою за то взаимно не дышу)

Тогда, не знаю кто, рек из толпы народной:

Почто толикий муж дом строишь незаводной?

О! Естьлиб я, сказал, сколь дом мой ни убог;

Наполнить верными друзьями оной мог.

БАСНЬ 9

БЫЛЬ, СЛУЧИВШАЯСЯ ПРИ АВГУСТЕ

Со всем неверным быть, или быть суевером,

Сколь вредно, кратким мы покажем то примером.

Скончал жизнь Ипполит нещастной для того,

Что было мачихе поверено его;

Минулаб пагуба Троян неосторожных,

Когдаб не призрили Кассандры слов неложных.

Так правду наперед с медленьем испытай,

А слепо ни о чем и вдруг не разсуждай.

Но что бы слов моих безделкой не почтили,

Что баснословную мы древность здесь включили,

Скажу, что зделалось на памяти моей.

Был некоторой муж гаряч к жене своей,

И у себя имел на возрасте он сына.

Уж тщился вздеть убор лет мужеских детина;

Постигла между тем злощастная судьба,

Обманут был отец от хитраго раба,

Которой получить мня ближнее наследство,

Коварное нашел и пагубное средство.

Отведши старика в уединенну клеть,

И много лжи сказав, готовил сыну сеть,

А паче на жену взвел ложныя проказы,

Он знал, что злее нет влюбленному заразы,

Как естьли обнести в неверности жену,

И для того сказал несносную вину,

Что чрез знакомство та с особой неизвестной

Кладет на дом ево худую славу честной.

В жестокой мужа гнев преступство привело,

И тотчас притворясь поехал он в село.

Помешкав в ближнем сам местечке возвратился,

И изневесть вшед в дом, в покой к жене ввалился;

Где сыну взрослому заботливая мать,

Блюдя от нравов злых с собой велела спать.

Меж тем, когда еще огонь был не засвечен,

Не збеглися рабы, супруг безчеловечен

От сильной ярости к постеле прискочил,

И в темноте рукой за голову схватил.

Острижену почув, пронзил мечем утробу,

И только выместить одну старался злобу,

А впротчем ни о чем не мыслил боле он.

Как скоро принесли домашние огонь,

Супругу на одре с рожденным зря едином,

Нечувствовавшу, что с ея случилось сыном,

За тем что крепким сном была отягчена,

Явил месть над собой, как зла сего вина,

И на железо пал, которо обнажила

Зла легковерности и безразсудка сила.

Сложили на жену доносчики беду,

И к Стоначальникам в Рим отвели к суду.

Невинну ложное губило подозренье,

Что та присвоила супружнее имение.

Защитники ея в том деле стороны

Старались доказать невинность сей жены;

Судьи, дав клятву в том, что спор решить нет силы,

В сомненьи помощи у Августа просили,

Которой трудности все в тонкость разобрав,

Кто винен подлинно, и кто по делу прав,

И строго истинну изследовав прямую,

Сказал: Да примет казнь отпущеник презлую,

Источник онаго злодейства и глава;

Достойна милости, не казни та вдова,

Которой сын и муж погибли вдруг злощастно.

Когда бы испытал супруг вины все ясно,

Когда бы самую ложь точно рассудил,

Тоб дому своего вконец не разорил.

Не должно пропущать речей внушенных даром,

И принимать с слепым за праведныя жаром,

Когда и те грешат, на коих думы нет,

И кои не грешат, не избегают бед,

За тем что в оныя коварство их ввергает.

Пример сей простяков довольно научает,

Чтоб ничего с людских не оценять речей,

За тем что склонности противны суть людей,

И судит по тому различно всяк несходству,

По ненависти тот, а сей по доброхотству.

Знай, вызнан кто тобой. Сиеж распространил,

Что некоторым стал за краткость я постыл.

БАСНЬ 10

ПЕТУХ К НАЙДЕННОЙ ЖЕМЧУЖИНЕ

Попалась Петуху жемчужина драгая,

Когда в сору искал он корму, разгребая.

Сколь драгоценна вещь, да где лежишь, сказал!

О! естьли бы тебя кто знающей сыскал;

Была бы в прежней ты чести, а мне не к стати,

Кой более всего пекуся корм достати.

Почто ж нашел, коль в том нет пользы и самой?

Внимай, кто силы притч не знает сих прямой.

БАСНЬ 11

СУД МЕЖДУ ПЧЕЛ И ШМЕЛЕЙ ПРЕД ОСОЮ

Сот Пчелы на дубу высоком составляли,

Ленивыеж Шмели своим ево признали;

Ту распрю их Оса судом разобрала.

Известна и о тех и о других была,

И для того на том все положила дело:

То правда, обоих вид сходствует и тело,

И конче есть о чем сомнение иметь;

Но чтоб по совести мне право разсмотреть,

И против истинны не погрешить напрасно,

Во ульях ячейки налейте сотом разно,

Покажет меда вкус и сота вид следы,

Чьи были подлинно, о коих спор, труды.

Угодно было то Пчелам, Шмелям не нравно;

Тогда решила весь их спор Оса исправно:

Теперь я вижу, кто из вас составил мед,

И кто трудиться сам в том не умея лжет.

Да возмут Пчелы плод трудов своих достойно,

И будет между Пчел и меж Шмелей спокойно.

О сей бы притче я конечно умолчал,

Когдаб, что тож Шмели до днесь чинят, не знал.

БАСНЬ 12

ИГРАЮЩИЙ ЕЗОП

Прохожей усмотрев Афинянин смеялся,

Что меж ребят Езоп орехами четался,

И для того ево за дурака почел.

Когда насмешку ту старик уразумел,

То лучше сам ему, как оной, вставил роги:

Ослабленой поверг лук посреди дороги,

Сказав: Узнай же ты, мудрец, что зделал я.

Збежалася толпа проказы зреть сея.

Он долго мучился, и знать не мог причины,

Для коей задан сей вопрос от дурачины,

А наконец со всем остался побежден.

Тогда Езопом так был оной разрешен:

Натянутой всегда лук скоро разрушится,

А естьли тетиву ослабишь, впредь годится.

Так должно часть себе и для забавы дать,

Чтоб мысль опять могла живле рассуждать.

БАСНЬ 13

САБАКА К ЯГНЕНКУ

Как лежа промеж коз блеял Ягненок в стаде,

Сабака молвила ему в то время к стате:

Вить нету, глупенькой, здесь матери твоей,

И не для чего быть с козами вместе ей;

Потом вдали овец пасомых показала.

На ту Овечка речь Сабаке отвечала:

Не той ищу теперь, котора всякой год,

Когда ей хочется, свой зачинает плод,

И бремя до поры незнаемо таскает,

А наконец ево, где прибрело, бросает;

Но той, которая сосать себя дает,

И больше мне млеко, как детям, бережет.

Да не миляе ли, сказал Пес, мать родная?

Откуда знать могла, что черен я иль бел,

Когда еще и глаз ея меня не зрел?

Пусть знала бы; но тем премного одолжила,

Что мужеск пол в себе на то одно носила,

Что ждал я мясника с часа на час бедняк.

А та мне для чего должна миляе быть,

Которая меня печется воскормить,

И по любви одной о брошенном жалела,

Как та, которая в том власти не имела,

Чтоб не родить меня, зачав уже, на свет?

Короткой я на то могу сказать ответ:

Родителей любовь, не нужда учиняет.

Ту силу в сих стихах творец их заключает,

Что понуждениям противен всяк живет,

Заслугаж каждого к любви сама влечет.

БАСНЬ 14

СТРЕКОЗА И СОВА

Кто не смиряется, не зная в людях разни,

Тот подвергает сам себя не редко казни.

Наскучил Стрекозы противной крик в траве,

Обыкшей пищи в ночь себе искать Сове,

А на свету в дупле укрывшись спать спокойно.

Просила чтоб молчать, учтиво и пристойно,

Но пуще та кричать злодейка начала.

Еще просить она принуждена была,

Но Стрекоза потом кричала без умолку.

Сова приметив, что ей не добиться толку,

И что она свои теряет лишь слова,

Чтоб беспокойная утихла голова,

Таков для Стрекозы обман употребила:

Когда покою ты, поя, меня лишила,

И Аполлоновой подобной цитре глас

Не престаешь являть ниже на малой час;

То я им усладясь теперь пить нектар рада,

Которой в дар дала недавно мне Паллада.

Коль не противно, то прошу притти ко мне,

И станем вместе пить с тобой на едине.

Казалось дуре, что она приятно пела;

Услышав похвалу, не медля прилетела,

И жажду сильную спешила утолить.

Но вместо онаго, чтоб гостью почестить,

Вон вылезть из дупла Сова не преминула,

Настигла певчую, и голову свернула.

И так исполнила, лишившись жизни, то,

Что будучи жива вменяла ни вочто.

БАСНЬ 15

ДРЕВА ПОД ЗАЩИЩЕНИЕМ БОГОВ

В защиту взять древа богам угодно было,

Которое кому из них казалось мило:

Дуб Юпитер хранить особо предприял,

Лавр Аполлону, Мирт Венере нравен стал,

Цибела сосну взять в покров свой обязалась,

А Геркулес тополь. Минерва удивлялась,

Что вздумали древа безплодныя избрать;

Хотела для сего тому причину знать.

А как спросила, рек на то богов правитель:

Чтоб ни един о нас не думал ложно чтитель,

Мы будто воздаем плодами долг за честь.

Пускай же говорят, кому что годно плесть,

Яб право предпочла Оливу плодоносну,

Оставя дуб, лавр, мирт, тополь и голу сосну.

Тут Юпитер сказал Минерве речь сию:

Достойно всякой чтит, премудрость, Дщерь твою;

Безумен, естьли кто снискать в том славу тщится,

В чем пользы век не зрит, сколь много ни трудится.

Пример сей учит тех не делать дел отнюдь,

В которых пользы нет, а только тщетной труд.

БАСНЬ 16

ПАВЛИН К ЮНОНЕ

Павлин обиженной богинею своею,

Что песней не дала таких, как соловею,

Пришед к Юноне, в том ей жалобу творил.

Дивятся соловью все птицы, говорил,

Яж голос свой казать им должен лишь для смеху.

На то она ему ответ дала в утеху:

Ты предпочтен другим отличной красотой,

И много превзошел твоей величиной;

Смарагдовой ты блеск от шеи испускаешь,

И радужный подняв хвост, светлость звезд являешь,

Иль камням дорогим подобные цветы.

На чтож мне вид, сказал, безгласной пестроты,

Коль голосом не льзя сравниться со другими?

Дарами птиц судьба снабдила не одними:

Тебе пригожей вид, а мочь Орлу дала,

Песнь Соловью, добра гадание и зла

Вороне с Вороном она определила;

Но жалоб ни одна на голос не чинила.

Так не ищиж и ты, чего не льзя иметь,

Чтоб льстясь надеждою пустою не жалеть.

БАСНЬ 17

ЕЗОП К ПУСТОМЕЛЕ

Езоп один слуга был господину ведом,

Которому велел он поспешать обедом.

Совался по дворам, ища огня, с свечой,

И наконец нашед зажег и нес домой.

Но обходить кругом далече надлежало;

А что бы время в том напрасно не пропало,

Ближайшим и прямым чрез площадь шел путем.

Тут некто из толпы сказал: Не ушто днем,

Как ты теперь Езоп, с свечою ходят люди?

Да я ищу, сказал, сам человека всюды:

Спешил меж тем домой, чтоб кушанье варить.

Когда сей грубиян мог здраво разсудить,

То конче понял он прямую силу слова,

Что ставит не в числе людей старик такова,

Которой подымать охочь тогда на смех,

Как должен человек трудиться без помех.

БАСНЬ 18

ОСЕЛ И ЦИБЕЛИНЫ ЖРЕЦЫ

Кто не в сорочке в свет родился, но злощастен,

Не только в жизни тот бывает бед причастен,

Но и по смерти злой судьбиною гоним.

Нищетским промыслом питаяся одним,

Цибелины жрецы Осла с собой водили,

Когда для милостынь по торжищам ходили,

Которой на спине велику кладь возил.

Как тяжким уж трудом бедняк умучен был,

И наконец от ран издох, век мыкав горе,

То зделали они из кожи бубны вскоре.

Об оном знать хотя, их некто вопросил,

Что зделали они над тем, кто столь был мил?

На сей вопрос ему Жрецы в ответ сказали:

Что мнил по смерти быть Осел без бед, мы знали,

И вместо тех побой, которые терпел,

Для мертваго наш ум другие изобрел.

Книга четвертая

ПРЕДИЗВЕЩЕНИЕ

Шутливым кажется тебе сей слог, я чаю;

И правда, что труды на мелочь полагаю,

За тем что важнейших я не имею дел.

Но естьлиб ты сии безделки разсмотрел,

И тщательнее б их прочесть не поленился,

Коликой бы обрел в том плод, в чем я трудился?

Не все, что кажется извне, внутрь таковож.

Наружной многим вид показывает ложь,

И редкой разум то удобно понимает,

Что внутренне в себе прилежной труд скрывает.

А чтоб мне не терять своих напрасно слов,

О ласочке сказать и о мышах готов.

БАСНЬ 1

ЛАСОЧКА И МЫШИ

Как Ласочка пожив век долгий одряхлела,

И сил ловить Мышей проворных не имела;

То вываляла шерсть свою она в муке,

И в темном рынулась, как чурка, уголке.

Подумав Мышь, что корм лежит, к ней подскочила,

Но голову свою задавленна сложила;

Другой случилось тож, и третьей после той.

Как пропадали так одна мышь по одной,

То вытти очередь дошла грызунье крысе,

Не попадавшей век ни в пасть, ни в когти кисе,

Которая обман узрев издалека,

Рекла злодейке: Так и ты будь, как мука.

БАСНЬ 2

ЛИСИЦА И ВИНОГРАДНАЯ КИСТЬ

Был в брюхе у Лисы от глада зуд жестокой,

И прыгая она на виноград высокой,

Всей силой ягод кисть старалася сорвать;

А как не удалось ей оную достать,

То с грусти отходя безщастная сказала:

Возможноль, что бы есть не зрелую я стала!

Кто за безделку чтет, что трудно произвесть,

Тот долженствует сей прилог к себе причесть.

БАСНЬ 3

КОНЬ И ВЕПРЬ

Валяясь Вепрь в ручье, взмутил его однажды,

Из коего пивал дотоле Конь от жажды.

Поссорились они за то между собой.

Конь помощи просил, на зверя злясь, людской,

И на спине помчал он всадника к злодею,

Котораго пронзив стрелою тот своею,

Убил, и такову примолвил к стате речь:

Я рад, что мне тебя случилося зберечь,

За тем что, получив добычу, вызнал точно,

Сколь мне держать тебя полезно есть и прочно.

Накинул вдруг узду неволей на коня.

Тогда в тоске он рек: Глупяе нет меня;

Искал защиты я безумной в малом деле,

А тем в неволю впал, свободен быв доселе.

Кто сердцем крут, такой не мстя сноси напасть;

То лучше, как терпеть других под игом власть.

БАСНЬ 4

ЕЗОП ТОЛКОВАТЕЛЬ ДУХОВНОЙ

Из краткой повести потомство да познает,

Что часто множества один умней бывает.

Оставил некто трех по смерти дочерей:

Прельщала молодых красой одна людей,

И взглядом их к себе приятным привлекала;

Другая добрых свойств, шерсть, как крестьянка, пряла,

А третья видом всем весьма гнусна была,

И в пьянстве гадко жизнь безпрокую вела.

Наследство по отце с тем мать их получила,

Дабы все животы трем равно разделила,

Но так, чтоб ни одна владеть тем не могла,

Что из имения на часть свою взяла;

Как скоро выдет все из рук, что получили,

Чтоб по сту матери сестерций заплатили.

Прошел о деле сем по всем Афинам слух:

Заботливая мать пошла к Юристам вдруг,

Но толку дать они отнюдь в том не умели,

Как потерять моглиб то, чем уже владели;

Или, что в их руках, не пользоваться тем;

При том же будучи безденежны со всем,

Как матери платить могли бы безобидно.

Тянушось долго то, а было все не видно

Толикой трудности желаннаго конца,

Чтоб силу разуметь духовной их отца:

На честную за тем мать совесть отдалася,

И о разделе уж по праву не пеклася.

Евнухов, платье, весь убор девиц драгой,

И умывальники серебряные той,

Которая красой своей прельщать умела;

Прядильщице поля, скот, мызу дать хотела,

Крестьян, волов с коньми и збрую поселян;

Пьянюге погреб вин старинных обещан,

Притом изрядной дом с прекрасными садами.

Хотела зделать так раздел меж дочерями,

И как их ведавший народ согласен был,

Вдруг став Езоп среди толпы заговорил:

О естьли бы отец мог чувствовать в могиле,

Тоб конче снесть сию досаду был не в силе,

Что толку дать не мог духовной ни един!

Езоп из головы всех выбил оный клин,

Погрешность показал, и дал ответ им ясный:

Уборы пышны, дом, гульбища все прекрасны,

И вина старыя прядильщице простой;

Слуг, платье с камнями драгими дайте той,

Котора в роскоши жизнь гадкую проводит;

А той, за коей тьма гуляк прельщенных ходит,

Доставьте скот, поля и пастухов с селом.

Не будет ни одна толь терпелива в том,

Чтоб тем владеть, с ея что нравами не сходно.

Нелепая продаст убор; вино ей годно;

Красавица поля все бросит за помет,

И лучше их наряд богатой наживет;

А любящая шерсть прясть и водить скотину

Роскошной дом отдаст цены за половину.

И так владеть своим не будут никогда,

А должныя зберет мать деньги без труда

Из суммы проданных имений дочерями.

Льзяб было мноих то удобнее умами,

Что непонятно всем казалось, изъяснить,

Но острый трудность всю один мог разрешить.

БАСНЬ 5

БОЙ У МЫШЕЙ С ЛАСОЧКАМИ

Как Ласочки разбив полки Мышей прогнали,

Которых в лавках бой весь в лицах мы видали,

То побежденные стеснясь у нор своих,

Спешили с робостью скоряй убраться в них,

И с нуждою вместясь, от гибели спаслися:

Вождиж их с протчими внутрь нор не вобралися,

Имея к головам привязанны рога,

Дабы за знаком сим шло войско на врага.

И так противник их поймав при входе в нору,

И лютыми пожрав зубами в ту же пору,

В несытом чреве злых начальников вместил,

И тем продерскую отважность усмирил.

Где терпит зло народ от случаев нещастных,

Там бедствует всегда Особ великость властных;

Не знатнаяж земля, где случаев злых нет,

Под малою без бед защитою жевет.

БАСНЬ 6

СТИХОТВОРЕЦ

Знаток, которому труды мои не вкусны,

И шутки кажутся сии, чтоб честь их, гнусны,

Прошу на малой час сей книжке дать отдых,

Пока тщусь, что бы твой свиропый нрав был тих,

И трагиком Езоп выходит необычно,

Внушая то тебе, что важно и прилично.

О! Естьлиб не были посечены сперьва

Растущия в лесах Пелийских дерева,

И для отважногоб пути на рок готовой

Не зделан Аргусом тогда корабль был новой,

Которой помощью Паллады сорудил,

И в непроходной понт путь перьвой отворил

На люты Варварам и Грекам обще беды.

Уж страждет гордаго злощастной дом Эеты,

Уже Пелиева пресеклась царска власть

Чрез злобу хитрыя Медеи и напасть,

Котора всячески тиранску злость таила,

И к бегству путь себе чрез братню кровь открыла,

Пелиев осквернив отцеубийством род.

Как мнишь о сем? и то вменяешь ты за зброд?

И что я ложь сказал, твердишь, по той причине,

Что по Эгейской флот свой Минос вел пучине,

Кой в древнейши лета разбойников смирил,

И казнью праведной их наглость отвратил.

Чтож делать мне с тобой, с Катоном Критик сходный,

Когда ни повести ни басни не угодны?

Престань жестокость ты к учению являть,

Чтоб ващше не могли науки досаждать.

Сию речь о себе да внемлет безразсудный,

Кой всем гнушается, хотя умом сам скудный,

И чтоб всяк чтил его за факел мудрецов,

Не только хулит он людей, но и Богов.

БАСНЬ 7

ЗМЕЯ И ПИЛА

Кто злобным язком язвит лютейшу злобу,

Увидит здесь свою описанну Особу.

Заползши в кузницу, искала тут змея,

Не найдетсяль чего съестнова для нея,

И не сыскав пилу голодна укусила,

Но черств был оной хлеб; Пила ей говорила:

Что, глупая, меня ты зубом хочешь взять,

Обыкшу всякое железо претирать?

БАСНЬ 8

ЛИСИЦА И КОЗЕЛ

Как скоро человек впадет в нещастье злое,

То ищет, чтоб спастись чрез бедствие чужое.

В колодезь вдруг Лиса, впав, добрая жена,

Где высотой краев была окружена,

Не знала, как из той тюрьмы ей свободиться.

По случаю Козел тудаж пришел напиться,

И как спросил у ней, довольноли воды,

И вкусом какова? Сойди, мой друг, сюды;

Столь хороша, что век толь сладкой не пивала,

Ков строя, и маня Козла, Лиса сказала.

На мягкия слова Лисицы положась,

Спустился бородач в колодезь в тот же час.

Вдруг на высоки став рога душа правдива

Проворна столь была, сколь до того учтива,

И вылетела так, как птица из гнезда,

Оставив в заперти безумнаго тогда.

БАСНЬ 9

О ПОРОКАХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ

Двумя нас Юпитер отяготил сумами:

С пороками у всех своими за плечами,

А на грудях висит с погрешностьми других.

Затем своих не зрим дел злых, кроме людских.

БАСНЬ 10

СВЯТОТАТЕЦ

От Ёвишева взяв огнь олтаря священный,

При свете том обкрал его вор дерзновенный;

И как отягощен добычей отходил,

Незапно страшный глас от божества внушил:

Хотя от злых сии мне дары столь суть мерзки,

Что вор меня татьбой не раздражает дерзкий;

Но естьли придет день назначенный судьбой,

Погибнешь ты, злодей, скончав жизнь казнью злой.

А чтоб не освещал наш огнь злодеев ввеки,

Которым чтут богов усердно человеки,

Никто к нему с сего не прикасайся дня.

И так не льзя вжигать от олтаря огня,

Ни к жертве с той поры простым огнем касаться.

Не может изъяснить другой и догадаться,

Кроме того, сию кто притчу изобрел,

Сколь много оная полезных кроет дел.

Вопервых знай, что те враги бывают боле,

Которым ты любовь оказывал до толе:

Второе, что за зло не гневны Боги мстят,

Но в воле казни все судьбины состоят,

И время точно им она определяет:

А третье наконец, сия баснь запрещает,

Чтоб добродетельной не сообщался с злым,

И в делоб не хотел отнюдь вязаться с ним.

БАСНЬ 11

ГЕРКУЛЕС И ПЛУТУС

В ком благородной дух, богатством тот не льстится,

Боясь от тьмы богатств прямой хвалы лишиться.

Когда за храбрость взят в жилище был небес,

Поздравивших почтил богов сонм Геркулес;

А как вшел Плутус, сын Фортуны отвратился.

Причины Юпитер спросил; он извинился,

Сказав: Я не люблю ево, что добр до злых,

И превращает все для прибылей своих.

БАСНЬ 12

ЛЕВ ЦАРСТВУЮЩИЙ

Полезнее всего язык и сердце право;

И правда: Хвалит всяк за слово не лукаво,

Но силой искренность ввергается в напасть.

Как Царску получил Лев над зверями власть,

И правосудием достигнуть тщился славы,

То пременив свои старинные он нравы,

Доволен малою меж ними пищей был,

И без похлебства суд всем праведный творил.

(А после мыслями вдруг начал колебаться,

И склонности не мог природной противляться.

Обманывать зверей вдруг способ изыскал,

И тайно, некоих отведши, вопрошал:

Смердит ли у него рот? кои отвечали,

Что запах есть худой, и кои отрицали,

Тех и других терзал и насыщался мяс.

По многих призвал он и Пифика тотчас,

И чувствует ли дух, спросил, из рта противной?

Учтивой Пифик дал ответ Царю, но льстивной,

Что пахнет изо рта приятней всех духов,

И восходящее от олтарей богов

Курение не столь бывает благовонно.

Зардевшись от похвал, не тронул безрезонно,

Но хитрость предприял звериной Царь тогда,

Чтоб погубить ево, не потеряв стыда.

Вдруг дряхлым притворись, ослабли будто силы,

Велел призвать врачей, которы щупав жилы,

Сказали Льву, что в нем следа болезни нет,

И подали меж тем таков ему совет,

Чтоб скучны ествы он обычныя оставил,

И лучшеюб себя впредь пищею забавил.

А Лев, я ничего так не хочу, прирек,

Как мяса Пифика, не кушаннаго век;

Но выступить мне стыд из слова запрещает

И Царь обязан то творить, что обещает.

На воле Царской все, чтоб ни задумал он,

Так как и всякой Царь есть сам себе закон,

И должны мы, рекли врачи, за скорбь едину,

И нежели за жизнь твою, принять кончину.

Не медля повелел Лев Пифика привесть,

Котораго хотел он по рецепту съесть.

Тогда то наконец увидел Пифик бедный,

Сколь смелый пред Царем язык бывает вредный,

И сколь в опасности великой состоит,

Кто устрашась пред ним, как дерево, молчит).

БАСНЬ 13

КОЗЫ И КОЗЛЫ

Как бороды козам дал Юпитер, в печали

Козлы о том роптать завистливые стали,

Что честью женской пол равнялся уж с муским.

Оставьте с щегольством, рек, тщетну славу им;

Пусть знаки вашего достоинства им нравны,

Лишь не былиб они вам храбростию равны.

Сноси, кто щегольством равняется с тобой,

Коль добродетели не видишь в нем такой.

БАСНЬ 14

КОРМЧЕЙ И МАТРОЗЫ

Нещастной сетовал, что нет ни в чем успеху,

Которому Езоп баснь вымыслил в утеху.

Жестокою корабль терзаем бурей был,

И плачущих пловцов в отчаяньи носил.

Как тихой ветр подул, и небо стало ясно,

Щастливо по морю он плыл и безопасно.

Обрадовались все Матрозы в оной час,

Которым Кормчей рек, от бед сих научась:

Не должно радости при ведре быть безмерной,

Ниже отчаянью, как день настанет черной,

За тем что смертных жизнь пременам подлежит,

И то печаль, то вдруг нас радость обдержит.

БАСНЬ 15

ПОСЛЫ ОТ САБАК К ЮПИТЕРУ

С прошеньем к Ёвишу послали Псы посольство,

Чтоб лучший даровал им жребий в удовольство,

И от поноснагоб житья их свободил,

Что люди им дают мякинной хлеб да ил,

Которым томной глад насилу утоляют.

Отправленны послы в пути не поспешают,

Но нюхая навоз, пытают корму в нем,

И от задору злу не могут внять меж тем.

А наконец едва Меркурию попались,

И сильно в торопях быв взяты испугались.

Лишь только грозной вид узрели Псы божка,

Вдруг смрадной вытрясся их нутр, как из мешка,

Все были прогнаны дубьем за срам толикий,

Но удержать велел их Юпитер великий.

Дивясь, что долго нет послов, Сабак орда,

Догадывалась, что конечно есть беда,

И нарядить других в прибавок присудила.

Меж тем о прежних весть худую получила;

А чтоб подобно зло не сталось и опять,

Духами вздумали нутр хлипкой умащать,

Которых под хвосты послам напхали много.

Отправили, о всем им наказавши строго.

Прибыв просили, чтоб их выслушать резон,

И тотчас введены пред Юпитеров трон.

Вдруг страшну молнию блеснул он с сильным громом,

Подвиглася вся твердь; Сабаки всем содомом

Встревожась, чистоту загадили палат,

И вместе с мерзостью извергли аромат.

Чтоб за преступство мстить, все возопили паки;

Тут прежде, нежели наказаны Сабаки,

Собранью Юпитер рек приговор таков:

Не свойственно Царям задерживать послов,

И хоть не трудно им карать невеж продерских,

Но первых жалую свободой тварей мерских;

Последния ж всегда да мучатся алчбой,

Чтоб крепче содержать могли желудок свой.

Таков отныне штраф на вас гнилых пребуди;

Пославшимиж вас ввек ругаются пусть люди.

За тем то и до днесь послов потомки ждут,

И нюхаются, где друг друга Псы найдут

БАСНЬ 16

ЧЕЛОВЕК И ЗМЕЯ

Кто помогает злым, тот после сожалеет.

Увидев некто, что Змея в мороз колеет,

За пазуху ее, чтоб отогреть, вложил,

И милость на свою погибель ей явил.

А как проклятой гад почувствовал отраду,

Смертельно уязвив жалевшего в награду,

Другой Змее открыл причину зла сего,

Чтоб в пользу злым никто ни делал ничего.

БАСНЬ 17

ЛИСИЦА И ДРАКОН

Копая в некую Лисица землю пору,

Готовила себе далече в оной нору,

И многи ходы внутрь поделав изовне,

Драконову нашла пещеру в глубине,

Где над сокровищем карпел он денноночно.

Узрев его, рекла: Прости, что не нарочно

Обеспокоила тебя я с простоты,

Теми паче, что и сам, как чаю, знаешь ты,

Сколь не прилично мне богатство и не нужно:

А сверьх сего прошу мне изъясниться дружно,

Какой плод от сего имеешь ты труда,

Или бывает ли за то какая мзда,

Что провождаешь жизнь без сна во тме толикой?

Так, отвечал, судил мне Юпитер великой,

А впротчем никакой награды нет за труд.

По скаскам ничево ни люди не берут,

Ни сам ты, молвила Лиса, и бдишь безплодно.

Судьбине было так, сказал Дракон, угодно:

Не гневайсяж, рекла, на смелу речь мою:

Рожден в худой час, кто имеет жизнь твою.

Коль там же и тебе, где предки, быть конечно;

Почто томишь свой дух, глупец, безчеловечно?

Тебе я говорю, завистлива душа,

В утеху кой себя наследников круша,

С прижимкой тратишь кошт

для жертв и для желудка,

Музыка коему не сладка и не чутка,

Которого сушит приятной гуслей звон,

Кой жалкой от драгих еств испущаешь стон,

Кой из полушки рад землей и небом клясться,

Лишь толькоб в руки как твои могла попасться,

Кой скупо схоронить велишь себя за тем,

Чтоб Либитина тут не поживилась чем.

БАСНЬ 18

ФЕДР

Пусть притворяется и дышет зависть злобно,

Но понимаю я мысль оныя удобно,

Что думает теперь о баснях разсуждать.

Не применет все то Езопу приписать,

Что найдет похвалы и памяти достойно;

А что покажется не нравно и не стройно,

То всячески почтет за выдумку мою,

Хоть прозакладует в том голову свою.

Яж постыжу ее ответом сим печальным:

Хотя негодным труд сей почитай, хоть хвальным,

Но я то совершил, что изобрел другой.

И так мы продолжим порядок начатой.

БАСНЬ 19

ПОТОПЛЕНИЕ СИМОНИДОВО

Прямых богатств никто во век не похищает,

Которыя в себе ученой заключает.

Симонид, кой стихи изрядные слагал,

И ездя по градам Азийским воспевал

Героев славные дела и подвиг чудной,

Чтоб платою за то помочь мог жизни скудной.

Как промыслом таким себя обогатил,

В отечество морским путем возвратно плыл.

Из Цеи, говорят, был острова природой.

Корабль, кой ветх уж был, ужасною погодой

Разбило посреди пучины меж валов.

Иные черезы хватали из пловцов,

Другие дорогих вещей своих жалели,

Чтоб разоренье чем впредь обегчить имели.

А некто изо всех на выскачку спросил:

Тебе, Симонид, что пожиток твой постыл?

Все, что мое, сказал, имею я с собою.

Не многие спаслись от смерти той порою,

За тем, что большая от нош погибла часть.

Случилось на живых разбойникам напасть,

Которые у них пограбив и последки,

Оставили их в том, в чем в свет родятся детки.

По щастию вблизи старинной город был,

Кой Клазоменами в тогдашне время слыл,

И в коем обрели убежище злощасны.

Тут некто до наук охотник был ужасный,

Кой много раз стихи Симонидовы чел,

И не видав в большой чести всегда имел,

А по речам узнав, в дом принял доброрадно,

Одеждой, деньгами, людьми снабдил изрядно.

Другие же на деке изображенный рок

Нося, просили, чтоб кто хлеба дал кусок.

Незапно встретившись Симонид с бедняками,

Не правду ли, сказал им, говорил я с вами,

Что все мое добро имеют я с собой;

А вы хоть соблюди свой скарб, да стол чужой.

БАСНЬ 20

ГОРА МУЧАЩАЯСЯ РОДАМИ

Перед родами стон ужасной испущала,

И нечто тем гора велико предвещала,

А выскочила Мышь. Таков тот, кто сулит

Златыя горы, сам век в слове не стоит.

БАСНЬ 21

МУРАВЕЙ И МУХА

У Мухи с Муравьем случился спора и злоба,

Которая из них честняе есть особа.

Воперьвых начала так Муха говорить:

Ты можешь ли себя со мною в чем сравнить?

Я наперед от жертв богов сама вкушаю,

На все зрю, как в местах священных обитаю,

На царскую главу сажусь, когда хочу,

Жен знатнейших уста лобзая щекочу,

Довольна лучшим всем без всей заботы лежа.

Случалось ли тебе подобно что, невежа?

Безспорно обще жить с богами славно есть,

Но делает сие тому велику честь,

Кто званной благости бывает их прикосен,

А не такому, кто приходит им несносен.

Чтож вспоминаешь ты царей, лобзанье жен,

Тем хвастаешь, с чем стыд быть должен споряжен;

И что на языке держать учтивость судит;

Доступна к олтарям, но прочь лететь всяк нудит;

Хотя заботы нет, однак ты не бедна;

Да в нужном случае нища и голодна.

А я как на зиму по зернышку таскаю,

Кормящуюсь тебя вкруг стен дермом видаю.

Лишь летом ты жужжишь, а как пришла зима,

То с стужи околев, бываешь вдруг нема.

Яж в теплой хижине покоясь вижу панство.

И так зажми свой рот, пустое брося чванство.

Тщеславных похвальба и обычайна спесь,

А слава истинна всех честных зрится здесь.

БАСНЬ 22

СИМОНИД БОГАМИ ИЗБАВЛЕННЫЙ

Колико у людей науки суть почтенны,

Являет то пример мной выше приведенный,

Коликую же честь хранят и боги к ним,

Потомкам изъясню повествованьем сим.

Симонид оный, кой описан в притчах мною,

Договорился петь, известной льстясь ценою,

Похвальные стихи в честь храбраго бойца.

Как в тесных заключен краях был ум творца,

И слабый дух в письме не мог распространяться,

За вольность вздумал он обычную приняться.

В стих к стате Поллукса и Кастора включил,

И с славой их дела сего бойца сравнил,

Чем самым доказал достойным труд награды,

Но третью получил часть той противу ряды.

Когда и прочих двух доль требовал цены;

От оных будут, рек, тебе возвращены,

Которых в песни ты похвал две части вставил.

А чтоб не мнил ты, что сердясь цены я збавил,

Прошу пожаловать откушать у меня,

За тем что звать друзей сего намерен дня,

В которых и тебя в числе считаю верно.

Хотя обижен был обманом он безмерно,

Но чтоб от дружества не отступить зараз,

Дал слово, и пришел во уреченной час.

Меж тем как за столом веселы пировали,

За коим светлые стаканы вкруг блистали,

И от богатых звук приборов слышан был,

Вдруг двое юношей, на коих зрелась пыль,

Которых члены все пот обливал великий,

И смертных красоту превосходили лики,

Велели наскоро Пиита вызвать вон,

Чтоб пользы не терял своей медленьем он.

Как скоро зделал раб Симониду тревогу,

И с места он вскоча на шаг отнес чуть ногу,

Обрушась в тот момент свод протчих задавил.

У двериж юношей никто не ощутил.

Уверился народ разнесшеюсь молвою,

Что боги сами той присудствуя порою,

Во мзду потерянной цены, убыток тот

Сим наградили, что спасли творца живот.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ К ЕВТИХУ

Хотя для басен есть материи довольно,

Но чтоб сложеньем их тебе не скучить, полно,

Кой от различных дел подъемлешь тяжкой труд,

При том чтоб и другим оставить что нибудь,

Когда кто вздумает за тоже дело взяться;

Хоть столько вымыслов возможет тут сыскаться,

Что разве для сего труда не станет рук,

А не труда для них охочим до наук.

Прошуж воздать мне мзду за краткость обещанну,

И господином быть мне в оном слову данну.

Коль ближе всякой день к исходу жизнь летит,

То тем твой меньше дар меня увеселит,

Чем в отлагательстве продлится время боле.

Заранее начав, им наслаждусь я доле,

И долговременней полезен может быть,

Когда не медля все потщишься совершить.

Пока остатки есть слабеющего века,

До тех и помощь пор нужна для человека.

Как старость поздая последних сил лишит,

То тщетно помогать твой щедрой дух возмнит,

За тем что пользы нет тогда искать покрова,

Когда востребует уж долгу смерть сурова:

Да и безумно, мню, скучать твоим ушам,

Когда ты к милости без прозьбы склонен сам.

Был милован не раз преступник, хоть и важен;

Коль справедливей бы невинной был пощажен?

Вопервых покажи сему ты образец;

Последуют тебе другие наконец,

Как придет очередь до них и время годно.

Твори, что с святостью и верностию сходно,

Чтоб мог хвалиться, став тобою прав в вине.

Умеренность хранить пристойноб было мне,

Но правой дух держать в своих пределах трудно,

Злых коего теснит неистовство безстудно,

Хоть в чистой совести нрав непорочной скрыть.

Ктож зло, вопросишь ты, неистовство творить?

Когданибудь враги откроются конечно.

Пока ум в голове цел, помнить буду вечно,

Что в юных летах мне случилося читать:

«Опасно с простоты въявь всячину болтать».

Книга пятая

ПРЕДИЗВЕЩЕНИЕ К ПАРТИКУЛОНУ

Когда окончить труд за тем мне было нравно,

Чтоб в вымыслах иметь другим довольство равно,

Раздумав, пременил ту мысль я наконец.

Пусть сыщется другой кто басеной писец,

Каким же духом он познает, что оставил,

Чтоб недостаток сей такой знаток добавил.

Всяк собственным умом и мысльми одарен,

И с особливою способностью рожден.

Так по сему пишу не безразсудно басни,

Но основательный мой труд и не напрасный.

А по елику ты слог басней возлюбил,

В угодность я твою их больше сочинил,

Езопианскими назвав, кой издал мало;

Езовымиж звать затем мне не пристало,

Что только древность я в пример употреблял,

А вещи новыя, где надобно, мешал.

Когдаж, Партикулон, читать начнешь свободный,

А ненависть меж тем вменит их за негодны;

То смейся, естьли ей не можно рта зажать,

Лишь не умела бы сама мне подражать.

Довольно мне похвал, что ты и всяк искусный,

Внося в тетрати, их не ставите за гнусны,

Но судите, что их достойно вечно блюсть.

Не нужны впротчем мне хвалы от грубых уст.

ТОТ ЖЕ СТИХОТВОРЕЦ

Езопа имя где вместит мой слог шутливый,

Которому давно долг воздал справедливый,

Для уваженья, знай, труда сего, прирек,

Так как обычно есть художникам в наш век,

Под имем мрамор свой Праксителевым славить,

Чтоб новым более цены вещам прибавить,

На стертом серебре класть подпись под резьбой,

Что Мироновой та соделана рукой.

Выходят басни пусть с прикрасою подобной,

За тем что зависти миляй старинка злобной,

А нежель новизна, на кою не глядит,

Как следующей мой прилог то подтвердит.

БАСНЬ 1

ДИМИТРИЙ И МЕНАНДР

Димитрий, кой имел прозванье Фалерейским,

Неправдой овладел народом Афинейским,

Которой свалкой всей стекался, как обык,

И виват падняли, желая щастья, крик:

Градоначальники ту руку целовали,

Которою они задавлены быть стали,

Крушася внутренне о бедствии своем.

Напоследи и те, которые житьем

Без всех градских сует спокойным наслаждались,

Разваливаясь так, как сонные, збирались,

Отсудства чтоб тиран в вину им не причел.

Меж ними и Менандр, преславнои Комик шел,

Димитрий коего читал, и веселился,

И разуму, не знав еще творца, дивился.

Узрев, что позади всех нежно выступал,

И умащенный весь вид щоголя казал,

Имея по пятам влекущуся одежду,

Какого вижу, рек, безстыднаго невежду?

Сказали ближние, что то Менандр Пиит.

«Признав и за руку взяв, склонный принял вид».

БАСНЬ 2

ДОРОЖНЫЕ И РАЗБОЙНИК

(Случилось через лес дорога двум прохожим.

Один из них сказал товарищу: Положим,

Что нападет на нас разбойников орда,

Что станем делать мы безсильные тогда?

Не бойся, брат, сказал; рукою сею

Не раз себя ворам дал знать, и не робею;

Один бы я тебя в пути оборонил,

А тыб лишь посмотрел моих ребячьих сил,

Как идут, с стороны Разбойник выбегает,

И обнажа кинжал незапно нападает.

Хвастун, товарыща оставя, побежал,

И смотря, чья возьмет в бою; далече стал).

Другой наезднику отпор дал, не робея,

И храбро отвратил напасть, убив злодея,

Трусливой прибежав товарыщ, вынял меч,

И тотчас сбросивши дорожно платье с плеч,

Подай ево, сказал, подай скорей, увидит,

Как смеет нападать злой, и ково обидит.

Тогда убившей рек: Яб и тому рад был:

Когдаб хоть словом тем в сей час мне пособил;

За правду бы вменив я был бодряе вдвое;

Теперь оставь мой меч и хвастовство пустое,

Чтоб мог обманывать незнающих людей.

Яж испытав, что нет бежать тебя сильней,

И научась вперед стеречься от обману,

На крепость сил твоих надеяться не стану.

Сию баснь надлежит такому приписать,

Кто в щастье храбр чрез чур, в бедеж готов бежать.

БАСНЬ 3

ПЛЕШИВОЙ И МУХА

Плешивый дал себе жестоку апляуху,

На лысине убить хотев куснувшу Муху.

Тогда смеясь рекла: Желал судьбы моей,

Что бедна лысине коснулась тварь твоей.

Тыж наругавшись сам себе сверьх той досады,

Достоин ли, глупец, за то какой пощады,

И как себе отмстишь? Плешивой отвечал:

Я с умыслу себя ударить не искал,

И для того мирюсь с собою я охотно;

Тебяж, презренное и гнусное животно,

За то, что кровь людей охотница сосать,

Желал бы умертвить, хоть большийб вред принять.

Кто случаем грешит, прощается тот боле;

А нежели кто вред творит с ума по воле,

Которой всякую заслуживает казнь.

Сие учение в себе содержит баснь.

БАСНЬ 4

ЧЕЛОВЕК И ОСЕЛ

Как некий Человек обетом обязался,

Чтоб здравие ево блюсть Геркулес старался,

На жертву борова сему божку заклал,

Оставшейсяж ячмень Ослу дать приказал.

Презрев сей корм, сказал хозяину Ослина:

Я рад бы есть ячмень, да та претить причина,

Что тот, кто разжирел с нево, убит тобой.

Взяв в толк и устрашась от басни я такой,

С опасностью искать прибытков век не тщился.

И хищным кто добром, ты говоришь, нажился,

В руках то у него. Коликоеж число,

Погибших от богатств и претерпевших зло?

Конечно больша часть наказанных злощасно.

Всяк может из сего примера видеть ясно,

Что редко пользует отважность смельчакам,

А более живет причиною бедам.

БАСНЬ 5
ШУТ И МУЖИК

От самолюбия род смертных заблуждает,

Хотя о чем нибудь неправо разсуждает;

Ошибкуж признает свою тогда уже,

Как очевидно он изобличится в лже,

Крепясь в погрешностях, пока не будут явны.

Представить захотев богатой игры славны

И награжденье дать определив тому,

Кто штуку новую представит тут ему,

Всех созвал; спорники сошлися об удаче.

Был с ними вместе шут, известной наипаче

Тем, что шутить умел искусно и под стать,

Кой новость обещал такую показать,

Какой никто еще не представлял публично.

В то время город весь поднялся необычно,

Как скоро до ушей дошел народных слух,

И все места людьми наполнилися вдруг.

Один вшел на театр, без всех приготовлений,

И не было других лиц с ним для вспоможений:

Все в ожидании умолкли в оный час.

Шут в пазуху свою скрыл голову зараз,

И поросячей визг изобразил столь живо,

Что споря зрители вменили за не лживо,

И мня, что порося прямое у него,

Велели епанчу встряхнута для сего.

По сем, как не нашлось свиненка, в туж минуту

Велики похвалы все приписали Шуту,

И удовольствие явили плеском рук.

Мужик, которой тех смотрел в тож время штук,

Я право верьх возму, сказал, и спорю смело,

Что на другой день тож представлю лучше дело.

Уж большею толпой смотрители сошлись;

Но к Шуту мыслями и склонностьми влеклись,

И только для того сидели, чтоб смеяться,

А не за тем, чтоб им смотреньем забавляться.

Тот вышел и другой; Шут прежде завижжал.

Причем вопя народ руками восплескал.

Потом Мужик являл смотрящим вид притворно,

Что прячет под кафтан свиненка он проворно,

А сам и делал то, да не в примету всем,

За тем что первой был обысканной ни с чем.

Как спрятав за ухо щипать стал по маленьку,

Пришло уж не хотя вижжать тут поросенку.

Сходнее Шут вижжит, народ тогда вопел,

И в шею вытолкать крестьянина велел.

Но из под пазухи в тот час он вынял свинку,

И заслепившую глаза всем снял личинку.

Примолвил сверьх того; Вот поросенок сей

В разсудке, кажется, гораздо вас умней.

СТИХОТВОРЕЦ

Довольно бы я мог еще шутить стихами.

Обильность зря вещей различных пред очами;

Но шутки веселят умеренныя слух,

Излишнияж всегда приводят в скуку дух,

За тем, Партикулон, котораго усердно

Я буду имя чтить в стихах во век безсмертно,

Пока пребудет честь учению Латин,

За благо приими мой краткой слог един,

Коль скудость разума явится неугодна.

И краткость напротив того столь превосходна,

Что справедливей тем заслуживает честь,

Чем плодовитой слог стихов скучняе есть.

БАСНЬ 6
ДВОЕ ПЛЕШИВЫХ

Плешивой идучи дорогой поднял гребень,

Которому со всем был оной непотребен;

Другой Лызгач тогдаж тут к стате подоспел,

И до слова вскричал: Чур вместе, что нашел.

Находку показав ему, сказал Плешивой:

Судьба до нас лиха, хоть боги к нам и чивы;

Не клад, да уголь мы нашли, как говорят.

Лишась надежды все теж жалобы творят.

БАСНЬ 7
ПРИНЦ МУЗЫКАНТ

Когда безпутной ум, гордяся необычно,

Мечтает о себе, хотяб что не прилично,

И утверждается на почестях пустых;

В презорство и посмех бывает у простых.

Познатней шута был игрок, кой Принцом звался,

Которой в действии с Батиллом обращался,

И между тем как тот в комедии плясал,

Прислуживая сей на флейте Принц играл.

Случилось при играх (когда, не помню прямо),

Что берцо левое сломил, в то время само

Упав по своему нещастию в расплох,

И получив удар жестокой скоморох,

Как к верьху поднялась воздушная машина.

Лишаться лучшеб рад обеих флейт детина,

На коих он играл, сложив одну с другой.

С стенаньем поднят был и отнесен домой.

Чрез многи месяцы Принц пользовался славный,

А Зрители, как их обычно род забавный,

Лишалися такой музыки между тем,

Котора плясунам давала бодрость всем.

Намерен некто был представить игры знатной,

А в те поры ходить уж стал Принц, всем приятной.

Прошеньем онаго и деньгами склонил,

Дабы хоть в самой день игор себя явил.

Как скоро он пришел, слух по театру мчался,

Те говорили так, что Музыкант скончался;

Иныеж спорили, что выздоровел он,

И скоро выступит забавник на амбон.

Как спущен занавес, гром грянул преужасно,

И так, как прежде, глас богов был слышан ясно;

Тогда лишь Принц введен, хор дивну песнь воспел,

Которою глупца в обман удобно ввел,

И коей смысл был всем присудствовавшим явный:

«Ликуй Рим, здравствует

твой ныне Принц преславный».

Являли радость все плесканьем рук, встав с мест.

Подумав Музыкант, что для него та честь,

И то вменив за знак усердных всех желаний,

От уст по сторонам казал простерты длани.

Шляхетство усмотрев беспутство тех проказ,

Смеялось, и пропеть в другой велело раз.

Запели снова тож; мой Принц развеличался,

И нежась телом всем на хорах растягался.

Всплескало все глумя шляхетство над глупцем:

Народ мнил, что пред ним взять верьх желает тем,

И большу похвалу иметь или награду.

А как то дело всем известно стало сряду,

То белую обвив Принц ленту вкруг ноги,

Одежду белу вздев и белы сапоги,

Несвойственным себе величеством гордился,

И почестью, домам Князей приличной, льстился;

Но вместо мнимаго почтенья был в посмех,

И по зашейке вон был вытолкан от всех.

БАСНЬ 8
ИЗОБРАЖЕНИЕ СЛУЧАЯ

По бритве бегает на цыпках лысой спешно,

Но чуть касается он к ней, ступая нежно.

Один лишь на челе висит густой хохол,

А впротчем с головы до ног всем телом гол.

Схвати, держи; когдаж хоть раз то не удастся,

То впредь и Ёвишу не может он попасться.

У древних скораго был времени сей знак,

Чтоб успевал в делах без медленности всяк.

БАСНЬ 9
БЫК И ТЕЛЕНОК

Не могши в хлев войти, ломился бык рогами,

За тем что тесной был проход в него дверями.

Теленок подошед стал наставлять на путь,

Как надобно ему поворотится тут.

Молчи, молокосос, сказал бык; презде знаю,

Пока еще ты в свет был не рожден, как чаю.

Не кстати яйцам да курицу учить,

То есть укащиком разумнейшему быть.

БАСНЬ 10
ОХОТНИК И САБАКА

Казала с молоду удачу на охоте,

И настигая всех зверей Сабака в поте

Хозяину всегда полезною была;

При старостиж слабеть уж в силах начала.

Как некогда ее пустил против кабана,

Схватила за ухо, быв так как прежде рьяна,

Но не могла за тем добычи удержать,

Что стершихся зубов осталось шесть иль с пять.

С досады поносил ее Охотник ярой,

Которому сказал тогда в ответ Пес старой:

Что худо я тебе в сем случае служил,

Не мысль моя тому виной, но слабость сил.

Чем прежде я бывал, то ты и похваляешь,

А чем уж зделался теперь, то охуждаешь.

Кому приличен сей Пса старого ответ,

Хоть я не говорю, ты видишь сам, Филет.

Примечания

5. Отд. изд.: Федра, Августова отпущенника, нравоучительныя басни, с Езопова образца сочиненныя, а с латинских российскими стихами преложенныя, с приобщением подлинника, Академии наук переводчиком Иваном Барковым. СПб., 1764. По мнению И. Сермана «Ближе всего Федр в переводе Баркова к стилю „Письма о пользе стекла“ Ломоносова, где дидактика перемежается с иронией и, изредка, с шуткой» (Серман 1973). Хоть любят щоголи, хоть щоголей красавы (Книга 2. Басня 2) — тот же сюжет см. в притче А. С. Сумарокова «Человек среднего века и его две любовницы», которая является вольным переводом басни Лафонтена «L’Homme entre deux âges, et ses deux Maîtresses» (Стихотворная сказка 1969).