[4]
II. ФАНТАЗІЯ.


Какъ живыя изваянья, въ искрахъ луннаго сіянья,
Чуть трепещутъ очертанья сосенъ, елей, и березъ;
Вѣщій лѣсъ спокойно дремлетъ, яркій блескъ Луны пріемлетъ,
И роптанью вѣтра внемлетъ, весь исполненъ тайныхъ грезъ.
Слыша тихій стонъ мятели, шепчутъ сосны, шепчутъ ели,
Въ мягкой бархатной постели имъ отрадно почивать,
Ни о чемъ не вспоминая, ничего не проклиная,
Вѣтви стройныя склоняя, звукамъ полночи внимать.

Чьи-то вздохи, чье-то пѣнье, чье-то скорбное моленье,
10 И тоска, и упоенье,—точно искрится звѣзда,

[5]

Точно свѣтлый дождь струится,—и деревьямъ что-то мнится,
То, что людямъ не приснится, никому и никогда,
Это мчатся духи ночи, это искрятся ихъ очи,
Въ часъ глубокій полуночи мчатся духи черезъ лѣсъ.
15 Что ихъ мучитъ, что тревожитъ? Что, какъ червь, ихъ тайно гложетъ?
Отчего ихъ рой не можетъ пѣть отрадный гимнъ Небесъ?

Все сильнѣй звучитъ ихъ пѣнье, все слышнѣе въ немъ томленье,
Неустаннаго стремленья неизмѣнная печаль,—
Точно ихъ томитъ тревога, жажда вѣры, жажда Бога,
20 Точно мукъ у нихъ такъ много, точно имъ чего-то жаль.
А Луна все льетъ сіянье, и безъ муки, безъ страданья,
Чуть трепещутъ очертанья вѣщихъ сказочныхъ стволовъ;
Всѣ они такъ сладко дремлютъ, безучастно стонамъ внемлютъ,
И съ спокойствiемъ пріемлютъ чары ясныхъ свѣтлыхъ сновъ.