Фауст (Гёте)/Версия 10/ДО

Фауст
авторъ Иоганн Вольфганг Фон Гёте, пер. Н. П. Маклецовой

Оригинал: нѣмецкій, опубл.: 1806. — Источникъ: az.lib.ru • Часть первая.
(1914).

Это произведение было опубликовано до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Поскольку Российская Федерация (Советская Россия, РСФСР), несмотря на историческую преемственность, юридически не является полным правопреемником Российской империи, а сама Российская империя не являлась страной-участницей Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, то согласно статье 5 конвенции это произведение не имеет страны происхождения.

Исключительное право на это произведение не действует на территории Российской Федерации, поскольку это произведение не удовлетворяет положениям статьи 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации о территории обнародования, о гражданстве автора и об обязательствах по международным договорам.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США (public domain), поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

Вѣчные типы «Фауста».

(Нѣсколько замѣчаній.)

— Ты обокралъ природу! — воскликнулъ Меркъ^[1], прочитавъ первыя сцены «Фауста» въ чтеніи Гёте.

Гете.взялъ старинную нѣмецкую легенду и докторѣ Фаустѣ, жившемъ въ средніе вѣка, занимавшемся магіей и продавшемъ душу чорту за возможность наслаждаться всѣми благами жизни. Легендарный Фаустъ сладко ѣсть и наслаждается любовью, а когда приходитъ время расплаты, — оказывается порядочнымъ трусомъ. Это не гетевскій Фаустъ, конечно: изъ легенды поэтъ взялъ только мѣсто дѣйствія — Германію, и время — средніе вѣка, а герою оставилъ только имя.

Точно такъ же поступилъ онъ и съ людьми, послужившими ему матеріаломъ для созданія вѣчныхъ образовъ: Фауста онъ одарилъ всѣмъ, что было нетлѣннаго и прекраснаго въ его великой душѣ — самъ Гете есть прообразъ Фауста; первоначальный типъ Мефистофеля онъ сумѣлъ прозрѣть въ желчномъ, озлобленномъ и остроумномъ чиновникѣ военнаго министерства Меркѣ. «Мы съ Меркомъ были какъ Фаустъ и Мефистофель». говорилъ Гете впослѣдствіи. Но портретнаго сходства съ своими прообразами герои Гете, конечно не имѣютъ.

Фаустъ — вѣчный типъ идеалиста, готоваго на борьбу, лишенія а страданія въ поискахъ за вѣчной истиной: но онъ въ то же время сынъ своего" вѣка, эпохи бури и натиска — эпохи, когда пробуждались идеалы свободы и гуманности и бурно раздавался протестъ личности противъ вѣкового гнета. Фаустъ — дитя вѣка, уже утратившаго вѣру, но глубоко въ сердцѣ хранящаго горькое и сладкое воспоминаніе о «дняхъ невинной вѣры». Звонъ колокола, пѣніе священнаго хора — все еще волнуетъ и трогаетъ его душу. Фаустъ потерялъ вѣру, — но его продолжаютъ мучить вопросы, рѣшеніе которыхъ доступно только вѣрѣ. Онъ хочетъ постигнуть тайну мірозданія, начало и конецъ, значеніе человѣка и смыслѣ жизни. Онъ хочетъ узнать, что тамъ, за гробомъ. Вѣчные, мучительные, проклятые вопросы, — терзавшіе людей во всѣ времени, отъ Фауста до Льва Толстого!

Фаустъ требуетъ отъ науки отвѣта, разрѣшенія вѣчныхъ загадокъ бытія, страстно предается изученію медицины, богословія, философіи, нрава — онъ уже знаетъ все, что доступно человѣку, — но что-же узналъ онъ? Наука имѣетъ дѣло только съ фактами и явленіями, доступными наблюденію. Тѣ-же вопросы, которыми болѣе всего занятъ Фаустъ, недоступны наблюденію — отсюда его отчаяніе, сознаніе невозможности дойти до всезнанія. Еще послѣднее усиліе: онъ обращается къ магіи, вызываетъ духа земли. Онъ протягиваетъ руку къ созидающему: «Духъ-дѣятель! какъ близокъ я тебѣ!» Отвѣтъ Духа Земли (природы): «ты близокъ тѣмъ, кого ты постигаешь — не мнѣ!» — тѣмъ болѣе потрясаетъ Фауста, что онъ высочайшаго мнѣнія о цѣнности человѣческой личности: онъ смотритъ на человѣка, какъ на царя природы, вѣнецъ творенія и вдругъ! «Я — не тебѣ! я — образъ божества — и даже не тебѣ!» — говоритъ онъ, потрясенный до глубины души.

Страстная неутолимая скорбь вѣчно владѣетъ Фаустомъ. Эта печаль вызвана не личными неудачами и несчастіями, — ея корень въ непримиримой враждѣ между чувственными земными страстями и стремленіями духа очиститься и усовершенствоваться, — то, что называлось когда-то борьбой между духомъ и матеріей. Каждый шагъ на пути къ совершенству сопровождается страданіемъ и паденіемъ; за та иногда черезъ паденіе человѣкъ находитъ новые пути къ самосовершенствованію. Но люди, подобные Фаусту, страдаютъ не Только отъ внутренняго душевнаго разлада — ихъ возмущаетъ несправедливость на землѣ, горе которому не предвидится конца… Мефистофель говоритъ Фаусту, что Маргарита не первая искупаетъ свою любовь страданіями. Фаустъ горестно восклицаетъ: «Не первая! о горе! не первая утонула въ безднѣ отчаянія! недостаточно смертной тоски первой, чтобы искупить остальныхъ передъ очами Всевышняго!» Въ душѣ Фауста отдаются болью всѣ страданія міра — его печаль міровая, противоположная личной скорби.

Если мы назвали Фауста идеалистомъ, то другой герой поэмы — Мефистофель — можетъ быть названъ реалистомъ. Онъ смотритъ на вещи просто, не мучась неразрѣшимыми вопросами, или, по своему, разрѣшивъ ихъ: «Одинъ лишь Богъ сіяетъ въ цѣломъ…. онъ сдѣлалъ мракъ моимъ удѣломъ, — для васъ онъ создалъ ночь и день». Мефистофель умѣетъ цѣнить чувственныя наслажденія: «Имѣя десять жеребцовъ — ихъ силы я своей считаю»; умѣетъ пользоваться ими; онъ любитъ разрушать прекрасныя загадки бытія; онъ не терпитъ ничего туманнаго, неяснаго: надо имѣть опредѣленное понятіе о себѣ. На скорбное восклицаніе Фауста: «такъ кто же я?» онъ насмѣшливо отвѣчаетъ: «ты — проста ты! какъ въ парики ни наряжайся, какъ на ходули ни взбирайся, — въ концѣ концовъ, ты — просто ты!»

Мефистофель необычайно уменъ и остроуменъ; его остроты сверкаютъ яркимъ холоднымъ пламенемъ — совсѣмъ не нѣмецкое остроуміе! Онъ — скептикъ, разрушитель, а не созидатель жизни (какъ Фаустъ); величайшее наслажденіе для него смотрѣть на униженіе, послѣднія муки издыхающаго идеализма: «Ужъ какъ прабабушка — змѣя, поѣстъ онъ ныли у меня!»

Въ «Фаустѣ», какъ бы оттѣняя сверхчеловѣчность главныхъ героевъ драмы, стоять еще) два лица, два типа людей обыкновенныхъ: Маргарита и Вагнеръ. Скажемъ и о нихъ нѣсколько словъ: Гретхенъ всегда считалась идеаломъ дѣвственной чистоты и невинности, а затѣмъ послѣ своего «грѣха» — воплощеніемъ вѣчно-женственнаго, въ смыслѣ беззавѣтной любви и преданности своему избраннику. Она прекрасная хозяйка, все умѣетъ сдѣлать по дому, воспитываетъ и вскармливаетъ свою сестренку — словомъ, идеальная нѣмецкая дѣвушка: не даромъ, въ глазахъ товарищей Валентина она (до своего паденія) для всѣхъ женщинъ слава и примѣръ. Кромѣ того, она немножко кокетлива, что яри ея молодости и красотѣ съ ума сводить не только простоватыхъ товарищей солдата Валентина, но и такого ученаго эстета, какъ докторъ Фаустъ. Все въ ней неподдѣльно: ея свѣжесть и молодость, ея наивность и простодушіе. Это, что называется, цѣльная натура. Никакихъ сомнѣній и никакихъ размышленій: страстная чувственность бросаетъ ее въ объятія Фауста. До тѣхъ поръ она вполнѣ счастлива въ своемъ узкомъ кругу домашнихъ заботъ — такъ-бы и прожила она доброй дочерью, доброй женой, прекрасной сестрой и матерью, ни о чемъ не размышляя, только живя и дѣйствуя. Вполнѣ безсознательно она совершаетъ величайшія преступленія и дѣлается совершенно несчастной, ни одной минуты не пытаясь оправдать себя. Она преступница но дѣйствіямъ, но мысли и чувства ея по прежнему чисты и, сдѣлавшись дѣтоубійцей, матереубійцей и братоубійцей — она остается прежней невинной Гретхенъ «виновной въ наивномъ увлеченьи». Но какая-же это вина? Гретхенъ такъ неспособна къ грѣху, что удостаивается попасть въ рай чуть-ли не прямо изъ тюрьмы.

Вся прелесть Гретхенъ въ ея молодости и красотѣ. Отнимите ихъ у нея — что останется? — добрая, ограниченная нѣмочка. Ума въ ней нѣтъ, чтобы понимать Фауста, — но какъ у многихъ наивныхъ людей — вѣрный инстинктъ предупреждаетъ ее объ опасности: она почти разгадываетъ Мефистофеля, къ досадѣ великаго скептика: «И психологія у насъ! — говоритъ онъ, — прочла но масонкѣ моей, что я изъ геніевъ. — плутовка! — и даже, можетъ, изъ чертей!»

Большинство писателей, разбиравшихъ «Фауста», жестоко относятся къ бѣдному помощнику великаго ученаго — къ Вагнеру. «Нѣтъ ничего несноснѣе ученаго дурака», — говоритъ о немъ Шаховъ. Но Вагнеръ, конечно, не дуракъ: онъ только средній, обыкновенный человѣкъ. Не требуйте отъ него силы мысли Фауста, не сравнивайте съ нимъ ослѣпительнаго Мефистофеля, и онъ вамъ покажется милымъ и трогательнымъ, какъ человѣкъ, хорошо исполняющій свое маленькое дѣло, любящій это дѣло и отдающій ему всѣ свои: силы. А какъ онъ любитъ и уважаетъ Фауста, именно какъ высшую силу той же науки, которой онъ преданъ до послѣдней мысли. Въ своемъ уголку, погруженный въ чтеніе и разборъ рукописей, при свѣтѣ лампы — онъ забываетъ обо всемъ, «читая страницу за страницей». Правда, онъ не понимаетъ, какъ это Фаусту хочется быть птицей?..ея крыла не нужно мнѣ!« Но» вѣдь онъ счастливъ! Пустъ онъ наслаждается только процессомъ работы, собираніемъ мелочей, анекдотовъ — все таки онъ — скромный труженикъ — имѣетъ право на существованіе: можетъ быть, онъ подготовитъ матеріалъ для другого, болѣе талантливаго, который сумѣетъ сдѣлать выводы изъ его трудовъ…. Вагнеръ похожъ на коллекціонера. со страстью собирающаго табакерки, марки, лубочныя картинки — и такіе труды иногда приносятъ пользу! А главное, Вагнеръ счастливъ своимъ дѣломъ! Богъ съ нимъ! счастливые люди такъ рѣдки!

Созданіе драматической поэмы «Фаустъ» — одного, изъ величайшихъ произведеній ума человѣческаго, рядомъ съ которымъ осмѣливаются ставить только «Гамлета» — проводитъ черезъ всю жизнь великаго поэта: Гете говоритъ, что онъ началъ писать «Фауста» молодымъ человѣкомъ, а окончилъ его старикомъ. Первыя сцены были имъ прочитаны друзьямъ въ 1775 году, когда поэту было всего 25 лѣтъ, а вышла въ свѣтъ первая часть поэмы въ 1808 г. — черезъ 35 лѣтъ, когда Гете былъ почти шестидесятилѣтнимъ старикомъ.

Такое долгое созиданіе не могло не отразиться на поэмѣ: она не имѣетъ строгой планомѣрности въ частяхъ, и всѣ сцѣны ея далеко не одинаковаго достоинства; встрѣчаются мѣста, лишенныя вдохновенія, даже цѣлыя сцены, какъ будто случайно попавшія въ это геніальное произведеніе, напр. интермедія послѣ Вальпургіевой ночи: «Свадьба Оберона и Титаніи». Интермедія переполнена намеками, литературными и политическими мелкими колкостями, которыя, если и могутъ имѣть интересъ, такъ именно, только потому, что ихъ написалъ Гёте.

Всѣ лучшія сцены «Фауста» написаны поэтомъ между 1775—1790 гг.: всѣ монологи Фауста, сцены его съ Мефистофелемъ, сцены Мефистофеля съ ученикомъ, почти вся исторія Гретхенъ — за исключеніемъ двухъ превосходныхъ сценъ: за прялкой и у собора, — «кухня вѣдьмы»…

Позже были прибавлены сцены съ Валентиномъ, Вальпургіева ночь и «Свадьба Оберона и Титаніи».

И, наконецъ, послѣ долгихъ колебаній и уклоненій, въ 1808 г. Гёте рѣшилъ поднести человѣчеству драгоцѣннѣйшій даръ — плодъ трудовъ и вдохновеній цѣлой поэтической жизни.

Н. Маклецова.

ФАУСТЪ.

Часть первая.

Переводъ Н. П. Маклецовой.

Посвященіе.

Опять вы здѣсь, возданныя видѣнья!

Являлись вы, туманныя, не разъ, —

Басъ уловить удается-ль вдохновенью?

Желаній пылъ еще-ли не погасъ?

Вы близитесь — нѣтъ больше отступленья!

Въ дыму тумана прозрѣваю васъ;

Душа моя какъ въ юности пылаетъ,

Волшебное за вами проникаетъ.

Вы милыхъ дней приносите картины;

Несется рой возлюбленныхъ тѣней

Полузабытой сказкою старинной, —

Любовь и дружба прежнихъ юныхъ дней;

Проходятъ скорби вереницей длинной

И горемъ жизни чуется сильнѣй, —

Я вспомнилъ добрыхъ, не нашедшихъ счастья,

Погибнувшихъ отъ ранняго ненастья.

Вамъ не услышать больше пѣснопѣнья,

О милые! я первымъ вамъ пѣвалъ!

Нѣтъ отклика на радость вдохновенья, — *

Ахъ, дружный хоръ на вѣки замолчалъ.

Я отъ другихъ услышу одобренье,

По сердцу нѣтъ веселья отъ похвалъ;

А прежніе — гдѣ затерялись нынѣ?

Одни въ гробу, тѣ — въ міровой пустынѣ.

И оживаетъ старое желанье

Проникнуть въ міръ таинственный духовъ;

Подобно арфѣ древняго сказанья

Уста лепечутъ звуки полусловъ.

Я весь дрожу, стѣснили грудь рыданья,

Разбило сердце ледяной покровъ.

Дѣйствительность — блѣднѣетъ, изчезаетъ.

Прошедшее живетъ и расцвѣтаетъ.

Прологъ на сценѣ.

Директоръ, Поэтъ, Комикъ.

Директоръ. Вы помогали мнѣ не разъ,

Такъ и теперь вотъ помогите:

Въ родной Германіи, — скажите, —

Чего хотятъ и ждутъ отъ насъ?

Понравиться толпѣ и угодить я радъ:

Театръ готовъ! столбы, тесины, доски

На мѣстѣ все; настелены подмостки.

Всѣ ждутъ веселья, всѣ спѣшатъ…

Вотъ сядутъ — чинные, съ поднятыми бровями:

Они готовы восхищаться нами.

Я знаю, чѣмъ привлечь, какъ угодить — отлично,

Но ахъ! теперь въ смущеніе пришелъ:

Хоть красота имъ не привычна.

По сколько каждый перечёлъ!

Ну, какъ имъ угодить?! чтобъ въ пьесѣ все занятно

И ново, было-бы, серьёзно, но пріятно!…

Эхъ! я-бы съ радостью взглянулъ

На толкотню у нашей кассы:

То наростетъ, то смолкнетъ гуль.

А въ переходахъ — массы, массы!

Едва забрежжился разсвѣтъ.

Еще покрыто мракомъ небо, —

У кассы — драка за билетъ.

Какъ въ годъ голодный изъ-за хлѣба!

Поэтъ — властитель думъ! ему покорны люди!

Сверши-же чудо намъ! поэтъ! молю о чудѣ

Поэтъ. Не говори мнѣ о толпѣ крикливой!

Взгляну я на неё, — и свѣтлый духъ замретъ!

О. лучше скрой меня отъ суеты шумливой:

Она меня въ пучину унесетъ.

Ахъ, дай мнѣ, дай мнѣ жить подъ сѣнію счастливой.

Тамъ радость чистая поэту расцвѣтетъ.

Тамъ дружба нѣжная — сердецъ благословенье —

Божественной рукой пробудитъ вдохновенье.

Увы! въ груди моей оно глубоко зрѣетъ.

О немъ стыдится лепетать языкъ, —

Быть можетъ — возрастетъ, быть можетъ — захирѣетъ.

Насилье дикое его загубитъ вмигъ,

Но пролетятъ года въ тиши уединенья,

И людямъ явится творенья свѣтлый ликъ!

Блестящее — живетъ одно мгновенье.

Высокое — вѣка и поколѣнья.

Комикъ. Прошу — о вѣчности ни слова!

Творишь для вѣка ты иного,

А мы-то что-жъ? а нашъ-то вѣкъ?

На радость мы имѣемъ право!

Всего важнѣй — ей Богу, право.

Живущій нынѣ человѣкъ.

Толпа желаетъ развлеченья…

Зачѣмъ сердить ихъ, милый другъ?

Расширь своихъ мечтаній кругъ,

Дай имъ побольше впечатлѣній.

Смѣлѣй! яви свое искусство!

Заставь звучать фантазіи хоръ —

Веселье, шутки, страсти, чувство…

Да подмѣшай и милый вздоръ.

Директоръ. А главное — поболѣе движенья!

Смотрѣть идутъ — венъ и потѣшимъ зрѣнье!

Интриги, шумъ — и всѣ невольно.

Въ восторгѣ разѣваютъ ротъ!

А если многіе довольны

Тебя полюбитъ весь народъ.

Ты массу — массой подавляй!

Тамъ каждый разбираться воленъ —

А ты, ты больше подавай,

И всякъ уйдетъ доволенъ-предоволенъ!

Ты пьесу, милый мой, получше размельчи,

Тутъ подсласти, а тамъ и подгорчи,

Полегче, посмѣлѣй! дай пестрые кусочки!

Къ чему имъ цѣлое? растащугь на клочочки!

Поэтъ. Поэтъ — властитель вдохновенья

Не снизойдетъ до ремесла!

Въ законъ возводите ученье

Вы — тупоумнаго осла!

Директоръ. Упрекъ — отбрасываю смѣло!

Вы принимаетесь за дѣло —

Л инструментъ вамъ лучшій далъ.

Но… но… каковъ-же матерьялъ?

Кому служить хотите духомъ?

Вонъ тотъ пришелъ съ набитымъ брюхомъ —

Пищеваренье облегчать;

Тотъ — просто скуку разогнать:

А эти, бѣдный мой поэтъ.

Идутъ отъ чтенія газетъ.

Театръ имъ — только развлеченье.

Они пришли какъ въ маскарадъ.

И дамы, показавъ нарядъ.

Играютъ роль безъ награжденья.

И такъ, спустись-ка къ нимъ пониже:

Въ театрѣ что волнуетъ ихъ?

Увы! поэтъ! вглядись поближе

Ты въ почитателей своихъ!

Вглядись: одинъ разочарованъ,

Другой совсѣмъ необразованъ,

Тотъ изъ театра за картишки,

Другой- за пьянство, за любовь. —

И стоятъ жалкіе людишки

Чгобъ милой музѣ портить кровь?!

Нѣтъ! нѣтъ! аффектовъ и движенья!

И все сойдетъ отлично съ рукъ!

Тумань имъ головы, мой другъ,

И не мечтай объ угожденьи!

Что подъ рукой — давай на всѣхъ.

Поэтъ. Возьми раба себѣ иного!

Поэтъ не опозорить слова,

Толпѣ не выкинетъ на смѣхъ

Онъ нравъ священныхъ человѣка!

Властитель думъ поэтъ отъ вѣка!

Чѣмъ покоряетъ онъ сердца?

Въ чемъ власть еро надъ всѣмъ твореньемъ?

Не въ томъ-ли что душа пѣвца

Во все проникла вдохновеньемъ?

Природа хладною рукой

Нить жизни вѣчную сучитъ.

Нестройна, нотою глухой

Хоръ мірозданія звучитъ, —

Но кто живитъ волны теченье?

И жизни ритмы кто обрѣлъ?

Кто міръ приводитъ въ единенье?

Кто вамъ принесъ святой глаголъ?

Кто въ буряхъ страсти прозрѣваетъ?

Въ закатѣ — мысли глубину?

Любовь — цвѣтами осыпаетъ?

Кто славитъ милую весну?

Кто, листья жалкіе сплетя,

Создалъ безсмертія вѣнецъ?

Кто утвердилъ Олимпъ, боговъ соединяя? —

Прообразъ человѣчества — пѣвецъ!

Комикъ. Такъ вашихъ силъ не тратьте даромъ.

Плѣните насъ прекраснымъ даромъ! —

Какъ насъ любовь беретъ въ полонъ?

Случайно встрѣтились — понравился — влюбленъ —

Знакомимся — все ближе — все тѣснѣе —

Блаженство — страсть горитъ сильнѣе —

Восторги- горе — ураганъ…

И не опомнишься — глядь — ужъ готовъ романъ!

И пьесу сдѣлай такъ, любезный:

Спускайся въ жизни кавардакъ,

И черпай! все въ ней интересно:

Всѣмъ жизнь — но знаетъ жизнь не всякъ!

Къ картинѣ пестрой и неясной

Хоть искру истины прекрасной

Въ обманѣ смѣломъ размѣшай

И чуднымъ зельемъ угощай!

Оберется юность золотая, —

Ждетъ откровенья отъ тебя;

Замретъ любовь, твои стихъ впивая,

И разгрустится про себя.

Имъ милы образы поэта,

Имъ милы слёзы, милъ имъ смѣхъ,

На тайны сердца ждутъ отвѣта, —

Нотъ и пиши о всемъ для всѣхъ!

Ты взрослаго оставь — онъ вѣчно недосуженъ, —

Тому кто къ будущемъ. — поэтъ и милъ. и нуженъ.

Поэтъ. Отдай-же мнѣ тѣ дни былые,

Когда весь въ будущемъ я жилъ,

Когда пѣлъ пѣсни молодыя.

А ихъ родникъ сильнѣе билъ;

Когда на міръ смотрѣлъ сквозь грёзы,

Отъ каждой полки чуда ждалъ,

Когда я жадно розы рвалъ,

Когда повсюду видѣлъ розы!

Ахъ! нищій всѣмъ я обладалъ.

Въ обманахъ истины искалъ!

Отдай мнѣ прежнія стремленья,

Тѣ муки — полныя отрадъ!

Мощь гнѣва, силу увлеченья —

Отдай мнѣ молодость назадъ!

Комикъ. Эхъ, юность, милый другъ, нужна

Передъ врагомъ въ пылу сраженій,

Для кутежей, ночей безъ сна —

И для любовныхъ развлеченій;

И чтобъ за славою бѣжать,

Чтобъ достигать желанной цѣли,

Чтобъ ночь безъ устали плясать —

Быть юнымъ нужно, въ самомъ дѣлѣ. ~

Но звукомъ струнъ, давно знакомымъ.

Печаль и радость пробудить,

Но насъ своимъ волшебнымъ словомъ

Въ волшебномъ кругѣ заключить, —

Все это старости годится

И васъ прославитъ, не шутя;

Старикъ въ дитя не превратится.

Но человѣкъ — всегда дитя.

Директоръ. Довольно по-пусту болтать!

За дѣло лучше принимайтесь.

Чѣмъ комплименты расточать, —

Вы о полезномъ постарайтесь!

Къ чему тутъ толки о призваньи?

Для робкаго призванья нѣтъ!

Коль ты поэтъ не но названью —

Владѣй искусствомъ, какъ поэтъ!

Вѣдь знаешь самъ, что намъ нужнѣе?

Вари-же зелье похмѣльнѣе!

Да поскорѣй! чего зѣвать?

Возможность долго-ли продлится?

Её за чубъ скорѣе — хватъ!

А то, пожалуй, удалится…

На нашей сценѣ, какъ извѣстно,

Бредутъ поэты кто-куда…

Такъ ужъ прошу тебя, любезный,

Не пожалѣй для насъ труда!

У насъ есть звѣздное сіянье,

Звѣрье и птицы, рядъ машинъ,

Есть солнце, грома грохотанье,

И надо всѣмъ ты господинъ!

Хаосъ вселенной — коль возможна) —

На узкой сценѣ возсоздай

И не стѣсняйся — осторожно —

Переходи изъ ада въ рай.

Прологъ на небѣ.

Господь, Небесное Воинство. затѣмъ Мефистофель. Являются три Архангела.

Рафаилъ. Какъ прежде, солнце совершаетъ

Вокругъ земли путь вѣчный свой;

Какъ прежде, громы прославляютъ

Тебя могучею хвалой;

И намъ природы лицезрѣнье

Даетъ сознанье нашихъ силъ,

Какъ въ первый день міротворенья,

Прекрасно, что ты сотворилъ.

Гавріилъ. Печальной ночи день на смѣну,

Сіяетъ тихій райскій свѣтъ,

Вѣка пройдутъ безъ перемѣны

Въ круговращеніи планетъ.

Моря ревутъ и заливаютъ

Своею пѣной берега,

Но ихъ стремленье поглощаетъ

Движенья вѣчная рѣка.

Михаилъ. Бушуютъ вѣтры въ шумномъ спорѣ,

Несется ихъ немолчный стонъ;

Но цѣпью бурь, земли и моря

Всесильный властвуетъ законъ.

Огнями молніи сверкаютъ.

Громовый падаетъ ударъ —

И твой Архангелъ прославляетъ

Въ теченьи тихомъ жизни даръ.

Всѣ трое.

И намъ природы лицезрѣнье

Даетъ сознанье нашихъ силъ:

Какъ въ первый день міротворенья,

Прекрасно все, что ты творилъ.

Мефистофель. Ты вопросилъ, премудрый Повелитель,

Какъ міръ живетъ? И я на краткій мигъ

Пришелъ къ тебѣ, твой нѣкогда служитель —

Ко мнѣ склонялъ ты благосклонно ликъ…

Прости меня — пускай ужъ хоръ смѣется

Но, я забылъ превыспренній языкъ.

На пафосъ мой Господь самъ разсмѣется, —

Когда-бы Онъ отъ смѣху не отвыкъ.

Не знаю, что сказать о солнцахъ и мірахъ, —

Дозволь мнѣ говоритъ о маленькихъ людяхъ

Да! маленькій творенія вѣнецъ

Остался тѣмъ, чѣмъ сотворилъ Творецъ.

Онъ, можетъ быть, не такъ-бы жалокъ былъ,

Но лучъ небесъ ему ты подарилъ:

Онъ лучъ небесъ зоветъ умомъ,

У потребляя — для чего-же?!

Чтобъ стать естественнымъ скотомъ!

Творецъ! на что это похоже?!

Когда дозволитъ Наша Честь.

Осмѣлюсь я сравненіе привесть;

Онъ. какъ кузнечикъ длинноногій,

Летаетъ, прыгаетъ высоко.

И снова падаетъ въ траву

Н тянетъ пѣсенку свою…

Кузнечикъ хоть въ траву, а человѣкъ похуже:

Онъ вѣчно норовитъ уткнуться носомъ въ лужу.

Господь. И больше нечего сказать?

всегда готовъ ты осуждать?

Но есть и доброе навѣрно?

Мефист. О. Господи! всегда и все прескверно!

Хоть люди и винятъ меня въ страданьи!

Но мучить бѣдненькихъ и и не въ состояньи!

Господь. Ты знаешь Фауста?

Мефист. А! докторъ!

Господь. Вѣрный. мой!

Мефист. Вашъ — да на собственный манеръ!

Ему противенъ хлѣбъ земной,

Все рвется въ область высшихъ сферъ!

Онъ жаждетъ и звѣзды небесной, —

И въ омутъ жизненный нырнулъ, —

Но рай небесъ и міръ тѣлесный

Не исцѣлятъ больную грудь.

Господь. Путемъ невѣрнымъ онъ блуждаетъ,

Но просвѣтленье снизойдетъ.

Одинъ садовникъ постигаетъ,

Какой отъ древа будетъ плодъ.

Мефист. Пари держатъ готовъ съ охотой!

Коль не наложите запретъ —

Онъ попадетъ въ мои тенета!

Господь. Пока онъ живъ — запрету нѣтъ!

Кто сердцемъ къ высшему стремится,

Тому не трудно заблудиться!

Мефист. Спасибо вамъ! въ концѣ концовъ,

Мнѣ дѣла нѣтъ до мертвецовъ!

Люблю я щечки наливныя,

Люблю я силы молодыя, —

А въ трупахъ — что? — покончены дѣлишки!

Бѣгу отъ нихъ, какъ котъ отъ мертвой мышки.

Господь. Я предаю тебѣ его!

Обвейся вкругъ души высокой!

Бери любимца моего

И соблазняй кривой дорогой!

Но, посрамленный передъ нимъ.

Пойми, что темное стремленье

И въ мракѣ лжи и преступленья

Его ведетъ путемъ прямымъ.

Мефист. Ну. такъ и быть! что-жь! очень радъ!

Я не боюсь за свой закладъ!

И ужъ порадуюсь вдвойнѣ,

Коль обращу его ко мнѣ.

Ужъ какъ прабабушка змѣя

Поѣстъ онъ пыли у меня!

Господь. Ты и тогда явися тутъ!

Для Насъ невѣдомо презрѣнье;

Изъ бѣсовъ хладнаго сомнѣнья

Сноснѣе всѣхъ Лукавый Плутъ.

Хоть человѣкъ и жаждетъ славы,

Но склоненъ къ лѣни онъ порой, —

Грѣхомъ и страстью Бѣсъ Лукавый

Пробудитъ въ сонномъ духъ живой!

А вы, сыны мои, въ небесной высотѣ

Возрадуйтесь добру и красотѣ!

Предвѣчное живущее созданье

Обвѣйте вы любовію своей

И обратите смутныя мечтанья

Въ великій міръ сознательныхъ идей.

Мефистофель (одинъ).

Со Старикомъ видаться радъ

Я иногда; мнѣ Онъ и нуженъ.

Вотъ ужъ прямой аристократъ —

Онъ съ чортомъ даже благодушенъ.

Ночь,

(Высокая, узкая готическая комната со сводами; Фаустъ, тревожный, сидитъ у стола, въ креслѣ).

Фаустъ. Я философіи творенья.

Я медицину изучилъ,

Я богословье — къ сожалѣнью.

Права — все жадно поглотилъ, —

И что-же нашелъ въ нихъ, глупецъ я глупецъ!

Умнѣе-ль чѣмъ прежде я сталъ, наконецъ?!

Давно я магистръ и докторъ наукъ,

Лѣвъ десять прошло, какъ кругомъ и вокругъ,

Туда и сюда я хожу и брожу, —

И важно студентовъ я за носъ вожу!

Ахъ! людямъ познанье, — увы! не дано.

О. сердце сгораетъ — печали полно!

Ну. да! я умнѣе другихъ дураковъ —

Всѣхъ этихъ писакъ, докторовъ и поповъ;

Во мнѣ нѣтъ сомнѣній и нѣтъ угрызеній;

Чертей не боюся, ни ада мученій, —

За то отъ радостей всѣхъ отрѣшенъ

И даже надежды послѣдней лишенъ

На истинный путь родъ направить людской

Иль власти добиться надъ темной толпой;

За то у меня ни кола, ни двора,

Ни почестей нѣтъ, ни другого добра!…

И песъ не хотѣлъ-бы такъ дольше тянуть!…

Я въ магію нынѣ хочу заглянуть;

Въ надеждѣ, что сила могучихъ духовъ

Откроетъ мнѣ тайны загадочныхъ словъ;

Не стану потѣть и другимъ толковать

О томъ, чего самъ я не въ силахъ понять.

Хочу, чтобъ открылись мнѣ тайны созданья,

Проникнуть хочу въ глубину мірозданья, —

Тогда я познаю основу основъ,

Гоняться не стану за призракомъ словъ.

О, если-бъ, мѣсяцъ златорогій,

Въ послѣдній разъ моей тревоги

Ты свѣтомъ тихимъ озарялъ!

Какъ часто, другъ мой одинокій,

Ко мнѣ ты въ келью проникалъ!

Средь книгъ, въ полночной тишинѣ,

Печальный, ты являлся мнѣ!

О, если-бъ мнѣ на верхъ горы

Въ твоемъ сіяніи подняться!

Въ пещерахъ съ духами встрѣчаться,

Вдыхать росъ утреннихъ пары!

Забыть науки пустословье,

Въ твоихъ лучахъ обрѣсть здоровье!

Увы! Я все еще въ тюрьмѣ!

Въ сырыхъ стѣнахъ! въ промозглой тьмѣ!

И въ росписномъ моемъ окнѣ

Едва сіяетъ солнце мнѣ!

Громады книгъ, бумаги гниль.

Притонъ червей, и тлѣнъ, и пыль,

Рядъ старыхъ свитковъ здѣсь и тамъ

Идетъ до сводовъ по стѣнамъ,

Сосуды, колбы всѣхъ сортовъ,

И рухлядь жалкая отцовъ-

B это міръ! B это свѣтъ!

И этимъ жилъ ты столько лѣтъ!

И какъ ты могъ еще спросить

Зачѣмъ печаль въ груди твоей?

Зачѣмъ тебѣ мѣшаетъ жить

Неясный гнётъ нѣмыхъ скорбей?!

Но божій міръ, но ясный свѣтъ,

Но жизнь привольную полей —

Все промѣнялъ ты на скелетъ,

На хламъ, на чучела звѣрей!

Возстань! и съ книгою изъ книгъ

За Нострадамусомъ ступай!

А онъ надежный проводникъ

Въ далекій край, безвѣстный край!

Постигну дальнихъ ходъ свѣтилъ.

Природа сниметъ свой покровъ,

Узнаю я источникъ силъ

И обрѣту языкъ духовъ.

Ахъ, тщетно я сухимъ умомъ

Хочу понять священный знакъ —

Но, чую — духи здѣсь кругомъ —

Отвѣтьте мнѣ, коль это такъ!

(Открываетъ книгу, смотритъ на изображеніе Макрокосмоса).

Га! что за образъ! отъ избытка страсти

Всѣ нервы жизни напряглись во мнѣ!

Блаженство бытія и жизни юной счастье

Опять зажглось въ груди! горю я какъ въ огнѣ!

Не самъ-ли Богъ сей образъ начертилъ?

Въ больной душѣ успокоенье.

Въ печальномъ сердцѣ — примиренье

Въ немъ откровенье тайныхъ силъ.

Не близится-ль природы откровенье?

Не богъ-ли я? Я радостенъ и смѣлъ

Гляжу на ясныя черты изображенья

И — мнится тайну творчества прозрѣлъ.

Впервые понялъ я премудрое реченье:

"Открыть для смертныхъ Духа ликъ!

"Но умъ и духъ вашъ въ узахъ тѣсныхъ:

"Купай всечасно, ученикъ,

«Земную грудь въ лучахъ небесныхъ».

Глядитъ на изображеніе).

О, какъ, сплетался, живетъ одно въ другомъ!

Единство цѣлаго — разлитое во всемъ!

Какъ силы неба вверхъ и внизъ взлетая

И золотыя чаши предлагая,

Въ благоухающемъ божественномъ движеньи

Съ землей небесъ несутъ соединенье

Въ гармоніи, объявшей все творенье!

Какіе образы!… лишь образы!… О, Мать!…

Природа-Мать! гдѣ мнѣ тебя искать?!

О, гдѣ сосцы?! Основа гдѣ вселенной?!

Источникъ жизни вѣчной, неизмѣнной?!

Къ тебѣ стремлюсь! къ тебѣ — душой неутоленной!

Журчишь, течешь — но гдѣ тебя искать?

(Переворачиваетъ неохотно листы книги и останавливается на изображеніи Духа Земли).

А!… Духъ Земли!… Иное впечатлѣнье!…

Ты ближе мнѣ, ты мнѣ роднѣй!

Себя уже я чувствую сильнѣй, —

Я весь горю, какъ въ опьяненьи…

Я бодрость чувствую! — готовъ я въ міръ идти

Земныя радости и горести снести

И съ бурей встрѣтиться на жизненномъ пути!

Спускается туманъ,

Лампада гаснетъ, гаснетъ —

Луна сокрыла свѣтъ —

Дымъ!… Красные лучи

Вкругъ головы моей!…

Дыханьемъ ужасъ вѣетъ

Со сводовъ на меня —

Ты рѣешь здѣсь!… ты здѣсь, желанный Духъ!

Откройся мнѣ!

Га! сердце страстно рвется,

Въ груди моей встаютъ

Невѣдомыя чувства!

Стремлюсь къ тебѣ! хочу тебя узрѣть!…

Явись! явись! — А тамъ хоть умереть!

(Фаустъ схватываетъ книгу и произноситъ таинственную формулу заклинанія; вспыхиваетъ красноватое пламя, среди котораго появляется Духъ Земли).

Духъ Земли. Кто звалъ меня?

Фаустъ (отворачивается). О, видъ ужасный!

Духъ Земли. Меня ты мощно призывалъ,

Въ мой вѣчный кругъ стремился страстно —

И — что-жъ?

Фаустъ. Нѣтъ силы!

Д. Земли. Ты желалъ

Натѣшить слухъ, насытить зрѣнье,

Склонился я къ твоей мольбѣ, —

Я здѣсь — а ты дрожишь въ смущеньи.

Смотри — явился я тебѣ.

Сверхчеловѣкъ! души высокой

Покоя ты не сохранилъ,

А между тѣмъ въ душѣ глубокой

Міръ цѣлый гордо заключилъ;

Гдѣ Фаустъ тотъ, на чье воззванье

Я опустился съ высоты?

Смотри — одно мое дыханье,

И — ты дрожишь! Ты — Фаустъ — ты!

Ничтожный, скорченный червякъ!

Фаустъ. Нѣтъ, образъ огненный, не дрогну предъ тобой!

Да! Равенъ я тебѣ! Я — Фаустъ! Образъ твой!

Духъ Земли. Сквозь бури и мракъ

Ношусь я туда и сюда!

Стихіей труда!

Я — смерть и рожденье!

Я--вѣчное море!

Я — смѣна движенья!

Я--радость и горе!

На вѣчномъ станкѣ мірозданья

Я тку для Творца одѣянье!

Фаустъ. Ты цѣлый міръ собою наполняешь!

Духъ-дѣятель! какъ близокъ я тебѣ!

Духъ Земли. Ты — близокъ тѣмъ, кого, ты постигаешь, —

Не мнѣ! (исчезаетъ).

Фаустъ (падаетъ въ отчаяніи). Я? — не тебѣ!

Я — образъ божества —

И даже — не тебѣ!

Кому-же?… (стучатъ).

Ахъ!… мой помощникъ!… вотъ мученье!…

Онъ вмигъ все счастье унесетъ!

Мои чудесныя видѣнья

Педантъ несносный разобьетъ.

(Входитъ Вагнеръ съ лампой въ рукѣ; онъ въ ночномъ колпакѣ и халатѣ. Фаустъ неохотно оборачивается къ нему).

Вагнеръ. Я декламацію слыхалъ, —

Простите — вы трагедію читали?

Мнѣ поприслушаться нельзя-ли?

Я дикцію усвоить-бы желалъ, —

Вѣдь нынче и попу — какъ говорится —

Не худо у актера поучиться.

Фаустъ. Да, — если попъ и самъ актеръ,

А это, нынче сплошь и рядомъ!

Вагнеръ. Вѣкъ въ кабинетѣ я — лишь изрѣдка мой взоръ

Слѣдитъ за жизненнымъ парадомъ,

И то издалека, въ подзорную трубу —

Такъ гдѣ-жь умѣнья взять мнѣ убѣждать толпу?

Фаустъ. Когда въ самокъ нѣтъ убѣжденья,

Когда не рвешься, не кипишь

Великой силой увлеченья —

Ты никого не убѣдишь!

Сбирайте жалкіе объѣдки

Рагу составьте какъ нибудь, —

Удастся, можетъ, напослѣдки

Золу холодную раздуть

Въ ребятахъ глупыхъ удивленье.

Порой возбудитъ ваша рѣчь, —

Но безъ огня, безъ увлеченья

Нельзя сердца къ сердцамъ привлечь.

Вагнеръ. Въ искусствѣ дикціи — увы! я недалекъ.

А въ немъ успѣха вѣрнаго залогъ!

Фаустъ. Когда въ груди пылаетъ чувство,

Несешь ты плодъ глубокихъ думъ, —

Тогда безъ всякаго искусства

Тебѣ всю рѣчь подскажетъ умъ

Когда ты знаешь, что сказать,

Зачѣмъ тебѣ слова искать?

Да, ваши рѣчи могутъ быть блестящи,

Разжеваны въ нихъ мысли для людей, —

Но что за радость въ нихъ! онѣ — какъ вѣтръ шумящій

Печальной осенью среди сухихъ вѣтвей.

Вагнеръ. Ахъ, Господи! искусство безконечно,

А жизнь земная коротка!

Киль все критиковать — конечно, "

Возьметъ неразъ тебя тоска!

Вѣдь какъ ужъ трудно методъ строгій

Себѣ усвоить кое-какъ,

Нашелъ къ источникамъ дороги, —

И съ смертью встрѣтился бѣднякъ!

Фаустъ. Въ пергаментахъ не сыщешь утоленья

Духовной жажды никогда!

Ты самъ себѣ — источникъ исцѣленья,

Въ душѣ твоей — цѣлебная вода.

Вагнеръ. Но вѣдь великій интересъ

Проникнуть въ глубь временъ минувшихъ

Сравнить умы давно уснувшихъ

И насъ, — и какъ шагнулъ прогрессъ!

Фаустъ. Шагнулъ — превыше звѣздъ высокихъ!

Исторія временъ далекихъ,

Другъ, — книга за семью печатями для насъ.

Что духомъ времени считается у васъ —

Есть духъ немногихъ, духъ владыкъ,

И въ этомъ зеркалѣ вѣкъ отразилъ свой ликъ.

Исторія вѣковъ! вѣдь это — стыдъ и страмъ!

Чуланъ заброшенный, ненужный старый хламъ

Высокопарное на сценѣ представленье,

Маріонетокъ глупыхъ изреченья…

Вагнеръ. Но міръ! умы! въ сердцахъ читать

Вотъ это — истинное знанье!

Фаустъ. Да! знать! что это значитъ — знать?

Кто дастъ младенцу истинное знанье?

Встрѣчались иногда немногіе, святые,

Глупцы-и, презирая страхъ,

Открыли черни помыслы живые —

Они всѣ распяты и сгибли на кострахъ.

Но поздно, другъ, и спать уже пора!

Оставимъ наши разговоры.

Вагнеръ. Ахъ, я сидѣлъ-бы до утра,

Ведя ученые столь споры!

Но вы дозволите спросить о вашемъ мнѣньи

Хоть завтра — въ первый день Христова Воскресенья?

Наукѣ преданъ я, и знаю ужъ не мало,

Но больше знать хочу, ко чтобы то ни стало! (уходитъ).

Фаустъ, (одинъ) Покуда мы съ надеждой не простимся,

Все манитъ насъ къ туману звонкихъ словъ:

Какъ будто за сокровищемъ стремимся

И радостно находимъ червяковъ.

И этотъ голосъ смѣлъ здѣсь говорить

Гдѣ было Духа проявленье!

Увы! увы! благодарить

Я долженъ жалкое творенье!

Ты спасъ меня ничтожествомъ своимъ

Отъ сумасшествія, отъ мысли безотрадной

Что я — ахъ! карликъ передъ нимъ!

Какъ великанъ стоялъ онъ, безпощадный!

Я — образъ Божества, — въ зерцало правды вѣчной

Дерзнувшій заглянуть; я — зрѣвшій образъ свой

Въ небесной красотѣ и ясности предвѣчной, —

Я — презрѣнъ имъ! а онъ — лишь Сынъ Земной!

Я — выше ангела! своей свободной силой

Я въ грудь природы дерзостно проникъ,

Я тайны творчества, я жизнь боговъ постигъ, —

И какъ наказанъ былъ за этотъ гордый мигъ!

Меня какъ громомъ — слово поразило!

Не смѣю, не могу себя съ тобой равнять!

Я мощь имѣлъ тебя призвать, —

Но удержать не стало силы!

Ахъ, въ это грозное мгновенье

Я былъ такъ малъ и — такъ великъ!

Ты оттолкнулъ меня съ презрѣньемъ

И — въ прахѣ снова я поникъ!

Что дѣлать? кто меня научитъ?

Куда идти? впередъ? назадъ?

Сомнѣнья, страсти все насъ мучитъ

Дѣла — бѣгъ жизни тормозятъ.

Твой духъ стремится къ выси поднебесной,

Но тянетъ внизъ матеріи законъ, —

Добро нашелъ идешь стезею тѣсной —

Такъ значитъ Высшее — обманы или сонъ?

И горестно, въ житейскомъ треволненьи

Замрутъ и сгибнутъ лучшія стремленья.

Фантазія въ своемъ полетѣ смѣломъ,

Расширивъ крылья, къ вѣчности паритъ

Но ахъ! полетъ стѣсненъ земнымъ предѣломъ,

Временъ горнило счастье пепелитъ.

Забота гнѣздится въ душевной глубинѣ

Подъ видомъ грусти потаенной,

Помѣхой счастью въ тишинѣ,

Вездѣ но въ маскѣ обновленной:

Является то домомъ, то дворомъ,

Кинжаломъ, ядомъ и огнемъ,

Пучиной водъ; — является порою

Ребенкомъ-первенцомъ и милою женою…

Несчастья нѣтъ еще, но — ужасомъ томимъ

Трепещешь ты предъ призракомъ нѣмымъ. —

Богамъ не равенъ я! я червь въ пыли ничтожный,

Въ пыли живущій цѣлый вѣкъ,

Въ пыли кормящійся, въ пыли неосторожно

Его раздавитъ человѣкъ!

Да! я — въ пыли средь этихъ стѣнъ,

Средь полокъ, въ ветощи и хламѣ

Вѣдь это тлѣнъ, вѣдь это плѣнъ!

Какъ моль, я гибну въ смрадной ямѣ!

Могу-ль я здѣсь найти отвѣтъ?

Не книга-ль важно мнѣ разскажетъ,

Что былъ всегда несчастливъ свѣтъ,

Счастливца тамъ и здѣсь укажетъ…

Смѣешься, черепъ молчаливый?

Или, какъ я, ты испыталъ

При жизни страстные порывы?

Какъ я-ты истины искалъ?

И вы смѣетесь надо мной,

Приборы острыми зубцами!

Ужъ я стоялъ передъ вратами,

Какъ ключъ держалъ васъ предъ собой!

Таинственно свой свѣтлый ликъ

Отъ насъ природа закрываетъ:

Чего ты духомъ не постигъ, —

Того ключемъ не отпираютъ.

Приборовъ древнее собранье!

Васъ мнѣ отецъ мой завѣщалъ, —

Въ моемъ мучительномъ исканьи

Я васъ ни разу не снималъ.

И старый свитокъ пусть лежитъ,

Пока лампада здѣсь коптитъ.

О, это жалкое наслѣдство!

Его-бъ я лучше промоталъ!

Ахъ, деньги къ наслажденью средство —

Умѣй прожить свой капиталъ.

Ненужное — одно отягощенье,

Нужда въ одномъ — использовать мгновенье.

Но что мой взоръ усталый привлекаетъ,

Зоветъ къ себѣ и тянетъ, какъ магнитъ?

Тоску мою на краткій мигъ смягчаетъ,

Какъ тихій свѣтъ въ глуши лѣсной бодритъ?

Привѣтъ тебѣ, единственный фіалъ

Тебя съ восторгомъ, съ трепетомъ я снялъ!

Почтилъ въ тебѣ людское я искусство,

Эссенція, дарующая сонъ,

Навѣки убивающая чувство!

Будь милосердъ, божественный флаконъ!

Гляжу, гляжу — страданье замираетъ,

Беру тебя — стремленье затихаеть, —

Открылся путь къ невѣдомымъ брегамъ..

Мнѣ слышно водъ далекое паденье,

Волны зеркальной вижу отраженье,

Заря манитъ къ безвѣстнымъ берегамъ.

Огонь и шумъ воздушной колесницы —

Я въ дальній путь отправиться готовъ!

Черезъ эфиръ, подобенъ легкой птицѣ

Я улечу въ обитель вѣчныхъ сновъ.

Какъ? червь земной — достоинъ-ли вкушенья

Высокой жизни, радости боговъ?!

Да! — если ты безъ робкаго смущенья

Навѣкъ отъ солнца спрятаться готовъ.

Срывай-же дверь отважною рукою!

Дрожь заглуши живого естества!

И докажи, что гордою душою

Ты — человѣкъ — не ниже божества!

Не трепещи передъ раскрытой бездной

Тамъ, въ глубинѣ рисуется намъ адъ

Впередъ! иди! пускайся въ путь безвѣстный!

Хоть муками изъ бездны намъ грозятъ:

Ты радостно съ опасностью встрѣчайся,

Съ улыбкою въ Нирвану погружайся!

Отбрось футляръ, хрустальный мой бокалъ!

Сверкай, блести, прозрачный, какъ кристаллъ!

Я объ тебѣ не вспоминалъ годами

Ты прадѣдовъ когда-то веселилъ

Тебя сосѣдъ сосѣду за пирами

Съ улыбкою когда-то подносилъ

И, восхищенъ рѣзьбой твоей узорной,

Былъ долженъ каждый рѣчью стихотворной

Тебя воспѣть и осушить заразъ!

Ахъ! предо мною юность (пронеслась)…

Сосѣду я тебя не предлагаю,

Я рифмою моей не щегольну,

Твой темный сокъ одинъ я осушаю

И быстро, быстро я засну…

Послѣдній мой глотокъ — привѣтъ тебѣ, привѣть

Отъ сердца полнаго, о розовый разсвѣтъ!

(Подноситъ кубокъ къ у стамъ, звонъ колоколовъ и пѣніе Хоръ ангеловъ.

Христосъ Воскресъ!

Радость! спасеніе!

Грѣшнымъ прощеніе!

Всѣмъ утѣшеніе —

Шлется съ небесъ.

Фаустъ. Какой глубокій звукъ! какой веселый звонъ

Колеблетъ вдругъ печальное рѣшенье?

Ахъ! звонъ колоколовъ! уже ль вѣщаетъ онъ

День Свѣтлаго Христова Воскресенья!

И нынѣ вновь поетъ благоговѣйный хоръ,

Какъ пѣлъ когда-то ангеловъ соборъ.

Всѣмъ возвѣщая искупленье.

Хоръ мироносицъ.

Мы притираньями

Тѣло покрыли

И со стенаньями

Въ гробъ положили

Снявъ со креста!

И пеленами

Обвитъ онъ нами,

Ахъ! мы приходимъ

И не находимъ

Въ гробѣ Христа!

Хоръ ангеловъ.

Христосъ воскресъ!

Блаженны любившіе

Не отступившіе,

Все побѣдившіе,

И заслужившіе

Радость небесъ!

Фаустъ. Къ чему, къ чему мнѣ вашъ привѣтъ?!

Ищите кроткихъ и смиренныхъ!

Я слышу вѣсть изъ устъ блаженныхъ,

Но дѣтской вѣры больше нѣтъ!

Я не могу подняться въ сферы,

Откуда благовѣста звонъ, —

Но вспомнилъ дни невинной вѣры

И снова къ жизни возвращенъ.

Ахъ, дѣтскихъ лѣтъ воспоминанье!

Въ субботней строгой тишинѣ

Какъ будто райское лобзанье

Съ небесъ спускалося ко мнѣ:

Волнуемъ странною тревогой,

Въ поля и въ лѣсъ я убѣгалъ,

Молился пламенно и много

И въ грудь міръ новый проникалъ;

Я вспомнилъ дѣтскія забавы,

Веселье праздничныхъ затѣй,

И не могу принять отравы,

Стою въ смущеньи передъ ней.

О, пѣсни сладкія! о, колокольный звонъ!

Слеза течетъ — землѣ я возвращенъ!

Хоръ апостоловъ.

Всталъ Погребенный!

Славно воскресъ!

Превознесенный

Выше небесъ!

Сѣлъ Вседержителя

Онъ одесную,

Намъ же оставилъ

Юдоль земную

Стонемъ и плачемъ

Мы объ себѣ!

Слава, Спаситель!

Слава тебѣ!

Хоръ ангеловъ.

Христосъ воскресъ!

Всталъ онъ отъ тлѣнія!

Вѣсть искупленія

Шлетъ вамъ съ небесъ!

Вамъ — его чающимъ

Вамъ прославляющимъ,

Вамъ сострадающимъ

Близокъ Христосъ!

Съ вами Христосъ!

Передъ воротами.

(Гуляющіе всѣхъ сословій).

Нѣсколько подмастерьевъ. Вы что? куда?

Другіе. Въ Охотничій Домъ, братцы!

Первые. А намъ охота къ мельницѣ пробраться!

Подмастерье. Я посовѣтовалъ-бы вамъ, —

Махнемъ отседова мы къ Водянымъ Дворамъ!

Второй. Дорога скверная!

Другая толпа. Ну, ты? идешь куда?

Третій. Куда народъ — и я туда!

Четвертый. Ребята! въ Бургдорфъ! дѣвки тамъ красивы!

И превосходнѣйшее пиво

И драчуны — за первый сортъ!

Пятый. Аль ты забылъ, косматый чортъ?

Спина, штоль, чешется? аль тянетъ въ передѣлку?

Меня ажь дрожь беретъ, какъ вспомню про раздѣлку!

Служанка. Нѣтъ, нѣтъ, ужъ лучше мнѣ домой!

Другая. Да вѣдь подъ тополемъ насъ ждутъ!

1-ая. А мнѣ-то что за прибыль тутъ?!

Вѣдь онъ приткнется за тобой?

Съ тобой сейчасъ затѣетъ плясъ?

А мнѣ-то что? смотрѣть на васъ?

2-ая. Да нѣтъ! придутъ они вдвоемъ,

Съ курчавымъ — слышь? идемъ! идемъ!

Студентъ. Чоргъ! голоситъ — да такъ-ли звонко!

Пойдемъ, товарищъ, имъ во-слѣдъ!

Пивцомъ, нарядною дѣвченкой,

Да табачкомъ мнѣ красенъ свѣтъ.

Горожанка. Я разобрать ихъ не берусь:

Какой-то дикій, странный вкусъ!

Ихъ въ обществѣ принять согласны,

Они-жъ бѣгутъ за дѣвкой безобразной.

2-ой студентъ (первому). Постой, товарищъ! вонъ — брюнетка!

Мила, хорошенькій нарядъ!

Ихъ двѣ: одна моя сосѣдка!

Я къ ней неравнодушенъ, братъ.

Идутъ шагаютъ потихоньку,

А-ну? Пристанемъ полегоньку?

1-ый студентъ. Нѣтъ, братъ! стѣсняться не охота!

За тѣми прибыльнѣй охота!

Въ субботу отъ метлы не отрываютъ рукъ

А въ праздникъ горячо ласкаютъ, милый другъ!

Горожанинъ. Нѣтъ, мнѣ бургмейстеръ не по нраву

Былъ грубъ — и сталъ еще грубѣй:

Какія тамъ заслуги, право?

Намъ съ каждымъ годомъ тяжелѣй.

Приказы шлетъ — некстати больно строгъ! —

Къ тому-же увеличенъ и налогъ.

Нищій (поетъ). Господа почтенные! барышни прекрасныя!

Свѣжія — нарядныя, — словно звѣзды ясныя!

Сжальтесь надъ несчастными! грошикъ подадите

Нужду и заботушку бѣднымъ облегчите!

Къ вамъ летитъ не пѣсенка — слезное моленіе:

Счастливъ кто горюнюшкѣ ангелъ утѣшенія!

Этотъ день торжественный, праздничекъ веселый

Пусть избавитъ нищаго отъ нужды тяжелой.

Горожанинъ. Люблю я часомъ поболтать

Въ свободный день аль въ воскресенье.

Какъ съ туркой нужно воевать,

Какія тамъ идутъ сраженья…

Сижу — въ окно за челнокомъ

Слѣжу лѣнивыми глазами,

Да услаждаюся пивкомъ, —

А тамъ домой! и миръ надъ нами!

3-ій горожанинъ. А я скажу тебѣ, сосѣдъ,

Кто тамъ дерется не дерется, —

Хоть вверхъ ногами стань весь свѣтъ,

Но дома пусть по старому ведется!

Старуха. Ужъ вотъ нарядна! вотъ красива!

Ну, какъ не сохнуть молодцу!

Да ладно ужъ! не будь спѣсива —

Такъ приведу тебя къ вѣнцу.

Горожанка. Агата! прочь! скорѣе прочь!

Меня старуха испугала!

А знаешь? на Андрея въ ночь

Она мнѣ друга указала.

2-ая горожанка. И мнѣ, подумай, на водѣ:

Военный — статный, здоровенный!

Теперь ищу его вездѣ,

Ужъ онъ найдется непремѣнно!

Солдаты (поютъ).

Города съ высокими

Зубчатыми стѣнами,

Дѣвушки съ надменными

Гордыми сердцами.

Въ нихъ моя отрада!

Въ нихъ-же и награда

Молодца солдата!

Трубы гремятъ —

Насъ призываютъ

Побѣду-ль звучатъ?

Смерть-ли вѣщаютъ?

Смѣло идемъ!

Въ битвахъ опасныхъ

Городъ возьмемъ!

Дѣвушекъ красныхъ!

Въ нихъ вся отрада!

Въ нихъ вся награда

Молодца солдата!

(Фаустъ и Вагнеръ входятъ.)

Фаустъ. Весны благодатной живящіе взоры

Разбили мосты на рѣкахъ изо льдинъ,

Зима, разсердившись, умчалась на горы —

Надежда и счастье сошлись средь долинъ!

Старухи-зимы не опасны угрозы!

Снѣгами убрала она крутизны, —

И хочетъ оттуда наслать намъ морозы,

Но солнце не терпитъ нигдѣ бѣлизны!

Все въ краскахъ весеннихъ сіяетъ и блещетъ!

Все къ жизни проснулось, все счастьемъ трепещетъ!

Цвѣтовъ не хватаетъ лугамъ молодымъ, —

Такъ люди ихъ красятъ нарядомъ своимъ!

Взойди, оглянись ты на городъ съ вершины,

Взгляни: изъ тяжелыхъ старинныхъ воротъ

Шумящей волною разлился въ долины

Нарядно одѣтый веселый народъ;

Всѣ, радуясь, славятъ Христа Воскресенье,

И всякій къ веселью и счастью готовъ;

Для нихъ и самихъ нынче день избавленья

Отъ душныхъ покоевъ, отъ низкихъ домовъ,

Отъ рабства труда, отъ работы невольной,

Отъ узенькихъ улицъ, отъ темныхъ церквей, —

Толпами народъ высыпаетъ, довольный,

Опѣшитъ насладиться просторомъ полей!

Взгляни, — о взгляни: словно рѣзвыя птицы

Нарядныя лодки скользятъ по рѣкѣ!

Шумятъ! веселятся! довольныя лица

Въ садахъ и на полѣ, вблизи, вдалекѣ!

Взгляни: нагруженный до самаго края

Отъ берега отплылъ послѣдній челнокъ;

Все — даже вершину горы украшая,

Пролился веселый, народный потокъ!

Запѣла свирѣль и труба зазвучала!

Народъ веселится, какъ будто въ раю,

Доволенъ и счастливъ великій и малый:

«Здѣсь я человѣкомъ себя сознаю!»

Вагнеръ. Прогулку съ вами несомнѣнно

Зачесть великую я счелъ:

Но — коль признаться откровенно —

Одинъ сюда-бы не пошелъ.

Я вѣчный врагъ всему, что грубо

Вѣдь точно бѣсъ вселился въ нихъ!

Визгъ, кегли, хохотъ — имъ и любо!

Вотъ въ чемъ веселье, радость ихъ!

Крестьяне (подъ липой поютъ и танцуютъ).

Одѣлся къ танцамъ пастушокъ,

Одѣлъ онъ ленты и вѣнокъ. —

Откуда что набралось!

А ужъ подъ липкой хороводъ!

Плясалъ какъ бѣшеный, народъ,

Юх-хе! Юх-хе!

Юахейза! хейза! хе!

И скрипка надрывалась!

Подъ липку нашъ пастухъ юркнулъ,

Дѣвчонку подъ локоть толкнулъ,

А дѣвка отвѣчаетъ-

Да эдакъ вдругъ къ нему бочкомъ:

"Не будь, молъ, парень, дурачкомъ…

Юх-хе! Юх-хе!

Юх-хейза! хейза-хе!

"Кто эдакъ поступаетъ?.

Пошли плясать они вдвоемъ,

Налѣво-вправо — и кругомъ

Ажъ юбки разлетались!

Устали, тяжко имъ дышать

А рукъ не хочется разнять

Юх-хе! юх-хе!

Юх-хейза! хейза хе!

Ужъ такъ-то расплясались!

"Меня ты дурой не считай!

"Обманщикъ ты не первый — чай!

«Не вѣрю въ увѣренья!»

Но онъ ужъ ей наговорилъ,

Да изъ подъ липки и сманилъ, —

Юх-хе! юх-хе!

Юх-хейза! хейза! хе!

А въ липкахъ — плясъ да пѣнье!

Старый крестьянинъ. Спасибо, докторъ, намъ пріятно

Что не противны мы для васъ!

Вы къ намъ пришли, вамъ тутъ занятно —

Такой ученый между насъ!

За это — лучшаго вина

Вамъ въ лучшій кубокъ наливаю:

Прошу испить его до дна,

И долгихъ, долгихъ лѣтъ желаю!

Да! сколько капель въ кружкѣ сей

Дай Богъ вамъ столько-жъ ясныхъ дней!

Фаустъ. Беру прохладное питье, —

Спасибо всѣмъ вамъ и за всё!

(Народъ окружаетъ ихъ).

Ст. крестьянинъ. Такъ вотъ, на праздничекъ вселенскій

Мнѣ удалось васъ угощать,

А то вѣдь людъ нашъ деревенскій

Въ бѣдѣ привыкнулъ васъ встрѣчать.

Я помню васъ съ давнишнихъ поръ:

Еще вы съ батюшкой ходили,

Въ деревнѣ былъ повальный моръ:

Тогда вы многихъ излѣчили.

Тогда вы, докторъ, юны были,

Вы шли въ заразные дома,

Немало труповъ уносили,

Но не коснулась васъ чума,

Грозила смерть и вамъ не разъ

Спасавшаго Спаситель спасъ!

Всѣ. Ура! достойный человѣкъ!

Продли Господь твой славный вѣкъ!

Фаустъ. Тому воздай благодаренье,

Кто всѣмъ Помощникъ и Спасенье.

(Проходи далѣе съ Вагнеромъ).

Вагнеръ. Великій человѣкъ! какія чувствованья

Въ тебѣ восторгъ сей долженъ пробудить!

О, сколь блаженъ, кто силу дарованья

Умѣлъ на пользу обратить!

Отецъ ребенка поднимаетъ,

Снимаетъ шапки весь народъ,

Забыты танцы, музыка смолкаетъ —

Всякъ дань тебѣ почтенья воздаетъ!

Склониться рады люди тѣ простые,

Какъ будто пронесли Дары Святые.

Фаустъ. Еще шаговъ пять-шесть пройдамъ

И сядемъ отдохнуть на камень;

Вотъ здѣсь молитвой и постомъ

Я изсушалъ свой юный пламень.

Я слалъ моленья до небесъ!

Ломая руки и рыдая

Я съ крикомъ требовалъ чудесъ —

Чтобъ отошла зараза злая.

Моей мольбы не слышалъ Богъ!

Хвала насмѣшкой мнѣ звучала:

Отецъ ничѣмъ имъ не помогъ,

И сынъ принесъ имъ пользы мало!

Отецъ мой былъ ученый странный,

И очень честный человѣкъ:

Природы тайны неустанно

Онъ изучалъ свой долгій вѣкъ;

Всегда въ кругу своихъ адептовъ

Въ латинской кухнѣ пребывалъ,

И въ безконечный рядъ рецептовъ

Несовмѣстимость совмѣщалъ.

Имъ Рыжій Левъ, *) поклонникъ смѣлый

Въ чуть теплой ваннѣ погруженъ

Былъ обрученъ съ Ллеей**) бѣлой

И вновь сквозь пламень проведенъ…

Обоихъ жениха и Дѣву —

Онъ жегъ въ огнѣ перегонялъ

Пока Цвѣтистой Королевой

Не отразитъ ее фіалъ.

Но вотъ — покончены мытарства,

Фіалъ губительный готовъ!

И мы съ отцомъ несли лекарсгво:

Кто принималъ, — тотъ былъ ужъ мертвъ

Никто въ безумномъ ослѣпленьи

Насъ не спросилъ: гдѣ-жь исцѣленья?

Мы какъ зараза истребляли

Я сотнямъ влилъ смертельный ядъ

Они покорно умирали,

Я живъ, хоть смерти былъ бы радъ:

Убійцѣ дерзкому народъ

Хвалы восторженно поетъ.

) Левъ по номенклатурѣ алхимиковъ золото.

- ) Алхимики такъ называли соляную кислоту.

Вагнеръ. Нѣтъ, ваша горечь неумѣстна!

Вы исполняли долгъ свой честно;

И съ добросовѣстнымъ стараньемъ

Дѣлились съ ними вашимъ знаньемъ;

Отца, какъ должно, уважали.

Но, возмужавъ, ушли впередъ,

Въ наукѣ — многихъ обогнали.

А сынъ вашъ далѣе пойдетъ.

Фаустъ. Блаженъ, блаженъ, кто ожидаетъ

Въ ошибкахъ истину снискать!

Что нужно намъ — никто не знаетъ!

Что знаемъ мы — на что намъ знать?!

Но пусть-же вѣчныя печали

Намъ чудный день не омрачать:

Смотри! деревни засіяли, —

Облилъ ихъ пурпурный закатъ.

Свершило солнце кругъ дневной

И къ новой жизни засвѣтило, —

О, если-бъ мотъ я за тобой

Взлетѣть, великое свѣтило!

Я увидалъ-бы въ поздній часъ

Уснувшій міръ, покой долины;

Я увидалъ-бы, какъ зажглась

Въ лучахъ заката горъ вершина;

Ручей — серебряной струей

Блеснулъ-бы. услаждая взоры:

Я полетѣлъ-бы надъ рѣкой

Черезъ рытвины, черезъ горы, —

Вотъ море синее блеститъ:

Гляжу, нѣмѣя въ восхищеньи…

Заката лучъ едва блеститъ

И будитъ новыя стремленья.

Передо мной — сіяетъ день,

За мною — ночь, тамъ — сводъ небесный,

Здѣсь море… ахъ! мечты чудесной

Намъ не дано схватить и тѣнь!

Нельзя съ духовными крылами

Намъ крыльевъ птицы сочетать!

Но ахъ! неясными мечтами

Люблю подъ небо улетать!

Когда изъ синевы небесной

Къ намъ пѣсня птички долетитъ, —

Или орелъ въ тиши надлѣсной

Надъ нами гордо воспаритъ,

Или спокойной вереницей

Потянетъ стая журавлей, —

Стремленье ввысь, туда, за птицей,

Впередъ, къ безвѣстному! — сильнѣй.

Вагнеръ. И мнѣ случалось испытать

Печаль и горькія сомнѣньи,

Но, признаюсь, — въ такомъ стремленьи

Не удалось себя поймать.

Нѣтъ, не завидую я птицѣ.

Ея крыла не нужно мнѣ:

Когда страницу за страницей

Читаю — счастливъ я вполнѣ.

Какъ быстро вечеръ пролетаетъ!

А жизни чую полноту:

Мной пергаментъ раскрываетъ

Ахъ! мнѣ такую красоту!…

Фаустъ. Да. къ одному — стремленья хороши.

Другихъ тебѣ узнать я не желаю-

Но я! увы! я — двѣ души

Въ груди единой совмѣщаю.

Одна съ другой не хочетъ жить!

Одна — стремится къ сладострастью

Изъ кубка жизни жадно нить, —

Та — грезитъ о небесномъ счастьи.

О, если правда сонмъ духовъ

Незримо въ воздухѣ летаетъ, —

Пусть разрѣшитъ насъ отъ оковъ

И къ новой жизни увлекаетъ!

Когда-бы могъ я пролетать

Въ плащѣ волшебномъ по эфиру —

Я плащъ чудесный промѣнять

Не согласился-бъ на порфиру.

Вагнеръ. О, не зови воздушный рой!

Они въ туманномъ испареньи!

Тысячекратною бѣдой

Они грозятъ всему творенью

Отъ сѣвера — языкъ какъ-бы стрѣла —

Слетаютъ духи — острозубы;

Съ востока — ихъ сухія губы

Вопьются въ грудь и рѣжутъ, какъ пила.

Духовъ пустыни гонитъ югъ, —

Они мозгъ въ пламени сжигаютъ;

А съ запада — дождей и вьюгъ

Къ намъ духи злобные слетаютъ.

Покличь лишь ихъ — изъ странъ воздушныхъ

Несутъ охотно зло и ложь;

Сначала кротки и послушны,

Ихъ образъ съ ангельскимъ похожъ…

Но — не вернуться-ли? ужъ сильно вечерѣетъ,

Туманъ — холодный вѣтеръ вѣетъ —

Да! вечеркомъ оцѣнишь домъ…

Но что ты смотришь такъ кругомъ?

Кого ты запримѣтилъ тамъ?

Фаустъ. Собаку черную — по нивамъ, по полямъ…

Вагнеръ. Давно замѣтилъ — страшнаго нисколько…

Фаустъ. Вглядись — на что похожъ звѣрекъ?

Вагнеръ. Похожъ на пуделя — и только!

Хозяевъ ищетъ пуделекъ.

Фаустъ. Замѣть, какъ петли круговыя

Плететъ все ближе — ближе къ намъ…

И, мнится, искры огневыя

Взлетаютъ по его слѣдамъ.

Вагнеръ. Нѣтъ, васъ обманываетъ зрѣнье, —

Смиренный черный пуделекъ…

Фаустъ. Замѣть — волшебное плетенье

Доводитъ онъ до нашихъ ногъ.

Вагнеръ. Онъ озирается пугливо:

Двухъ незнакомыхъ увидалъ…

Фаустъ. Кругъ уже — уже —

Вагнеръ. Эко диво!

Песъ — какъ и всѣ: вотъ подбѣжалъ…

Визжитъ, ворчитъ, хвостомъ виляетъ,

Легъ на животъ, къ намъ подползаетъ —

Фаустъ. Ну, подходи!

Вагнеръ. Да, пуделекъ

Вамъ палку вытащитъ и принесетъ платокъ,

Заговорите съ нимъ — онъ дрыгнетъ шаловливо,

Вы остановитесь — онъ станетъ терпѣливо.

Фаустъ. Ты правъ — все это дрессировка,

А волшебства — и слѣдъ простылъ.

Вагнеръ. Вотъ песъ простой — обученъ ловко,

И мудрецу за то онъ милъ.

Что-жь? милости достоинъ хоть на мигъ

Твоихъ студентовъ лучшій ученикъ.

Кабинетъ Фауста.

Фаустъ (входитъ съ пуделемъ).

Оставилъ я поля и нивы,

Покрыла ихъ ночная тѣнь;

Проснулись чистые порывы

Въ душѣ моей, ко ясный день;

Уснули дикія же. іья,

Молчитъ бунтующая кровь, —

Проснулось къ людямъ состраданье

И къ Богу вѣчному любовь.

Тише ты, пудель! зачѣмъ такъ метаться?

Зачѣмъ такъ обнюхивать жадно порогъ?

Изволь-ка за печку сейчасъ отправляться,

Даю я подушку, чтобъ лучше ты летъ;

Своими прыжками дорогой нагорной

Ты, пудель, недаромъ меня забавлялъ, —

И я позаботился, пудель мой черный,

Чтобъ гостемъ желаннымъ себя ты считалъ.

Когда въ угрюмой нашей кельѣ

Лампада тихо заблеститъ,

Проснется кроткое веселье

И грусть какъ будто замолчитъ;

Надежда снова расцвѣтаетъ

И разумъ — свѣтелъ и могучъ —

Источникъ жизни прозрѣваетъ, —

Ахъ! драгоцѣнный жизни ключъ.

Пудель, не лай! мнѣ не нужно ворчанье!

Въ сердцѣ я чувствую сладкій покой:

Съ музыкой этой не ладитъ твой вой.

Или ты- людямъ слѣпымъ въ подражанье

Хочешь насмѣшкой нелѣпой донять,

То — чего, бѣдный, не можешь понять?

Часто добра, красоты обаянье

Въ людяхъ шевелитъ потребность ворчанья —

Что-жъ? и тебѣ захотѣлось ворчать?

Но ахъ! Желаніе безплодно!

Опять тоска и мракъ холодный!

Зачѣмъ прекрасное мгновенье

Смѣняетъ вѣчная печаль?

Но духъ опять стремится вдаль

И снова жаждетъ откровенья.

И откровенья дивный свѣтъ

Откроетъ Новый мнѣ Завѣтъ.

Ахъ, если-бъ сердцемъ вдохновенный

Я вѣрно смыслъ его постигъ!

И перевелъ-бы текстъ священный

На милый мой родной языкъ!

(Открываетъ книгу и углубляется въ неё.)

Написано: «Въ Началѣ было Слово» —

Остановился я и размышляю снова:

Такъ Слово можно-ли безмѣрно оцѣнитъ?

Съ буквальной точностью нельзя переводитъ 1

Но свѣтлый лучъ мой умъ вдругъ снова озарилъ,

Перевожу: «Въ Началѣ Разумъ былъ» —

Остановись! обдумай изреченье!

Все разумомъ приводится въ движенье?

И разумъ-ли вселенную создалъ?

Нѣтъ! «Сила есть Начало всѣхъ Началъ!»

Написано — и вновь беретъ сомнѣнье,

Я погружаюсь снова въ размышленье…

А! тайный смыслъ теперь я нахожу:

«Въ Началѣ Дѣйствіе!» я такъ и напишу…

Пудель! коль хочешь со мной оставаться,

Сейчасъ перестань ты визжатъ и метаться!

Такого товарища я не терплю!

Изволь-ка изъ кельи моей убираться!

Что дѣлать! не можемъ съ тобой уживаться!

Иди-ка! я двери тебѣ отворю…

Но что это? что, это? тѣнь? привидѣнье?

Откуда въ природѣ такое явленье?

Мой пудель разросся — высоко, широко —

Онъ яростно лѣзетъ высоко-высоко, —

Никто-бы собакой его не назвалъ, —

На гиппопотама похожимъ онъ сталъ.

Какъ въ пламени взоръ, страшно пасть разѣваетъ —

А! знаю! тебя посылаетъ мнѣ адъ! *

Но ключъ Соломоновъ тебя напугаетъ!

Ты будешь, бѣсъ хитрый, затѣѣ не радъ!

Духи (толпятся у входа).

Попался! попался! бѣда!

Да не суйтесь туда!

Оплошалъ старый бѣсъ!

Какъ лисица въ тенета залѣзъ!

Берегитесь! летите! летите!

Внизъ и вверхъ! и туда! и сюда!

Не жалѣйте труда!

Хлопочите!

Онъ и самъ помогалъ!

Изъ бѣды выручалъ!

Фаустъ. Съ четырехъ вѣчныхъ Силъ начинаю

И чудовище я заклинаю:

Саламандра! гори!

Ундина! водой разливайся!

Сильфида! лети!

Кобольдъ! за труды принимайся!

Элементовъ

Кто не знаетъ,

Свойства ихъ

He постигаетъ, —

Тотъ духовъ

Не покоряетъ!

Исчезни въ огнѣ,

Саламандра!

Волною разлейся,

Ундина!

Сіяй метеорода,

Сильфида!

Хозяйству помощникъ, —

Послѣднимъ явись!

Нѣтъ! эти четыре*)

Ему не сродни:

Лежитъ онъ и скалитъ

Зубищи свои.

Такъ выслушай, ада исчадье!

Сильнѣйшее нынѣ заклятье!

Коль ты искуситель,

Иль бѣсъ-соблазнитель.

Вглядись въ начертанье!

Предъ нимъ всѣ созданья

Склоняются — мы

И вы, духи тьмы!

А! шерсть поднялась и стоитъ какъ щетина!

Созданье проклятое!

Во имя Распятаго!

Несотвореннаго!

И Присноблаженнаго!

Предвѣчно рожденнаго!

Неизрѣченнаго!

За печку запрятался онъ, —

Распухъ и раздулся какъ слонъ;

Всю комнату онъ наполняетъ —

Пожалуй, исчезнетъ въ парахъ! —

Не смѣй! господинъ призываетъ;

Улягся смиренно въ ногахъ!

Не напрасно грожу!

Я огнемъ накажу!

Берегись и не жди

Трисвятого огня!

Берегись и не жди

Заклинающихъ словъ!

(Туманъ разлетается: Мефистофель выходитъ изъ-за печи, одѣтый странствующимъ схоластомъ **).

) Четыре элемента: огонь, вода, возпухъ, земля (Саламандра, Ундина, Сильфы, Кобольды).

- ) Схоластами въ Средніе Вѣка назывались студенты.

Мефист. О чемъ здѣсь шумъ? мое почтенье:

Фаустъ. Схоластикъ въ пуделѣ сидѣлъ!…

Такъ вотъ загадки разрѣшенье!

Мефист. Да, я порядкомъ пропотѣлъ!

Ученый баринъ! мой привѣтъ!

Фаустъ. Какъ звать тебя?

Мефист. Какой отвѣтъ

Мнѣ дать тому, кто Слово презираетъ,

Иллюзій всякихъ избѣгаетъ

Кто ищетъ въ каждой вещи суть —

Фаустъ. Да вѣдь на сущность намекнуть

Названье можетъ у чертей!

Ну, кто-жь ты? говори скорѣй!

Коварный Искуситель? Лжецъ?

Иль самъ Лукавый, наконецъ?.

Мефист. Я — только часть Предвѣчной Силы:

Желая Зла, — Добро она творила.

Фаустъ. Загадка! Дай мнѣ разрѣшенье!

Мефист. — Я — Отрицанье и Сомнѣнье.

Не нравъ-ли я? все — что родится,

Всечасно къ гибели стремится.

Ужъ не родились-бы тогда!

Грѣхи — какъ это, господа,

Зовете вы, — дѣла лихія,

Ну, словомъ — зло, — моя стихія.

Фаустъ. Ты говоришь — ты Часть, но весь ты предо мной?

Мефист. Я скроменъ, правда-же за мной.

Вы, люди, свой дурацкій свѣтъ

За что-то цѣлое считали:

А я — я Часть того, что быль Всѣмъ въ началѣ,

Частица Тьмы, родившей Свѣтъ.

Надменный Свѣтъ съ родимой Тьмой

Вступаетъ въ споръ за первородство!

Но — тѣломъ связанъ, и господства

Не сохранитъ одіъ за собой!

Живетъ въ тѣлахъ, въ тѣлахъ блистаетъ

И красотѣ даетъ вѣнецъ,

Но тѣло путь его стѣсняетъ

И въ немъ онъ сгибнетъ наконецъ.

Фаустъ. Твое я понялъ назначенье

Въ великомъ — нѣтъ уничтоженья!

Такъ въ маломъ хочешь ты вредить?

Мефист. И тутъ былъ долженъ отступить:

Небытію противовѣсомъ

Явилось Нѣчто — глупый свѣтъ!

Я извивался мелкимъ бѣсомъ,

Чтобъ погубить его — но нѣтъ!

Ужъ я его — землетрясеньемъ,

Пожаромъ, бурей, наводненьемъ!…

Немало разнаго творенья

Мнѣ удалося извести, —

Людей и тварей погребсти!

Но — прихожу въ остервенѣнье!

Гублю, гублю, — надъ гробомъ вновь

Смѣется жизнь, играетъ кровь!

Земля, и воздухъ, и волна

Скрываютъ жизни сѣмена

Одинъ огонь я удержалъ,

А то бы вовсе нищимъ сталъ.

Фаустъ. Природѣ доброй и цѣлящей,

Созданью вѣчному небесъ,

Со смѣхомъ злымъ кулакъ грозящій

Ты показалъ, холодный бѣсъ?

Придумай что-нибудь иное,

Хаоса странное дитя!

Мефист. Мы время выберемъ другое —

И потолкуемъ, не шутя!

Теперь — позвольте удалиться —

Фаустъ. Къ чему-же спрашивать? иди!

А коль захочешь воротиться, —

Такъ, сдѣлай милость, — приходи!

Вотъ дверь, отворено окно,

Труба — тебѣ вѣдь все равно?

Мефист. Признаться, — есть тутъ затрудненье,

Переступить черезъ порогъ

Мѣшаетъ мнѣ изображенье —

Сказать неловко — Друды ногъ *).

) Друды — кобольды женскаго рода, имѣвшіе гусиныя лапы. Здѣсь ногой Друды называется пентаграмма (пятиугольникъ), вслѣдствіе нѣкотораго сходства его съ гусиной лапой.

Фаустъ. Ахъ, пентаграмма! вотъ забавно!

Отвѣть-же мнѣ, коварный бѣсъ, —

Сюда ты прыгнулъ преисправно1!

Но какъ хитрецъ въ бѣду залѣзъ?

Мефист. Да такъ! вглядись-ка хорошенько:

Тотъ уголокъ раскрытъ маленько,

Который къ входу обращенъ —

Фаустъ. Такъ ты попалъ ко мнѣ въ полонъ!

Я радъ, я очень радъ, дружокъ,

Что ты попалъ неосторожно.

Мефист. Да, перепрыгнулъ пуделекъ,

А чорту выйти невозможно!

Фаустъ. Да вотъ окно — скачи смѣлѣй!

Мефист. У привидѣній и чертей

Законы есть — мы тѣмъ путемъ

Должны уйти, какимъ придемъ.

Фаустъ. Законовъ ада уложенье!

Контрактъ, пожалуй, заключимъ?

Мефист. О, наша честность внѣ сомнѣнья!

Что обѣщаемъ — то дадимъ!

Все обсудить серьезно нужно,

Я обѣщаю вамъ придти, —

Теперь-же, право, недосужно!

И такъ — позвольте мнѣ уйти.

Фаустъ. Ну, подожди еще минутку,

Хорошей сказкой позабавь.

Мефист. Пусти! мнѣ нужно не на шутку!

Пока распросы ты оставь!

Фаустъ. Вѣдь самъ ко мнѣ ты навязался.

Ты самъ въ ловушку норовилъ,

Но если въ лапы чортъ попался, —

Держи — покамѣстъ хватитъ силъ.

Мефист. Угодно вамъ? — ну, я готовъ

Побыть у васъ, безъ дальнихъ словъ.

Употреблю я все умѣнье,

Чтобъ васъ достойно, развлекать.

Фаустъ. Даю охотно разрѣшенье, —

Коль ты искусникъ забавлять.

Мефист. Ты въ это краткое мгновенье

Получишь за годъ наслажденья:

Видѣнья роемъ прилетятъ,

Краса ихъ зачаруетъ взоры,

Услышишь сладкогласныхъ хіры.

Вдохнешь чудесный ароматъ!

И вкусъ твой будетъ очарованъ. —

И самъ ты будешь околдованъ!

Приготовленій мнѣ не нужно, —

Мы всѣ здѣсь! Начинайте дружно!

Духи.

Раздвиньтесь, раздвиньтесь,

Вы, темные своды!

Свѣтлопрекрасный

Изсиня ясный

Влейся эфиръ!

Въ звѣздочкахъ ясныхъ

Въ солнцахъ прекрасныхъ

Радостный міръ!

Тучъ-облаковъ

Сорванъ покровъ!

Дѣти небесъ

Чудно сіяетъ;

Міръ оживляютъ

Полный чудесъ.

Свѣтлой одежды

Легкія складки

Землю покрыли,

Скрыли палатки;

Тамъ въ размышленья

Погружены,

Радость вкушаютъ

Счастья сыны.

Гибкія лозы

Гнетъ виноградъ,

Запахи разы,

Винъ ароматъ;

Сладостной пѣной

Вина шумятъ;

По самоцвѣтнымъ

Камнямъ журчать;

Сзади вершины

Горъ поднялись;

Дальніе равнины

Къ морю сошлись;

Холмы и горы!

Радуйте взоры!

Птицъ пѣснопѣнье

Всѣхъ къ наслажденью

Манитъ, зоветъ!

Солнца сіянье!

Шопоты водъ!

Ихъ колыханье!

Тамъ — восклицанья!

Радостный хоръ!

Духи танцуютъ,

Радуютъ взоръ,

Вольно ликуютъ:

Тѣ на вершинахъ

Блещущихъ горъ,

Эти — на волнахъ

Тихихъ озеръ;

Тѣ на привольѣ

Мягкихъ луговъ:

Тѣхъ усыпляетъ

Ропотъ лѣсовъ.

Дали огнисты!

Жизни привѣтъ!

Звѣздочки чисты!

Ласковый свѣтъ!

Мефист. Заснулъ! Спасибо вамъ, летуньи!

Вы убаюкали совсѣмъ его, пѣвуньи!

Старайтесь обаяніе продлить:

Нѣтъ, молодъ ты, чтобъ чорта прикрутить!

Пускай онъ грезами займется,

А мнѣ, чтобъ подточить породъ, —

Крысиный надобенъ зубокъ, —

Эге! одна уже скребется!

Властитель мухъ, крысъ и мышей,

Клоповъ, лягушекъ, блохъ и вшей!

Тебя зоветъ, даетъ приказъ!

Явись сюда! явись сейчасъ!

Пятиугольникъ прогрызи, —

Вотъ такъ — ужъ дѣло на мази, —

Еще зубкомъ — тотъ уголъ — вотъ!

Теперь свободенъ мой проходъ!

Ну, Фаустъ! сладкихъ сновъ! прощай!

Насъ скоро въ гости ожидай!

(Уходитъ).

Фаустъ. Обманъ — иль просто сновидѣнье?

Являлся мнѣ лукавый бѣсъ?

Мелькали чудныя видѣнья?

А пудель все-таки исчезъ.

Рабочій кабинетъ.

Фаустъ, Meфистофель.

Фаустъ. Стучатъ! входи! вотъ новое мученье!

Мефист. Вѣдь это я!

Фаустъ. Входи!

Мефист. Нѣтъ, трижды разрѣшенье

Я долженъ получить!

Фаустъ. Входи!

Мефист. Вотъ и прекрасно!

Съ тобой мы будемъ жить согласно:

Чтобъ разогнать твой мрачный сплинъ,

Одѣлся я, какъ дворянинъ, —

Въ пунцовомъ, златотканномъ платьѣ,

Въ плащѣ, приличномъ нашей братьѣ,

Съ перомъ пѣтушьимъ мой беретъ,

Съ предлинной шпагой въ заключенье!

Ты нарядись безъ промедленья —

Вотъ точно такъ-же, — мой совѣтъ:

И погрузимся безъ оглядки

Въ рѣшенье жизненной загадки.

Фаустъ. Я въ каждомъ платьѣ буду ощущать

Тоску земного прозябанья, —

Я слишкомъ старъ, чтобъ жизнію играть,

Я слишкомъ юнъ, чтобъ схоронить желанья.

Чѣмъ въ мірѣ могъ-бы я увлечься?

«Отречься долженъ ты! отречься!»`

Вотъ пѣсня жизни! цѣлый вѣкъ

Она поётъ её, поётъ, —

Подъ эту пѣсню человѣкъ

Жизнь проживетъ и съ ней умрётъ!

Я утро съ ужасомъ встрѣчало —

И сердце горькихъ слезъ полно:

Вѣдь изъ моихъ желаній, знаю,

Не совершится ни одно!

Я знаю, тѣни наслажденья

Не принесетъ грядущій часъ, —

И даже прелесть вдохновенья

Жизнь встрѣтитъ тысячью гримасъ.

Засну-ль, грустя, — мнѣ нѣтъ покою!

Моя въ тоскѣ проходитъ ночь:

Видѣнья страшныя толпою

Покой отъ ложа гонятъ прочь:

Въ груди великій богъ живетъ,

Въ душѣ онъ бури поднимаетъ,

Сознанье силы подаетъ, —

Но передъ жизнью отступаетъ.

Мнѣ въ тягость бытіе, я счастія не вижу!

Я умереть хочу, а жизнь я ненавижу!

Мефист. Ну, — смерть какъ гостя, не встрѣчаютъ!

Фаустъ. О, счастливъ тотъ, кто умираетъ

На полѣ битвы какъ герой,

Или кого она встрѣчаетъ

Въ объятьяхъ дѣвы молодой!

О, если-бъ Духа вышней силой

Покинулъ я земли предѣлъ —

Мефист. Но въ ту-же ночь — кто это, милый,

Сокъ тёмный выпить не посмѣлъ?

Фаустъ. Шпіонить очень интересно?

Мефист. О, не всевѣдущъ я, но мнѣ кой-что извѣстно.

Фаустъ. Когда во мракъ моихъ страданій

Знакомый, милый звонъ проникъ, —

И дѣтскихъ рой воспоминаній

Онъ пробудилъ во мнѣ на мигъ,

За то теперь — я проклинаю

Мечтаній радужныхъ туманъ:

Они мородатъ, завлекая

Въ печальный жизненный обманъ!

Я проклинаю самомнѣнье

Духъ оковавшихъ гордыхъ думъ

Кляну обманы впечатлѣній,

Всегда затмить готовыхъ умъ!

Проклятье пламеннымъ мечтаньямъ!

И славы сладостнымъ дарамъ!

Всему — что манитъ обладаньемъ —

Женѣ, ребенку и рабамъ!

Проклятье злату — если злато

Источникъ смѣлости людей, —

Иль если въ праздности богатой

Смягчаетъ горечь жизни сей!

Кляну я страсти наслажденье!

Проклятье свѣтлому вину!

Проклятье вѣрѣ и — терпѣнью!

Терпѣнье — больше всѣхъ — кляну!

Духи (невидимо).

О, горе! горе!

Ты разорилъ

Прекрасный міръ!

Онъ распался — упалъ;

Мы уносимъ

Обломки туда,

Гдѣ Ничто —

И мы просимъ:

Возсоздай-же его!

Изъ дѣтей всѣхъ земли —

О, сильнѣйшій!

Въ своей мощной груди,

О, мудрѣйшій!

Возсоздай его вновь, возсоздай!

Жизнь вновь начинай —

Свѣтлымъ умомъ.

Новую пѣснь

Мы споемъ!

Мефист. Вотъ крошки-малютки

Изъ нашихъ! Безъ шутки,

Вѣдь дѣла они говорятъ!

На волю, на волю манятъ!

Къ веселью, къ движенью!

Изъ уединенья —

Гдѣ силы и чувства молчатъ.

Довольно въ горе-то играть!

Оно тебя, какъ коршунъ, точитъ!

Въ подонкахъ общества сумѣлъ бы ты понять,

Что человѣкъ быть съ человѣкомъ хочетъ.

По успокойся: въ неприличный

Тебя кружокъ я не введу!

Ну. хочешь? я съ тобой пойду?

Товарищъ, право, я отличный!

Хоть чинъ на мнѣ и невеликъ —

Я въ жизнь хорошій проводникъ.

Ну, въ добрый часъ рука рукой!

Ужъ я готовъ ко всѣмъ услугамъ:

Быть собесѣдникомъ и другомъ,

И даже быть твоимъ слугой.

Фаустъ. А чѣмъ за все я расплачусь?

Мефист. О, время терпитъ! что за счёты!

Фаустъ. Безъ уговору нѣтъ охоты

Вступать мнѣ съ дьяволомъ въ союзъ.

Нашъ договоръ да будетъ чистъ

Отъ темныхъ мѣстъ и недомолвокъ:

Чортъ слишкомъ ярый эгоистъ,

Чтобъ обойтись безъ подтасовокъ.

Мефист. Здѣсь я твой рабъ, служитель твой,

Намеку каждому послушный, —

Но если встрѣчусь тамъ съ тобой. —

Моимъ рабомъ тебѣ быть нужно.

Фаустъ. Что будетъ тамъ — мнѣ дѣла нѣтъ.

Пускай погибнетъ этотъ свѣтъ,

Пусть изъ обломковъ встанетъ новый, —

Но я — я на землѣ томлюся и грущу,

Подъ этимъ солнцемъ я всѣхъ радостей ищу,

Коль здѣсь я счастье отыщу, —

Туда явлюсь на все готовый.

Долой всѣ страхи и сомнѣнья:

Ведетъ-ли къ жизни смертный часъ?

И есть-ли тамъ любовь, мученья?

И верхъ, внизъ, какъ здѣсь у насъ?

Мефист. Ты разсудилъ весьма умно!

Ну, по рукамъ, что-ль, за одно!

Въ моемъ искусствѣ наслажденья,

Какихъ не вѣдало творенье!

Фаустъ. Что бѣдный чортъ мнѣ можетъ дать?

Тебѣ-ль подобному понять

Томленье духа въ человѣкѣ!

Ты пищу дашь — насытишь-ли на-вѣки?

Дашь золото — но ртутною струёю

Оно исчезнетъ подъ моей рукою;

Дашь мнѣ игру — какъ всѣ я проиграю;

Дашь мнѣ красавицу — она, меня лаская,

Другого ужъ намѣтила тайкомъ;

Дашь славы мнѣ чудесный шумъ и громъ, —

Мечту боговъ, даръ сладостный и бренный,

Какъ метеоръ блестящій и мгновенный!…

Нѣтъ! дай ты мнѣ плодовъ не сшившихъ, но созрѣвшихъ,

Дай мнѣ деревъ отъ вѣка зеленѣвшихъ!

Мефист. Ручаюсь всѣмъ — что угожу,

И тѣмъ, и этимъ услужу!

Но — другъ! болтаемъ мы съ тобой!

А насъ-то ждетъ ужъ пиръ горой.

Фаустъ. Когда на ложѣ наслажденья

Найду я радость и покой

Когда въ безумномъ ослѣпленьи

Доволенъ буду я собой;

Поддамся лести обаянью,

Приму за счастье — счастья тѣнь. —

Тогда пусть грянетъ воздаянье.

Пусть настаетъ послѣдній день!

Ну — по рукамъ!

Мефист. Идётъ!

Фаустъ. Клянуся, —

Когда настанетъ мигъ златой,

Которымъ страстно наслажу ея,

Скажу которому «постой!» —

Тогда — я рабъ тебѣ навѣчно!

Мнѣ этотъ часъ да прозвучитъ

Началомъ муки безконечной, —

Тебя-жъ отъ службы свободитъ!

Тогда — пусть время улетаетъ,

Съ часовъ пусть стрѣлка упадетъ

Мефист. Постой: у насъ не забываютъ!

Фаустъ. Пусть адъ права свои беретъ:

Иду сознательно, съ охотой!

Какъ я сказалъ — тому и быть:

Я — твой-ли рабъ, иль тамъ кого-то…

Мефист. Готовъ съ восторгомъ послужить!

Устроимъ спрыски, безъ отсрочки. —

Но — попрошу у васъ двѣ строчки…

Фаустъ. Педантъ! роспискѣ довѣряешь?

Ты слова цѣнности не знаешь!

Меня-ль удержитъ договоръ,

Когда міръ цѣлый въ колебаньи?!

Я слово далъ — и съ этихъ норъ

Я твой должникъ по обѣщанью!

Но кто отъ рабства предразсудку

Свободенъ гордою душой?

Блаженъ, кто можетъ по разсудку

Спокойно жертвовать собой!

Пергаментъ робкаго смущаетъ,

Суровымъ призракомъ стоятъ:

Живое слово умираетъ,

Бумага мертвая царитъ.

Чего-жъ ты хочешь, Искуситель?

Давай пергаментъ, мраморъ, мѣдь!

Чѣмъ расписаться, Соблазнитель?

Рѣзцомъ иль грифелемъ? — отвѣть!

Мефист. Къ чему неистовство, дружочекъ,

И бурность пламенныхъ рѣчей?

Мнѣ нуженъ маленькій листочекъ

И крови капелька твоей.

Фаустъ. Противно глупое ломанье, —

Но — будь по твоему желанью!

Мефист. Вѣдь сокъ совсѣмъ особый кровь!

Фаустъ. Не бойся ты, твержу я вновь!

Я заключаю нашъ союзъ,

Готовъ исполнить обѣщанье!

Не разорву проклятыхъ узъ!

Какъ заносился я въ мечтаньи!

И что, -жъ? я — твой, я равный твой!

Природа мнѣ не отозвалась.

Меня отвергнулъ Духъ Земной

И нить мышленья оборвалась!

Наука сухостью своей

Давно внушаетъ отвращенье

Въ пучинѣ чувственныхъ страстей

Я утоплю мои стремленья…

Чудесъ хочу я прихотливо,

Чудесъ таинственныхъ наукъ!

Я погружусь въ потокъ бурливый —

Всѣхъ приключеній вѣрный другъ.

И горе, и смѣхъ,

Печали, успѣхъ,

Смѣнять буду цѣлый я вѣкъ!

Лишь въ дѣйствіи живъ человѣкъ!

Мефист. Я запрещенья не кладу

Ни на стремленья, ни на цѣли:

Хватайте радость на-лету!

Дадимъ — чегобъ ни захотѣли!

О! счастья много въ жизни сей

Быть только нужно посмѣлѣй!

Фаустъ. Молчи! о счастьи ни полслова!

Для бурь и грозъ душа готова!

Хочу я радостей мятежныхъ!

Любовной злобы жажду я!

Печали воздыханій нѣжныхъ, —

Для нихъ раскрыта грудь моя!

Я исцѣленъ отъ жажды знанья —

Хочу я участи земной!

Хочу принять я всѣ страданья,

Всѣ муки радости людской!

Душою вверхъ и внизъ носиться,

И зло, и блага претерпѣть,

И въ человѣчествѣ разлиться,

И заодно съ нимъ — умереть!

Мефист. О вѣрь! вѣка, тысячелѣтья

Задачу эту я рѣшалъ, —

Но ни одинъ за всѣ столѣтья

Къ ней человѣкъ не приступалъ!

Узнай: лишь Вотъ сіяетъ въ цѣломъ,

Для насъ на блескъ онъ бросилъ тѣнь. —

Онъ сдѣлалъ мракъ моимъ удѣломъ,

Для васъ онъ создалъ ночь и день!

Фаустъ. Я такъ хочу!

Мефист. Какъ сильно это!

Искусство — трудно, жизнь — кратка!

Ты призови къ себѣ поэта,

Пусть осѣдлаетъ онъ конька

И пусть создастъ такое чудо,

Увлекшись странною мечтой, —

Пусть навалитъ достоинствъ груду

На досточтимый черепъ твой:

Льва будешь смѣлѣе,

Оленя быстрѣе,

Страстнѣй итальянца,

Постояннѣй германца,!

Великодушіе съ коварствомъ

Пускай попробуетъ онъ слить,

И планъ, обдуманный съ лукавствомъ,

Къ любви безумной примѣнить, —

Коль сокровище такое вамъ удастся возсоздать, —

Такъ его не человѣкомъ — Микрокосмомъ будутъ звать.

Фаустъ. Такъ что, же я — коль отъ мечты

Всечеловѣчеству отдаться —

И то мнѣ нужно отказаться?!

Мефист. Въ концѣ концовъ — ты только ты!

Какъ въ парики ни наряжайся,

Какъ на ходули ни взбирайся, —

Всегда ты будешь — только ты!

Фаустъ. Увы! сокровища науки

Вотще сбиралъ я на пути!

Безсильно опускаю руки:

Мнѣ покой жизни не найти!

Ни на волосъ не поднялся я выше,

И ни на шагъ къ предвѣчному не ближе!

Мефист. Глядишь на вещи ты, любезный,

Какъ всѣмъ смотрѣть вамъ суждено, —

Но эти взгляды неумѣстны:

Вѣдь счастье жизни вамъ дано?

Кой чортъ! есть руки, есть и ноги,

Ну, словомъ… — тѣло, голова:

Ты встрѣтилъ радость по дорогѣ, —

Хватай! съ тобой твои права.

Имѣя десять жеребцовъ

Я силы ихъ — своей считаю,

И сорокъ ногъ, безъ дальнихъ словъ,

Своей упряжкѣ подчиняю!

И такъ--встряхнись-ка, да пойдемъ!

Забудь! не думай ни о чемъ!

Кто вѣчно мыслитъ, другъ мой, — тотъ,

Что на степи несчастный скотъ

Замкнулъ его волшебный кругъ, —

А тамъ, за нимъ — чудесный лугъ.

Фаустъ. Съ чего начать?

Мефист. Уйти отсюда!

Освободиться изъ-подъ спуда!

Что за охота такъ-то, жить?

Себя и юношей морить!

Солому разжуетъ мальчишкамъ

Прекрасно толстый твой сосѣдъ, —

Вѣдь ты не смѣлъ-бы ребятишкамъ

Сказать о самомъ лучшемъ — нѣтъ?

Ахъ! вотъ — одинъ уже у двери!

Фаустъ. Я не могу — пускай уйдетъ!

Мефист. Утѣшь его, по крайней мѣрѣ;

Бѣдняжка больше часу ждетъ!

Ну, такъ и быть! снимаю бремя:

Колпакъ! халатъ! мнѣ все къ лицу!

(Переодѣвается въ платье Фауста).

Минутъ пятнадцать — въ это время

Все объясню я молодцу, —

А ты покуда убирайся

И въ путь далекій снаряжайся. (Фаустъ уходитъ.)

Мефист. (одинъ въ длинномъ платьѣ Фауста).

Облей презрѣніемъ мертвящимъ

Науку, умъ и духъ людей;

И въ парадоксъ облечь блестящій

Сумѣй обманчивость идей,

И безъ контракта въ сѣть навѣкъ

Запутанъ гордый человѣкъ.

Умъ необузданный и смѣлый

Тебѣ дарованъ былъ судьбой;

Перелетаешь за предѣлы

Ты всякой радости земной, —

Такъ будешь ты въ грязи купаться,

Въ развратѣ пошломъ утопать,

Ползти, барахтаться, цѣпляться,

И вѣчной жаждою страдать:

И пища и питье отъ воспаленныхъ губъ

Бѣгутъ все далѣ — неизмѣнно…

И если-бъ не попалъ ты дьяволу на зубъ, —

Такъ все равно — погибъ бы непремѣнно.

Ученикъ (входитъ). Пріѣхалъ я сюда недавно

И поспѣшилъ, учитель славный,

Сюда — почтеніе принесть,

И, какъ весь міръ, воздать вамъ честь.

Мефист. Благодарю васъ на привѣтѣ;

Такихъ, какъ я, немало въ свѣтѣ, —

Но вы учились гдѣ до насъ?

Ученикъ. Надежда вся моя на васъ!

Стремленье знать во мнѣ велико;

Деньжатъ есть малая толика,

Силенъ, и молодъ, и здоровъ —

Всему учиться я готовъ.

Мать все боялася разлуки —

Мефист. Здѣсь — вертоградъ святой науки.

Ученикъ. Но я, признаюсь откровенно, —

Ахъ, эти стѣны, корридоръ

Ужъ мнѣ наскучили отмѣнно, —

Домой все тянетъ, на просторъ!

Такая смертная тоска:

Ни деревца здѣсь, ни цвѣтка!

Въ аудиторіяхъ отъ скуки —

Ну — просто опускаешь руки!

Мефист. На все привычку нужно, другъ;

Младенецъ грудь беретъ не вдругъ,

Но материнскимъ молокомъ

Дитя питается потомъ.

И въ васъ пробудится желанье

Припасть къ сосцамъ обильнымъ знанья.

Ученикъ. Ахъ, я припалъ-бы съ увлеченьемъ,

Но — какъ? снабдите наставленьемъ!

Мефист. Не откажу вамъ и въ совѣтъ.

Вы — на какомъ-же факультетѣ?

Ученикъ. Да что! — мнѣ быть ученымъ лестно!

Я міръ земной хочу познать,

И какъ тамъ — въ выси поднебесной —

Все досконально допытать.

Мефист. У васъ — широкая дорога;

Но потрудиться нужно много.

Ученикъ. Трудиться радъ я отъ души,

Но — признаюсь чистосердечно:

Дни лѣтомъ очень хороши —

Такъ и манятъ къ гульбѣ безпечной!

Мефист. Порядокъ нуженъ! мчится время!

Взрастите-жь вы порядка сѣмя.

Всего-бы лучше, другъ, для васъ

Заняться логикой сейчасъ:

Она затянетъ въ краткій срокъ

Вашъ умъ въ испанскій башмачокъ.

Она заставитъ васъ пойти

Мефист. По проторенному пути

И не позволитъ вамъ, небось,

Искать дороги вкривь и вкось.

Познать, быть можетъ, вамъ дано,

Что знали вы давнымъ-давно:

По по командѣ — «разъ-два-три»

Простыя вещи разсмотри.

Какъ на станкѣ — ударь челнокъ

И мигомъ — въ дѣйствіи мотокъ;

Такъ и на фабрикѣ наукъ

Задѣнутъ нитей сотни вдругъ:

Челнокъ туда, челнокъ сюда

И все готово, господа.

Придетъ къ вамъ, скажемъ, философъ

И изречетъ: законъ таковъ, —

А потому: во первыхъ такъ,

Такъ во вторыхъ, и въ третьихъ такъ.

Откиньте «первыхъ» и «вторыхъ»,

Не будетъ также и другихъ.

Такъ учатъ всюду и вездѣ,

Но не творятъ ткачей нигдѣ.

Хотите-ль жизнь вы въ чемъ понять —

Такъ нужно духъ отъ ней отнять:

Вотъ части всѣ, — а, между тѣмъ.

Исчезла связь изъ нихъ совсѣмъ.

Encheiresin naturae — химіей зовется

И надъ собой въ названіи смѣется*).

) Encheireisin naturae — опыты, посвященные изученію жизненныхъ силъ. Мефистофель смѣется надъ тѣмъ, что силы жизни изучаются по трупамъ.

Ученикъ. Мнѣ что-то очень не понятно…

Мефист. Потомъ поймете — вѣроятно.

Классификаціи учитесь,

Въ подраздѣленьяхъ умудритесь…

Ученикъ. Ей-ей! кружится голова:

Въ ней точно мелятъ жернова.

Мефист. За метафизику плотнѣе

Засѣсть — для васъ всего важнѣе:

Она поможетъ вамъ познать,

Чего умомъ нельзя понять,

А то — чего нельзя вмѣстить —

Возможно словомъ подмостить.

Но полугодье непремѣнно

Систему строго проводи:

Часовъ пять лекцій каждодневно! —

Конспектикъ раньте подзуди;

Тогда на лекціи любой

Все станетъ ясно, милый мой,

Вѣдь вашъ профессоръ говоритъ

Точь въ точь, какъ въ книжечкѣ стоить;

Но — будто Духа откровенья —

Вы запишите поученья.

Ученикъ. О да! наставника, мой достойный,

Твержу всегда я самъ себѣ:

Запишешь — на сердцѣ спокойно,

И все понятнѣе тебѣ.

Мефист. Но изберите жъ факультетъ.

Ученикъ. Юристомъ быть — охоты нѣтъ.

Мефист. Понятно ваше отвращенье:

Изъ рода въ родъ печальный рокъ

Передаетъ намъ правъ ученье —

Какъ-бы наслѣдственный порокъ;

Плетется право шагъ за шагомъ,

Морочитъ съ важностью народъ,

Что нынче — зломъ, то завтра — благомъ,

И правду — кривдою зоветъ.

Законъ и знать не хочетъ, право,

Что есть естественное право.

Ученикъ. О, ваша мудрость — мнѣ спасенье Î

Къ правамъ усилилась презрѣнье —

Но — богословіе, учитель,

Я-бъ изучить, пожалуй, могъ?

Мефист. Плохой-бы былъ руководитель.

Кто васъ бы тутъ не остерегъ.

Съ дороги сбиться такъ возможно,

Лекарствомъ счесть смертельный ядъ!

Спасенье въ томъ — что осторожно

Слова учителя твердятъ.

А лучше — къ буквѣ прилѣпитесь.

Довѣрьтесь буквѣ и словамъ, —

Тогда въ ворота достучитесь,

И дверь откроется во храмъ.

Ученикъ. Но въ буквѣ быть должна идея!

Мефист. Быть можетъ — нѣтъ, быть можетъ — да;

Но подмѣнить ужъ я сумѣю

Идею буквою всегда.

Вести словами можно споры,

Системъ создать словами горы

И словомъ вѣру подмѣнить —

Боясь въ немъ іоту измѣнить.

Ученикъ. Прошу покорнѣйше прощенья, —

Но — затрудню уже заразъ —

О медицинѣ ваше мнѣнье

Спросить осмѣлюсь я у васъ?

Вѣдь горизонтъ паукъ широкъ.

Три года — очень краткій срокъ:

Но получивши наставленье,

Мнѣ легче выбрать направленье.

Мефист. (въ сторону). Пора мнѣ бросить тонъ сухой

И показаться — сатаной.

(Ученику). Что жъ! медицины назначенье

Понять труда, мой милый, нѣтъ:

Покончишь ты свое ученье,

Изучишь, сколько можешь, свѣтъ,

И выйдешь смѣло на дорогу —

Себя отдавъ на волю Богу.

Напрасно будешь ты трудиться,

Потѣть отъ важныхъ думъ:

Тому лишь можно научиться, —

Къ чему наклоненъ умъ.

Ты недуренъ, мужчина видный;

Отважнымъ нужно, смѣлымъ быть!

Непогрѣшимостью солидной

Умѣй довѣріе внушить.

Предайся женщинъ изученью:

У нихъ, у всѣхъ одинъ недугъ —

Одно и средство исцѣленья, —

Для нихъ, любезный другъ.

Поставь ихъ скромности границы —

И налетятъ онѣ, какъ птицы.

Шумиху славы предъ собою

Пусти, — и, что еще важнѣй,

Слухъ распускай-ка подъ рукою,

Что ты — искуснѣй всѣхъ врачей.

Въ своемъ всевѣдѣньи надменно

Ты убѣдитъ старайся дамъ, —

И то слетитъ къ тебѣ мгновенно,

О чемъ мечтаютъ по годамъ;

На ручкѣ маленькой плутовки

Въ пожатьи нѣжномъ пульсъ сочти,

Для діагноза ты шнуровки

На тонкой тальѣ распусти…

Ученикъ. Какъ все понятно стало вдругъ!

Мефист. Суха теорія, мой другъ,

А древо жизни зеленѣетъ.

Ученикъ. Ахъ, въ головѣ моей темнѣетъ!

Нельзя-ль придти еще разочекъ

Послушать васъ?

Мефист. Изволь, дружочекъ.

Ученикъ. Еще прошу васъ объ одномъ:

На память что нибудь въ альбомъ…

Мефист. Охотно (пишетъ и отдаетъ записную книжку).

Ученикъ (штатъ). Eritis siciit Dens, scientes bonum et malum *)

(почтительно закрываетъ альбомъ, откланивается и уходитъ).

) «Будете какъ боги — знать добро и зло». Слова змѣя Евѣ въ раю.

Мефист. (одинъ). Прабабушки змѣи послѣдуй наставленью,

И образъ Божества потерпитъ пораженье.

Фаустъ (входитъ). Теперь — куда?

Мефист. Куда попало!

Изучимъ свѣтъ большой и малый;

Съ какою радостью, мой другъ,

Пройдешь ты курсъ такихъ наукъ.

Фаустъ. Вотъ только съ длинной бородой

Во мнѣ нѣтъ легкости живой;

Трудна мнѣ свѣтская сноровка!

На людяхъ мнѣ всегда неловко;

И въ свѣтѣ вѣчно я смущенъ,

Мнѣ вѣчно чуждымъ будетъ онъ.

Мефист. Любезный другъ — всему черёдъ:

Самоувѣренность придётъ.

Фаустъ. Откуда ты возьмешь коней,

И экипажи, и людей?

Мефист. Раскинемъ плащъ волшебный мой —

Взовьёмся весело съ тобой!

Но намъ придется налегкѣ

Скакать на огненномъ конькѣ:

Я воздухъ съ пламенемъ сожму

И отъ земли васъ подниму:

Сейчасъ-же будетъ все готово —

Ну! поздравляю съ жизнью новой!

Погребъ Ауербаха въ Лейпцигѣ.

(Веселые гуляки).

Фрошъ. Никто не пьетъ и не смѣется?!

Я научу васъ корчить ролей!

Вѣдь вы на мокрый снопъ похожи —

Огонь по немъ едва плетётся.

Брандеръ. Самъ первый виноватъ, что забрала тоска:

Доселѣ не свалялъ свиньи и дурака!

Фрошъ (выливаетъ ему на голову стаканъ вина). Ну — вотъ тебѣ!

Брандеръ. Сугубая свинья!

Фрошъ. Ну, ладно ужъ! съ тобой въ расплатѣ я!

Зибель. За дверь! за дверь — охотниковъ до ссоръ!

Эй! господа! ну — рявкнемъ общій хоръ!

Ну! гола-го!

Альтмайеръ. Во-истину — напасть!

Оглохнемъ — если онъ разинетъ только пасть.

Зибель. Ой! — стѣны дрогнули у насъ!

Что, значитъ — настоящій басъ!

Фрошъ. Такъ! вонъ того, кто смѣетъ обижаться!

А! та-ра-ла-ра-да —

Альтмайеръ. Та-ра-ла-ра!

Фрошъ.-Теперь начнемъ спѣваться (поетъ):

Его Святѣйшества престолъ,

Какъ ты еще не развалился?

Брандеръ. Политика! Фу! подлость! стыдъ и срамъ!

Благодаренье небесамъ —

Намъ не пришлось съ имперіей возиться!

Поистинѣ, счастливая та тварь,

Что отъ рожденія не канцлеръ и не парь!

Но также нужно согласиться,

Что папа долженъ быть избранъ,

А чтобъ носить достойно санъ —

Какія качества высокія — канальство!

Потребны — знаете?! Нелѣзя-же безъ начальства!

Фрошъ (поетъ). Улетай-ка, соловей!

Къ моей милой поскорѣй!

Зибель. Да ну васъ съ милой къ чорту — слушать мочи пѣть!

Фрошъ. А если я хочу! что это за запретъ! (поетъ).

Отворяй-ка мнѣ окно!

Отворяй пода темно!

Затворяй — вездѣ свѣтло!

Зибель. Ну, пой ей пѣсни, да хвались!

Меня-то по шеямъ!

И ты, смотри, не попадись —

Ко всѣмъ её чертямъ!

Пускай къ ней лѣтній забредетъ

Дорогою лѣсной,

Пускай козелъ ей проблеётъ

Полуволной порой!

А разудалыхъ молодцовъ

Ужъ ей не заманить!

И къ ней пойду въ концѣ-концовъ,

Чтобъ стекла перебить!

Брандеръ (стуча по столу). Довольно! слушать и молчать!

Признаться вы должны, —

Я жизнь умѣю прожигать!

Они — вотъ — влюблены:

Принявши это во вниманье,

Споёмъ имъ пѣсню въ назиданье! (поетъ):

Забралась крыса въ погребокъ, —

Отъ масла, да отъ жира

Стянуть не можетъ поясокъ,

Какъ Лютеръ знаменитый!

Ей ядъ дала кухарка —

Лизнула — стало жарко!

Въ огнѣ — какъ будто влюблена!

Хоръ (подхватываетъ). Въ огнѣ — какъ будто влюблена!

Брандеръ. Туда-сюда! вертитъ хвостомъ!

И пьетъ изъ каждой лужи!

Кричитъ-вопитъ на цѣлый домъ.

Все хуже ей, да хуже!

Попрыгала — устала —

Ужъ очень скверно стало —

Въ огнѣ — какъ будто влюблена!

Хоръ. Въ огнѣ — какъ будто влюблена!

Брандеръ. Какъ полоумная бѣжитъ —

На кухню, ко врагу!

И такъ-ли жалостно дрожитъ!

И — прямо къ очагу!

Убійца ей: А! наконецъ,

Приходитъ лакомкѣ конецъ.

Въ огнѣ — какъ будто влюблена!

Хоръ. Въ огнѣ — какъ будто влюблена!

Зибель. Чтожъ тутъ смѣшного, пошляки?

Какой высокій подвигъ, право!

Несчастной крысѣ дать отравы!

Брандеръ. За крысъ?! — признайся напрямки!

Альтмайеръ. Распухшей отъ отравы дуры

Вѣдь какъ ему не пожалѣть?!

Прообразъ собственной фигуры

Толстякъ въ ней можетъ усмотрѣть.

(Входятъ Фаустъ и МефистофельJ

Мефист. Начнемъ-ка изучать людей

Въ веселомъ царствѣ кутежей,

Чтобъ могъ скорѣй постигнуть ты

Прямое къ жизни отношенье:

Съ запасомъ малымъ остроты,

Съ великой жаждой наслажденья —

Ничто ихъ сердца не смутитъ

Въ нелѣпой оргіи веселья,

Покуда вѣрятъ имъ въ кредитъ

И не стошнитъ среди похмѣлья.

Брандеръ. Видать, что эти господа

Недавно прибыли сюда, —

Провинціальная сноровка!

Фрошъ. Клянусь — ты правду говоришь:

Нашъ Лейпцигъ — маленькій Парижъ.

И полируетъ очень ловко.

Зибель. Да кто они?

Фрошъ. Я обнаружу!

Стаканъ вина, да кругъ друзей —

И выйдетъ все у нихъ наружу,

Какъ зубъ молочный у дѣтей;

Глядятъ съ надменностью кругомъ, —

Ручаюсь, что ихъ знатенъ домъ.

Брандеръ. Прохвоста счелъ за господина!

Альтмайеръ. Быть можетъ!

Фрошъ. Я жъ ихъ подведу!

Мефист. (Фаусту). О чортѣ нѣту и помина, —

А чортъ сидитъ на вороту.

Фаустъ. Мое нижайшее почтенье!

Зибель. Спасибо! (оглядывая Мефистофеля со стороны) Парень-то хромой!

Мефист. Присѣсть намъ будетъ позволенье?

Довольны мы компаніей одной:

Здѣсь не достать хорошихъ винъ —

Альтмайеръ. Вы избалованы, почтенный господинъ!

Фрошъ. Вы не изъ Риппаха сюда?

Иванъ-Дуракъ какъ поживаетъ?

Мефист. Чуть не забылъ — простите, господа:

Иванъ поклонъ собратьямъ посылаетъ.

(Кланяется Фрошу).

Альтмайеръ (тихо). Что? получилъ?

Зибель. Да, парень — не дуракъ!

Фрошъ. Отдѣлаю его! не пропущу же такъ!

Мефист. Когда сюда мы приближались,

Пѣлъ звучный хоръ хорошенькій романсъ, —

Искусные артисты здѣсь спѣвались:

Отъ сводовъ долженъ быть прекрасный резонансъ.

Фрошъ. Вы кто же ремесломъ? навѣрно — музыкантъ?

Мефист. Артистъ плохой, но страстный диллетантъ.

Альтмайеръ. Такъ спойте пѣсню намъ!

Мефист. О, сколько, вамъ угодно, —

Какихъ прикажете?

Зибель. Желаемъ пѣсни модной!

Мефист. Мы изъ Испаніи… Прекрасная страна!

Отечество и пѣсенъ и вина (поетъ).

"Жилъ-былъ великій властелинъ,

При немъ блоха жила —

Фрошъ. Послушайте — блоха… вы пеняли — блоха!

По-моему, блоха… не такъ уже плоха!

Мефист. (поетъ). "Жилъ-былъ великій властелинъ.

При немъ блоха жила;

Милѣе чѣмъ наслѣдникъ сынъ

Блоха ему была;

Владыка шлетъ къ портнишкѣ, —

Пришелъ къ нему портной:

"Ты сшей блохѣ штанишки,

«Камзольчикъ, милый мой!»

Брандеръ. Да вы портному прикажите,

Чтобы нигдѣ не жали швы.

Да чтобъ не морщило, скажите, —

А то — не сноситъ головы.

Мефист. (поетъ). "Вотъ блошка щеголяетъ

Въ атласѣ, въ кружевахъ,

И крестикъ прицѣпляетъ,

И блещетъ въ орденахъ;

Она министромъ стала,

Представлена къ звѣздѣ, —

И блошекъ насовала

Своихъ родныхъ вездѣ;

Направо и налѣво,

Кусать придворныхъ дамъ —

До самой королевы —

Разрѣшено блохамъ;

Не смѣютъ, какъ ни больно, —

И юбки отряхнуть —

А намъ давить блохъ вольно:

Поймать, да и давнуть!

Хоръ (подхватываетъ). «А намъ давить блохъ вольно:

Поймать, да и давнуть!»

Фрошъ. А! браво! браво! пѣсенка лиха!

Зибель. Такъ да погибнетъ всякая блоха!

Брандеръ. Эхъ! пальцы навостри, да бей всѣхъ заодно!

Альтмайеръ. Да здравствуетъ свобода и вино!

Мефист. Я чокнусь за. свободу чѣмъ угодно —

Но здѣсь вино совсѣмъ неблагородно,

Зибелъ. Вы здѣшнихъ винъ не смѣете хулить! j

Мефист. Я всю компанію желаю угостить

Изъ нашихъ погребовъ, — и угощу на славу!

Вотъ какъ съ хозяиномъ — не знаю только, право!

Зибель. На счетъ хозяина ужъ будьте безъ сомнѣніи.

Фрошъ. Коль угостите насъ — поклонъ на угощеньи!

Да пробъ не надобно! какая къ чорту проба!

Расчухаю вино — когда полна утроба.

Альтмайеръ (тихо). Не съ Рейна-ли они?

Мефист. Буравчикъ поскорѣй!

Брандеръ. Аль ваша бочка у дверей?

Альтмайеръ. Тамъ инструмента всякаго запасъ.

Мефист. (беретъ буравъ). Ну, чѣмъ-же угостить мнѣ васъ?

Фрошъ. Да какъ же? да какія жъ вина?

Мефист. Есть всякія — по вкусу господина.

Альтмайеръ (Фрошу). Что?! слюнки потекли?

Фрошъ. Мнѣ — рейнскаго вина!

Во всемъ милѣй родная сторона!

Мефист. (сверлитъ на столѣ возлѣ мѣста, гдѣ стоитъ Фрошъ, дыру).

Позвольте воску мнѣ бутылку заклепать.

Альтмайеръ. Э! Фокусы!…

Мефист. (Брандеру). А вамъ?

Брандеръ. Шампанскаго подать!

Я нѣмецъ! Галловъ я ругаю,

Но вина ихъ я почитаю.

(Мефистофель буравитъ столъ, между тѣмъ какъ одинъ изъ присутствующихъ приготовляетъ восковыя пробки и закупориваетъ ими дыры въ столѣ.)

Зибелъ (Мефистофелю, который приближается къ его мѣсту).

Я кислыхъ не люблю — вотъ то-то и оно!

Мефист. Для васъ ключомъ забьетъ токайское вино (буравитъ).

Альтмайеръ. Взгляните-ка сюда! не шутите вы съ нами?

Мефист. Ай! ай! съ такими господами

Мы не посмѣли-бы шутитъ!

Ну — чѣмъ осмѣлюсь угостить?

Вино — какое? говорите!

Альтмайеръ. Какимъ хотите, — только но тяните!

(Всѣ дыры пробуравлены и закупорены).

Мефист. (со странными жестами).

Виноградъ раститъ лоза,

А рога песетъ коза!

Вино течетъ, древо растетъ.

Деревянный столъ вино даетъ.

Для чуда вѣра быть должна!

Вникай! Вникай! вина! вина!

Ну! пробки вонъ! и — за веселье!

Всѣ (вытаскиваютъ пробки, и выбранное вино льется въ стаканы).

Что за раздолье! за похмѣлье!

Мефист. Но только не пролейте зелья! (Попойка.)

Всѣ (поютъ). «Намъ каннибальски хорошо!

Мы какъ пятьсотъ свиней!»

Мефист. (Фаусту). Вотъ радости свободнаго народа!

Фаустъ. Уйдемъ отсюда поскорѣй!

Мефист. Постой! пусть скотская природа

Блеснетъ во всей красѣ своей!

Зибель (пьетъ неосторожно, вино льется на землю, вспыхиваетъ пламя).

Ай! адъ! горю! угодники святые!

Мефист. (заговариваетъ пламя). Остановись, родимая стихія!

(Къ гулякамъ.)

Чистилища чуть вспыхнулъ огонекъ.

Зибель. Ты, братъ, не знаешь насъ! узнаешь! дай-ка срокъ!

Фрошъ. Носмѣй-ка къ намъ еще соваться!

Альтмайеръ. Угодно по-здорову убираться?!

Зибель. Эй, господинъ-штукарь! я съ вами не шучу!

За ваши фокусы я мигомъ отплачу!

Мефист. Ты! бочка, замолчи!

Зибель. Что?! ахъ, ты — помело!

Ты началъ ужъ грубить!

Брандеръ. На кулаки пошло!

Альтмайеръ (откупориваетъ пробку — вылетаетъ пламя).

Горю! горю!

Зибель. Колдунъ! исчадье ада!

Хватай его! за голову — награда!

(Всѣ бросаются съ ножами на Мефистофеля).

Мефист. (торжественно).

Лоскъ въ движеньи —

Въ выраженьи —

Столпотворенье —

Перемѣщенье!

(Всѣ въ изумленіи смотрятъ другъ на друга)

Альтмайеръ. Гдѣ я?… чудесный вертоградъ!…

Фрошъ. Ахъ! виноградникъ!

Зибель. Виноградъ!

Брандеръ. Что за прелестная бесѣдка!

Такую прелесть видишь рѣдко!

(Хватаетъ Зибеля за носъ, другіе дѣлаютъ то же другъ съ другомъ и поднимаютъ ножи.)

Мефист. Съ очей долой повязка!

Бѣсъ шутитъ — вотъ развязка!

(Исчезаетъ съ Фаустомъ, товарищи понемногу приходятъ въ себя.)

Зибель. Ахъ!

Альтмайеръ. Что такое?

Фрошъ. Что въ рукѣ?

Твой носъ!

Брандеръ (Зибелю). А я за твой держуся!

Альтмайеръ. Подайте стулъ! сейчасъ свалюся!

Меня хватили по башкѣ!

Фрошъ. Ахъ! чортъ! откуда принесло?!

Гибель. А тѣ? куда ихъ унесло?

Ну, попадись они теперь…

Альтмайеръ. Я видѣлъ самъ, какъ черезъ дверь

Ихъ словно вѣтромъ размело!

Ой! ноги! налиты свинцомъ!

А что-же сталося съ винцомъ?

(Наклоняется къ е толу.)

Зибель. Все было ложь, обманъ и зло!

Брандеръ. А виноградная лоза?

Альтмайеръ. Ну — вотъ! не вѣрьте въ чудеса!

Кухня вѣдьмы.

(На низкомъ очагѣ стоитъ на огнѣ котелъ; отъ него подымается паръ, въ которомъ мелькаютъ причудливыя видѣнія; морская кошка^[2] сидитъ у котла, снимаетъ пѣну и смотритъ, чтобы онъ не ушелъ. Морской котъ сидитъ съ котятами рядомъ и грѣется; стѣны и потолокъ увѣшаны причудливой утварью.) Фаустъ и Мефистофель.

Фаустъ. Мнѣ отвратительны кривлянья!

Иль старой бабы заклинанье

Меня излечитъ, возродитъ?

Ты обѣщаешь мнѣ, что зелье

Мнѣ дастъ здоровье и веселье

И тридцать лѣтъ съ меня скоститъ?

Но развѣ ты не могъ бы самъ?

Иль нѣтъ въ природѣ силъ цѣлебныхъ?

Не можетъ умъ духовъ волшебныхъ

Найти цѣлительный бальзамъ?

Мефист. Мой другъ, какъ разъ ты суть постигъ:

Въ природѣ — юности водица:

Но это изъ другихъ ужъ книгъ —

Прелюбопытная страница.

Фаустъ. Я знать хочу!

Мефист. Изволь, мой милый;

Безъ лишнихъ трать и лекарей,

Коль возвратить захочешь силы, —

Ступай въ деревню поскорѣй;

Не возносись пытливымъ духомъ,

Примись за заступъ, стань за плугъ,

Живи не головой, а брюхомъ,

Свой ограничь, какъ можешь, кругъ;

Питайся пищею простою,

Скоту старайся подражать,

И поле съ жатвой золотою

Не постыдися удобрять —

Помолодѣешь и въ сто лѣтъ,

Когда исполнишь сей совѣтъ.

Фаустъ. Я не могу! мнѣ не въ привычку

Идти за плугомъ, взять мотычку,

И жизнь мнѣ узкая тяжка!

Мефист. Такъ, значитъ, вѣдьму за бока!

Фаустъ. Зачѣмъ намъ помощь старой бабы?

Напитокъ самъ бы ты сварилъ.

Мефист: Спасибо, другъ любезный: я бы

Скорѣе сто- мостовъ слѣпилъ!

Тутъ мало одного умѣнья, —

Тутъ нужно главное — терпѣнье!

Въ спокойномъ духѣ тутъ секретъ;

Годами тянется броженье;

У чорта — знанье и умѣнье,

А вотъ — простой сноровки нѣтъ.

(Замѣчая звѣрей). Но посмотри на миленькихъ звѣрей:

Вотъ это — камеристка, вотъ — лакей…

А госпожи, знать, дома нѣтъ?

Звѣри. На метелку сѣла —

Въ трубу улетѣла.

Мефист. А долго-ль ждать её, мой свѣтъ?

Звѣри. Сперва нагрѣть намъ лапы надо.

Мефист. (Фаусту). Какъ ты находишь это стадо?

Фаустъ. Противнѣй нѣту для меня!

Мефист. А мнѣ мила ихъ болтовня;

Ну, куклы чортовы, скажите

Что тамъ такое вы варите?

Звѣри. Для бѣдныхъ супъ

Варимъ безъ крупъ.

Мефист. Придетъ немало къ вамъ гостей!

Котъ (приближается и ластится къ Мефистофелю).

Ты всѣхъ добрѣй!

Со мной поиграй

И мнѣ проиграй!

Безъ денегъ — скверно!

Какъ буду богатъ —

Ко мнѣ полетятъ

Удачи, вѣрно.

Мефист. Блаженъ и счастливъ будетъ сей уродъ,

Коль въ лотерею выигрышъ возьметъ.

Котята, играя, подкатываютъ большой шаръ.

Котъ. Вотъ міръ — вглядись:

Кругомъ — кругомъ —

То вверхъ — то внизъ —

Звенитъ стекломъ —

Разбился — дзинъ —

Онъ пустъ внутри —

Мой сынъ, мой сынъ!

Смотри — смотри:

Блеститъ — горитъ —

Горитъ, какъ жаръ,

Отъ жара шаръ,

А я живой, — *

Онъ глиняной-

Смерть за тобой.

Мефист. Къ чему вамъ сито?

К отъ (повертывая сито). Намъ въ немъ открыто,

Ты воръ иль нѣтъ.

(Бѣжитъ къ кошкѣ и подставляетъ ей сито.)

О, погадай!

И передай —

Тутъ воръ иль нѣтъ?

Коль не секретъ.

Мефист. (приближается къ огню). На что — горшокъ?

Котъ и кошка. Пустой мѣшокъ!

Котелъ не горшокъ —

Не знаетъ онъ!

Мефист. Ахъ. глупый звѣрь!

Котъ. Метлу! теперь

Садись на тронъ!

(Усаживаетъ Мефистофеля. Фаустъ все время стоитъ передъ зеркаломъ, то приближаясь къ нему, то удаляясь).

Фаустъ. Какое чудное видѣніе

Въ стеклѣ волшебномъ предо мной!

Веди меня въ твои селенья,

Любовь! влекусь я за тобой!

Но чуть на шагъ я отступаю,

Едва поближе подойду —

Чуть-чуть въ туманѣ прозрѣваю

Небесной дѣвы красоту.

О, какъ прелестна ты — нагая!

Въ тебѣ вмѣстились небеса!

Нѣтъ! ты — прообразъ чудный рая!

Не для земли твоя краса!

Мефист. Еще бы! самъ Господь шесть дней ее лѣпилъ —

И подъ конецъ ужъ «браво!» возгласилъ, —

Должна быть, штучка недурная!

Смотри пока, а тамъ живая

Такая прелесть есть у насъ —

Не отведешь, пожалуй, глазъ.

(Фаустъ продолжаетъ смотритъ въ зеркало. Мефистофель, растянувшисъ въ креслѣ, играетъ метлой и говоритъ):

Ну, ботъ! достигъ я трона?

Играю скипетромъ — а гдѣ-жъ моя корона?

Звѣри (котята, все время дѣлавшіе стратѣш тѣлодвиженія, съ криками тащатъ корону Мефистофелю).

Корону склей —

Корону слѣпи

Вотъ кровь — вотъ нотъ!

(Несутъ корону и нечаянно разбиваютъ её на два куска, съ которыми начинаютъ прыгать кругомъ).

Играемъ — болтаемъ,

Рифмы сплетаемъ —

Кто разберетъ?

Фаустъ (у зеркала). Съ ума схожу.

Мефист. Трещитъ башка!

Звѣри. Я погожу,

Пока, пока

Придетъ мгновенье —

Для вдохновеньи.

Фаустъ (передъ зеркаломъ). Готово сердце разорваться!

Уйдемъ скорѣе! мочи нѣтъ!

Мефист. (звѣрямъ) Коль вы поэты — такъ, признаться,

Преоткровененъ здѣсь поэтъ.

(Котелъ, оставленный кошкой безъ наблюденія, начинаетъ перекипать; вспыхиваетъ пламя, поднимающееся въ трубу; Вѣдьма влетаетъ въ трубу съ дикимъ воплемъ).

Вѣдьма. Ай! ай! ой! ой!

Кто здѣсь такой!

Котелъ ушелъ!

Свинья! оселъ!

Меня обжогъ!

Вотъ вамъ урокъ! (замѣчаетъ Фауста и Мефистофеля).

Вы кто же здѣсь?

Зачѣмъ вы здѣсь?

Что надо вамъ?

Ко всѣмъ чертямъ!

Смола и дымъ

Костямъ твоимъ!

(Схватываетъ шумовку и брызжетъ изъ котла на Фауста, Мефистофеля и на звѣрей; звѣри визжатъ, Мефистофель разбиваетъ метлой горшки и склянки).

Мефист. Вотъ-те разъ! вотъ-те разъ!

Весь запасъ да припасъ!

Къ чорту — варево!… нутка!

Это, милая, шутка!

Это только припѣвъ

Подъ твой адскій напѣвъ!

(Вѣдьма въ ужасѣ и ярости отступаетъ)

Ага! — чудовище! скотина!

Теперь признала господина?

Да я сейчасъ все разобью!

Тебя и кошекъ перебью!

Съ фуфайкѣ красной нѣтъ почтенья?

Къ перу пѣтушью?! — Я жъ тебя!

Къ лицу исчезло уваженье?

Ужъ не назвать ли мнѣ себя?

Вѣдьму. Прости, властитель, заслужу:

Да вашихъ вороновъ не видно,

Копытца я не догляжу!

Мефист. Да ужъ простить придется, видно!

Давненько мы не видѣлись съ тобой:

Свѣтъ нынче сталъ совсѣмъ другой, —

Облагородился культурой:

Пришлось и мнѣ смѣниться шкурой;

Рога забыты у чертей,

Бѣсъ безъ хвоста и безъ когтей;

А что касается копыта, —

Оно всегда для свѣта скрыто —

Я въ этомъ подражаю фату

И наложилъ на икры вату.

Вѣдьма (пляшетъ). Эхъ, я отъ радости пьяна!

Неужто здѣсь голубчикъ сатана?

Мефист. Ну-ну! безъ имени нельзя-ли?

Вѣдьма. Да чѣмъ мѣшаетъ вамъ оно?

Мефист. Его давно въ архивъ сдали,

И слово бѣсъ упразднено.

Но люди — люди все такіе:

Злой духъ исчезъ — остались злые.

Я для тебя, любезная, баронъ.

И кавалеръ, какъ кавалеры;

Ты въ знатность-то мою не потеряла вѣры?

Мой гербъ дворянскій — вотъ вѣдь онъ!

(Дѣлаетъ неприличный жестъ).

Вѣдьма (хохочетъ, какъ безумная).

Ха! ха! ха! ха! Отмѣнно расписались —

Вѣкъ были шельмой, — шельмой и остались!

Мефист. (Фаусту) Моя другъ, извольте поучаться,

Какъ нужно съ вѣдьмой обращаться.

Вѣдьма. Чѣмъ, господа, могу служить?

Мефист. Напиткомъ нужно угостить.

Чтобъ — первый сортъ! чтобъ старше было!

Вѣдь въ старомъ зельѣ больше силы!

Вѣдьма. Есть — есть бутылочка такая!

Порой тяну его сама я!

И вони нѣтъ… Когда угодно,

Вамъ поднесу его охотно. (Тихо Мефистофелю).

Но часу онъ не проживетъ,

Когда напиточка хлебнетъ.

Мефист. Нѣтъ! нѣтъ! для друга дорогого

Вреда не будетъ никакого,

Черти-жь свои кругъ и заклинай;

И чашу съ краемъ наливай!

(Вѣдьма съ таинственными жестами чертитъ кругъ, устанавливаетъ его причудливой утварью; стаканы начинаютъ звенѣть, котелъ звучать; слышится музыка; наконецъ, Вѣдьма приноситъ толстую книгу, устанавливаетъ Морскихъ Кошекъ такъ, что онѣ служатъ ей пюпитромъ и держатъ факелы. Она дѣлаетъ знаки Фаусту, чтобы онъ подошелъ къ ней).

Фаустъ. Къ чему все это представленье?

Какія глупыя движенья!

Вѣдь не повѣрю, все равно —

Обманъ извѣстенъ мнѣ давно.

Мефист. Э! полно! шуточки простыя!

Къ чему ужъ строгости такія!

Дай фокусъ свой продѣлать ей:

Одинъ обычай у врачей!

(Заставляетъ (Фауста войти въ кругъ).

Вѣдьма (декламируетъ по книгѣ съ пафосомъ).

Постигни коль можешь!

Одинъ къ десяти ты приложишь!

А два отдѣли —

Долой и три

Богатъ — сотри!

И пять, и шесть,

Семь — восемь — есть;

Теперь причесть

Одинъ и девять!

Ничто же десять —

Волшебное единожды-единъ!

Фаустъ. Какая глупая брехня!

Мефист. Еще продлится болтовня!

Вѣдь этимъ вздоромъ и враньемъ

У ней наполненъ цѣлый томъ.

Надъ нимъ не мало я корпѣлъ.

Но мало, что уразумѣлъ:

Для дурака и мудреца

Противорѣчьямъ нѣсть конца!

Вѣдь это старое искусство:

«Одно и три, три и одно»

Умъ какъ въ сѣтяхъ, въ туманѣ чувство

Все — ложь и правда — сплетено.

Какъ ты поставишь имъ преграды?

Какъ дураку растолковать?

Повѣрить фразамъ люди рады

И смыслъ глубокій имъ придать.

Вѣдьма. Великій кругъ

Наукъ, наукъ —

Вселенную вмѣщаетъ;

Въ немъ нѣтъ ума

Она сама

Ему все предлагаетъ.

Фаустъ. Какой нелѣпый, дикій вздоръ!

Съ ума сойдешь, въ концѣ концовъ:!

Какъ будто слышится мнѣ хоръ

Ста тысячъ избранныхъ глупцовъ.

Мефист. Ну, будетъ! будетъ, милая Сивилла!

Теперь напитокъ подавай,

Стаканъ до краю наливай

И не страшись, чтобъ другу повредило:

Онъ у меня бывалый человѣкъ.

Отъ зелья всякаго хлебалъ за свой-то вѣкъ!

(Вѣдьма съ разными церемоніями подноситъ Фаусту напитокъ въ стаканъ; когда Фаустъ хочетъ поднести его къ губамъ — вспыхиваетъ легкое пламя).

Мефист. Ну, пей скорѣй! чего-же ты?

Теперь ужъ поздно колебаться:

Скажите! съ дьяволомъ на ты, —

И вздумалъ пламени бояться!

(Вѣдьма раскрываетъ кругъ; Фаустъ выходитъ изъ него).

Ну, маршъ впередъ! нельзя въ покоѣ быть!

Вѣдьма. Напитокъ въ пользу вамъ да будетъ!

Мефист. Тебя за зелье наградить

На шабашѣ чортъ не забудетъ!

Вѣдьма. Тутъ пѣсенка — когда-бъ пропѣть

Вы согласились? — восхищенье!

Мефист. Тебѣ-бы нужно пропотѣть, —

Снаружи и внутри тогда пойдетъ броженье.

Научишься цѣнить ты милое бездѣлье!

Пробудится въ тебѣ желаніе веселья,

Амуръ тебѣ взволнуетъ грудь.

Фаустъ. Скорѣе въ зеркало взглянуть!

Такой красы во вѣкъ я не встрѣчалъ —

Мефист. Нѣтъ! нѣтъ! ты на землѣ увидишь идеалъ! (тихо)

Въ твоей крови панитокъ иреотмѣнный:

Съ нимъ всякая покажется Еленой.

Улица.

Фаустъ. Маргарита (проходитъ).

Фаустъ. Я знатной барышнѣ — прелестной — предложить

Осмѣлюсь-ли — до, дому проводить?

Маргарита. Нѣтъ! я не прелестна, совсѣмъ не знатна,

Оставьте, прошу васъ: дойду и одна!

(Вырывается и уходитъ).

Фаустъ. Клянусь, мила, какъ день она!

Такихъ встрѣчать мнѣ не случалось:

Скромна, невинности полна,

Коротокъ, рѣзокъ былъ отвѣтъ, —

(Входитъ Мефистофель.)

Моимъ восторгамъ мѣры нѣтъ!

Достать ты долженъ мнѣ дѣвченку!

Мефист. Какую вамъ?

Фаустъ. Прошла сейчасъ!

Но и кокетливость сказалась!

Румянецъ щекъ и ротикъ милый…

Нѣтъ! не забыть! я весь въ огнѣ!

Какъ мило глазки опустила!

Вдругъ сердце дрогнуло во мнѣ!

Мефист. Для! невинному ребенку

Попъ отпустилъ грѣхи какъ ризъ!

Я тамъ за стуломъ притаился:

Совсѣмъ невинное дитя!

Съ ней грѣхъ еще не породнился.

Надъ ней безсильна власть моя.

Фаустъ. Ей лѣтъ четырнадцать, навѣрно!

Мефист. Такъ могъ сказать распутникъ скверный

Ты точно самый ярый фатъ

Сорвать цвѣточекъ каждый радъ:

Не вѣришь вовсе въ добродѣтель. —

Смотри! не очень налетай!

Фаустъ. Мой скромный другъ и благодѣтель!

Ты наставленій не читай!

Скажу я коротко и ясно:

Когда ты дѣвушки прекрасной

Мнѣ не достанешь къ полуночи

Я разстаюсь съ тобой!

Мефист. Нѣтъ мочи!

Вѣдь что хлопотъ-то въ этомъ дѣлъ!

Мнѣ нужно сроку двѣ недѣли.

Чтобъ только случай подвести.

Фаустъ. Когда-бъ я семь часовъ снести

Могъ ожиданья адскихъ мукъ.

Я-бъ обошелся безъ услугъ!

Мефист. Вы говорите, какъ французъ!

Прошу поменьше раздраженья!

Ну. что такое — наслажденье?

Въ немъ мало прелести, клянусь!

Ахъ, то-ли дѣло — потихоньку

Завлечь невинность въ нашу сѣть

И, какъ въ романахъ, полегоньку

Запутавъ, — ею овладѣть.

Фаустъ. И безъ того горитъ желанье!

Мефист. Ну, говорю вамъ, не шутя:

Нельзя прекрасное дитя

Достать безъ всякаго старанья!

Насилье, право, не поможетъ,

Но хитрость быть полезной можетъ.

Фаустъ. Но, — что нибудь! Прелестной крошки

Хоть дай мнѣ въ спальню заглянутъ!

Хоть бантикъ дай, подвязку съ ножки

Чтобъ пламень страстный обмануть!

Мефист. Чтобъ доказать мое старанье

И муки страсти облегчить.

Въ покой прелестнаго созданья

Готовъ я двери отворитъ!

Фаустъ. Ее увижу? овладѣю!

Мефист. Нѣтъ! нѣтъ! вы будете одни;

Въ туманъ мечтаній погрузитесь,

Надеждой сладкой насладитесь

На тѣ блаженнѣйшіе дни…

Фаустъ. Идемъ! Идемъ!

Мефист. Нѣтъ, равно, право.

Фаустъ. Такъ ты подарокъ припаси! (уходитъ).

Мефист. Уже подарокъ? браво! браво!

У насъ пощады не проси!

Мѣстечко знаю я одно:

Тамъ мной кой-что припасено.

(Уходитъ).

Вечеръ.

Чистая маленькая комнатка.

Маргарита (заплетаетъ косы).

Ахъ, я бы дорого дала.

Когда-бъ узнать, кто онъ могла?

Такой онъ смѣлый и отважный,

Навѣрно, это баринъ важный;

Да ужъ видать, что не простой:

Въ тѣхъ нѣту дерзости такой!

(уходитъ). Мефистофель и Фаустъ.

Мефист. Входи! тихонечко входи!

Фаустъ (послѣ нѣкотораго молчанія).

Уйди! прошу тебя, уйди!

Мефист. (оглядывая комнату).

Не всѣ дѣвчонки такъ опрятны

(уходитъ)

Фаустъ (смотритъ кругомъ).

Сойди, о, сумракъ благо іатный!

Святыню эту осѣни!

Мою любовь росой отрадной.

Росой надежды напои!

Здѣсь духъ невиннаго веселья,

Довольство скромной простоты

Что за богатство въ скромной кельѣ!

Какое царство красоты!

(Бросается въ кожаное кресло у кровати).

Прими меня! Ты столько поколѣній

Въ свои объятья тихо принималъ,

Отцовскій тронъ; ахъ. въ радостномъ смятеньи

Тебя дѣтей сонмъ милый окружалъ!

И, можетъ быть, подъ Рождество Христово

Ты. милая, съ подарками въ рукахъ

Здѣсь цѣловала дѣда дорогого,

Съ румянцемъ на младенческихъ щекахъ!

Здѣсь все тебя напоминаетъ,

Твой духъ повсюду здѣсь царитъ:

Твоя здѣсь ручка убираетъ,

Песокъ подъ ножками хруститъ;

О, ручка милая! О, ангелъ мои прелестный!

Съ тобою хижина была бы храмъ чудесный!

А здѣсь! (поднимаетъ занавѣску у кровати).

О, чудное волненье!

Здѣсь я часы-бы простоялъ,

Природы лучшее творенье

Здѣсь милый ангельчикъ лежалъ.

Младенецъ чистый; съ обожаньемъ

На груди нѣжной наслоенъ,

Святымъ, божественнымъ созданьемъ

Здѣсь понемногу выросъ онъ.

А ты? тебя что привело?!

Волненье въ душу низошло!

Чего ты ждешь такъ горестно и страстно?

Ты-ль это тутъ стоишь, о, Фаустъ! о несчастный!

О, волшебство! о, обаянье!

Я сладострастія алкалъ,

Но — мигъ любовнаго мечтанья, —

И, какъ дитя, я кротокъ сталъ!

И если-бъ вдругъ ты увидалъ —

Она идетъ! въ какомъ смущеньи

У ногъ-бы милой умолялъ,

Какъ глупый мальчикъ, о прощеньи!

Мефист. Скорѣй! скорѣй! она идетъ!

Фаустъ. Прочь! не вернуся никогда!

Мефист. А ящикъ мой пока сюда

Поставлю въ шкафъ — пускай найдетъ!

Боюсь, отъ этакой находки

Смутится разумокъ, какъ разъ!

И мы отъ маленькой красотки

Получимъ нужное для насъ.

Дитя она! пусть наиграетъ —

Фаустъ. Не знаю, право…

Мефист. Жалко; что-ль?

Вѣдь экъ васъ жадность разбираетъ!

Такъ впредь ужъ службой не неволь!

Скупцомъ не счелъ бы васъ ей-ей!

(ставитъ шкатулку въ шкафъ).

Ну маршъ скорѣй!

Пускай прелестное созданье

Предастся о тебѣ мечтанью. —

А вы, мой другъ, такъ грустны стали,

Какъ будто лекцію читали

И увидали предъ собой

Взоръ метафизики сухой, (уходятъ).

Маргарита — (съ лампой).

Ахъ, ахъ, какая духота!

(открываетъ окно).

А на дворѣ почти прохладно;

Со мной такая тягота —

И на душѣ совсѣмъ не ладно.

Ужъ хоть бы мама возвратилась:

Отъ страху вся я истомилась!

(начинаетъ раздѣваться и поетъ).

Жилъ былъ король Ѳулійскій

По гробъ онъ вѣренъ былъ.

Отъ милой — даръ прощальный —

Онъ кубокъ получилъ!

Царю весь міръ затмился:

Съ друзьями-ль пировалъ —

Онъ пилъ вино изъ кубка

И слезы проливалъ.

И часъ пришелъ кончины:

Онъ царство раздѣлилъ,

Наслѣдникамъ все отдалъ,

Но кубокъ сохранилъ;

И сѣлъ на царскомъ мѣстѣ —

Всѣ рыцари кругомъ —

Въ высокомъ замкѣ предковъ

На берегу морскомъ:

Послѣдней искрой жизни

Послѣдній былъ глотокъ,

И кинулъ царь свой кубокъ

Въ бушующій потокъ.

Взглянулъ, какъ кубокъ тонетъ,

Какъ скрылся навсегда,

Завелъ глаза… и больше

Не пилъ ужъ никогда.

(Открываетъ шкафъ, чтобы повѣсить платъ и замѣчаетъ шкатулку съ драгоцѣнностями).

Ахъ, чудный ящичекъ! откуда?

Я шкафъ навѣрно заперла,

Какъ вышла давеча отсюда, —

А вѣдь взглянуть бы я могла?…

Быть можетъ, маменькѣ моей

Въ залогъ шкатулочку отдали,

И клювъ на ленточкѣ при ней…

Открыть, попробую, нельзя-ли?

Уборчикъ!! прелести такой

Я и во снѣ-то не видала!

Вѣдь ихъ и барынѣ иной

Носить по праздникамъ пристало!

Принаряжусь-ка я покуда:

Мила я въ цѣни золотой!

Хоть бы сережечки мнѣ! чудо!

Я въ нихъ кажусь совсѣмъ иной!.

(Наряжается и смотрится въ зеркало).

Къ чему намъ, бѣднымъ, красота?!

И хвалятъ такъ, изъ сожалѣнья;

Богатству — все безъ исключенья!

Ахъ! какъ мы жалки, бѣднота!

На прогулкѣ.

Фаустъ ходитъ въ задумчивости взадъ и впередъ; подходитъ Мефистофель.

Мефист. Клянуся презрѣнною любовью! Чортъ и адъ!

Еще чѣмъ клясться мнѣ! Проклясть бы все я радъ:

Фаустъ. Что, тамъ? вы въ гнѣвѣ непригожи:

Въ жизнь не видалъ подобной рожи!

Мефист. Себѣ бы чорта посулилъ,

Когда бы самъ не чертомъ былъ!

Фаустъ. Да что тебѣ вдругъ въ голову влетѣло?

Къ лицу-ль тебѣ орать, какъ обалдѣлый?

Мефист. Подумайте, у Гретхенъ милой

Стащилъ подарокъ попъ постылый!

Уборъ мамаша увидала,

И вотъ ужъ ей неловко стало:

У старушонки тонкій нюхъ,

Сейчасъ учуетъ бѣсовъ духъ!

Во всякой штукѣ разгадать

Умѣетъ зло илъ благодать!

Какъ разсмотрѣла украшенье.

Рѣшила — бѣса навожденье!

«Дитя! неправое стяжанье!

Приноситъ горе и страданье!

Отдай уборчикъ Пресвятой,

И будетъ благость надъ тобой!»

У Гретхенъ рожица грустна:

"Кто-жь смотритъ, думаетъ она, —

"Коню такъ въ зубы даровому?

"Чего искать въ насъ духу злому?

«Нѣтъ! не повѣрю никогда,

..Чтобъ бѣсъ принесъ его. сюда!»

Мать за попомъ; тотъ прибѣжалъ,

Да какъ уборчикъ увидалъ,

Сейчасъ запѣлъ благочестиво:

«Вы разсудили справедливо»:

"Тотъ сохраняетъ, кто даетъ,

"А церковь всякій даръ дожретъ:

"Немало странъ она глотала,

"А несвареньемъ не страдала!

«Желудокъ церкви не слабѣетъ, —

Даръ зла переварить сумѣетъ!»

Фаустъ. Ей привилегій не дано:

Король и жидъ съ ней заодно.

Мефист. Запястья, цѣпи, перстеньки

Забралъ нашъ попикъ, какъ грибки

Какъ горсть орѣшковъ, --да и только!

И благодарности — нисколько.

Призналъ на нихъ благословенье

И тѣмъ привелъ ихъ въ умиленье.

Фаустъ. А Гретхенъ?

Мефист. Мыслью сокровенной

Она витаетъ въ мірѣ грезъ:

Все снится ей уборъ безцѣнный.

А пуще, — кто его принесъ!

Фаустъ. Меня томятъ ея печали!

Утѣшитъ милую нельзя-ли?

Уборъ ей новый поднесемъ!

Мефист. Для васъ все, видно, нипочемъ!

Фаустъ Добудь! къ чему тутъ возраженья?

Войди съ сосѣдкою въ сношенья. —

Ты чортъ, а точно баба вялъ!

Уборъ чтобъ нынче-же досталъ!

Мефист. Властитель мой! да будетъ такъ!

(Фаустъ уходитъ).

Вотъ онъ, влюбленный-то дуракъ!

Онъ всѣ небесныя свѣтила

Готовъ отдать на радость милой!

(Уходить).

Домъ сосѣдки.

Марта (одна). Ужъ Богу дастъ мой мужъ отвѣтъ!

Нехорошо онъ поступаетъ:

Пустился самъ на вольный свѣтъ,

А объ женѣ позабываетъ!

А я-ль дружочка не любила!

Ужъ я-ль его чѣмъ огорчила! (плачетъ)

Я чай — Господь его прибралъ —

Хоть документикъ-бы прислалъ!

(входитъ Маргарита).

Маргарита. Ахъ, Марта!

Марта. Ну? ну, говори!

Маргарита. Дрожу отъ страха! посмотри:

Такой-же ящичекъ нашла!

Я нынче къ шкафу подошла.

Гляжу — другія украшенія:

Еще богаче тѣхъ каменья!

Марта. Смотри-же, матери ни слова!

А то къ попу потащитъ снова.

Маргарита. Не нагляжусь! не насмотрюсь!

Марта. Счастлива ты! ужъ признаюсь!

Маргарита. Да что! какая польза наряжаться:

Мнѣ городомъ нельзя, вѣдь, прогуляться!

Марта. Здѣсь спрячь ты ящичекъ, дружочекъ.

Ко мнѣ почаще забѣгай,

Принарядись-ка, да часочекъ

Здѣсь передъ зеркаломъ гуляй.-

Хотъ и вдвоемъ — а все-же сладко!

Тамъ будетъ праздничекъ — украдкой

Одѣнешь что-нибудь — сережки.

Цѣпочку что-ли, али брошки.

Тамъ жемчугъ: не поймаетъ мать, —

Не то — сумѣемъ и соврать.

Маргарита. Но кто мнѣ ящички принесъ?

Кто-бъ это былъ? кто? — вотъ вопросъ… (стучатъ).

Ахъ! что — какъ мать?! бѣда! бѣда!

Марта (смотритъ изъ-за занавѣски). Чужой… Пожалуйте сюда.

(Входитъ Мефистофель.)

Мефист. Прошу покорнѣйше прощенья.

Что такъ осмѣлился войти.

(Отступаетъ почтительно передъ Маргаритой.)

Гдѣ Марту Швертлейнъ мнѣ найти?

Марта. Я Марта… Что вы —

Мефист. (тихо ей). Посѣщенья

Не отложить-ли мнѣ на часъ?

Здѣсь дама важная у васъ. —

И такъ — за смѣлость извините,

Зайти попозже разрѣшите.

Марта (громко). Представь, за барыню, дитя.

Тебя онъ принялъ, не шутя.

Маргарита. Вы, сударь, слишкомъ деликатны

Куда ужъ быть мнѣ дамой знатной!

Чужія это украшенья —

Мефист. Не драгоцѣнныя каменья —

А весь вашъ видъ и этотъ взглядъ…

Могу остаться? очень радъ!

Марта. Скажите-жъ мнѣ, какія вѣсти —

Мефист. Хотѣлъ бы радостныхъ, по чести!

Простите мнѣ, но — вашъ супругъ

Вамъ приказалъ жить долго —

Марта. Другъ

Ты мой любезный! неизмѣнный

Охъ, умираю! охъ, безцѣнный!

Маргарита. Ахъ, да не плачь-же такъ, дружокъ!

Мефист. Я разскажу, что было далѣ —

Маргарита. Я умерла-бы отъ печали!

Охъ, полюбить не дай мнѣ Богъ!

Мефист. Живутъ печаль со счастьемъ вмѣстѣ.

Марта. Гдѣ-жь умеръ онъ? — въ которомъ мѣстѣ'

Мефист. Ахъ, въ Падуѣ скончался онъ

И тамъ при церкви погребенъ.

И нынѣ въ той землѣ святой

Вкушаетъ вѣчный онъ покой.

Марта. Ко мнѣ вамъ нѣтъ-ли порученья?

Мефист. Онъ поручилъ въ поминовенье

Обѣденъ триста заказать, —

Мнѣ больше нечего сказать.

Марта. Какъ? ни медальки? ни серегъ?

Вѣдь что-нибудь онъ да сберегъ?

Какай онъ нищій тамъ ни будь, —

На память мнѣ — хоть что-нибудь?

Мефист. Мадамъ, жалѣю я сердечно,

Но денегъ онъ не затаилъ:

Онъ плакалъ такъ чистосердечно.

Грѣхи раскаяньемъ омылъ.

Маргарита. Ахъ! сколько горя, какъ я погляжу!

Я тоже панихиду закажу.

Мефист. Прелестное дитя! и мужа — вѣрьте мнѣ —

Хорошаго, вы стоите вполнѣ.

Маргарита. Ахъ, нѣтъ! мнѣ замужъ слиткомъ рано.

Мефист. Такъ милаго? и безъ обмана —

За счастье можно почитать

Такую прелесть обнимать!

Маргарита. Здѣсь нѣтъ такого заведенья!

Мефист. Нѣтъ? но бываютъ совпаденья —

Марта. Такъ разскажите-же

Мефист. Лежалъ онъ предо мной —

Подъ нимъ — соломы пукъ гнилой!

И умеръ онъ — покинутый, въ страданьи.

Но, впрочемъ, въ совершенномъ покаяньи:

И до конца все каялся въ грѣхахъ:

"Себя — кричалъ онъ — проклинаю! ахъ!

"Увы! я ремесло, покинулъ и жену!

"Какъ вспомню про неё — себя такъ и кляну!

«Проститъ-ли мнѣ она?»

Марта. Давнымъ-давно простила!

Мефист. «Но тоже и на ней грѣховъ немало было!»

Марта, Такъ лгать! при смертномъ-то страданьи!

Мефист. Да, можетъ — онъ былъ безъ сознанья!

Все что-то, тихо бормоталъ, —

Я половины не понялъ:

"То дай ребенка ей, то хлѣбъ ей добывай! —

"И хлѣбъ-пойми — въ широкомъ смыслѣ!

"А мнѣ куска не дастъ — помысли! —

«Покойно съѣсть — все брань да лай!»

Марта. Мою любовь и попеченья

Какъ видно. — предалъ онъ забвенью!

Мефист. О, нѣтъ! онъ часто вспоминалъ:

"Я объ женѣ и дѣтяхъ горевалъ, —

"Онъ говорилъ — и вотъ — разъ плыли

"Отъ Мальты мы и наскочили

"На бусурманское судно;

"Вотъ завязался бой кровавый.

"Мы вышли изъ него со славой, —

"Глядь — судно золотомъ полно!

«И за геройскую осаду

„Немало дали мнѣ въ награду…“

Марта. Такъ — гдѣ-же? гдѣ? куда онъ скрылъ?

Мефист. По вѣтру вольному пустилъ Î

Вашъ мужъ къ Неаполю присталъ —

Его красотка подцѣпила.

Да такъ чудесно наградила,

Что онъ до гроба поминалъ.

Марта. Ахъ, воръ! воръ собственныхъ дѣтей!

Нужда и горе до конца

Не измѣнили подлеца?

Мефист. Объ немъ забудьте поскорѣй!

Когда-бъ я былъ — какъ вы — вдовой

Я горевалъ-бы годъ — другой —

Искалъ-бы новаго супруга…

Марта. Гдѣ мнѣ найти такого друга?!

Такой былъ милый шалунишка!

Любилъ, конечно, погулять,

Приволокнуться, попивать,

Да вотъ — проклятыя картишки!…

Мефист. Ну, значитъ, можно уживаться:

Пришлось взаимно извинить

Немало — слѣдуетъ признаться:

Съ такимъ условьемъ обмѣнить

И я-бъ кольцо не отказался.

Марта. Неужто?… баринъ посмѣялся?…

Мефист. (въ сторону). Ну-ну! уйду-ка по-здорову!…

А то возьметъ и съ чорта слово. (Гретхенъ.)

А съ вашимъ сердцемъ какъ дѣла?

Маргарита. Я сударь, васъ не поняла?

Мефист. (про себя). Совсѣмъ невинная овечка! (громко.)

Къ услугамъ!

Маргарита. До свиданья!

Марта. Два словечка!

Бумажку бы достать — какъ требуетъ законъ,

Что, тамъ-то умеръ мужъ, и тамъ-то погребенъ?

А можетъ, гдѣ печатано о немъ?

Порядокъ я всегда любила и во всемъ.

Мефист. Коль два свидѣтеля найдутся

И предъ судьею поклянутся,

Что умеръ точно вашъ супругъ —

Свободны вы — со мною другъ:

Онъ успокоитъ васъ вполнѣ —

Его привесть позвольте мнѣ?

Марта. О, да! прошу васъ — приведите!

Мефист. Вы тоже, барышня, придите!

Мой другъ — красавецъ, молодецъ,

Изъѣздилъ свѣтъ съ конца въ конецъ.

Маргарита. Да вѣдь сгорю я со стыда!

Мефист. Ни передъ кѣмъ и никогда!»

Марта. Въ саду, за домомъ, вечеркамъ

Мы васъ сегодня подождемъ.

Улица.

Фаустъ. Мефистофель.

Фаустъ. Ну, что ? когда? дождаться-ль мнѣ?

Мефист. А! браво! браво! весь въ огнѣ!

Да время близко! потерпи-же!

Сегодня съ ней сойдись поближе

Ты вечеркомъ у Марты, той

Ея сосѣдки дорогой.

Ахъ, что за женщина, мой милый!

Её природа сотворила,

Чтобъ дать чистѣйшій образецъ

Цыганки — сводни —

Фаустъ. Наконецъ!

Мефист. Но Мартѣ надобна услуга

И отъ тебя —

Фаустъ. Ну? я готовь.

Мефист. Да вздоръ! всего-то десять словъ,

О смерти въ Падуѣ супруга:

Скажи въ присутствіи суда

Фаустъ. Какъ? ѣхать въ Падую? вотъ скука!

Мефист. Эхъ, ты! святая простота!

Клянись, что умеръ — вся и штука.

Фаустъ. Не соглашусь на это ввѣкъ!

Мефист. Какой правдивый человѣкъ!

Да неужели въ самомъ дѣлѣ

Вамъ не случалось никогда

То утверждать, о чемъ на дѣлѣ

Мы сомнѣваемся всегда?

Вы не учили съ мѣднымъ лбомъ

О Богѣ, тайнѣ мірозданья?

И о душѣ? и о сознаньи? —

А что вы знаете о томъ?

Да коль сказать по правдѣ, честно, —

Все это также вамъ извѣстно,

Какъ и швертлейновскій конецъ…

Фаустъ. Ты былъ и есть — софистъ и лжецъ!

Мефист. Нѣтъ! я на все смотрю прямѣе:

Да вотъ хоть нынче — думать смѣю,

И даже знаю напередъ,

Что честный другъ мой въ садъ придетъ..

Чтобъ клясться въ страсти безконечной?

Фаустъ. Да! я люблю её сердечно!

Мефист. А непонятное влеченье?

До, гроба вѣрность? душъ сродство?

Все — правда? даже увѣренье,

Что въ ней ты любишь божество?

Фаустъ. Оставь! потомъ! я весь сгораю,

Любовью грудь моя полна,

Слова святыя вспоминаю,

Ищу для страсти имена —

Но слово блѣдно безконечна!

И я клянусь, что вѣчно, вѣчно

Её любить я буду — что-жь?

Обманъ-ли это? это-ль ложь?

Мефист. Но правъ-то я!

Фаустъ. Вотъ замѣчанье:

Кто споритъ только языкомъ,

Не зная страсти и страданья, —

Тотъ правъ всегда, тотъ правъ во всемъ!

Ну — надоѣла болтовня!

Ты правъ — тѣмъ лучше, для меня.

Садъ.

Маргарита и Фаустъ ходятъ по саду подъ руку. Марта съ Мефистофелемъ.

Маргарита. Я чувствую, одно лишь снисхожденье

Васъ заставляетъ это говорить:

У иностранцевъ есть обыкновенье —

Любезностью учтивость золотить;

Какъ можетъ при учености такой

Понравиться нашъ разговоръ простой?

Фаустъ. За слово устъ твоихъ, за этотъ милый взглядъ

Всю мудрость свѣта я отдать-бы радъ. (Цѣлуетъ руку)

Маргарита. Ахъ. что вы?! можно.ль цѣловать?

Жестка, груба моя рука:

Вѣдь все вездѣ должна прибрать!

Къ тому-же — маменька строга… (приходятъ j.

Марта. И вѣчно такъ-то вы? въ дорогѣ да въ пути?

Мефист. Обязанность, къ несчастью, заставляетъ!

Порой ужъ какъ не хочется уйти!

А долгъ — что дѣлать! — погоняетъ…

Марта. Покуда молодъ — ничего.

Пріятно по свѣту шататься,

А ужъ подъ старость-то, признаться,

Быть одному — ни для кого

Веселья нѣту, полагаю;

Вѣдь умереть холостякомъ —

Мефист. И думать даже избѣгаю!

Марта. Вотъ и размыслите о томъ. (проходятъ).

Маргарита. Изъ сердца вонъ — лишь съ глазъ долой:

Теперь вы ласковы со мной —

Но вѣдь у васъ, чай, тьма друзей:

И всѣ они меня умнѣй.

Фаустъ. Тщеславье, ограниченность норой

Умомъ зовется, ангелъ мой!

Маргарита. Какъ вы сказали?

Фаустъ. Милое смиренье!

Сокровище невинной простоты!

Ты не поймешь въ наивномъ униженьи

Своей великой красоты!

Маргарита. Разочекъ вспомните — мнѣ и того довольно!

А васъ-то помнить буду я невольно.

Фаустъ. А часто остаетесь вы одна?

Маргарита. Да-съ; по хозяйству, знаете, — должна:

Хоть небольшое заведенье,

А все же нужно присмотрѣть:

Вѣдь никого нѣтъ въ услуженьи, —

Сварить, прибрать — вездѣ поспѣть —

Связать и сшить — все я, да я!

Къ тому-же, маменька моя

Такъ аккуратна!

Хоть и могли-бы мы, понятно,

Пошире, повольнѣе жить:

Отецъ успѣлъ кой-что скопить, —

Оставилъ домикъ намъ и садъ;

Мой братъ-то, знаете, солдатъ,

Ну, а сестричка — умерла!

Такъ я свободнѣй, чѣмъ была.

Съ дитей немало я терпѣла,

Но я малютку такъ жалѣла,

Ужъ такъ была она мила…

Фаустъ. Навѣрно, ангеломъ была —

Коль на тебя была похожа.

Маргарита. И такъ меня любила — Боже!

Отецъ-то умеръ, а у насъ

Она, бѣдняжка, родилась;

А мама сдѣлалась больна:

Не встанетъ, чаяли, она,

Такъ тихо-тихо поправлялась,

А ужъ кормить и не рѣшалась —

Что дѣлать съ бѣднымъ червякомъ?

Ну, вотъ, водицей съ молокомъ

Её сама кормить я стала, —

Совсѣмъ за дочку почитала!

Все на рукахъ, да на груди

Сталъ мой ребеночекъ расти —

Фаустъ. Была ты счастлива, конечно?

Маргарита. О, да! за то въ тревогѣ вѣчно!

Моей малютки колыбелька

Стояла ночью у меня:

Чуть пошевелится въ постелькѣ —

Проснусь и я;

То поношу, то покачаю,

То молоко разогрѣваю;

А раскричится — нужно встать

И съ милой крошкой танцовать;

Чуть-свѣтъ — пеленки постираю.

Да на базаръ скорѣй слетаю —

А тамъ — обѣдъ варитъ пора!

Да такъ сегодня, какъ вчера!

Ну, сударь, тутъ веселья мало!

На то, какъ сладко спишь, бывало! (проходитъ)

Марта. Ахъ, женщины достойны сожалѣнья!

Холостяка такъ трудно уломать!

Мефист. Но вамъ удастся, безъ сомнѣнья,

Всю прелесть брака доказать.

Марта. Послушайте, признайтесь откровенно:

Свободно сердце ваше совершенно?

Мефист. Въ народѣ говорятъ: «дороже всякихъ благъ

Хорошая жена, да собственный очагъ1».

Марта. Хочу спросить: навѣрно васъ любили?

Мефист. Со мной всегда весьма любезны были.

Марта. А вы-то какъ? серьезныхъ увлеченій —

Мефист. Моя серьёзность — выше всѣхъ сомнѣній.

Марта. Ахъ! вы не поняли

Мефист. Не понялъ къ сожалѣю!

Но доброту я оцѣнить сумѣю. (проходятъ).

Фаустъ. Такъ ты меня узнала, ангелъ милый,

Какъ только я вошолъ сюда?

Маргарита. Замѣтили? глаза я опустила —

Фаустъ. И ты меня прощаешь, что тогда

Поддался увлеченью я невольно?

Ты помнишь? изъ собора шла —

Маргарита. Да, признаюсь, мнѣ было больно.

Всегда я скромною слыла:

«Ахъ, думаю, въ моихъ манерахъ, вѣрно,

Онъ что-то вольное нашелъ:

Дурною дѣвушкой, навѣрно.

Меня тотъ смѣлый баринъ счелъ.»

Но вотъ что было непонятно:

Въ душѣ я оправдала васъ!

Себя бранила я не разъ,

Что ваша дерзость мнѣ пріятна.

Фаустъ. О, милая!

Маргарита. Постойте на минутку!

(Срываетъ астру, обрываетъ лепестки одинъ за другимъ)

Фаустъ. Ты рвешь себѣ букетъ?

Маргарита. Нѣтъ, такъ! я… просто въ шутку…

Фаустъ. Что — въ шутку?

Маргарита. Нѣтъ — прошу: не смѣйтесь надо мной.

(Обрываетъ цвѣтокъ и шепчетъ.)

Фаустъ. Что?

Маргарита. Любитъ — полюбить — онъ любить —

Фаустъ. Другъ мой!

Маргарита (продолжаетъ вполголоса).

Онъ любить — не любитъ — онъ любитъ — да — нѣтъ —

(обрываетъ послѣдній лепестокъ, радостно)

Онъ любитъ! —

Фаустъ. Онъ любитъ! цвѣтокъ далъ отвѣтъ!

Онъ любитъ! пойми, дорогое созданье,

Что- значитъ — онъ любить! (беретъ ея руки).

Маргарита. Боюсь!

Фаустъ. О, признанья

Не бойся! не бойся! дай ручку! пожатье

Доскажетъ — чего не могу разсказать я!

О! — отдаться блаженству и знать.

Что оно будетъ вѣчно! да — вѣчно!

И конца не хочу ожидать!

Безконечно оно! безконечно!

(Маргарита жметъ ему руку и убѣгаетъ; онъ задумчиво стоитъ одну минуту, потомъ слѣдуетъ за ней.)

Марта (входитъ). Ночь прошла — посмотрите, играетъ заря.

Мефист. Да; пора-бы отсюда и намъ отправляться.

Марта. Ужъ, по правдѣ, по истинной вамъ говоря, —

Я хотѣла-бы съ вами еще прогуляться:

Но такое проклятое мѣсто ужъ тутъ,

Точно нечѣмъ другимъ добрымъ людямъ заняться!

Чуть замѣтятъ — сейчасъ пересуды пойдутъ,

И начнутъ! и начнутъ! только дай Богъ сдержаться!

А наша парочка?

Мефист. Давно простылъ и слѣдъ:

Въ аллеѣ пташечки-пѣвуньи.

Марта. Неравнодушенъ баринъ-то къ шалуньѣ?

Мефист. Она --къ нему: на томъ вертится свѣтъ.

Бесѣдка.

(Маргарита вбѣгаемъ, прячется за дверь, прижимаетъ палецъ къ губамъ и смотритъ въ щелку.)

Маргарита. Идетъ!

Фаустъ (входитъ). Шалунья! не дразни меня!

Вотъ и поймалъ! (цѣлуетъ ее).

Маргарита (цѣлуя его). Люблю! люблю тебя!

(Мефистофель стучится.)

Фаустъ (топаетъ ногой). Кто тамъ?

Мефист. Пріятель!

Фаустъ. Глупый звѣрь!

Мефист. Пора разстаться вамъ теперь.

Марта. Да, сударь, поздно.

Фаустъ. Проводить?

Маргарита. Нѣтъ! мама… нѣтъ!

Фаустъ. Такъ уходить?

Марта. Адью! адью!

Маргарита. Прощайте! до свиданья!

(Мефистофель и Фаустъ уходятъ.)

Маргарита. Мой Богъ! откуда столько знанья!

Чего-чего не знаетъ онъ!

Какъ онъ уменъ! какъ онъ уменъ!

Какъ говоритъ! А я въ отвѣть —

И вспомнить стыдно: да и нѣтъ!

Чѣмъ я понравилась ему?

За что онъ любитъ? не пойму!

Лѣсъ и пещера.

Фаустъ (одинъ). Великій Духъ! ты далъ, ты далъ мнѣ все,

О чемъ просилъ я! ты ко мнѣ не даромъ

Свой ликъ въ огнѣ и свѣтѣ обратилъ!

Ты далъ мнѣ царство вѣчное природы

И силу, — познавая, наслаждаться.

И въ грудь природы я не мимолетнымъ,

Не хладно удивляющимся гостемъ, —

Нѣтъ! въ нѣдра вѣковѣчнаго созданья,

Какъ въ сердце друга могъ я заглянуть!

Проходятъ предо мной ряды живущихъ,

И я — въ лѣсу и въ воздухѣ, въ волнѣ, —

Вездѣ, вездѣ встрѣчаю милыхъ братьевъ.

Когда-же буря шумно налетаетъ

И съ трескомъ валитъ сосны-великаны,

Со. стономъ ихъ сплетаются вершины

И ихъ паденью глухо вторитъ эхо, —

Тогда меня уводишь ты въ пещеру,

И тамъ въ тиши моей души глубокой

Чудесный міръ показываешь мнѣ;

Печальный мѣсяцъ тихо выплываетъ;

Изъ-за скалы, изъ-за кустовъ зеленыхъ

Выходятъ серебристыя видѣнья

Другого, намъ невѣдомаго міра,

Смягчая жгучее блаженство созерцанья.

Но, чувствую! не можетъ человѣкъ

Бытъ совершеннымъ! Ты къ восторгамъ этимъ,

Которые меня ботамъ равняютъ,

Мнѣ далъ сопутника, — и я его прогнать

Ужъ не могу! спокойный, ровный, дерзкій, —

Онъ каждымъ словомъ въ прахъ меня низводитъ,

И всѣ твои безцѣнные дары

Въ ничтожество мгновенно обращаетъ;

Въ груди моей безумный, дикій пламень

Онъ разжигаетъ къ милому созданью.

И рвусь я отъ желанья къ наслажденью,

А въ наслажденьи стражду по желанью.

(Входитъ Мефистофель).

Мефист. Ну, что? Не надоѣло вамъ?

У васъ чертовское терпѣнье!

По мнѣ, попробовалъ, а тамъ

На ловлю новыхъ впечатлѣній.

Фаустъ Нельзя-ль тебѣ другимъ заняться,

А мнѣ покой хоть на день дать?

Мефист. Однако, надобно признаться,

Что вамъ причины нѣтъ ворчать!

Мнѣ въ васъ товарища плохого

Пришлось, но правдѣ, получить;

День цѣлый дѣла нѣтъ другого

Какъ вашей чести угодить!

При этомъ не добьешься слова,

Все нужно нюхомъ уловить!

Фаустъ. Вотъ это, право, милый тонъ!

Еще спасиба хочетъ онъ.

Мефист. Ахъ, ты, несчастное творенье!

Какъ безъ меня-бы ты прожилъ?!

Хоть отъ нелѣпаго паренья

Тебя я малость отучилъ!

Вѣдь безъ меня, признайся самъ, —

Давно-бъ ушелъ ты къ праотцамъ!

Чего ты въ сырости и мглѣ,

Какъ филинъ мокнешь на скалѣ?

Къ чему питанье добываешь

Какъ кротъ, межъ темныхъ, влажныхъ мховъ?

Нѣтъ, докторъ! между нами, знаешь.

Ты не совсѣмъ еще здоровъ.

Фаустъ. Ты не поймешь, что за живыя силы

Во мнѣ пустыня эта пробудила!

Когда-бъ мое ты счастьи могъ понять, —

Ты слишкомъ чортъ, чтобъ мнѣ его отдать!

Мефист. Ужъ вправду счастье неземное!

Шататься по горамъ порой ночною.

И небеса, и землю обнимать,

Къ богамъ себя стараться приравнять,

Продвинуть въ смыслъ подземнаго движенья.

Въ груди носить шесть дней міротворенья,

Въ надменной силѣ чѣмъ-то наслаждаться;

Со всей природой радостно сливаться,

О сынѣ праха вовсе позабыть,

И… и… все это заключить

Такимъ — что совѣстно назвать.

(Дѣлаетъ неприличный жестъ).

Фаустъ. Фу, гадость!

Мефист. Не по- вкусу, знать?

Пожалуй, можно фу! сказать,

И ушки цѣломудренно зажать,

А сердце-то все-жъ радостно забьется?

Изволь, коль случай навернется,

Ты можешь цѣломудренно прилгнуть.

А что? успѣлъ, чай и взгрустнуть.

И не приди-ка я сюда,

Ты взбушевался-бъ. какъ тогда?

Ну, пошутили и довольно!

Твоя любезная грустна;

Все ей постыло, все ей больно.

Однимъ душа ея полна!

Сперва любви твоей теченье

Лилось какъ вешній водопадъ,

Ты заронилъ ей въ грудь томленье,

А нынче высохъ что ль каскадъ?

Оставь ненадѣленнымъ кровью

Лѣса, — и возвратнея вновь,

Чтобъ наградить земной любовью

Земную пылкую любовь!

А ей вѣдь не на шутку тяжко.

Глядитъ на небо изъ окна:

«Ахъ, быть бы птичкой мнѣ»! бѣдняжка

Вдругъ запоетъ, тоски полна:

И день, и ночь она тоскуетъ.

То веселится, то грустна,

То вдругъ заплачетъ — загорюетъ.

И вѣчно, вѣчно влюблена.

Фаустъ. Змѣя! проклятая змѣя!

Мефист. (про себя). Ага! попался у меня!

Фаустъ. Проклятый! прочь! не вспоминай

Объ этой дѣвушкѣ прекрасной!

Земной любви безумно- страстной

Къ ея красѣ не разжигай!

Мефист. Да что- съ тобой? чего ты сгинулъ?

Она-то думаетъ, что ты ее покинулъ.

Фаустъ. Я близокъ къ ней, — будь море между нами!

Забыть? покинуть? Я Святымъ Дарамъ

Завидую, когда она губами

Коснется ихъ —

Мефист. Да, признаюсь, я самъ

Не разъ вамъ позавидовалъ невольно,

Когда подъ розами лежали вы. привольно!

Фаустъ. Прочь, сводникъ!

Мефист. Право, мнѣ смѣшно!

Господь, создавъ мальчишку и дѣвчонку.

Шепнувъ имъ ихъ призванье потихоньку, —

Создалъ и случай заодно!

Ну, полно вамъ! Давайте руку,

Вѣдь я веду васъ не на муку,

А къ милой, другъ любезный мой!

Фаустъ. Что радости небесъ предъ радостью такой?

О, дай мнѣ на груди прекрасной

Согрѣть ее любовью страстной!

Какъ? развѣ не скиталецъ я безумный.

Не знающій ни цѣли, ни преградъ?

Я развѣ не свергающійся шумно.

Со скалъ дрожащихъ горный водопадъ?!

Она-жь — дитя, наивное созданье,

На свѣжемъ радостномъ лугу, —

Замкнуты всѣ ея желанья

Въ ея хозяйственномъ кругу.

Я — Богомъ проклятый, несчастный!

Съ скалами въ битву я вступилъ

И міръ хочу разбить твой ясный,

Какъ камни въ дребезги разбилъ!

Ты хочешь жертвы, адъ, добиться?

Иди-же, дьяволъ, помогай!

Что быть должно, — должно случиться!

Ея судьба меня карай!

Мы съ ней должны соединиться —

И къ общей гибели стремиться!

Мефист. Какъ закипѣлъ! какъ забурлилъ!

Ступай, утѣшь ее, глупецъ!

Въ ея крови такой-же пылъ, —

Такъ все равно, — одинъ конецъ!

Ура! держись-ка посмѣлѣе!

Вѣдь самъ ты дьяволъ первый сортъ,

А въ мірѣ вещи нѣтъ смѣшнѣе.

Чѣмъ запечалившійся чортъ!

Комнатка Гретхенъ.

Гретхенъ (одна у прялки).

Улетѣлъ мой покой,

Улетѣлъ навсегда!

Не найду я его

Никогда, никогда!

Гдѣ его только, нѣтъ —

Не глядѣла-бъ на свѣтъ!

Безъ того кто такъ милъ, —

Цѣлый міръ мнѣ постылъ!

Ахъ, въ моей головѣ

Все мѣшается!

Ахъ, всѣ мысли мои

Разбиваются!

Улетѣлъ мой покой

Навсегда, навсегда!

Не найти мнѣ его

Никогда, никогда!

На него, одного

Изъ окошка гляжу;

Для него одного

Со двора выхожу:

Благороденъ лицемъ,

Гордъ въ осанкѣ своей. —

А улыбка его!

Взоръ могучихъ очей!

Нѣжный шопотъ его —

Говоръ ласковыхъ струй!

А пожатье руки!

Ахъ! — его поцѣлуй!

Улетѣлъ мой покой!

Улетѣлъ навсегда!

Не найти мнѣ его

Никогда, никогда!

Всей душою стремлюсь

Я къ нему одному!

Ахъ, обнять-бы его!

И прижаться къ нему, —

Цѣловать-бы его!

Трепетать и горѣть!

Въ поцѣлуяхъ его

Замеревъ, умереть!

Садъ Марты,

Маргарита, Фаустъ.

Маргарита. Ну, Генрихъ, обѣщай!

Фаустъ. Все, что могу — конечно!

Маргарита. Скажи-же мнѣ, ты вѣруешь-ли въ Бога?

Такой ты милый, добрый и сердечный.

Но холоденъ къ религіи немного.

Фаустъ. Дитя, оставь! Я добръ, — ты судишь вѣрно,

Любви — вся жизнь, а вѣрить мы вольны;

Не оскорблю религіи, навѣрно —

Маргарита. Должны мы вѣрить!

Фаустъ. Точно ли, должны?

Маргарита. Я не могу… слова мои простыя, —

Но ты не чтишь и таинства святыя?

Фаустъ. Я чту ихъ.

Маргарита. Да, но нѣтъ вѣдь къ нимъ влеченья

Давно не ходишь ты къ обѣднѣ, къ причащенью, —

Ты въ Бога вѣришь-ли, скажи?

Фаустъ. Дитя мое!

Кто смѣетъ утверждать: "я вѣрую въ Него? Г

Иль — «я не вѣрю»… Тутъ отвѣта нѣтъ,

Или звучитъ насмѣшкой отвѣтъ.

Маргарита. Такъ ты не вѣришь?

Фаустъ. Милое творенье!

Пойми, пойми ты словъ моихъ значенье:

Кто могъ Его познать,

Чтобъ смѣть сказать:

Я вѣрю!

И кто съ Его презрѣлъ

И объявить посмѣлъ:

Нѣтъ! я не вѣрю!

Всеобнимающій.

Вспостигающій, —

Онъ все въ Себѣ вмѣщаетъ:

Тебя, меня, Себя:

Не небо ли красуется надъ нами?

Не землю ль попираемъ мы ногами?

И тамъ, вверху — не звѣздочки ль мигаютъ

Предвѣчныя такъ ласково на насъ?

Гляжу въ твои прелестные глаза.

И радостно твое трепещетъ сердце.

И вѣчная, невѣдомая тайна

Невидима и видима тебѣ!

Наполни жъ сердце, этой чудной тайной!

Ты счастлива отъ сердца полноты?

Зови Его, какъ только хочешь ты:

Любовью, счастьемъ, сердцемъ, божествомъ. —

Но и Его никакъ по назову!

Я чувствую! и для меня довольно!

Что имя?! Дымъ! мгновенный, легкій звукъ!

Туманъ, — прикрывшій яркое сіянье!

Маргарита. Ты говоришь прекрасно и умно;

Нашъ пасторъ говорить съ гобой почти одно,

Но только не совсѣмъ такими же словами]

Фаустъ. Всѣ то же говорить, подъ всѣми небесами!

Одно вездѣ звучитъ и дѣйствуетъ въ сердцахъ!

Одно всѣ говорятъ на разныхъ языкахъ!

Зачемъ же на моемъ мнѣ не сказать того же?

Маргарита. На христіанство это не похоже?

Пока ты говоришь, все вѣрно и прекрасно;

Но въ чемъ то, чувствую, съ тобой я несогласна

Фаустъ. О, милое дитя!

Маргарита. И я давно страдаю,

Что въ обществѣ того тебя всегда встрѣчаю.

Фаустъ. Какъ? что ты говоришь?

Маргарита. Скажу по правдѣ — да,

Что этотъ человѣкъ, съ которымъ ты всегда —

Противенъ мнѣ! такого отвращенья

Не чувствовала я ни къ одному творенью.

Фаустъ. Не бойся ты его, прелестная малютка!

Маргарита. Взгляну я на него, и такъ мнѣ станетъ жутко!

Къ тебѣ стремлюся я отъ всей души моей,

И я не зла, я всѣхъ люблю людей, —

Но встрѣчусь только съ нимъ, — не знаю, что со мною

Сжимаетъ сердце мнѣ невѣдомой тоскою, —

Я попросту его злодѣемъ почитаю.

Прости мнѣ, Господи, коль ложно осуждаю!

Фаустъ. Онъ — странный человѣкъ, и больше ничего!

Маргарита. Да жить-то съ нимъ, мой милый, каково?

Всегда съ насмѣшкой и презрѣньемъ,

Съ такимъ сердитымъ выраженьемъ.

Ко всѣмъ холодный, равнодушный!

Вѣдь по лицу сейчасъ видать,

Что человѣкъ совсѣмъ бездушный!

Нѣтъ, не могу не трепетать!

Съ тобой легко мнѣ и привольно,

Я отдаюсь тебѣ душой,

Но взглянетъ онъ, — и сердцу больно.

Фаустъ. О, суевѣрный ангелъ мой!

Маргарита. Ему лишь стоить появиться

И вся любовь моя замретъ.

При немъ не смѣю я молиться

Какой-то страхъ меня беретъ!

Навѣрно тоже и съ тобою?

Фаустъ. Здѣсь антипатія, дружокъ!

Маргарита. Ну, мнѣ пора!

Фаустъ. Когда жъ съ тобою

Я проведу хотя часокъ?

Дамъ волю сердца изліяньямъ?

Маргарита. Ахъ, если бъ я одна спала, —

Сегодня жъ въ ночь со всѣмъ желаньемъ

Тебѣ я двери отперла;

Но маменька спитъ чутко-чутко, —

А вдругъ застанетъ насъ она?!

Да я умру!

Фаустъ. Моя малютка!

Нѣтъ, умирать ты не должна!

Со мною капли, — вотъ флаконъ!

Дай ей три капли, и довольно:

И къ ней слетитъ глубокій сонъ, —

Маргарита. Тебя я слушаюсь невольно!

Не принесутъ ей капли вредъ?

Фаустъ. Нѣтъ, милый ангелъ, вѣрь мнѣ, нѣтъ!

Маргарита. Ахъ, не могу я отказаться,

Твои желанья исполнять!

Какъ я могу еще отдаться?

Почти ужъ все успѣлъ ты взять! (уходитъ)

Мефист. А обезьянка-то ушла?

Фаустъ. Опять шпіонилъ?

Мефист. Презабавно!

Она неглупо начала

И катехизисъ знаетъ славно!

Дѣвченкѣ хочется дружка

На путь протоптанный направить:

Пускай зацѣпитъ хоть слегка,

А тамъ и свадьбу можно справить!

Фаустъ. Чудовище! не могъ понять!

Своей младенческой душою

Она не можетъ не страдать

Великой мукой и святою:

Везъ вѣры нѣтъ для ней спасенья,

Предъ нею призракъ вѣчныхъ мукъ, —

Боится милое творенье,

Чтобъ не погибъ безцѣнный другъ!

Мефист. Ахъ, вольнодумецъ мой заклятый!

Дѣвчонка за носъ водить васъ!

Фаустъ. Насмѣшникъ злобный и проклятый!

Мефист. И психологія у насъ!

Скажите! ей со мной неловко!

Прочла по масочкѣ моей,

Что я изъ геніевъ, — плутовка! —

И даже, можетъ, изъ чертей!

Ну-съ? — въ эту ночь? —

Фаустъ. Тебѣ-то что?!

Мефист. Что мнѣ-то? — Всякому свое!

У колодца.

Гретхенъ и Лиза съ кувшинами.

Лиза. О Вербельхенъ слыхала ты?

Маргарита. Нѣтъ. Знаешь,

Изъ дому я такъ рѣдко выхожу.

Ли а. Такъ я тебѣ объ ней поразскажу:

Добилась своего!

Маргарита. На что ты намекаешь?

Лиза. Не больно хорошо — идетъ недаромъ слухъ,

Что ей приходится и пить, и ѣсть за двухъ.

Маргарита. Ахъ, Боже! Боже мой!

Лиза. Ну, да! попалась знатно!

Вѣдь помнишь? то селомъ пройдется съ паренькомъ,

На шеѣ виснуть-то ей было, чай, пріятно?

То танцы — и всегда вдвоемъ!

На первомъ мѣстъ возсѣдала,

Красу безстыдно выставляла, —

И, наконецъ не безъ того —

Брала подарки отъ него!

Все цѣловала — миловала,

Да честь свою и потеряла.

Гретхенъ. Бѣдняжка-дѣвушка!

Лиза. Чего? не больно жалко!

Какія глупости! мы всѣ — сиди за прялкой!

У матери за дверь не выберешь урваться, —

А тутъ возлюбленнымъ изволятъ наслаждаться —

То сядутъ-посидятъ, а то — махнуть въ лѣсокъ!

Чай, скоротали тамъ пріятно не часокъ?!

Ну, вотъ на наверти, въ позорномъ одѣяньи

Пускай при всѣхъ за то приноситъ покаянье.

Гретхенъ. Онъ женится!

Лиза. Кто?! онъ-то? — какъ не такъ!

Какъ будто нѣтъ другихъ?! Онъ парень не дуракъ!

Его и слѣдъ простылъ —

Гретхенъ. Вѣдь это — очень гадко!

Лиза. Да коль и женится — такъ ей не больно сладко!

Мальчишки ей вѣночекъ оборвутъ,

А дѣвки дворъ соломой уберутъ! (уходитъ).

Гретхенъ (идя домой). Какъ я могла во дни былые

Другихъ безжалостно судить.

Бывало, я грѣхи чужіе

Не знала, какъ и заклеймить!

Сама-то чище всѣхъ, святѣй…

А вотъ теперь — другихъ грѣшнѣй!

Но ахъ! все то, чѣмъ я грѣшила —

Такъ хорошо! такъ было мило!

Ограда.

(Въ углубленіи стѣны вдѣланъ образъ Скорбящей Богоматери; передъ нимъ — вазы съ цвѣтами, Гретхенъ ставитъ въ вазы свѣжіе букеты).

Гретхенъ. Ко мнѣ, Скорбящая,

Ко мнѣ, Болящая.

Склони, склони свой свѣтлый ликъ!

Ты скорбь познала,

Когда взирала

На Сына въ крестный, страшный мигъ!

Къ Отцу взирала ты,

И умоляла ты,

Чтобъ Онъ къ страстямъ твоимъ приникъ!

Кто мнѣ поможетъ?!

О, кто знать можетъ, —

Какой печалью я полна?!

Мои страданія,

Мои желанія, —

Ахъ, знаешь Ты, лишь Ты одна!

Нѣтъ мнѣ нигдѣ покою!

Тоской, тоской, тоскою

Душа моя горитъ!

Ахъ, что одна я значу?!

Я плачу, плачу, плачу, —

Ахъ, все во мнѣ болитъ!

Слезами, какъ росою,

Цвѣты я полила.

Когда сегодня утромъ

Букетъ тебѣ рвала:

Лучи зари блестѣли

Привѣтно изъ окна,

Я плакала въ постели

Предчувствія полна!

Спаси! спаси! грозитъ позоръ!

О, Всескорбящая!

О, Всеболящая!

Склони, склони свой свѣтлый взоръ!

Ночь.

Улица передъ дверью Гретхенъ.

Валентинъ — (солдатъ, братъ Гретхенъ).

Сидишь, бывало, межъ друзей,

И вотъ польется звонъ рѣчей.

Хвалиться дѣвками начнутъ

И за здоровье милыхъ пьютъ, —

А я сижу себѣ, смѣюсь,

Молчу, кусая длинный усъ,

А какъ скажу: что-жъ! честью честь!

А коль по правдѣ, развѣ есть

Межъ вашихъ милыхъ хоть одна,

Была-бъ кто Гретели равна?

Тонъ-тонъ: клингъ-клангъ! стаканъ кругомъ!

Одни кричать: онъ правъ кругомъ!

Она всѣмъ женщинамъ краса!

И смолкнуть про, чихъ голоса!

А нынче! хоть кричи, ей-ей,

Хоть лобъ объ стѣну ты разбей. —

Вѣдь каждый можетъ намекнуть,

Усмѣшкой, взглядами кольнуть;

При каждомъ маленькомъ словцѣ

Потъ проступаетъ на лицѣ, —

И хоть убей, — изъ подлеца

Я все-жъ не сдѣлаю лжеца!

Кто тамъ идетъ? Что тамъ такое?

Я не ошибся! цѣлыхъ двое!

Не онъ ли это къ ней ползетъ?

Живымъ отсюда не уйдетъ!

Фаустъ, Мефистофель (входятъ).

Фаустъ. Какъ эта блѣдная лампада проливаетъ

Дрожащій свѣтъ святыхъ своихъ лучей,

И съ мракомъ борется и тихо угасаетъ,

А тьма кругомъ сгущается сильнѣй, —

Такъ духъ мой удрученъ, тоскливъ и недоволенъ.

Мефист. А я — я точно котъ доволенъ,

Когда по стѣнкѣ онъ скользить

Или на лѣстницѣ кричитъ:

Свою я добродѣтель сохраняю,

И радости воровъ и сводниковъ вкушаю;

Ужъ у меня въ суставчикахъ бѣжитъ

Огонь чудесный ночи шабаша:

На послѣзавтра праздникъ предстоитъ. —

Тамъ не заснешь — такъ ночка хороша!

Фаустъ. Я что жъ, тотъ кладъ въ далекой вышинѣ.

Онъ близится-ль, какъ я велѣлъ, ко мнѣ?

Мефист. Да, скоро я утѣшу васъ:

Кубышку вытащимъ, какъ разъ, —

Я заглянулъ въ нее почти-что мимовольно

И видѣлъ талеровъ увѣсистыхъ довольно.

Фаустъ. Какъ? ни колечка для прелестныхъ рукъ?

И ничего прекрасной въ утѣшенье?

Мефист. Тамъ есть какая-то изъ этихъ бабьихъ штукъ, —

Какъ кажется, изъ перловъ ожерелье.

Фаустъ. Вотъ хорошо! люблю я съ даромъ

Къ моей прелестной приходить.

Мефист. Э! вздоръ! не грѣхъ иной разъ даромъ

Съ нея кой-что вамъ подучить.

Но небо звѣздно и темно —

Я пропою стихотворенье:

Морально — мочи нѣтъ — оно,

Но страсти будитъ треволненье.

(Поетъ и играетъ на цитрѣ).

Ты, Катенька, одна

Къ нему любви полна —

Опять здѣсь у окна

Чуть занялась денница!

Страшись всего теперь!

Повѣрь мнѣ, о повѣрь, —

Войдешь ты дѣвой въ дверь

И выйдешь — не дѣвицей!

Будь осторожна!

Они безбожно

Возьмутъ — что можно, —

А тамъ — прощай!

Смотри, овечка,

Волкъ недалечко —

Пусть дастъ колечко —

Тогда — пускай!

Валентинъ (выступаетъ). Чортъ васъ возьми! кого манишь

Ты, крысоловъ переодѣтый!

Сейчасъ самъ къ чорту полетишь,

Какъ полетѣла цитра эта!

Мефистофель. Бѣды въ томъ нѣтъ, что цитра пополамъ,

Валентинъ. Да! то же будетъ и башкамъ!

Мефистофель. Ну, докторъ, выступайте смѣло!

А я васъ стану направлять:

Шпажонку выньте — и за дѣло!

Начнемъ удары отражать.

Валентинъ. На — отрази!

Мефистофель. Что жъ, отразимъ!

Валентинъ. А — вотъ!…

Мефистофель. И этотъ подаримъ.

Валентинъ. Да это — дьяволъ! что со мной?

Ахъ! не владѣю я рукой!

Мефистофель. (Фаусту). Коли!

Валентинъ. Ай! (падаетъ).

Мефистофель. Парень усмирился;

Теперь уйдемъ-ка мы съ тобой!

Сейчасъ начнется крикъ и вой!

Хоть я съ полиціей сдружился,

Но убѣгаю отъ суда.

Марта (у окна). Сюда! скорѣй!

Гретхенъ (у окна). Огня! сюда!

Марта. Кричатъ и дерутся!

Народъ. И кто-то убитъ!

Марта. Убійцы удрали —

Гретхенъ. Кто, кто лежитъ?

Народъ. Убитъ — сынъ матери твоей!

Гретхенъ (выходя). О горе!

Валентинъ. Смерть въ груди моей…

Я умираю! баста! да,

Недолго мнѣ ужъ ждать!

Ступайте, бабы, вы сюда —

Чѣмъ плакать да визжать.

Ты, Гретхенъ, больно молода —

Ловка — да только не всегда:

Еще искусства нѣтъ!

Скажу я на ухо — повѣрь!

Ты тварь развратная теперь —

И все узнаетъ свѣтъ!

Гретхенъ. О, Боже! братъ мой! что такое?!

Валентинъ. Оставь ты Господа въ покоѣ!

Все такъ идетъ — какъ быть должно,

И будетъ все, какъ суждено!

Ты съ первымъ тайно начала,

Затѣмъ двухъ-трехъ ты заведетъ,

А какъ до дюжинки дошла,

Такъ цѣлый городъ приведешь.

Всегда позоръ, когда родится,

Такъ свѣту Божьяго стыдится,

И надвигаетъ тайны мракъ,

Какъ будто на уши колпакъ;

О, если-бъ былъ тогда убитъ!

Но онъ растетъ и выростаетъ

И безъ одеждъ уже гуляетъ —

Не хорошѣетъ только стыдъ.

И скоро времячко придетъ,

Когда весь нашъ честной народъ

Отъ падшей твари отшатнется

И, какъ къ чумной — не прикоснется!

Да ты сама должна сгорать

Отъ взора честнаго людей!

Предъ алтаремъ тебѣ не стать,

Не знать убора изъ цѣпей;

И кружевной отбрось уборъ.

Не знай ты танцевъ съ этихъ поръ!

И какъ дойдешь въ Господень храмъ, —

Стань между нищихъ и калѣкъ:

Проститъ Господь твоимъ грѣхамъ, —

Но мной будь проклята во-вѣкъ!

Марта. Чѣмъ клеветой марать людей, —

Подумай о, душѣ своей!

Валентинъ. Когда-бы, сводня, стало силъ

Тебѣ воздать по всѣмъ дѣламъ, —

Тогда-бъ отъ Бога получилъ

Я отпущенье всѣмъ грѣхамъ.

Гретхенъ. О, братъ мой милый! какъ стерпѣть?!

Валентинъ. Ты! — замолчи! — не смѣй ревѣть!

Твоей рукой я былъ убитъ —

Когда открылся мнѣ твой стыдъ.

Пускай разсудить насъ Творецъ:

Я жилъ и умеръ, какъ храбрецъ.

Соборъ.

Обѣдня, органъ и пѣніе. Гретхенъ въ толпѣ народа. Сзади нея Злой Духъ.

Злой Духъ. Какъ все иначе

Тебѣ казалось.

Когда, о Гретхенъ!

Ты непорочной

Во храмъ входила?

По книжкѣ старой

Слова молитвы

Ты лепетала, —

Полуребенокъ.

Полусвятая.

О Гретхенъ! Гретхенъ!

О, гдѣ твой разумъ?

На сердцѣ камнемъ

Лежитъ злодѣйство!

Ты молишься ль о матери, чью душу

Ты долгой, долгой мукѣ предала?

Чьей кровью залитъ твой порогъ, о Гретхенъ?

Что подъ твоимъ, дрожа, трепещетъ сердцемъ?

Что такъ тебя, собой смущая, мучитъ?

Гретхенъ. О, горе! горе!

Куда уйти мнѣ

Отъ этихъ мыслей?!

Онѣ повсюду

За мною ходятъ!

Хоръ.

Dies iraa, dies illa

Solvet saeclum in fa villa*).

*) «Денъ гнѣва, день этотъ обратитъ все во прахъ».

(Органъ.)

Злой духъ. Дрожишь отъ страха?

При херувимской.

Гробы трепещутъ!

Душа стряхнула.

Покоя пепелъ,

И, адской муки

Огнемъ налима,

Затрепетала!

Гретхенъ. Уйти скорѣе!

Органа звуки

Тѣснятъ дыханье,

Отъ пѣснопѣнья

Заныло сердце.

Хоръ.

Judex ergo cum sedebit.

Quidquid later adparebit:

Nil inultum remanebit *).

*) «Возсядетъ тогда судія, и откроется вредъ нимъ все, что было сокрыто, ничто не останется безъ возмездія».

Гретхенъ. О, какъ мнѣ душно,!

Кругомъ колонны

Меня стѣснили!

Нависли своды

И давятъ, давятъ!

На воздухъ!

Злой духъ. Скрывайся! Стыдъ и грѣхъ

Нельзя сокрыть!

На свѣтъ? на воздухъ?

О, горе! горе!

Хоръ.

Quid sum miser tunc dieturus?

Quem patronum rogaturus,

Cum vix Justus sit securus? *).

*) «Что скажу тогда, я несчастный? Къ кому обращусь, если и праведный едва можетъ спастись».

Злой духъ. Святые лики

Отвратили.

Нечистой руку

Подать имъ страшно!

О, горе!

Хоръ.

Quid sum miser time dicturus?

Гретхенъ. Сосѣдка! Вашъ флаконъ! (падаетъ безъ чувствъ).

Вальпургіева ночь *).

Горы Гарца.

) Шабашъ вѣдьмъ, по народному повѣрью, совершается на 1-ое мая въ день святой Вальпургіи.

Фаустъ. Мефистофель.

Мефистофель. Вы на метлу бы не хотѣли г

А мнѣ хотъ грязнаго козла:

Вѣдь далеко еще до цѣли —

Фаустъ. Мнѣ палка славно помогла:

Пока еще таскаютъ ноги!

Что сокращать-то намъ дороги?!

Вотъ мы опустимся въ долины.

Затѣмъ взберемся на вершины

Тѣхъ скалъ — откуда водопадъ

И сотни родниковъ шумятъ.

Нѣтъ, мнѣ пріятенъ путь такой!

Вездѣ повѣяло весной —

Взгляни на старую сосну

И та — почуяла весну:

И въ насъ кипѣть она должна!

Мефистофель. Да, больно мнѣ весна нужна!

Зима царитъ въ моей груди,

Хоть снѣгу въ пору-бы идти!

Какъ непривѣтливо — печальна и красна--

Глядитъ на насъ двурогая луна.

И какъ нашъ путь невѣрно озаряетъ, —

Нога то о скалу, то за-пень задѣваетъ.

А! вонъ блудящій огонекъ!

Позволь позвать его: дружокъ!

Чего ты попусту шалишь?

Ступай-ка! намъ ты посвѣтишь!

Блуждающій огонекъ.

Попробую, любезность мнѣ поможетъ;

Я удержусь отъ шалостей, быть можетъ,

Но вѣдь идетъ зигзагами мой бѣгъ?

Мефист. Твой образецъ, какъ видно, человѣкъ;

Ну! ну! впередъ! во имя чорта, — прямо!

Не то я затушу живое это пламя!

Блуждающій огонекъ.

Я вижу. — вы хозяинъ здѣсь!

Я постараюсь васъ провесть,

Но тотъ, чей проводникъ блудящій огонекъ,

Быть долженъ отъ довѣрія далекъ.

Фаустъ, Мефистофель. Блуждающій огонекъ. (Поютъ яоперемѣшю).

Чаръ и чудныхъ грезъ страна

Раскрывается предъ нами:

Укажи намъ, гдѣ она?

Неизвѣстными путями,

Побредемъ мы за огнями

Въ эти дикія пустыни.

Посмотри, какъ въ злой кручинѣ

Всѣ деревья зашатались

И пригорки всколебались;

Скалы съ длинными носами

Дуютъ черными ноздрями.

Въ дернѣ прячась межъ камнями, —

Ручеекъ едва сверкаетъ, —

Что онъ — ропщетъ? напѣваетъ

Нѣжность жалобныхъ рѣчей?

Точно намять милыхъ дней:

Дней надежды, упованья,

Какъ старинное преданье

Долетаетъ до ушей.

Угу! угу! слышно, ближе!

Филинъ, сойки, злыя мыши, —

Не заснуть имъ въ эту ночь!

Саламандры межъ кустами

Съ толстымъ брюхомъ и ногами;

Корни здѣсь — змѣя точь въ точь!

На пескѣ, между скалами

Завились они узлами

И хотятъ насъ испугать!

Изъ живыхъ своихъ жилищъ

Протянули сто ручищъ

Къ намъ полипы. Не зѣвать!

Разноцвѣтными мышами

Степи полны передъ нами.

Веселятся и играютъ

Свѣтляки, горятъ огнемъ

И съ задумчивымъ лицомъ,

Насъ съ прямыхъ путей сбиваютъ.

Да отвѣть мнѣ — мы стоимъ?

Иль впередъ стремглавъ бѣжимъ?

Все, какъ будто, съ нами мчится!

Лѣсъ и скалы! наши лица

Умножаются въ стократъ —

Огоньки кругомъ горятъ.

Мефист. За полу держися, другъ!

Здѣсь горы волшебный кругъ:

Человѣкъ здѣсь въ страхѣ зритъ,

Какъ Маммонъ въ горѣ горитъ.

Фаустъ. Какъ странно, трепетно, красиво

Приникнулъ лучъ въ земную грудь!

И въ глубочайшіе извивы

Даетъ возможность заглянуть,

Туманъ встаетъ и паръ клубится,

Огонь сквозь дымъ едва блеститъ,

Тутъ — тонкой ниткою струится,

Тамъ — бурной лавою бѣжитъ;

Здѣсь сотней жилокъ проступаетъ,

Тамъ моремъ огненныхъ колецъ,

А въ томъ углу струи смыкаетъ

Въ одинъ блистающій вѣнецъ;

Взлетаютъ искры огневыя

Дождемъ изъ самой глубины —

Взгляни, какъ скалы вѣковыя

Вплоть до вершинъ озарены.

Мефист. Мосье Маммонъ недурно освѣщаетъ

Для праздника волшебный свой дворецъ

Ты разсмотрѣлъ все, къ счастью наконецъ!

Сейчасъ толпа безумныхъ набѣгаетъ.

Фаустъ. Откуда буря набѣжала?

Она меня сбиваетъ съ ногъ —

Мефист. А ты держишь, держись за скалы,

Не то — погибнешь, мой дружокъ!

Туманомъ окуталась ночь;

И совы летятъ даже прочь

Въ лѣсу грозный трескъ и стенанья —

То рушатся чудныя зданья

Отъ вѣка зеленыхъ дворцовъ:

То стоны и скрипы стволовъ,

Отторгнутыхъ корней напѣвы;

Раскрылися пропастей зѣвы;

Въ безумномъ и дикомъ смятеньи

Сплелися деревья въ паденьи;

Въ обломкахъ лежатъ великаны;

Со. свистомъ летятъ ураганы:

Ты слышишь ихъ шумы: и ближе,

И дальше, и выше, и ниже;

Безумные, дикіе хоры

Потоками залили горы.

Хоръ вѣдьмъ.

На Брокенъ, на Брокенъ вѣдьмы летятъ!

Желтѣютъ колосья, жатвы горятъ!

Собралась толпа — нашъ воинственный станъ:

На тронъ всѣхъ превыше возсѣлъ Уріанъ!

Скорѣй! — кто на чемъ — поскорѣе пошелъ!

Истомилася вѣдьма! заждался козелъ!

Голосъ. Старуха Баубо одна здѣсь проскакала 1

Она, — свинью-мать осѣдлала!

Xоръ. Честь, кому слѣдуетъ! честь!

За Баубо! насъ она можетъ провесть!

Разумная свинка, къ тому же и мать,

Должна поскорѣе насъ въ свиту принять.

Голосъ. Откуда — куда?

Голосъ. Съ Ильзенштейна слетѣла,

Въ гнѣздѣ сова сидѣла —

Таращитъ глаза —

Голосъ. О, къ чорту! — да ты-то куда?

Голосъ. Вцѣпилась она —

Вся въ ранахъ спина. —

Хоръ вѣдьмъ.

Широка дорога! далека дорога!

Экая тутъ свалка! сколько ихъ тутъ претъ!

Помело-царапка! Вилы колятъ ногу!

Мать-то растрясется и дитя помретъ!

Полухоръ колдуновъ.

Пробираемся легонько, —

Наши бабы далеконько!

Охъ, на чортовомъ пути —

Бабы вѣчно впереди!

Другой полухоръ.

Ваша рѣчь не обижаетъ —

Пустъ насъ баба обгоняетъ, —

Торопливость имъ не впрокъ

Мы догонимъ ихъ въ прыжокъ.

Голоса (сверху).

Сюда! сюда! кто тамъ внизу?

Голоса (снизу).

Нѣтъ, не могу — не доползу!

Мы чисты, прозрачны и бѣлы какъ снѣгъ, —

Но — ахъ! мы безплодны, безплодны на-вѣкъ!

Оба хора. Погода утихла, звѣзда исчезаетъ,

Луна тихій обликъ поспѣшно скрываетъ,

Волшебные хоры поютъ и щебечутъ,

Блестящія искры по воздуху мечутъ.

Голосъ (снизу). Постой!

Голосъ (сверху). Кто зоветъ изъ-за скалъ?

Голосъ (снизу). О, если бы кто меня взялъ!

Триста лѣтъ

Лѣзу — и нѣтъ

Удачи — хотѣла бы я

Туда — гдѣ моя — вся семья —

Оба хора. Эй! на палкѣ! на метлѣ!

На трезубцѣ! на козлѣ!

Кто сегодня не дойдетъ

Тотъ навѣки пропадетъ!

Полу вѣдьма (внизу).

Ползу давно, давно ползу.

Всѣ наверху, — а я внизу!

Стараюсь я и такъ, и сякъ —

Не доползу никакъ, никакъ —

Хоръ вѣдьмъ. Волшебный сокъ нашъ духъ бодритъ!

Тряпица — парусомъ домчитъ!

Эй! кто сегодня не дойдетъ —

Тотъ ужъ навѣки пропадетъ!

Оба хора. Покружившись у вершины,

Спустимся назадъ

И напустимъ на долины

Чортовъ ароматъ.

Мефист. Зоветъ, толкаетъ и манитъ,

Влечетъ, и гонитъ, и свиститъ,

Блеститъ, сверкаетъ и воняетъ:

Вотъ это — чортова стихія!

А насъ съ тобою разлучаютъ!

Ты гдѣ тамъ?

Фаустъ (издали). Здѣсь!

Мефист. Дѣла плохія!

Нѣтъ! власть пора, какъ видно, показать!

Эй! — господинъ идетъ! — съ дороги убираться! —

Ну, докторъ, руку дай! Какъ можно отставать,

И съ глупой чернію мѣшаться?!

А вотъ — взгляни на кустъ: какъ странно онъ горитъ!

Посмотримъ — подойдемъ: чего одъ насъ манитъ!

Фаустъ. Ты — духъ противорѣчій! подойдемъ!

На Брокенъ забрались, какъ мнится,

И на Валѣпургіи идемъ

Мы, чтобъ вѣрнѣй уединиться.

Мефист. Смотри — огня и дыму клубъ!

Здѣсь собрался веселый клубъ, —

Вѣдь чѣмъ тѣснѣе — тѣмъ теплѣе.

Фаустъ. Наверхъ хочу: тамъ пламя злѣе.

Тамъ сѣрный дымъ, тамъ грѣхъ царитъ —

И мнѣ загадку разрѣшитъ.

Мефист. И загадаетъ новыхъ тьму!

Оставь великихъ міръ кичиться,

Мы можемъ здѣсь повеселиться:

Тебѣ извѣстно самому,

Что высшій свѣтъ на малые разбился.

Вонъ вѣдьма юная — вся голая бѣжитъ.

Красивый торсъ нахально обнажился, —

У старой — цѣломудренно прикрытъ.

Будь съ ней учтивъ — для милаго дружка:

Трудъ невеликъ, а польза велика!

Вотъ — инструменты подхватили съ жарокъ, —

Проклятый шумъ! но — привыкайте къ нимъ!

Мы пригласили васъ не даромъ, —

Мы здѣсь союзъ возобновимъ.

Что скажешь, другъ? немалый кругозоръ!

И до границъ достичь не можетъ взоръ!

Огни горятъ — болтаютъ — любятъ — скачутъ

Варятъ и пьютъ — грѣховъ своихъ не прячутъ —

Каковъ нашъ праздничекъ? неправда ль. первый сортъ?

Фаустъ. Какъ ты имъ явишься? какъ чортъ,

Иль — какъ колдунъ?

Мефист. Хоть мнѣ привычно

Носить инкогнито отлично, —

Но въ день торжественный такой

И я надѣну орденъ мой:

Мы не Подвязки*) кавалеры —

) Самый почетный англійскій орденъ.

У насъ въ копыто больше вѣры;

Улитка къ намъ ползетъ — вѣдь экій тонкій нюхъ!

Сейчасъ почуяла, что здѣсь бѣсовскій духъ:

Ко мнѣ ей хочется подбиться, —

Ужъ здѣсь никакъ нельзя мнѣ скрыться!

Ну — отъ огней къ огнямъ! намъ всякій будетъ радъ!

Ты — женишокъ, а я — твой сватъ.

(Подходитъ къ старикамъ сидящимъ у потухающихъ угольевъ).

Сидите, старички? А вы бы въ плясовую!

Вплетайтесь смѣло въ хороводъ!

Здѣсь пѣнятъ чашу круговую,

Здѣсь голова кругомъ идетъ.

Генералъ. О, народъ неблагодарный!

Что вамъ громкія дѣла?!

Вамъ — какъ женщинѣ коварной — ,

Только молодость мила.

Министръ. Нынче время заблужденья.

Мы живемъ лишь стариной! ^

Я стоялъ въ главѣ правленья —

Ну, и вѣкъ былъ золотой!

Выскочка. Нѣтъ, я не былъ дуракомъ,

Хоть грѣшилъ безмѣрно!

Нынче все идетъ вверхъ дномъ!

Кончится — прескверно!

Авторъ. Вотъ, по здравому уму

Рѣдкое творенье!

Молодежи не пойму —

Глупы въ дерзновеньи.

Мефист. (мгновенно превращается въ старика).

Юность скоро насъ смѣнитъ,

Время намъ убраться;

Кубокъ больше не кипитъ —

Долженъ свѣтъ кончаться.

Вѣдьма-Тряпичница.

Господа! меня не пропускайте!

Посмотрите, чѣмъ торгую я.

Случая купить не упускайте, —

Эка прелесть — лавочка моя!

Все попало мнѣ сюда недаромъ, —

Ни одной ненужной вещи нѣтъ!

Чтобы въ лавкѣ стать моимъ товаромъ, —

Нанести смертельный должно вредъ:

Вотъ кинжалъ, облитый свѣжей кровью,

Вотъ — отравъ исполненный уборъ,

Межъ безчестьемъ и святой любовью

Вотъ алмазъ — рѣшившій долгій споръ;

Вотъ вамъ мечъ — святой союзъ разбившій

И коварно въ спину поразившій.

Мефист. Нынче, баба, время веселѣе —

Что случилось, — то прошло ужъ — да-съ!

Нѣтъ ли намъ товарцу поновѣе?

Приманишь лишь новенькимъ ты насъ!

Фаустъ. Съ головой тутъ можно, потеряться!

Ну — ужъ оргія безумная, признаться!

Мефист. Стремясь наверхъ — безумный сей потокъ

Въ отвѣтъ твоимъ — даетъ тебѣ толчокъ.

Фаустъ. Кто это?

Мефист. А! вглядись!

Фаустъ. Скажи мнѣ, кто она?

Мефист. Лилитъ — Адама первая жена.

Поберегись волны ея кудрей:

Такія сѣти — гибель для людей.

На ней одно лишь это покрывало —

Запутайся — и все пиши пропало.

Фаустъ. Старуха тамъ съ молоденькой сидятъ, —

Какъ будто все попрыгать норовятъ.

Мефист. Покоя нѣтъ сегодня намъ!

На танцы приглашайте дамъ.

Фаустъ (танцуетъ съ молодой вѣдьмой).

Разъ спокойно я заснулъ

И увидѣлъ сонъ премилый:

Два плода меня манило, —

Къ нимъ я руку протянулъ —

Молодая вѣдьма (танцуя).

Да, яблочко для васъ — прельщенье

Еще со дней грѣхопаденья;

И я довольна, коль найду

Для васъ плодовъ въ моемъ саду.

Мефист. (танцуетъ со старухой-вѣдьмой).

Однажды былъ мнѣ странный сонъ:

Я видѣлъ — дубъ былъ растепленъ —

Дупло и гнило, и черно,

Но мнѣ понравилась оно.

Старая вѣдьма (танцуя).

Я заявляю вамъ открыто,

О, рыцарь конскаго- копыта!

Къ услугамъ вапишъ все дупло,

Что вамъ понравиться могло.

Проктофантасмистъ.

Проклятый плебсъ! да что на васъ нашло?

Я доказалъ — и очень ясно;

Ногъ нѣту у духовъ! — а вы-то, какъ въ зло,

Подобно людямъ пляшете прекрасно.

Молодая вѣдьма (танцуя).

Зачѣмъ явился онъ на балъ?

Фаустъ (танцуя).

Э! онъ всегда вездѣ бывалъ!

Одни танцуютъ, веселятся,

Л онъ расцѣнку имъ даетъ:

И въ мемъ не можетъ разобраться,

Го прямо бранью обдаетъ;

Не любитъ онъ впередъ движенья, —

Онъ только можетъ одобрять

Кругообразное верченье:

Онъ такъ привыкнулъ гарцевать.

Проктофантасмистъ.

Вы здѣсь еще?! нѣтъ! это нестерпимо!

Должно исчезнуть вамъ — законъ неумолимый.

Ужъ я дошелъ до выводовъ неложныхъ!

Но бѣсамъ нѣтъ — законовъ непреложныхъ!

Вы здѣсь — вы тамъ — нѣтъ! это нестерпимо!

Молодая Вѣдьма (танцуя).

Вотъ надоѣлъ! ну! проходите мимо!

Проктофантасмистъ.

Я, духи, громко заявляю,

Что деспотизма не терплю;

Я духомъ въ выси воспаряю —

Да — (его оттанцовываютъ назадъ).

Да — неудачи все терплю.

Ну! снова въ путь! въ твореньи новомъ

Надѣюсь я послѣднимъ томомъ

Поэта съ чортомъ убѣдить.

Мефист. Вѣрнѣе — въ лужу угодить:

Піявка въ задъ ему вопьется

И кровь немножко разобьется —

Тогда окажется здоровъ

Онъ отъ ума, и отъ духовъ.

(Фаусту, который пересталъ танцовать)

Тебѣ красотка напѣвала,

А ты отъ милой улизнулъ?

Фаустъ. Да какъ открыла ротикъ алый —

Мышонокъ красный проскользнулъ*).

) Въ Средніе Вѣка было повѣрье, что у вѣдьмы изо рта иногда выскакиваетъ красная мышь; когда же вѣдьма умираетъ — изо рта у нея выпрыгиваетъ сѣрая мышь.

Мефист. Да вѣдь не сѣрая же мышь?!

Въ любви чего не проглядишь —

Фаустъ. Потомъ —

Мефист. Ну, что?

Фаустъ. Прекрасна и блѣдна

Взгляни- вонъ тамъ — чуть движется она!

Какъ будто связана — и, кажется, о Боже!

Она на Гретхенъ милую похожа.

Мефист. Оставь! пускай себѣ идетъ:

Она мертва, какъ изваянье —

Окаменитъ, коль подойдетъ —

Ты про Медузу слыхивалъ преданье?

Фаустъ. О — взоръ недвижный мертвеца —

Застылъ въ тоскѣ — безъ утѣшенья!

Да! — это грудь ея — черты ея лица —

Вся прелесть милаго творенья.

Мефист. Тебя совсѣмъ колдунья-то смутила:

Въ ней каждый видитъ образъ милый.

Фаустъ. Что за восторгъ! что за мученье!

Какъ шейка чудно хороша!

На ней шнуръ красный — украшенье —

Не шире лезвія ножа.

Мефист. Да, вѣдь, ты знаешь, что плутовка

Могла бъ подъ мышку взять головку:

Персей срубилъ ее давно, —

Да намъ-то это, все равно?

Теперь на холмикъ тотъ взойдемъ:

Здѣсь мѣсто всякихъ развлеченій…

Да вотъ театръ — ну? подойдемъ?

Какое будетъ развлеченье?

Servibilis. Сейчасъ мы снова начинаемъ —

Піэса будетъ ужъ седьмой —

Седьмого мы всегда кончаемъ:

Обычай издавна такой;

У насъ любители играютъ,

Любитель пьесу написалъ,

Любитель занавѣсъ спускаетъ —

Я эту роль съ любовью взялъ.

Прошу покорно снисхожденья —

Сейчасъ начнется представленье.

Мефист. Весьма умѣстнымъ я считаю,

Что васъ на Броксбергѣ встрѣчаю.

Сонъ въ Вальпургіеву ночь
или
Золотая свадьба Оберона и Титаніи.

Распорядитель театра.

Славнымъ Мидинга *) сынамъ

) Мидингъ — директоръ театра въ Веймарѣ, гдѣ жилъ Гете.

Дамъ я отдыхъ нынѣ:

Сцену намъ замѣнитъ лѣсъ,

Скалы и пустыни.

Герольдъ. Пятьдесятъ лѣтъ въ бракѣ жить —

Свадьба золотая;

Но я золото, люблю,

Въ споры не вступая.

Оберонъ. Если духи вы со мной, —

Вмигъ сюда явиться!

Съ королевою король

Снова обручится.

Пукъ. Пукъ слетаетъ, будемъ мы

Танцоватъ рядами!

Сотни духовъ прилетятъ

Веселиться съ нами.

Аріэль. Аріэля голосокъ

Серебристъ и кротокъ:

Рожъ не мало онъ прельщалъ.

Также и красотокъ.

Оберонъ. Въ насъ, супруги, вамъ примѣръ:

Чтобъ въ жену влюбиться.

Непремѣнно нужно намъ

Съ нею разлучиться.

Титанія. Злится мужъ, ворчитъ жена:

За руки возьмите, —

И — ее на югъ, его-жъ —

Къ сѣверу гоните.

Оркестръ. Музыканты собрались:

Стрекозы, лягушки,

Ихъ обширная родня,

Комары и мушки,

И волынка залилась,

Точно выдуваетъ

Мыльный шнике-шнакъ-пузырь.

Такъ и завываетъ.

Духъ, себя вновь создающій.

Часть крыла, крота животъ,

Это не творенье,

Не возникнетъ изъ него

Намъ стихотворенье.

Парочка. Два шажка, одинъ прыжокъ, —

Я на верхъ вздымаюсь:

Тороплюся очень я,

Но не подвигаюсь.

Любопытный путешественникъ.

Неужели маскарадъ!

Не обманъ ли зрѣнья?

Оберонъ! прекрасный богъ!

Ахъ, я въ восхищеньи!

Правовѣный. Нѣтъ роговъ и нѣтъ хвоста, —

Съ дьяволомъ не схоже!

Но, какъ грековъ божества,

Это демонъ тоже.

Сѣверный художникъ.

Есть сюжеты, но не та!

Какъ то все этюдно!

Нѣтъ, въ Италію скорѣй,

Какъ бы тамъ ни трудно!

Пуристъ. Ахъ, зачѣмъ я шелъ сюда?

Мерзость, что такое!

Вѣдь изъ цѣлой стаи вѣдьмъ

Въ пудрѣ — только двое.

Молодая вѣдьма.

Одежда съ пудрой созданы

Для старыхъ, соколъ ясный!

Мы на козлѣ верхомъ сидимъ,

Хоть голы, да прекрасны!

Матрона. Мы такъ тактичны и умны,

Мы не затѣемъ спора, —

Но я увѣрена, что вы

Сгніете очень скоро.

Капельмейстеръ. Эй, мухи! мушки! комары!

На голыхъ не бросайтесь!

Смотрите, жабы! кузнецы!

Чуръ! съ такту не сбивайтесь!

Флюгеръ — (съ одной стороны).

Вотъ это общество какъ разъ!

Прелестныя невѣсты!

И женихи, какъ на подборъ, —

Не опозорятъ мѣста!

Флюгеръ — (съ другой стороны).

Колы не разверзнется земля,

Чтобъ скрыть всѣ эти рожи,

Готовъ я самъ на всемъ скаку

Спрыгнуть въ геенну тоже.

Ксеніи*). Насѣкомыми пришли

Съ жаломъ невеликимъ,

Чтобъ поздравить сатану

Съ торжествомъ великимъ.

) Сборникъ остроумныхъ эпиграммъ, издавававшійся Гете и Шиллеромъ

Геннихъ *) Посмотрите-ка на нихъ:

Какъ простосердечны

И увѣритъ всѣхъ хотятъ,

Что милы, конечно.

) Датскій писатель, находившей Ксеніи неостроумными и вообще плохими.

Мусагетъ *) Средь милыхъ вѣдьмъ я нахожу,

Бродить весьма пріятно!

Когда-то ихъ я выдавалъ

За музъ неоднократно1!

) Заглавіе книги Генниха.

Ci devant. Геній времени.

Я съ молодцами уживусь!

Держись за полу платья —

Нѣмецкій Блоксбергъ, какъ Парнасъ, —

Довольно тѣсенъ, братья!

Любопытный путешественникъ.

Кто сей деревянный господинъ?

Идетъ съ преважнымъ видомъ?

И носъ по вѣтру держитъ свой, —

«Охъ, пахнетъ езуитомъ»!

Журавль. Мы ловимъ рыбку въ ручейкахъ,

И въ мутной лужѣ тоже, —

Затѣмъ-то — святости сыны —

И къ сатанѣ мы вхожи.

Дитя свѣта *). Для правовѣрныхъ, вѣрьте мнѣ,

Все путь къ-небеснымъ сферамъ!

И могутъ здѣсь они служитъ

Терпимости примѣромъ.

) Дитя свѣта — самъ Гете.

Танцоръ. Ага! Я слышу новый хоръ!

И трубы зазвучали!

Нѣтъ! это просто стаи птицъ

Въ болотахъ закричали.

Танцмейстеръ. Тутъ всякій валитъ трепака —

Калѣки и хромые!

Имъ, право, будто все равно,

Что, говорятъ другіе.

Весельчакъ. Забыта чернію вражда,

Сдружитъ волынка многихъ;

Орфей смирялъ въ лѣсу звѣрей,

А здѣсь — скотовъ двуногихъ.

Догматистъ. Я критикановъ не терплю!

Сомнѣньямъ — нѣту мѣста!

Что чортъ есть — нѣчто, это такъ!

Но изъ какого тѣста?

Идеалистъ. Какъ могъ фантазіи своей

Я датъ такъ разыграться?!

Вѣдь если я — все то, что здѣсь, —

Такъ глупъ же я, признаться!

Реалистъ. Я огорченъ, я раздраженъ!

Проклятыя созданья!

Найти опору въ первый разъ

И я не въ состояньи!

Супернатуралистъ.

А я доволенъ! я счастливъ!

Здѣсь я чертей встрѣчаю,

Но я по бѣсамъ о духахъ

Небесныхъ заключаю.

Скептикъ. Они бѣгутъ за огонькомъ.

И вѣрятъ въ кладъ безъ лести,

Но бѣсъ — созвучіе небесъ,

И я — какъ разъ на мѣстѣ.

Капельмейстеръ. Лягушка скверная! сверчокъ!

Ахъ, черти — диллетанты!

Вотъ только мушка съ комаромъ —

И есть что музыканты.

Ловкіе. Ловкачи — идемъ впередъ

Легкими шагами,

Коль нельзя вверхъ головой

Станемъ вверхъ ногами.

Неловкіе. Было время — имъ везло,

Долго танцовали,

И вотъ ходимъ босикомъ,

Обувь протоптали.

Блуждающій огонекъ.

Изъ болотъ явились мы,

Тамъ и зародились, —

Здѣсь по блеску между всѣхъ

Первыми явились.

Упавшая звѣзда.

Я полетѣла съ высоты

Огнемъ, звѣздой блестящей,

И вотъ теперь лежу въ травѣ;

На помощь, проходящій!

Массивные. Мѣста! мѣста! сторонись!

Твердыми стопами

Духи идутъ! Толстяки!

Все примнется нами!

Пукъ. Да не лѣзьте, какъ слоны!

Чуръ, не напирайте!

Легокъ Пукъ — а нынче онъ

Тоже съ вѣсомъ — знайте!

Аріэль. Дастъ природа, дастъ вамъ духъ

Крыльевъ серебристыхъ,

Полетите вы средь розъ

До холмовъ душистыхъ.

Оркестръ (піаниссимо).

Облака зашли, туманъ

Тихо уплываетъ,

Пробѣгаетъ вѣтерокъ,

И — все исчезаетъ.

Пасмурный день. Поле.

Фаустъ. Мефистофель.

Фаустъ. Въ горѣ! въ отчаяніи! долго несчастная скиталась по землѣ, и теперь посажена въ темницу! Милое, невинное созданіе! посажена въ тюрьму какъ преступница, обречена на страшныя муки! До чего дошло! до чего! — Измѣнникъ! ничтожный духъ! ты все это отъ меня скрылъ! Ну стой! стой! вращай злобно своими дьявольскими глазами! Стой и мучь меня своимъ невыносимымъ присутствіемъ! Въ темницѣ! Въ невыразимыхъ страданіяхъ! Предана злымъ духамъ и сочувственно судящему человѣчеству! А ты убаюкиваешь меня отвратительными удовольствіями, скрываешь возростающее отчаяніе ея я оставляешь ее, безпомощную, на погибель.

Мефистофель. Она не первая.

Фаустъ. Песъ! Гнусное чудовище! О, безконечный Духъ! преврати его, преврати этого червя снова въ собаку! Онъ часто любилъ являться въ этомъ видѣ передо мною, подкатываться подъ ноги и вскакивать подающему на плечи. Преврати его въ тварь, которая ему милѣе всего; пусть онъ ползаетъ передо мною на брюхѣ, а я его, проклятаго, буду топтать ногами! — Не первая! О, горе! необъятное горе! не первая утонула въ безднѣ несчастія! недостаточно смертной тоски первой для того, чтобы искупить остальныхъ передъ очами Всепрощающаго! Мнѣ мозгъ и душу пронзаетъ несчастіе первой, а ты спокойно скалишь зубы надъ судьбами тысячъ!

Мефистофель. Ну, вотъ мы снова на границѣ нашей мудрости: тутъ у васъ, у людей, пониманіе, какъ замкомъ, защелкивается. Къ чему лѣзть въ наше общество, если ты не въ силахъ выдержать до конца? Хочешь летѣть и боишься головокруженія? Мы тебѣ навязывались или ты намъ?

Фаустъ. Не скаль такъ на меня твои кровожадные зубы! мнѣ противно! Великій, божественный Духъ! ты меня удостоилъ своимъ явленіемъ, ты знаешь мое сердце и мою душу, — къ чему сковалъ ты меня съ позорнымъ товарищемъ, который радуется стыду и наслаждается погибелью?

Мефистофель. Ты кончилъ?

Фаустъ. Спаси ее или горе тебѣ! Проклятіе на тебя на тысячи лѣтъ!

Мефистофель. Не могу я снять съ нее оковъ и отворить затворы темницы! — "Спаси ее! А кто ее привелъ къ погибели? Ты или я?

(Фаустъ дико озирается кругомъ).

Мефистофель. Ты ищешь, нѣтъ-ли грома? Къ счастью, онъ не данъ вамъ, жалкимъ смертнымъ. Истинно деспотическій способъ облегчить свою печаль, раздавивъ перваго невиннаго встрѣчнаго.

Фаустъ. Губи меня, но она должна бытъ свободна!

Мефистофель. Но ты подвергаешься опасности. Знай, что извѣстно твое кровавое дѣло. Надъ городомъ рѣютъ мстительные духи и поджидаютъ возвращенія убійцы.

Фаустъ. И это я долженъ слышать отъ тебя? Смерть и убійство цѣлаго міра на тебя, чудовище! Говорю тебѣ, веди меня и освободи ее!

Мефистофель. Пожалуй, поведу тебя и, что могу — сдѣлаю, по слушай: развѣ я всемогущъ на небѣ и на землѣ? Я могу помрачить дознаніе тюремщика; овладѣй ключемъ и выведи ее человѣческой рукой. Я буду сторожить васъ. У меня готовы волшебные кони, я увезу васъ. Вотъ все, что я могу.

Фаустъ. На коней, и туда!

Ночь, открытое none.

Фаустъ и Мефистофель на черныхъ лошадяхъ.

Фаустъ. Чего снуютъ тамъ у Вороньяго Камня?^[3]

Мефистофель. Кто ихъ знаетъ, что они тамъ дѣлаютъ!

Фаустъ. Взлетаютъ, опускаются, нагибаются, склоняются.

Мефистофель. Вѣдьмы!

Фаустъ. Что-тоі сыплютъ и развѣваютъ.

Мефистофель. Мимо! Мимо!

Тюрьма. Фаустъ входитъ со связкой ключей и лампочкой; передъ желѣзной дверцой.

Фаустъ. Давно забытый страхъ овладѣваетъ мной!

Душа моя полна печалью міровой;

Здѣсь за стѣной сырой, въ тяжеломъ заключеньи

Она, виновная въ наивномъ увлеченьи!

О, я дрожу! мнѣ страшно увидать!

Иди! иди! палачъ не станетъ ждать!

Пѣсня внутри. Какъ развратная мать —

Задушила меня;

А мошенникъ отецъ —

Съѣлъ свое дитя.

А сестрица пошла.

Мои кости нашла —

Закопала глубоко, глубоко;

А я молодою

Стала птичкой лѣсною.

Полечу я высоко, высоко…

Фаустъ (отпирая дверь). Не знаетъ бѣдная, что другъ такъ близокъ къ ней.

Что слышитъ стонъ ея и звукъ ея цѣпей. (Входитъ).

Маргарита (прячась въ солому).

Ай! ай! они пришли! приходитъ смерть за мной!

Фаустъ. Молчи! я за тобой! пришелъ освободить —

(схватываетъ цѣпи, чтобы ихъ разбить).

Маргарита (на колѣняхъ).

Ты человѣкъ! пойми. — о сжалься надо мной!

Фаустъ. Ты можешь крикомъ стражу разбудить!

Маргарита. Палачъ! вакую класть и силу

Имѣешь надо мной?!

Еще вѣдь полночи не било?

Я жить хочу! о, сжалься надо мной!

Пусть завтра… поздно?! никогда!…

Я молода, я молода, —

Иду на гибель —

Красавицей слыла — и въ томъ моя погибель —

Былъ милый у меня — далёкъ теперь, далёкъ…

Цвѣты разсыпались, разорванъ мой вѣнокъ.

Нѣтъ! не хватай! за что! зачѣмъ? зачѣмъ?

Я не грѣшна ничѣмъ, ничѣмъ

Передъ тобой — за что жъ губить?

Фаустъ. Какъ пережить! какъ пережить!

Маргарита. Я во власти твоей… ну, постой-же минутку!

Дай у груди покормить мнѣ малютку;

Всю ночку мы съ крошкой моей проиграли;

На горе злодѣи малютку украли, —

Теперь говорятъ: я ее извела!

Нѣтъ, больше не буду ужъ я весела!

Ахъ! злые! поютъ! — про меня сочинили!

Ты сказочку знаешь? — «разъ жили да были».

Такъ въ сказочкѣ точно такой же конецъ, —

А что жъ это значитъ, скажи, наконецъ?

Фаустъ. У ногъ твоихъ милый, твой другъ дорогой!

Тебя изъ тюрьмы уведетъ онъ съ собой!

Маргарита. О, склонимъ колѣни и будемъ молиться!

Взгляни — у порога дымится!

Въ подпольѣ — огонь горитъ

О! скрежетъ! вой!

Духъ злой

Вонъ тамъ — стоитъ!

Фаустъ (громко). Гретхенъ! Гретхенъ!

Маргарита (внимателѣпо).

Здѣсь милый! — здѣсь милаго голосъ звучалъ!

Да гдѣ жъ ты? меня ты сейчасъ призывалъ!

Никто не посмѣетъ — вольна ялечу!

Тебя обнимать, цѣловать я хочу!

Ты Гретхенъ позвалъ 1 на порогѣ стоялъ!

Тамъ дымъ клубился! тамъ адъ пылалъ!

Тамъ адскій хохотъ! скрежета звукъ!

И милый голосъ я слышу вдругъ!

Фаустъ. Я это!

Маргарита. Ты вправду? скажи, въ самомъ дѣлѣ?

Ты это! ты это! куда жъ улетѣли

Тяжелыя цѣпи, неволя, мученье?

Ты это!… пойдемъ-же! съ тобой избавленье! —

Я спасена! — вотъ мы съ тобой

Здѣсь повстрѣчались въ первый разъ…

Вотъ, видишь, садикъ, гдѣ мы васъ

Встрѣчали съ Мартой, дорогой!

Фаустъ (увлекая ее). За мной! за мной!

Маргарита (ласкаясь).

Нѣтъ, подождемъ!

Хочу съ тобой побыть!

Фаустъ. Идёмъ!

Скорѣй! мы можемъ поплатиться!

Маргарита. Какъ? цѣловать успѣлъ ужъ разучиться?

Давно ли все ко мнѣ ходилъ, —

Теперь ласкаться позабылъ?

Ахъ, тяжко мнѣ! — сердце томится и поетъ!

Бывало, твой взоръ вмигъ меня успокоитъ!

Ты слова два скажешь — и я какъ въ раю,

Цѣлуешь такъ крѣпко, а я вся горю!

Да цѣлуй же меня!

Иль зацѣлую тебя!

(обнимаетъ его).

О горе! какъ холодны губы твои!

Какъ мраченъ ты сталъ!

Гдѣ нѣжныя рѣчи? гдѣ ласки любви?

Любовь? кто любовь твою взялъ?

(отворачивается отъ него)

Фа устъ. Пойдемъ, о, пойдемъ, моя радость, со мной!

Тебя я люблю! я по прежнему твой!

Прошу, умоляю — за мною ступай!

Маргарита (оборачиваясь къ нему).

Ты-ль это? ты-ль это? о, другъ! отвѣчай!

Фаустъ. Я, я! Идемъ!

Маргарита. Ты цѣпи снимаешь,

Ты снова меня у груди согрѣваешь, —

А — слушай! — тебя — не пугаетъ мой видъ?

Ты знаешь, кто, милый, съ тобой говоритъ?

Фаустъ. Идемъ-же! свѣтаетъ!

Маргарита. Я мать погубила,

Родное дитя утопила,

А ребенокъ намъ вмѣстѣ былъ данъ — онъ былъ твой;

Какъ и мой — онъ былъ твой, — да! опять ты со мной!

Дай мнѣ руку твою! дорогая рука!

Но — мой милый — она и влажна и липка!

Это — кровь? оботри ее. смой!

Обагрены

Руки твои… Шпагу въ ножны!

Умоляю тебя, дорогой!

Фаустъ. Оставь же прошедшимъ прошедшее быть!

О, мука твоя меня можетъ убить!

Маргарита. Нѣтъ, милый мой, долженъ ты жить,

Ты долженъ къ могилкамъ ходить.

Ты завтра съ утра и начни хлопотать:

На лучшее мѣсто положите мать,

Съ ней рядомъ пусть братъ почиваетъ,

А мнѣ пусть немного въ сторонкѣ копаютъ,

Не очень далеко, смотри, не забудь!

А крошку ко мнѣ положи на грудь; —

Никто не захочетъ лечь рядомъ со мной!

А правда.? мы счастливы были съ тобой?

Теперь же во всемъ неудача пошла.

Теперь ты холодный такой,

Какъ будто я больше тебѣ не мила, —

Нѣтъ, ты это… ты…

Фаустъ. Такъ иди же со мной!

Маргарита. Куда-же идти-то? отсюда — туда —

Фаустъ. На волю! на волю! со мной!

Маргарита. Ну, да!

Это смерть насъ зоветъ! ну идемъ же съ тобой

Отсюда — туда, на вѣчный покой;

Отсюда одинъ только путь мнѣ — могила.

Уходишь? уходишь? о, Генрихъ мой милый!

О, если-бъ могла улетѣть я теперь!

Фаустъ. Ты можешь, мой ангелъ! отворена дверь!

Маргарита. Нельзя мнѣ, мой милый! что пользы бѣжать!

Они насъ повсюду сумѣютъ догнать!

Къ тому же такъ тяжко просить подаянья!

А если на сердцѣ еще злодѣянье, —

Такъ тяжко въ чужбинѣ но милымъ вздыхать!

Фаустъ. Я остаюсь —

Маргарита. Ступай! ступай!

Дитя спасай!

Вонъ тамъ — дорожка,

Потомъ лѣсокъ.

Лѣвѣй немножко:

Тамъ прудъ, мостокъ

Чуть-чуть въ сторонку —

Хватай ребенка!

Онъ всплылъ, онъ бьется!

Спасай! спасай!

Онъ захлебнется —

Скорѣй хватай!

Фаустъ. Опомнись! лишь шагъ — ты на волѣ опять!

Маргарита. Ахъ, какъ бы намъ гору скорѣй миновать!

На камушкѣ мать тамъ сидитъ, —

О, Господи! ужасъ какой!

На камушкѣ мать тамъ сидитъ,

Качаетъ сѣдой головой;

Не кивнетъ, не мигнетъ, голова тяжела;

И проснуться не можетъ — такъ долго спала!

Вѣдь, чтобъ намъ не мѣшать — такъ долго спала!

Ахъ, счастливыя были тогда времена!

Фаустъ. Безсильны мольбы, но тебя я спасу!

Тебя я насильно съ собой унесу!

Маргарита. — Оставь! не хочу! не хватай такъ меня!

Тебѣ изъ любви вѣдь все сдѣлала я!

Фаустъ. Дорогая! взгляни! вѣдь совсѣмъ разсвѣтаетъ!

Маргарита. Ахъ день! послѣдній день! день свадьбы наступаетъ!

Не нужно говорить, что Гретхенъ принимаетъ

Тебя давно уже — пускай никто не знаетъ —

Гдѣ вѣночекъ то мой?

Гдѣ его мнѣ сыскать?

Мы сойдемся съ тобой,

Но — нельзя танцовать…

Какъ много народу! и всѣ то молчатъ…

Всю площадь, какъ волны, они заливаютъ,

Всѣ улицы полны, еще прибываютъ, —

Теперь къ панихидѣ звонятъ;

О, Боже! какъ мучатъ, какъ вяжутъ меня!

На плаху меня притащили

Ай! вижу! ай! слышу я лязгъ лезвія —

И стихло все, точно въ могилѣ.

Фаустъ. О, если-бъ не былъ я рожденъ!

Мефист. (въ дверяхъ).

Пора! не то погибнетъ онъ!

Нелѣпыя слезы! смѣшныя мученья!

Ужъ кони рвутъ землю давно въ нетерпѣньи!

Свѣтаетъ! скорѣе идемъ!

Маргарита. Кто изъ земли тамъ появился?

Чего онъ ищетъ здѣсь въ убѣжищѣ святомъ?

Онъ! онъ! за мною онъ явился!

Фаустъ. Ты будешь жить!

Маргарита. Иду на Божій судъ!

Мефист. (Фаусту). За мной! иль тебя я съ ней покину тутъ!

Маргарита. Спаси меня, о, Боже мой!

Святые ангелы, слетите!

Меня отъ ада защитите!

О! Генрихъ! страшно мнѣ съ тобой!

Мефист. Теперь она осуждена!

Голосъ (сверху). Нѣтъ! спасена!

Мефист. За мной! за мной! (исчезаетъ съ Фаустомъ).

Голосъ (изнутри, слабѣе). О, Генрихъ мой!

↑ Меркъ — одинъ изъ замѣчательныхъ современниковъ Гете. По словамъ Гете, «онъ имѣлъ величайшее вліяніе на всю его жизнь. Его сужденія были всегда необычайно мѣтки и поразительны». У него былъ злой умъ, и онъ хорошо владѣлъ стихомъ и прозой, любилъ давать ѣдкія характеристики своихъ знакомыхъ. Въ карикатурахъ и сатирахъ онъ былъ очень остроуменъ, но онъ не умѣлъ создавать типы и «завидовалъ, — по признанію Гете — моему невинному наслажденію творчествомъ, истекавшимъ изъ восхищенія передъ образомъ и передъ поэтическимъ его возсозданіемъ». Меркъ послужилъ для Гете первообразомъ при созданіи Мефистофеля, и даже самой наружностью своей онъ походилъ на духа отрицанія и сомнѣнья — въ гетевскомъ воплощеніи: «длинная, худая фигура; острый, рѣзко выступающій на лицѣ носъ; свѣтло-голубые, почти сѣрые глаза; взглядъ пристальный и наблюдательный-придававшій его облику нѣкоторое сходство съ тигромъ» («Поэзія и правда моей жизни»).
↑ Или обезьяна макака; народный говоръ передѣлалъ это слово въ Meerkatze, Гете принимаетъ это слово въ буквальномъ значеніи, и самъ присочиняетъ другое животное — Морского Кота (Meerkatzer).
↑ Такъ называлась площадь, на которой происходили казни.

[1] Меркъ — одинъ изъ замѣчательныхъ современниковъ Гете. По словамъ Гете, «онъ имѣлъ величайшее вліяніе на всю его жизнь. Его сужденія были всегда необычайно мѣтки и поразительны». У него былъ злой умъ, и онъ хорошо владѣлъ стихомъ и прозой, любилъ давать ѣдкія характеристики своихъ знакомыхъ. Въ карикатурахъ и сатирахъ онъ былъ очень остроуменъ, но онъ не умѣлъ создавать типы и «завидовалъ, — по признанію Гете — моему невинному наслажденію творчествомъ, истекавшимъ изъ восхищенія передъ образомъ и передъ поэтическимъ его возсозданіемъ». Меркъ послужилъ для Гете первообразомъ при созданіи Мефистофеля, и даже самой наружностью своей онъ походилъ на духа отрицанія и сомнѣнья — въ гетевскомъ воплощеніи: «длинная, худая фигура; острый, рѣзко выступающій на лицѣ носъ; свѣтло-голубые, почти сѣрые глаза; взглядъ пристальный и наблюдательный-придававшій его облику нѣкоторое сходство съ тигромъ» («Поэзія и правда моей жизни»).

[2] Или обезьяна макака; народный говоръ передѣлалъ это слово въ Meerkatze, Гете принимаетъ это слово въ буквальномъ значеніи, и самъ присочиняетъ другое животное — Морского Кота (Meerkatzer).

[3] Такъ называлась площадь, на которой происходили казни.

[1]

[2]

[3]

Фауст (Гёте)/Версия 10/ДО

Вѣчные типы «Фауста».

ФАУСТЪ.

Часть первая.

Посвященіе.

Прологъ на сценѣ.

Прологъ на небѣ.

Ночь,

Передъ воротами.

Кабинетъ Фауста.

Рабочій кабинетъ.

Погребъ Ауербаха въ Лейпцигѣ.

Кухня вѣдьмы.

Улица.

Вечеръ.

На прогулкѣ.

Домъ сосѣдки.

Улица.

Садъ.

Бесѣдка.

Лѣсъ и пещера.

Комнатка Гретхенъ.

Садъ Марты,

У колодца.

Ограда.

Ночь.

Соборъ.

Вальпургіева ночь *).

Сонъ въ Вальпургіеву ночь или Золотая свадьба Оберона и Титаніи.

Пасмурный день. Поле.

Ночь, открытое none.

Сонъ въ Вальпургіеву ночь
или
Золотая свадьба Оберона и Титаніи.