У подъѣзда Пассажа.
правитьУтро. По Невскому бѣгутъ чиновники съ портфелями, спѣшатъ конторщики къ мѣсту своихъ занятій. Изрѣдка промелькнетъ клеенчатая шляпа дѣвушки, торопящейся на уроки. Прошли нагруженные до нельзя два вагона конно-желѣзной дороги, проѣхала «барышня» на извощичьей линейкѣ. Глаза припухши, нарядное бархатное пальто въ пуху, бѣлила и румяна на лицѣ полосами. На ступенькахъ пассажа столпились разнощики газетъ. Продажа идетъ успѣшно. Запасшіеся газетами прохожіе даже на ходу развертываютъ ихъ и пробѣгаютъ телеграммы.
Къ газетчику подходитъ лакей въ мятой фуражкѣ. Въ рукахъ у него корзинка, въ которой лежатъ булки и сухари.
— Газету-бы мнѣ, — говоритъ онъ.
— Какую газету-то? У насъ разные есть, — отвѣчаетъ газетчикъ.
— Да вотъ на семь копѣекъ.
— Ну, вотъ тебѣ «Биржевые Вѣдомости».
— Что мнѣ въ Биржевыхъ-то? У насъ торговлей не занимаются, на биржу не ѣздятъ. Намъ чтобъ про войну.
— Да здѣсь про биржу ничего и не написано, а это только одно названіе. Здѣсь и про войну, и про все. Ты для себя?
— Ну, вотъ! Стану я для себя покупать! Я не кучеръ, изъ газетной бумаги папиросъ не курю…
— Не для куренія, а для чтенія. У насъ газеты разныя есть, для всякаго народа. Теперича купецъ, который по проще, беретъ «Полицейскія», потому тамъ завсегда напечатано: кто обанкрутился, кто застрѣлился, кто удавился. Нѣмецъ покупаетъ себѣ нѣмецкую газету, французъ — французскую. Чиновникъ къ «Голосу» пристрастенъ, военный — «Новое Время» беретъ; опять-же, кто и веселость въ себѣ чувствуетъ, за этой газетой гоняется. Серьезный человѣкъ — «Сѣверный Вѣстникъ» покупаетъ. Ну, а «Биржевыя» съ «С.-Петербургскими Вѣдомостями» — такъ зря берутъ. Потомъ есть маленькія газеты. Тебя кто послалъ-то?
— Да барыня.
— Изъ какихъ она?
— У статскаго генерала воспитанницей живетъ. Отъ жены ее на сторонѣ держутъ. Теперича, помимо генерала у нихъ былъ офицеръ, да на войну уѣхалъ, такъ вотъ она и приказала, чтобъ каждый день, по утру, къ кофею была газета. Опаску насчетъ офицерской жизни имѣютъ и хотятъ про войну читать.
— Такъ вотъ ей «Сѣверный Вѣстникъ».
— Не годится. Она у насъ съ юга. Только и говоритъ, что «у насъ на югѣ, да у насъ на югѣ».
— Ну, вотъ, возьми «Новое Время». Эта газета и сѣверному и южному человѣку годится.
— А про войну здѣсь пишутъ?
— Самый первый сортъ пишутъ. Здѣсь такіе все корреспонденты, что ужасти!
— Ну, ладно.
Лакей беретъ газету и уходитъ.
— Дай-ка газетку побаловаться, говоритъ газетчику остановившійся не то мѣщанинъ, не то купецъ, въ картузѣ и кафтанѣ со сборами.
— Какую прикажете?
— Да какую по проще, только чтобы про войну было писано.
— Вотъ «Сынъ Отечества», «Новости». Обѣ по пяти копѣекъ.
— А за три серебра нѣтъ?
— За три нѣтъ.
— А ты уступи! Чудакъ человѣкъ, вѣдь я въ трактирѣ даромъ могу прочесть, а это ужъ такъ, чтобъ въ лавкѣ.
— Въ трактирѣ все равно за чай еще больше заплатишь.
— Такъ вѣдь то въ утробу пойдетъ. А газета — куда съ ней? Прочтешь и бросишь.
— Бумага все-таки годится.
— Жидка нонѣ бумага-то стала. На картузы ежели, совсѣмъ дѣло не подходящее. Такъ не берешь три серебра?
— Возьми, вотъ, вчерашній номеръ. Эту за три копѣйки отдамъ. Вѣдь тебѣ все-равно.
— Конечно, все равно. А не измята газета то?
— Какъ есть свѣжая! Одно только, что вчера не успѣлъ продать.
— Ну, давай…
Кафтанъ со сборами беретъ газету.
— Есть у васъ вечернія телеграммы? — спрашиваетъ дама.
— Помилуйте, сударыня, теперь утро. Вечернія телеграммы — вечеромъ, отвѣчаетъ разнощикъ.
— Нѣтъ, я думала, что, можетъ, есть заранѣе напечатанныя.
— Возьмите «Голосъ», «Новое Время».
— Эти намъ почтальонъ носитъ, а по вечерамъ мужъ вечернія телеграммы покупаетъ. Такъ я думала ему сюрпризомъ. Думаю: «придетъ, по утру, завтракать, а ужъ у насъ вечернія телеграммы есть».
Къ газетчику подходитъ кухарка съ мѣшкомъ провизіи.
— Дай-ка газетку, какую ни на есть, за пятачокъ, а то и подешевле, мнѣ все-равно.
— На вотъ «Новости» за пятачокъ.
— А про восьмой флотскій экипажъ здѣсь пишутъ?
— Про все пишутъ. Бери и читай во все свое удовольствіе.
— Да я, голубчикъ, неграмотная. Ты ужъ мнѣ самъ прочти за тѣ-же деньги. Мнѣ про кума, про боцмана Тихона Гаврилова. Гдѣ онъ, и какъ, и что, и не убили-ли его?
Газетчикъ вырываетъ у нея изъ рукъ газету.
— Ступай, матушка, съ Богомъ, ступай! — машетъ онъ рукой. У насъ нѣтъ газетъ…. За пять-то копѣекъ, да еще читай тебѣ ее отъ доски до доски! Проходи! намъ времени нѣтъ!
Кухарка смотритъ на него въ недоумѣніи.
— Вишь ты, сердитый какой! — говоритъ она и отходитъ.
Къ газетчику со всѣхъ ногъ подбѣгаетъ горничная, покрывшаяся байковымъ платкомъ.
— Дайте пожалуйста, «Новое Время», говоритъ она, запыхавшись. Только, пожалуйста, новое, а не старое. Стараго намъ не надо.
— Вотъ, пожалуйте, подаетъ ей газетчикъ.
Горничная развертываетъ газету, держитъ ее кверху ногами и смотритъ.
— Да это старое, а не новое. Смотрите, какъ буквы-то слились, и прочитать ничего невозможно. Мнѣ баринъ приказалъ «Новое Время» купить, а это цѣлый мѣсяцъ въ сырости лежало и все растеклось.
— Да это «Новое Время» и есть. Такъ газета называется. Я вамъ даю сегодняшній номеръ.
— Онъ про сегодняшній номеръ ничего не сказалъ, а только два раза повторилъ, чтобъ «Новое Время». Нѣтъ, не возьму у васъ. Пойду поновѣе у другихъ поищу, а то все равно обратно погонитъ, да еще изругаетъ.
Горничная перебѣгаетъ къ другому газетчику.